Проснулись они рано. Андрей открыл глаза, посмотрел на часы и хмыкнул. Половина седьмого, а он как огурец, сна ни в одном глазу. Хотя если вспомнить во сколько он вчера лёг… Зевнул для порядка и потянулся. Потом повернул голову и посмотрел на Ваньку. Тот спал в позе морской звезды, раскинув руки и ноги в стороны. Андрей недолго потаращился на мальчика, стараясь свыкнуться с неожиданной реальностью, которая явилась сейчас, утром нового дня. Ведь ещё вчера утром всё было совсем иначе. Ещё вчера ему и в голову не могло прийти, что сегодня он проснётся в маленькой комнате, плотно заставленной мебелью, в которой жизнь бьёт ключом и каждая вещица здесь, каждая безделушка может рассказать об очень многом. И уж тем более он не мог подумать, что судьба так неожиданно столкнёт его с Ксенией Степновой. Она ведь была последним человеком, о котором он в принципе мог задуматься на досуге. А вот пять минут назад он проснулся в её постели…

Ванька перевернулся на живот, секунд десять полежал неподвижно, а после зашевелился. Андрей с усмешкой понаблюдал за ним, потом встал, подошёл к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвалась утренняя прохлада и громкий щебет птиц. Ребёнок тем временем сел на постели и потёр сонные глаза кулачками. Говоров весело глянул на него.

— Проснулся?

Ванька зевнул во весь рот и кивнул.

— Тогда подъём. У нас куча дел с утра.

— Когда много дел, в садик можно не ходить, — сказал Ванька и хитро улыбнулся.

Андрей рассмеялся и покачал головой.

— Ничего у тебя не выйдет. Ты же не хочешь маму расстраивать?

Ванька вздохнул и пригорюнился.

— Не хочу.

— Вот именно. Марш умываться.

В ванной они подзадержались. Сначала Андрей следил за тем, как Ванька нехотя чистит зубы и плюётся через каждые десять секунд, а затем они ролями поменялись, и теперь уже Говоров стал объектом пристального внимания. Ванька сидел на бортике ванной, мотал ногами и с интересом наблюдал за тем, как Андрей бреется. Бритва жужжала, а Ванька пальчиком дёргал за скрученный пружинкой шнур.

— А когда дедушка бреется, он лицо пенкой мажет, — сказал он и засмеялся. — И говорит, что он Дед Мороз.

Андрей усмехнулся. Положил бритву на край раковины, вытер лицо полотенцем и вдруг увидел, как Ванька осторожно прикасается пальчиком к бритве, с интересом её разглядывая. Андрея это почему-то сильно задело за живое. Он стоял, продолжая прижимать полотенце к шее, и наблюдал за Ванькой. А в голове забилась странная для него и удручающая мысль — у этого мальчишки нет отца. И поэтому даже такие банальные вещи для него в диковинку.

С трудом удалось стряхнуть с себя задумчивость и нехорошие мысли. Он подхватил Ваньку и слегка подкинул вверх, а услышав заливистый смех, улыбнулся.

А вот с завтраком возникла нешуточная проблема. Готовить Андрей не любил, да и не умел, верхом его кулинарных способностей был омлет на скорую руку, но Говоров был совсем не уверен, что дети омлет едят. А уж тем более не опасно ли кормить ребёнка омлетом в его приготовлении. Это и для взрослых порой опасно для здоровья. Заглянул в холодильник и в задумчивости замер.

— Ванька, чем кормиться-то будем?

— Я буду хлеб с вареньем, — быстро ответил ребёнок, усаживаясь за стол. Андрей с сомнением посмотрел на банку с вареньем, а потом решил, что от хлеба с вареньем на завтрак ещё никто не умер, и ничего плохого в этом нет. Да и выбора другого тоже. Кашу-то он всё равно сварить не в состоянии.

Достал банку варенья, колбасу, сыр, пакет молока, всё выставил на стол и ногой захлопнул дверцу холодильника. Включил телевизор, кухню тут же наполнил ровный голос диктора программы новостей, и Андрей удовлетворённо кивнул — вот и началось привычное утро. Почти привычное. На плите зашумел чайник, Говоров газ выключил и взялся за нож.

— Колбасу будешь?

Ванька отрицательно покачал головой и полез пальцем в банку со сливовым вареньем. И хихикнул, когда Андрей показал ему кулак.

— Вань, тебе чего налить?

— Какау.

Андрей фыркнул.

— Какау, — передразнил он. — Где банка?

Ванька указал пальцем на нужный шкафчик.

Минут через пять Андрей сам сел за стол, посмотрел на ребёнка, который с аппетитом уплетал белый хлеб, помазанный вареньем, запивал какао из чашки в виде тигрёнка, потом перевёл взгляд на тарелку с бутербродами, которые сделал для себя, и дымящуюся чашку кофе, и хмыкнул.

— А мы с тобой неплохо справляемся.

Ванька облизал пальцы и улыбнулся.

После завтрака умываться пришлось заново. Затем Ванька вспомнил, что ему нужно дорисовать рисунок и устроился за кухонным столом с альбомом и цветными карандашами. У Андрея неожиданно образовалась передышка. Он вернулся в комнату, прибрал постели, а потом вспомнил, что должен сегодня привезти Ксении вещи в больницу. А для начала надо их собрать.

С минуту стоял перед большим двухстворчатым шифоньером и почему-то не решался его открыть. За дубовыми дверцами мерещилась некая тайна. Рывком открыл, быстро оглядел полки и следом распахнул двойные дверцы. Провёл рукой по ровному ряду одежды.

Вот и второй Ксенин костюм. Точная копия вчерашнего, такой же скучный и строгий, только чёрный. Но на соседних вешалках висели и совсем другие вещи. Рука сама выдернула из плотного ряда вешалку с платьем. Покрутил его, разглядывая. Довольно миленькое, но не более, даже излишне скромное на его вкус. Говоров попытался представить Ксению в этом платье и не смог. Повесил платье на место. Рядом висели несколько блузок, тоже достаточно скромных, классическая чёрная юбка, брюки и то, наличие чего в гардеробе своей помощницы в первый момент повергло Андрея в лёгкий ступор — две пары джинсов. Удивительное дело.

И вдруг откуда-то выползла неловкость за то, что он так нахально лазит по её вещам, разглядывает всё с болезненным любопытством, и шкаф закрыл. Взглядом пробежался по полкам с нижним бельём. На верхних лежали детские вещи, а вот внизу женское бельё. Андрей упёрся взглядом в белое и чёрное кружево, нервно кашлянул, а затем не глядя сгрёб первое попавшееся, всё сложил в пакет и прикрыл его, чтобы в глаза не лезло. Потом стало проще. Упаковал халат, тапочки, сходил в ванную за зубной щёткой, прихватил с полки ещё несколько каких-то тюбиков, тоже сложил всё в пакет, и тут появился Ванька и полюбопытствовал, чем он занимается. А получив ответ, принёс с полки книгу в бумажной обложке. Андрей посмотрел на название и в недоумении приподнял одну бровь. "Нежный дикарь"? Это ещё что такое? Но книгу читают, судя по закладке, торчащей примерно посередине.

Было бы весьма занимательно, поинтересоваться у Ксении содержанием сей книжонки.

— Это точно мама читает? — решил на всякий случай уточнить он у Ваньки, тот уверенно закивал. — Интересно.

В садик они прибыли вовремя и на этот раз Ванька ехал на заднем сидении в детском кресле и, по всей видимости, чувствовал себя намного комфортнее и привычнее, чем вчера, просто пристёгнутый ремнём безопасности. Да и Андрею стало значительно спокойнее.

В детской раздевалке они на сей раз оказались не одни. Несколько мамочек переодевали своих детей, и Андрей тут же почувствовал себя неловко под пристальными, любопытными взглядами. Ванька же выглядел важным, держась за его руку. Со всеми поздоровался и потянул Говорова к своему шкафчику.

— Ты мой рисунок взял?

— Взял.

— Давай сюда. А то потеряешь ещё…

— Поговори у меня. Переодевайся.

В раздевалку вышла Алла Витальевна и, завидев Говорова, улыбнулась.

— Доброе утро. Андрей Константинович, всё в порядке?

Он кивнул. А когда передавал ей Ваньку, так сказать с рук на руки, тот неожиданно насупился, глядя на него снизу вверх.

— Ты не опоздаешь? Меня надо вовремя забирать.

Андрей улыбнулся.

— Не опоздаю.

— Обещай, — попросил Ванька, а Говоров, заглянув ему в глаза, вдруг понял, что мальчик испугался. Присел перед ним на корточки и взял за руку.

— Обещаю. После полдника, я помню.

Ванька кивнул и закусил губу.

— И поедем к маме?

— Да.

— Ну, хорошо… — вздохнул ребёнок.

— Всё, иди.

Ванька в задумчивости подёргал его за воротник рубашки, шмыгнул носом и убежал в группу. Андрей поднялся и слабо улыбнулся Алле Витальевне, отчего-то не на шутку обеспокоенный испугом Ваньки. Извлёк из кармана свою визитку и протянул воспитательнице.

— Здесь все мои телефоны. Если что — звоните. Сразу.

Она кивнула.

Оказавшись на работе, Андрей неожиданно почувствовал себя так, словно очнулся от какого-то нереального сна. А уж когда позвонила Света и устроила разборку, и вовсе пришёл в себя.

— Андрей, я что-то не пойму, ты чем там занимаешься?

— А чем я занимаюсь? — прикинулся непонимающим Говоров.

— Вот и я спрашиваю — чем? Мне звонила твоя мама и рассказала про какого-то ребёнка. Про твою помощницу… Что происходит?

Андрей вздохнул, а потом вкратце пересказал невесте события вчерашнего дня. Она молча выслушала, а в конце нервно хохотнула.

— Ты с ума сошёл? Ты сидишь с ребёнком?

— Да почему — сидишь? — обиделся он. — Что вы пристали к этому слову? Я же не нянька.

— Вот именно! А твоя драгоценная Ксения об этом, по-моему, позабыла. Откуда у неё вообще взялся ребёнок?

Андрей кашлянул.

— Ты задаёшь какие-то глупые вопросы, Свет. Откуда… Откуда у всех берутся дети?

Коротаева фыркнула.

— Да, ты бы мне объяснил, очень интересно, знаешь ли. Я думала, что ты в принципе стараешься об этом не задумываться. О детях, то есть.

Говоров не сдержал раздражённого вздоха.

— Начинается… Что ты заводишься?

— Я не завожусь. Я просто хочу понять!..

— Да нечего тут понимать. У Ксении проблемы, я просто обязан ей помочь.

— Ну, так помоги! Найми няню, оплати, в конце концов. Почему ты должен заниматься ребёнком своей секретарши? Верни этого ребёнка, пока не приключилось каких-нибудь проблем.

Андрей выпрямился.

— Пока я не понимаю твой тон, — заговорил он с угрозой. — Ребёнок — это не вещь и вернуть я его не могу. К тому же, Степнова лежит в больнице, ей плохо, понимаешь ты это? И я должен подбросить ей ещё проблем? А няня… даже я, как ты говоришь, в детях ничего не смыслящий, понимаю, что найти хорошую няню, дело очень трудное, а доверить Ваньку не пойми кому… я не могу. К тому же, это ненадолго. Послезавтра приедет мама…

— Ты спятил…

— Думай, что хочешь. И вообще, для человека, который несколько дней назад расписывал мне все радости семейной жизни, а особенно родительской доли, я слышу от тебя достаточно странные вещи. — Он сказал это специально, отлично зная, что Света тут же язычок прикусит. Так и вышло. Она замолчала ненадолго, затем вздохнула и сказала:

— Может ты и прав… По крайней мере, я теперь знаю где и с кем ты проводишь вечера без меня, — попыталась пошутить Коротаева.

Они неловко помолчали, потом Света осторожно поинтересовалась:

— И как тебе… с ребёнком в смысле?

Андрей хмыкнул.

— Если честно, всё оказалось не так уж и страшно. Хотя, я склоняюсь к той мысли, что дело не во мне, а в ребёнке. — И рассмеялся. — Ванька просто супер. Потрясающий мальчишка.

— Да? Видно, не в маму пошёл.

— Света!

— Ну что? Ты так не считаешь? — она хихикнула. — И ведь какая скрытная оказалась… А почему в её личном деле ничего о ребёнке нет?

Андрей задумался. А действительно?

Закончив разговор с невестой, Андрей немного посидел, понял, что не может избавиться от мыслей о личном деле Степновой К.М., и решил прогуляться до отдела кадров.

Начальник отдела кадров, выслушав предъявленную от начальства претензию, обиделся.

— О своих сотрудниках я всегда всё знаю, — гордо объявил он и вручил Андрею личное дело Ксении.

— Неужели?

— Конечно. Вот. Сын — Иван Степнов, 2002 года рождения.

Говоров поразглядывал ксерокопию соответствующей странички паспорта Ксении, прикреплённой к делу.

— А почему ты мне об этом не сказал?

Кадровик замялся, и Андрей понимающе хмыкнул.

— Всё ты врёшь, Жора. Ты бы хоть иногда дела просматривал. Или этой чести удостаиваются только молодые и симпатичные девушки?

Андрей положил дело на стол и поднялся. Уже направился к двери, но неожиданно вернулся и снова открыл папку. Степнов Иван. Ильич.

Ильич, значит.