— Как нас только угораздило, — в досаде проговорила Саша, сев в машину. Толя её слышать не мог, обходил автомобиль, Саша следила за ним взглядом, а как только он открыл дверь и сел на водительское место, постаралась согнать с лица недовольство. Это было трудно, и она никогда не была хорошей актрисой, это знали все, и Толя в том числе, но Саша всё же попробовала. Даже предприняла попытку улыбнуться, когда Ефимов на неё взглянул. И в его взгляде явно был намёк и пытливость, но он ещё не пришёл к выводу, стоит ли её о чём-то спрашивать.

Но он ведь всё понимал! Поэтому Саша сделала вдох и решила ситуацию обсудить. Хоть как-то.

— Кто бы мог подумать, что мы встретимся с Ликой.

Да уж, актриса из неё никудышная.

— Я точно об этом не думал, — хмыкнул Ефимов, посмотрел на часы и тут же повернул ключ зажигания. — Как думаешь, доедем за пятнадцать минут?

— Должны, — отозвалась Саша, не имея ни малейшего представления, успеют они за пятнадцать минут или нет. Пальцы сцепила, и вздрогнула, когда Толя накрыл их своей ладонью.

— Перестань, Саш. Чёрт с ними.

— Как у тебя всё просто.

Толя вздохнул, руку убрал, как только машина снова тронулась с места. Но с Сашей спорить не стал.

— Да, я понимаю, она твоя сестра.

— Дело не только в этом, Толь. Она теперь из меня душу вынет!

— Когда-нибудь это всё равно случилось бы! Что поделать? Чем раньше узнала, тем лучше. К тому же, чего ей беситься? Лика всегда умела устраиваться.

Саша посмотрела на него, пару секунд изучала взглядом его лицо. Потом поторопилась отвернуться. А затем призналась, хотя, это было лишь попыткой сойти с опасного пути:

— Если честно, я не верила до конца, что она с Виталиком. Это так… странно.

Толя усмехнулся.

— Ну, что скрывать, Новиков всегда слюнями исходил при взгляде на неё. Пусть счастья попытает. Глядишь, лет через пять, под серьёзным Ликиным руководством, станет прокурором области. Или хотя бы города. — И после секундного обдумывания, добавил: — Упаси нас Господь, жить при её правлении.

Саша всё-таки стукнула его по плечу и теперь уже она его попросила:

— Перестань. Она моя сестра.

— Я помню. И всеми силами проявляю уважение. Это не заметно?

— Я не поняла, что это именно уважение.

Толя пальцами по рулю постучал, усмехнулся в сторону, а затем пожал плечами.

— Значит, я недостаточно старался.

Саша ненадолго закрыла глаза рукой, пристроив локоть на выступе окна, но в итоге лишь тяжело качнула головой.

— Ладно, оставим эту тему. По крайней мере, до того момента, пока Лика сама не захочет со мной обсудить… — нервно кашлянула, — случившееся.

— А она захочет?

— О, не сомневайся! — выдохнула Саша, и пожалела, что не стукнула себя по губам, прежде чем у неё вырвалось это восклицание. Заметила, что Толя кинул на неё быстрый взгляд, но головы не повернула. Лучше переключиться на сына, мысли о нём всегда отвлекали Сашу от любых неприятностей и забот. И когда, спустя двадцать минут, появился сын, стоило Саше обратить к нему взгляд, чтобы понять — он недоволен. Митя выглядел хмурым, и едва ноги волочил. Горбился из-за школьного рюкзака на спине и шаркал кроссовками по асфальту, и лишь рукой одноклассникам махнул на прощение. Дети расходились, кто к машинам подъехавших родителей, кто шагал к школьным воротам, кто-то ещё носился по спортивной площадке, не спеша расставаться, а вот Митька лицом просветлел только, когда отца у машины увидел. Шаг прибавил, а рюкзак бросил на асфальт. Толя в этот момент по телефону говорил, расхаживая перед автомобилем взад и вперёд, но когда сын у него на руке повис, всё-таки поднял его, тем самым добившись искренней улыбки. А Саше выпала роль поднимать с земли школьный рюкзак. Оглядела его критическим взглядом, отметила новое пятно и ещё больше обтрёпанную лямку, и расстроено качнула головой. Но что могла сказать? Школьный рюкзак не являлся для Мити большой ценностью, и поэтому лишь поинтересовалась:

— Митя, ты устал?

— Мне там надоело, — возмутился мальчик. Толя опустил его на землю, и он, наконец, повернулся к матери. Подошёл, когда та его позвала, послушно замер, когда Саша принялась поправлять воротник его рубашки, потом галстук из кармана вытащила.

— Совсем не интересно было?

Митя вздохнул напоказ.

— Интересно. Но там так много говорили, и тётенька была скучная.

Саша пригладила его волосы.

— Понятно. Садись в машину.

— Мы домой поедем?

— Домой, конечно.

— Так что было в музее? — спросил Толя, как только в машину сел и дверь захлопнул. На сына оглянулся.

— Мне понравились скелеты, — тут же признался Митя, — а ещё старые велосипеды. Нам даже показывали, как на них кататься. Это такой отстой.

— Митя!

Ефимов же усмехнулся.

— Отстой, но прикольно, да?

— Да!

— Всё с тобой понятно.

Митька сполз на сидении, сложил руки на животе. Потом нажал кнопку, и стекло с его стороны поползло вниз. Саша сразу же обернулась.

— Закрой.

Митя ещё раз нажал, потом выпрямился и носом к стеклу прижался.

— Он устал, — сказала Саша негромко.

— Вижу.

— Заедем в магазин? У нас ни хлеба, ни молока.

Толя кивнул.

В магазине Митя тут же перестал жаловаться и вздыхать, глаза знакомо загорелись, и он даже смог выпросить пачку чипсов. Саша этому попыталась сопротивляться, но Толя довольно быстро сдался, и Саша мысленно махнула рукой. Зато сын расслабился, улыбнулся, и всё остальное показалось не таким важным. И от Толи он не отходил, что-то тому рассказывал, Саша наблюдала за ними украдкой. Ходила между стеллажей, брала нужные продукты, а сама без конца оглядывалась на Ефимова и Митю. А в какой-то момент увидела сына у него на руках. Но не поверила в жуткую детскую усталость ни на минуту. Даже пальцем Мите погрозила.

— Это не я, это папа! — Митя от возмущения даже глаза округлил, а вот Толя рассмеялся. И сына резко наклонил, Митька зашёлся от смеха и ухватился за его шею, но затем Толя опустил его на пол. К Саше подошёл, заглянул в тележку.

— Что нам ещё надо?

— Да, вроде, ничего.

Толя голову опустил и прижался губами к её щеке.

— Ты всё ещё переживаешь?

— Я не переживаю. Я просто жду кровавой развязки.

— Малыш, ты взрослая девочка, пора уже наплевать на мнение старшей сестры.

— Знаешь, я бы, может, и наплевала. Но Лика не слишком любит, когда я это делаю.

— Пап, давай купим скейт! — Митя подбежал и потряс его за руку. — Там продаётся, я видел!

Толя глаза на него опустил.

— Скейт в продуктовом магазине? Как-то мне не внушает это доверия. Давай завтра в спортивный магазин съездим и купим нормальный.

Митя сделал стойку, в этот момент напоминал тушканчика, чётко улавливающего все перемены, готовые произойти в его жизни. Обдумал, прищурился.

— Крутой скейт? — уточнил он, в конце концов.

— Хороший, — поправил его Толя. — Который не развалится через полчаса.

Митя руку ему протянул, совсем, как взрослый.

— Идёт.

Ефимов ухмыльнулся и детскую руку пожал.

— Идёт, — подтвердил он.

А Саша их рукопожатие разбила.

— К скейту не забудьте шлем. Без шлема ни о каком катании речи не идёт.

— Ну, мам!

— Нет, Митя. — Она к Ефимову повернулась. — Толя, он носится, как реактивный двигатель. У него в комнате мат лежит, чтобы он голову не расшиб себе. А уж кататься на странной штуке по асфальту!.. Моих нервов наблюдать за этим, не хватит.

— Я понял. Купим шлем, купим защиту, — а заметив, что Митька губы надул, добавил: — всё профессиональное. Это будет круто.

Митя выдохнул, но губы недовольно поджимать перестал, и пошёл вперёд по проходу, когда отец его слегка подтолкнул.

— Шагай, шагай.

— В последний год «круто» стало важным, — негромко пожаловалась Саша, наблюдая за шагающим впереди сыном. — Меня это начинает беспокоить.

— Вот ещё, — отмахнулся Толя, забирая у неё тележку. — Он же мальчишка. Мы все такие.

Саша посмотрела на него, секунда и она улыбнулась.

— Я помню: репутация.

Ефимов обнял её за плечи.

— Вот именно. И давай этим буду заниматься я.

— Ах, ты? — Саша даже рассмеялась. — Если именно этим вопросом будешь заниматься ты, боюсь, что через пару лет Митя станет владельцем футбольного клуба. Вдруг ему понравится играть в футбол?

Они остановились у кассы, повернулись друг к другу и встретились взглядами. Взгляды были многозначительными, но достаточно весёлыми. Но Митька влез между ними и протянул матери пакетик с жевательным мармеладом. И сразу две руки коснулись его волос, совершенно спонтанно, Саша с Толей переглянулись, и улыбнулись вместе. А в машине Саша села вместе с сыном на заднее сидение, и Митю обняла. А тот факт, что он не отстранился, демонстрируя взрослость и независимость, как раз и говорил о том, что устал сегодня не на шутку. Саша волосы его пригладила, обняла поудобнее и наклонилась, чтобы поцеловать. А Митя поёрзал, потом глаза закрыл.

— Сейчас домой приедем, родной, потерпи.

— Я хочу есть…

— Сейчас я тебя покормлю, папа тебе пирожных взял из ресторана, и ты спать ляжешь пораньше, да?

Митя кивнул, не открывая глаз. Толя глянул на них в зеркало заднего вида, и невольно взгляд задержал. Почему-то подумалось, что картина, как Саша склоняется к их сыну, чтобы поцеловать его, спящего, на всю жизнь врежется в его память. Наверняка, таких картин, таких ситуаций, моментов, в их жизни будет ещё очень много. Дай Бог. Но эта была первой. Первой и очень важной.

Митю из машины пришлось на руках выносить. Толя очень осторожно его взял, прижал к своему плечу, а подумал о том, что не такой уж у него сын и взрослый. Он иногда рассуждал, как взрослый, вёл себя решительно и даже хмурился очень похоже на него, Ефимова, но ему только восемь, и его утомляет день, проведённый на ногах, и он засыпает у матери на руках. И это означает, что он ещё не окончательно опоздал. У него есть все шансы стать настоящим отцом, а не просто втереться в доверие и завалить подарками.

— А накормить его? — шёпотом спросил он у Саши, когда та вышла из детской, осторожно прикрыв за собой дверь. — Он же голодный.

— Он проснётся, Толь. Ещё только начало седьмого.

Он удержал её в прихожей, прижал к стене, и минуту они просто смотрели друг на друга. И Саша даже забеспокоилась в какой-то момент. Тихо спросила:

— Что с тобой?

Толя головой качнул, улыбнулся, но немного криво.

— Я начинаю приходить в себя, — признался он.

— Приходить в себя?

— Последние дни прошли, как во сне. У тебя не так?

Саша вздохнула.

— Может быть. — Голову назад откинула, прижалась затылком к стене. — Так что там с твоим прозрением?

— Всё не так плохо, как ты успела себя запугать именно в эту секунду, — разулыбался Ефимов. Наклонился, чтобы поцеловать её в губы. — Думаю, как раз наоборот, всё очень хорошо. Я начинаю привыкать к мысли, что это моя жизнь. И она мне нравится.

— Ты ещё не был участником Митиных капризов, так что, не торопи события. — Саша даже по груди его похлопала.

Они снова замолчали, Толя прижался лбом к её лбу, после чего зажмурился.

— Я должен позвонить матери.

— Позвони, — согласилась Саша.

— Завтра, — решил он. — Думаю, для сегодняшнего дня событий достаточно.

Толя снова наклонился к ней, коснулся губами её губ, но как-то играючи, в первый момент, и когда Саша уже хотела отвернуться, взял её за подбородок и поцеловал по-настоящему. Целоваться в полутьме тесной прихожей, целоваться с пылом, со страстью, без сомнения было всплеском подросткового безумия. И Саша была уверена, что Ефимов сам же над этим посмеётся, как только опомнится, но для этого его нужно было для начала от себя оттолкнуть. А сделать это, после того, как Толя за последние сутки убедился в своей власти и не стеснялся показывать определённую требовательность, было достаточно трудно. Саша вывернулась из его рук, одна из которых выскользнула из-под подола её платья, а Ефимова толкнула в комнату. Правда, он её за руку потянул вслед за собой.

— Толя…

— Митька спит.

— И что? — Она всё-таки рассмеялась, когда Ефимов усадил её к себе на колени. Руками обхватил, прижал её к себе и прижался губами к её груди в вырезе платья. — Ты странно ненасытен.

— Какие слова, — решил поразиться он, правда, при этом усмехнувшись, — но ничего странного я в этом не вижу. Я навёртываю упущенное.

— О, тогда тебе придётся потратить немало сил.

Толя улыбался, голову откинул на спинку дивана и, наконец, вздохнул. Вполне довольно, Сашу разглядывал, а руки скользили по её бокам.

— Сашка, пообещай мне кое-что.

— Что?

— Если я буду делать что-то не так, ты мне об этом скажешь. Я иногда… косячу.

— Толя, пообещай мне кое-что, — тут же отозвала она. А Ефимов тут же разулыбался ещё шире.

— Обещаю, — отозвался он без единого колебания.

— Я серьёзно. Пообещай мне хотя бы пытаться воздерживаться от дворового лексикона в Митькином присутствии. — Толя глаза закатил, а Саша продолжила, для начала повторив: — Я серьёзно. Самый ужас в том, что Мите это на генетическом уровне передалось. И это совсем не смешно. Я всеми силами стараюсь научить его разговаривать правильно, а ты мне совсем не помогаешь. Я же знаю, что ты можешь говорить нормально.

— Могу, — тут же согласился он.

— Вот именно. Поэтому сделай над собой усилие, фильтруй…

— Базар, — подсказал он и зажмурился, когда Саша тюкнула его по лбу.

— Выражения свои фильтруй. Ты же рвался сына воспитывать, это как раз входит в обязательную программу. Научить ребёнка изъясняться так, чтобы его понимали все.

Ефимов носом шмыгнул, но лишь для того, чтобы скрыть очередной смешок. Взгляд скользил по Сашиным коленям, потом поднялся к груди. По бедру погладил.

— Я буду очень стараться. Хотя, чтоб ты знала, просто для сведения… все как раз и понимают дворовый лексикон. Вот слёту.

— Ради Бога. На стройках, в магазинах твоих крутых, с приятелями. А мне ещё с учителями общаться, очень долго. Не думаю, что ты зачастишь на школьные собрания.

Он зарычал, попробовал укусить её за плечо, перед этим сдёрнув короткий рукав вниз.

— Какая ты у меня правильная.

— Это моя участь. Кто-то должен быть правильным. Хотя бы один из нас.

Ефимов сокрушённо кивнул.

— Ты права. И я отдаю это право тебе. Будь правильной. Будь воспитанной. — Коварно улыбнулся. — А я буду тебя портить временами.

Саша невольно задержала взгляд на его лице, потом обвела пальцем бровь, скулу, судя по взгляду, задумалась о чём-то, но прежде чем Толя успел забеспокоиться, наклонилась и сама его поцеловала. В первый раз поцеловала его сама. И Ефимов погладил её, успокаивая. И негромко проговорил:

— Всё хорошо, малыш.

Сашин взгляд стал серьёзным за одно короткое мгновение, она вновь о чём-то задумалась, возможно, забеспокоилось, а её серьёзность по отношению к нему, почему-то пугала Толю больше всего. Он это всё чётче осознавал, с каждым днём. И чтобы вернуть огонь в её глаза, опрокинул Сашу на диван и навалился сверху. Она инстинктивно дёрнулась, осознала, что этим ситуацию лишь усугубляет, и рассмеялась. Но Толю обняла. После секундного колебания, всё ещё чувствуя внутреннюю неуверенность и лёгкую неловкость, обняла его, скользнув ладонями по его плечам, потом коснулась его волос. Странно было даже думать о том, что она с недавних пор имеет на всё это право. И единственное, чего в это мгновения не хватало между ними, так это негромкого: люблю. Но это явно было лишним. Поэтому Саша глаза закрыла и позволила себя поцеловать.

Митя проснулся ближе к восьми, хмурый, зевал и тёр глаза, и, появившись на кухне, тут же заявил, что хочет есть.

— Ты бы умылся, — посоветовала ему Саша. — Сразу проснёшься.

Митя снова глаза потёр, и совершенно неожиданно, в первую очередь для себя, оказался сидящим у отца на коленях. Толя всё это время сидел за кухонным столом, уткнувшись взглядом в экран компьютера, а потом руку протянул и сына к себе привлёк. Посадил на колени, обнял и пристроил подбородок у него на макушке.

— Ты проснулся?

Митька только головой мотнул и у отца на коленях поёрзал, осваиваясь. Потом откинулся у него на плече, помотал ногой, разглядывая колонки цифр на экране его компьютера.

— Это что?

— Работа.

— Ты понимаешь, что там написано?

Толя усмехнулся.

— Слава Богу, да.

— Почему «слава Богу»?

— Ну, как, кто-то должен деньги в семью зарабатывать? Мама нас кормит, ты учишься, а я работаю.

Митька за ухом почесал, зевнул, правда, потом поинтересовался:

— Значит, маме можно не работать теперь?

Толя сыну в лицо посмотрел, хмыкнул.

— А ты соображаешь.

Саша обернулась на них от плиты. Похвалила:

— Замечательно. Мне теперь можно не работать, да? В моих планах на будущее отныне только кормить вас двоих.

Толя широко улыбнулся, смотрел ей в лицо.

— Малыш, согласись, это требует времени и определённых усилий.

Она передразнила его улыбку.

— Даже не мечтай. — А сыну сказала: — Митя, умойся, пожалуйста. И садись за стол. Тебе ещё нужно почитать сегодня.

— Мам, я не могу!

— Знаю, но только чтение. — Кинула особый взгляд на Толю. — Обо всём остальном позаботится папа.

Толя снова оторвался от отчёта по продажам, глянул на Сашу растерянно.

— В смысле?

Она плечами пожала.

— Говорят, ты очаровал Светлану Аркадьевну, вот и объяснишь ей завтра с утра, почему твой ребёнок не выучил уроки.

Митя развёл руками.

— Потому что я спал.

— То есть, записки от родителей теперь никак не работают? — уточнил Ефимов.

— Никак, — расстроила его Саша. — Только глаза в глаза, и желательно, чтобы взгляд был исключительно честный.

— Ну, ладно. Светлана Аркадьевна интересная женщина, я постараюсь, — сказал Толя, когда Митя всё же ушёл в ванную умываться, и засмеялся, когда Саша стукнула его по плечу.

— Пап, поиграем потом в приставку? — оглушил их своим выкриком Митя, бегом возвращаясь на кухню.

— А чтение?

— Я почитаю перед сном. Чтоб за вечер не забыть.

Толя глубокомысленно хмыкнул.

— Система. Кажется, я где-то об этом слышал.

— Поиграем?

Ефимов руку протянул и потрепал сына по волосам. Волосы уже достаточно отросли и теперь знакомо курчавились под Толиной ладонью.

— Поиграем.

— В гонки! — Митя даже на стуле подпрыгнул, а Саша придвинула к нему тарелку.

— Ешь.

Не замечать, как Митя тянется к отцу, было невозможно. Поначалу он был настороже, он присматривался к Ефимову, изучал его и, наверное, заартачился бы не на шутку, Саша прекрасно знала своего сына, но всё изменил тот факт, что Толя оказался его отцом. И Саше также пришлось признать, что Толя был прав, что рассказал всё Мите, не скрываясь, не особо подбирая слов, как только он умел, и это оказалось переломным моментом. Митя как-то сразу проникся, и если не столько Толей, как тем, что у него, как и у всех, есть папа. Который с ним играет в приставку, смотрит фильмы, что-то ему покупает, спрашивает его об оценках. Конечно, Толя ещё не предпринимал серьёзных шагов к воспитанию, как Митя на это отреагирует, ещё неизвестно, на контроль со стороны ещё одного человека помимо матери, но Саша понимала, что Ефимов последние дни старательно его прикармливает, приучает к себе, и старалась ему не мешать, хотя, бывали моменты, когда очень хотелось. Понятно, что не со всем была согласна, и где-то со своей стороны проявила бы строгость или попыталась объяснить сыну, как было бы правильнее, но решила отступить на время. Поэтому с таким упорством посылала каждое утро в школу Толю, чтобы он тоже понял, что всё это не игра, что школа — это не только среднее образование, но ещё и куча проблем. С уроками, дисциплиной, уговорами вечерами выучить домашнее задание, целью научить ответственности. Недаром все родители без исключения боятся момента, когда их чадо пойдёт в школу. Потому что это не ребёнок идёт в школу, это вы снова идёте в школу, и чувствуете себя второгодниками, потому что внезапно осознаёте свою беспомощность и даже неполноценность. И чем старше становится ребёнок, переходя из класса в класс, тем яснее вы понимаете, что в своё время ничем толковым в школе не занимались, раз не помните банальных вещей. Когда-то помнили, знали, но затем решили, что всё это вам без надобности и из памяти вычеркнули. И вдруг — бац, вторая смена. С уроками, учителями, обязательной сменкой, стопками тетрадей и учебников. И на этот раз всё это нужно именно вам, это же ваш ребёнок, вы желаете для него лучшего, а значит надо старательно учиться. Потому что когда вам было семь-восемь-одиннадцать, вам было как-то не до этого, больше занимали игры и друзья. И вы совершенно не хотели быть отличником, или как говорили — ботаником. А получив второй шанс, многие из родителей решают: а почему бы и нет? Честно, это привносит в вашу жизнь безумное количество проблем, но некоторые, самые стойкие, держатся до конца. На их стойкость и выдержку, а ещё железные нервы, можно только подивиться.

У Саши не было железных нервов, и поэтому, после пары месяцев стараний в то время, что Митя был первоклассником, она решила, что совершенно не хочет, чтобы её сын был отличником. Достаточно того, что он будет стараться, и время от времени приносить пятёрки. К концу первого класса она уже была согласна видеть своего сына хорошистом, а вот к окончанию второго класса готова согласиться с утверждением, что увереннее всего по жизни идут троечники. Они ко всему готовы, не только учебники штудировать. Да и Толя, кажется, не собирался прочить сына в учёные. Лично она, Саша, будет очень рада, если Ефимов возьмёт на себя все точные науки, вплоть до одиннадцатого класса. А уж русский, литературу и историю она, так и быть, сумеет вытянуть сама.

А по английскому языку можно нанять репетитора.

Так что, при трезвом подходе, все проблемы решаются.

Лика позвонила, когда Митя с Толей уже засели в детской, с пультами в руках. На самом деле увлеклись гонками, Ефимов радовался компьютерной игре не меньше восьмилетнего сына. Они смеялись, время от времени что-то кричали, и даже издавали победные крики. Саше оставалось только посмеиваться и время от времени глаза к потолку возводить. Варила суп, подумывала позвонить Каравайцевой и поболтать, но останавливало лишь то, что просто поболтать после последних событий, у них вряд ли получится. Алёна точно начнёт выспрашивать как и что, после нескольких дней обмена короткими признаниями, а Саша не могла откровенничать с ней, зная, что Толя может появиться на кухне в любой момент и услышать что-то, не предназначенное для его ушей. А пока раздумывала, телефон сам зазвонил, и Саша внутренне подобралась, услышав в трубке голос сестры.

— Привет, — сказала Лика, и её голос сочился сарказмом.

Саша, не скрываясь, вздохнула. Присела у окна.

— Привет.

— Давно не виделись.

— Лика, совсем не обязательно язвить, — сразу ушла от глупых реверансов Саша. Решила, что притворяться, лишь время тянуть. Лика всё равно выскажет ей всё, что собирается.

Правда, Лика её обвинения не приняла.

— Я и не язвлю. На самом деле давно не виделись. Не считая сегодняшней нежданной встречи, конечно.

— Конечно, — без всякого воодушевления поддакнула Саша.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Ты для этого звонишь?

— Я надеялась, что ты сама позвонишь.

— Действительно, и как я не догадалась. — Саша даже улыбнулась своему отражению в окне, правда, эта улыбка никуда не годилась. Кривая и надменная.

— Саня, что ты делала с Ефимовым? — прямо и куда более прохладным тоном, чем минуту назад, спросила Анжелика. Видимо, ей надоело ломать комедию, а желание всё прояснить, распирало.

Саша нервно побарабанила пальцами по столу.

— А что ты делала с Новиковым?

Лика усмехнулась.

— Думаю, ответ на этот вопрос, куда менее удивителен, чем на мой.

— Естественно, Лика! Разве можно удивиться тому, что ты с кем-то в ресторане обедаешь? Даже если это наш Виталька Новиков.

— А чем он плох? Он единственный, кстати, кому пришло в голову позвонить мне и поинтересоваться, как у меня дела. После всего случившегося. Никто из вас не позвонил, — с обидой проговорила Анжелика. — Даже ты, — она фыркнула, — сестра называется! Вместо этого ты отправилась в клуб праздновать. Зато сегодня я поняла, что именно ты праздновала.

— Мне прямо интересно стало, что же я такое праздновала? — не удержалась Саша от иронии.

— Ты дурочку-то из себя не строй. — Лика помолчала, Саше даже послышалось, что возмущённо выдохнула в сторонку. — Сань, как ты могла? Он сволочь, ты даже не представляешь, какая он сволочь.

— Ты уверена, что не представляю?

— А что, он уже тебе объяснил? — Лика зло хохотнула. — Но тебе, как понимаю, всё равно?

Саша зажмурилась ненадолго, затем решила попробовать договориться с сестрой по-хорошему.

— Лика, ты опять пытаешься втянуть меня в ваши с Ефимовым отношения. Не надо. Если он с тобой повёл себя как-то… не так, то при чём здесь я?

— Как это при чём? Ты моя сестра! Саша, это предательство!

— Господи, Лика!.. Что ты говоришь? Какое предательство?

— Самое что не на есть предательское! — выдала она что-то детское, но очень эмоциональное. — Я вас видела! Видела, как он к тебе лез за обедом! А ты сидела и хихикала! Тебе сколько, пятнадцать?

— А тебе? — не осталась в долгу Саша. — Тебе сколько? Что ты устраиваешь мне глупые сцены ревности! Какое тебе дело? Ты сидела с Новиковым, как я понимаю, отношения завязываются… — Снова скатилась к иронии, и себя отругала. Но как было удержаться? У Саши даже руки затряслись, вот до какой степени она и занервничала, и разозлилась. — У меня такое чувство, что мы вернулись на десять лет назад. Ты ищешь партию повыгоднее, а Толю дёргаешь туда-сюда. И меня, и его!

— Что это значит?

Поняла, что ляпнула откровенную глупость и прижала пальцы к губам. Но было поздно, Анжелика уже насторожилась. Саша вздохнула, и только в тот момент заметила Толю, который стоял в дверях кухни и смотрел на неё.

— С кем ты говоришь? — спросил он, совершенно не подумав сбавить тон.

Саша рукой на него махнула, надеясь, что он замолчит и даже уйдёт, но Ефимов вместо этого подошёл к столу и переспросил:

— Ты с ней говоришь?

А Лика ахнула ей в ухо.

— Он у тебя?! Нет, это немыслимо! Вы оба обнаглели?

Сестра откровенно всхлипнула, и хотя Саша понимала, что это не всерьёз, попытка внушить ей огромное, непереносимое чувство вины, но не отреагировать не могла. Позвала:

— Лика, послушай меня!..

— Он у тебя дома! В такое время! И ты мне ещё что-то говорить пытаешься?!

— Лика!

— Трубку положи, — потребовал Ефимова, сверля её настырным взглядом. Саша повернулась к нему, совершенно растерявшись.

— Толя…

— Положи. Долго ты её уговаривать будешь?

— Вот скотина, — в полный голос поразилась Анжелика, прекрасно слыша его голос.

Саша же телефон от уха отвела, собираясь с мыслями, пытаясь решение принять, а Толя попросту отобрал у неё трубку и со стуком положил её на рычаг. На Сашу кинул выразительный взгляд.

— Вот и всё. И не надо перед ней оправдываться. — Помедлил. — Если понадобится, я сам это сделаю. А ты не оправдывайся.

— С Ликой нельзя бросать трубки, это не работает, Толя.

— Сегодня сработало. И в доме настала тишина. Давай этого придерживаться.

— Вы ругаетесь?

Оба обернулись, посмотрели на Митю, заглядывающего в кухню. Одновременно покачали головами, но заговорила первой Саша.

— Нет, Мить. Всё хорошо.

А Толя ободряюще улыбнулся.

— Мама вновь пытается решить проблемы тёти Лики. Скажи, она часто это делает?

— Иногда, — сознался Митя, кося при этом на мать. Та едва заметно качнула головой, и он тут же невинно вытаращил на отца глаза. Правда, Ефимов только усмехнулся. И для всех, не только для сына, сказал: — Я думаю, тётя Лика достаточно взрослая, чтобы решать свои проблемы самостоятельно. Я прав?

Митя кивнул достаточно безразлично, и пролез мимо него к столу за яблоком. А вот Саша посверлила Толю выразительным взглядом, а когда представилась возможность, негромко проговорила:

— Наша проблема в том, что ты — проблема Лики.

Толя лишь фыркнул.

— Замечательный каламбур, малыш.

— Если бы это был только каламбур, — вздохнула Саша. Повесила чистое полотенце и оставила Ефимова принимать душ, а сама в детскую заглянула.

— Митя, пора спать.

— Я не хочу!

— Конечно, ты не хочешь, ты выспался. Но уже половина одиннадцатого. Заканчивай с играми и в постель.

— Где папа?

— В душе. Ты зубы уже почистил? Вот и замечательно, в постель.

— Мама! — Митя откровенно захныкал, рухнул на разобранную постель, зарывшись лицом в подушку.

Саша наклонилась и поцеловала его, потом принялась снимать с сына футболку. Митя после секундного сопротивления, поднял руки.

— Мама.

— Что?

— А что у тёти Лики случилось?

Саша помедлила с ответом.

— Что у тёти Лики случается обычно? Плохое настроение, плохой день… Завтра всё наладится.

— Она хочет папу обратно?

Саша замерла с Митькиной одеждой в руках, далеко не сразу решив, как реагировать. Потом нервно улыбнулась.

— Что ты, милый, что за глупости? Как она может хотеть папу обратно? Он же живой человек, а не плюшевый медведь.

— Но я же видел, тётя Лика его целовала, значит, она его любила. А он к нам ушёл, да?

Саша лишь головой качнула.

— Господи, Митя, как ты всё это замечаешь? И, вообще, почему замечаешь? Это дела взрослых.

— Я тоже не маленький.

Саше пришлось согласиться.

— Я уже это понимаю. — Наклонилась к сыну, когда он под одеяло забрался, поцеловала в лоб. — Ты у меня совсем взрослый. Но… переживать совершенно не о чем, я тебе клянусь. Папа… со всем разберётся. И тётя Лика тут совершенно не при чём, она расстроена совершенно по-другому поводу. Папа ей не нужен. — Улыбнулась сыну. — Зачем ей твой папа?

Митя под одеялом повозился, вздохнул, потом плечами пожал.

— Спи, милый. Тебе завтра ещё контролировать, что папа Светлане Аркадьевне скажет. Это куда важнее проблем тёти Лики. Ты согласен?

Митя кивнул и повернулся на бок. Зевнул, наконец.

Эту проблему нужно было как-то решать. Саше совершенно не нравилось, что её сын замечает то, о чём он и узнать был никогда не должен. И ещё она была уверена, что бросаниями трубок ничего не решить. Как бы Ефимов её в этом не убеждал.

— Митька уснул, — сообщил ей Толя, когда в комнату вошёл. Сказал почему-то громким шёпотом и заговорщицки улыбнулся при этом.

Саша кинула на него взгляд, хотела сразу же порадовать его, передать, что узнала от сына (почему она одна должна об этом думать, правда?), но к виду Ефимова в одних боксёрах ещё не успела привыкнуть, поэтому слова застряли в горле, и она даже нервно кашлянула. Глаза отвела. Подумала, и руки на груди сложила. Демонстрировала серьёзность, которую и испытывала. А Толя устроился рядом с ней на постели, поверх одеяла, и сразу руки к Саше потянул.

— Иди ко мне.

Саша его руку остановила.

— Не хочешь узнать, что мне Митя сказал?

Рука Ефимова зависла в воздухе.

— Что?

— Он поинтересовался: не собирается ли тётя Лика забрать его папу обратно себе. Вдруг она соскучилась, загрустила, опомнилась, в конце концов?

Толя хмыкнул, почесал в затылке.

— Он ведь не такими словами говорил, да?

— Нет, не такими.

— Уже полегчало. Знаешь, Сань, у тебя прям талант к сарказму. Не подозревал раньше.

— Я тоже не подозревала, — пробормотала Саша, если честно, впечатлённая этим признанием.

— Что ты ему ответила?

Саша губы облизала.

— Что Лике не нужен чужой папа.

— Правильно. Но надо было ещё сказать, что мне никто не нужен, кроме вас с Митькой. Никакие тёти Лики.

Саша покосилась на него.

— Скажи сам!

Ефимов тут же кивнул, соглашаясь.

— Скажу, завтра.

Саша голову на подушку откинула, посмотрела на окно. За ним было темно, только свет от фонаря неподалёку в стекле отражался.

— Саш, ты расстроилась?

— Я не могу заставить его ничего не замечать, он взрослеет.

— Да. — Толя придвинулся к ней, осторожно протянул руку на её подушку, а через мгновение носом коснулся её волос. Тихонько позвал: — Малыш.

— Она с ума сойдёт, когда узнает, — сказала Саша, не поддавшись на медоточивые интонации в его голосе.

— Она уже знает.

— Нет, не про нас, а про Митю. Когда она узнает, что ты отец, она сойдёт с ума. И никогда мне этого не простит.

Ефимов лишь усмехнулся, причем жёстко.

— Ну, знаешь, это её никак не касается.

— Касается, Толя. После Петечки… она во всём обвинит меня.

— Опять этот Петечка. Почему вы его так зовёте? Он взрослый мужик, старше меня.

— Лика его так звала. Все привыкли.

— И что с ним, с этим Петечкой?

Саша помолчала, не зная, стоит ли ему рассказывать, но потом решила, что если Толя узнает всё, как есть, при необходимости ему легче будет разговаривать с Ликой.

— Он не просто так от неё ушёл. Тётя об этом не знает, но я… — Саша вдруг усмехнулась. — Понимаешь, Петя иногда приходил ко мне, поговорить или пожаловаться, назови, как хочешь. Но так получилось, что я в курсе их семейной жизни, даже их секретов. Одни мне рассказывала Лика, другие Петя, а я все стойко хранила.

— Семейный психоаналитик?

— Что-то вроде того. — Саша руками развела. — В общем, Петя не просто ушёл от Лики, как она всем рассказывает. Обманул, изменил, бросил и так далее. Ушёл к молодой любовнице, хищнице, коварной разлучнице, которая обвела его вокруг пальца. Лика это заученно повторяет, чтобы никто не забыл, как она пострадала. Но на самом деле Петя поставил ей условие. За пару лет до их развода, до того, как он встретил Аню…

— Ты и новую его жену знаешь?

Саша плечами пожала.

— Так получилось. Если честно, они меня на свадьбу приглашали, но я из-за Лики… не побоялась, скорее, решила быть солидарной с горем сестры.

— Так что за условие?

— Простое. Родить ему ребёнка.

Они помолчали, Саша видела, как у Ефимова лицо вытянулось, но, в конце концов, он понимающе протянул:

— О-о.

Саша кивнула, соглашаясь с его возгласом.

— Да. Но это ведь нормально? Они к тому времени прожили уже лет пять. Петя её очень любил. Он её слушал, он её боготворил, на руках носил. Но в какой-то момент ему захотелось ребёнка.

— А Лика отказала, — поддакнул Толя. — Что совсем неудивительно, портить такое тело.

Саша голову повернула, посмотрела на него, а Ефимов, спустя секунду оценив её взгляд по достоинству, якобы непонимающе вздёрнул брови.

— Что? У меня иронизировать не получается?

— Не очень, — призналась Саша.

Он улыбнулся, её обнял.

— Малыш, ну ты же понимаешь, что одних женщин роды красят, вот как тебя… Ты такая… взрослая стала, округлившаяся в нужных местах…

— Ты дурак.

Толя дёрнул плечом.

— Бывает иногда. Но я остаюсь при своём мнении: ты у меня красавица, а вот что из Лики бы получилось — вопрос. Поверь, я знаю, сколько она тратит денег на поддержание своей красоты. Можно новую Лику купить.

Саша глаза закатила, но решила дальше эту тему не развивать. Вместо этого сказала, подытоживая:

— Вот так всё у них и закончилось. Пару лет она обещала, а потом в какой-то момент, не сумев себя пересилить, сказала, что детей не хочет. И через полгода Петя подал на развод. Лика восприняла это, как предательство, но я Петю понимаю, если честно. Единственное, когда он подал на развод, Аня уже была беременна. То есть, после отказа Лики, он долго мучиться не стал. Пошёл и сделал себе ребёночка. — Саша тут же рукой взмахнула, запрещая себе кого-либо судить.

Ефимов ногу в колене согнул, рукой в неё упёрся.

— Каждый выбирает по себе, Сань.

— Это я понимаю. Но при этом я не могу сказать, что Анжелика такая чёрствая, жестокая женщина, которая ненавидит детей. Я знаю, каково ей далось это решение. Она на самом деле боится. Не детей, не родов, она… себя боится.

— Хочешь сказать, что потерять себя. Такую, какая она сейчас.

— Да. Но это ведь её жизнь. Найдётся человек, который примет её такой. Вот, например, Виталик. Ему, наверное, дети от неё не нужны, у него от предыдущего брака двое. А на Лику он смотрит и ею любуется. Ей это и нужно, не знаю уж, сколько это продлится. Но вопрос детей для неё болезненный.

— Всё имеет свою цену. Желание сохранить девственную красоту лишило её мужа. И ребёнка. Что поделать.

— Но когда она узнает про Митю, — Саша губу закусила, — она мне не простит.

— Простит. Может быть, не сразу, но если жизнь её хоть чему-то научила, то она тебя простит. Чтобы не потерять сестру. — Толя погладил её по руке, ладонь поднялась по Сашиному предплечью к шее, потом он пальцем повернул её подбородок. — Если честно, меня больше волнует то, что происходит у нас дома. Меня ты волнуешь, — Толя коснулся губами её губ, — Митька волнует, что он говорит… где ему скейт купить.

После этих слов Саша невольно улыбнулась.

— В «СпортМастере», — подсказала она.

— Знаю. Купим. — Потёрся носом о её нос. — Поцелуй меня.

— Может, ты выключишь свет?

Ефимов голову поднял, посмотрел на выключатель, понял, что рукой не дотянется, пришлось вставать. Вскочил, хлопнул рукой по выключателю, а через долю секунды уже нырнул под одеяло, которое Саша призывно для него откинула. И тут же придвинулся к ней.

— Второй день семейной жизни заканчивается очень приятно, — пробормотал он ей в губы. — Надеюсь, на пять тысяч второй будет не хуже.