Общая стратегическая обстановка на фронтах войны к началу 1916 г. стала постепенно складываться в пользу Антанты. Именно Антанты, а не России, ибо русское командование постоянно было занято мыслью о том, что необходимо в спешном порядке «спасать» какого-нибудь очередного союзника. В новом году войны появилась призрачная надежда на координацию военных усилий и равноценный вклад союзных государств в общий успех. Вторая межсоюзническая конференция стран Согласия в Шантильи, состоявшаяся 23–26 ноября (6–9 декабря) 1915 г., приняла принципиальное и окончательное решение о подготовке и проведении одновременных наступательных операций на Западе и на Востоке в военной кампании очередного года войны. Однако 8 (21) февраля 1916 г. германские войска начали мощное наступление под Верденом, и французам вновь срочно потребовалась неотложная помощь русских солдат. Наступление русских частей в который уж раз должно было начинаться ранее намеченного времени. Предстояло за три месяца до запланированного срока без всякого промедления бросить в бой еще не обученные, небоеспособные войска, расстрелять весь имеющийся запас снарядов.

В свою очередь, германское командование, не добившись решающего успеха на Восточном фронте в 1915 г., считало, что Россия уже не способна на какие-либо серьезные активные действия, поэтому оно вновь перенесло свои главные усилия на Запад против Англии и Франции. Основной удар предусматривалось нанести в районе Вердена. Одновременно планировались новые военные операции на Итальянском фронте силами австро-венгерской армии. Что же касается Восточного (русского) фронта, то на нем было решено ограничиться стратегической обороной.

Русская армия, в соответствии с обязательствами перед союзниками, данными в Шантильи, перешла в наступление 5 марта 1916 г. силами левого фланга Северного фронта из района Якобштадта (ныне Екабпилс, Латвия) в направлении на Поневеж и правого фланга Западного фронта из района озера Нарочь (ныне на севере Минской области, Белоруссия, а тогда Виленской губернии) на Свенцяны (ныне Швенчёнис, Литва), Вилькомир (ныне Укмерге, Литва). Операция не привела даже к малейшему успеху. Основными причинами неудачи Нарочского сражения явились слабое управление войсками, недостаток тяжелой артиллерии и снарядов, наступившая распутица. Тем не менее русское наступление имело и положительные стороны. Оно заставило германское командование прекратить свои яростные атаки под Верденом. Это была весьма существенная и своевременная помощь французам.

Нарочская военная операция русской армии прочно вошла в историю военного искусства как яркое свидетельство бессмысленного фронтального наступления, которое по существу превратилось в грандиозное десятидневное побоище (5–14 марта 1916 г.) у озера Нарочь. Корпус за корпусом шел на германскую проволоку и повисал на ней, сгорая в адском огне вражеской артиллерии. Шестнадцать русских дивизий 2-й русской армии генерала от инфантерии В.В. Смирнова, атаковавших у Нарочи позиции 8-й и 10-й германских армий и пытавшихся отбросить противника за государственную границу России, безвозвратно потеряли 90 000 человек. Урон десяти дивизий 10-й германской армии не превышал и 10 000, т.е. в 9 раз меньше русских. В этих тяжелых и кровопролитных боях участвовали: 58-й Донской казачий полк (XXXIV армейский корпус), 4-й Донской казачий Графа Платова полк (IV Сибирский корпус), 44-й Донской казачий полк (III Сибирский корпус), 6-й Донской казачий Генерала Краснощекова полк (VII конный корпус), 35-й Донской казачий полк и 21-я отдельная Донская казачья сотня (1-й армейский корпус), 7-й Донской артиллерийский дивизион (Уральская казачья дивизия) и 4-я Донская казачья дивизия (1-й Сибирский корпус). Обескровленные полки 2-й русской армии вновь, как и в августе 1914 г., приняли на себя удар переброшенных с Западного фронта германских дивизий. Зато французы под Верденом вздохнули свободнее.

Союзники требовали от России новых жертв: под Трентино были разгромлены итальянцы, истощенные бесплодными атаками против австрийцев на реке Изонцо. Русские войска снова готовились к наступлению.

 

ДОНЦЫ НА ОСТРИЕ ЛУЦКОГО ПРОРЫВА

Решительное наступление русской армии Ставка стратегически планировала начать в середине июня 1916 г. Предполагалось нанести главный удар силами Западного фронта в общем направлении на Вильно. Юго-западному и Северному фронтам отводилась вспомогательная роль. В действительности же Западный фронт по вескому настоянию его главнокомандующего несколько раз откладывал намеченное наступление и в конечном счете свел его к второстепенному удару вместо главного. Первым начал наступление Юго-западный фронт, в связи с жесткой необходимостью отвлечения австро-венгерских войск с Итальянского фронта, где события приняли угрожающий для союзников характер.

Новый главнокомандующий Юго-западным фронтом генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов твердо решил наносить удар по противнику не на одном участке, а одновременно на нескольких различных участках широкого, 450-километрового фронта. В действие целенаправленно вводились силы сразу четырех русских армий (7-й, 8-й, 9-й и 11-й), что заблаговременно лишало расчетливого неприятеля всякой возможности стягивать свои имеющиеся резервы к какому-либо определенному месту предполагаемого прорыва. Главный удар намечалось нанести соединениями 8-й русской армии под командованием генерал-лейтенанта Алексея Максимовича Каледина в общем направлении на Луцк (ныне административный центр Волынской области, Украина; расположен на реке Стырь, приток Припяти). В соответствии с оперативно-тактическим планом командования Юго-западного фронта остальные армии должны были атаковать находившегося перед ними противника и наносить удары на направлениях, избранных командующими армиями. В Ростовском облгосархиве сохранился приказ A.M. Каледина с детальным планом предполагаемого наступления.

22 мая 1916 г. четыре русские армии (7-я, 8-я, 9-я и 11-я) Юго-западного фронта начали боевые действия. Мощная артиллерийская канонада возвестила о развертывании наступления русских войск, которое привело к величайшей Галицийской битве 1916 г., продолжавшейся около четырех месяцев и снискавшей неувядаемую славу русскому оружию.

Наибольший успех был достигнут в полосе боевых действий 8-й русской армии (командующий генерал-лейтенант A.M. Каледин). Она оперативно объединяла следующие войсковые соединения: VIII армейский корпус (в его составе 37-й Донской казачий полк и 33-я отдельная Донская казачья сотня), XXX армейский корпус (в нем 2-я, 22-я, 24-я и 52-я особые Донские казачьи сотни), XXXII армейский корпус, XXXIX армейский корпус, XL армейский корпус, XLX армейский корпус (в его составе 10-я и 40-я особые Донские казачьи сотни), XLVI армейский корпус (в нем 51-й Донской казачий полк), IV конный корпус (в его составе 16-й Донской казачий Генерала Грекова 8-го полк и 17-й Донской казачий Генерала Бакланова полк 2-й Сводно-Казачьей дивизии и 10-й Донской артиллерийский дивизион — 17-я и 24-я Донские казачьи батареи — из 1-й Кубанской казачьей дивизии) и V конный корпус (12-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического полк 11-й кавалерийской дивизии).

Алексей Максимович Каледин был назначен командующим 8-й русской армией Юго-западного фронта в апреле 1916 г. С этого времени начался новый этап военной деятельности генерала. Кульминационным моментом стало участие в подготовке и проведении наиболее крупномасштабной операции русских войск в войне. Диапазон оценок руководства A.M. Калединым 8-й русской армией достаточно широк: от приписывания ему и только ему всех заслуг в ходе прорыва и до прямых обвинений в некомпетентности и утрате управления войсками. Алексей Максимович сменил на этом посту генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова, назначенного в марте 1916 г. вместо генерала от артиллерии Николая Иудовича Иванова главнокомандующим Юго-западным фронтом. Долгое время участие Каледина в Брусиловском прорыве, его непосредственное руководство прорывом во главе 8-й русской армии в советской историографии замалчивалось в силу известных причин, связанных с сопротивлением большевикам в ходе их борьбы за установление советской власти, когда популярный в среде донского казачества генерал занимал выборную должность Донского Атамана в июне 1917 г. — январе 1918 г.

К апрелю 1916 г. A.M. Каледин уже имел достаточный опыт командования кавалерийской дивизией, конным корпусом, был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени, орденом Св. Анны 3-й степени, орденом Св. Станислава 2-й степени, орденом Св. Владимира, орденом Св. Станислава 1-й степени, орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени, орденом Св. Анны с мечами, орденом Белого Орла с мечами, орденом Св. Владимира 2-й степени с мечами, орденом Св. Георгия 3-й степени и почетным Георгиевским оружием. По мнению донского историка А.В. Венкова, сам Брусилов рекомендовал Каледина на должность командарма. Напротив, Г.В. Марченко считает, что это была воля лично Николая П. Однако произведение 7 июня 1916 г. генерал-лейтенанта A.M. Каледина в чин генерала от кавалерии по праву можно считать признанием его заслуг в осуществлении Луцкого прорыва.

Главнокомандующий Юго-западным фронтом генерал-адъютант АА. Брусилов в связи с подготовкой наступления телеграфировал командующему 8-й русской армией генерал-лейтенанту A.M. Каледину 20 мая 1916г.: «Настал час возмездия бесчестному врагу и изгнания его из пределов нашей дорогой Родины. Все армии нашего фронта одновременно атакуют, и я радуюсь, что сильный удар наносится дорогой, родной мне 8-й армией, на которую я возлагаю крепкую надежду. Мы всегда били австро-венгерцев, и я уверен, что и теперь славная железная армия по стародавней привычке разобьет противника на славу и радость Батюшки царя и Матушки России. Шлю мое горячее приветствие и душевные пожелания победы моим боевым братьям с генералом Калединым, корпусными командирами и начальниками дивизий во главе, и всем офицерам и нижним чинам».

8-я русская армия во главе с донским казаком по происхождению генерал-лейтенантом Алексеем Максимовичем Калединым оправдала огромные надежды, возлагавшиеся на нее главнокомандующим Юго-западным фронтом. Мощным ударом пробила большую брешь во вражеской обороне на 16-километровом участке и резко отбросила австрийцев за реки Стырь и Иква. Уже 25 мая 1916 г. ее войсковые соединения заняли город Луцк, успешно продвинувшись за трое суток на 60 километров. В телеграмме A.M. Каледина, посланной ночью 26 мая из Ровно, детально отмечаются успехи подразделений 8-й армии и ставятся новые оперативно-тактические задачи.

В результате русского наступления австро-венгерская 4-я армия практически перестала существовать. Военные трофеи непосредственно 8-й русской армии в период Луцкого прорыва составили: пленными — 922 офицера и 43 628 солдат, 66 орудий, 50 бомбометов, 21 миномет и 150 пулеметов. Но вся русская конница оказалась где-то в ковельских болотах, и некому было вовремя пожать замечательные плоды блестящей победы. Постепенно 8-я русская армия исчерпала все резервы, и когда натолкнулась в районе города Киселина (в 36 км северо-западнее Луцка) на упорное сопротивление противника, она вынужденно приостановила свое наступление. «Остается пожалеть, — писал русский военный историк А.А. Керсновский, — что генерал Брусилов не перенес в эти решительные дни свой командный пост ближе к полю сражения… Тогда бы он принял, быть может, то полководческое решение, что дало бы нам выигрыш кампании, а быть может, и войны… Подкрепив победоносный XL корпус резервным XLV, переведя сюда быстро V конный и бросив его с 12-й кавалерийской дивизией на Владимир-Волынский, он окончательно стер бы с лица земли IV армию врага и вслед за тем вывел бы из строя Австро-Венгрию…»

Обеспечение главного удара 8-й русской армии справа осуществляла группа генерала Андрея Медардовича Зайончковского, в состав которой входил V конный корпус. Этому войсковому соединению ставилась тактическая задача при необходимости воспрепятствовать возможной переброске войск противника по дороге Колки — Цумань (соответственно, 47 км северо-восточнее и 40 км восточнее от Луцка). На крайнем правом фланге 8-й русской армии действовала сильная кавалерийская группа под общим командованием генерала Якова Федоровича Гилленшмидта. Она состояла из подразделений IV конного корпуса, частей 7-й кавалерийской и 3-й Кавказской казачьей дивизий, подкрепленных пехотными дивизиями XLVI армейского корпуса. Этой ударной группировке русским командованием предписывалось прорваться в общем направлении на Ковель (ныне город в Волынской области Украины, в 66 км северо-западнее Луцка).

Полоса грядущего наступления пролегла в болотистой местности, где никто не ожидал наступления конницы, но одновременно это также заранее предопределяло немалые трудности для взлома обороны противника. Однако в случае успеха могло сомкнуться кольцо окружения вокруг австро-венгерских частей восточнее Ковеля. Русским командованием вполне правомерно предполагалось, что русская пехота из состава XLVI армейского корпуса непременно прорвет укрепленные австро-венгерские позиции и тем самым обязательно расчистит путь для продвижения многочисленной коннице. А уж конница не только обеспечит успешную операцию по планируемому окружению частей противника, соединившись в заданном районе с другими подразделениями 8-й русской армии, но и быстро уйдет в желанный глубокий рейд по беззащитным тылам неприятеля. Намеченный рейд в глубокий тыл противника был рассчитан на уничтожение запасов продовольствия и фуража, уничтожение складов, разрушение железных дорог. Такое расстройство тыла противника могло бы облегчить продвижение всех соединений 8-й русской армии.

Осуществление оперативно-тактического рейда русским командованием возлагалось на начальника 2-й Сводно-Казачьей дивизии, донского казака, генерал-майора Петра Николаевича Краснова, который к тому времени зарекомендовал себя отважным, смелым и расчетливым кавалерийским начальником.

Но если на основном направлении действий ударной группировки 8-й русской армии дела складывались весьма благополучно и практически в полном соответствии с намеченными планами, то положение на ее правом крыле внушало сильную тревогу. Части XLVI армейского и IV конного корпусов натолкнулись на упорное сопротивление противника и не смогли выполнить поставленных перед ними задач. Несмотря на категорические требования главнокомандующего Юго-западным фронтом генерал-адъютанта А.А. Брусилова, обращенные к командующему 8-й русской армией генерал-лейтенанту A.M. Каледину и лично к начальнику IV конного корпуса генералу Я.Ф. Гилленшмидту, новые попытки прорвать оборону противника также не имели успеха.

К сожалению, далеко не все вышло так, как первоначально задумывалось. Например, готовясь к глубокому рейду по тылам противника, генерал-майор П.Н. Краснов продумал предстоящий кавалерийский маневр до малейших деталей. Приказ по 2-й Сводно-Казачьей дивизии, в частности, предусматривал даже расчехление полковых знамен, чтобы с присущей казакам лихостью мощно и красиво пронестись по вражеским тылам под развернутыми знаменами. Однако Краснов не предполагал одного и самого существенного, что отважная русская пехота так и не сможет прорвать австро-венгерские позиции, а на необходимый взлом прочной обороны неприятеля придется бросить спешенных казаков. Желанного кавалерийского рейда на Ковель, увы, не получилось, и противник избежал вероятной участи окружения. В действительности неожиданно произошло так, что IV конный корпус наступал по болотам в пешем строю и медленно теснил австро-венгерские части и подошедшие им на помощь германские подразделения. Группа генерала Я.Ф. Гилленшмидта своим упорным давлением на противника лишь отвлекала на себя его значительные силы с направления главного удара, но прорвать фронт так и не смогла.

С победоносным занятием Луцка русскими частями линия фронта 8-й русской армии образовала своеобразную дугу, в выпуклой части которой находились успешно продвигающиеся войска центра. Фланги же армии по-прежнему упирались в исходные до наступления позиции. Тем не менее находившаяся перед фронтом русской армии 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Фердинанда в результате русского наступления потерпела сокрушительное поражение. Она уже отступала и несла при этом огромные боевые потери.

26 мая 1916 г. главнокомандующий Юго-западным фронтом генерал-адъютант А.А. Брусилов отдал очередную директиву. Согласно его указаниям, 8-я русская армия должна была прочно утвердиться на рубеже реки Стырь и последовательно развивать дальнейшее наступление на флангах ударной группировки. Всей кавалерии главнокомандующий приказал прорваться в тыл отступающего противника и захватить важнейший транспортный узел — город Ковель. Однако на правом фланге армии атаки XLVI армейского и IV конного корпусов, целенаправленно предпринятые 26, 27 и 28 мая 1916 г., вновь не увенчались успехом. Труднопроходимая болотистая местность сильно затрудняла здесь использование мощной конной группировки. После кровопролитных боев, в ходе которых конница понесла большие потери, было решено прекратить дальнейшие попытки прорвать укрепленную полосу противника на этом направлении.

В безуспешном сражении в ковельских болотах серьезные боевые потери понесла и 2-я Сводно-Казачья дивизия. Она дважды 26 мая отчаянно штурмовала позиции австро-венгерских войск у местечка Галузия, в результате чего были заняты две сильно укрепленные линии обороны неприятеля. Но дальнейшее продвижение казачьих цепей оказалось остановленным цепко обороняющимся противником, к которому из тыла спешно перебрасывались все новые и новые резервы. Узкие болотные дефиле (проходы), удачно используемые оборонявшейся стороной, вынуждали казачьи сотни вести фронтальные атаки неприятельских позиций, что неизбежно вело к очень большим потерям личного состава воинских частей. В приказе начальника IV конного корпуса особо подчеркивалось, что именно донцы, кубанцы и терцы «увлекали за собой пехоту, показывали чудеса прорыва» и потеряли при этом около 40 офицеров и 500 казаков. Они «запечатлели в истории русской конницы эпизоды самоотречения для достижения кавалерийской мечты: прорваться и уйти в глубокий набег».

После взятия Галузии дивизия должна была «безостановочно пробиваться в направлении на Городок — Черск-Черемощно для выхода на пути к Ковелю с северо-запада». Вместо желанного кавалерийского маневра казаки лежали в сыром, мглистом, болотистом лесу, в сплошной воде, и отчетливо видели перед собой многочисленные ряды колючей проволоки и грозящие смертельным огнем брустверы траншей мощного узла обороны противника.

Новая попытка прорыва неприятельских позиций 28 мая 1916 г. также не принесла никаких результатов. Начальник 2-й Сводно-Казачьей дивизии генерал-майор П.Н. Краснов при описании действий казаков в боях 26–28 мая принципиально отмечал, что «дивизия свято выполнила свой долг». Тем не менее к вечеру 28 мая в штабах получили приказ приостановить наступление на фронтовом участке IV конного корпуса. К этому времени уже обозначился серьезный успех на левом фланге 8-й русской армии, где наконец удалось прорвать оборону противника. Австро-венгерские войска начали здесь постепенный отход, вскоре превратившийся в беспорядочное бегство.

Из района севернее Луцка на ковельском направлении действовал V конный корпус 8-й русской армии. В составе 11-й кавалерийской дивизии корпуса храбро сражались казаки 12-го Донского казачьего Генерал-Фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического полка. 26 мая 1916 г. 3 полусотни этого донского подразделения с 2 орудиями и 4 пулеметами настойчиво атаковали сильно укрепленную позицию противника в районе населенных пунктов Ситница — Омельно. Своим мощным напором они вынудили противостоявшие австро-венгерские войска отступить. В итоге храбрые донцы значительно продвинулись вперед и успешно освободили новые русские территории, ранее находившиеся в руках врага. Полк благополучно переправился на правый берег реки Стыри, где с ходу овладел местечками Навоз (в 32 км севернее Луцка) и Сокуль.

Крупных успехов в течение первых дней общего наступления войск Юго-западного фронта добились и другие русские армии, которые удачно прорвали оборону противника сразу на нескольких направлениях. При этом на ряде участков осуществленного прорыва заметную роль сыграли донские казачьи полки и дивизии. Так, на направлении главного удара 7-й русской армии активно действовала сформированная 6(19) апреля 1916 г. 6-я Донская казачья дивизия под командованием генерал-лейтенанта Пономарева. В развернувшихся наступательных боях отлично зарекомендовали себя все основные воинские подразделения дивизии: 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк, 40-й, 49-й и 53-й Донские казачьи полки, а также 7-й Донской артиллерийский дивизион — 14-я и 15-я Донские казачьи батареи.

Накануне наступления все 6 сотен 53-го Донского казачьего полка (355 казаков при 4 пулеметах) сменили в окопах солдат 172-го Лидского пехотного полка. Казаки-разведчики изучили возможные подступы к укреплениям противника и предусмотрительно разрезали в ряде мест колючую проволоку. После 45-часовой артиллерийской подготовки 23 мая 1916 г. русские цепи пошли в атаку. Во время преодоления первой линии неприятельских окопов отличился приказный Чекунков, который собрал и присоединил к 5-й роте 21-го Туркестанского стрелкового полка неожиданно оставшихся без командира солдат. Телефонисты-казаки самоотверженно работали под непрерывным огнем противника, восстанавливая поврежденные линии связи от самых передовых окопов. Старший врач полка Севрюгов и сотенные фельдшеры под «градом смертельного металла» профессионально делали перевязки своим казакам и пленным австрийцам.

25 мая 1916 г. казачьи сотни 7-го Донского казачьего Войскового Атамана Денисова полка значительно опередили наступающие цепи 3-й Туркестанской стрелковой дивизии и II армейского корпуса, поскольку своевременно переправились через реку Язловец. Более того, они успешно захватили деревни Пшедмесце, Бровары и Новоселку-Язловецку. Затем в конном строю лавой и наметомдонцы бросились к переправам через реку Стрыпа (левый приток Днестра, Тернопольская область, Украина), цепко преследуя отступающего противника. Казакам-денисовцам удалось предотвратить разрушение 8 мостов. В результате внезапной атаки полк прочно преградил путь к отступлению части неприятельской пехоты. Она не сумела переправиться на другой берег и оказалась в окружении. Одновременно неприятельские позиции у Язловца, считавшиеся австро-венгерским командованием неприступными, были прорваны дивизиями II армейского корпуса. С утра 26 мая 1916 г., после захвата пехотой двух-трех линий окопов противника, в прорыв был введен армейский резерв — II конный корпус.

3-ю Туркестанскую дивизию, наступавшую на острие главного удара 7-й русской армии, слева активно поддерживала 43-я пехотная дивизия. В составе последней отлично действовал 49-й Донской казачий полк. Он начал атаку в спешенном строю южнее Язловца в районе деревень Жиброды и Дулибы. К вечеру 25 мая 1916 г. оборона противника оказалась взломана. 7-я русская армия успешно форсировала реку Стрыпа всеми своими тремя армейскими корпусами — II, XVI и XXII. Преследовать разбитого противника русское командование приказало армейскому резерву — II конному корпусу. В него входили: 6-я Донская казачья дивизия, 9-я кавалерийская дивизия и 2-я Сводно-Казачья дивизия. В результате удачных действий русской кавалерии у Порхова, Гниловод и Бобулинцев австро-венгерские войска понесли большие боевые потери в личном составе и в полном беспорядке отступили за реку Стрыпа.

Полки 6-й Донской казачьей дивизии приняли активное участие в преследовании повергнутого противника. Особенно отличилась 2-я бригада дивизии (49-й и 53-й Донские казачьи полки) под командованием генерал-майора Попова. Храбрые донцы 31 мая 1916 г. вплавь и вброд преодолели реку Стрыпа в месте ее впадения в Днестр у деревни Поток Златы. На следующий день казаки продолжили свое наступательное движение на запад и переправились уже на правый берег Днестра. Разведывательная сотня бригады под командованием есаула 53-го Донского казачьего полка Михаила Безмолитвенного предусмотрительно выдвинулась в направлении городка Тлумач, к юго-востоку от города Станислава. 1 июня 1916г. казаки вновь буквально по пятам преследовали отступающего противника от уже занятого русскими войсками Порхова. В этот момент находившиеся на марше казачьи полки попали под сильный артиллерийский обстрел со стороны неприятеля. Враг укрепился в районе деревни Воронув и стал вести прицельный огонь по донским частям. Командир бригады вовремя спешил 6-ю сотню 49-го Донского казачьего полка (65 казаков) и 3-ю сотню 53-го Донского казачьего полка (44 казака). Созданный сводный отряд и приданный ему пулеметный взвод под общим командованием есаула Кучерова, несмотря на мощный огонь противника, успешно выбил неприятеля из деревни. Отважные казаки захватили в этом бою 102 солдата и одного офицера.

2 июня 1916 г. отличился другой сводный отряд, объединявший четыре сотни 31-го Донского казачьего полка (временно входившего в состав 6-й Донской казачьей дивизии) и одну сотню 53-го Донского казачьего полка под общим командованием есаула Михаила Безмолитвенного. Донцы на протяжении нескольких верст удачно преследовали противника и нанесли ему существенный урон. В другом случае 5-я сотня 53-го Донского казачьего полка самостоятельно в конном строю атаковала сильно укрепленный пункт обороны противника, а затем у деревни Чертовец полностью рассеяла резервную роту неприятеля. Всего в тот день, 2 (15) июня 1916 г., казаки 53-го Донского казачьего полка взяли в плен 19 офицеров, 617 солдат, захватили 1 пулемет, 1 бомбомет, много винтовок, 150 ручных бомб и другое военное имущество.

Боевая активность 2-й бригады 6-й Донской казачьей дивизии способствовала захвату важного в оперативном значении плацдарма. Поэтому практически сразу изменяется основная тактическая задача для казаков. Со 2 по 9 июня 1916 г. 49-й и 53-й Донские казачьи полки находились на правом берегу Днестра и занимали линию фронта между населенными пунктами Незвиско и Чертовец. Донцы сдерживали контратаки австро-венгерских войск, пока их не сменили части 9-й русской армии.

С 12 июня 1916 г. на 6-ю Донскую казачью дивизию русское командование возложило новую задачу по оказанию содействия полкам 3-й Заамурской пехотной дивизии, наступавшей на узел обороны противника у деревни Исакув. Казаки должны были действовать во фланг и тыл закрепившимся здесь австро-венгерским войскам. 12 июня 1916 г. казачьи сотни переправились через реку Днестр у Сновидува, отбили контратаки неприятеля и захватили деревни Секежин и Пиотрув, а также одновременно заняли позиции по склонам высот «320», «321» и «326». В том бою донцы взяли в плен до 150 солдат противника. Занятые высоты казаки удерживали под сильным огнем австро-венгерских артиллерийских батарей до 15 июня 1916г. При атаках противник упорно оборонялся, не желая лишаться выгодных и сильно укрепленных позиций у Исакува и на высотах северо-восточнее этой деревни. Только на свой крайний правый фланг у Днестра неприятель стянул 10 пулеметов и усилил данное месторасположение пехотными подразделениями. Понтонный мост, возведенный русскими саперами у деревни Сновидув, неоднократно взрывался плавучими минами противника, пускавшимися вниз по течению реки.

16 июня 1916 г. 49-й и 53-й Донские казачьи полки предприняли настоящий штурм австро-венгерских укреплений. Под сильным артиллерийским и пулеметным огнем они атаковали вражеские позиции. 4-я сотня 49-го Донского казачьего полка активно наступала в конном строю, но неожиданно застряла в нескольких рядах неприятельских проволочных заграждений. Она понесла большие потери в личном составе и была вынуждена спешиться. Две спешенные сотни наконец окружили Исакув, а остальные сконцентрировались правее деревни. С наступлением темноты пулеметчик 49-го Донского казачьего полка приказный Корнеев по собственной инициативе перенес свой пулемет в ход сообщения, ведущий из захваченных казаками окопов в еще удерживаемые неприятелем, и очень удачно вел огонь вдоль них. К утру 17 июня 1916 г. противник не выдержал мощного натиска казаков и оставил укрепленные позиции у деревни Исакув. Донцы цепко преследовали отступающие австро-венгерские войска и в результате прочно закрепились на южной окраине городка Долина. Они также успешно продвинулись в направлении местечек Делева, Одае и Олеша и тем самым уже непосредственно угрожали захватом городу Тлумач, расположенному в 20 километрах юго-восточнее Станислава. Стремясь не допустить этого, австро-венгерское командование 19 июня 1916 г. спешно организовало контратаку своих подразделений на позиции донских казаков. Неприятель наступал со стороны Долины, Одае и Олеши в общем направлении на Исакув. Несмотря на опасный обход их левого фланга, донцам было приказано во что бы то ни стало удержать деревню. Особенно тяжело пришлось казакам левофланговой 6-й сотни 53-го Донского казачьего полка. Командир полка даже перебросил ей на помощь 1-ю сотню и пулеметную команду, что дало возможность другим сотням отойти. С этой же целью две сотни 49-го Донского казачьего полка сознательно решились на большие потери и осуществили поразивший врага фронтальный маневр. Они атаковали противника на широком аллюре с губительного расстояния в три версты до его передового края. И тем не менее под сильным артиллерийским огнем казачьи сотни вынужденно оставили Исакув и отошли на позиции у деревни Пиотрув. Следует особо отметить, что донские полки вели ожесточенные бои почти без поддержки собственной артиллерии, израсходовавшей свой боезапас.

22 июня 1916 г. подразделения 6-й Донской казачьей дивизии (53-й Донской казачий полк был выведен в резерв) в тесном взаимодействии с частями 2-й Заамурской пехотной дивизии вновь настойчиво контратаковали противника. 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк при поддержке заамурцев в пешем и конном строю наступал на австро-венгерские позиции в районе деревни Олеша и умело преодолел три ряда проволочных заграждений. Три спешенные сотни полка атаковали местечко Долина и заставили укрепившегося противника отойти на левый берег реки Суходул. На этом столкновения с неприятелем не окончились. В целом за месяц беспрерывных и кровопролитных боев полки 6-й Донской казачьей дивизии с честью выполнили возложенную на них задачу обеспечения наступления главных сил 7-й русской армии.

Столь же успешно действовали донские казачьи полки на левом крыле Юго-западного фронта, где войска 9-й русской армии под командованием генерала от инфантерии Платона Алексеевича Лечицкого в первый же день наступления заняли всю передовую укрепленную полосу противника. Развивая достигнутый успех, они быстро продвигались на запад. Главный удар наносился силами левого фланга 9-й армии на черновицком направлении. Входившая в III конный корпус генерала Рерберга 1-я Донская казачья дивизия развивала прорыв пехотных частей и преследовала отступавшего противника.

Всего же в войсках Юго-западного фронта насчитывалось 17 донских казачьих полков и 19 отдельных и особых донских казачьих сотен. Все они приняли участие в многочисленных боях развернувшегося летнего наступления русских войск. Многим донским казачьим частям сопутствовала удача. Так, 29 мая (11 июня) 1916 г. 1-я Донская казачья дивизия генерал-майора Григория Чоглокова, находившаяся на левом фланге фронта в районе Ошехлоб, успешно прорвалась на 35 километров в глубь расположения противника и удачно захватила в ходе осуществленного рейда 2 тыс. пленных. В этот же день часть русской конницы командование сняло с участка боевых действий IV конного корпуса и спешно перебросило на Луцкое направление, где пехоте удалось взломать глубоко эшелонированную оборону австро-венгерских войск. Донские казачьи части отлично выполняли возложенную на них тактическую задачу. Казаки надежно обеспечивали плотное преследование отступающего противника, заходили далеко во вражеский тыл и обгоняли убегавшие части неприятеля, а те неизбежно попадали в ужасное положение меж двух огней и в такой ситуации «быстро впадали в отчаяние и просто бросали оружие».

Во время развернувшегося летнего наступления русские войска значительно оторвались от своих воинских резервов и тыловых баз снабжения, что осложняло ведение активных боевых действий. Поэтому уже 2(15) июня 1916 г. в войсковые штабы поступил приказ о временном прекращении дальнейшего продвижения соединений фронта. Параллельно преследование отступающего противника поручалось частям русской конницы. В период деятельной подготовки нового удара, который последовал уже в середине июня, казаки настойчиво продолжали теснить австро-венгерские подразделения и по-прежнему захватывали много пленных.

Новое наступление русских войск началось несколько южнее от первоначального. Здесь вновь себя отлично проявили донские казачьи части. Так, казаки 31-го Донского казачьего полка вплавь нагими с присущей им лихостью форсировали реку Днестр, перекололи (пиками. — Примеч. ред.) и пленили вражеские посты, а также удерживали захваченный плацдарм до подхода русских подкреплений.

1916 год коренным образом изменил даже привилегированное положение казачьей гвардии. Впервые за два с лишним года тяжелейшей войны гвардейские казачьи части несли службу в пешем строю. Это произошло именно на Юго-западном фронте, куда Ставка ВГК в целях развития обозначившегося стратегического успеха своим решением направила Особую армию генерала A.M. Безобразова. Введенное в сражение новое армейское соединение состояло исключительно из корпусов стратегического резерва, и оно должно было, по мнению командования, значительно усилить наступательный потенциал русских войск.

В ходе возобновившегося 15 июля 1916 г. общего наступления Юго-западного фронта Особая армия продвигалась в полосе боевых действий между 3-й и 8-й русскими армиями в тактическом направлении на Ковель и выполняла ответственную задачу русского командования атаковать Ковель с юга. Среди многочисленных воинских подразделений нового армейского соединения в бой вступили и гвардейские донские казачьи части. В это время в составе 3-й Гвардейской кавалерийской дивизии Гвардейского конного корпуса Особой армии успешно вела боевые действия Гвардейская казачья бригада. В бригаду входили: Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк, Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк и Лейб-Гвардии Сводно-Казачий полк. С июля по октябрь 1916 г. Гвардейская казачья бригада под командованием генерал-майора И. Орлова достойно сражалась в пешем строю на позициях у реки Стоход (правый приток р. Припяти) в районе местечек Михайловка и Марьяновка.

Многочисленные и кровопролитные бои продолжались все лето. Русские войска дважды повторяли мощные удары: 21 июня (4 июля) и 15 (28) июля. И каждый раз вновь и вновь отличались донские казаки. Однако превратить наступление Юго-западного фронта в грандиозное поражение противника не удалось.

И тем не менее результаты этого сражения переоценить трудно. В военном отношении наступательная операция Юго-западного фронта, безусловно, явилась крупным достижением в развитии военного искусства. Она вполне доказала реальную возможность широкого прорыва устоявшегося позиционного фронта, несмотря на то, что тактические успехи самого прорыва вовсе не привели к решающим военно-стратегическим результатам. Наступательная операция Юго-западного фронта по большому счету оказалась значительным оперативным продвижением лишь одной, хотя и достаточно мощной, военной группировки русских войск. Но это ни в коей мере не умаляло огромного значения одержанной победы.

В ходе наступления Юго-западного фронта было взято в плен 8924 офицера, 408 000 солдат противника, захвачено 581 орудие, 448 бомбометов и минометов, 1795 пулеметов. Русские войска отняли у австрийцев 25 000 квадратных километров территории. Они отвоевали тем самым значительную часть земель, оставленных в 1915 г., вновь завоевали часть принадлежавшей Австро-Венгрии Восточной Галиции и всю Буковину. И это лишь тактические результаты, стратегические же были неизмеримо больше. И прежде всего для союзников. Спасена итальянская армия (австрийцы прекратили наступление в Италии и перебросили на русский фронт до 15 дивизий), германцы затихли под Верденом (переброшено с Западного фронта до 18 дивизий), французы получили возможность перейти в наступление на Сомме, и, наконец, успех русских армий на полях Галиции обусловил выступление Румынии против центральных держав (о чем горько пожалела Россия, вынужденная вскоре спасать разгромленные армии этого нежданного горе-союзника). Луцкий прорыв практически парализовал австро-венгерскую армию, поскольку ее общие потери убитыми, ранеными и пленными доходили до полутора миллионов. Дунайская монархия, как нередко называли тогда Австро-Венгрию, буквально развалилась на отдельные «лоскутки», так и не оправившись от нанесенного ей русской армией мощного удара. Но это произошло через два года, а пока Великая война еще только слегка наклонилась к своему закату.

 

БОЕВОЕ РАЗВЕРТЫВАНИЕ ДОНСКИХ КАЗАЧЬИХ ЧАСТЕЙ К КОНЦУ 1916 ГОДА

В августе 1916 г. развернулись ожесточенные бои на реке Стоход в районе деревень Рудка-Червище, Тоболы. Эти населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки, а перевес сил никак не мог обозначиться. И вот неприятель, казалось, берет верх над русскими. Тогда в критический момент боя 6 августа на помощь уже отходящим пехотным частям подоспела донская бригада 2-й Сводно-Казачьей дивизии. Она своей решительной атакой буквально вырвала победу из рук врага. Мужество и отвагу донских казаков бесстрастно зафиксировал следующий исторический документ. В приказе на награждение командира 17-го Донского казачьего Генерала Бакланова полка полковника Дмитрия Маркозова орденом Св. Георгия 4-й степени говорилось: «…когда наши части, теснимые противником, стали отходить к деревне Рудка-Червище, полковник Маркозов, командуя названным полком, под сильным артиллерийским и пулеметным огнем и бомбами трех снизившихся аэропланов, по наведенному конно-саперами мосту, переправился на левый берег реки Стохода, и, лично ведя… полк в конную атаку, изрубил около 200 человек, и, хотя понес большие потери, опрокинул противника, увлекая свою пехоту, решительно изменил ход боя в нашу пользу…»

Но коренным образом изменить ход всей войны казаки, естественно, не могли. Измученные бесчисленными переходами маневренного периода войны, обескровленные бессмысленными атаками в конном строю на укрепленные линии обороны противника в период позиционный, казачьи части срочно нуждались в отдыхе и поправке чрезвычайно истощенного войной конского состава. В штабе 8-й русской армии еще в ноябре 1915 г. пришли к выводу: «Продолжительная работа конницы в окопах не может не действовать разрушительно как на конский состав, так и на ее боевую деятельность в конном строю. Между тем как боевая сила, лишенная одного из главных своих элементов — подвижности, кавалерийская дивизия почти равняется одному батальону полного состава». Если учитывать это вполне компетентное мнение, то приходится безмерно удивляться исключительной самоотверженности донских казаков, их выдержке и стойкости в тяжелейших условиях войны.

Донские казачьи части достаточно спокойно воспринимали и весьма достойно переносили нелегкое бремя непрерывных боевых действий. Так, 5-я Донская казачья дивизия (27-й, 28-й, 29-й и 33-й Донские казачьи полки и 6-й Донской артиллерийский дивизион — 12-я и 13-я Донские казачьи батареи) провела в окопах не менее десяти месяцев в районе Полесья и Пинских болот. Конечно же, после такого физически невыносимого испытания требовался продолжительный отдых. Тем более что складывающаяся военно-оперативная обстановка этому благоприятствовала.

В целом осенью 1916 г. крупных военных операций на фронтах практически не проводилось. Многочисленная русская конница опять в основном сидела в окопах. Она нередко полностью заменяла пехоту на отдельных участках военного противоборства. Помимо этого, значительная часть кавалерийских соединений находилась в резерве главнокомандующих фронтами. В итоге получался весьма своеобразный расклад в использовании конницы на театрах военных действий. На 31 октября 1916 г. боевое расписание для русской кавалерии выглядело следующим образом: 494 эскадрона (сотни), или 50% всей конницы, выполняли задачи командования, находясь в окопах, 72 эскадрона (сотни), или 7% конницы, традиционно несли службу в охранных подразделениях и осуществляли необходимую разведку, а 420 эскадронов (сотен), или 43% конницы, находилось в резерве. По подсчетам Г.Л. Воскобойникова, из 21 казачьей дивизии и 5 отдельных казачьих бригад лишь 12 дивизий пребывали на боевых позициях, в том числе 1-я, 2-я и 5-я Донские казачьи дивизии, Донская казачья бригада. Остальные 9 казачьих дивизий числились в резерве, и среди них значились 3-я, 4-я и 6-я Донские казачьи дивизии.

Если же более предметно обратиться к статистике донских казачьих частей, то мы можем четко зафиксировать общее количество подразделений, выставленных Областью Войска Донского для несения действительной воинской службы. К концу 1916 г. Донским казачьим войском было направлено на театр военных действий и в тыловые гарнизоны 2 гвардейских и 58 армейских полков, Донская пешая бригада 6-батальонного состава, 1 гвардейская и 25 армейских батарей, 23 отдельных и 53 особых сотни, а также 58 конвойных полусотен.

Декабрь 1916 г. стал для донских казачьих частей в общей истории войны ключевым рубежом. Это историческое время, когда можно с определенной уверенностью говорить о наиболее полном развертывании донских подразделений на завершающем этапе военного противоборства. Переломный для России 1917 год явился для казаков, вовлеченных в глобальное вооруженное столкновение ведущих мировых держав, промежуточным временем переформирования и периодом ограниченного участия в боевых действиях. Именно поэтому, широко используя архивные материалы, мы попытались исторически реконструировать боевое расписание донских казачьих частей на декабрь 1916 г. по всем фронтам русской армии. Такая глобальная систематизация, с нашей точки зрения, непременно обеспечивает научно обоснованный переход от эпизодического упоминания отдельных воинских формирований в ходе целостного анализа процесса участия донского казачества в боевых действиях русской армии на фронтах войны к обобщенному видению и детальному фиксированию всех воинских подразделений Войска Донского. Собирательный характер рассматриваемой ниже исторической информации позволяет достичь логической завершенности в исследовании исторического феномена донского казачества как боевой единицы русской армии в войне 1914–1917 гг.

Итак, на Северном фронте в декабре 1916 г. были задействованы следующие донские воинские подразделения: при штабе 12-й русской армии состояли 6-я отдельная Донская казачья сотня и 5-я особая Донская казачья сотня; 4-я Донская казачья дивизия (19-й, 24-й, 25-й и 26-й Донские казачьи полки и 5-й Донской артиллерийский дивизион — 10-я и 11-я Донские казачьи батареи); 45-й Донской казачий полк (из состава VI Сибирского корпуса, но временно прикомандирован к 4-й Донской казачьей дивизии); 43-й Донской казачий полк (XXI армейский корпус); при штабе 5-й русской армии состояли 6-я, 43-я и 53-я особые Донские казачьи сотни; 1-й Донской казачий Его Величества полк (1-й кавалерийской дивизии 1-го конного корпуса); 14-й Донской казачий Войскового Атамана Ефремова полк (14-й кавалерийской дивизии 1-го конного корпуса); 4-й Донской казачий Графа Платова полк (4-й кавалерийской дивизии 1-го конного корпуса); 5-й Донской казачий Войскового Атамана Власова полк (5-й кавалерийской дивизии 1-го конного корпуса); 39-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (XIX армейский корпус); 50-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (XXVIII армейский корпус); 2-й Донской казачий Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк (2-й кавалерийской дивизии); 23-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (XTV армейский корпус); 9-я особая Донская казачья сотня(137-я пехотная дивизия XLII армейского корпуса) и 18-я отдельная Донская казачья сотня (временно в г. Петрограде).

На Западном фронте в декабре 1916 г. дислоцировались и участвовали в боевых операциях следующие донские казачьи части: при штабе фронта состояла 25-я отдельная Донская казачья сотня; 19-я особая Донская казачья сотня при штабе 10-й русской армии; 9-й Донской артиллерийский дивизион — 18-я и 19-я Донские казачьи батареи (при 2-й Кубанской казачьей дивизии); 48-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (XX армейский корпус); одна Донская полусотня-конвой при XXXVIII армейском корпусе; 36-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (II Кавказский корпус); 19-я отдельная Донская казачья сотня (I Сибирский корпус); 41-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (XLIV армейский корпус); 7-я особая Донская казачья сотня при штабе 2-й русской армии; 7-й Донской артиллерийский дивизион — 14-я и 15-я Донские казачьи батареи (при Уральской казачьей дивизии); 52-й Донской казачий полк и 11-й Донской артиллерийский дивизион — 22-я и 23-я Донские казачьи батареи (при 2-й Туркестанской казачьей дивизии); 1-я отдельная Донская казачья сотня (Гренадерский корпус); 11-я отдельная Донская казачья сотня (X армейский корпус); 44-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (при III Сибирском корпусе); 8-я и 37-я особые Донские казачьи сотни при штабе 3-й русской армии; 16-й Донской казачий Генерала Грекова 8-го полк и 17-й Донской казачий Генерала Бакланова полк (2-я Сводно-Казачья дивизия IV конного корпуса); 10-й Донской артиллерийский дивизион — 17-я и 24-я Донские казачьи батареи (1-я Кубанская казачья дивизия IV конного корпуса); 34-й Донской казачий полк (III армейский корпус); 46-й Донской казачий полк и одна полусотня-конвой (XXXI армейский корпус); 51-й Донской казачий полк и две полусотни-конвоя (XLVI армейский корпус); Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк, Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк и Лейб-Гвардии 6-я Донская казачья Его Величества батарея (Гвардейский Кавалерийский корпус, шестые сотни гвардейских полков при 1-м и 2-м Гвардейских корпусах); 5-я Донская казачья дивизия (27-й, 28-й, 29-й и 33-й Донские казачьи полки и 6-й Донской артиллерийский дивизион — 12-я и 13-я Донские казачьи батареи); 35-й Донской казачий полк (четыре сотни в отряде генерал-лейтенанта Глеба Банковского и две сотни при I армейском корпусе); 17-я отдельная Донская казачья сотня (II Гвардейский корпус); три донских конвоя при I армейском корпусе; 21-й Донской казачий полк (I Туркестанский корпус); 58-й Донской казачий полк (три сотни при XXXIV армейском корпусе и одна сотня при XXXIX армейском корпусе); по одной полусотне-конвою при 24-й и 112-й пехотных дивизиях.

На Юго-западном фронте в декабре 1916г. были задействованы следующие донские подразделения: при штабе 11-й русской армии состояли 51-я и 57-я особые Донские казачьи сотни; 42-й Донской казачий полк и 9-я отдельная Донская казачья сотня (XVII армейский корпус); 22-й Донской казачий полк и 14-я отдельная Донская казачья сотня (VI армейский корпус); 10-я и 40-я особые Донские казачьи сотни (XLV армейский корпус); 35-я и 56-я особые Донские казачьи сотни при штабе 7-й русской армии; 6-я Донская казачья дивизия (7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк, 40-й, 49-й и 53-й Донские казачьи полки и 12-й Донской артиллерийский дивизион — 21-я и 25-я Донские казачьи батареи); три полусотни-конвоя при XVI армейском корпусе; одна полусотня-конвой при VII Сибирском корпусе; 30-я отдельная Донская казачья сотня (XXII армейский корпус); 12-я отдельная Донская казачья сотня (XII армейский корпус); 23-я и 55-я особые Донские казачьи сотни (XLI армейский корпус); 28-я особая Донская казачья сотня при штабе 8-й русской армии; 38-й Донской казачий полк (три сотни при штабе 8-й русской армии и одна сотня в ХХ1П армейском корпусе); по две полусотни-конвоя при XXIII армейском и XVIII армейском корпусах; 31-я отдельная и 31-я особая Донские казачьи сотни при штабе 9-й русской армии; 12-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического полк (11-й кавалерийской дивизии V конного корпуса); 8-й Донской артиллерийский дивизион — 16-я и 20-я Донские казачьи батареи (Уссурийской казачьей дивизии V конного корпуса); 31-й Донской казачий полк, 13-я особая и 27-я отдельная Донские казачьи сотни (II армейский корпус); 36-я отдельная Донская казачья сотня (XXV армейский корпус); 54-й Донской казачий полк (XXVI армейский корпус); 21-я, 39-я особые и 35-я отдельная Донские казачьи сотни (XL армейский корпус). Кроме того, в распоряжении военнодорожного отдела Юго-западного фронта состояли 25-я, 26-я, 30-я, 32-я, 33-я и 34-я особые Донские казачьи сотни (города Ямполь, Летичев, Базалия, Новая Ушица, Каменец-Подольск и Ваньковцы Подольской губернии, т.е. в основном в Винницкой и Хмельницкой областях Украины). Помимо этого, 36-я и 38-я особые Донские казачьи сотни находились в городах Николаев и Одесса.

На Румынском фронте в декабре 1916 г. дислоцировались и участвовали в боевых операциях следующие донские казачьи части: при штабе 4-й русской армии состояли 20-я отдельная и 12-я, 16-я, 20-я и 41-я особые Донские казачьи сотни; 6-й Донской казачий Генерала Краснощекова полк (6-й кавалерийской дивизии VII конного корпуса); 2-й Донской артиллерийский дивизион — 4-я и 5-я Донские казачьи батареи (12-й кавалерийской дивизии); 1-й Донской артиллерийский дивизион — 6-я и 7-я Донские казачьи батареи (временно в Туземной конной дивизии); 32-я отдельная Донская казачья сотня (VII армейский корпус); одна сотня 35-го Донского казачьего полка, 2-я, 22-я, 24-я и 52-я особые Донские казачьи сотни (XXX армейский корпус); 3-й Донской казачий Ермака Тимофеева полк (3-й кавалерийской дивизии VI конного корпуса); 8-й Донской казачий Генерала Иловайского 12-го полк и 1-я Донская казачья батарея (8-й кавалерийской дивизии VI конного корпуса); 3-я Донская казачья дивизия (18-й, 20-й, 30-й и 32-й Донские казачьи полки и 4-й Донской артиллерийский дивизион — 8-я и 9-я Донские казачьи батареи); 3-й Донской артиллерийский дивизион — 2-я и 3-я Донские казачьи батареи (в составе 10-й кавалерийской дивизии III конного корпуса); 1-я Донская казачья дивизия (9-й Донской казачий Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полк, 10-й Донской казачий Генерала Луковкина полк, 13-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Кутузова-Смоленского полк и 15-й Донской казачий Генерала Краснова 1-го полк); 37-й Донской казачий полк и 33-я отдельная Донская казачья сотня (VIII армейский корпус); 47-й Донской казачий полк и три полусотни-конвоя (IV армейский корпус); три полусотни-конвоя (в IV Сибирском корпусе).

В Кавказской армии на декабрь 1916 г. находились следующие донские воинские подразделения: 55-й Донской казачий полк и присоединенная к нему 48-я особая Донская казачья сотня (V Кавказский корпус); Донская казачья пешая бригада (6 казачьих пеших батальонов) и 83-я особая Донская казачья сотня в составе I Кавказского корпуса; 82-я особая Донская казачья сотня (VI Кавказский корпус); 72-я особая Донская казачья сотня (в армейском резерве в г. Тифлисе); 1-я Отдельная Донская казачья бригада (56-й и 57-й Донские казачьи полки) в Рионском отряде; 61-я и 73-я особые Донские казачьи сотни в г. Владикавказ; 78-я особая Донская казачья сотня в г. Ставрополь.

Помимо этого, несколько отдельных и особых сотен несли гарнизонную службу: 10-я отдельная Донская казачья сотня — в г. Бобруйск; 14-я особая и 28-я отдельная Донские казачьи сотни — в г. Москва; 1-я особая Донская казачья сотня — в с. Мариинское Херсонской губернии; 15-я особая Донская казачья сотня — в г. Киев; 18-я особая Донская казачья сотня — в г. Гомель; 27-я особая Донская казачья сотня — в г. Витебск; 86-я особая Донская казачья сотня — в г. Уфа; 90-я особая Донская казачья сотня — в г. Екатеринбург; 96-я особая Донская казачья сотня — в г. Пермь; 97-я особая Донская казачья сотня — в г. Челябинск. Кроме того, 37-я, 38-я и 39-я отдельные Донские казачьи сотни были расквартированы в населенных пунктах Области Войска Донского (с. Макеевка, г. Новочеркасск, ст. Сулин). Здесь же располагались и 18 запасных донских казачьих конных сотен с конским запасом и 3 запасных пеших сотни, а также Донская запасная казачья батарея.

Таким образом, историческое описание боевого развертывания донских казачьих частей по состоянию на декабрь 1916г. свидетельствует о присутствии донских подразделений практически во всех крупных соединениях русской армии на Восточно-Европейском театре боевых действий на завершающем этапе войны 1914–1917 гг. Донцы с достоинством выполняли свой воинский долг перед Родиной. Однако уже была достаточно явно заметна усталость от затягивавшейся и потому все более и более непонятной войны. В казачьей среде возникало недовольство нерациональным использованием русским командованием донских казачьих частей.

Приведенное выше историческое описание боевого развертывания донских воинских подразделений ярко отражает многообразный характер действительной военной службы, которую несли донские казаки. Мы отчетливо видим такие виды выполнения военных обязанностей: гарнизонная служба, охрана и тыловое обеспечение штабов, «летучая» почта, военно-дорожное строительство и сопровождение военных грузов, охрана районов, находящихся под угрозой возможной агрессии противника, конвойное сопровождение, особые поручения, а главное — дивизионная, корпусная и армейская конница, артиллерийская поддержка кавалерийских, прежде всего казачьих, частей.

Декабрь 1916 г. становится новой точкой отсчета в участии донского казачества в Первой мировой войне. Начинается массовое переформирование донских казачьих частей, их планомерная подготовка к новой оперативно-стратегической обстановке и к новым военным операциям, разрабатываемым русским командованием на военную кампанию 1917–1918 гг.

 

ДОНСКИЕ КАЗАКИ НА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОМ ТЕАТРЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ

Весьма значительные военно-организационные изменения происходят в составе донской артиллерии. Ответом на оперативно-тактический вызов Великой войны о непременном усилении огневой поддержки кавалерийских подразделений стало комплектование новых донских артиллерийских дивизионов и донских казачьих батарей. Однако в довольно ограниченных условиях военного снабжения полностью укомплектовать совершенно новые воинские подразделения оказалось практически невозможно. Поэтому наше командование пошло более экономичным и более простым путем переформирования, когда из уже имеющихся частей за счет изменения штатного расписания создавались новые боевые единицы.

Такая структурная перестройка позволила сэкономить силы и средства, значительно сократить требующиеся сроки на сколачивание новых частей, поскольку не приходилось затрачивать много времени на необходимое обучение больших масс людей, и тем самым снимался главный вопрос — вопрос о боеспособности нового формирования, так как в боевых расчетах находились в основном проверенные в многочисленных сражениях воины, к тому же неоднократно отличившиеся в реальных столкновениях с противником на поле брани. Также отчасти усиливалась мобильность донских казачьих батарей ввиду сокращения их штатной численности, и одновременно росла огневая мощь донских артиллерийский дивизионов, в состав которых включалась третья по счету батарея.

Процесс переформирования донских артиллерийских подразделений происходил в конце 1916 — начале 1917 г. Постепенно производился переход донских батарей с 6-орудийного состава на 4-орудийный. В результате названных военно-организационных мероприятий удалось дополнительно развернуть несколько батарей. Так, 5 ноября 1916 г. из двух огневых взводов 2-й и 21-й Донских казачьих батарей сформирована 25-я батарея. Она вместе с 21-й образовала 12-й Донской казачий артиллерийский дивизион, а 11-й Донской казачий артиллерийский дивизион составили 22-я и 23-я Донские казачьи батареи. 24 декабря 1916 г. из двух огневых взводов (4 орудий) 4-й и 5-й Донских казачьих батарей была сформирована 26-я Донская казачья батарея, в дальнейшем присоединенная к 12-му Донскому артиллерийскому дивизиону. 6-я и 7-я Донские казачьи батареи передали орудия на укомплектование 27-й Донской казачьей батареи, предназначавшейся для 1-го Донского артиллерийского дивизиона. Из орудий 10-й и 11-й Донских казачьих батарей была создана 28-я Донская казачья батарея, вошедшая в состав 5-го Донского артиллерийского дивизиона. Наконец, 16-я и 20-я Донские казачьи батареи стали основой для комплектования 29-й Донской казачьей батареи, предназначавшейся для 8-го Донского артиллерийского дивизиона. Несколько позднее, в январе — феврале 1917 г., аналогичным образом сформировали 4-орудийные 30-ю, 31-ю и 32-ю Донские казачьи батареи.

Однако процесс переформирования донских казачьих частей вовсе не заканчивается. Он приобретает ранее не использовавшуюся направленность. На завершающем этапе войны заметно усиливается тенденция к укреплению донских казачьих частей, в том числе и в далеком тыловом районе Тихого Дона. С одной стороны, это является отражением изменений в мобилизационной политике русского командования, а с другой стороны, планирование наступательных операций неизбежно требовало подготовки ударных группировок конницы с соответствующими резервами для развития успеха в наступлении. В частности, именно поэтому в 1917 г. из 18 конных и 3 пеших запасных сотен на Дону было последовательно сформировано 5 запасных Донских казачьих полков, а Донскую запасную артиллерийскую батарею поэтапно развернули в Донской конно-артиллерийский дивизион 3-батарейного состава. На осуществление этих военно-организационных мероприятий из отпущенных 13 января 1917 г. правительством денег Казачий отдел Генерального штаба выделил Донскому войску 1 230 250 рублей.

Воспользовавшись длительным относительным затишьем, воцарившимся на фронте зимой 1916–1917 гг., русское командование постепенно начинает вывод с фронта на Дон казачьих частей. 9 марта 1917 г. последовал приказ о формировании трех новых дивизий из донских полков, отведенных на отдых в Область Войска Донского. Началось планомерное комплектование 7-й, 8-й и 9-й Донских казачьих дивизий. Однако, несмотря на ускоренное сколачивание новых войсковых соединений, они не выдвигались к новому месту службы. Предназначавшиеся для переброски в 1917 г. на Кавказский фронт дивизии оставались на Дону до конца войны. В мае 1917 г., проведя в непрерывных боях на Кавказском фронте два года, на Дон была отведена Донская казачья пешая бригада.

Говоря об относительном затишье на фронтах, мы имеем в виду лишь отсутствие крупных сражений и сохранение более или менее стабильной фронтовой полосы в вооруженном противостоянии между армиями воюющих держав. В этот период стороны готовились к новой военной кампании 1917 г. Именно в рамках обозначенных приготовлений зимой 1916–1917 г. русское командование осуществило Митавскую наступательную операцию, имевшую крайне ограниченный характер и продолжавшуюся семь дней с 23 по 29 декабря 1916 г. (5–11 января 1917 г.). Наступление проводилось силами 12-й русской армии (командующий — генерал Д.Р. Радко-Дмитриев), почти вдвое превосходившей по численности противостоявшую ей 8-ю германскую армию. Операция была очень хорошо подготовлена, но необычайно бездарно осуществлена. Достигнутый тактический прорыв Бабитской группы (Бабитская оперативная группа русских войск. — Примеч. ред.) русскими войсками не удалось развить в оперативный, а первоначальный элемент внезапности оказался утерян. Весь результат, к сожалению, свелся к овладению нашими частями небольшим выступом германской позиции.

После неудачной Митавской военной операции русское командование продолжило подготовку военной кампании 1917 г., план которой был утвержден 24 января (6 февраля). Согласно этому плану, главный удар наносился Юго-западным фронтом на Львовском направлении с одновременными вспомогательными ударами на Сокаль и Мармарош-Сигет (в 130 км юго-восточнее Ужгорода, Австро-Венгрия). Румынскому фронту ставилась задача занять Добруджу (историческая область в Европе, северная часть ныне принадлежит Румынии, а южная — Болгарии). Северный и Западный фронты должны были произвести вспомогательные удары на своих участках по выбору каждого главнокомандующего. Летнее наступление русских войск началось артиллерийской подготовкой на Юго-западном фронте 16 (29) июня 1917 г.

Выясним, как же были представлены на этот момент на Восточно-Европейском театре боевых действий донские казачьи части. Изучение архивных материалов свидетельствует, что к середине 1917 г. численность донских частей и количество казаков на фронтах заметно сокращается. На Северном фронте имелось 10 шестисотенных полков, 6 отдельных и особых сотен, 3 Донских батареи (в том числе новая — 28-я). Во всех вместе взятых донских воинских подразделениях состояло около 13 тыс. казаков. На Западном фронте численность уменьшилась до 3 донских казачьих полков, 12 отдельных сотен, 8 отдельных полусотен и 6 батарей, т.е. всего насчитывалось до 7 тыс. казаков. Юго-западный фронт располагал самой крупной группировкой донских казачьих частей. В его боевых порядках находились 21 полк, 20 отдельных и особых сотен, ряд отдельных полусотен и 9 батарей. В них числилось около 28 тыс. казаков. На Румынском фронте воевали 16 донских казачьих полков, 10 отдельных сотен, отдельные полусотни, 10 батарей, а всего в вышеназванных частях насчитывалось до 24 тыс. казаков. Остальные 7 донских казачьих полков и 26 особых сотен к середине 1917 г. несли службу в гарнизонах и находились в прифронтовой полосе.

Летнее наступление войск Юго-западного фронта развивалось неравномерно. 18 июня (1 июля) 1917 г. в атаку были брошены пехотные подразделения 11-й и 7-й русских армий. Первые два дня боев принесли наступавшим некоторый тактический успех. На отдельных участках фронта русским войскам даже удалось захватить две-три линии неприятельских окопов. Но затем дальнейшее продвижение остановилось. Во многих частях стали обсуждать приказы командования и митинговать. Значительный успех выпал на долю 8-й русской армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова. Части этого войскового соединения прорвали оборону противника южнее и севернее города Станислава. Русские захватили в ходе наступления 48 орудий и свыше 7 тыс. пленных. Корпуса 8-й русской армии последовательно заняли Галич (примерно в 20 км севернее Ивано-Франковска), а затем — Калуш (примерно в 26 км северо-западнее Ивано-Франковска; оба города ныне относятся к одноименной, Ивано-Франковской области). Но достаточно боеспособных частей для продолжения наступления не оказалось. В этих условиях противник тоже не сидел сложа руки. 6(19) июля 1917 г. Злочевский отряд германских войск под командованием генерала Винклера нанес контрудар в районе Тернополя (ныне областной центр, Украина). Уже 12 (25) июля немцы заняли этот город. Возникла реальная угроза флангу и тылу 7-й и 8-й русских армий.

В результате русские войска совершили вынужденный отход. Только к 15 (28) июля отступление прекратилось, и русские армии закрепились на рубеже Броды (примерно в 80 км восточнее Львова, ныне в Львовской области), Збараж, Гржималов, Бонн, восточнее Кимполунга (ныне Кымпулунг-Молдовенеск, Румыния, примерно в 80 км юго-западнее г. Черновцы, Украина). Тем самым менее чем за полмесяца русские части оставили почти всю Галицию, с таким трудом завоеванную ранее.

Летнее наступление на Северном и Западном фронтах, к сожалению, не вышло за рамки боев местного значения. Наступательный порыв был исчерпан в течение нескольких летних дней с 6 (19) по 10 (23) июля 1917 г. На Румынском фронте наступление началось 7 (20) июля силами 4-й и 6-й русских, 1-й и 2-й румынских армий. Войска добились здесь значительных успехов, но их уверенное продвижение в направлении Фокшан (примерно в 190 км юго-западнее Кишинева, Румыния) и планируемое занятие Добруджи были прекращены по приказу министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского 12 (25) июля, ввиду неблагоприятной обстановки на Юго-западном фронте. Однако и контрудар армии фельдмаршала Августа Макензена 24 июля (6 августа) не принес неприятелю весомых результатов. Ожесточенные бои закончились 30 июля (12 августа) незначительным продвижением противника. Итак, летнее наступление русских армий потерпело полную неудачу. К нему основательно готовились шесть месяцев и, как оказалось, совершенно безуспешно. Результат говорил сам за себя: отступление войск Юго-западного фронта, малозначительный успех на Румынском фронте, топтание на месте войск Северного и Западного фронтов.

Последней операцией русской армии в войне стала Рижская военная операция, продолжавшаяся с 19 августа (1 сентября) по 24 августа (6 сентября) 1917 г. В ходе развернувшегося сражения войска 12-й русской армии оборонялись против наступавшей 8-й германской армии. Но и здесь неудачи вновь сопровождали русских. В ночь на 21 августа (3 сентября) русские оставили Ригу и Усть-Двинск (крепость в устье Даугавы, или тогда Двины). И только отвлечение сил германским командованием на Западный (англо-французский) фронт и в Италию заставило немцев отказаться от вполне возможного похода на Петроград. Однако, несмотря на общий проигрыш сражения, германский план разгрома частей 12-й русской армии был сорван.

Первая мировая война по существу оказалась законченной для России. Она была уже не в состоянии вести крупномасштабные операции, хотя ее военная машина продолжала относительно исправно работать. Пока еще выполнялись многие приказы русского командования и планомерно перемещались войска. Так, к концу ноября 1917 г. была переброшена на Дон 5-я Донская казачья дивизия, полки которой разместились в станицах Митякинской, Каменской, Калитвинской и Усть-Белокалитвинской.

Одновременно продолжается начавшийся на завершающем этапе войны процесс укрупнения казачьих частей, как наиболее боеспособных подразделений русской армии. Естественно, в него оказались включены и донские казачьи части. Согласно приказу Ставки от 13 ноября 1917 г., все отдельные и особые сотни по всем фронтам военного противоборства начали целенаправленно сводиться в самостоятельные казачьи отряды. На Северном фронте удалось сформировать 1-й Донской казачий отряд из 9 донских сотен. На Западном фронте 7 донских сотен объединили во 2-й Донской казачий отряд. На Юго-западном фронте 12 донских сотен образовали сразу два новых донских подразделения — 3-й и 4-й Донские казачьи отряды. Кроме того, здесь же, в этом войсковом соединении, в 1-й Сводно-Казачий отряд вошли еще три донские сотни. На Румынском фронте 13 донских сотен составили также два новых донских воинских подразделения — 6-й и 7-й Донские казачьи отряды. На Кавказском фронте в Сводно-Казачий Кубанский отряд, основу которого обеспечивали 4 кубанские сотни, вошли две донские сотни. Помимо этого, согласно вышеназванному приказу, из 1-го Донского казачьего Генералиссимуса Князя Италийского Графа Суворова-Рымникского полка, 4-го Донского казачьего Графа Платова полка, 4-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка и 43-го Донского казачьего полка надлежало сформировать совершенно новую 10-ю Донскую казачью дивизию, с последующим ее включением в состав III Казачьего корпуса.

Таким образом, несмотря на многочисленные проблемы, русская армия была довольно сильным противником, способным оказывать серьезное сопротивление агрессивным поползновениям неприятеля. В то же время осенью 1917 г. Россия еще оставалась верным и достаточно могущественным союзником Антанты. Даже к декабрю 1917 г. русский фронт все еще привлекал к себе 74 германских дивизии, составлявшие 31% всех немецких сил. Естественно, выход России из войны повлек бы немедленную переброску этих дивизий против союзников.

В такой сложной геополитической обстановке весьма нелегкой оказалась дорога к миру, которого ждала страна. Ждал своих сыновей и Тихий Дон. Однако в декабре 1917 г. на театре военных действий все еще оставались следующие донские казачьи части: на Северном фронте — 13 полков, 2 батареи, 10 отдельных и особых сотен; на Западном фронте — 1 полк, 4 батареи и 4 сотни; на Юго-западном фронте — 15 полков, 7 батарей и 15 сотен; на Румынском фронте — 11 полков, 2 батареи и 15 отдельных и особых сотен. Некоторые донские части продолжали честно исполнять свой воинский долг на фронтах войны даже в феврале 1918 г. Так, на Юго-западном фронте несли службу 46-й и 51-й Донские казачьи полки, 21-я и 25-я Донские казачьи батареи, 36-я отдельная и 2-я, 15-я, 19-я, 23-я, 24-я, 34-я, 35-я и 37-я особые Донские казачьи сотни.

Политическая победа большевиков в октябре 1917 г. ускорила политический выход России из войны. Они быстро стали устанавливать жесткий контроль над русской армией, точнее, над многомиллионной массой людей, жаждавших мира. Назначенный Верховный главнокомандующий Н.В. Крыленко 13 (26) ноября 1917 г. из Двинска спешно направил своих парламентеров к немецкому командованию с ответственным поручением: узнать, согласно ли оно начать сепаратные переговоры о перемирии. 2 (15) декабря 1917 г. был заключен договор о перемирии между Советской Россией и Четверным союзом. Война для нашей страны окончилась, но одновременно разгоралась политическая борьба вокруг мирного договора.

Таким образом, мы подводим черту в нашем исследовании именно заключением перемирия как актом, завершающим использование донских казачьих частей в военных операциях Первой мировой войны 1914–1917 гг.

Рассматривая же общие итоги завершающего периода Великой войны для донского казачества, хронологически обозначаемого нами 1916–1917 гг., необходимо отметить, что в нем рельефно выявились две разнонаправленные тенденции. Первая из них состоит в достижении кульминационного положения в боевом развертывании донских казачьих частей на Северном, Западном и Юго-западном фронтах вооруженного противостояния русской армии войскам союзников по противоборствующей коалиции — Германии и Австро-Венгрии. Вторая, соответственно, заключается в постепенном уходе, начиная с зимы 1916–1917 г., непосредственно с линии фронта значительной части донских воинских подразделений. В этом отношении достаточно назвать активное формирование 7-й, 8-й, 9-й и 10-й Донских казачьих дивизий.

Безусловно, без казачьей конницы сложно себе представить знаменитый Луцкий прорыв. В конном и особенно пешем строю донские казаки, несомненно, в полную меру своих сил выполнили оперативно-тактические задачи, возложенные на них в данный хронологический промежуток русским командованием. Доказанная подразделениями войсковой группировки Юго-западного фронта возможность широкого прорыва позиционного фронта вновь вернула русскую военную мысль к постепенному переосмыслению роли конницы в современной войне. Вовсе не случайно вначале появляются армейские конные корпуса, а затем осуществляется запоздалое реформирование казачьей конницы. Правда, здесь никак не обошлось и без нелепейших ошибок. Мы имеем в виду историю о спешивании пятых и шестых сотен казачьих полков. Завершающий период Первой мировой войны однозначно подтвердил тезис о том, что даже самое совершенное вооружение абсолютно не решает судьбу сражений. Очень многое, если не все, зависит от уровня самоорганизации воинских подразделений. В этом плане весьма интересен факт реформирования казачьей конницы, когда из одного и того же «человеческого материала» и приданного ему военного снаряжения шаг за шагом возникают новые войсковые соединения — дивизии, отряды, батареи. Тем самым при довольно ограниченных военных ресурсах русское командование несколько поздновато находит (находит же!) новую возможность для повышения боеспособности армии. Усиление боевого потенциала происходит за счет возрождения русской конницы, и в том числе казачьей, как самостоятельного вида вооруженных сил.

Русское командование обращает особое внимание именно на казачью конницу. Чувствуя этот нарастающий интерес, казачьи военачальники высказываются о значительном наращивании ударных группировок казачьей конницы. В частности, известный генерал П.Н. Краснов (в то время начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии) со всей убежденностью ставил вопрос о скорейшем создании Особой Казачьей армии. В этой естественной гиперболизации присутствовал вполне определенный оперативно-тактический смысл. Укрупнение казачьих воинских подразделений в 1917 г. развивалось полным ходом.

Реформирование казачьей конницы и серьезное повышение внимания к ней со стороны русского командования в значительной мере обусловливаются высокой степенью надежности, в частности, донских казачьих частей, их непременной верностью принятой присяге и удивительной способностью выполнять приказы командиров и начальников даже в сложнейшей обстановке общего развала русской армии. У выдвигаемого нами постулата надежности донских воинских подразделений есть две стороны. Во-первых, донские казаки отлично несли службу при штабах всех русских армий. Казачьи сотни стояли в годы войны в воинских гарнизонах многих городов России, и практически во всех из них они имели военно-стратегическое значение. Вспомним также, что именно донским казакам традиционно поручалось самое ответственное задание — охрана Ставки ВГК. И этот достаточно существенный перечень, где неизменно пригодилась надежность донских казачьих частей, можно продолжать.

Во-вторых, как ни прискорбно осознавать, донцы, помимо всего прочего, традиционно бросались политическим режимом на подавление внутренней смуты. Общеизвестен исторический факт, когда первоочередные 1-й Донской казачий Генералиссимуса Князя Италийского Графа Суворова-Рымникского полк и 4-й Донской казачий Графа Платова полк «наводили» порядок во время июльских событий 1917 г. в Петрограде. Кстати, в сентябре 1916 г. именно 4-й полк получил высокую оценку на личном военном смотре Походного Атамана при Его Императорском Величестве Великого Князя Бориса Владимировича. Далее, в составе III конного корпуса генерал-лейтенанта Александра Михайловича Крымова, двигавшегося на столицу страны в период выступления генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, была и 1-я Донская казачья дивизия. Подобные примеры также можно продолжить.

Последний сюжет подталкивает нас к мысли об особой роли офицерского корпуса в политической жизни страны в годы ее неустойчивого развития. В этой связи мы можем констатировать, что завершающий период Первой мировой войны постепенно выводит на авансцену истории целую группу, вне всякого сомнения, талантливых казачьих военачальников из числа донских казаков, которые позже играли ведущие роли в Гражданской войне. Достаточно назвать имена Алексея Максимовича Каледина (казак из хутора Каледин Усть-Хоперской станицы), Петра Николаевича Краснова (казак из станицы Каргинской), Константина Константиновича Мамонтова (приписной и почетный казак станиц Усть-Хоперской и Нижне-Чирской).

В более широком смысле можно говорить о казачьем офицерстве, буквально ворвавшемся в политику. Как бы к ним ни относились в целом и к каждому из них, равно как бы их ни оценивали современники и потомки, это, безусловно, были именно Личности с большой буквы. Их сложные судьбы вполне заслуживают специальных монографических исследований, и уже появляются книги, авторы которых постепенно отходят от традиционной предвзятости советской историографии в научном анализе личностного фактора в конкретно-исторических событиях тех давно ушедших лет.

В исторической литературе один из сюжетов кампании 1916 г. — о Луцком (Брусиловском) прорыве — считается наиболее изученным. Поэтому не случайно возникают дискуссии историков вокруг тех или иных нюансов осуществления русской армией данной операции. В частности, давно ведется дискуссия о том, кто же предложил план наступления. Не пытаясь анализировать возникший спор, детально описанный в монографии Г.В. Марченко, мы основываемся на анализе документов из фонда 344 Ростовского облгосархива, где подтверждается причастность A.M. Каледина к разработке плана операции, знание им таких деталей, которые могут быть известны только хорошо осведомленному человеку. К каким бы результатам ни привела дискуссия историков, достоверным остается факт, свидетельствующий о том, что основной успех Луцкого прорыва приходится на 8-ю армию под командованием А.М. Каледина.

В ее составе находились 5 донских казачьих полков, 7 особых донских казачьих сотен и 10-й Донской артиллерийский дивизион. Общеизвестен итог Луцкого прорыва. Историки детально перечисляют военные трофеи русской армии, но для казачьих частей успешная операция русских войск имела и негативное последствие. То, что кавалерийские части застряли в лесах под Ковелем и не сумели развернуть планируемые наступления, в очередной раз поставило вопрос о целесообразности наличия в составе русской армии большого числа кавалерийских соединений. Проведенный сравнительно-исторический анализ убедительно доказывает, что дело не в способности кавалерии, в том числе и казачьей, прорвать фронт противника, а в несогласованности действий пехотных и кавалерийских соединений в ходе наступления. Более того, наличие в составе войск Юго-западного фронта самой крупной группировки донских казачьих соединений (17 донских казачьих полков и 19 отдельных и особых донских казачьих сотен) обеспечивало успех осуществленных военных операций. В них донцы использовали традиционные военные приемы, в частности рейды по глубоким тылам противника. Так, в мае 1916 г. 1-я Донская казачья дивизия в районе Ошехлоб осуществила подобный рейд.

Однако поставленное под сомнение использование казачьих частей по прямому военно-оперативному назначению привело к тому, что в 1916 г. меняется даже привилегированное положение казачьей гвардии. Казачьи гвардейские полки также сражаются в пешем строю. В июле — октябре 1916 г. непривычный образ ведения боевых действий освоила Гвардейская казачья бригада под командованием генерал-майора И. Орлова, в нее входили гвардейские казачьи полки (Лейб-Гвардии Казачий Его Величества полк, Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк).

Военная кампания 1916 г. заканчивается в условиях переформирования донских казачьих частей. Этому способствовала обстановка на фронтах, когда значительные контингенты кавалерии находились в резерве, а успешное развитие обстановки на Кавказе в пользу России поставило перед русским командованием задачу создания ударной кавалерийской группировки. В тыл отводится целый ряд донских казачьих полков, и из них формируются 7-я, 8-я, 9-я, а затем и 10-я Донские казачьи дивизии.

Процесс переформирования донских казачьих частей выявил две основные тенденции. Во-первых, происходит укрупнение донских казачьих формирований. Из мелких подразделений формируются сводные казачьи отряды практически на всех русских фронтах. К осени 1917 г. русская армия имеет в своем составе уже чисто казачьи конные корпуса. Один из них, III Казачий корпус под командованием генерала П.Н. Краснова, участвовал в известном походе А.Ф. Керенского на Петроград в ноябре 1917 г. Во-вторых, процесс переформирования казачьих частей был четко направлен на усиление такой традиционной черты казачьих воинских формирований, как мобильность. При этом учитывались реалии войны. Казачьи части получают огневую поддержку за счет дробления существовавших казачьих батарей и формирования новых артиллерийских дивизионов из батарей меньшего орудийного состава. В-третьих, война поставила перед казачьими формированиями проблему сочетания подразделений различных родов войск в самих казачьих соединениях. Одним из способов разрешения этой проблемы стало создание Донской пешей бригады, переформирование которой приходится на конец 1916 — начало 1917 г.

Изученные архивные материалы позволили зафиксировать момент наибольшего боевого развертывания донских казачьих частей, который приходится на декабрь 1916 г. После этого и начинается массовое переформирование донских подразделений с учетом новой военно-стратегической обстановки при подготовке к военной кампании 1917–1918 гг., которое так и не было завершено.

Вводимый в научный оборот архивный материал впервые позволяет зафиксировать численность казачьих полков к середине 1917 г. Установлено, что на Восточно-Европейском театре боевых действий к середине 1917 г. находилось 72 тыс. казаков. Кроме того, 7 донских казачьих полков и 26 особых донских казачьих сотен находились в прифронтовой полосе, а к моменту заключения перемирия всего на фронтах дислоцировалось 40 донских казачьих полков, 15 донских казачьих батарей, 44 отдельных и особых донских казачьих сотни. Более того, даже в феврале 1918 г. донские воинские подразделения не покинули боевые позиции. Так, на Юго-западном фронте несли службу 46-й и 51-й Донские казачьи полки, 24-я и 25-я Донские казачьи батареи, 36-я отдельная и 2-я, 15-я, 19-я, 23-я, 24-я, 34-я, 35-я и 57-я особые Донские казачьи сотни.

Изучение архивных материалов, непосредственно связанных с историческими картинами боевых действий казаков, позволяет сделать вывод о сохранении самобытного военного искусства донского казачества. История запечатлела многочисленные факты «самоотречения» донских казаков ради «достижения кавалерийской мечты: прорваться и уйти в глубокий набег». В этих неоднократных прорывах реализовывалось в полной мере особое молодечество донцов. В сочетании с высоким чувством долга они непреложно составляют одну из характеристик казачьего менталитета. Дополняя его параметры, можно также утверждать, что у донского казака неизменно присутствуют и прирожденные качества самоорганизации на поле боя. А уж в преследовании отступающего противника донцам равных и вовсе трудно подыскать.

В целом же на уровне различных донских воинских подразделений — полка, бригады, дивизии — мы приводили примеры подлинного военного мастерства, традиционной казачьей выучки, безмерной донской отваги в ведении боя с любым противником — отступающим и наступающим, обороняющимся и контратакующим, сильным (превосходящим) и слабым (малочисленным). Это позволяет нам утверждать, что казачье воинское искусство в осуществлении кавалерийского маневра в разных его ипостасях проявлялось во всем своем изяществе. Донской казак и в одиночку, и в малочисленной сотне, и в полковой лаве всегда чувствует себя самостоятельным воином, всечасно способным на многие подвиги. Кроме того, мы фиксируем на конкретно-историческом материале еще одно чисто казачье качество донцов: если уж громить своего врага, то до основания. Они по-прежнему, как и в предыдущие годы войны, берут много пленных, отправляя их в русский тыл. По большому счету, можно говорить о сохранении дуванной традиции (дуван — добыча, взятая у противника, военные трофеи. — Примеч. ред.), в том числе по захвату многочисленного вооружения и военного имущества.

Подтверждением этому служат многочисленные награждения донцов георгиевскими наградами (орденом Св. Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями). В ходе Первой мировой войны 193 донских офицера и более 37 000 нижних чинов донского казачьего войска были пожалованы этими высшими знаками воинской доблести и славы.

В рядах донских казаков вообще оказался первый Георгиевский кавалер среди низших чинов русской армии. Первым Георгиевским кавалером среди офицеров русской армии порадовал Дон и казачий офицерский корпус. Все это достаточно наглядно отражает высокую мобильность и профессиональную воинскую подготовку донского казачества, наиболее рельефно выявившуюся в годы войны.

В ходе военных действий на всех фронтах войны донские казачьи части обнаружили наибольшую степень надежности и мобильности, а сами казаки — высокий боевой дух и отменную воинскую выучку.

В годы Великой войны донские казачьи части понесли незначительные потери: убито в боях — 182 офицера и 3444 казака, ранено и контужено — 777 офицеров и 11 898 казаков, без вести пропало — 54 офицера и 2453 казака, попало в плен — 32 офицера и 132 казака. Такого низкого процента боевых потерь не знал ни один род войск русской армии!

Однако, вопреки расхожему мнению, что незначительные потери донских казаков были следствием их слабого участия в боевых действиях, это объясняется другими обстоятельствами.

Во-первых, тем, что для России «война очень скоро стала позиционной, и конница в боях участвовала не так часто, как пехота и артиллерия». Во-вторых, «…сказалась хорошая профессиональная подготовка казаков и их офицеров, которые и врага били, и своих голов напрасно не подставляли».

Донские казачьи части широко использовались на всех этапах войны, поэтому донские казаки, на наш взгляд, несли незначительные потери в первую очередь благодаря прекрасной боевой подготовке.

В то же время трофеями донцов за годы войны стали: 74 орудия, 169 зарядных ящиков, 77 пулеметов, 23 250 винтовок, 3400 лошадей, 48 автомобилей, 116 повозок с военным имуществом и 95 вьюков с боевым снаряжением, 21 вражеский аэроплан. Казаки взяли в плен 460 офицеров и 29 650 неприятельских солдат, а в одном из сражений им удалось захватить даже вражеское боевое знамя.

Справедливости ради следует отметить тот факт, что в ходе войны и донцами также было потеряно одно боевое знамя — знамя 42-го Донского казачьего полка (командир полка войсковой старшина Краснушкин). Однако это был третьеочередной полк, а почти все полки 3-й очереди, прикомандированные к армейским корпусам и дивизиям русской армии, использовались на фронте, как правило, посотенно. Их постоянно «раздергивали» для ведения разведки, охранения и прочих нужд корпусных и дивизионных штабов. Бывали нередкими случаи, когда командиры полков оставались без казаков, с одним боевым знаменем части.

Определенную эволюцию претерпели в годы войны военно-стратегические взгляды на место казачества в военной организации русской армии. Можно выделить четыре последовательно сменяющих друг друга тенденции в оценке боевого потенциала казачества, ибо элементы иного функционального предназначения всегда имелись в практике осуществления боевых операций.

Во-первых, донские воинские формирования в начальный период войны неизменно составляли войска прикрытия. Они надежно прикрывали боевое развертывание русских армий, а также войсковые соединения при осуществлении ими наступательных и оборонительных военных операций. При этом вопрос, какими средствами и с помощью каких кавалерийских и иных маневров, при такой глобальной характеристике неизбежно отходит на задний план.

Во-вторых, донские казачьи полки в ходе позиционного периода войны превращаются в некий субстрат для русских армейских корпусов, который современники окрестили как «ездящую пехоту». Казачьи подразделения оказались удобным средством для решения текущих тактических задач.

В-третьих, Луцкий прорыв возвращает казачеству значение самодеятельного вида вооруженных сил. В-четвертых, последний год войны ставит на повестку дня вопрос о стратегическом предназначении казачьих формирований. Однако вопрос этот был только поставлен и в полной мере реализован не был, хотя по существу Конная армия была создана еще в сентябре 1915 г., когда под начальством генерала Орановского удалось кратковременно объединить 1-й конный корпус, Сводный конный корпус генерала Туманова, конный отряд Казнакова, 3-ю Донскую казачью дивизию и отряд генерала Потапова. Общая численность этой армии достигала 20 с лишним тысяч человек, а ее огневую поддержку обеспечивали 67 орудий и 56 пулеметов.

Война как началась для донского казачества успешно выдержанной проверкой на мобилизационную готовность, так и завершилась, по существу, новой мобилизацией его боевого потенциала, который, к сожалению, был позже перенесен на поля Гражданской войны. Угасающий военный конфликт практически без временного разрыва очень легко перерос в конфликт социальный. Война как явление национальной истории в его региональном самовыражении нуждается в дальнейшем обстоятельном исследовании. В этой книге мы только попытались приблизиться к полному развертыванию и глобальной реконструкции целостной исторической картины участия донского казачества в основных событиях в контексте такой темы, как Дон в годы Первой мировой войны.

Но что бы мы ни говорили, главным остается окончание самой войны. В декабре 1917 г. Россия прекращает вести боевые действия. Этот выход из войны был прежде всего политическим актом, хотя политическая стихия стала захлестывать страну, и Дон в том числе, намного раньше. Об этом нужно вести отдельный разговор. Мы же обратимся к относительно забытой странице войны — Кавказскому театру боевых действий. Несмотря на то что участие донского казачества в событиях на Кавказе менее значительно, нежели на западных (русских) фронтах, оно вполне заслуживает, с нашей точки зрения, отдельного рассмотрения.