Порки удалось избежать. Но беседа тоже не порадовала.

Отец кричал так, что у меня уши закладывало. На каком-то этапе к нему присоединилась Зоя, и стало совсем невмоготу. Они высказали всё, что думали о моём эгоизме, безответственности и безрассудности. Я всерьёз застыдилась и даже прощения попросила. Очень искренне получилось.

Когда меня, наконец, отпустили в свою комнату, у меня голова гудела, как церковный колокол. Я приняла ванну, лежала в горячей воде очень долго, налив в воду все, что только было. И бальзам, и пену для ванны, насыпала морской соли и набросала ароматических шариков. Давно мне не представлялось такой возможности, просто поблаженствовать, ни о чём не думая и никуда не торопясь.

Вышла из ванной полностью умиротворённой, накинула халат и решила наведаться на кухню. Зная Зою, можно с уверенностью предположить, что там много вкусного. Она готовит много и часто, особенно, когда нервничает. От стресса спасается таким образом.

Но на кухню идти не пришлось. В гостиной я обнаружила Большакова, который самым наглым образом развалился в кресле, смотрел телевизор и уминал Зоины пироги, запивая их чаем. Когда я вошла в комнату, он поднял на меня абсолютно невинный взгляд и даже посмел улыбнуться.

Я решила сразу спустить его с небес на землю.

— Чего припёрся, предатель?

— Саш, ну чего ты? — тут же надулся он.

— Ничего, просто не понимаю цели твоего визита.

Я подошла к нему и наклонилась, пытаясь дотянуться до блюда с пирогами. Большаков быстренько освободил руки от недоеденного пирога и чашки, отложив их на стол, и потянулся ко мне. Обхватил руками за талию и усадил к себе на колени. Я почти не сопротивлялась, только так, для вида.

— Цель у меня вполне понятная, — его руки бесстыдно проникли под мой халат, и у меня поневоле перехватило дыхание. Как же я, оказывается, по нему соскучилась! — Сашка, как от тебя пахнет! — проговорил он севшим голосом.

— Отпусти меня, — прошептал я ему в губы, а руки вместо того, чтобы оттолкнуть, запутались в его волосах.

— Что, совсем не соскучилась? — со смешком спросил Максим, словно прочитал мои мысли.

— Вот ещё, — фыркнула я чуть слышно, а он тихо рассмеялся.

— А я так соскучился, Санька… Упрямица моя!

Я уже готова была его поцеловать в ответ, но в комнату вошёл отец, и я оттолкнула Большакова. И чтобы скрыть собственное смущение, решила наябедничать.

— Папа, он ко мне пристаёт!

Отец только головой покачал.

— Хоть бы постыдилась мне такое говорить! А ты руки не распускай, женись сначала.

— Так я готов, — тут же откликнулся Большаков.

— Щас! — зло хохотнула я, вставая с его колен. — Я никогда не выйду замуж за такого подлого изменника!

— Это я изменник? Да ещё подлый? — возмутился Максим.

— А-то нет! — воскликнула я и посмотрела на отца, ища помощи, но тот воспротивился.

— Не хочу ничего знать, — предупредил он и потянулся за пирогом.

— Конечно! — воскликнула я. — Все только мои ошибки видят! А то, что он у меня на глазах интрижку с этой дурой крашенной завёл, это ничего, да? Нормально?

Отец с интересом глянул на скривившегося Максима и усмехнулся. Я возмутилась до глубины души.

— И это всё? Ты ему даже ничего не скажешь?

— А что я должен ему сказать? У него свой отец есть, пусть он ему и говорит!

Я только руками всплеснула.

— Ну конечно! Вот она, мужская солидарность! Зоя, ты слышала? — крикнула я в сторону кухни.

— Что ты кричишь? — цыкнул на меня отец.

— Между прочим, папочка, я твоя единственная дочь, а ты хочешь выдать меня замуж за этого бабника!

— Я не бабник, — покачал головой Максим и очень серьёзно посмотрел на будущего тестя. — Честно.

— Я тебе верю, сынок, — кивнул отец, а я заподозрила, что они оба надо мной издеваются. Даже ногой топнула в бессильной злости. — Мало ли что в жизни бывает? В следующий раз думать будешь, прежде чем очередную глупость сделать.

— Так значит, это я виновата? — ахнула я.

— А кто из дома сбежал? Зря я тебя не выпорол, надо было, на будущее.

— А я этим займусь, — пообещал Большаков с подлой ухмылочкой. — Сразу после свадьбы.

Я швырнула в него диванную подушку.

— Убирайся вон! Тебя Соня заждалась!

— Сань…

— Идите спать, наконец, — вздохнул отец, — я от вас устал.

Большаков посмотрел на меня с улыбкой победителя, но я поспешила остудить его пыл и указала на дверь.

— Выход там.

— Сань…

— Иди, иди! Сонечка, душа наша, заждалась!

Улыбка на его лице померкла, он посмотрел на моего отца в поисках поддержки, но тот только плечами пожал. Максим со вздохом поднялся и пошёл к двери, всё время косясь на меня и пытаясь разжалобить взглядом. Я была непреклонна.

Когда он ушёл, в гостиной появилась Зоя с чашкой чая и подала её отцу. Потом глянула на меня исподлобья и покачала головой.

— Смотри, Сашка, разбросаешься.

Я перестала жевать и посмотрела на неё с недоумением.

— Что?

— Вот тебе и что, — передразнила она меня. — Упустишь парня, где ещё такого найдёшь?

— Вот, — с готовностью поддакнул отец, — слушай, что тебе умные люди говорят!

— Подумаешь!.. Куда он от меня денется?

— Будешь так себя вести — сбежит!

— Но от тебя же папка не сбежал, — брякнула я, не подумавши, за что тут же была вознаграждена диким взглядом отца.

— Так, я сейчас всё-таки тебя выпорю!

— Молчу, молчу, — заверила я смутившуюся парочку, вскочила с дивана и поспешила ретироваться. Но потом всё же вернулась, заглянула в комнату и с невинным видом проговорила. — Зоя, можно тебя кое о чём попросить? Роди, наконец, отцу ребёнка! Может, он тогда успокоится и оставит меня в покое?

Несколько секунд они молчали в полном потрясении, а потом отец взревел:

— Сашка!

Но я уже неслась к своей комнате, подхватывая длинные полы халата, чтобы не упасть. Вбежала в комнату и заперла дверь. И засмеялась. Какие же они всё-таки нелепые!

И милые. Вот что любовь с людьми делает!

С сомнением покосилась на телефон. Может, позвонить и вернуть Большакова? Да, соблазн большой…

Но нет, он наказан, а наказание надо доводить до конца.

Только я, кажется, и себя наказала.

Утром я позвонила Ирке и рассказала ей всё, что случилось. Она похмыкала, а через час уже расхаживала по квартире, придирчиво оглядывая интерьер.

— Я всегда знала, что с тобой что-то не так, — сказала она, в конце концов. Мне это почему-то показалось обидным.

— Всё со мной так!

— Да я не об этом, — отмахнулась Ирка. — Уж слишком ты не от мира сего! Всё для тебя было в новинку. Ты вспомни, как ты первый раз пошла у меня мыться!

Я прыснула от смеха. Да уж, к общественной ванной я так и не привыкла!

Папе Ирка понравилась. Он с интересом прислушивался к тому, что она говорила, и кивал частенько, соглашаясь. Я только радовалась. Может, теперь успокоится, и не будет особо переживать по поводу того, чем я занималась в Москве без его присмотра.

Потом я уговорила Ирку пройтись по магазинам. Она долго отнекивалась, но я напомнила ей о бирюзовом платье, и на которое та тщетно пыталась накопить, и она сдалась. Я обрадовалась и побежала звонить Большакову. Должен же кто-то за нами пакеты с покупками носить? И ему трудовая терапия не повредит!

В общем, день прошёл замечательно, несмотря на нудёж Большакова время от времени. Ему покупки надоели почти сразу, а мы разошлись не на шутку. Я даже на Максима злиться перестала и спокойно отнеслась к тому, что в какой-то момент он обнял меня и прижал к себе.

А вечером мне позвонил Стас. Его звонку я не удивилась, знала, что позвонит. После того, как он узнал, чья я дочь, интерес к моей персоне с его стороны только усилился.

И интерес действительно усилился, но совсем по другой причине. Такого я не ожидала.

Позвонил он уже довольно поздно, Максим с Иркой к тому времени уехали, а я, если честно, уже собиралась спать. Его звонок вызвал небольшое раздражение, не вовремя.

— Привет, Сашуль!

Я вздохнула. Его тон был уж слишком довольным и играющим.

— Привет. Чего так поздно? Я спать собираюсь.

— С кем? — поинтересовался он без тени смущения.

Мне очень захотелось отключить телефон.

— Стас, что тебе нужно?

— Ладно, ладно, не злись! Я же понимаю — ты почти замужняя женщина, — и засмеялся.

— А не пошёл бы ты?

— Не пошёл бы… Слушай, мне встретиться с тобой надо и срочно.

— Зачем?

— А я бы тебе фотки отдал. Или тебя это уже не интересует?

— Фотки? — переспросила я. — Уже готовы?

— Ну да. Так что?

— Хорошо, — решила я. — Подъезжай к моему дому, я спущусь. — Я назвала адрес и выключила телефон.

Потом накинула на плечи кофту и вышла из комнаты.

— Ты куда? — удивилась Зоя, поймав меня уже входной двери.

— Я ненадолго. Знакомый приехал, скоро вернусь.

Она посверлила меня подозрительным взглядом, а потом кивнула и я поспешила выскользнуть за дверь.

Стас подъехал быстро, я прождала всего несколько минут. Вышел из машины и заулыбался.

— Привет, солнышко, — и полез целоваться.

Я его оттолкнула, а он усмехнулся.

— Ах да, я опять забыл! Я снова в пролёте!

— Прекрати! — одёрнула я его. — Где фотографии?

Стас странно посмотрел на меня, а потом полез во внутренний карман пиджака. Достал довольно пухлый конверт и подал мне.

Я сразу же его вскрыла и вытащила фотографии и начала их просматривать, сгорая от любопытства. Поначалу меня ничего не напрягло. Платья, пусть и откровенные, но платья! А потом пошли фотографии, где одежды на мне оставалось всё меньше, а дальше… У меня сердце остановилось. Я не думала, что выглядеть буду настолько бесстыдно! И дело было даже не в почти полном отсутствии одежды, а в моём взгляде! Я выглядела, как… прости Господи!

— Это что? — еле слышно прошептала я и подняла на Стаса ошарашенный взгляд. Посмотрела на него и поразилась. Он глядел на меня насмешливо и с презрительным превосходством.

— Что? — переспросил он и иронично приподнял бровь. Получилось красиво, но меня не впечатлило.

— Стас, ты же говорил, что это будут нормальные фотографии!

— Солнышко, ты сейчас так возмущаешься, словно это не ты снималась! Ты сама раздевалась, забыла?

— Стас! — выкрикнула я, не в силах сдержать эмоции. — Ты что, с ума сошёл?

— В чём дело? Что не так?

— Что не так? Да отец меня убьёт!

— А моё какое дело? Раньше надо было думать. А сейчас уже поздно, дело сделано, так что, в следующем месяце ищи себя в журнале. Слушай, а вдруг ты на обложке будешь? Думаю, вон та фотка, где ты грудь руками закрываешь — очень подойдёт!

Я поняла, что он надо мной откровенно издевается.

— Сволочь! — с ненавистью выдохнула я и стукнула его по плечу кулаком.

Он потёр ушибленное место и погрозил мне пальцем.

— Не хулигань! Разговор простой, Сашуль! Деньги против негативов. Если ты не соглашаешься, то я продаю их журналу, и в следующем месяце выходит журнал, где ты полуголая на развороте, я уж постараюсь.

Я смотрела на его красивую, довольно-ухмыляющуюся физиономию и у меня от негодования всё внутри тряслось. Вот гад, а? Он меня шантажировать вздумал!

— Стас, ты что, больной? — поинтересовалась я, как можно спокойнее.

Он лишь усмехнулся.

— Нет, я говорю совершенно серьёзно. Ты хоть представляешь, какой будет скандал? Дочь Виктора Горянова голая, на развороте мужского журнала!

Я даже глаза от ужаса закрыла.

— Ну, ты и сволочь…

— Да брось, детка! Каждый крутится, как умеет. Не всем же с папочкой так повезло, как тебе!

— Сколько ты хочешь?

Стас хмыкнул.

— Вот это уже серьёзный разговор, — достал из кармана клочок бумаги и подал мне. — Это чтобы ты не забыла.

Я развернула, глянула и посмотрела на Стаса изумлённо.

— Ты в своём уме?

— Что ты всё время меня об этом спрашиваешь? В своём. И это та сумма, которая мне нужна.

— Но это нереально, ты понимаешь? У меня нет таких денег!

— Попроси у папочки, — пожал плечами Стас. — Или у своего супермена. Он мальчик не бедный, раскошелится ради любимой. А если нет, то на фиг он тебе нужен?

— Да иди ты! — окончательно разозлилась я.

Стас неприятно рассмеялся.

— Да я-то пойду, но от этого ничего не изменится! У тебя три дня. Если за это время не позвонишь, то будет поздно. Поняла?

— Не дура!

— Вот и отлично! Фотки можешь забрать, дарю на память. А я себе другие напечатаю!

Вести с ним дальнейшую беседу, я сочла излишним, развернулась и пошла к подъезду.

— Саш! — окликнул он меня. Я с неохотой обернулась.

— Что тебе ещё?

— Тина тебе привет передавала!

Я лишь презрительно скривилась.

— Я счастлива!