Удар был отменный. Хью громко застонал и, схватившись за ребра и пошатываясь, попятился к койке. Рухнув на нее, он скрипнул зубами и снова застонал. Потом закрыл глаза и стал ждать, когда боль утихнет.

Когда он наконец открыл глаза, то увидел, что над ним стоит его Немезида. Одной рукой она держалась за спинку койки для равновесия, другой придерживала на себе одеяло – оно облегало ее округлые формы пикантнее, чем любое домино, когда-либо надетое участниками маскарада в «Ковент-Гардене». Черные волосы водопадом спадали на плечи, а глаза были размером с дублоны и почти такого же цвета. У нее был встревоженный вид, и она была прекрасна. Так прекрасна, что Хью опять застонал и закрыл глаза.

«Когда в следующий раз упадешь с лошади, обращай внимание на предупреждение свыше», – сказал он себе.

– У вас все хорошо?

Вопрос был нелепый, учитывая, что именно она ударила его кулаком в ребра. Конечно, в другое время он бы даже не покачнулся от удара изящной ручки, но сейчас ребра являлись его ахиллесовой пятой. Отчасти утешало то обстоятельство, что даже легендарный герой пал под ударом, нанесенным в слабое место. Однако не слишком утешало.

Наконец он открыл глаза.

– Нет, черт возьми, все очень плохо.

Хью морщился от боли при каждом вздохе. Хорошо еще, что корабль бултыхается, как свинья в свинарнике, и при этом скрипит и стонет. Может, при таком прикрытии она не заметит свиста в каждом его осторожном вздохе.

– Я не хотела сделать вам больно.

Но эти слова нельзя было считать извинением, потому что в ее голосе звучало торжество – как у зеленого юнца, которому удалось одним ударом сразить великого чемпиона по боксу Джентльмена Джексона.

Самое смешное – его мужская гордость была задета. Хотя он понимал, что это глупость и суета, но нестерпимо было сознавать: теперь она подумает, что даже легкий толчок такой девушки, как она, может свалить его с ног.

– Недавно я сломал ребра, упав с лошади, – просипел Хью сквозь зубы. Он был противен самому себе из-за того, что оправдывался. Ребра же болели нестерпимо.

– Каждому время от времени приходится падать, – сказала она с сочувствием.

Хью промолчал. Не хотелось говорить о том, что вообще-то на коне он скачет, как дышит – без усилий. Ему пришло в голову, что он хочет произвести на нее впечатление, и это очень ему не понравилось.

До знакомства с ней он считал, что отлично подготовлен к своей деятельности. Теперь же это оказалось под вопросом, что не могло не огорчать.

Да, под очень большим вопросом, потому что до сих пор он получил от нее информации не больше, чем пчела меда из камня. А вот она… она пробила стену, которую он возвел вокруг себя за время службы.

– Позвать кого-нибудь? Может, Джеймса? – Она посмотрела на дверь.

Проследив за ее взглядом, Хью занервничал. Не требовалось богатого воображения, чтобы представить, как эта трижды проклятая девица воспользуется его временной недееспособностью. Например, подбежит к двери, откроет ее и спрячется где-нибудь на корабле. Или прыгнет за борт. Или схватит нож и перережет ему глотку…

О, черт, кто может знать, что ей придет в голову? Надо предупредить все ее возможные действия. Сделав над собой усилие, Хью схватил ее за руку и потянул на себя.

– Ой!

Она с громким возгласом упала на него. Чтобы защитить ребра и в то же время отправить ее туда, куда следовало, он ухватил ее за кисть свободной руки – другой она придерживала одеяло – и перекатил через себя. В результате пленница оказалась между ним и стеной. Теперь, куда бы она ни собралась, ей придется перелезать через него.

Почувствовав, как к нему прикоснулась нога Клер. Хью шевельнулся. Ноги у нее длинные, изящные, впрочем, он заметил это еще раньше. Теперь ее ноги были облачены в огромные чулки, которые сбились к лодыжкам. Никогда еще чулки Джеймса не украшали столь прелестные ножки… Хью поклялся, что при случае скажет об этом своему оруженосцу.

Хью все еще восхищался ножками – и одновременно ругал себя за то, что поддается чарам, – когда Клер, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло, ткнула его локтем в бок.

– Боже всемогущий! – завопил полковник. Схватившись за бок, Хью подумал, что так ему и надо – если бы он не пялился на ее ноги, она бы не поспешила их прикрыть.

– Не двигайтесь. – Хью посмотрел на нее так, чтобы она поняла: если не подчинится, он может убить. Клер в это время возилась с одеялом, но, перехватив его взгляд, действительно затихла.

Отлично, его послание наконец-то дошло до нее. Убедившись, что она и не думает шевелиться, он закрыл глаза и снова попытался унять боль.

Клер несколько минут молчала, потом сказала:

– Простите, что я вас так ударила, но вы не должны были смотреть на меня в часах.

Острая боль прошла, и Хью наконец-то смог открыть глаза и посмотреть на свою пленницу. Что ж, если они играют в игру с наивысшими ставками, когда победитель получает все, то приходилось признать, что она играет лучше. Оскорбленная невинность – все-таки очень сильное оружие.

– Извините, если я вас обидел, – сказал он с вежливой улыбкой.

Она посмотрела на него с подозрением:

– Непохоже, что вы сожалеете.

– Нет, вы ошибаетесь Поверьте, я очень сожалею.

– Только потому, что я повредила вам ребра.

– Да, наверное. – Голос прозвучал серьезно, пожалуй, слишком серьезно, но она, кажется, не заметила его нарастающего изумления. Увидев, как она хмурится, глядя на него, он вдруг почувствовал себя так, будто рядом с ним находилась не потаскушка, а герцогиня, в гостиную которой его занесло каким-то чудом.

Но возможно ли такое? Может ли шлюха, пусть и очень красивая, производить такое впечатление?

Если бы он совершенно точно не знал, что это за женщина, то, наверное, поверил бы, что ее великосветское достоинство подлинное. Что ее свежесть настоящая. Что ее слова – чистейшая правда.

Но знает ли он, кто она такая?

Она не нажала на курок, писем при ней не было, и она целовалась не как проститутка, которых он за свою жизнь знал немало, – она целовалась как неопытная девушка.

Если она играет, то даже лучшим профессиональным актрисам следует опасаться за свои лавры.

А может быть, он все-таки ошибся? Может, его пленница вовсе не Софи Тоубридж?

Нет, он не мог так просчитаться. И вот решающий довод: эта девушка с лицом Венеры, девушка, которая сейчас с тревогой смотрит на него огромными невинными глазами, – она оказалась на месте встречи в условленное время. На том месте встречи, которое назначили Софи Тоубридж тайные агенты Бони. И если эта девица не Софи Тоубридж, то что же она делала на том берегу? И где в таком случае мисс Тоубридж? Не могла же она раствориться в эфире!

Нет-нет, ему не следует сомневаться. Не могла другая женщина оказаться на том же месте в то же время. Просто эта Софи – прекрасная актриса к тому же.

И все же сомнения его не оставляли. Чувства подсказывали: «Эта женщина с огромными золотистыми глазами совсем не та, которую ты выслеживал».

«Осторожно, – предупредил себя Хью. – Неужели ты позволишь, чтобы тебя одурачила непревзойденная актриса с лицом ангела и телом нимфы?» Слишком многое стояло на кону. Не только для него, но и для других английских агентов во Франции. И, что еще важнее, для всей Англии.

– Куда вы спрятали письма? – проговорил он самым обыденным голосом и скосил на нее глаза.

Она лежала на боку и наблюдала за ним, положив ладонь под щеку. Голова покоилась на единственной подушке, грязной и бугристой; одеяло же надежно прикрывало все тело.

Он почувствовал, как после его вопроса девушка напряглась.

– Там, где вам их не найти, – ответила она, сопроводив свои слова гневным взглядом золотистых глаз.

«Замечательно, – подумал Хью, уставившись в темную панель, нависавшую над койкой. – Именно так и должна говорить невинная жертва, не имеющая понятия о том, в какой сложной ситуации оказалась». Этот ее ответ показывал, что она его не очень-то боится. Конечно, и Софи Тоубридж могла не знать, кто он такой, но сделала бы верное предположение и испугалась бы до смерти. Хотя, с другой стороны, и Софи тоже могла дать дерзкий ответ, если она достаточно умна, что, впрочем, редко случается среди шлюх.

Хью молчал, и Клер с раздражением добавила:

– А вообще-то у меня нет ваших гнусных писем. Их нет у меня по той простой причине, что я не Софи Тоубридж. Мое имя Клер.

Клер?..

– Значит продолжаете свое, ангелочек – сказал Хью, смерив ее оценивающим взглядом.

Она смотрела на него не мигая, и он готов был поклясться, что не видит в ее глазах неискренности. Она кивнула:

– Да, продолжаю. Потому что продолжаю надеяться, что до вас все-таки дойдет. Надеюсь, что даже до вас дойдет.

Он улыбнулся: его оскорбляла женщина, пленница, которая лежала рядом с ним на койке. Клер заметила его улыбку и сказала:

– Вы находите, что все это очень смешно? А я – нет.

– Вам следовало бы об этом подумать до того, как вы стали шпионкой.

Клер пробурчала себе под нос что-то невнятное. Хью понял, что она снова разозлилась и, повернувшись на бок, схватил ее за руки под одеялом. Как он и догадывался, они уже сжались в кулаки.

– Опять драться? – Он покачал головой.

– Трус! – выпалила она.

– Совершенно верно.

Клер бросила на него осуждающий взгляд, но промолчала. Хью внимательно посмотрел на нее и вдруг понял, что она ужасно устала. Веки полуопущены, словно они не выдерживают тяжести ресниц, под глазами – синеватые круги, а кожа бледная, прозрачная, даже бледнее, чем несколько минут назад. Она пошевелилась – койка была узкая, и ей, наверное, было не очень-то удобно. Однако теперь она прижималась к нему грудью и бедрами, и Хью не мог не признать, что это очень возбуждало.

И тут же возник вопрос: а может, она сделала это нарочно?

Хью выпустил ее руки и снова уставился на пыльную панель над головой, как будто там находился ответ. В первую очередь он офицер. И его страна сейчас воюет. К тому же за десять лет войны он никогда не обсуждал приказы. Безрассудное пренебрежение к опасности – некоторые называют это храбростью – плюс везение в тех случаях, когда он чудом избегал смерти, привело к тому, что ему стали поручать более опасные дела. Его нынешняя миссия во Франции была хождением по проволоке без страхующей сетки, но от результатов его деятельности зависело очень многое.

А она – Софи Тоубридж – могла погубить всю операцию. Именно поэтому ему приказали ее убить.

Да, он никогда не уклонялся от выполнения приказа, даже если был с ним не согласен, а такое случалось. Хилдербранд это, конечно, знал. Иногда Хью подозревал, что Хилдербранд знает о нем больше, чем следовало. И эти сведения о его прошлом подстегнули шефа шпионов послать Хью за Софи Тоубридж. Но Хилдербранд знал не все. Иначе он никогда не поручил бы ему убить женщину.

Впрочем, нет, ему поручили убить предателя. И не важно, что предатель – женщина.

В принципе Хью был полностью согласен с мнением, что предатели заслуживают смерти.

Но этот предатель… Ведь она совсем молоденькая. К тому же умопомрачительно красивая!

Хью попытался представить, как убивает ее. Не получилось.

Но таково задание, и он должен его выполнить. Ему было приказано сделать так, чтобы Софи Тоубридж умерла.

Вопрос лишь в том, кто она, эта крошка, уютно прильнувшая к нему. Она действительно Софи Тоубридж? Или нет?

Даже царю Соломону не доводилось решать такие загадки.