В тот вечер после ужина их маленькая компания являла собой идиллическую картину счастливого семейства. По крайней мере, внешне. Пока Кэролайн мыла посуду и убирала в кухне (со стороны показалось бы смешным, что она испытывала наслаждение от столь прозаического занятия, но тем не менее это было так), мальчики сидели за столом и при свечах делали уроки. Джон пыхтел над математическими задачами, в то время как Дэви прикладывал титанические усилия, чтобы научиться писать буквы. Даниэль чинил сбрую. Томас точил затупившиеся лезвия. Роберт возобновил работу над той самой деревянной глыбой размером с целый ствол, которая, еще в день приезда Кэролайн украшала собой гостиную и которую она тогда же попросила Даниэля отнести в сарай. Теперь Роберт, как он утверждал, вырезал из нее стул, хотя, по мнению Кэролайн, сходства пока было маловато. Мэт где-то вне дома возился по хозяйству. Он ушел сразу после того, как они кончили ужинать, и Кэролайн его с тех пор не видела. А после разговора на холме не обменялась с ним ни одним словом. На девушке все еще было то самое платье, которое вызвало его гнев. Пока Кэролайн готовила ужин, она все время молча шелестела юбками, как будто размахивала знаменем независимости. Но даже если Мэт что-либо и заметил, он ничего не сказал. Настроенная по-боевому, Кэролайн чувствовала чуть ли не разочарование.

Подметая пол, она искоса поглядывала на Дэви. Тот сидел, крепко прикусив нижнюю губу, и старательно учился правильно и твердо выписывать буквы. Рядом с ним в опрокинутой вверх дном кружке томилось его последнее приобретение: небольшая озерная лягушка. Через каждые несколько секунд Дэви смахивал со лба неровно подстриженную челку, нависавшую на глаза. Кэролайн потратила почти весь день на то, чтобы постирать, зашить и погладить одежду ему и Джону и с удовольствием представляла себе, насколько лучше будут выглядеть мальчики завтра утром, отправляясь в школу. Единственное, чего им недостает, так это хорошей стрижки. Кэролайн решила восполнить этот пробел.

— Уфф! — наконец выдохнул Дэви и оттолкнул ногой скамейку, радуясь долгожданному освобождению.

— Эй, полегче, я из-за тебя посадил кляксу! — Джон через стол сердито сверкнул на брата глазами.

— Закончил? — живо спросила Кэролайн, заранее приготовившая стул, ножницы и расческу. Как она и ожидала, Дэви не удостоил ее ответом. Но то, с какой быстротой он вылез из-за стола и направился к сидевшему у камина Даниэлю, говорило само за себя. — Хорошо, — продолжала она, как будто мальчик ей ответил. — Теперь у нас есть время подровнять твои волосы, перед тем как ты пойдешь спать. Разумеется, к Джону это тоже относится.

Головы обоих мальчиков мгновенно повернулись в ее сторону, как будто их потянули за невидимые нити.

— Что? — спросил Джон, открыв от изумления рот. Дэви, заметив ножницы, отреагировал с гораздо большим пылом.

— Не хочу никаких таких стрижек! — Он бросил на Кэролайн злой взгляд и, когда она поманила его пальцем, стал бочком пятиться за спину Даниэля.

— Ты станешь таким красивым, когда пострижешься, потому что тогда будет лучше видно твое лицо. И станешь намного лучше видеть, — вкрадчиво уговаривала Кэролайн, незаметно, как охотник к кролику, подбираясь все ближе к мальчику.

— Нет!

— Ну же, Дэви, — тихо вмешался Даниэль.

— Что случилось? — поинтересовался Роберт, просовывая голову в дверь из гостиной, где он работал.

— Будет лучше, если ты оставишь мальчишку в покое. — Томас с открытой враждебностью встал в проеме двери рядом с Робертом.

Дэви, сразу почувствовавший, кто из дядек самый надежный союзник, отошел от Даниэля и начал понемногу двигаться вдоль стены в направлении Томаса.

— Том, из тебя плохой помощник, — недовольно проговорил Даниэль.

— Не думаю, что парнишке так уже необходимо стричься, если он этого не хочет, — парировал Том ее.

Кэролайн заскрипела зубами от досады, но сделала над собой усилие, и выражение ее лица осталось все таким же милым.

— Дэви, не может быть, чтобы ты боялся такой простой процедуры, как стрижка. Ведь это совсем не больно, — сказала она.

Дэви наконец удалось пробраться к Томасу, и он прямо-таки прилип к его ноге.

— Дядя Том, не позволяй ей прикасаться ко мне! Я ее ненавижу!

— Дэвид Мэтисон! — В проеме гостиной появился Мэт, обдав всех холодным ночным воздухом от входной двери, и стал стаскивать с себя пальто. В его глазах, обращенных на младшего сына, было предостережение. — Ты будешь вежлив со своей тетей Кэролайн, слышишь меня?

— Но, папа, она хочет отрезать мне волосы! — вскричал Дэви. Оставив Тома, он бросился к отцу и обеими руками обхватил его ногу. Мэт положил руку ему на голову, убирая волосы со лба, а мальчик умоляюще смотрел на него снизу вверх.

— И мне тоже! — поспешно добавил Джон.

— Сдается мне, вам обоим не помешает постричься, — произнес Мэт.

Папа! — в возгласах обоих мальчиков была горечь от подобного предательства.

— Собственно говоря, мне кажется, никому из нас это не помешает, — проговорил Мэт и посмотрел на Кэролайн. — Включая меня. Как ты, согласна обслужить такое количество народу?

— Ну… разумеется. — Если Кэролайн и была слегка обескуражена тем, что ей придется сделать для Мэта (и, конечно, его братьев) столь интимную вещь, у нее хватило духу не показать этого.

— Вот и хорошо. Кто первый?

— Давайте тянуть соломинку? — с неожиданным энтузиазмом закричал Джон.

— Правильно придумал. — Мэт прошел в гостиную, где вытащил из стоявшего там веника шесть соломинок, и, держа их зажатыми в кулаке, вновь появился в кухне. — Тот, кому достанется короткая, будет первым. Джон?

Джон вытянул соломинку.

— Дэви?

— Но я не хочу стричься, па!

— Дэви!

Дэви вытянул соломинку.

— Роб?

Роберт вытянул соломинку.

— Дан?

Даниэль вытянул соломинку.

— Том?

— Подожди минутку. Я тоже против стрижки!

Мэт посмотрел на него долгим взглядом. Томас вытянул соломинку.

— Ну и у кого же короткая? — спросил Джон, нахмурясь. Все продемонстрировали свои соломинки.

— Она у папы! — с восторгом воскликнул Дэви, и был прав. Короткая соломинка осталась у Мэта.

Том пару мгновений смотрела на нее с несколько озадаченным видом, затем перевел взгляд в сторону Кэролайн. Если она немного и нервничала, то это было незаметно для окружающих.

— В таким случае, садись, — пригласила она самым легким тоном, на который была способна, и указала на приготовленный заранее стул. — Мы быстро все сделаем. И совсем не будет больно.

— Рад это слышать.

Может быть, его слова и прозвучали несколько суховато, но Кэролайн сделала вид, что все нормально. Перспектива заполучить Мэта в свое полное распоряжение, даже из-за такого пустяка, как стрижка, подняло ей настроение. «Пусть только попробует сказать мне хоть что-нибудь неприятное, пока у меня в руке ножницы. Встанет со стула лысым, как коленка», — решила Кэролайн.

Должно быть, Мэт прочитал ее мысли. Когда он сел на стул и позволил накрыть свои плечи салфеткой, чтобы собрать срезанные волосы, то буквально пронзил Кэролайн взглядом своих блестящих голубых глаз.

— Если хоть один лишний локон будет сострижен, твоим волосам тоже не дожить до рассвета, — пригрозил он едва слышным шепотом.

— Неужели ты мне не доверяешь? — столь же тихо спросила девушка и щелкнула ножницами, как бы поддразнивая его.

Остальные пятеро Мэтисонов собрались в кружок вокруг них, завороженно взирая на обоих и готовясь стать свидетелями пострижения первой и самой свирепой из овец. Из-за обилия посторонних глаз и ушей всяческий обмен репликами между Кэролайн и Мэтом пришлось прекратить.

Взяв в руки расческу, девушка зашла ему за спину. На мгновение, пока она внимательно вглядывалась в его густую черную шевелюру, ею овладела нерешительность. Стул, на котором сидел Мэт, казался намного ниже, уже из-за его высокого роста и массивных спины и плеч. Длинные ноги мужчина вытянул вперед, а руки скрестил на груди, что придавало ему почти воинственный вид. Челюсти его были крепко сжаты, глаза напряженно уставились в одну точку прямо перед собой. Часть шеи, не закрытая салфеткой, была бронзовой от загара, сильной и мускулистой. С каким-то странным щемящим чувством Кэролайн смотрела на беззащитный в своей оголенности затылок, которому множество иссиня-черных мелких завитков придавали почти женскую красоту и нежность. На какое-то мгновение ей вдруг страшно захотелось провести пальцем по этой оголенной и очень уязвимой сейчас шее. Но, представив себе эту картину, даже напряглась от отвращения и отвернулась, едва не бросив на пол расческу. Затем, сознавая, что зрители наблюдают за каждым ее движением, Кэролайн решительно взяла себя в руки, набрала в грудь побольше воздуха и провела расческой по волосам Мэта.

Каждый локон на его голове тотчас возвращался на свое место. Больше всего обросли места надо лбом, вокруг ушей и на шее. Отложив в сторону расческу, бесполезную при столь густой шевелюре, Кэролайн осторожно запустила пальцы в курчавую плотную массу. Кожа головы была теплой на ощупь, а пряди волос, которые она, одну за другой, брала в пуки, наоборот, прохладными и упругими.

«Щелк». Девушка подровняла нижний край волос, так что теперь они чуть прикрывали правое ухо. Щелк. Она проделала то же самое с левой стороны. Затем снова встала позади Мэта, стараясь представить себе, что он не старше Дэви и столь же мало угрожает ее душевному равновесию. Кэролайн начала перебирать пальцами курчавые завитки у него на затылке, оттягивая их от головы. Ее движения все еще были не совсем уверенными, а руки слегка дрожали.

Странно, но девушка не ощущала отвращения. То ли зная, что он не представляет для нее угрозы, то ли веря, что она полностью контролирует ситуацию. И Мэт, вероятно, почувствовал, что, пока она стригла волосы, ее отношение к нему как-то изменилось. Когда Кэролайн обогнула стул, чтобы встать к нему лицом и подровнять закрывавшие лоб локоны, мужчина поднял глаза и некоторое время испытующе смотрел на нее.

— Теперь ты, Дэви, — сказал он, прерывая их безмолвной диалог. Чары разрушились.

Мэт перевел взгляд на сына, который все это время широко раскрытыми глазами наблюдал вместе с остальными за происходящим. Кэролайн еще не успела закончить стрижку, а Мэт уже встал со стула, снял с плеч салфетку и усадил вместо себя Дэви. И хотя еще несколько локонов стоило подрезать, Кэролайн не стала возражать. То, что произошло — и то, чего не произошло, — в ее организме, когда она дотрагивалась до Мэта, необходимо было хорошенько обдумать. И уж чего ей совсем не было нужно, так это продолжать касаться его кожи и волос.

Все еще занятая мыслями о Мэте, Кэролайн машинально провела ладонью по шелковистым кудрям Дэви. Тот резко отпрянул. Взгляд, которым мальчик одарил ее, был черным от ненависти и сразу привел Кэролайн в чувство. Она принялась быстро и по-деловому подрезать ему локоны, стараясь не обращать внимания на то, как он весь одеревенел от напряжения под ненавистными ему прикосновениями. В тот самый момент, когда работа была закончена, Дэви вскочил со своего места, издав глубокий вздох облегчения, и убежал в противоположный конец комнаты. Заслужить доверие этого ребенка будет исключительно трудным делом. Можно поспорить: сейчас он ненавидит ее больше, чем когда она приехала.

Теперь настала очередь Роберта, и Кэролайн справилась с ним довольно быстро, как и с остальными. Еще через полчаса все были уже пострижены, и Мэт велел мальчикам идти спать. Почти засыпающий на ходу, но все еще затаивший на отца обиду, Дэви сначала не послушался и отказался вылезать из угла, где успел удобно устроиться. Уперев кулаки в бедра, Мэт тяжелым взглядом смотрел на непокорного сына, и Кэролайн внутренне сжалась, представив себе, какую форму может принять его гнев. Мгновение отец и сын не сводили друг с друга глаз, и в воздухе повисло тягостное напряжение. Затем лицо Мэта внезапно смягчилось. Он сгреб сына в охапку, подхватил под мышки и подбросил высоко в воздух, чтобы через секунду поймать снова. Дэви обхватил отца руками за шею, а ногами за талию и, захлебываясь от удовольствия смехом, позволил отнести себя по лестнице на второй этаж. Последовавший за ними Джон улыбался, и у Кэролайн на губах тоже появилась улыбка. Эта очаровательная сцена тронула ее сердце. Провожая глазами три одинаково аккуратные и от этого ставшие еще более привлекательными головы, она залюбовалась делом своих рук. И вдруг, к собственному удивлению, почувствовала совершенно неожиданный прилив гордости за то, что отец и сыновья были так красивы. Но тут же спохватившись, Кэролайн объяснила это себе вполне обоснованным удовлетворением от выполненной работы, а потом и вовсе постаралась забыть о своих эмоциях.

Она в последний раз привела в порядок кухню, замесила новую порцию теста и пошла наверх. Поскольку никто ей ничего не сказал, девушка предположила, что снова будет спать в кровати Мэта.

Но, как оказалось, не одна. Кэролайн обнаружила это, когда в темноте залезла к себе в постель. Пальцы ее ног вдруг что-то нащупали и это «что-то» зашевелилось! Боже, оно живое, холодное, немного мокрое… неужели змея?

Кэролайн выскочила из постели прежде, чем успела что-либо сообразить. Но инстинкт почему-то подсказал ей: кричать не следует. И еще она вспомнила, с каким презрением были встречены утром ее крики о помощи. Содрогнувшись, девушка чиркнула кремнем и зажгла стоявшую у постели свечу. Затем обернулась к кровати и, готовая в случае опасности мгновенно отпрыгнуть прочь, откинула одеяло и наброшенное сверху тонкое покрывало.

От самого края кровати, где обычно находились ее ноги, в центр прыгнула небольшая лягушка.

Какое-то мгновение Кэролайн взирала на нее. Она не особенно боялась лягушек. Но каким образом это чудо попало к ней в постель? И тут девушка вспомнила Дэви и лягушку в банке…

«Ква!» Лягушка снова сделала прыжок, который на сей раз закончился на самом краю матраца. Еще один рывок — и она окажется на полу.

Схватив стоящий на прикроватном столике кувшин, Кэролайн ловко накрыла лягушку. Из кувшина та никуда не денется до самого утра, а утром… Кэролайн точно знала, что она сделает.

Конечно же, вернет ее законному владельцу. Потому что, если ее подозрения обоснованны, это был небольшой «подарок» от Дэви. Мальчик рассчитывал на то, что она, крича от ужаса, убежит из этого дома и больше не вернется. Вероятно, как раз сейчас он изо всех сил прислушивается к тишине, ожидая, когда раздастся ее пронзительный вопль.

Легкая улыбка тронула ее губы. Мальчик будет ждать долго, очень долго, а в конце получит сюрприз.

Чувствуя на душе необыкновенную легкость, Кэролайн снова забралась в постель. На сей раз она уснула, едва коснувшись головой подушки.