Кавказский театр Первой мировой войны и пребывание на нем донских казаков остаются пока вне поля зрения исследователей. Это и понятно, ведь судьба военного противостояния действительно решалась в Европе. Именно там интенсивный накал вооруженной борьбы непосредственно переносился на административно-территориальные районы государств — главных противников в войне, а любые серьезные изменения на фронте неизменно грозили практически сразу перерасти в критическую ситуацию для страны — участницы военного конфликта. Историография обозначенной проблемы невелика и сводится к двум исследованиям, представленным работами более обобщенного (например, книга Г.Л. Воскобойникова) и более частного (Н.Г. Корсун) характера.

Обзор военных операций на Кавказском театре войны в целом сделан A.M. Арутуняном и Н.Г. Корсуном. В первом случае мы сталкиваемся с историческим научным повествованием, где изложение конкретно-исторического материала выстроено по типичной логике кропотливого военно-исторического труда и по строго выверенному плану добросовестного ученого, давно и тщательно занимающегося историей войны, оказавшей мощное влияние на исторические судьбы многих народов мира. Во втором случае со страниц давно изданной книги в буквальном смысле звучат красноречивые и точные суждения военного специалиста о Кавказском фронте Первой мировой войны, которые тематически объединены в оперативно-стратегические очерки. Доктор военных наук, профессор, генерал-лейтенант Н.Г. Корсун упор делает на чисто военно-прикладной анализ событий столетней давности, причем даже на нем явно заметен суровый отпечаток краткого курса «Истории ВКП(б)».

Тем самым перед нами отчетливо предстают два образа мышления, два способа восприятия, два метода познания. Если Н.Г. Корсун предлагает читателю историю военных операций, то A.M. Арутунян написал историю участия России в войне на ее Кавказском театре. Здесь историографически выявляются два совершенно разных среза в исследовательском анализе одной и той же проблемы: военно-оперативный и событийно-фактологический.

Немало места Кавказскому театру Первой мировой войны отводит в своей монографии «Казачество в первой мировой войне 1914–1918 гг.» Г.Л. Воскобойников. Однако, и это вполне естественно, участие донского казачества им освещено фрагментарно. Впрочем, даже в узкоспециализированных книгах Н.Г. Корсуна, посвященных отдельным военным операциям на Кавказском фронте, мы также встречаем только отрывочные сведения. Пожалуй, исключение представляет лишь колоритный сюжет с Донской пешей бригадой.

Таким образом, поднимаемая нами проблема пока еще мало изучена. Почему же исследователи на нее не обращали достаточного внимания? Во-первых, по количественному сравнению с Западным театром на Кавказе донских подразделений было очень мало. Во-вторых, единичный пример Донской казачьей пешей бригады, явно нетипичный для донского казачества, как бы самой своей героической тенью боевого пути в некоторой степени прикрывал остальные казачьи части. В-третьих, здесь непременно требуется исследовательский поиск, порой на уровне отдельных казачьих сотен, разбросанных по многочисленным оперативным соединениям. В-четвертых, сам конкретно-исторический материал войны насыщен многочисленными и достаточно мелкими деталями, тщательно обобщать и глубоко осмысливать которые возьмется далеко не каждый историк, а если учесть восточную специфику, запутанность топонимики районов военных действий, то прямой ответ на поставленный вопрос становится еще более понятным. В-пятых, наличие вышеназванных обобщающих работ несколько скрывало перспективную необходимость изучения конкретно-исторических деталей пребывания донских казаков на Кавказском театре войны. И наконец, очевидно, что рассматриваемую историографическую ситуацию также можно объяснить тыловым характером службы многих донских казачьих частей. Но тем не менее она была весьма необходима, так как сохранение в неприкосновенности всех тыловых коммуникаций неизменно выступало залогом общего успеха в той сложной геополитической ситуации, которая складывалась накануне и в годы войны.

 

БОЕВОЕ РАЗВЕРТЫВАНИЕ ДОНСКИХ КАЗАЧЬИХ ЧАСТЕЙ НА КАВКАЗЕ

Две противостоявшие коалиции с самого начала войны не только развернули боевые действия, но и продолжали вести весьма интенсивную дипломатическую борьбу. В сферу геополитических интересов двух военно-политических союзов постепенно втягивались все новые и новые государства. Привлечение новых сторонников имело в том числе и чисто военное значение. В силу занимаемого геополитического положения обе противоборствующие коалиции большие надежды возлагали на непосредственное участие в войне Турции, а точнее, существовавшей тогда достаточно мощной Османской империи. Сфера ее потенциального влияния распространялась на акваторию Черного моря и Восточное Средиземноморье. Она вполне реально могла угрожать английским колониальным владениям в Ост-Индии, не говоря уже о британских, а равно и российских интересах в Персии (Иране). Кстати, сфера влияния России, согласно заключенному с Англией в 1907 г. договору, простиралась в Северной Персии до линии городов Ханекин (на турецкой границе), Иезд, селения Зюльфагар (на афганской границе).

Англия и Франция, занимавшие в Турции относительно прочные позиции, были весьма заинтересованы в том, чтобы вытеснить оттуда немцев, престиж которых в Турции непрерывно возрастал. Эта цель лучше всего достигалась непременным вовлечением Турции в войну на стороне Антанты. Но такой вариант никак не устраивал Россию, потерявшую значительную часть своих позиций на Ближнем и Среднем Востоке в войнах XIX в., стремившуюся во что бы то ни стало восстановить свое положение и наконец-то решить стоявшие перед ней в течение двух столетий политические задачи в благоприятно сложившейся для этого к 1914 г. ситуации.

Англия настойчиво планировала овладеть Месопотамией (нефть, подступы к Индии), Аравией и Палестиной. Франция неуклонно претендовала на Киликию, Сирию и Южную Армению. Обе они абсолютно не хотели давать России ничего, но должны были обязательно считаться с претензиями царского правительства, потому что Россия выступала для них необходимым партнером в борьбе против Германии в Европе. В 1914 г. Англия и Франция вполне осознанно пожертвовали частью своих интересов в Турции, чтобы с военной помощью России добиться гарантированного успеха в Европе. Это была достаточно выгодная для них жертва, так как в случае победы Германии на Европейском театре они не только понесли бы некоторые и весьма существенные потери в Европе, но и полностью утратили бы контроль над всей Турцией. Одновременно Англия неизбежно оказалась бы перед нежелательной угрозой непосредственного вторжения Германии в Индию и Египет.

Сочетание вынужденности серьезных уступок геополитическим требованиям России с противоположными им собственными интересами неизменно повлекло двойственность и даже откровенное лицемерие политики Англии и Франции по отношению к союзной России. Это отразилось и в их военно-государственной стратегии, а тем самым и в ходе конкретных боевых операций на Кавказе и на всем Азиатско-Турецком театре войны.

Германия, со своей стороны, заверяя для маскировки истинных намерений о непременном стремлении сохранить территориальную целостность Турции, на деле пыталась превратить ее в своего восточного вассала, т.е. целиком поглотить возможного союзника. В целях же создания максимального перевеса сил центрального, германо-австро-венгерского блока Германия всеми доступными способами старалась привлечь Турцию к участию в войне на стороне этого блока.

Учитывая геополитическую невозможность вовлечения Турции в Антанту, Англия и Франция планировали хотя бы немного отсрочить само время вступления Турции в войну, чтобы боевые действия на Кавказе не отвлекали русские войска с Европейского театра войны, где их активность непосредственно шла на пользу союзникам, ослабляя главный удар Германии на Запад. Немцы же, наоборот, именно с целью ослабления натиска русских войск на Европейском театре пытались ускорить нападение Турции на Россию.

В силу вышеназванных обстоятельств Россия заранее готовилась к возможному развертыванию боевых действий в отношении своего исторического противника на Юге. В штабе Кавказского военного округа под руководством его командующего, наместника Кавказа, генерал-адъютанта, графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова (1837–1916) заблаговременно был разработан обстоятельный план сосредоточения войск, оставшихся в Кавказском регионе после проведенной мобилизации. Штаб настойчиво стремился, учитывая достаточно реальные возможности возникновения войны с Турцией, основательно проработать наиболее потенциальные направления наступления противника. В соответствии с предложенным планом главная часть войск в составе 38 батальонов, 33 сотен и 116 орудий как можно более скрытно сосредотачивалась в стратегическом районе Александрополь — Сарыкамыш. Другим мысленно допустимым направлением противника, по мнению штаба округа, было признано Эриваньское направление. Его боевое прикрытие вплотную обеспечивали 2-я Кубанская пластунская бригада и 2-я Кавказская казачья дивизия. Для решения оперативно-тактических задач им придавалось несколько пограничных сотен.

8 августа 1914 г. генерал-адъютант И.И. Воронцов-Дашков докладывал Верховному главнокомандующему: «Ввиду вероятных действий на Турецкой границе, разноплеменности населения Кавказского края, возможных вследствие этого внутренних осложнений нахожу настоятельно необходимым теперь же привести округ на военное положение и формирование из войск, оставшихся в округе, Отдельной Кавказской армии».

Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич полностью одобрил план осуществленных штабом Кавказского военного округа мероприятий и согласился с конкретным предложением его командующего. Для реализации задуманной пропозиции в августе 1914 г. на Кавказ спешно передислоцируются II Туркестанский армейский корпус, Закаспийская и Сибирская казачьи отдельные бригады и другие соединения из Туркестанского военного округа. Формирование Отдельной Кавказской армии пошло полным ходом: прибывали все новые части, поступало военное снаряжение, готовилось необходимое вооружение, производилось тактическое размещение войск в соответствии с военно-стратегическими замыслами командования.

В начале октября 1914 г. Отдельная Кавказская армия уже насчитывала в своем составе 200 пехотных батальонов, 117 казачьих сотен, 350 орудий, 15 инженерных рот. Общая численность всех подразделений армии достигала к тому моменту 190 тыс. человек. Она обеспечивала военное прикрытие государственной границы Российской империи протяженностью около 100 километров, т.е. в среднем до двух тысяч воинов на километр фронта противостояния с вероятным противником. Естественно, размещение воинских подразделений не было столь же равномерным. Боевого удара ожидали прежде всего на Эрзерумском направлении. Именно здесь русское командование заблаговременно наметило и последовательно развернуло в достаточно короткие сроки около 1/3 личного состава Отдельной Кавказской армии. Эрзерумское направление также плотно прикрывали артиллерийские подразделения, в целом насчитывавшие в своем составе 120 орудий.

Противник тоже не сидел сложа руки. Османская империя настойчиво готовилась к непосредственному вступлению в войну на стороне союзной Германии. Уже в сентябре 1914 г. Турция прекращает сообщение с Россией через Дарданеллы, где выставляет минное заграждение. Турецкое командование проводит военно-мобилизационные мероприятия по подготовке войск к развертыванию боевых действий против Российской империи. К середине октября 1914 г. для осуществления планируемых военных операций против Отдельной Кавказской армии Турция отмобилизовала свою 3-ю армию. Она возглавлялась Гасан-Изет-пашой и состояла из IX, X, XI армейских корпусов, 2-й кавалерийской дивизии, четырех с половиной курдских конных дивизий, пограничных и жандармских войск и двух пехотных дивизий, прибывших на усиление этой армии из Месопотамии, в частности 37-й пехотной дивизии XIII корпуса.

IX турецкий армейский корпус включал: 17-ю пехотную дивизию (49-й, 50-й и 51-й полки, 17-й артиллерийский полк), 28-ю пехотную дивизию (82-й, 83-й и 84-й полки, 28-й артиллерийский полк), 29-ю пехотную дивизию (85-й, 86-й и 87-й полки, 29-й артиллерийский полк), 9-ю кавалерийскую бригаду (21-й, 22-й и 25-й кавалерийские полки и 4-й конно-артиллерийский дивизион; однако вместо этой бригады на деле имелся всего один эскадрон слабого состава). X турецкий армейский корпус включал: 30-ю пехотную дивизию (88-й, 89-й и 90-й полки, 30-й артиллерийский полк), 31-ю пехотную дивизию (91-й, 92-й и 93-й полки, 31-й артиллерийский полк), 32-ю пехотную дивизию (94-й, 95-й и 96-й полки, 32-й артиллерийский полк), 10-ю кавалерийскую бригаду (19-й и 20-й кавалерийские полки, но фактически имелось пять слабых эскадронов). XI турецкий армейский корпус включал: 18-ю пехотную дивизию (52-й, 53-й и 54-й полки, 18-й артиллерийский полк), 33-ю пехотную дивизию (97-й, 98-й и 99-й полки, 33-й артиллерийский полк), 11-ю кавалерийскую бригаду (23-й и 24-й кавалерийские полки; имелось же всего четыре слабых эскадрона).

Заметим, что курдские формирования в боевом отношении были совершенно не подготовлены и слабо дисциплинированы. Относясь с определенным недоверием к курдам, турецкое правительство не придавало этим формированиям ни артиллерии, ни пулеметов. В конце ноября 1914 г., т.е. накануне Сарыкамышской операции, во 2-й кавалерийской дивизии в результате предшествовавших боев полки имели всего до 200 лошадей, вследствие чего турецкое командование предъявило к курдским дивизиям требование большей стойкости в бою.

В результате мобилизации на границе с Россией были развернуты воинские подразделения противника общей численностью 170 тыс. человек с огневой поддержкой артиллерии в составе 300 орудий. Турецкое командование ставило конкретную цель вторжения в Закавказье: разгром русских войск с выполнением последующей задачи — аннексии части российской территории. Оно рассчитывало при этом на несомненный успех в проведении боевых операций в сложившихся геополитических условиях, когда Российская империя и большая часть ее армии была уже сильно вовлечена в военное противостояние на западном направлении с Германией и Австро-Венгрией.

Однако далеко не все из намеченного по мобилизации 3-й армии Турции удалось полностью осуществить. К тому же сильно торопили со вступлением в войну стратегические союзники. 16–17 октября 1914 г. турецкие корабли под немецким командованием напали на русские суда в Черном море. Одновременно они активно бомбардировали Севастополь, Феодосию, Новороссийск, Одессу. В этой акции участвовали под турецким флагом прорвавшиеся в Черное море германские корабли — большой современный крейсер «Гебен» и быстроходный малый крейсер «Бреслау», а в одесской гавани турецкий миноносец торпедировал канонерскую лодку «Донец».

20 октября 1914 г. император Николай II подписал специальный манифест, в котором извещал своих подданных о начале войны с Турцией. В нем, в частности, говорилось:

«В безуспешной доселе борьбе с Россией, стремясь всеми способами умножить свои силы, Германия и Австро-Венгрия прибегли к помощи Оттоманского правительства и вовлекли в войну с Нами ослепленную ими Турцию. Предводимый германцами турецкий флот осмелился вероломно напасть на наше Черноморское побережье. Немедленно после сего повелели Мы Российскому послу в Царе-граде со всеми чинами посольскими и консульскими оставить пределы Турции. С полным спокойствием и упованием на помощь Божию, примет Россия это новое против нея выступление стараго утеснителя христианской веры и всех славянских народов. Не впервые доблестному русскому оружию одолевать турецкия полчища, покарает оно и на сей раз дерзкаго врага Нашей родины. Вместе со всем народом русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безразсудное вмешательство Турции в военныя действия только ускорит роковой для нея ход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Чернаго моря».

Манифест отчетливо проводил мысль об отечественном характере начинающейся войны с Турцией, подчеркивал справедливость действий монарха и его правительства, отмечал закономерность выступления российской армии против очередного агрессора, акцентировал внимание на исторически сформировавшихся геополитических интересах России, изначально создавал ментальную ауру заговора врагов русского народа и тем самым прекрасно выделял цель начинающейся войны с Турцией — отомстить стародавнему противнику за все прошлые обиды всего славянства. О планомерной подготовке России к войне манифест, естественно, умалчивал. Нужен был только повод. Его дала сама Турция.

Русское командование не замедлило с ответом. Уже в ночь на 19 октября 1914 г. войска Отдельной Кавказской армии повсеместно, кроме Азербайджана, быстро пересекли государственную границу Российской империи и стали спешно продвигаться в глубь турецкой территории. Стремительный рейд конницы Эриванского отряда завершился молниеносным занятием целого ряда турецких селений. Не менее удачно действовал на своем направлении главного удара и Сарыкамышский отряд. Сломив мощное сопротивление противника, он с боями к 22 октября вышел на линию фронта: Аликилиса, Ардос, Хоросан. 24 октября российская конница успешно заняла селение Кеприкей, т.е. позицию, отстоявшую на 35 километров от крепости Эрзерум. Тем не менее первоначальный темп наступления Отдельной Кавказской армии постепенно угасал. На Эрзерумском направлении русские войска продвигались очень медленно и к 10 ноября с тяжелейшими боями уже достаточно близко подошли к самому Эрзеруму. Но вскоре они были вынуждены отступить.

Таким образом, война на Кавказском фронте началась наступательными действиями обеих сторон на одном из главных направлений — Эрзерумском, которое как раз и прогнозировалось русскими военачальниками. С первого же дня войны боевые столкновения приняли маневренный характер. Более того, с наступлением зимы, которая отличалась здесь особой суровостью, русское командование, учитывая опыт прошлых войн на Кавказском театре, намеревалось перейти к обороне. Но стародавний противник, одержав ограниченные успехи в начальный период войны и рассчитывая на известное несовершенство управления русскими войсками, неожиданно предпринял зимнее наступление с целью окружения и уничтожения Отдельной Кавказской армии. Русское командование ответило контрнаступлением крупных сил, которые наголову разгромили 3-ю турецкую армию. В соответствии с этим военную кампанию 1914 — начала 1915 г. можно разделить на два периода: 1) с 19 октября по 20 ноября — Кеприкейское встречное сражение и вторжение турок в Батумскую область; 2) с 21 ноября 1914 г. по 5 января 1915 г. — Сарыкамышская операция.

В начальный период войны на Кавказском театре вооруженного противостояния донские казаки помогали решать оперативно-тактические задачи русским войскам Сарыкамышского, Ольтинского и Эриванского отрядов Отдельной Кавказской армии. Они активно участвовали в переходе государственной границы Российской империи с Оттоманской Турцией и в составе более крупных подразделений также продвигались в глубь турецкой территории. Донцы проявили себя в тяжелых кровопролитных боях под Сарыкамышем в ноябре — декабре 1914 г. Однако реально в военные действия были вовлечены весьма незначительные воинские контингента донских казаков, если сравнивать с присутствием донцов на Западном (русском) театре войны. В боевое соприкосновение с противником здесь вошли всего лишь один полк и три сотни. Кавказ стал тогда полем брани в первую очередь для других казачьих войск: Кубанского, Терского, Забайкальского. Донские же казаки исправно несли тыловую службу и участвовали в боях преимущественно в составе сотен и полусотен. Обычно их включали в другие, более крупные подразделения Отдельной Кавказской армии, или, наоборот, они располагались отдельно. Даже полки в большей мере были разбросаны по сотням и полусотням и выполняли разнообразные поручения русского командования по обеспечению надежного функционирования тыловых служб и прикрытию стратегически опасных направлений от вероятных ударов противника.

Результаты Сарыкамышской операции имели весьма важное значение не только для основательного упрочения фронта Отдельной Кавказской армии, восстановившей свое первоначальное положение, но и для военно-политических союзников России. Успех, одержанный русскими войсками, потребовал немедленного усиления 3-й турецкой армии за счет других фронтов Турции, что значительно облегчило действия англичан в Ираке и оборону ими Суэца. В итоге военной кампании 1914 г. Отдельная Кавказская армия практически полностью перенесла боевые действия непосредственно на территорию Турции. Частям 3-й турецкой армии, понесшей тяжелые потери, удалось задержаться к концу 1914 г. лишь в горной южной зоне Батумской области и в приурмийском районе Персии.

В первые месяцы войны в состав Отдельной Кавказской армии была направлена 48-я особая Донская казачья сотня, вошедшая в состав русского гарнизона крепости Каре, где размещался штаб Кавказской армии. В начале 1915 г. сформировали еще четыре полка: 55-й Донской казачий полк (из казаков 49-й, 65-й, 74-й и 80-й особых Донских казачьих сотен), 56-й Донской казачий полк (из 46-й, 70-й, 79-й и 81-й особых Донских казачьих сотен), 57-й Донской казачий полк (из 47-й, 60-й, 68-й и 69-й особых Донских казачьих сотен).

В критический период кровопролитного сражения в районе Сарыкамыша Ставка Верховного Главнокомандования, сильно обеспокоенная положением дел на Кавказском фронте, приняла решение о дополнительном усилении Отдельной Кавказской армии. Для укрепления боевых порядков армии, в соответствии с решением Ставки от 20 декабря 1914 г., на Кавказ спешно направили девять донских казачьих сотен. Всего на усиление Отдельной Кавказской армии весной 1915 г. прибыло 40 батальонов и дружин ополчения, 64 эскадрона и сотни, 102 орудия.

Предпринятые Ставкой меры сразу же не замедлили сказаться на военно-стратегическом развитии ситуации на Кавказском театре боевых действий. Турецкой армии было нанесено тогда одно из самых сокрушительных поражений. А главное, русские войска своим боевым успехом полностью ликвидировали возможную в последующем угрозу захвата противником важнейшей опорной базы России на Кавказе — Батума. Сарыкамышская военная операция, безусловно, занимает особое место среди крупных побед российского оружия над достаточно мошной турецкой военной машиной. Она прочно вошла во всемирную историю военного искусства как исключительный пример удачного руководства войсками в сражении с сильным противником. Она стала прекрасной наглядной иллюстрацией того, как в результате целенаправленного противодействия окружению удалось постепенно добиться почти полного разгрома окружающих войск.

В целом военная кампания 1915 г. на Кавказском фронте характеризуется маневренными операциями как на Эриванском (Ереванском) направлении, где турки пытались большими силами прорвать фронт русских, так и в Персии. На Иракско-Месопотамском фронте русские войска попробовали непосредственно взаимодействовать с англичанами. На остальных участках фронта русская и турецкая армии перешли к обороне.

Хорошо проявил себя в боевых операциях Отдельной Кавказской армии 55-й Донской казачий полк. Он выступил в поход 15 (28) июля 1915 г. в составе 14 офицеров и 497 казаков. На 1 (14) декабря 1915 г. в полку состояло 14 офицеров, 531 строевой и 61 нестроевой казак. Среди последних значилось 55 немецких колонистов.

В период Алашкертской операции Отдельной Кавказской армии (конец июня — начало августа 1915 г.) 55-й Донской казачий полк действовал в составе оборонявшегося IV Кавказского корпуса. Он находился в местечке Игдырь и охранял, или, как тогда говорили, наблюдал Башсенакский перевал. 23 июля 1915 г. 55-й Донской казачий полк, обеспечивавший направление на Игдырь (где располагались крупные передовые артиллерийские склады), получил боевую задачу: занять все перевалы через хребет Агры-даг, от перевала Ахты исключительно до перевала Каравансарайского. С боевой задачей по охране тыловых коммуникаций донцы успешно справились.

С 5 (18) сентября по 11 (24) декабря 1915 г. 55-й Донской казачий полк нес постоянную разведывательную службу на передовой линии Кавказского фронта. Полк составлял одну из разведывательных групп на Мелязгертском направлении в полосе действий IV Кавказского армейского корпуса. Казаки отлично выполняли задания русского командования. Так, с 27 августа (9 сентября) по 31 августа (13 сентября) 1915 г. три сотни донцов удачно провели рекогносцировку в районе г. Арджиш. Одна сотня 55-го полка дважды (22–28 августа и 23 сентября — 4 октября) входила в состав экспедиционных отрядов, которые боролись с выступлениями турок, населявших южные склоны Большого Арарата.

56-й Донской казачий полк был сформирован из Донских особых казачьих сотен в городе Тифлисе 23 декабря 1914 г. (5 января 1915 г.). В штате полка на тот момент числилось 11 офицеров, 3 классных чиновника, 592 казака (603 лошади). На 24 мая (6 июня) 1916 г. эта донская казачья часть в боевых действиях не участвовала. Через некоторое время после укомплектования вместе с 57-м Донским казачьим полком она составила 1-ю Донскую казачью бригаду.

57-й Донской казачий полк выступил в поход на Кавказский фронт 21 декабря 1914 г. (3 января 1915 г.). Примечательно, что эта донская часть первоначально формировалась из донских особых казачьих сотен, но как 3-й полк Кавказской отдельной конной бригады и по штату 3-го Терского казачьего полка. Уже позднее ее переименовали в 57-й Донской казачий полк. Казакам этого донского подразделения не пришлось участвовать в боевых действиях. Однако даже при охране тыловых коммуникаций донцы находились в постоянной боевой готовности, ибо опасности порой подстерегали там, откуда их вовсе не ожидали. Например, с 23 февраля (8 марта) 1915 г. полусотня 57-го Донского казачьего полка по заданию русского командования охраняла шоссейную дорогу Ахалкаци — Зурзуни, и при этом она вынужденно вступала в столкновения с местным населением. Как гласит архивный документ: «…имея сражения с туземцами».

Ответственно выполняли свои задачи донские особые казачьи сотни, которые не вошли в состав других подразделений. 72-я особая Донская казачья сотня выступила в поход на Кавказский фронт 30 октября (12 ноября) 1914 г. На тот момент ее штат составляли 3 офицера и 150 казаков, в том числе 6 нестроевых. Казаки этой сотни несли постоянную гарнизонную службу в Александрополе.

83-я особая Донская казачья сотня была сформирована в хуторе Фролове Области Войска Донского 16 (29) августа 1914 г. Изначально в штате этой донской части числилось 3 офицера, 145 строевых и 6 нестроевых казаков. 30 октября (12 ноября) 1914 г. она выступила в город Тифлис, где в составе Отдельной Кавказской армии несла гарнизонную службу. С той же задачей русского командования в период до 18 (31) июля 1915 г. 83-я особая Донская казачья сотня побывала также в Александрополе и Сарыкамыше. Однако, в отличие от некоторых других донских подразделений, во время июльских и августовских боев 1915 г. 2 офицера и 112 казаков сотни в составе Даярского отряда генерала Чиковани активно участвовали в многочисленных столкновениях с турецкими войсками. Донцы отлично выполняли поручения русского командования 1-го Кавказского армейского корпуса, проводили разведывательные операции. Кроме того, конники выполняли функции «летучей почты». О боевых заслугах донских казаков свидетельствует количество полученных ими наград: 25 донцов получили медаль «За усердие».

Таким образом, на начальном этапе развертывания боевых действий между Россией и Турцией вплоть до летней военной кампании 1915 г. участие донских казаков в столкновениях с противником носит эпизодический характер. Лишь отдельные донские казачьи части находятся на передовой линии Кавказского фронта. При всем усердии донцов в несении воинской службы и при типичной ответственности в выполнении ими различных заданий русского командования вклад наших воинов на фоне боевых отличий подразделений других казачьих войск России все же незначителен. Но это вовсе не означает, что заслуги донских казаков выглядят как-то неубедительно. Думается, их верная служба также была важна и нужна Отдельной Кавказской армии, как и участие в боевых действиях других казаков: кубанцев, терцев, забайкальцев.

 

ДОНСКАЯ КАЗАЧЬЯ ПЕШАЯ БРИГАДА КАК УНИКАЛЬНОЕ ВОИНСКОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ НА КАВКАЗСКОМ ТЕАТРЕ ВОЙНЫ

Вечной славой покрыла себя в годы Первой мировой войны на Кавказском театре военных действий единственная пехотная часть, сформированная из донских казаков — Донская казачья пешая бригада. Она выступила на фронт в апреле 1915 г. и сражалась вместе с русской пехотой на Сарыкамышско-Эрзерумско-Эрзинджанском направлении. Донская казачья пешая бригада была отправлена в Отдельную Кавказскую армию генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича в качестве самостоятельного воинского подразделения и в таком качестве участвовала в боевых операциях. Первоначально она состояла только из 4-х пеших батальонов, каждый из которых имел в своем составе пять казачьих сотен. Формировалась бригада в Области Войска Донского из особых донских сотен, комплектовавшихся из казаков 3-й очереди и частично из казаков запасного разряда.

Донская казачья пешая бригада впервые появляется на Кавказском театре войны как составная часть армейского резерва Отдельной Кавказской армии в районе Каре — Александрополь, где была размещена к 1 апреля 1915 г. Процесс ее формирования удалось завершить к 1 мая 1915 г. уже на месте первой дислокации. Непосредственно на фронт она выдвигается приказом командующего армией 2 июля 1915 г. из района Сарыкамыша в Алашкертскую долину для усиления IV Кавказского армейского корпуса генерала Орановского. 7 июля бригада прибыла в с. Зейдекан (юго-западнее с. Алашкерт), с тем чтобы в дальнейшем следовать через перевал Клыч-гядук на с. Сынджан. 11 июля 1915 г. 1-й и 4-й батальоны Донской казачьей пешей бригады включаются в корпусный резерв, дислокация которого была намечена штабом IV Кавказского армейского корпуса (размещавшимся в с. Каракая) в районе г. Мелязгерт. Командовал тогда бригадой генерал-майор Павлов. Во главе 1-го Донского казачьего пешего батальона стоял полковник Лупилин, 2-го Донского казачьего пешего батальона — полковник Полухин, 3-го Донского казачьего пешего батальона — войсковой старшина Духопельников, 4-го Донского казачьего пешего батальона — полковник Аврамов.

12 июля 1915 г. сотня Донской казачьей пешей бригады впервые вступила в бой вместе с другими частями на левом берегу реки Восточный Евфрат в районе с. Мулла-баки в пяти километрах севернее г. Мелязгерт, отбросив турок на противоположный берег. Одновременно другие подразделения бригады направляются на усиление правого фланга 66-й пехотной дивизии.

«С этой стороны могли появиться и турки. Между тем донцы, подходя к полю сражения, не приняли должных мер предосторожности и не установили связи с правофланговыми частями 66-й пехотной дивизии, которые вели тяжелый бой со значительными силами турок, стремившихся охватить их правый фланг. Вследствие непринятия Донской пешей бригадой, руководимой малоопытным в военном деле командиром, элементарных мер предосторожности часть, находившаяся на правом фланге корпуса, приняв подходивших донцов за противника, обстреляла их. В свою очередь и Донская пешая бригада, в которой произошло замешательство, ответила тем же. Роковая ошибка была вскоре выяснена, но недавно сформированная, а потому и несколоченная часть, слабо управляемая, оставалась под впечатлением пережитого еще и в последующие дни, когда она в действительности подвергалась атаке превосходных сил турок. Затем до конца описываемой операции эта часть являла пример весьма малой стойкости в бою».

Этот нелицеприятный для донских казаков эпизод детально описывает в своей книге Н.Г. Корсун, опираясь на журнал военных действий IV Кавказского армейского корпуса и ссылаясь на работу другого исследователя, И.И. Масловского, «Мировая война на-Кавказском фронте 1914–1917 гг.». Очевидно, в нем были задействованы 1-й и 4-й пешие батальоны бригады, а может быть, и вся бригада. Точно установить довольно сложно, поскольку буквально сразу после прибытия в с. Кара-кая бригада попала в неудачную переделку. Однако уже 17 июля ее командир генерал-майор Павлов отличился при организации заградительного отряда против прорвавшихся в Алашкертскую долину турок. Их силы величиной около пехотного батальона и полка конницы создали реальную угрозу боевому стыку I и IV Кавказских армейских корпусов и прямой линии связи между ними в районе с. Даяр и с. Каракилиса. Генерал Павлов, имея в своем распоряжении 21 сотню казаков, организовал против прорвавшихся в Алашкертскую долину турецких войск сборный отряд в составе 6 сотен из 21/2 сотни 3-го Волжского, 21/4 сотни 3-го Екатеринодарского и 1/2 сотни 3-го Линейного казачьих полков и 1/2 сотни пограничников. Но в районе перевала Клычгядук накопившиеся силы турок заняли одним пехотным полком с. Суверди, а их передовые конные части сосредоточились на линии с. Дерик и с. Севик. Эта группа турок прервала связь между отрядами Павлова (части Донской казачей пешей бригады) и Абациева (части 66-й пехотной дивизии).

С 17 июля 1915 г. развернулись ожесточенные сражения на перевале Клыч-гядук, который стойко обороняли 2-й и 4-й отдельные Донские казачьи пешие батальоны Донской казачьей пешей бригады. Несмотря на усиленный артиллерийский обстрел и беспрерывные атаки турок, казаки все же удержали свои позиции у деревни Эсме(а)р. Особенно отличился в этих боях прапорщик Василий Усачев, защищавший со своей полусотней 2-го батальона левый фланг. Смертельно раненный офицер запретил казакам выносить себя с поля боя. Полусотня героически дралась до последнего патрона, прочно закрыв «ворота» в Алашкертскую долину. В результате боев на Клыч-гядукском перевале казаками было взято в плен 8 офицеров и 500 солдат противника, захвачен вражеский обоз с боеприпасами и другим военным имуществом.

Против отряда Павлова, занимавшего перевал Клыч-гядук, турки 18 июля повели наступление силами до 6 батальонов и 2 полков конницы с горной артиллерией, направив по правому берегу реки Восточный Евфрат свыше 2 батальонов и 2 эскадрона. Павлов, опасаясь обхода турецкими частями своего правого фланга со стороны хребта Мизрах-даг, очистил перевал Клыч-гядук и отошел к с. Султанабад. Затем ему было приказано отойти к с. Алашкерт и занять позицию фронтом на юг, не позволяя туркам продвигаться к с. Даяр. Это было вынужденное отступление под давлением превосходящих сил врага.

Вместе с тем, согласно донесению штаба Кавказского фронта в Ставку, тогда же в бою у с. Хамур части 66-й пехотной дивизии и Донской казачьей пешей бригады оказались малостойкими. Причем в контратаке 10 батальонов названных частей не смогли одолеть 9 турецких батальонов. Однако Н.Г. Корсун отмечает, что к такой ситуации привела дезорганизация управления указанными подразделениями, прежде всего со стороны генерала Амассийского, бывшего начальником маневренного резерва IV Кавказского армейского корпуса, куда входили формирования Донской казачьей пешей бригады.

Но каковы же скрытые причины появления столь хлесткого ярлыка?! Во-первых, следует обратить внимание на сам момент прибытия Донской казачьей пешей бригады в заданный район и момент вступления в бой. Сразу заметим, что при выдвижении непосредственно к линии фронта, выполненном по приказу командующего Отдельной Кавказской армией, бригада совершила форсированный марш в несколько десятков километров (точно не определишь, ибо карта для горной местности — плохой подсказчик). По прибытии в распоряжение IV Кавказского армейского корпуса недавно сформированная часть вдруг почему-то делится на отдельные батальоны для решения оперативно-тактических задач, что, как показывает оперативно-тактический анализ Сарыкамышской, Алашкертской и Хамаданской операций, в большинстве случаев не было оправдано никакими соображениями ситуативной необходимости. К тому же Донской казачьей пешей бригадой, а точнее ее отдельными подразделениями, командуют не свои командиры, а совершенно разные военачальники (капитан Генерального штаба Зинкевич, командир 66-й пехотной дивизии генерал Абациев, начальник маневренного резерва IV Кавказского армейского корпуса генерал Амассийский), принимающие порой далеко не лучшие решения. В таких условиях «виноватыми» оказываются те, кто выполнял конкретную боевую задачу, а отнюдь не те, кто неумело принимал решения, во многом предопределяющие последующую ситуацию.

Далее 2 июля бригада получает приказ о выдвижении из резервного района. 7 июля она прибыла в с. Зейдекан. Ее тут же делят и ставят разные оперативные задачи. 11 июля 1-й и 4-й батальоны направляются в район г. Мелязгерт. 12 июля одна сотня в составе других частей вступает в бой в районе с. Мулла-баки.

Во-вторых, буквально задерганные части Донской казачьей пешей бригады 12 июля попадают в новую переделку. Они направляются командованием IV Кавказского армейского корпуса на усиление правого фланга 66-й пехотной дивизии, где вовсе не ожидают никаких подкреплений, а посему казаки попадают под обстрел частей этой дивизии. Этот нелепый встречный бой сильно повлиял на моральный дух донцов. Сегодня мы знаем все сопутствующие обстоятельства, поэтому можем с полным на то основанием усомниться в справедливости вышеизложенной оценки.

В-третьих, однажды попав в войсковую сводку высокого ранга, вполне определенная оценка воинской части, а в данном случае Донской казачьей пешей бригады, продолжала затем жить как бы уже сама по себе. Конкретная оценка с этого момента начинала существовать как явление ментального плана (психологический фактор. — Примеч. ред.). Она становится неким функциональным стереотипом для командования. Ее последующее изменение обязательно требует достаточно продолжительного времени и весьма убедительных аргументов, которые должны быть настолько весомыми, чтобы постепенно склонить невидимую чашу весов в другую, положительную сторону.

Таким образом, совершенно очевидна субъективная предвзятость составителей донесения штаба Отдельной Кавказской армии в Ставку, в свою очередь, опиравшихся на чье-то личностное восприятие того давнего боя. Они хлестко окрестили Донскую казачью пешую бригаду «малостойкой частью» на основе всего лишь одного эпизода боевых действий, в котором принимали участие далеко не все казаки бригады. Никто даже не попытался хотя бы на йоту вникнуть в сложившуюся ситуацию, когда тяжелейшие условия обороны IV Кавказского армейского корпуса вынудили командование буквально растрепать бригаду, закрывая бреши. Кроме того, отдельные военачальники явно оказались не на высоте положения, а в итоге тень незаслуженно пала на всю воинскую часть донских казаков. Так возникла предвзятая оценка боеспособности Донской казачьей пешей бригады, которая надолго испортила репутацию воинского подразделения донцов. Целый ряд неудач вынудил командование IV Кавказского армейского корпуса начать отступление с Палантекенской позиции. 20 июля был оставлен горный рубеж у перевала Клыч-гядук, который стойко обороняли казаки Донской казачьей пешей бригады. В результате отступления сложилась новая казусная ситуация для русского командования.

«Части, несколько дезорганизованные при отступлении, смешались с массой армянских беженцев, направлявшихся беспорядочными толпами, с громадными стадами скота, повозками, женщинами и детьми. В панике отступая, эти беженцы, никем не направляемые и подгоняемые звуком выстрелов, повторявшимся в горах многократным эхом, вклинялись в войска и вносили в их ряды невероятный хаос. Часто пехота и конница попросту обращались в прикрытие этих кричащих и плачущих людей, опасавшихся наскока курдов, которые вырезывали и насиловали отставших и кастрировали русских пленных».

Для исправления создавшейся ситуации русское командование принимает вполне оптимальное решение о парировании удара турок контрударом, организованным непосредственно армейскими силами. Для реализации названного решения формируется и сосредотачивается в районе с. Даяр маневренная группа под руководством начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Николая Николаевича Баратова, куда включают отряд генерала Павлова в составе двух батальонов Донской казачьей пешей бригады. К этому моменту отрад отошел 21 июля на территорию Закавказья к с. Кешкельды. Тем самым он невольно обнажил левый фланг ударной группы генерала Баратова. Также оказался неприкрытым боевой стык между I и IV Кавказскими армейскими корпусами. По согласованию с командиром IV Кавказского армейского корпуса генералом Огановским Баратов подчиняет себе отрад Павлова. Сразу же после переподчинения Павлову было приказано спешно возвратиться назад, занять высоты южнее с. Н. Хопус и удерживаться там во что бы то ни стало до утра 22 июля, когда маневренная группа предполагала начать наступление. Вместе с тем Баратов строго предупредил Павлова, что в случае невыполнения этого приказания он будет принужден отчислить всех виновников от занимаемых должностей.

22 июля колонна генерала Павлова, выведенная из состава IV Кавказского армейского корпуса и включенная в новое оперативное соединение, силой в 4 батальона, 8 пулеметов и 4 орудия, активно действовала в районе северо-западнее с. Алашкерт. Уже 23 июля стал намечаться явный успех мер, предпринятых русским командованием. Части турок, противостоявшие русской колонне, начали осуществлять постепенный отход на перевал Клыч-гядук икс. Кара-килиса. Генерал Павлов вовремя перешел в энергичное преследование и удачно захватил при этом несколько сот пленных и другие военные трофеи. Тем не менее вместо дальнейшего смелого продвижения отрад остановился на ночлег у с. Хошиан ввиду крайней усталости людей.

Таким образом, участие Донской казачьей пешей бригады в Алашкертской операции Отдельной Кавказской армии было далеко не однозначным. За бригадой, к сожалению, на некоторое время закрепился неприятный ярлык «малоустойчивой части». Однако в тех случаях, когда донцы получали реальную боевую задачу и находились под уверенным руководством военачальников, они проявляли достаточную стойкость, с достоинством вели кровопролитные бои и с честью побеждали даже превосходившие их силы противника. На широких горных фронтах с изолированными направлениями большая роль принадлежала младшим командирам и рядовым бойцам. В этом отношении в процессе Алашкертской операции выявились высокие боевые качества русских солдат и казаков. Хотя найти добровольцев для Донской казачьей пешей бригады было нелегко, поскольку служить в пехоте считалось непрестижным (у кубанских казаков, например, в пехотные пластунские части шли только те, кто по крайней бедности не мог приобрести строевого коня. — Примеч. ред.). Командиров для пеших батальонов пришлось переводить из конницы. Молодые офицеры весьма неохотно шли в бригаду. В 1915 г., когда батальонам потребовалось пополнение младшего офицерского состава, прапорщики ускоренных производств вообще не выражали желания идти в пехотные части, и начальнику Новочеркасского казачьего училища генерал-майору Петру Харитоновичу Попову однажды невольно пришлось прибегнуть к хитрости. Им была объявлена запись желающих остаться на тыловых должностях, но всех записавшихся, вместо штабов, командировали в пешие батальоны.

Действительно, эти бойцы преимущественно второочередных частей (лучших отправили на Западный фронт), поставленные в самые тяжелые боевые условия, не только мужественно отразили мощный натиск турок, но и смело перешли в решительное наступление, сорвавшее планы германо-турецкого командования. При всех неисчислимых недостатках в управлении и в устройстве тыла русские воины и казаки, имея против себя тройное превосходство сил, по свидетельству немецкого майора Гузе, за месяц тяжелых боев потеряли пленными всего лишь около 1000 человек, в числе которых было много раненых, которые не могли двигаться.

В десятках тяжелейших боев участвовала Донская казачья пешая бригада, но навсегда запомнился донцам один пятидневный бой за гору Александра Невского на исходе 1915 г. Два ряда турецких окопов, опутанных колючей проволокой, глубокий снег, лютый мороз, неприступные горные отроги. В ночь с 29 на 30 декабря штурмовая колонна в составе двух донских батальонов, одного батальона 264-го пехотного Георгиевского полка и 4 горных орудий под командой полковника Логтина Полухина двинулась на приступ «Турецкого Коджута».

Вот описание этого страшного боя: «…завывала метель, снежный буран валил людей с ног, слепил глаза, леденил кровь, а донцы шли, карабкаясь по пояс в снегу… С рассветом загремели выстрелы… Каждый шаг вперед под градом неприятельских пуль покупался дорогой ценой… Костенеющие от холода пальцы раненых пытались складываться в крестное знамение, и легче становилось у них на душе, и не страшно умирать в снегу. Не даром устланы скаты убитыми и ранеными, не даром принесено в жертву Отечеству самое дорогое в жизни — сама жизнь». Сбив турок с Коджута, казаки отбросили их к горе Кузу-чан. И снова на приступ! И снова один падает, сраженный пулей, трое валятся, коченея от холода. Снежная метель услужливо воздвигает могильные холмики. Вгрызаясь в мерзлые скалы штыками, все выше взбираются казаки по обледенелым кручам. Чем выше, тем холоднее. 2 января 1916 г. сотня есаула Алексея Авилова сделала, казалось бы, невозможное — на штыках ворвавшись в турецкий форт, сбросила турок с горы. Сбросила дерзко и расчетливо, точно на три взвода прапорщика Всеволода Голубинцева, совершившего со своими казаками глубокий охват противника и занявшего позицию в тылу отступавших. Их удар был неотразим! Ошеломленный противник, оставив в руках казаков 15 офицеров и 97 аскеров (пехотинцев. — Н.Р.) и бросив свой «неприступный» форт, в панике бежал.

Описывая этот и другие боевые эпизоды, следует констатировать, что в 1915 г. военные операции на Кавказском фронте продолжали носить преимущественно маневренный характер. Это обусловливалось ограниченной оперативной емкостью горного театра войны, где постоянно сохранялась возможность обхода и разгрома по частям изолированных условиями местности сил противника. Наиболее отчетливо эти особенности проявились в Алашкертской операции.

Однако к концу 1915 г. Отдельная Кавказская армия была уже готова к проведению широкомасштабных наступательных действий. Это вскоре подтвердилось успешным осуществлением в начале 1916 г. Эрзерумской военной операции. На Персидском же (восточном) фронте русские и англичане, в целях противодействия проникновению германо-турок в Афганистан и Индию, создали довольно надежную военную «завесу» от Каспийского моря до Индийского океана. Тем не менее попытка русского командования развить стратегическое сотрудничество и образовать единый фронт с англичанами на иракско-месопотамском театре так и не была осуществлена. Англичане вели себя очень пассивно. Действуя в Ираке против Турции, они, казалось, больше опасались реального проникновения русских в Месопотамию, в нефтеносную область Мосула, чем вероятных враждебных происков немцев. С другой стороны, даже простое взаимодействие с союзниками вынудило русское командование значительно удлинить фронтальное соприкосновение с противником.

В итоге общая протяженность Кавказского фронта к концу 1915 г. от Черного моря до района Сеистана на афганской границе достигла колоссальной длины — 2500 километров, тогда как Западный (русский) фронт к этому времени имел линию взаимодействия с противником всего до 1200 километров. Естественно, в таких условиях большое значение приобрела охрана коммуникации, где в значительной мере использовались донские подразделения.

В целом на Кавказском фронте к концу 1915 г., судя по архивным данным, находятся немногочисленные воинские подразделения донских казаков. В полосе непосредственного боевого соприкосновения с противником были задействованы: 55-й Донской казачий полк, Донская казачья пешая бригада в составе 4-х Донских казачьих пеших батальонов по 1300 казаков в каждом, 3 особые донские казачьи сотни. Выполняя стратегическую задачу военного прикрытия тылов Кавказской армии, на прифронтовом Черноморском побережье Кавказа сторожевую службу постоянно несли 56-й и 57-й Донские казачьи полки. Такую же боевую задачу русского командования, будучи верными своему воинскому долгу, исполняли еще 4 особые донские казачьи сотни.

Г.Л. Воскобойников приводит в своей книге существенные уточнения по составу Донской казачьей пешей бригады на 22 декабря 1915 г. (см. таблицу). 

Состав Донской казачьей пешей бригады на 22 декабря 1915 г.

Сразу заметим, что в донских казачьих пеших батальонах не предусматривалось комплектование своих пулеметных команд. Однако в штатном расписании каждого батальона имелось по 72 конных разведчика, что значительно облегчило выполнение многих оперативно-тактических задач. В отличие от донских, в кубанских пластунских батальонах конных разведчиков не существовало. Вместе с тем во всех пеших бригадах полностью отсутствовала артиллерия. Эти уточняющие сведения по составу пеших казачьих бригад, собранные Г.Л. Воскобойниковым, значительно дополняют наши представления о боевом потенциале данного типа казачьих войсковых частей. Кстати, в боевом составе 1-й Кубанской казачьей дивизии на 10 октября 1915 г. числилась 17-я Донская казачья батарея, в штате которой насчитывался 271 человек, из них 7 офицеров и 264 казака. Ее вооружение состояло из 100 винтовок, 36 шашек и 6 орудий.

Конкретизируя итоги прошедших боевых операций русских войск на Кавказском фронте в 1915 — начале 1916 г., следует отметить, что после триумфального взятия Сарыкамыша с одновременным сокрушительным разгромом IX и X турецких армейских корпусов были поочередно одержаны еще целый ряд весьма убедительных побед. Части Отдельной Кавказской армии один за другим успешно занимают Кара-килиса, Ван, район между Ванским и Урмийским озерами. Это последовательно происходит в мае — июле, а уже в июле — августе при организованном контрнаступлении против турецкой ударной группы под мощным натиском русских войск бесповоротно пали Муш и Битлис. В январе 1916 г. командование русской армии поистине блестяще продумало и планомерно осуществило до логического конца Эрзерумскую военную операцию. Ее конечной целью были полный разгром 3-й турецкой армии и овладение русскими частями основной базой снабжения и важнейшим узлом коммуникаций в тылу противника — крепостью Эрзерум.

Главный удар на Маслагат и Кепри-кей в Эрзерумском направлении наносили ударная группа генерала Волошина-Петриченко и 1-й Кавказский армейский корпус. В их составе отлично действовала Донская казачья пешая бригада под командованием генерала Павлова, продвигаясь по горному хребту Чахир-баба в направлении на Еникей.

Перед началом Эрзерумской операции в полосе непосредственного боевого соприкосновения с противником находились следующие воинские подразделения донских казаков. Согласно боевому расписанию Отдельной Кавказской армии, приводимому Н.Г. Корсуном, в нее входила уже названная Донская казачья пешая бригада (1-й, 2-й, 3-й и 4-й Донские казачьи пешие батальоны), которая оперативно подчинялась командованию 1-го Кавказского армейского корпуса. В составе корпуса также числились 55-й Донской казачий полк и 83-я особая Донская казачья сотня. Помимо этого, в Карсской крепости дислоцировалась 48-я особая Донская казачья сотня, а в Александропольской крепости, где размещался армейский склад, — 72-я особая Донская казачья сотня.

83-я особая Донская казачья сотня в оперативном плане была подчинена отряду (группе, колонне) Чиковани, который выполнял тактическую задачу прикрытия на левом фланге 1-го Кавказского армейского корпуса. Н.Г. Корсун не проясняет, чем точно занималась казачья сотня: обеспечивала ли связь с войсками IV Кавказского армейского корпуса или же участвовала непосредственно в боях с противником в составе русской конницы, входившей в группу Чиковани.

Вместе с тем накопленный и обобщенный нами конкретноисторический материал позволяет достаточно детально осуществить авторскую научную реконструкцию участия в боях Донской казачьей пешей бригады. На начальном этапе Эрзерумской операции бригада была вовлечена в Кеприкейское сражение, которое продолжалось с 28 декабря 1915 г. по 8 января 1916 г. Казачья часть на правах самостоятельного подразделения входила тогда в колонну Волошина-Петриченко, имевшую свою боевую задачу.

Колонне Волошина-Петриченко (штаб в с. Сычан-кала), в составе Донской казачьей пешей бригады (4 батальона), 18-го Туркестанского стрелкового полка (4 батальона), 264-го пехотного Георгиевского полка (4 батальона), сотни 3-го Кавказского казачьего полка, 1 легкой батареи (6 орудий), 10 горных орудий и 2 гаубиц, указывалось в первую очередь овладеть горой Кузу-чан, а затем энергично наступать по хребту в направлении с. Шербаган. Тем самым она достигла бы цели, поставленной русским командованием.

Овладение высшими точками хребта и движение уступом вперед значительно облегчало бы наступление 4-й Кавказской стрелковой дивизии и обеспечивало бы надежное прикрытие ее действий с севера.

Согласно планам русского командования, части колонны должны были занять исходное положение к вечеру 28 декабря. Все необходимые передвижения производились незаметно для противника. Противостоявшие турецкие воинские подразделения занимали укрепленную позицию на высотах в районе с. Хозахор, озера Эхизгель, горы Александра Невского (к юго-западу от горы Коджут), хребта к западу от горы Кизыл-джа (5 км юго-восточнее горы Коджут) и далее на юг.

1. Для организации успешного наступления в указанном русским командованием направлении колонна Волошина-Петриченко была разделена на три боевых участка и резерв, каждый из которых имел свою боевую задачу. Правый участок под руководством полковника Виберга, в составе 4 батальонов и 8 пулеметов (18-го Туркестанского стрелкового полка), 6 легких и 2 горных орудий, 2 гаубиц и 1/2 сотни, получил задачу наступать 30 декабря от с. Веран-тап и от восточного склона горы Каладжих. Он должен был атаковать позиции противника на горе Кузу-чан с севера, а затем развить первоначальный успех и продвигаться в направлении на перевал Карачлы. Конечной целью наступления являлся захват важнейшего узла дорог на этом перевале.

2. Средний участок под начальством полковника Полухина, в составе 1 батальона 264-го пехотного Георгиевского полка с 8 пулеметами, 2 батальонов Донской казачьей пешей бригады с 4 пулеметами, 4 горных орудий и команды конных разведчиков бригады, получил задачу наступать 30 декабря от горы Коджут. От него требовалось захватить гору Александра Невского и атаковать турецкие части на горе Кузу-чан с востока. После выполнения этого задания и основательного укрепления наших позиций на горе Кузу-чан предполагалось продолжить наступление в общем направлении на с. Шербаган.

3. Левый участок под управлением войскового старшины Духопельникова, в составе 2 батальонов Донской казачьей пешей бригады с 8 пулеметами, 4 горных орудий, 1/4 сотни и 2 команд конных разведчиков бригады, получил задачу наступать 30 декабря из района горы Кизылджа и захватить турецкий кольцевой окоп у подножья этого величавого творения природы. После чего сводный отряд обязан был содействовать захвату горы Александра Невского, а уж затем атаковать гору Кузу-чан с юго-востока. Только успешное преодоление всех названных рубежей продвигало наших воинов к конечной цели — наступлению на турецкие позиции у селений Шербаган и Чермык-су.

4. Общий резерв под командованием полковника Борисова, в составе 3 батальонов 264-го пехотного Георгиевского полка с 4 пулеметами, сотни казаков и 1 команды конных разведчиков Донской казачьей пешей бригады, должен был сосредоточиться в с. Сычанкала, что позволяло прикрыть тылы наступавших.

Подготовка военной операции потребовала установления тесной связи с соседними частями. Начальник особой колонны Волошин-Петриченко, сообщая 26 декабря командиру II Туркестанского армейского корпуса о предстоящей задаче, просил оказать ему содействие взятием утром 30 декабря высот к юго-западу от с. Норшин и развитием наступления на Хозахорские высоты. Это содействие оказано не было вследствие неправильно поставленной общей задачи этому корпусу — атаковать в лоб гору Гей-дат.

Обстоятельно позаботились при подготовке наступления также о бесперебойном тыловом обеспечении воинских подразделений. Артиллерийские и продовольственные склады колонны Волошина-Петриченко сосредотачивались в с. Сонамер, а перевязочные пункты заранее организовывались в с. Хошаб и с. Сычан-кала.

30 декабря 1915 г. особая колонна Волошина-Петриченко начала запланированное наступление. Несмотря на снежный буран, она медленно, но упорно пробивалась вперед. Русским воинам пришлось преодолевать несколько рядов турецких окопов. Тем не менее правофланговые части колонны успешно продвинулись от горы Каладжих к озеру Эхиз-гель с целью атаковать гору Кузу-чан с севера. Левофланговые же части, наступавшие от горы Кизылджа, удачно овладели окопами на юго-восточном склоне горы Александра Невского. 31 декабря в районе действий группы Волошина-Петриченко свирепствовал сильный буран, дувший русским в лицо и слепивший глаза, вследствие чего двигаться и действовать было почти невозможно. Но все-таки первой колонне этой группы (Виберга) удалось пробиться на один километр от озера Эхиз-гель в направлении на гору Кузу-чан. Средняя колонна (Полухина), отчаянно расчищая путь в глубоком снегу, продвинулась вперед на 3,5 километра от горы Александра Невского к горе Кузу-чан, успешно потеснила турок и захватила трофеи. Однако прокладывавшиеся войсками тропы, при мало-мальском развитии подразделениями наступательных действий, буран очень быстро заметал снегом. Поэтому все более или менее свободные бойцы были заняты непрерывной расчисткой этих троп. Третья колонна (Духопельникова), двигавшаяся южнее горы Кизылджа, достигла хребта к югу от горы Александра Невского. Она мужественно преодолела поистине чрезвычайные трудности, когда спускалась со скалистых кряжей в ущелья, занесенные глубоким снегом, и вновь поднималась наверх по крутым скатам. Турецкие войска, увлеченные сражением, проворонили наступление группы Волошина-Петриченко, да и не ожидали они такой проворности со стороны русских. В результате колонна успешно овладела всем районом горы Александра Невского.

1 января 1916 г. группа войск под командованием Волошина-Петриченко по-прежнему развивала свое наступление, неуклонно пробивая себе путь в глубоком снегу и настойчиво протаскивая пушки буквально на людях. Она медленно, но вполне уверенно прорывалась к горе Кузу-чан. Русские подразделения продвигались тремя колоннами: со стороны озера Эхиз-гель, по главному хребту и с юго-востока. Буран, свирепствовавший накануне, с прежней силой бушевал и весь первый день нового года.

В течение 2 января колонна Волошина-Петриченко упорно атаковала гору Кузу-чан, которую удалось плотно охватить с трех сторон. Ночью части Донской казачьей пешей бригады и 1-й батальон 264-го пехотного Георгиевского полка после чрезвычайных усилий овладели турецкими укреплениями на горе Кузу-чан. Часть колонны русское командование направило по хребту Северного Армянского Тавра на с. Шер-баган. По этому хребту пролегала так называемая дорога «топиол», т.е. пушечная, проложенная еще во времена Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. самими турками для прямого сообщения с г. Ардаган. О существовании этой дороги турецкое командование, по-видимому, не знало (учитывая частые перемены в составе турецкого правительства и командования войсками тех лет, это неудивительно. — Примеч. ред.), тогда как русские предусмотрительно полностью обрекогносцировали «топиол» еще в 1910 г. Это уникальное обстоятельство выручило наступавших.

3 января колонна Волошина-Петриченко, по овладении горой Кузу-чан, настойчиво теснила турок дальше к перевалу Карачлы. Она стремилась перехватить стратегические пути, идущие с севера на юг, и непременно выйти в тыл турецким частям, сражавшимся на фронте против левого крыла II Туркестанского армейского корпуса. 4 января русская группа войск победоносно заняла перевал Карачлы и сосредоточилась в районе последнего и с. Шербаган. Кроме того, ей удалось захватить немало пленных. 5 января русское командование выставило на всякий случай надежный заслон у перевала Карачлы и с. Шербаган и продолжило наступление в общем направлении на юго-запад уже двумя колоннами. К вечеру 5 января русская группа войск успешно достигла правой колонной с. Тимар, а левой — с. Кизил-оран.

Подводя общий итог участию Донской казачьей пешей бригады в Кеприкейском сражении, следует отметить тактически выгодное наступление колонны Волошина-Петриченко по хребту Северного Армянского Тавра, доступному для движения войск, так как по его высшим точкам пролегала аробная дорога. Занимая выгодное тактическое положение на горных высотах, колонна в случае развития наступления могла угрожать с фланга и тыла турецким частям, которые пытались бы сдерживать удар 4-й Кавказской стрелковой дивизии. Одновременно успех Волошина-Петриченко содействовал продвижению левого крыла II Туркестанского армейского корпуса. Удачные действия группы Волошина-Петриченко, наступавшей в наиболее трудных горных условиях, гарантировали умело организованные артиллерийские и продовольственные склады непосредственно у себя в тылу.

В ходе Эрзерумской операции Донская казачья пешая бригада также принимала участие в штурме Эрзерумского укрепленного района. Теперь она составляла большую часть колонны Волошина-Петриченко, а именно: 4 батальона бригады с 16 пулеметами, 2 горными орудиями и 1 сотней (взвод 1-й горной батареи 2-го Кавказского стрелкового дивизиона, сотня 3-го Кавказского казачьего полка). Колонна Волошина-Петриченко прикрывала левый фланг наступавшего II Туркестанского армейского корпуса.

К 29 января 1916 г. турки, учтя в конце концов значение хребта Карга-базар, заняли несколько вершин на его западной окраине. Поэтому еще 27 января Донская казачья пешая бригада получила новую боевую задачу: к вечеру 29 января овладеть западной окраиной Карга-базарского плато, южнее горы Кандиль, и заполнить свободное пространство между частями II Туркестанского армейского корпуса и 4-й Кавказской стрелковой дивизии, наступавшей левее. Донцы должны были поддерживать с ними тесную связь, а при общей атаке содействовать туркестанцам ударом во фланг и тыл туркам, занимавшим Кара-побекскую позицию.

Для успешного выполнения боевой задачи, поставленной русским командованием, Донская казачья пешая бригада тактически была разделена на две части.

1. Колонна под командованием войскового старшины Духопельникова, в составе 3-го и 4-го Донских казачьих пеших батальонов с 2 пулеметами, 2 горными орудиями и взводом казаков, выступала в качестве основного ударного подразделения, которое реализовало полученное задание. Для планомерного осуществления данного поручения казачья колонна должна была перейти 28 января одним батальоном в с. Хан-Ахмед, а другим — в с. Кара-кала. Указанное выдвижение казаков производилось для того, чтобы 29 января в 17 часов они могли занять хребет Карга-базар между горой Кандиль и правым флангом 4-й Кавказской стрелковой дивизии.

2. Общий резерв под начальством полковника Полухина, в составе 1-го и 2-го Донских казачьих пеших батальонов с 3-мя взводами казаков, подстраховывал боевые действия бригадной колонны под руководством войскового старшины Духопельникова. Поэтому резервной группе надлежало к исходному моменту расположиться в районе с. Кара-кала и с. Хан-Ахмед.

Штаб Донской казачьей пешей бригады на время начала проведения порученной боевой операции, т.е. на 28 января, размещался в ближайшем тылу, в с. Хан-Ахмед.

Наступательное продвижение Донской казачьей пешей бригады намечалось русским командованием в общем направлении на с. Кечк. В результате планируемого маневра бригада своим охватывающим положением содействовала бы операции туркестанцев и последовательно выходила бы к южному выходу прохода Гурджибогаз. Успешное выдвижение донцов на заданные рубежи вместе с обходящей колонной туркестанцев несомненно угрожало бы турецким войскам, оборонявшим Кара-побекскую позицию, полным окружением.

Выполнить полученную боевую задачу оказалось нелегко. Сосредоточению бригады в высокогорном районе на исходном для штурма рубеже сильно препятствовали глубокий снег и метели. Казаки попали просто в нечеловеческие условия для ведения активных боевых действий. В одну из ночей во время бушевавшей метели один из казачьих батальонов потерял большую часть бойцов обмороженными. Однако донцы мужественно преодолели все немыслимые трудности и своевременно заняли исходный для штурма район. Он совершенно не охранялся турками, поскольку они считали его по условиям данного времени года недоступным.

31 января 1916 г. Донская казачья пешая бригада успешно развивала свое наступление. Она продвигалась с большими трудностями через отроги хребта Карга-базар и к вечеру этого дня достигла заветной цели — с. Кечк. Донские казаки наконец по достоинству были вознаграждены судьбой за все стойко перенесенные суровые испытания войны. Уже к вечеру 1 февраля Донская казачья пешая бригада своими главными силами вышла к форту Тафта. К вечеру 3 февраля они уже достигли района с. Тавник и с. Озни.

Таким образом, Донская казачья пешая бригада успешно подстраховала направление главного удара. Ее достаточно быстрое продвижение по труднодоступной горной местности и неожиданное появление угрожало всей группировке турок на Кеприкейском направлении. Бригада не только содействовала последовательному наступлению II Туркестанского армейского корпуса, но и одновременно обеспечивала правый фланг ударной колонны Воробьева, прорвавшейся без особых помех вначале к с. Кеприкей, а позже — в Эрзерумскую равнину.

Анализ всего конкретно-исторического сюжета о Донской казачьей пешей бригаде позволяет сделать вывод не только об уникальности боевого пути этой воинской части донского казачества, но и об удачном сочетании в составе бригады разных видов армейских подразделений: казачьих пеших батальонов, донских команд конных разведчиков, кубанских пулеметных команд и горных артиллерийских батарей огневой поддержки. Это, в частности, подтверждает успешное участие в боях Донской казачьей пешей бригады в ходе Эрзерумской операции. Накопленный бригадой опыт по боевому сплочению воинского коллектива, по подготовке младших командиров и офицерского состава заслуживает пристального внимания со стороны военных историков. Ныне становится вполне очевидным, что несомненно существовала достаточно реальная возможность превращения Донской казачьей пешей бригады в особую Донскую казачью пешую дивизию. К сожалению, боевой опыт донцов отчасти был неверно истолкован как естественный путь к постепенному свертыванию казачьей кавалерии.

Пережитые бригадой многочисленные трудности в длительном ведении боевых действий на Кавказском фронте подтвердили известную военную премудрость о бесспорной необходимости специальной подготовки к войне в сложнейших условиях горной местности, к чему, несмотря на все предпринимавшиеся усилия, русская армия, и в том числе рассматриваемая донская казачья часть, оказалась слабо подготовленной. С другой стороны, история участия в боях на Кавказском театре войны Донской казачьей пешей бригады еще раз настоятельно доказывает, что личного мужества и храбрости в сражениях даже с очень сильным и подготовленным противником донцам не занимать. Сам боевой путь Донской казачьей пешей бригады еще нуждается в дополнительном изучении и сравнительно-историческом анализе для более существенного уточнения предложенной нами исторической модели видения этого конкретного явления в славной истории донского казачества.

 

УСЛОВИЯ ВЕДЕНИЯ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ, ДИСЛОКАЦИЯ И ПРОЦЕСС ПЕРЕФОРМИРОВАНИЯ ДОНСКИХ ЧАСТЕЙ

После победоносного взятия Эрзерума русские войска в январе — марте 1916 г. значительно продвинулись в направлении на Эрзинджан и Трапезонд. Не менее успешно воевал русский экспедиционный корпус в Персии (Иране). В конце 1915 — начале 1916 г. русские части совершили серьезное тактическое продвижение на Мосульском и Багдадском направлениях. В результате проведенных войсковых операций под несокрушимым натиском российской армии пал важнейший в стратегическом отношении город-порт Трапезонд. Во взятии Трапезонда активное участие принимал 55-й Донской казачий полк.

В апреле — мае русские войска продолжают последовательно развивать наступление на Багдадском направлении. На Мосульском направлении в августе они наносят ощутимое поражение 4-й турецкой армии у Раята. 25 июля части Кавказской армии с триумфом берут Эрзинджан. В этих боях прекрасно зарекомендовала себя Донская казачья пешая бригада. К данному моменту в ее составе уже насчитывалось 6 казачьих пеших батальонов. В победоносном наступлении русских войск участвовали и отдельные казачьи сотни. В июле — августе 1916 г. кровопролитные бои шли на Диарбекирском, Огнотском и Битлисском направлениях. Русским частям противостояла 2-я турецкая армия. В этих тяжелейших боях отличилась 82-я особая Донская казачья сотня, входившая в состав VI Кавказского армейского корпуса. 1916 год заканчивается тотальным наступлением русской армии в Персии. Это весьма существенно изменяет исходные позиции воюющих сторон. Общая линия фронта между турецкими и русскими войсками теперь протянулась от района Трапезонда — Ардаса — западнее Калкита (Кя(е)лькита) и Эрзинджана — Муш — Тадван (у Битлиса) — южнее Урмии — Сенне — Буруджирд.

Итоги военной кампании 1916 г. превзошли самые смелые ожидания русского командования. Казалось бы, Германия после ликвидации в конце 1915 г. Сербского фронта на Балканах и создания единого фронта Центральных держав могла тем самым значительно усилить оборону Турции на всех ее фронтах, и в первую очередь на Кавказском. Однако русские войска довольно удачно продвинулись в глубину территории Турции почти на 250 километров и овладели целым рядом важнейших городов, начиная с крепости Эрзерум и порта Трапезонд и заканчивая Эрзинджаном. В ходе нескольких боевых операций они разгромили по частям 2-ю и 3-ю турецкие армии. Таким образом, Отдельная Кавказская армия успешно выполнила свою основную задачу — обеспечение охраны Закавказья от вторжения турок на фронте с огромной протяженностью, составлявшей к концу 1916 г. 2600 километров.

В соответствии с боевым расписанием донских частей на декабрь 1916 г. в составе Отдельной Кавказской армии находились: 55-й Донской казачий полк и присоединенная к нему 48-я особая Донская казачья сотня (V Кавказский армейский корпус); Донская казачья пешая бригада (6 казачьих пеших батальонов) и 83-я особая Донская казачья сотня в составе 1-го Кавказского армейского корпуса; 82-я особая Донская казачья сотня (VI Кавказский армейский корпус); 72-я особая Донская казачья сотня (в армейском резерве в г. Тифлисе); 1-я Отдельная Донская казачья бригада (56-й и 57-й Донские казачьи полки) в Рионском отряде; 61-я и 73-я особые Донские казачьи сотни в г. Владикавказе; 78-я особая Донская казачья сотня в г. Ставрополье. Общая численность донских казаков на Кавказском театре войны в декабре 1916 г. составляла 7000 человек. Приведенные нами выше данные о боевом расписании донских казачьих частей на декабрь 1916 г. несколько расходятся с цифрами и другими параметрами, которые, опираясь на архивные материалы, использует. Н.Г. Корсун в свое книге «Алашкертская и Хамаданская операции на Кавказском фронте мировой войны в 1915 году». Так, 55-й Донской казачий полк шестисотенного состава входил в 127-ю пехотную дивизию V Кавказского армейского корпуса. Донская казачья пешая бригада четырехбатальонного состава была включена в 6-ю Кавказскую стрелковую дивизию 1-го Кавказского армейского корпуса. 83-я особая Донская казачья сотня входила в 5-ю Кавказскую казачью дивизию 1-го Кавказского армейского корпуса. 32-я особая Донская казачья сотня числилась в 5-й Кавказской стрелковой дивизии VI Кавказского армейского корпуса. Этим исчерпывается список донских казачьих частей по сведениям Н.Г. Корсуна. Расхождения, очевидно, объясняются тем, что он не учитывал подразделения, которые несколько отстояли от линии фронта или находились в глубоком тылу. В 1916 г. после годичного непрерывного участия в боевых действиях встал вопрос о естественном пополнении Донской казачьей пешей бригады личным составом и вооружением. Некомплект бригады, включавшей четыре казачьих пеших батальона, был в ту пору весьма значительным. Поэтому командование бригады настойчиво обращается вверх по инстанции со служебным рапортом о безотлагательном решении назревшей проблемы. В августе 1916 г. командир бригады полковник Полухин настоятельно поднял вопрос перед командованием Кавказского фронта о непременном укреплении боеспособности своего подразделения. Он твердо считал, что необходимо решать проблемы бригады с обязательным расчетом на более отдаленную перспективу. Полухин тогда достаточно аргументированно предлагал не просто пополнить казачью часть по составляющим ее подразделениям недостающим до штатного расписания личным составом, но и последовательно развернуть хорошо зарекомендовавшую себя Донскую казачью пешую бригаду в особую Донскую казачью пешую дивизию. Понимая, вероятно, что сразу это будет сделать невозможно, командир бригады одновременно внес на рассмотрение вышестоящего военного руководства и второй вариант: придать уже существующей бригаде еще два донских казачьих пеших батальона. Мнение Полухина о сформировании казачьей пехотной дивизии сочли вполне обоснованным на уровне корпусного командования. Командир I Кавказского армейского корпуса однозначно поддержал ходатайство своего подчиненного. Однако Ставка Верховного Главнокомандования, руководствуясь своими соображениями, решила совсем иначе. Приказом начальника штаба ВГК № 1169 от 25 августа 1916 г. было предписано срочно сформировать 5-й и 6-й Донские казачьи пешие батальоны. Такие батальоны, общей численностью в 2500 казаков и 250 лошадей, достаточно быстро укомплектовали, и в декабре 1916 г. они успешно прибыли на Кавказский фронт в район Сарыкамыша. Побатальонно Донскую казачью пешую бригаду возглавляли в этот период: 1-й Донской казачий пеший батальон — войсковой старшина Краснов, 2-й Донской казачий пеший батальон — полковник Фетисов, 3-й Донской казачий пеший батальон — войсковой старшина Духопельников, 4-й Донской казачий пеший батальон — войсковой старшина Попов, 5-й Донской казачий пеший батальон — войсковой старшина Кутейников, 6-й Донской казачий пеший батальон — войсковой старшина Смагин.

Однако боевые заслуги «молодцов-станичников Донской пешей бригады» и примеры «доблестных пластунов Кубани и Терека» в этот же самый момент едва не сыграли злую шутку с казачьей конницей вообще. В декабре 1916 г. на свет появляется директива Верховного Главнокомандующего о сокращении числа сотен в казачьих полках с шести традиционных до четырех путем спешивания. Из спешенных сотен предполагалось формировать стрелковые части для непосредственной поддержки тех же казачьих полков.

Освобождающийся конный состав предписывалось обратить на пополнение некомплекта артиллерийских частей. Эту реформу начали осуществлять, несмотря на протесты кавалерийских, особенно казачьих, военачальников. Даже отмена непопулярной директивы лично императором Николаем II 23 февраля 1917 г. не смогла приостановить намеченной реорганизации. Основные мероприятия уже были проведены.

Военная кампания первой половины 1917 г. на Кавказском фронте складывалась не очень удачно. Донельзя обострились стародавние «болячки» русской армии в связи с беспрерывным функционированием тыловых служб в сложнейших условиях постоянного ведения военных действий на малонаселенной и неосвоенной территории противника. Сложилось практически критическое положение с повседневным продовольственным снабжением боевых частей. В воинских подразделениях хронически не хватало самого элементарного: обуви и одежды. Войскам мешало бездорожье в непростых условиях пересеченной горной местности, где тогда проходила извилистая линия фронта. Русские части, к сожалению, были вынуждены даже отойти назад на Диарбекирском направлении из завоеванных районов Огнота и Муша. Но, несмотря на всерьез обострившиеся проблемы тылового снабжения русской армии, больших успехов противнику добиться так и не удалось. На большей части фронта положение постепенно стабилизировалось. Более того, в Персии на Мосульском направлении в марте — апреле 1917 г. русские войска успешно вели наступательные бои против турок.

В целом успешность действий Кавказской армии зачастую зависела отнюдь не от возможности или невозможности выполнения боевых задач воинскими подразделениями, а от сопутствующих войне факторов, от изначально допущенных просчетов, отчетливо проявившихся уже в ходе кровопролитных боев даже за отдельные позиции. Названные обстоятельства отразились на всех частях Кавказской армии, в том числе и на донских воинских формированиях.

Среди указанных факторов следует отметить военно-политическое отношение к Турецкой Армении. Она давно была облюбована Россией в качестве своей доли турецкого «наследства» и высоко расценивалась русским командованием в оперативном отношении, поскольку обладание ею обеспечивало господство в Северо-восточной Персии (в настоящее время Иран), в Анатолии и Ираке (Месопотамии). Исходя из названных стратегических соображений, Россия всячески препятствовала проведению железных дорог в этой области, усматривая в последних непосредственную угрозу для Закавказья в случае войны с Турцией. Турция, в свою очередь, тоже тормозила экономическое развитие и дорожное строительство в этом районе, так как ясно видела вероятную угрозу со стороны императорской России.

Все это привело к тому, что уже в ходе боевых действий русское командование было вынуждено отвлекать немалые средства и значительное количество людей на строительство дорог, отсутствие которых, безусловно, сказывалось на исправности снабжения воинским снаряжением и продовольствием частей Отдельной Кавказской армии. В результате колоссального напряжения сил Россия построила целый ряд дорог. В частности, от Трапезонда к Гюмиш-хале в сложнейших условиях русские проложили 150-километровую узкоколейку (шириной 750 мм), а от стратегически важной крепости Эрзерум до Мемахатуна развернули строительство стокилометрового железнодорожного полотна. К сентябрю 1917 г. укладка этого участка была завершена только на протяжении 25 километров западнее Эрзерума. Большую роль в снабжении IV Кавказского армейского корпуса сыграла Макинская железная дорога (шириной 1067 мм) протяженностью 203 километра от Шахтахты до Кара-килиса. Рельсы для этого стратегически важного пути сняли с внутренней российской железной дороги Вологда — Архангельск. Сооружавшаяся между Баязетом и Арнисом в районе озера Ван железнодорожная ветка длиной 160 километров была доведена лишь до Софали (40 км). 36 километров пути уложили от пристани Гейдер-абад (на южном берегу озера Урмия) непосредственно к линии фронта. Использование механической тяги на железных дорогах позволило улучшить снабжение Отдельной Кавказской армии. Также этому способствовало налаживание морских коммуникаций на Черном и Каспийском морях. В труднодоступных районах русские перешли на вьючный транспорт, в свою очередь требовавший большого количества вьючных и упряжных лошадей. Использовали даже мелкий рогатый скот. Небольшие стада овец перевозили мелкие грузы, например армейские консервы.

Однако питание оставалось притчей во языцех в течение всей военной кампании на Кавказском фронте. Тем более что в горных условиях продовольственный паек войск обязательно требует высокой калорийности (примерно на 40% больше, чем на равнинных театрах). Вследствие недостатка хлеба и сухарей русские войска обычно при захвате гуртов мелкого рогатого скота бесконтрольно расходовали его для своего пропитания. В итоге от чрезмерного потребления жирной баранины без хлеба и особенно без соли наблюдались случаи повальных желудочных заболеваний. При нехватке хлеба и мяса бойцы довольно успешно промышляли ловлей черепах, из мяса которых варили суп, а также рыбы, которую, как правило, «глушили» взрывами пироксилиновых шашек. При большом избытке мяса солдаты на маршах несли его куски наколотыми на штыки, что, естественно, сопровождалось летом роями мух, заражавших столь уязвимый продукт. Опять же страдали люди и, соответственно, снижалась боеспособность воинских частей.

Примечательно, что даже при наличии реальных возможностей для поставки всего необходимого в войска порой происходили удивительные вещи, проистекающие исключительно от российской безалаберности. Так, в период отступления IV Кавказского армейского корпуса, которое совершалось неорганизованно, вдруг оказалось, что часть обозов 1-го и 2-го разрядов прибыла «самотеком» в м. Игдырь. Это произошло потому, что путь через перевал Ахты был недостаточно разработан для колесного сообщения, а кроме того, на указанном маршруте образовались заторы повозок. С переходом корпуса в контрнаступление, занятием вновь русскими подразделениями Алашкертской и Диадинской долин и восстановлением там этапной линии вышеназванным обозам было приказано возвратиться к своим частям. Однако данное приказание, по причине перемешивания обозов, оторвавшихся от своих частей и потерявших с ними всякую связь, проводилось в жизнь крайне медленно, что в итоге и вызвало неожиданную катастрофу с питанием войск в решительный момент Алашкертской операции. Эта катастрофа усугублялась тем обстоятельством, что часть вольнонаемных транспортов во время отступления просто разбежалась и затем их приходилось собирать и сосредотачивать для работы в звеньях подвоза.

В ходе Сарыкамышской операции русские войска совершенно не были снабжены теплой одеждой, несмотря на наступившую суровую зиму. (Впрочем, теплой одежды не хватало и позже.) Не имелось не только полушубков, но и теплых портянок, что вызывало большой процент обмороженных. В докладе № 6 начальника штаба армии главнокомандующему Отдельной Кавказской армией прямо указывалось: «Войска вследствие отсутствия теплой одежды изнуряются и уже теперь становятся непригодными в боевом отношении». Многие солдаты просто не имели нормальной целой обуви. Некоторые смекалистые бойцы сами находили выход из сложного положения и мастерили себе самодельные лапти из кожи павших животных и убитого скота. Большие затруднения испытывала санитарная служба. Болезни и эпидемии, особенно эпидемия сыпного тифа, буквально косили подразделения русских войск не меньше, чем кровопролитные сражения с противником.

Частям Отдельной Кавказской армии в период Эрзерумской операции из-за малонаселенности района пришлось даже создать носимые (!) запасы топлива, для чего при наступлении каждый боец нес по два полена дров, что, естественно, крайне отягощало людей. Помимо этого, войска тщательно использовали скудные запасы кизяка, который они находили на месте, а также дрова, подвозившиеся за сотни километров. В дальнейшем Отдельной Кавказской армии пришлось, соорудив железные дороги, обратиться к разработке каменноугольных копей и к добыче нефти в районе Эрзерума. Тем самым организация тылового обеспечения требовала значительных сил.

Отвлечение сил на сооружение сопутствующих объектов, хроническое недоедание, скверное качество пищи, недостаток боеприпасов, столкновение измотанных в боях частей со свежими подразделениями турок, спешное формирование, особенно в первые месяцы войны, сборных отрядов из числа надерганных с различных участков фронта разных сотен, батальонов, полков и дивизий с приданными случайными артиллерийскими и кавалерийскими соединениями и возглавляемых случайными военачальниками, импровизированными штабами, не знавшими своих подразделений, приводили к многочисленным случаям недостаточной стойкости частей Кавказской армии, в том числе и донских. Казаков, как и другие подразделения, изматывали порой бесцельные и «бессвязные» форсированные марши по указанию «высшего начальства», причем некоторые части проходили сотни километров.

В служебных донесениях все командиры частей неуклонно свидетельствовали о чрезмерном переутомлении людей. Кроме того, во всех воинских подразделениях периодически осложнялся вопрос войскового управления вследствие большой убыли командного состава. Некомплект личного состава в отдельных частях достигал 1000 человек. В таком затруднительном положении оказалась, в частности, Донская казачья пешая бригада.

Сильно поредевшая в кровопролитных сражениях с турецкими войсками Донская казачья пешая бригада нуждалась в основательном отдыхе. Два года непрерывных боев на Кавказском фронте невольно давали о себе знать. Донские казачьи пешие батальоны героически дрались с противником в наиболее кошмарных и тяжелых природных условиях горной страны и климата, совершенно отличавшегося от привычной среды родных мест. Требовавшееся пополнение для Донской казачьей пешей бригады не всегда вовремя поспевало и часто не покрывало неизбежные в такой ситуации боевые потери. К тому же укомплектование единственной пешей бригады велось преимущественно беднейшими и штрафными казаками.

Здесь сильно сказывался присущий донцам казачий менталитет. Они вырастали на вольном Дону и неизменно на протяжении многих столетий воспитывались природными конниками, поэтому любая служба в пехоте в среде донского казачества никогда не пользовалась популярностью. Достаточно сказать, что казаки, даже весьма несостоятельные, стремились обязательно купить коня по непомерно высокой для мирного времени цене в 500 рублей, лишь бы избежать вероятной службы в пеших батальонах Донской казачьей пешей бригады на Кавказском фронте. В силу совокупности вышеназванных причин боеспособность бригады постепенно снижалась, и в мае 1917 г. по приказу русского командования ее отвели на Дон. По прибытии на родину 6-й отдельный Донской казачий пеший батальон был дислоцирован в столичном Новочеркасске, а прочие — по линии железной дороги на Царицын. При штате в 6960 строевых казаков некомплект личного состава бригады составлял 4737 человек. В начале лета 1917 г. линия боевого соприкосновения с противником уходила достаточно далеко в глубь турецкой территории. Фронтовая полоса протянулась из района западнее Трапезонда и Ардаса к верховьям реки Калкит-чай, и далее она прошла западнее и южнее района Эрзинджана — северо-восточнее Муша и Битлиса — Ван-Вастанский перевал — южнее озера Урмия — Сакиз — Каср-и-ширин и Ханекин (южнее Сенне — Сенендеджа) — восточнее Керманшаха — Кянговера — Буруджирда. Так выглядел тогда Кавказско-Турецко-Персидский фронт.

Поступательное движение русских войск на Багдадском направлении коренным образом изменило геополитическую ситуацию в этом стратегически важном для России и ее британских союзников регионе. Сам город Багдад триумфально заняли английские войска, которые успешно выступали навстречу частям победоносной российской армии. Это была общая и убедительная победа России и Англии над противоборствующей коалицией.

В военной кампании первой половины 1917 г. на Кавказском театре боевых действий значительно сокращается участие донских казаков. К середине года численность донских казачьих частей уменьшилась и ограничивалась лишь тремя кавалерийскими полками и тремя особыми сотнями. В то время донские казачьи полки, находившиеся на Кавказском фронте, состояли из 4 сотен, тогда как обычный штатный состав донского казачьего полка традиционно включал шесть сотен при общем количестве строевых казаков в 1000 человек, отдельная сотня по штату имела 150 казаков, а казачья батарея — 180 казаков. Однако на Кавказе общая численность казачьих подразделений в тот момент составляла всего лишь до 2000 казаков.

Сокращение численности донских частей на Кавказском фронте отчасти объяснялось начатым процессом переформирования казачьих подразделений. 20 февраля 1917г. Генеральный штаб дал соответствующее указание Главному управлению Генштаба по устройству и службе войск. В нем было четко предписано, что необходимо в целях радикального усиления Кавказского фронта конницей «из казачьих полков корпусной конницы и нескольких отдельных казачьих сотен Западного театра военных действий спешно сформировать 7-ю, 8-ю, 9-ю Донские и 2-ю Оренбургскую казачьи дивизии». Непосредственный приказ о формировании трех новых казачьих дивизий из донских полков последовал 9 марта 1917 г.

В служебной директиве, направленной лично главнокомандующим фронтами, говорилось, что эти новые казачьи дивизии должны быть сформированы только после полного покрытия потребностей самих фронтов в коннице, предназначенной для использования в качестве конвоев. Перечисленные насущные потребности всецело определялись естественной необходимостью для каждого фронта иметь в своем распоряжении не менее 6 сотен конвоя. Соответственно, каждая армия отныне должна была обязательно располагать такими конвойными подразделениями в составе 6 сотен. Каждый армейский корпус теперь сосредотачивал в своих тылах 3 сотни конвоя. Штатные конвои в пехотных дивизиях с настоящего момента упразднялись. Для покрытия вышеназванных потребностей фронтов верховным командованием предлагалось использовать казачьи сотни, как непосредственно находящиеся на фронте, так и дислоцирующиеся в тыловых районах. Казачий отдел Генштаба при этом обращал особое внимание на то, что при общем подсчете числа казачьих сотен, подлежащих выделению для новых казачьих формирований Кавказского фронта, нельзя принимать в расчет полки бывшей 4-й Отдельной кавалерийской бригады, 1-й и 2-й Отдельных Прибалтийских кавалерийских бригад, 4-го Петроградского пограничного дивизиона и 4-й Донской казачий Графа Платова полк, находившийся тогда в Петрограде.

По согласованию с Походным Атаманом казачьих войск при ВГК для последующей отправки на Кавказский фронт были определены следующие части: с Северного фронта — 39-й и 45-й Донские казачьи полки, с Западного фронта — 34-й, 36-й, 44-й, 46-й, 48-й, 51-й Донские казачьи полки, 7-я, 10-я и 11-я отдельные Донские казачьи сотни.

С Юго-западного фронта для усиления Кавказского фронта направлялись 21-й, 22-й, 58-й Донские казачьи полки, 9-я и 12-я отдельные Донские казачьи сотни, а с Румынского фронта — 35-й, 41-й Донские казачьи полки и 27-я отдельная Донская казачья сотня.

Часть донских казачьих полков, выделенная на формирование новых казачьих дивизий, первоначально была направлена в Казанский военный округ для комплектования там 7-й Донской казачьей дивизии (21-й, 22-й, 34-й, 41-й Донские казачьи полки). Но, как свидетельствуют архивные материалы, они все равно попали в Область Войска Донского. Штаб 7-й Донской казачьей дивизии разместился в станице Урюпинской.

Отводимые на отдых донские казачьи части постепенно прибывали в родные места и привычно обустраивались в новых пунктах своей дислокации. Штаб 8-й Донской казачьей дивизии разместился на станции Миллерово. Она формировалась из 35-го, 36-го, 39-го и 44-го Донских казачьих полков, а также 7-й, 10-й, 27-й отдельных Донских казачьих сотен. Штаб 9-й Донской казачьей дивизии располагался в станице Аксайской. Эта дивизия укомплектовывалась казаками из 45-го, 48-го, 51-го и 58-го Донских казачьих полков. Кроме того, в ее состав были включены 9-я, 11-я, 12-я отдельные Донские казачьи сотни. Процесс формирования новых казачьих дивизий шел очень быстро. К концу июля 1917 г. 7-я, 8-я, 9-я Донские казачьи дивизии в основном были уже готовы к предстоящему выступлению на новый для их личного состава театр боевых действий. Задержка полной готовности дивизий для намеченной отправки их на Кавказский фронт обусловливалась исключительно недоукомплектованием данных казачьих соединений конно-пулеметными, конно-саперными командами, телефонно-телеграфными станциями, походными кухнями. В результате планируемая переброска трех донских казачьих дивизий на Кавказский фронт так и не состоялась. Они оставались на Дону до конца войны, что несколько позднее сказалось на развитии событий в годы Гражданской войны.

В своей книге «Казачество в первой мировой войне 1914–1918 гг.» Г.Л. Воскобойников приводит полный список командиров воинских подразделений новых 7-й, 8-й и 9-й Донских казачьих дивизий. Во главе 7-й Донской казачьей дивизии, согласно его сведениям на 1 июля 1917 г., стоял генерал-лейтенант Ефрем Кунаков, а соответственно 21-й Донской казачий полк возглавлял полковник Упорников, 22-й Донской казачий полк — полковник Ханжоков, 34-й Донской казачий полк — полковник Васильев, 41-й Донской казачий полк — полковник Цыганков. 8-й Донской казачьей дивизией командовал полковник Дьяков, а соответственно 35-м Донским казачьим полком — он же, 36-м Донским казачьим полком — полковник Кочетов, 39-м Донским казачьим полком — полковник Донское, 44-м Донским казачьим полком — полковник Инютин. 9-й Донской казачьей дивизией командовал генерал-майор Орлов, а соответственно 45-м Донским казачьим полком — полковник Краснянский, 48-м Донским казачьим полком — полковник Попов, 51-м Донским казачьим полком — полковник Давыдов, 58-м Донским казачьим полком — полковник Климов.

Ускоренное формирование трех донских казачьих дивизий, безусловно, явилось частным отражением общего процесса укрепления казачьих частей, начавшегося на завершающем этапе войны. Как наиболее боеспособные подразделения русской армии, казачьи части становились консолидирующим фактором на всех театрах боевых действий. Поэтому появляются совершенно новые казачьи соединения. Согласно приказу Ставки от 13 ноября 1917 г., все отдельные и особые казачьи сотни начали сводиться в самостоятельные казачьи отряды.

Таким образом, несмотря на политический переворот в столице, механизм управления русской армией продолжал довольно исправно функционировать, хотя политические события осени 1917 г. оказали влияние на настроения в армии. Однако донские казачьи части на завершающем этапе войны до конца выполнили свой долг. На Кавказском фронте в Сводно-Казачий Кубанский отряд вошли две донские и четыре кубанские сотни. На Кавказском фронте также в этот период еще находились: 55-й Донской казачий полк и 72-я, 78-я, 82-я и 83-я особые Донские казачьи сотни. Последние были отмечены в боевых расписаниях даже в декабре 1917 г.

В целом военная кампания 1917 г. на Кавказском фронте радикально не изменила положение противоборствующих сторон. Единственной крупной операцией русской армии могла стать Мосульская, но, очевидно, русским войскам не суждено было поставить победоносную точку в войне на Кавказе. 5 октября 1917г. Ставка рассмотрела имеющиеся возможности и вынужденно приняла отрицательное решение. Учитывая многочисленные трудности подготовки службы тыла к широкомасштабным боевым действиям, она отложила Мосульскую военную операцию до весны 1918 г. Однако уже 4 декабря 1917 г. в городе Эрзинджане было заключено перемирие с Турцией. Обе стороны оказались не в состоянии больше продолжать войну, хотя все же русское командование удерживало тогда за собой стратегическую инициативу. В такой ситуации внутренние события в России бесспорно внесли кардинальные коррективы в окончательную расстановку акцентов. Именно они в первую очередь вызвали развал фронта и уход войсковых частей со своих позиций в глубинные районы страны. Война быстро покатилась к своему закату.

Россия, как никогда ранее в историческом прошлом, была очень близка к получению своей доли турецкого «наследства». Складывавшаяся благоприятно геополитическая ситуация позволяла весьма легко заполучить давно желаемые районы Закавказья и сделать Каспийское море внутренним водоемом Российской империи. Но военные успехи, особенно на Кавказском фронте, достигнутые колоссальнейшим напряжением сил, остались невостребованными.

Приход к власти большевиков неотвратимо привел к огромным территориальным потерям (не возвращенным даже «железной сталинской рукой»), оплаченным поистине самой высокой в мире ценой — кровью отважных русских воинов, среди которых достойное место занимали донские казаки.

Боевые действия на Кавказе не стали главным объектом для проявления уникального воинского искусства донских казаков. Вместе с тем даже те достаточно отрывочные сведения, которые нам удалось обобщить, неизменно открывают перед нашими современниками воистину героические картины боевого подвига донского казачества. За этими красивыми словами мы вовсе не пытаемся скрыть и суровую правду истории, состоявшую в том, что Кавказский театр военных действий далеко не у всех казаков пользовался популярностью, что существовали довольно серьезные проблемы в укомплектовании донских частей для войны с Турцией, что донцы в большей мере действительно несли в этом регионе сторожевую и конвойную службу, обеспечивали ближний и глубокий тыл Отдельной Кавказской армии. С геополитической точки зрения служба донских казаков прочно обеспечивала постоянный и действенный контроль над обширными районами Кавказа и естественным образом создавала своеобразную систему региональной безопасности в сложных условиях ведения боевых действий.

Как бы там ни было, донское казачество воистину с честью выполнило свой сыновний долг перед Родиной и внесло посильный вклад в успех русских войск, российского оружия в военной кампании на Кавказе. А героические подвиги казаков из Донской казачьей пешей бригады, без всякого сомнения, не могут не вызывать искреннего восхищения и в начале XXI в. В целом эта страница из истории донского казачества еще нуждается в дополнительном исследовании и прояснении многих фактов и судеб, сражений и позиционного противостояния, побед и поражений. Только так постепенно удастся реставрировать целостную историческую картину участия донских казаков в военном противоборстве с Турцией на Кавказском театре Первой мировой войны.