Белфаст. 30 сентября — 5 октября

— Прости меня, — сказала Билли, как только открыла глаза и увидела клюющую носом Пандору рядом.

— Ты была без сознания, потому что нервничала. У тебя была высокая температура, и все это не из-за удара. Это Ксавье? Он тебя расстроил? — Пандора была спокойна, а говорила медленно, будто очень устала.

Билли перекатилась на бок и поджала под себя ноги.

— Ничего такого, я сама себя расстроила.

— Так не бывает, — Пандора упрямо покачала головой и легла рядом с Билли.

— Бывает, — совсем тихо. — Просто у меня состоялся разговор с Хавьером, — Пандора на этих словах вздрогнула и повернула к Билли голову.

— О чем ты?

— У меня есть параллельный мир в котором я беседую с Хавьером, — ответила Билли. — Он у меня тут, — прижала руку к голове. — И тут, — прижала руку к сердцу.

— И что он говорит?

— По разному, мы стали хуже друг друга понимать. Я сказала ему, что кажется начала меняться и не знаю куда и к чему, а он сказал, что главное быть честной с собой.

— Ты начала меняться?

— Да. Меня все это больше не трогает…

— И мы?

— И вы. Я топлю за клуб, в который больше не верю.

У Билли снова поднялась температура, на этот раз она не спадала сразу. Пандора сначала сидела в кресле рядом с кроватью, потом вышла налить себе кофе и сразу почувствовала себя лучше. После того, что сказала Билли, Пандоре стало казаться, что каждая ночь с температурой выжигает что-то из неё, а на утро появляется новое и чужое. Да, Билли была права отчасти, она меняется, мутирует и как-то слишком сложно это принимать.

На кухне Пандора нашла Лео с чашкой в руках.

— Ты ещё здесь?

— Говорил с Боно, а потом уснул с ним же. Он так переживает за эту вашу Билли. Что в ней особенного?

— Ничего. Папа говорил, что она воплощение мечты.

— Она красотка!

— Да, определённо красотка, — Пандора налила себе кофе и с ногами забралась на столешницу, за что Эстель могла попросту избить. — Я очень её люблю. Но боюсь, что она уже не вернётся. Она будет ходить тут по дому и исполнять функции «Билли», а сама уйдёт в свой параллельный мир или черт знает куда…

— Милашка, — Лео подошёл и положил руки на согнутые по-турецки ноги Пандоры. Погладил её колени, она фыркнула, терпеть этого не могла. — Люди сильнее, чем даже сами думают. Не бери в голову. Уже пятый час, мне нужно быть в участке через два часа, так что я пойду и посплю часок на великолепном диване твоей бабули.

— Иди в мою комнату, не беси бабулю.

— А ты?

— Я разберусь.

— Нет уж, я на кровати и ты на кровати! — он решил, очевидно, что момент очень романтичный и с серьезным лицом приблизился к Пандоре.

— Нет. Нет, — предостерегла она. — Давай без глупостей!

— Э, что не так?

— Ничего. Просто без глупостей!

— А, ты типа занята, да? — спросил он.

— Вроде того. Но если и нет, это же не повод с тобой спать.

— Это же… Ааа, блин! Так ты всё-таки это… Ну я понял, да. Типа по кискам, я понял, понял!

Он развёл руками, мол претензий нет, и удалился. Пандоре стало дважды обидно. Во первых, Лео решил, что великолепен, а она просто неправильная. Во вторых, он ушёл тихонько посмеиваясь. Он решил, что это все несерьезно, будто старая шутка, которую знают только они вдвоём.

Капитан Лео Броуди когда-то был беспечным шалопаем, который однако сделал несколько очень значимых вещей. Во первых он поступил в академию и стал в итоге детективом. Во вторых смог заработать отличную репутацию, не смотря на гадкий характер. В третьих, сбил с толку Пандору Остер, многообещающую модель из другого круга, которая до встречи с ним была уверена, что не интересуется мужчинами.

Лео так сильно шокировал несчастную девушку, своей непосредственностью и наглостью, аморальными шуточками и невозможным характером, что она не устояла. Сегодня Лео тут, а завтра звонит из Бразилии и говорит, что не знает как сюда попал, но это очевидно была лучшая ночь в его жизни. Лео обожал старые ток-шоу, диско и каких-то никому не известных звёзд. Никогда нельзя было с уверенностью сказать серьёзен он или нет, он творил что попало, а потом говорил «ой».

Пандора даже не поняла влюбилась или нет, просто жизнь вдруг стала шокирующей. Друзья ломали шеи, провожая взглядом принцессу Пандору и непонятного парня, который мог напялить на голову идиотскую шапку или шлем штурмовика и при этом идти с невозмутимым видом. А потом случилась незапланированная беременность и Пандора тут же ушла, в тот же день. Глотая слёзы, психуя и проклиная всё на свете она заперлась в комнате, не впуская никого и просидела так почти месяц. Лео решил, что она его бросила и отстал, а когда узнал, что дело было в беременности она уже остыла и отнеслась ко всему философски. Она была счастлива с Самантой, потом с Найей, потом с Нино, потом с Эмми и наконец с Поппи, а жизнь Боно никого не касалась в сущности, даже Лео.

Пандора спрыгнула со стола, взяла чашку с кофе, оставленную Лео и пошла обратно в комнату Билли.

— Ты спать не собираешься? — спросила Билли. У неё был мокрый лоб, то ли от пота, то ли от того, что Анна протерла его полотенцем.

— Пока ты не уснёшь — нет.

— Боно точно в порядке?

— Конечно! Это нельзя назвать аварией, милая! Ты съехала на обочину, потом в лес. Не столкнулась с деревьями, дорожными знаками или животными. Просто остановилась и потеряла сознание. Это выглядело страшно, но не было таковым. Он в норме, — Пандора перевела дух и села в кресло, укрыла ноги пледом, а потом натянула его чуть ли не до шеи. — Я подумала о том, что ты говорила. Что тебя ничего не трогает. Я могу тебе помочь, — Пандора говорила очень осторожно, будто боялась спугнуть Билли.

— Как? Соблазнить меня? — улыбнулась Билли. Они с Пандорой часто шутили подобным образом с тех пор, как поняли, что между безразличной ко всему томной моделью и отчаянной активисткой может быть что-то общее.

— Как вариант, — вздохнула Пандора. — Но я подумала про день твоего рождения. Я все устрою, может это тебя взбодрит?

— Только никаких клоунов, ладно? И получится что-то или нет, но потом я хочу остаться со всем этим одна.

— Сегодня утром ты танцевала со всеми и смеялась. Почему все так противоречиво? Ты подстегивала Фел?

— Не знаю, может быть. Мне иногда кажется, что если я очень хорошо притворюсь все сразу станет как раньше. Хуевая затея, если честно…

— Хуевая, — согласилась Пандора и сжала руку Билли, выглядывающую из-под одеяла.

— Лео ещё тут? Мне бы извиниться за прошлое и поблагодарить.

— Обойдётся! — холодно ответила Пандора.

— Он придурок, конечно, но никогда не понимала зачем ты ушла от него… мне даже когда-то казалось, что из-за меня.

— Смешно, — Пандора засмеялась, поставила пустую чашку на столик. — Ты тут ни при чем. Ни ты сама, ни ваши отношения с папой. Но было кое-что что меня определённо подтолкнуло. Помнишь, за пару дней до того как я узнала, что беременна, у нас был ужин в честь вашей помолвки и приехала вся твоя семья? — Билли тепло улыбнулась при упоминании семьи. — Так вот, когда я увидела твоих прабабушку и прадедушку, а потом Мару и Уильяма поняла, что мы с Лео никогда такими не будем. Вот и все дела. Спи, пожалуйста!

* * *

Первое о чем подумала Билли, когда утром пятницы в первый раз за пять дней вышла из комнаты и спустилась в гостиную, что она попала в ирландский дом дедушки Этьена. Читай книги на Книгочей. нет. Подписывайся на страничку в VK. Дом дедушки был в южной Ирландии и славился своим гостеприимством и элем, который подавали к столу бочками.

В гостиной пахло вяленым и копченым мясом и… пивом. Никогда в этом доме Билли пива не видела, в ней просыпалась маленькая ирландская девчонка, которая лезет под столом к дедушке, чтобы сесть у него в ногах и получить пол кружки эля. Дедуля подпаивал внучку, как дают любимой собаке вкусняшку со стола.

Когда через секунду Билли услышала знакомые голоса, ей показалось, что ноги подкосились и она осела на верхнюю ступеньку.

— Я тебя ненавижу! — мужской старческий голос, немного завышен от гнева, хрипит.

— Да мне плевать! — вторил ему женский. Старушка выплевывала слова, как заправский моряк.

— Ты мне испортила всю жизнь! — втолковывал старик, он явно говорил это далеко не впервые.

— А я заведу любовника! — ответила старуха.

— Да кому нужен твой суховрукт?? — старик снова повысил голос и он сошёл в фальцет.

— Ах ты паскуда! — послышались глухие «тук-тук» — это старуха взяла свою трость и бьет мужа по сгорбленной спине.

Билли никак не могла унять рыданий. Просидеть в комнате, взаперти пять дней, а потом выйти и попасть домой. Она не плакала и не жалела себя все эти дни, позволяла себе распуститься только в моменты абсолютного откровения, а тут на глазах у стольких зрителей, захлёбываться и часто дышать, будто вытащенная на берег рыба.

Она сидела на ступеньке, обняв резную балясину пока у подножья лестницы не появился самый прекрасный на свете мужчина. Он дерзко улыбался, но на его подбородке уже появилась складка, будто вот вот и он обнимет балясину и утонет в слезах. Его глаза светились таким счастьем долгожданной встречи, что все вокруг почтительно отступили признавая, что это воссоединение самое важное сейчас событие, и нельзя отвлекать этих двоих.

— Уилл! — воскликнула Билли, и чуть не кубарем скатилась по лестнице, подхваченная тут же на руки.

— Как же я скучал, — шепнул он, прижимаясь своей щекой к её мокрой щеке и благодаря Билли за плаксивость, его слез теперь не было видно.

— Оф, милые. Мама в отпуске, вас для мамы не существует, мама превращается в бездетную холостячку! — раздался звонкий женский голос, в гостиную вошла эффектная брюнетка в облегающем изумрудном платье. Следом за ней бежало трое детей: два мальчика чуть старше Боно и девочка помладше. — Что вы сделаете, если захотите есть? — не оборачиваясь спрашивала она детей, как генерал-аншеф перед боем.

— Попросим леди по имени Эстель, — хором ответили дети.

— Что вы сделаете, если испачкаетесь?

— Попросим леди по имени Бьянка!

— В каком случае вы обратитесь к маме?

— Ни в каком, мы сиротки, — со смехом ответили дети, а девушка остановилась, развернулась на месте и победно вскинула руку и все трое малышей по очереди отбили ей «пять».

— Мы свободны! — девушка, наконец, подняла голову и заметила Билли и Уильяма, сжимавших друг друга в объятиях. — Мм… инцест? Можно мне к вам? — она откинула за спину длинные пышные волосы, в стиле Орнеллы Мути и подмигнула Уильяму.

— Милая, мне не нужен секс без тебя, — честно признался Уильям, под шокированный вдох Остеров во главе с Валерией.

— Ты такой милый, — снисходительно заметила девушка, но подмигнула ему и приближаясь особенно соблазнительно виляла бёдрами. Дети провожали девушку восхищенными взглядами, полными гордости.

— Это ваша Мама? — спросил Боно, который выбежал на шум.

— Прикинь, — кивнул один из мальчиков.

— А-а… крутая! А у меня собака есть, показать?

— Ма… — начал было один из мальчиков, но девушка обернулась и округлила глаза, потом развела руками, мол нет тут никакой мамы, милый. — Ой, а папа у нас есть? — уточнил мальчик.

— Не-а, — Уильям не отрывал глаз от девушки-брюнетки, которая подавляла смех, закусив ноготь большого пальца. — У вас есть тётя Билли, бабушка Оливия и куча родственников Остеров.

— Понятно, бабушка Оливия, мы пойдём с этим мальчиком! — крикнул один из сыновей Уильяма и все дети убежали.

— Обожаю этих детей, — заметил Уильям.

— Да, даже жаль, что они не наши, — вздохнула девушка. — Привет всем кого не знаю, я Мару, жена Уильяма.

Теперь, когда объятие Уильяма и Билли было бесцеремонно нарушено Мару, остальные посчитали возможным перемещаться по комнате и говорить. Бьянка бросилась исполнять желание ворчливого старика выпить воды со льдом и лимонным соком. Пандора подошла, чтобы обнять Мару и поздравить, первой из Остеров, Билли.

— Никогда не понимал, почему из нас двоих, первым она всегда обнимала брата? — возмущённо спросил мужчина средних лет, который сидел все это время на диване рядом со своей матерью, Оливией.

— О, дело же явно в том, что Билл симпатичнее, ничего личного, но даже я выбрала его, — развела руками, как ни в чем не бывало, Мару. Она пересекла комнату с видом, будто идёт по подиуму и села напротив Валерии, очевидно выбрав её своей жертвой. — Хотя у вас был шанс!

— Па, она не шутит! Ты отставал всего на пару пунктов! — поддержал жену Уильям и сел рядом с ней.

— Вы можете быть серьёзными хоть иногда? — устало спросил Саймон, поднимаясь навстречу дочери.

— Нет, — хором ответили Уильям и Мару.

Ко дню рождения, Пандора привезла в Белфаст самых любимых людей Билли. Во-первых, это конечно был Уильям Фосс с женой и детьми, старший брат Билли. Помимо имени они делили по жизни и радости и горе, Билли была невероятно к нему привязана, хотя сложно было встретить человека, который устоял бы перед Уильямом. Во-вторых из Швейцарии приехал отец Билли — Саймон. Они с Билли не были так же близки как с братом, но она однозначно считалась папиной дочкой, а не маминой.

Самым неожиданным сюрпризом для Билли оказались прабабушка Вильгельмина и прадедушка Этьен, родители Оливии. Эти двое с трудом могли пережить перелёт, исключительно по той причине, что люто друг друга ненавидели, но примерно в той же степени друг в друге нуждались.

— А Мама? — спросила Билли.

— Эта проститутка? — пропищала прабабушка, а Оливия закатила глаза.

— Да ты сама проститутка! — тут же активировался прадедушка и близоруко замахнулся на жену.

— Я твоя жена!

— Это не значит, что ты не можешь быть проституткой! — кричал прадедушка. — Так и вижу, как мне приносит счёт твой сутенёр!

— Пожалуйста, мама, папа! Можно без этого? — поинтересовалась Оливия и тут же пожалела о том, что взяла слово. А вот Саймон, любимый внук, нашёлся что сказать и в два счёта старики были сведены. Этьен даже выплюнул что-то очень похожее на «Люблю тебя», а Вильгельмина польщенно поджала губы, мол: да что ты говоришь.

— Ну что, красотка? Теперь ты дома? — спросил Билл, обнимая Билли за плечи.

— Пива не хватает! В моем доме всегда было пиво!

— О, как мило… она спивается! — пропела Мару и уткнулась носом в плечо Билли. — Когда у тебя появится пивной животик, после нашего отъезда, я скажу всем в Ирландии, что ты залетела от какого-то бродяги! — пообещала она. Да, Билли определенно была дома.

Билли как будто забыла о том, что ещё вчера не могла подняться с постели от сильнейшего нервного истощения. Ещё вчера она загоняла себя сомнениями и самокопаниями, писала Хавьеру письма и то и дело вступала с ним в немой диалог. Ходила по кругу и умоляла Анну и Пандору сделать хоть что-то, чтобы можно было уснуть. Билли расчёсывала руки от нервной чесотки, никак не могла отвлечься и мучилась головной болью и эта картина все больше вселяла уверенность в себе в Пандору. На чужих примерах не учатся, но зато как хорошо видна в чужом глазу соринка. Теперь Билли стала слабой, а Пандора сильной и этот переломный момент полный отчаяния для одной, и мрачного торжества над собой для другой, открыл в обеих новый источник сил.

Сегодня Пандора пожинала плоды. Она не только сделала Билли счастливой, но и сама совершила невероятный прорыв. Вылезла из норы и организовала то, на что раньше был бы положен болт. Пандора — не организатор, Пандора — гость программы. Билли — не ноющая в своей комнате девочка, Билли — опора. Вот так новые амплуа примерили на себя такие разные люди.

Пандора гордилась собой. Этим столом: полным жирной, копчёной и вредной пищи. Этими гостями, этим настроением, тон которому задавали выходки Уильяма и Мару. Когда к вечеру все заняли места в гостиной, поедая мясо и запивая его элем, именно блистательная парочка, бросающая друг на друга полные страсти и интриги взгляды, доводила всех до смеха и ужаса одновременно. Стоило разговору стихнуть, как Мару поднимала полный темного эля стакан, будто собиралась произнести тост и задавала вопрос прабабушке.

— А правда что ты была на Вудстоке?

— Проститутка! — тут же выкрикивал дедушка.

— Да ты же там со мной был!

— Но я-то по любви! — упрямо возмущался дедушка.

Правда же была в том, что на фестивале они были вместе, да ещё и с десятилетней Оливией, которая тогда впервые попробовала сигареты.

Когда Мару поняла, что все эти выходки сводят с ума главным образом Валерию, она стала подключать её к перепалкам.

— Бабуля, а правда, что ты знакома с Кларком Гейблом?

— Я так и думал! — ударял по столу Этьен.

— Всегда смешно! — подмигивала Валерии Мару, когда шум за столом достигал пика.

— Не вижу ничего смешного! — отвечала Валерия, морща нос.

— О… я вас понимаю, у моей бабули что-то вроде того… Ей 83 и она вечно забывает где очки и почти ничего не видит, но ей обещают сделать операцию, знаете… — и Мару пускалась в рассуждения о катаракте и старческом маразме, пока Валерия зеленела от злости, а Остеры давились смехом. Наглость и простота гостей приводила их в неописуемый восторг.