В начале 1915 г. германское верховное командование, после полугода активных военных действий, пересматривает изначальные стратегические позиции в ведении войны. Геополитически опасное для страны тяжелое положение на австро-венгерском фронте постепенно подталкивает германскую военную элиту к решению о переносе всей мощи своей военной машины с Западного фронта на Восточный. Заметим, это происходит в своеобразной военно-политической обстановке, когда сама Германия так и не реализовала поставленные задачи по быстрому разгрому Франции в 1914 г. Тем не менее она задумывает нанести теперь сокрушающий удар по ослабленной в военном отношении России. Однако такое изменение в стратегической направленности ведения боевых действий приводит к неизбежной утрате первоначальной твердой идеи плана войны. Германия начинает колебаться между Западом и Востоком, что неизменно обессиливает ее военную мощь.

Для выполнения новой стратегической задачи германские генералы запланировали широкий оперативный охват русских войск. По принятому плану предполагалось плотно сжать центральные русские армии в Польше и Западной Галиции, для чего германский генеральный штаб сосредоточил свою новую 10-ю армию между Тильзитом и Инстербургом под прикрытием лесных массивов. Ее оперативно-тактической целью было наступление в тыл русской 10-й (Неманской) армии.

В свою очередь к наступательным операциям готовилась и российская сторона. В рамках этой целенаправленной подготовки в январе 1915 г. ею была предпринята ограниченная Ласдененская операция с целью выяснения сил германских войск на правом фланге нашей 10-й армии генерала от инфантерии Фадея Васильевича Сиверса. На конные части армии возлагалась задача проведения глубокой разведки сил неприятеля и разрушение его средств связи и путей сообщения. При выполнении этой задачи командования особо отличилась 4-я Донская казачья дивизия. Прорвавшись в глубокий тыл армии генерала Эйхгорна, донцы с непрерывными боями дошли до г. Нейденбурга (или Ниборка, находящегося севернее современного польского города Млава примерно на расстоянии 25–30 км), овладев даже его предместьями. В ходе этого рейда одним из подразделений дивизии — 24-м Донским казачьим полком был наголову разгромлен германский кирасирский полк. Командующий 12-й русской армией генерал от кавалерии Павел Адамович Плеве в своем приказе от 2 февраля 1915 г. отмечал: «…Лихие атаки 24-го Донского полка на кирасир и 3-го Уральского полка на пехоту ставлю в заслугу атаковавшим частям и их командирам. Энергия, решительность, быстрота действий нашей конницы побуждает меня выразить мою глубокую благодарность… конным частям за их отличную кавалерийскую работу…». В целом же 4-й Донской казачьей дивизии удалось установить наличие крупных германских сил на правом фланге 10-й русской армии. Казалось бы, получение таких важнейших сведений о противнике непременно насторожит русские штабы. Однако командование Северо-западного фронта, хотя и имело все оперативные данные для заблаговременного раскрытая замысла германцев, оказалось чрезмерно увлечено подготовкой к своему собственному грядущему наступлению. Оно проявило поистине преступную беспечность, которая привела к гибели XX армейского корпуса в Августовских лесах (около современного города Августов, северо-восточный район Польши). Вместо наступления русские опять были вынуждены обороняться и отдать инициативу в руки неприятеля.

В тяжелых оборонительных боях 10-й русской армии, когда отсутствие связи свело на нет любое управление войсками, когда метель и вьюга раздробили сражение на отдельные схватки блуждающих в лесах подразделений, донские казаки вновь продемонстрировали способность выходить с честью из тяжелейших ситуаций.

В ночном бою у деревни Тулькенинкен 17 января 1915 г. до конца исполнил свой воинский долг хорунжий Павел Иванович Щучкин. В довоенное время он окончил Харьковский университет, затем состоял на статской службе и занимал должность окружного агронома Черкасского округа. Павел Иванович Щучкин добровольцем ушел на фронт и попал служить в 51-й Донской казачий полк. В тот памятный день он буквально спас от верной гибели свой отряд, который оказался сильно охвачен с фланга коварным неприятелем. Во главе взвода казаков в конном строю хорунжий атаковал противника. Под огнем врага отважный командир вел своих донцов на неприятельские пехотные цепи. Казакам удалось обратить германцев в беспорядочное бегство. В ожесточенном бою хорунжий Павел Иванович Щучкин пал смертью героя, положив жизнь «за други своя». За этот подвиг он был посмертно награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Первая мировая война оставила нам многочисленные примеры честного выполнения своего воинского долга казаками в сложный период подготовки противоборствующих сторон к военной кампании 1915 г. Документальные свидетельства того времени буквально пестрят именами отважных донцов. Так, в приказе командующего 10-й русской армией за № 573 от 15 мая 1915 г. отмечен подвиг хорунжего 34-го Донского казачьего полка Христофора Быкодорова. Он отличился в бою 3 февраля 1915 г. у деревни Мохарце. Командование для прояснения намерений противника послало его в разведку, где ему удалось вовремя обнаружить обходное движение неприятеля. Однако сам хорунжий был тяжело ранен. Несмотря на это, он своевременно передал важное донесение. Благодаря четким действиям хорунжего Христофора Быкодорова был спасен от поражения наш пехотный отряд.

В целом к военной кампании 1915 г. быстрее и гораздо лучше подготовились немецкие войска. При оперативной проработке конкретных боевых операций на профессиональной высоте оказалось германское командование. И только мужество и подлинный героизм русских солдат становились решающим аргументом в столкновении русской армии с германской военной машиной.

 

ДОНСКИЕ КАЗАКИ В ПОЗИЦИОННЫХ ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ В НАЧАЛЕ 1915 ГОДА

В ночь на 22 февраля 1915 г. немецкие части внезапно атаковали и отбросили русские полки на левом фланге 5-й русской армии у деревни Домановиче. Сильный удар противника пришелся на стык не только двух русских армий, но и двух фронтов — Северо-западного и Юго-западного. Неприятель угрожал одновременно левому флангу 5-й русской армии и правому флангу 4-й русской армии. Его стремительное продвижение вниз по реке Пилица к Новому Мясту (в 46 км северо-западнее Варшавы) было приказано остановить сводному отряду русских войск. Для этого спешно перебросили из деревни Брудзевице пять сотен 1-го Верхнеудинского казачьего полка Забайкальского казачьего войска во главе с войсковым старшиной Иваном Цырельниковым, три полка 5-й Донской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Глеба Банковского и 70-й Рижский пехотный полк. Эти части под командованием командира 1-й бригады 5-й Донской казачьей дивизии генерала Полякова немедленно перешли в наступление и отбросили прорвавшиеся подразделения противника, освободив деревню Маневиче.

В результате успешных действий сводного отряда, основу которого составляли донские казаки, положение на стыке двух армий было стабилизировано. Критическая ситуация удачно разрешилась. В кровопролитных встречных боях оказались тяжело ранены возглавлявшие конные атаки казаков командиры 27-го и 28-го Донских казачьих полков войсковые старшины Тарасов и Краснянский. За проявленный героизм и мужество войсковой старшина Тарасов был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, а войсковой старшина Краснянский — Георгиевским оружием.

Итак, в феврале — марте 1915 г. разгорелись жестокие бои в Восточной Пруссии и в Карпатах на стратегических направлениях, заранее избранных обеими противоборствующими сторонами для нанесения разгромных ударов. Подкрепленная свежими соединениями 10-я русская армия в начале марта перешла в наступление от Гродно. В авангарде действовавшего на этом направлении XV армейского корпуса продвигался 21-й Донской казачий полк. Как и сам русский корпус, полк был заново сформирован после трагической гибели прежнего состава в неудачной Восточно-Прусской военной операции 1914 г. Донцы первыми прибыли в Гродно, воинский гарнизон которого состоял тогда из слабых ополченческих дружин. Прямо из железнодорожных вагонов казачьи сотни стремительно рассыпали целую сеть своих разъездов в общем направлении против наступавших германских войск, искусно стараясь выиграть поистине золотое время до предстоящего подхода и последующей разгрузки всех частей XV армейского корпуса.

После успешных многочисленных боев под Гродно 21-й Донской казачий полк в марте 1915 г. преследовал отходящего против-Чтобы кардинально изменить сложившуюся ситуацию, требовалось немедленное введение в действие новых войсковых соединений. Их обещала выделить Ставка ВГК, но свое обещание она, увы, так и не сдержала. Тогда для оптимального решения оперативно-тактических задач по организации более действенного наступления командование Юго-западного фронта произвело внутреннюю перегруппировку сил. С правого на левое крыло фронта к концу февраля оно последовательно перебросило несколько армейских корпусов и кавалерийских дивизий, оперативно объединенных в новую, 9-ю русскую армию генерала от инфантерии Платона Алексеевича Лечицкого. В число соединений новой русской армии вошла 1-я Донская казачья дивизия, которая вместе с 12-й кавалерийской и Кавказской туземной («Дикой») дивизиями образовала II конный корпус генерала Хана-Гусейна Нахичеванского.

Отразив январское наступление австрийцев в Карпатах, войска Юго-западного фронта сами перешли в контрнаступление. Пехота шла по пояс в снегу. А там, где пехота пройти не могла, в бой бросали казаков. После завершения сосредоточения в районе города Тлумач (или Толмач, ныне Тлумач, находящегося примерно на расстоянии 20 км юго-восточнее современного города Ивано-Франковска, Украина) 1-ю Донскую казачью дивизию русское командование выдвинуло к обороняемому крупными силами противника селению Незвиска.

Утром 24 февраля 1915 г. в бою при Незвиске спешенные казаки 10-го Донского казачьего Генерала Луковкина полка под командой хорунжего Романа Лазарева (с хорунжим были вахмистр Богучарсков, приказный Краснов и казак Куркин) захватили действующий пулемет, защищаемый спешенными кавалеристами 8-го драгунского полка (противника. — Примеч. ред.) {110} . 26 февраля 1915 г. при сильном буране, по глубокому снегу полк вновь ходил в атаку, но уже в конном строю. Войсковым старшиной Дмитрием Тюрьморезовым и его казаками были взяты в плен 122 вражеских солдата. За это мужественный офицер был награжден почетным Георгиевским оружием. Две сотни казаков 10-го Донского казачьего Генерала Луковкина полка во главе с есаулом Григорием Захаровым и пехотная рота на одном из боевых участков 1-й Донской казачьей дивизии с 24 февраля по 3 марта 1915 г. отражали непрерывные атаки двух австрийских батальонов и не только отстояли свои позиции, но и захватили один пулемет, 3 офицеров и 16 солдат противника.

Оправившись от поражения, неприятель попытался восстановить утраченные позиции. Под его нараставшим давлением русские были вынуждены немного отступить. Прикрывая отход частей 9-й русской армии, составлявшей правое крыло Юго-западного фронта, 1-я Донская казачья дивизия сорвала попытку противника овладеть переправой через реку Днестр и выйти на коммуникации русских войск. Несколько дней при сильном морозе и метелях храбрые донцы стойко отбивали мощный натиск вражеских частей, а при удобном случае даже переходили в ответные контратаки. 10 марта 1915 г. у Залещиков (находящихся в излучине Днестра, примерно в 37 км севернее современного украинского города Черновцы) доблестные подразделения 1-й Донской казачьей дивизии мужественно выдержали тяжелый и неравный бой с превосходящими вдвое силами противника. 13 марта 1915 г. дивизия вошла в состав III конного корпуса генерал-лейтенанта Федора Артуровича Келлера, при этом она продолжала оставаться на передовых позициях русских войск. Ее полки по-прежнему отличались в многочисленных столкновениях с неприятелем.

Так, в бою у деревни Шиловицы 17 марта 1915 г. 9-й Донской казачий Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова казачий полк и 10-й Донской казачий Генерала Луковкина полк, удачно воспользовавшись туманом, мастерски прорвали три ряда окопов врага и после ожесточенной рукопашной схватки успешно овладели вражеской позицией, захватив более 300 пленных. За этот подвиг трем обер-офицерам 9-го Донского казачьего Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полка: хорунжим Владимиру Дукмасову, Алексею Воробьеву и Иосифу Евсееву — было заслуженно пожаловано Георгиевское оружие, а хорунжий 10-го Донского казачьего Генерала Луковкина полка Никита Рытиков получил орден Св. Георгия 4-й степени. В тот же день у селения Рухотин по труднопроходимой местности храбро бросилась в атаку на роту австрийцев сотня 15-го Донского казачьего Генерала Краснова 1-го полка во главе с хорунжим Федором Дмитриевичем Черевковым (ст. Раздорской). В предшествующих столкновениях с неприятелем сотня понесла большие потери, и ко времени названной схватки в строю состояло только 45 казаков. После рукопашной атаки донцов от роты противника на поле боя осталось 106 трупов, а 12 австрийцев попали в плен.

В ожесточенных боях 17 марта 1915 г. у деревень Рухотин, Шиловицы и Малиницы доблестными казаками 1-й Донской казачьей дивизии была наголову разбита 42-я венгерская пехотная дивизия, обходившая левый фланг Юго-западного фронта. Эта дивизия только пленными потеряла 33 офицера и 2100 солдат. Донцы напрочь выбили противника из деревень Шиловицы, Грозинцы и Клишковцы. В успешной казачьей атаке принимал участие и 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк из 10-й кавалерийской дивизии III конного корпуса.

В ходе непрерывных боев донские казаки и офицеры проявили подлинное мужество, удивительную самоотверженность, показали образцы героизма, хорошую боевую выучку и замечательную воинскую смекалку. Так, хорунжий Н.Я. Шляхтин с 30 казаками, преодолев проволочные заграждения, первым храбро ворвался во вражеские окопы. Казаки прочно закрепились на новой позиции, а затем помогли своим боевым соседям взять сильно укрепленный редут у мебельной фабрики. За проявленный героизм хорунжий Николай Яковлевич Шляхтин был заслуженно представлен к награждению орденом Св. Георгия 4-й степени. Начальник конно-пулеметной команды 10-го Донского казачьего Генерала Луковкина полка подъесаул Иванов находился в рядах наступавших, когда вдруг неожиданно погиб один из наводчиков пулеметного расчета. Подъесаул Михаил Иванов лично взялся за дело. Он прицельно вел огонь из пулемета и надежно обеспечил дальнейшее продвижение казачьих цепей. За умелые действия в бою геройский офицер был награжден почетным Георгиевским оружием.

Тем временем весь март во фронтовой полосе 8-й и левого фланга 3-й русских армий шли непрерывные кровопролитные бои. Противник настойчиво пытался снять блокаду с окруженного Перемышля, но у него ничего не вышло. Успехи русских армий в Галиции завершились взятием крепости Перемышль. После 6-месячной осады 120-тысячный гарнизон капитулировал. Это произошло 9 марта 1915 г. Крепость блокировала 11-я русская армия. В ее составе тогда находились 4 донские казачьи батареи и несколько донских сотен. Кровопролитные бои в Карпатах продолжались.

Примером воинской доблести 1-й Донской казачьей дивизии стал штурм австрийской укрепленной позиции, расположенной в районе деревень Ржавенцы — Баламутовка — Громешти (в 20 км северо-восточнее современного украинского города Черновцы).

Планомерно возведенная по последнему слову фортификационного искусства, эта позиция состояла из нескольких последовательных оборонительных рубежей, хорошо оборудованных надежными долговременными железобетонными сооружениями с амбразурами для стрельбы, сильно разветвленной сетью блиндажей и ходов сообщений. А впереди простиралось полукилометровое открытое, насквозь простреливаемое врагом пространство.

Нынешнему историку очень трудно подобрать верные слова для описания этого жестокого боя. Так пусть о нем расскажет очевидец — хорунжий 9-го Донского казачьего Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полка Михаил Биркин. Его красноречивый рассказ весьма трудно прервать, но еще труднее к нему что-либо добавить. Это свидетельство о героической эпохе: «В час ночи 27 апреля, когда было получено приказание атаковать и сбить врага, полк лежал в редкой цепи в наскоро вырытых ямочках у неприступных Баламутовских твердынь. Да, и укрепились же враги! Месяцами упорной работы многих людей было создано что-то могучее, сильное, какая-то крепость, а впереди ее, на огромных, крепко вбитых в землю кольях, несколько рядов толстой и колючей проволоки… Невозможным казалось взять с несколькими сотнями донцов эти гигантские укрепления. Немного несчастных наполовину поломанных ножниц, десяток бомб, винтовки без штыков. А перед глазами громадные колья с крепкой колючей сетью и долговременные могучие укрепления, занятые лучшими вражескими пехотными частями… Погибнет славный полк… напрасно, бесцельно. Нет, наверно ошибка… И командир донес по телефону, что ему со слабыми силами полка не взять этой твердыни… “Атаковать!” — было ответом. Значит, нужно… Общее дело… Родина. И, “часто”, “пулеметы огонь”, “приготовиться к атаке”, раздалась властная команда… загремели винтовки, затрещали пулеметы и страшный, кошмарный гул раздался вокруг. Командир приподнялся, несколько секунд с поднятой шашкой он стоял среди своих подчиненных и, оглянувшись по сторонам, прокричал… будто не на верную смерть… “С Богом, ребята, вперед!” И как ринулись казаки за своим командиром! Какой безумной отвагой загорелись… Нет, нет, нельзя без содрогания писать об этом ужасе, нет сил передать тому, кто не видел, не испытал, не перечувствовал. Как какие-то страшные неземные звери лезли казаки, несмотря на ужасный свист пуль, на проволоку, резали ее ножницами, рубили шашками, рвали руками, запутывались в ней или висли на ней, сраженные вражескими пулями. Падали одни, на место их появлялись новые, и пало крепкое проволочное заграждение под ударами стальных людей, и в образовавшийся проход ринулись донцы на укрепление. А герой командир (Попов Иван Данилович) пал, сраженный неприятельской пулей. Теперь уж не было казаков, теперь были ужасные звери, губившие все на своем пути. Не было страха, не было инстинкта самосохранения, все это провалилось в какую-то бездну, а вместо них необоримое желание добраться скорее и убить как можно больше врагов, пока они убьют тебя. И многих погубило это странное желание. Так казак, чтобы скорее увидеть невидимого врага, влез головою в бойницу и пал, пронзенный вражеским штыком в голову. Ошеломленный небывалой удалью и храбростью враг непрерывно стрелял из своих амбразур, но беспорядочным огнем, а когда казаки ворвались в окопы, стали стрелять вправо и влево и засыпать его уютные комнаты ручными гранатами, стал сдаваться в плен целыми массами… Можно было видеть, как лопаются черепа от ударов прикладами сильной казачьей руки, как ловко фехтует донец против штыка, как умудряется он поразить насмерть 5–6 врагов… Вот маленький казачок-доброволец… Вся его маленькая фигурка горит отвагой… Он бросается то к одному, то к другому врагу… Вот гонится он за длинным худым австрийцем… Вот еще казак. Стоя на бруствере с обнаженной шашкой, он пытается заколоть врага в окопе. Тот отражает его удары винтовкой… И исчезла невозвратно неприступность твердыни, быстро были взяты трехрядные гигантские окопы, и пораженный враг бежал…».

Этот бой навечно войдет в славную боевую летопись Войска Донского. Здесь героем был каждый. Артиллерийскую подготовку предстоящего штурма командование возложило на две батареи 1-го Донского артиллерийского дивизиона. Для успешного разгрома укреплений требовалось бы привлечь тяжелую артиллерию, но ее просто не оказалось… И донцы-батарейцы со своими легкими трехдюймовками (76,2 мм) вступили в смертельную схватку с грозной вражеской артиллерией. Вот у северной окраины деревни Ржавенцы ведет неравный бой 7-я Донская казачья батарея войскового старшины Михаила Иванова (ст. Семикаракорской). Ураганным огнем донцы сметают 2 легкие батареи и приводят к молчанию взвод тяжелой гаубичной артиллерии австрийцев, а затем, когда спешенные казаки мужественно бросаются на штурм, батарейцы Иванова вполне осознанно привлекают на себя артиллерийский огонь неприятеля, не позволяя австрийцам обстреливать атакующих.

К вечеру, когда оправившийся неприятель выдвинул из резерва Польский легион, 7-я Донская казачья батарея лихо вылетела на открытую позицию и убийственным огнем с близкой дистанции буквально разметала польские части. Немногим уступали артиллеристам Иванова батарейцы 6-й Донской казачьей батареи войскового старшины Александра Полякова (ст. Новочеркасской). Вначале они выиграли огневой поединок с двумя батареями врага, а затем смело выдвинулись вперед и надежно обеспечивали огневое сопровождение атакующих и последующее преследование бегущего врага вплоть до наступления темноты. Законной наградой командирам батарей стал орден Св. Георгия 4-й степени. Такого количества георгиевских наград, пожалованных за один только бой, не имело ни одно казачье войско России за весь длительный период войны! Одиннадцать офицеров дивизии получили орден Св. Георгия 4-й степени, и еще восемь — Георгиевское оружие!

Приведем описание подвигов лишь некоторых из них.

Войсковой старшина Владимир Топилин принял командование 9-м Донским казачьим Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полком после ранения командира полковника И.Д. Попова и лично повел свой спешенный полк в атаку. Казаки с ходу прорвали три яруса окопов и под огнем неприятеля овладели важнейшей частью вражеской позиции — высотой севернее Баламутовки. Не успели донцы Топилина хорошо закрепиться на этом рубеже, как были атакованы свежим Тирольским полком (это был один из самых лучших полков во всей австрийской армии. — Н.Р.), но ни эта мощная атака, ни все последующие в течение 27–29 апреля 1915 г. не увенчались успехом. Герои-донцы 9-го Донского казачьего Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полка отстояли свои позиции и перешли к преследованию отступающего врага. Они гнали его до г. Снятыня (ныне город в Ивано-Франковской области, примерно в 75 км юго-западнее самого Ивано-Франковска) и захватили при этом 4 орудия, 10 зарядных ящиков, 10 пулеметов, 15 офицеров и 2182 вражеских солдата. За умелое руководство полком войсковой старшина Владимир Топилин был пожалован орденом Св. Георгия 4-й степени.

Когда донцы 9-го Донского казачьего Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полка в ходе преследования австрийцев уже подошли к г. Снятынь, сотня есаула Александра Самсонова получила приказание атаковать засевшего в городском предместье противника. Австрийцы надежно спрятались за четырьмя рядами проволочных заграждений, но все-таки казаки Самсонова прорвались в их боевые порядки и после ожесточенной рукопашной схватки заставили сложить оружие.

Оборонительные позиции врага у деревни Ржавенцы прорвали донцы 10-го Донского казачьего Генерала Луковкина полка во главе с полковником Иваном Форафоновым. В ходе ожесточенной схватки за опорный пункт врага между деревнями Ржавенцы — Громешти казаки в качестве трофеев взяли 4 орудия и 4 пулемета, а также пленили 6 офицеров и около 600 солдат противника. За этот бой полковник И. Форафонов был пожалован Георгиевским оружием, а два его офицера — сотник Николай Тропин и есаул Григорий Никитич Захаров — награждены орденом Св. Георгия 4-й степени. Сотник Тропин с 15 казаками отважно бросился в атаку на вражеское орудие, бившее в упор по казакам. Они беспощадно изрубили артиллерийский расчет и прикрытие орудия, а также захватили в плен 25 вражеских солдат и одного офицера. Но самое главное — отважные донцы овладели неприятельской пушкой. Есаул Захаров с семью казаками своей сотни смело преследовал бегущего неприятеля и атаковал вражескую батарею из 3 орудий при шести зарядных ящиках. В жестокой схватке храбрый офицер погиб смертью героя, но неприятельская батарея уже не могла нанести вреда его однополчанам.

15-й Донской казачий Генерала Краснова 1-го полк, действовавший совместно с 10-м Донским казачьим Генерала Луковкина полком у деревни Ржавенцы, преодолел под огнем неприятеля по открытой местности расстояние в 400 шагов, буквально прорубился сквозь три ряда проволочных заграждений и с боем взял 2 орудия и 3 пулемета, а также пленил 5 офицеров и до 600 вражеских солдат. Особенно отличилась 5-я сотня полка под командой хорунжего Сергея Данилова, который во главе своих казаков первым ворвался в неприятельские окопы и лично зарубил двух вражеских пехотинцев, бросившихся на него в штыки. Доблестная 5-я сотня, доведенная сопротивлением врага до ожесточения, выбила из окопов две роты австрийцев и захватила при этом в плен 1 офицера и 186 нижних чинов противника. Примечательно то, что боевой состав сотни насчитывал к началу атаки всего 45 казаков.

Во время преследования неприятеля в направлении деревни Онут казаки были контратакованы 10-м венгерским гусарским полком. Тут своевременно в дело вступил стоявший до того момента в резерве 13-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Кутузова-Смоленского полк под командой полковника Григория Алексеевича Ситникова. Есаул Григорий Апостолов во главе двух сотен стремительно атаковал вражеских гусар. Казачий отряд изрубил более 70 гусар, взял в плен 39 человек, а остальных обратил в паническое бегство. В то же время сотни Григория Апостолова потеряли только 2 казаков убитыми и 4 ранеными. Хорунжий Георгий Воинов со своим взводом из 20 казаков следовал в головной заставе и был атакован целым эскадроном противника из засады у деревни Онут. Не раздумывая ни минуты, казаки резко развернули коней и отважно сшиблись с неприятелем. Донцы ударом опрокинули его и, изрубив большую часть вражеского эскадрона, взяли в плен 32 венгерских гусара.

29 апреля 1915 г. у деревни Онут подъесаул Матвей Иванович Апанасов (ст. Старочеркасской) во главе 1-й сотни 13-го Донского казачьего Генерал-Фельдмаршала Князя Кутузова-Смоленского полка атаковал в конном строю два спешенных эскадрона венгерских гусар с пулеметами. Несмотря на губительный ружейно-пулеметный огонь, донцы выбили врага из его окопов и захватили до 50 пленных. В ходе преследования отходившего противника казаков неожиданно контратаковал вражеский резерв. Под натиском превосходящего в силах неприятеля донцы были вынуждены отойти, оставив на поле боя раненого командира. Спустя некоторое время им удалось вновь оттеснить врага. Подъесаул М.И. Апанасов был еще жив. Озверевшие от неудач и бессильные в своей злобе австрийцы жестоко отомстили донскому офицеру за все свои неудачи. Они безжалостно отрубили раненому руки и ноги. От полученных ран храбрый подъесаул вскоре скончался на руках своих казаков. Мученической своей смертью он словно подвел итог этой бессмертной повести о подвигах донцов 1-й Донской казачьей дивизии в апрельских боях 1915 г. у деревень Ржавенцы и Баламутовка.

«Снимаю шапку и низко кланяюсь чудо-богатырям, преодолевшим считавшуюся неприступной и непреодолимой позицию», — говорилось в приветственной телеграмме командира III конного корпуса генерал-лейтенанта, графа Федора Артуровича Келлера, одного из самых талантливых кавалерийских начальников в русской армии. Поздравили донцов с победой командующий Юго-западным фронтом генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов и Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич.

К сожалению, падение Перемышля оказалось последним крупным успехом войск Юго-западного фронта в Карпатской военной операции. В целом военная мощь России значительно ослабла. Русская армия была не в состоянии вести крупные наступательные операции, а именно в них наиболее мощно и отчетливо проявлялось оперативное предназначение казачьей конницы.

 

ДОНСКИЕ КАЗАЧЬИ ЧАСТИ В ЛЕТНИХ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ БОЯХ

К весне 1915 г. соотношение сил на Восточном фронте изменилось в пользу австро-германского блока. В России уже отчетливо обозначилась угроза катастрофы в боевом снабжении армии. Превосходство врага в тяжелой артиллерии, заметное в начале войны, к началу летних операций 1915 г. стало подавляющим. Чтобы разгромить русский Юго-западный фронт и овладеть Галицией, противником создавалась мощная военная группировка. Германо-австрийское командование планировало прорвать русские позиции на участке Горлице — Громник (примерно на 40 км юго-восточнее от современного польского города Тарнув), окружить и уничтожить 3-ю русскую армию генерала Д.Р. Радко-Дмитриева западнее Санок и далее развивать наступление на Перемышль и Львов. На участке прорыва противник имел многократное превосходство в живой силе и артиллерии.

В период Горлицкого прорыва германской армии генерала Августа Макензена против фронта одного из корпусов 10-й армии неприятель сосредоточил более 200 тяжелых орудий, не считая легкой артиллерии. А во всей 3-й русской армии на фронте в 200 верст было всего 4 тяжелых орудия. И германцы прекрасно использовали это свое преимущество. Вот как описывал бои у Горлицы генерал Н.Н. Головин: «…Как громадный зверь, немецкая армия подползала своими передовыми частями к нашим окопам, но лишь настолько, чтобы приковать к себе наше внимание… Затем этот “зверь”-гигант подтягивал свой хвост — тяжелую артиллерию. Последняя становилась в районы, малодоступные для нашей легкой артиллерии… и с немецкой методичностью начинала барабанить по нашим окопам… пока они не были сровнены с землею и защитники их перебиты. После этого “зверь” осторожно вытягивал свои лапы — пехотные части — и занимал наши окопы; в это время тяжелая артиллерия держала под жестоким огнем… наш тыл, а выдвинувшаяся немецкая легкая артиллерия и пулеметы охраняли… пехоту от наших контратак…

Немцы могли беспрепятственно повторять этот способ действий. У нас было не только мало артиллерии, но и та, которая была, молчала из-за отсутствия снарядов…» Офицер 19-й Донской казачьей батареи Е. Ковалев вспоминал позднее, что летом 1915 г., несмотря на то что батарея располагала полным боекомплектом, разрешалось выпускать не более двух снарядов в день!

Именно на участке X армейского корпуса, избранном германским командованием местом Горлицкого прорыва, располагались огневые позиции 9-й Донской казачьей батареи сотника Александра Болдырева (4-й Донской артиллерийский дивизион, в состав которого входила батарея, был временно передан на усиление 9-й пехотной дивизии). В приказе на награждение сотника А.В. Болдырева орденом Св. Георгия 4-й степени говорилось: «…в боях у деревни Менцины (деревня Менцина Белька. — Н.Р.) с 4 по 7 марта 1915г., командуя батареей и находясь на передовом наблюдательном пункте под ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем, с непоколебимым мужеством отбивал с громадными потерями неоднократные яростные атаки противника на наши слабо занятые позиции. Своим искусным ведением огня привлек на себя огонь 3 неприятельских батарей, не позволяя им действовать против нашей пехоты и казаков. В бою 7 марта, доблестно исполняя долг свой, запечатлел свой подвиг смертью храбрых». Прорыв германо-австрийских войск начался утром 19 апреля 1915 г. после многочасовой артиллерийской подготовки. На участке 3-й русской армии Юго-западного фронта в результате мощного натиска врагу удалось сильно вклиниться в боевые порядки русских частей на стыке IX и X армейских корпусов, занимавших оборонительные позиции в районе Горлицы. Для ликвидации образовавшегося разрыва общей линии фронта русское командование срочно стянуло сюда крупные силы конницы. Оперативный кавалерийский заслон составили: 3-я Донская казачья дивизия, 2-я Сводно-Казачья дивизия, 3-я Кавказская казачья дивизия и 16-я кавалерийская дивизия, объединенные в конный отряд генерал-лейтенанта Николая Григорьевича Володченко. После упорного, мужественного сопротивления русские войска были принуждены оставить свои позиции, но одержанная победа досталась противнику ценой больших потерь. Вынужденное отступление пехоты прикрывала кавалерийской завесой русская конница, в том числе вышеуказанное соединение донских казаков. Позже 3-я Донская казачья дивизия надежно обеспечивала отход частей X армейского корпуса и стойко вела непрерывные тяжелые арьергардные бои с более сильным противником. 9 (22) июня 1915 г. неприятель вновь занял австро-венгерский город Львов. Русские войска постепенно под давлением превосходящих сил врага оставили большую часть Галиции.

На крайнем левом фланге Юго-западного фронта в Буковине ситуация складывалась несколько иначе. На этом участке военного противоборства, несмотря на переброску германского корпуса Маршаля, больших успехов противнику добиться не удалось. Правда, с важного рубежа обороны по реке Прут русским частям пришлось отступить. Однако после вынужденного отхода с тяжелыми боями на новый рубеж к Днестру русские войска сумели остановить дальнейшее продвижение противника на восток. Свою славную лепту в этот существенный успех внесли донские казачьи части. 1-я Донская казачья дивизия с середины мая по начало июня 1915 г. вела тяжелые арьергардные бои и постепенно отходила к Хотину (ныне город с тем же названием в Черновицкой области, примерно в 40 км северо-восточнее самого областного центра). 3(16) июня 1915 г. после кровопролитного столкновения казаки отбросили наседавшего противника от города. Здесь 1-я Донская казачья дивизия крепко держала оборону до самого начала августа, так и не позволив напиравшему неприятелю переправиться на левый берег Днестра.

Таким образом, в ходе Горлицкой военной операции (19 апреля (2 мая) — 9 (22) июня 1915 г.) германо-австрийские войска не достигли желаемого крупного стратегического успеха. Все дело свелось фактически не к широкому прорыву русского фронта, а к его постепенному «продавливанию». Наступление противника развивалось крайне медленно. Это неизбежно дало русскому командованию прекрасную возможность планомерно осуществить глубокий стратегический отход.

В жестоких и кровопролитных боях 1914–1915 гг. опытный командный и кадровый рядовой состав армии в значительной степени был выбит, а на смену им шли запасники, слабо подготовленные, излишне чувствительные к боевым потрясениям. «Нет подготовленных солдат… — писал генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. — А то недоученное, что мне по каплям присылают, приходится зачислять в число так называемых “ладошников”, которые, не имея винтовок, могут для устрашения врага хлопать в ладоши».

Усиливая и без того значительное превосходство в традиционных видах оружия, германское командование в мае 1915 г. впервые применило на русском фронте отравляющие вещества. Этому страшному испытанию подверглись и донские казаки. 18 мая 45-й Донской казачий полк по приказу командования заполнил своими спешенными сотнями прорыв, образовавшийся на участке 14-й Сибирской стрелковой дивизии. Это войсковое соединение почти полностью погибло во время первой газовой атаки у Боржимова. Теперь германцы старались сбить с занимаемой позиции донских казаков, и вслед за усиленной артиллерийской подготовкой они бросили в наступление свою пехоту. После нескольких безуспешных атак противник вновь применил удушающие газы. Только благодаря стойкости донцов, сохранивших занимаемые позиции несмотря на значительные потери (до 70 казаков были отравлены газами), русскому командованию удалось стабилизировать ситуацию.

На Юго-западном фронте приняла свое боевое крещение 2-я Отдельная Донская казачья бригада генерал-майора Георгия Логиновича Пономарева. Она была сформирована согласно приказу ВГК № 86 от 3 февраля 1915 г. В ее состав первоначально входили 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк, 49-й, 54-й Донские казачьи полки и 21-я Донская казачья батарея. Вскоре 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк командование направило в состав XXXII армейского корпуса 7-й русской армии. В середине июня 1915 г. вместо 54-го Донского казачьего полка, который получил оперативную задачу охранять Черноморское побережье в районе Одессы, в бригаду был включен 53-й Донской казачий полк. Сама 2-я Отдельная Донская казачья бригада вошла в состав Сводного конного корпуса генерала Рерберга, объединявшего 7-ю кавалерийскую и Оренбургскую казачью дивизии. Сводный конный корпус летом 1915 г. обеспечивал оперативно-тактическое прикрытие правого фланга 8-й русской армии. При выполнении этой боевой задачи отличились донские казаки из разных подразделений корпуса. Например, успешно действовали 27 июня 1915 г. в районе Бушковичи — Маркостав 53-й Донской казачий полк под командованием полковника Н.И. Звегинцева и 11-й Донской казачий Генерала от Кавалерии Графа Денисова полк под начальством полковника Святослава Варламовича Денисова, входившие в состав 7-й кавалерийской дивизии. За умелое руководство своим воинским подразделением полковник Николай Иванович Звегинцев был пожалован орденом Св. Владимира 3-й степени. До этого случая отважного командира полка уже награждали Георгиевским оружием и орденом Св. Владимира 4-й степени.

После назначения генерал-майора Георгия Логиновича Пономарева начальником 1-й Терской казачьей дивизии, в начале февраля 1916 г. в командование 2-й Отдельной Донской казачьей бригадой вступил генерал-майор Жирар-де-Сукантон. Однако самостоятельное функционирование этого донского подразделения вскоре завершилось. 24 марта 1916 г. 2-я Отдельная Донская казачья бригада вошла во вновь сформированную 6-ю Донскую казачью дивизию.

После оставления Россией Галиции серьезно ухудшилось положение русских армий в Польше. Германское командование планировало окружить русские войска в «польском мешке» и этим окончательно решить судьбу войны с Россией в свою пользу. Для достижения поставленной цели намечалось осуществить три крупные военные операции по стратегическому охвату русских армий с севера и юга: операцию группы армий генерала Августа Макензена в междуречье Вислы и Буга, Риго-Шавельскую и Наревскую. Все они проводились немцами одновременно, что создало для русского командования очень затруднительную ситуацию.

Наступление группы Макензена после поворота на север почти сразу же натолкнулось на упорное сопротивление русских войск на Томашевском направлении. Сдерживая мощный натиск врага, русские войска неоднократно переходили в контрнаступление и наносили противнику большой урон. В этих боях самое активное участие принимали донские казачьи полки.

Особенно ожесточенный характер приобрело сражение под Томашовым (примерно в 150 верстах северо-западнее Львова). Оно продолжалось целых четыре дня с 13 (26) по 16 (29) июня 1915 г. В нем большую роль сыграли удачные действия 3-й Донской казачьей дивизии. Отличились и многие подразделения дивизии. Так, 8-я Донская казачья батарея в решающий момент сражения беглым огнем шрапнелью отбила опасный фланговый удар германской кавалерии. Редели и ряды героев-донцов, неприступной стеной вставших на пути врага. Например, к концу боя в четырех сотнях 20-го Донского казачьего полка в строю оставалось 87 спешенных казаков. Но цепко защищали свои оборонительные рубежи донские казаки. В те дни среди своей паствы под огнем неприятеля находился и дивизионный священник отец Владимир Чернявский, ободряя казаков евангельским словом и личным примером.

Однако сильно сказывалось подавляющее превосходство противника в людях и особенно в артиллерии. Поэтому после Томашевского сражения русское командование приняло решение отвести войска на новый рубеж. Выполняя этот приказ, 3-я Донская казачья дивизия надежно прикрывала отход русских частей и вела тяжелые оборонительные бои. К 8 (21) июля 1915 г. дивизия постепенно отошла в район Владимира-Волынского и Ковеля.В начале июля 1915 г. Ставка отдала директиву об отводе русских армий из Польши до линии Бобр, Верхний Нарев, Брест-Литовск, Ковель. От армий требовалось стойко держаться в течение трех-четырех недель, а затем медленно отходить на подготовленные промежуточные рубежи. Тем самым русское командование планомерно начинало осуществлять большую стратегическую операцию по отводу центральных армий, которым противник угрожал фланговым окружением. Медленное отступление русских армий сопровождалось ожесточенными боями, продолжавшимися три месяца.

Наревская операция, проведенная в период с 30 июня (13 июля) по 20 июля (2 августа) 1915 г., началась наступлением превосходящих сил противника на Прасныш. С первых же часов врагу приходилось преодолевать сильное сопротивление русских войск, отражать их частые контратаки. Ожесточенная борьба велась за все населенные пункты, где немцам приходилось штурмовать каждый дом, и они несли большой урон. В отражении вражеского натиска активное участие принимали донские казачьи полки.

В первой половине июля 1915 г. весь Северо-западный фронт содрогался под натиском вражеских армий. Прикрывая отход 1-й русской армии к Варшаве, 4-я Донская казачья дивизия вела тяжелые арьергардные бои. Отступление всегда пагубно действует на моральный дух войск, но кажется, что донцам не свойственно было унывать. 25-й Донской казачий полк под командой полковника Дмитрия Потоцкого 4 июля 1915 г. коротким контрударом опрокинул неприятеля у деревни Савпоры, а затем активно продолжал преследовать его и с налета занял фольварки Мусабе и Шаркали. Натиск казаков был так внезапен, что опешивший враг затих даже и на соседних участках, где стрелки 18-го стрелкового полка без единого выстрела заняли господский двор Рудовсе и деревню Подабре. Задача была выполнена, но донцы 25-го полка уже обнаружили большой вражеский обоз в 18 верстах от местечка Медемроде и по собственной инициативе две сотни полка ринулись на врага. Казаки изрубили около двух рот германской пехоты, защищавших обоз, уничтожили вражеское военное имущество и освободили из плена 3 русских офицеров и 568 нижних чинов.

О том, насколько несоизмеримо высок был боевой дух донских казачьих частей, говорит то немаловажное обстоятельство, что в отличие от других подразделений русской армии, нередко испытывавших острый недостаток в пополнениях, в казачьи части с Дона «бежали добровольцами». Сохранилось множество документальных свидетельств, подтверждающих и описывающих это характерное для донцов отношение к выполнению своего долга перед Родиной. Так, в своем рапорте начальнику 4-й Донской казачьей дивизии за № 1615 от 25 мая 1915 г. командир 26-го Донского казачьего полка полковник А.А. Поляков писал: «В 26-й Донской казачий полк из местных команд самовольно добровольцами на фронт прибыли 12 казаков (по 6 человек из Новочеркасской и Урюпинской местных команд). Командир полка, ввиду того, что они зарекомендовали себя хорошо в короткий срок (5 недель), просит оставить их в полку».

Трудно подыскать более наглядный пример верности присяге и честного исполнения казаками своего воинского долга, нежели выполненная по всем правилам военного искусства конная атака 2-й бригады 14-й кавалерийской дивизии у деревни Нерадово (примерно в 60–70 км севернее Варшавы) 3 июля 1915 г., вошедшая славной страницей в историю войны.

Совершая стратегический охват русских армий в Польше, германское командование бросило в наступление по сходящимся направлениям две группы войск: северную (генерала фон Гальвица) — западнее Осовца, через Прасныш и Пултуск, и южную (генерала Августа Макензена) — через Холм-Люблин на Брест-Литовск. Их соединение грозило полным окружением 1-й русской армии Северо-западного фронта. Пытаясь прорвать оборону русских войск, генерал фон Гальвиц направил крупные силы в стык между I Сибирским и I Туркестанским корпусами. На фронте 2-й Сибирской стрелковой дивизии образовался прорыв, грозивший войскам довольно трагическими последствиями. Дабы задержать победоносное движение развернувшегося неприятеля, командующий 1-й русской армией генерал от кавалерии А.И. Литвинов спешно перебросил в район Цеханова резервную 14-ю кавалерийскую дивизию. Ослабленные тяжелыми потерями части I Туркестанского корпуса уже постепенно пятились под мощным натиском врага. Но на пути наступавших германцев неожиданно встала непоколебимой стеной 2-я бригада 14-й кавалерийской дивизии Генерального штаба полковника Вестфалена в составе 14-го гусарского Митавского полка и 14-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка.

Стройно разворачивались неустрашимые лавы бригады перед лицом уже торжествующего близкую победу противника. «“Ну, до свидания! Может быть, увидимся!” — сказал полковник Вестфален командиру казачьего полка, протягивая ему руку. “Безусловно увидимся, но где? Здесь или там?” — ответил полковник Карнеев, указывая на небо. Поцеловавшись, оба командира разъехались по своим полкам…» Поддерживавшая кавалерийскую атаку 23-я конная батарея открыла беглый огонь по деревне Нерадово, но вскоре, израсходовав весь свой незначительный запас снарядов, умолкла. Люди шли в атаку молча, без криков «ура», но лишь только бригада отделилась от опушки леса, как противник накрыл ее плотным артиллерийским огнем. Десятки гусар и казаков навсегда полегли в высокую, мокрую от летнего дождя пшеницу. Но остановить их было уже просто невозможно.

Две немецкие батареи, предчувствуя неминуемую гибель, быстро снялись с позиций и спешно отходили в тыл, а за ними бежало их струсившее боевое прикрытие, бестолково стреляя на ходу. Уже совсем близко деревня. Но плотный ружейно-пулеметный огонь вновь прицельно стегнул по боевым порядкам бригады. Сраженный несколькими вражескими пулями, пал храбрый командир гусар полковник Вестфален. Редкие цепи нашей отходившей пехоты с радостными криками: «Ура, кавалерия, выручай!» — бросились вслед за бесстрашными всадниками в атаку и на штыках ворвались в Нерадово. Потери уменьшили ряды бригады более чем наполовину, но героически смыкавшие строй гусары и казаки неудержимо неслись все дальше и дальше, буквально сметая все на своем пути.

Две сотни 14-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка вел в атаку войсковой старшина Илья Форафонов. Страшная в своей обреченности казачья лава близ деревни Колачково напрочь смяла три линии германской пехоты. И наступление врага было остановлено! Дорогую цену заплатила бригада за эту важную для русского командования победу. В гусарском полку погибли 9 офицеров и 13 были ранены, убито и ранено до 250 гусар.

У казаков-ефремовцев погибло 5 офицеров и 6 ранены, полк потерял убитыми и ранеными 161 казака. Этой исключительной по героизму атакой была спасена наша 1-я армия.

Попытка противника в первой декаде июля 1915 г. с ходу форсировать реку Нарев бесславно окончилась полной неудачей. Русские войска так и не были разбиты, а только немного сдвинуты со своих позиций и подальше оттеснены к самому Нареву. После шести дней Праснышского сражения неприятель углубился всего лишь на 25–30 километров, но из-за тяжелых потерь вынужденно приостановил свое наступление. Однако германское командование твердо настаивало на дальнейшем продвижении через реку Нарев на юг навстречу армиям генерала Августа Макензена.

После оперативной перегруппировки сил германским войскам все же удалось форсировать Нарев, что создавало опасную угрозу захода вражеских частей в тыл русским армиям под Варшавой с севера. Поэтому в ночь на 22 июля (4 августа) 1915 г. саперам пришлось взорвать хорошо укрепленную крепость Иван-город, которую русские войска прочно удерживали с 9 (22 июля) 1915 г. В героической обороне крепости также принимали деятельное участие три донские казачьи сотни. 23 июля (5 августа) 1915 г. была, к сожалению, оставлена и сама Варшава, а русские подразделения вынужденно отошли на правый берег Вислы. В результате произошедшего отступления удалось избежать чреватого опасностью окружения флангового удара германской группы армий, наступавшей от Пултуска через Нарев на юг и стремившейся зайти в тыл упорно оборонявшихся русских соединений на Висле. Отход русских войск совершался планомерно от рубежа к рубежу под надежным прикрытием арьергардов, в составе которых традиционно находилось много донских казачьих полков.

На правом фланге Северо-западного фронта успешно оборонялась 5-я русская армия против Неманской армии противника. Перед ней германское командование поставило задачу овладеть районом Митава (ныне Елгава, Латвия) и Поневеж (ныне Паневежис, Литва). Это должно было, в свою очередь, создать благоприятные условия для последующего удара на Вильно (ныне Вильнюс) в обход Ковно (ныне Каунас) с севера. Отсюда же немцы получали реальную возможность действовать уже в направлении на Ригу и Двинск. Русское командование ясно осознавало стратегическую важность удержания Риго-Шавельского района (близость Петрограда), но из-за ограниченности сил и средств не могло принять наступательного плана действий. В сложившихся весьма неблагоприятных условиях было решено вести активную оборону. Именно для этого еще в середине мая 1915 г. из-под Варшавы в район Митавы перебросили 4-ю Донскую казачью дивизию, благодаря чему силы противоборствующих сторон в кавалерии стали примерно равными.

Почти сразу же после разгрузки из железнодорожных вагонов донские казаки предприняли 1 (14) июня 1915 г. массированную атаку сильно укрепленных германских позиций у деревень Рудыни и Зубрыни. Позже последовал настойчивый штурм района Билюнишек. Не выдержав мощного напора донцов, противник был вынужден поспешно отойти за реку Венту. 5 (18) июня 1915 г. совместно с Уссурийской казачьей бригадой генерал-майора Александра Крымова казаки удачно совершили стремительный набег в глубокий тыл противника. Они успешно проникли на целых 35 верст за линию русско-германского фронта и добрались вплоть до городка Лукнишки. За двое суток уникального кавалерийского маневра 19-й, 24-й и 26-й Донские казачьи полки 4-й Донской казачьей дивизии буквально пронеслись с исключительной казачьей лихостью по тылам ненавистного противника и опрометью преодолели свыше 200 верст, сокрушая практически все на своем пути.

В 8 часов утра 1 (14) июля 1915 г. немцы начали ранее запланированное наступление форсированием реки Виндавы в общем направлении на Митаву. В этот же день им удалось неожиданно захватить два орудия 10-й Донской казачьей батареи, которые, впрочем, вскоре были отбиты успешной атакой 3-й сотни 24-го Донского казачьего полка. Имея двойной перевес над русскими, германские войска медленно продвигались вперед. В упорном сдерживании немецкого наступления активное участие принимала 4-я Донская казачья дивизия. 19-й Донской казачий полк вел тяжелые арьергардные бои при вынужденном отступлении русских частей к Двине до самого начала сентября. 24-й Донской казачий полк надежно прикрывал отход русской пехоты от Бауска и Митавы, отступавшей с боями на рижские укрепленные позиции. Уже из Риги 24-й Донской казачий полк русское командование перебрасывает в августе под Понемунек к западу от Двинска (ныне Даугавпилс, Латвия). В целом до начала сентября 1915 г. полки 4-й Донской казачьей дивизии стойко вели непрерывные кровопролитные бои на дальних подступах к этому российскому городу.

Нависшая над Ригой и Двинском реальная опасность германского захвата сильно беспокоила Ставку, поэтому на усиление 5-й русской армии в район Риги спешно направляется 12-я русская армия. Однако превосходство в силах и средствах оставалось на германской стороне. Вот почему немцы сумели 7 (20) августа 1915 г. занять Митаву, хотя их дальнейшее продвижение на рижском и двинском направлениях было остановлено. В общем же летние операции германских и австро-венгерских войск на Восточном фронте в военной кампании 1915 г. не оправдали возлагавшихся на них надежд. Окружения основной группировки русских армий в Польше не получилось. В условиях ослабления военной мощи России русское командование успешно выполнило свой план. Оно сумело вовремя и весьма удачно осуществить сложный стратегический отвод своих центральных армий на линию Осовец, Ломжа, Любартов, Ковель. Россия не была выведена из войны, как того изначально жаждали германские стратеги, хотя русские оставили западные районы Прибалтики, Польшу и Галицию. Потеря последней Российской империей, в свою очередь, воодушевила австро-венгерскую монархию.

Германия же с августа 1915 г. переключает свое основное внимание на Запад.

В период стратегического отхода русских войск из Польши и Южной Прибалтики в организации Верховного командования российской армии произошел ряд крупных персональных перемен. В полном соответствии с директивой Ставки № 3274 от 4 (17) августа 1915 г. единый Северо-западный фронт, охватывавший обширный оперативный район и объединявший восемь общевойсковых армий (для сравнения: на Юго-западном фронте сосредотачивалось только три армии), теперь разделялся на два фронта — Северный и Западный.

В качестве основной стратегической задачи Северному фронту предопределялось прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря. Главнокомандующим армиями Северного фронта назначался генерал от инфантерии Николай Владимирович Рузский. Для вновь образованного Западного фронта стратегической задачей становилось прикрытие путей, ведущих на Москву из передового театра военных действий. Главнокомандующим Западным фронтом назначался генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. Однако, когда вскоре вследствие дворцовых интриг был отстранен от должности Верховного Главнокомандующего великий князь Николай Николаевич, в должность главнокомандующего Западным фронтом вступил генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт. Одновременно функции Верховного Главнокомандующего несвоевременно взял на себя лично Император Николай II.

Великий князь Николай Николаевич 23 августа (5 сентября) 1915 г. был назначен наместником Кавказа и главнокомандующим Отдельной Кавказской армией, которой весьма успешно руководил генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич, ставший опять начальником штаба. Генерала от инфантерии М.В. Алексеева, в свою очередь, утвердили при новом Верховном Главнокомандующем начальником штаба, а фактически он полностью сосредоточил в своих руках верховное командование российской армией. Кроме того, вышеназванная директива Ставки основной стратегической задачей Юго-западного фронта определяла прикрытие путей, ведущих на Киев. Главнокомандующим Юго-западным фронтом оставался генерал от инфантерии Николай Иудович Иванов.

Такие крупные перемены в русском верховном главнокомандовании оказались весьма несвоевременными. Они значительно облегчали противнику выполнение его стратегических замыслов. Действительно, как только командующий немецкими войсками на Восточном (германском) фронте генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург узнал о состоявшихся персональных изменениях в руководстве русской армии, он немедленно приказал начать в районе Вильно крупную военную операцию, известную в истории войны под названием «Свенцянский прорыв».

Прикрывая дальние подступы к г. Вильно, у деревни Троки и Гаспоришки в конце августа 1915 г. насмерть стоял Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк. Безрезультатные атаки на боевые порядки донских казаков-гвардейцев ожесточили германцев. Тогда в дело вступила тяжелая артиллерия, буквально сравнявшая с землей лейб-казачьи окопы. В донесении Штабу Походного Атамана говорилось: «Из казаков в окопах выбыло из строя 72%. Нетронутых огнем казаков оказалось так мало, что выносить убитых и раненых помогала гвардейская пехота…» И тогда стройные германские колонны вновь пошли на приступ.

Прикрывать вынужденный отход оставшихся в живых казаков мужественно остались два офицера Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка подъесаул Константин Поздеев и сотник Михаил Алфераки. Они, ни секунды не мешкая, приступили к делу. Подъесаул Поздеев быстро развернул свой пулемет вдоль окопа, поскольку враг уже ворвался на позиции, и в упор стал расстреливать наступавшие неприятельские цепи. Когда же раненый офицер дострелял последнюю ленту и лично вынес пулемет в расположение русских отступивших частей, сотник Михаил Алфераки, оставшись со своим пулеметом на позиции без прикрытия, «…будучи ранен последовательно четырьмя пулями в голову, причем одной из них разрывной, продолжал стрелять, не давая немцам распространиться с фланга, и дал возможность спешенным казакам отойти. Стрелял, пока пулемет не пришел в негодность…» За этот подвиг отважные офицеры были пожалованы Георгиевским оружием.

Несокрушимая мощь морального духа и превосходная боевая подготовка казаков не раз становились залогом их побед. В сентябре 1915 г. казак 6-й сотни 6-го Донского казачьего Генерала Краснощекова полка Алексей Кирьянов повторил подвиг Козьмы Крючкова, уничтожив в одном бою 11 вражеских солдат. Это произошло 16 сентября. В тот день 6-я сотня во главе с подъесаулом Сергеем Хопряниновым, стоявшая в засаде у деревни Константиновки, встретила германский обоз из 52 повозок. Казак Кирьянов находился в правофланговом дозоре, и в то время, когда сотня обрушилась на вражеский обоз, он в числе первых достиг неприятеля. На своем пути Алексей встретил замаскированный немецкий окоп сторожевого охранения, в котором сидели 6 германских пехотинцев. Они уже вели частый огонь по несущейся в атаку сотне. Кирьянов моментально понял, что их огонь может привести к большим потерям, поэтому он сразу обнажил клинок и с победным криком «ура» в одиночку бросился на врага. Несколько мгновений понадобилось донцу на то, чтобы изрубить всех шестерых.

Когда Кирьянов покончил со сторожевым охранением, он продолжил оберегать правый фланг своей сотни и неожиданно столкнулся в лесу с уходившей германской повозкой, которую сопровождали 5 неприятельских солдат. Казак опять ни на миг не растерялся и ринулся в атаку на внезапно попавшегося неприятеля. Германцы, заметив летящего на них казака, открыли по нему беспорядочную пальбу. Благодаря своей расторопности и боевой смекалке казак тут же зарубил троих. Тогда два оставшихся в живых пехотинца попытались спастись бегством и бросились в густые заросли. Кирьянов спешно соскочил со своего коня и с азартом пустился в погоню. Он быстро догнал ушлых беглецов и одним махом уложил на месте, страстно по-казачьи приговаривая: «Вот вам, басурманы и поругатели православной веры!» За этот молодецкий подвиг отважный казак был пожалован чином младшего урядника и награжден Георгиевским крестом 4-й степени.

Однако далеко не всегда в ходе отступления русских армий конница, в том числе и казачья, была на уровне стоящих перед нею конкретных боевых задач. Так произошло с армейской и корпусной конницей 2-й русской армии. Ей командование поручило задержать противника на переправах рек Супрель, Рудник, Нарва в районе местечка Городок. 1-й конный корпус генерала Орановского и Туркестанская казачья бригада генерала Логинова при поддержке сильных пехотных арьергардов не смогли выполнить поставленную перед ними задачу.

Командование 2-й русской армии выказывало сильное недовольство неудачными действиями конницы. На этом негативном фоне им одновременно отмечалась стойкость 5-й Донской казачьей дивизии, которая, несмотря на систематический отход соседей, продолжала без всяких просьб и ходатайств отлично выполнять указанные ей задачи. Так, высокую доблесть проявили казаки 5-й Донской казачьей дивизии (27-й, 28-й, 29-й и 33-й Донские казачьи полки, а также 12-я и 13-я Донские казачьи батареи) в бою 7 (20) августа 1915 г. у Вельска (примерно в 40 км южнее современного польского города Белосток). В спешенном строю они задержали наступление противника и надежно прикрыли отход 2-й пехотной и 11-й Сибирской дивизий, которые получили своевременную возможность закрепиться на новой позиции. Заслуги донцов отмечались одновременно в сводках по 1-й и 2-й русским армиям.

Противник был обозлен до крайности на казаков дивизии. Это подтверждает следующий факт. В деревне Стрыков (Северо-западный фронт) раненый казак 2-й сотни 29-го Донского казачьего полка Сергей Доманов, попав в плен, подвергся изуверским истязаниям. Ему выкололи глаза и отрезали уши. Изверги нанесли пленному множество ран, а затем до смерти затоптали ногами. Многострадального воина погребли жители деревни после ухода немцев.

Сдерживая наседавшего врага, в Галиции доблестно сражались казаки 2-й Сводно-Казачьей дивизии. Вечной славой покрыла себя донская бригада дивизии при штурме деревни Железница в ночь с 11 на 12 сентября 1915 г. Деревня была занята батальоном германского 82-го пехотного полка и спешенной конницей. Немцы основательно подготовились к длительной обороне, но и казаки не собирались долго задерживаться у этого укрепленного рубежа. Донцы проявляли просто чудеса героизма. Сотник Иван Бобров во главе сотни 16-го Донского казачьего Генерала Грекова 8-го полка, несмотря на жестокий ружейно-пулеметный огонь оборонявшихся, выбил противника из окопов и первым ворвался в деревню Железница, захватив два вражеских пулемета. «…Сила обороны была столь велика, что германские солдаты сгорали живьем в подожженной русской артиллерией Железнице, но не сдавались и стреляли до конца». Однако настойчивый натиск донцов сокрушил упорство врага! С винтовками без штыков, традиционной казачьей шашкой и прикладом буквально проложили себе дорогу к Железнице донцы-баклановцы войскового старшины Василия Туроверова. В приказе № 44 от 12 сентября 1915 г. по 2-й Сводно-Казачьей дивизии говорилось: «…подвиг Ваш, любезные моему сердцу донцы, перейдет славною страницею истории в века веков».

Обескровленная, измотанная пятнадцатью месяцами тяжелой и неудачно складывающейся войны, русская армия осенью 1915 г. заняла линию сплошного фронта от Балтийского моря до румынской границы. Боевые действия постепенно начинали приобретать черты позиционной войны. К этому моменту Россия потеряла все главные железнодорожные узлы театра военных действий и утратила стратегическую сеть приграничных железных дорог. В силу названных обстоятельств русские войска лишились реальных возможностей для широкого стратегического маневра. В этих непростых оперативно-тактических условиях, казалось бы, следовало обязательно прибегнуть к известной маневренности конных соединений, прежде всего к мобильности казачьих частей. Но казачьи части, в том числе донские, вопреки здравому смыслу, использовались на фронте преимущественно как «ездящая пехота». Все чаще и чаще спешенные цепи казаков ходили «в штыковую» на вражеские окопы.

1-й конный корпус генерала Орановского, действовавший на Западном фронте (командующий фронтом — генерал от инфантерии Алексей Ермолаевич Эверт), в октябре 1915 г. вел бои местного значения и пытался тем самым улучшить начертание линии фронта. В этих боях отлично зарекомендовали себя донские казаки. Так, 12 октября спешенная сотня 8-го Донского казачьего Генерала Иловайского 12-го полка под началом подъесаула Бориса Миненкова двинулась на вражеские окопы у деревни Цыбульки. Германская пехотная рота искусно накрыла казаков шквалом огня из всех видов стрелкового оружия. Но и в пешем бою казачья цепь стремительна, как конная лава! Смяты германцы в окопах, замолчали захваченные донцами два вражеских пулемета, полностью рассеяна и обращена в паническое бегство пехотная рота противника! А в сотне-то было всего 44 казака!

В условиях развернувшейся осенью 1915 г. позиционной войны казакам все же нашлось свое особое место в боевых порядках русской армии. Постепенно русское командование во многом отказалось от однобокого оперативно-тактического стереотипа в оценке боевого потенциала кавалерии исключительно как «ездящей пехоты». Возникла идея использовать в новых условиях ведения боевых действий казачьи воинские подразделения в качестве партизанских отрядов и сводных отрядов особого назначения.

 

УЧАСТИЕ ДОНЦОВ В ДЕЙСТВИЯХ ПАРТИЗАНСКИХ СВОДНЫХ ОТРЯДОВ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Уже в период летнего стратегического наступления германо-австро-венгерских войск русское командование нередко и весьма успешно применяло партизанские действия конных отрядов, специально сформированных из состава кавалерийских частей. Смелые действия в тылу врага с нападением на его пути сообщения должны были, по замыслу русского командования, основательно затруднять продвижение наступавшего неприятеля. Для целенаправленного руководства новыми воинскими подразделениями к концу августа 1915 г. централизованно продумали и разработали «Наставление для организации партизанских отрядов», а в октябре при Ставке создали Штаб Походного Атамана казачьих войск великого князя, генерал-майора Бориса Владимировича Романова, который лично принял активное участие в комплектовании партизанских отрядов.

Многие из них достаточно успешно действовали во время стратегического отвода русских войск. Однако по мере усиливавшейся стабилизации русско-германо-австрийского фронта былая свобода воинского маневра этих боевых подразделений сильно затруднялась. Сплошной фронт теперь уже не позволял, как прежде, конным отрядам беспрепятственно проникать в тыл неприятеля, и их стали использовать главным образом для войсковой разведки, оперативного захвата «языков», уничтожения конкретных военных объектов.

Большинство партизанских отрядов формировалось при кавалерийских и казачьих дивизиях, т.е. здесь они дислоцировались и доукомплектовывались в случае такой необходимости, а также из привычных боевых порядков своих соединений отправлялись для выполнения различных заданий русского командования. Лишь в редких случаях партизанские отряды действовали самостоятельно. Обычно же каждый полк целенаправленно выделял свою команду в 25–30 солдат и казаков под начальством своего офицера. Кроме установленных партизанских отрядов создались еще и сводные отряды особого назначения из охотников-добровольцев разных частей. Их формирование обусловливалось усиливающимся позиционным характером войны и временным затишьем на театре военных действий. «Главная цель — держать врага в постоянной тревоге за безопасность своего тыла, заставить оттянуть его с фронта для охраны тыловых учреждений возможно больше войск».

Всего же в 1916 г. на русско-германо-австрийском фронте активно выполняли оперативно-тактические задачи русского командования 53 отряда, из них 13 «чисто» донских, т.е. изначально организованных исключительно на базе донских казачьих частей. Помимо этого донские казаки также непременно входили во все отряды, созданные командованием при обычных кавалерийских дивизиях и при 2-й Туркестанской казачьей дивизии.

Самой крупной операцией новых партизанских отрядов на русско-германском фронте стало успешное нападение партизанского отряда под командованием капитана 14-й артиллерийской бригады Леонтьева на деревню Невель в 25 верстах к юго-западу от Пинска, где располагался штаб 82-й германской пехотной дивизии. Предварительная детальная разведка боевого расположения противника была скрытно произведена партизанским отрядом 12-й кавалерийской дивизии, а непосредственное нападение на деревню осуществили отряды 7-й кавалерийской дивизии, 11-й кавалерийской дивизии, Сводной гвардейской кавалерийской дивизии, 1-й Донской и Оренбургской казачьих дивизий. С востока искусно рассчитанные действия основной группы в тылу врага подстраховывали и предусмотрительно обеспечивали удержание переправ через реку Струмень партизанские отряды 12-й кавалерийской и Терской казачьей дивизий. В состав головного отряда капитана Леонтьева входил и партизанский отряд 1-й Донской казачьей дивизии во главе с подъесаулом 9-го Донского казачьего Генерал-Адьютанта Графа Орлова-Денисова полка Перфировым.

Сама боевая операция по воинскому искусству ее проведения и достигнутым результатам вызывает искреннее восхищение. В ночь на 15 ноября 1915 г. партизаны, оставив своих лошадей, пешком пробрались сквозь болота незамеченными и перед рассветом обрушились на безмятежно спавших немцев. Военная хитрость удалась на славу. Один германский генерал был зарублен насмерть и два взяты в плен (в числе пленных и командир 82-й пехотной дивизии, а также начальник штаба дивизии генерал Фабариус с несколькими офицерами). Отважные воины навсегда вывели из строя 4 вражеских орудия и уничтожили до 600 солдат противника. Однако, самое главное, в руки русского командования удачно попала ценнейшая оперативная карта всего участка фронта и целый ряд других секретных документов врага. Потери партизан составили всего лишь 2 казака убитыми и 4 человека ранеными, но в числе последних, к сожалению, оказался смертельно раненный капитан Леонтьев, пожалованный за свой последний подвиг орденом Св. Георгия 3-й степени.

Генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов высоко оценил успешные действия партизанских отрядов в этом набеге, хотя одновременно считал, что если и следовало формировать подобные части, то исключительно из храброй русской пехоты. По его персональному мнению, кавалерия должна использоваться в боевых операциях по своему прямому назначению, а Пинские болота отнюдь не позволяли эффективно производить конные набеги. Тем не менее партизанские отряды продолжали действовать на всем русско-германо-австрийском фронте до конца апреля 1917 г., когда их окончательно расформировали, ввиду явно позиционного характера войны. Судьбу же отрядов особого назначения начальник штаба Ставки ВГК, генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев предоставил право решать самим главнокомандующим фронтами, настоятельно рекомендуя при этом не уничтожать «сплоченные боевые части».

Особой известностью среди фронтовых частей пользовался и партизанский отряд 34-го Донского казачьего полка, отличившийся своим воинским мастерством в урочище Чарны Диль (Карпаты) в июне 1916 г. Тогда неприятель создал реальную угрозу выхода в тыл позиций нашей пехоты. Русское командование решило направить партизан 34-го Донского казачьего полка для ликвидации обходной колонны противника. Воспользовавшись густым туманом и пересеченной местностью, отряд внезапно атаковал врага. Схватка оказалась очень короткой, но весьма ожесточенной. Более 30 солдат противника было убито и 57 взято в плен, в том числе 4 офицера.

Умелыми действиями снискал себе ратную славу и партизанский отряд под командой сотника 26-го Донского казачьего полка Василия Михайловича Чернецова (ст. Калитвинской), который выполнял боевые задачи, поставленные штабом 5-й русской армии. В ночь под Рождество 24 декабря 1915 г. партизаны 4-й Донской казачьей дивизии во главе с сотником Чернецовым атаковали сильно укрепленный участок позиций противника к юго-западу от деревни Гривиек. Германские окопы были усилены шестью рядами проволочных заграждений и засеками. Этот ожесточенный ночной бой донских партизан детально описан и положительно оценен в приказе № 99 от 22 января 1916 г. временно командующего 5-й русской армией Северного фронта генерал-лейтенанта Василия Иосифовича Ромейко-Гурко.

Исторический документ свидетельствует: «…немцы подпустили партизан на короткое расстояние, сосредоточили по ним сильный огонь, но, невзирая на него, партизаны преодолели все препятствия и с криком “ура” ворвались в окопы противника, работая штыками… быстро покончили с противником, который частью был переколот, частью бежал.

Результат атаки: 12 пленных, до 50 человек убитых и раненых. В числе последних был ротный командир.

Партизаны, захватив около 40 винтовок, взорвав ручными гранатами землянки и зажегши деревянные постройки, возвратились, потеряв убитыми 1 казака и ранеными 4 человека…»

За геройские свои подвиги и умелое руководство партизанским отрядом 26-го Донского казачьего полка сотник Василий Михайлович Чернецов заслужил орден Св. Георгия 4-й степени. Впоследствии он стал активным участником антибольшевистского сопротивления на Дону. Его партизанский отряд осуществил ряд удачных боевых операций по разгрому красногвардейских частей в ноябре 1917 г. — январе 1918 г. Полковник В.М. Чернецов погиб 21 января 1918 г. при попытке бежать из плена со своими бойцами. Его зарубил шашкой конвоир, вахмистр Ф.Г. Подтелков из отряда войскового старшины Н.М. Голубова (донские казаки, перешедшие на сторону большевиков. — Примеч. ред.).

В Полесье на фронте 3-й русской армии успешно действовал партизанский отряд при 5-й Донской казачьей дивизии под командованием подъесаула 27-го Донского казачьего полка Николая Матвеевича Голубова (который в начальный период Гражданской войны на Дону сыграл далеко не однозначную роль). Он непрерывно тревожил неприятеля своими неожиданными набегами в его тыл через Огинский канал. Южнее, в бассейне рек Турья и Стоход, осенью 1915 г. успешно вел партизанские действия отряд 2-й Сводно-Казачьей дивизии под командованием полковника Ким Ин Шу (корейца по национальности), большую часть которого составляли казаки 17-го Донского казачьего Генерала Бакланова полка.

Однако героические подвиги немногочисленных партизанских отрядов не могли оказать существенного влияния на общий ход военного противостояния. Их боевая активность сильно затруднялась непрерывностью линии фронта противника, достаточно хорошо оборудованной полевыми укреплениями. Проанализировав боевую работу партизанских отрядов, штаб Походного Атамана констатировал: «Обращаясь к сущности современной партизанской войны, надо отметить разницу между нею и действиями партизан 1812 г. Французская армия была расстроена и деморализована, фланги ее открыты и допускали свободу действий партизанских отрядов. Теперь германская армия не расстроена, не отступает, не имеет открытых флангов и сплошной линией войск будет отделять наши отряды, пробравшиеся в тыл… Работа в ближайшем тылу нерасстроенного противника, насыщенном резервами, опасна и может бесцельно погубить отряд…» Принимая во внимание эти факторы, Верховный Главнокомандующий приказал все партизанские отряды особого назначения расформировать, а бойцов возвратить в свои части. На основании этого указания Штаб Походного Атамана при Ставке ВГК начал в мае 1916 г. процесс расформирования партизанских отрядов. При этом бойцы данных отрядов находились на особом учете, чтобы в нужный момент можно было их собрать для решения насущных оперативно-тактических задач.

Таким образом, военная кампания 1915 г. знаменовала собой крушение стратегического плана Германии и ее австро-венгерского союзника по выводу России и русской армии из войны. Одержанные германо-австро-венгерскими войсками успехи в целом ряде военных операций по большому счету мало что изменяли в общем противостоянии держав на Восточно-Европейском театре боевых действий. Одновременно нельзя не подчеркнуть еще одну геополитическую реальность того времени. Россия в 1915 г. стоически выдержала практически в одиночку тяжелейшее испытание глобального натиска сильной германской армии, перед которой стояла вполне определенная задача: нанести стратегическое поражение русской армии. Союзники, увы, не отозвались с той же искренностью, с какой Россия отчаянно бросилась им на помощь в 1914 г.

Донские казаки при планировании русским командованием военной кампании 1915 г. четко выполнили ответственную задачу по разведке противостоящих сил противника. В этих целях русскими была проведена Ласдененская операция. В ней приняла участие 4-я Донская казачья дивизия. Она выявила наличие крупных германских сил на правом фланге 10-й русской армии. Но эти данные не были востребованы русским командованием.

Зимний натиск русских армий оказался кратковременным. Общая линия фронта нарушилась. Стали образовываться многочисленные разрывы в боевых порядках переходящей к обороне русской армии. Здесь были незаменимы донские казачьи части. Это подтверждают многочисленные документальные свидетельства. Достаточно вспомнить 11 Георгиевских кавалеров из числа донских офицеров за один только бой в районе деревень Ржавенцы — Баламутовка — Громешти.

Наступательные способности казачьей конницы общеизвестны, но в военной кампании 1915 г. донцы продемонстрировали образцы воинского искусства при ведении тяжелых арьергардных боев. Атака у деревни Нерадово и спасение 1-й русской армии от угрозы прорыва противника в ее тыл — вершина боевого мастерства донских казачьих частей.

В 1915 г. началось переформирование целого ряда воинских казачьих частей, которые фактически прекратили свое существование в результате поражения русской армии в Восточно-Прусской операции. Вновь сформированные казачьи части сохранили прежнюю нумерацию, а главное — традиции «старых подразделений». Так, в феврале — марте 1915 г. в составе 10-й русской армии успешно действовал 21-й Донской казачий полк. Он входил в XV армейский корпус. Как и сам корпус, полк бы заново сформирован. Казаки этого полка отличились в многочисленных боях под Гродно.

Военная кампания весны 1915 г. отличалась тремя существенными характеристиками. Во-первых, шла серьезная перегруппировка соединений русской армии. Как военно-оперативное соединение была создана 9-я русская армия, в которую вошла 1-я Донская казачья дивизия. Во-вторых, в русской армии продолжается создание крупных конных формирований, в частности, 1-я Донская казачья дивизия вместе с 12-й кавалерийской и Кавказской туземной («Дикой») дивизиями образовала II конный корпус генерала Хана-Гусейна Нахичеванского. В-третьих, весна 1915 г. показала тенденцию перерастания войны в позиционную, которая реализовалась к осени, когда Германия переключила свое военно-стратегическое внимание на Запад. Под давлением более сильных германских частей русская армия отступала и оставляла отдельные позиции, а затем предпринимала попытку их восстановить. Самым крупным успехом стало взятие крепости Перемышль 11-й русской армией, в ее составе тогда находились четыре донские казачьи батареи и несколько донских сотен. Этот факт свидетельствует о том, что далеко не во всех операциях русских армий участие донских казаков было столь значимым.

Тем не менее донцы умели отстаивать занимаемые ими позиции, твердо выполняя приказ командования. Многочисленные летние бои 1915 г. еще раз подтвердили этот исторический тезис. Однако твердость в обороне неожиданно подсказала многим русским командирам и начальникам до банальности простое решение: использовать казачьи части как «ездящую пехоту». Ею было весьма удобно закрывать бреши в обороне. Пагубность такого решения вскоре оказалась вполне очевидной. Окопная жизнь постепенно снижала боеспособность казачьих подразделений, а спешенный строй явно не отвечал оперативно-тактическому предназначению казачьей конницы. Частичный выход был найден в формировании партизанских отрядов и отрядов особого назначения. Именно это и составляет, по нашему мнению, одну из самых существенных особенностей участия донских казаков в военной кампании 1915 г.

Огромное количество боевых эпизодов создает историческую картину специально организованной «партизанской войны», которую вели донские казачьи части. Эта война выполняла две основные задачи. Во-первых, она была направлена на сдерживание наступательного порыва противника, и болезненные уколы хорошо организованных казачьих набегов сделали свое дело. Во-вторых, она изначально нацеливалась на разрушение тылов неприятеля в условиях стабилизации русско-германо-австро-венгерского фронта. Известно различное отношение русских военачальников к «партизанщине», но, безусловно, она сыграла немаловажную роль в обескровливании частей противника.

В 1915 г. в летних боях столкнулись две традиции военного искусства: привычная кавалерийская атака и новая мощная артиллерийская подготовка перед позиционным наступлением. Наглядным примером использования первой традиции стали донские казачьи части, а второй — немецкая тяжелая артиллерия. Лишь со временем был найден аргумент против того способа войны, который был предложен германской армией. Этот аргумент состоял в мобильности казачьих частей, дополняемой рациональным использованием артиллерийских подразделений.

Позиционная война требовала и применения мобильных резервов. Горлицкое сражение на Юго-западном фронте подсказало русскому командованию идею использования оперативного казачьего заслона. Его составили 3-я Донская казачья дивизия, 2-я Сводно-Казачья дивизия, 3-я Кавказская казачья дивизия и 16-я кавалерийская дивизия. Они были объединены в конный отряд генерал-лейтенанта Н.Г. Володченко. Иначе говоря, это стало первой попыткой создания более крупных казачьих формирований, нежели корпус. С нашей точки зрения, это был первый опыт приближения к идее конной армии, которая была осуществлена через полгода под руководством генерала Орановского.

В целом военная кампания 1915 г. вовлекла донские казачьи части в тяжелые арьергардные бои. В них участвовали практически все казачьи подразделения. К отражению натиска противника впервые с начала войны были привлечены донские гвардейские полки. В августе 1915 г. в районе Вильно, обороняя занятые позиции, Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк потерял 72% личного состава. В ходе арьергардных боев донские казаки также столкнулись и с невиданным ранее оружием — отравляющими веществами. В мае 1915 г. против 45-го Донского казачьего полка немцы применили удушающие газы.

Характер военной кампании заставил русское командование использовать бригадные соединения. На Юго-западном фронте боевое крещение приняла 2-я Отдельная Донская казачья бригада генерал-майора Г.Л. Пономарева.

Военная кампания 1915 г. не дала заметных результатов немецкому командованию. Россия и ее армия не были выведены из войны. Развернулась позиционная война, а донские казачьи части еще раз продемонстрировали свою военно-профессиональную мобильность в приспособлении к изменившимся условиям ведения боевых действий.