На работу я на следующий день опоздала, за что получила нагоняй от хозяйки. Но восприняла его безразлично. Во-первых, мне было не до неё с её гневными речами, а во-вторых, это её ребёнок и провести с ним лишний час ей не повредит.

Стас выловил меня сразу, как я вышла из кабинета, и стал приставать с глупыми вопросами по поводу моей влюблённости в Большакова. Я в свою очередь поинтересовалась у него, как прошла ночь в объятиях Луганской, и он всерьёз вознамерился мне рассказать всё в подробностях, при этом пошло улыбаясь, но появилась Соня и мы замолчали. Я оглядела её с ног до головы придирчивым взглядом, стараясь угадать, где она провела эту ночь. Понятно, конечно, ничего не было, и мне стало ещё хуже, глядя на её сияющее лицо. Она тоже смотрела на меня не просто так, а с тенью превосходство. Конечно, женщина всегда нутром чувствует соперницу.

Стас же вовсю веселился, наблюдая за нами. Меня раздражала его ухмыляющаяся физиономия, так и хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Но гадости и удары судьбы приходилось терпеть мне.

Соня посмотрела на брата, приложила ручку к кулону на груди и лучезарно улыбнулась.

— Стасик, посмотри, что мне вчера Максим подарил.

Стас наклонился и стал с интересом рассматривать украшение, на котором и, правда, сверкал какой-то зелёный камешек, потом глянул на меня и подмигнул.

— Хочешь посмотреть?

Я насмешливо скривилась.

— У меня не настолько хорошее зрение, чтобы разглядеть сей драгоценный камень!

Стас хохотнул, а Соню аж перекосило всю.

— Тебе и такого не светит! — сказала она мне, презрительно кривя голос. — Стасик у нас тратиться не любит, наоборот, стараеться за чужой счёт вылезти!

Тут уже возмутился Стас, и они привычно начали препираться, а я пошла наверх, в детскую, весьма довольная собой.

День покатился вперёд, ничего необычного не происходило и я, забегавшись с Олеськой, даже позабыла на некоторое время о собственных проблемах. Никто меня больше не трогал, и я была этому очень рада. Устала я ото всех с их проблемами и разговорами.

Через некоторое время снизу до меня долетел голос Большакова. Явился, значит, негодяй! Я старалась не думать о нём, но вниз потянуло, как магнитом. К тому же, что-то происходило в доме. Говорили на повышенных тонах, и мне было до жути любопытно, что же там такое интересное случилось.

Оставив Олеську с кстати заскочившей горничной, я отпросилась у неё на пять минут, и поспешила вниз.

В гостиной был семейный совет, как я поняла, с присутствием Большакова. Он говорил что-то, при этом в его голосе звучали металлические нотки, и я вдруг расслышала своё имя. Нахмурилась, и дальше не раздумывая, вошла в гостиную.

— Что происходит? — поинтересовалась я таким тоном, словно имела на это все права.

Большаков замолчал и посмотрел на меня, и мне даже показалось, что в его взгляде проскользнула неловкость. Это мне совершенно не понравилось.

— Чего молчишь? — спросила я у него. Максим вздохнул.

— Мне тоже интересно, что происходит, — возвысила голос Анна Аркадьевна. — Максим, что вы ходите вокруг да около, и я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать.

Стас посмотрел на меня, потом на Максима и вдруг засмеялся, противненько так.

— Да, Сонька, кажется, тебе и тут ничего не светит!

Максим наградил его тяжёлым взглядом, но ничего не сказал. А Соня явно забеспокоилась. Зло посмотрела на меня и поспешила подойти к "любимому".

— Максим, в чём дело?

Он опять вздохнул и маетно так на меня глянул. И тут я услышала звонок в дверь, потом мужские голоса и внутри у меня всё сжалось от дурного предчувствия. Посмотрела Большакову в глаза и всё поняла.

Но бежать уже было поздно.

— Предатель! — воскликнула я. Если бы у меня под рукой было что-нибудь тяжёлое, обязательно швырнула бы в него.

Максим нетерпеливо выдернул свою руку из цепких пальчиков Сони и двинулся ко мне.

— Саша, послушай меня…

— Не хочу!

— Она меня сейчас послушает!

При первых звуках этого голоса меня почти парализовало. Я вся сжалась и даже глаза закрыла от ужаса. Что сейчас будет…

— Вы кто? — встрепенулся Дмитрий Степанович и с удивлением и непониманием посмотрел на жену. — Что вам нужно в моём доме?

Я продолжала стоять, не шевелилась и даже старалась не дышать. Присутствие отца чувствовала спиной и каждой клеточкой своего существа. И его тяжёлый взгляд, и всё его недовольство. Мне даже смотреть на него не надо было, чтобы представить его грозно-сдвинутые брови и угрожающую позу.

Отец не обратил никакого внимания на возглас хозяина, в данный момент его интересовала только я, да это и понятно. Подошёл ко мне, оглядел с головы до ног, видимо, отыскивая возможные повреждения и раны, не нашел, успокоился и тут же разозлился вновь.

— Может, ты на меня хоть глаза поднимешь?

Я подняла. Но чего мне это стоило… Кровь стремительно отлила от щёк, и в голове зашумело. Но глаза подняла и посмотрела на отца, надеюсь, получилось проникновенно и трогательно.

— Здравствуй, папочка, — пробормотала я одними губами.

Мой тон и вид невинной Красной шапочки настолько его разозлил, что он на меня замахнулся. Я сжалась, ожидая удара, хотя раньше он никогда на меня руку не поднимал. Но раньше я такого никогда и не творила.

— Дядя Витя! — сразу раздался предостерегающий возглас Максима.

Отец вздохнул и этой же рукой притянул меня к себе. Я, на радостях, что удалось избежать суровой участи, прижалась к нему, как можно крепче.

— Живая? — дрогнувшим голосом спросил отец, а я лишь кивнула.

— Да что, в конце концов, происходит в моём доме? — почти выкрикнула Анна Аркадьевна, и все посмотрели на неё. Все так засмотрелись на трогательную сцену воссоединения семьи, что временно забыли обо всём.

Папа отпустил меня и, наконец, обратил внимание на обескураженных хозяев дома.

— Извините за вторжение, так уж получилось. Дочь вот увидеть торопился… нерадивую, — и пошёл к Дмитрию Степановичу, протянув тому руку для рукопожатия. Тот неуверенно, почти испуганно пожал её в ответ. — Меня зовут Виктор Горянов. Хочу вас поблагодарить вас за то, что помогли Саньке. Не дали девчонке пропасть.

Сыровы смотрели на него совершенно ошарашено, и было видно, что до сих пор не могут понять, что происходит.

Я вздохнула. Всё происходящее выглядело очень глупо, мне стало тошно. Я посмотрела на хмурого Максима, он с готовностью перехватил мой взгляд, видимо, пытаясь снискать мою благодарность и прощение, но я гордо вздёрнула подбородок и отвернулась от него. Предатель!

И только в этот момент углядела ещё одного человека, всё это время стоявшего у двери и невмешивающегося в происходящее. Костя, начальник папиной охраны. Огромный, как двустворчатый шкаф мужик, с лицом Терминатора и прекрасным чувством юмора. Заметив мой взгляд, он мне подмигнул и улыбнулся едва заметно.

Папа продолжал жать руки то Анне Аркадьевне, то Дмитрию Степановичу, благодарил, а они только ошалело кивали, пока Анна Аркадьевна, не проговорила:

— Горянов… Я что-то слышала о вас!

И пошли разговоры пустые и многозначительные.

Я от нечего делать села на диван и откровенно закинула ногу на ногу. Теперь можно было не притворяться, и я решила вести себя так, как привыкла, а не как вела себя, когда была в этом доме няней. Огляделась и заметила, что за мной наблюдают сразу несколько человек. Выразительные взгляды Большакова я продолжала стойко игнорировать, а вот Стас и Соня… Вторая буквально буравила меня своими злыми глазками, видно, надеялась, что я распадусь на части, раскачусь по углам и стану всем неинтересна. А Стас посматривал насмешливо, словно ощупывал взглядом и решал, может ли всё это оказаться правдой.

Сонин взгляд очень нервировал, я недовольно покосилась на неё, потом на Большакова.

— Почему твоя подруга так на меня смотрит? Мне это не нравится.

Максим поморщился.

— Сань, не начинай.

— Это я начинаю? — изумилась я.

Отец прервал светскую беседу и зыркнул на меня.

— Ты Максима слышала? Помолчи немного!

Я обиженно надула губы, но замолчала. Краем глаза заметила, как Соня оттащила Большакова в сторону и начала что-то ему втолковывать. Я с неудовольствием наблюдала, как она гладит его по руке и заглядывает ему в глаза. Максим недовольно хмурился, но её не отталкивал, молча слушал. Я готова была взорваться в любой момент, захотелось завизжать и затопать ногами, а ещё лучше, выцарапать глаза Соне.

На диван рядом со мной кто-то сел, я отвлеклась от кровожадных мыслей, повернула голову и к своему неудовольствию обнаружила Стаса. Он положил руку на спинку дивана за моей головой, наклонился ближе и заговорил тихо, чтобы никто не слышал:

— Значит, дочка богатого папика, — усмехаясь, проговорил он. — Я как чувствовал. А по тебе видно!

— Правда? — я старалась на него не смотреть.

— Да, и я тебе это уже говорил. И как я понимаю, всё это сокровище достанется ему? — и взглядом указал в сторону Большакова.

— Не твоё дело, Стасик.

— Да брось, мы с тобой не чужие люди!

Я кинула на него удивлённо-насмешливый взгляд.

— С каких это пор?

Он улыбнулся ещё шире.

— Я ведь обидеться могу! Только не говори, что ты всё забыла!

И в этот момент я поймала на себе недовольный и подозрительный взгляд отца. Он хмурился, разглядывая Стаса, и я невольно отодвинулась от него, на всякий случай.

— Значит, Саша ваша дочка! — в очередной раз "умилилась" Анна Аркадьевна, а я чуть не фыркнула в ответ. — Что же ты, деточка, надо было просто сказать, кто твой папа, и мы бы с удовольствием помогли тебе просто так! Знаете, Виктор, ваша Саша так подружилась с моим братом и сестрой! Но это и понятно, они молодые!

Я смотрела на Анну Аркадьевну и гадала, всерьёз она это говорит или нет. Я подружилась? Бред какой-то!

Отец улыбнулся, продолжая сверлить взглядом наглую физиономию Стаса.

— Да, молодые… Не знаешь куда деваться от этой молодости. Надеюсь, замуж выйдет и успокоится!

— Папа! — всё же не выдержала я.

— Что?

— Я замуж не собираюсь, — сказала я очень уверенно и посмотрела на мрачного Максима с мстительной улыбочкой.

Отец перехватил мой взгляд, нахмурился и вопросительно взглянул на будущего зятя.

— Максим, в чём дело?

— Да, Максим, — с готовностью поддержала я тему, — объясни папе, в чём дело!

Большаков почти уничтожил меня взглядом.

Отец вздохнул и решил пожаловаться новым знакомым, которые удивлённо наблюдали за нашими переглядываниями.

— Опять поцапались! Вот натуры вздорные! А уж и к свадьбе всё готово, осталось только платье купить. Чего опять не поделили? — и вздохнул.

Мы с Максимом смотрели друг на друга, и я понимала, что ещё чуть-чуть и не смогу сдержать улыбки. С приездом папы всё как-то сразу изменилось, и вся моя жизнь вернулась на круги своя и все обиды и недоразумения московской жизни отошли на второй план. И я теперь опять я, Александра Горянова, дочь известного бизнесмена и невеста завидного жениха. И я теперь опять хозяйка положения.

Потом перевела взгляд на зелёную от злости Соню и едва не расхохоталась. Какая я всё-таки гадкая!

— Ладно, поехали домой, заноза, — сказал отец. — Зоя, наверное, с ума сходит!

Я удивлённо посмотрела на него.

— Зоя в Москве?

— А как я мог её не взять? Она сказала, что пока тебя не увидит — не успокоится. Поехали.

Я поднялась.

— Максим, поехали, — поторопил его отец, а я, подхватив любимого папочку под руку, язвительно усмехнувшись, сказала:

— А он здесь останется, папа. У него здесь дела.

— Какие ещё дела? — нахмурился отец.

— Личные!

Максим не знал, куда глаза деть. Папа странно на него посмотрел, но промолчал.

Попрощавшись с хозяевами, я кинула несчастному Большакову высокомерный взгляд и мы, наконец, вышли из дома.

На улице отец приобнял меня за плечи и я почувствовала, как сжалась его рука, мне даже стало немного больно.

— Пап, мне же больно!

— Это ещё что! Вот сейчас домой приедем и я тебя выпорю, как сидорову козу! Вот тогда будет больно!

Я испуганно покосилась на него, пытаясь понять, всерьёз он говорит или нет. Выглядел он очень решительно, и я забеспокоилась по-настоящему.

— Думаешь, не сделаю этого? Ещё как сделаю!

— Как ты можешь? Я почти замужняя женщина! — возмутилась я.

— Будешь битая и почти замужняя, — кивнул отец, переглянулся с Костей, и они оба многозначительно хмыкнули.

Я окончательно приуныла.