1

Лорен и Роберта приехали к Бетси на ленч в городской дом Невиллов, окна которого выходили на площадь Гросвенора. Дом, конечно, уступал тому, где находилась прежняя квартира Бетси с видом на Риджент-Парк, но места здесь было куда больше. С тремя детьми, Джоном Хардеманом и Шарлоттой и Джорджем Невиллами, в квартире жить стало невозможно. Мать виконта с неохотой уехала. Соседство с маленькими детьми ее не устраивало. Она забрала почти всю мебель, чему Бетси только порадовалась. По предложению Анджело, а подсказку он получил от Синди, Бетси взяла в консультанты Марка Линсикомба, который помог подобрать новую мебель и произведения искусства, превратившие дом в музей.

Тратила Бетси в основном свои деньги.

Ей уже стукнуло тридцать пять. По секрету от всех, за исключением Анджело и своего мужа, Бетси сделала операцию, лишившую ее возможности забеременеть вновь. Даже родив пятерых детей, она оставалась ослепительно красивой и, казалось, неподвластной возрасту.

В элегантности она, конечно, уступала княгине Энн Алехиной, однако виконтессу Невилл, пусть она и родила вне брака дочь и сына, представили английской королеве, и Бетси произвела на Ее Величество наилучшее впечатление, о чем не забыли упомянуть лондонские газеты...

На первое подали холодный свекольник. Лорен Третий пребывал в мрачном настроении.

— Ты действительно можешь сказать мужу, что это его дети, а не Анджело Перино? — спросил он.

— Что ты несешь, старина? — фыркнула Бетси. — Ты можешь утверждать, что я твоя дочь? Энн то вот тебе не сестра. А я — дочь? Или Номер Один подсуетился и здесь?

Лорен побагровел.

— Ты заходишь слишком далеко. Роберта вскинула руки.

— Вы оба, замолчите! Лорен... Бетси. Прошу вас. Бетси вздохнула.

— В семье Хардеман не знают, кто есть кто. Можно ли быть хоть в чем-то уверенным? Правда, одно я знаю наверняка. У тебя двое детей, папа, и оба они от Анджело Перино.

— Бетси? Ты свихнулась?

— Два «ХВ стэльена». Которые удержали компанию на плаву. Без них...

— С этим никто не спорит, — вмешалась Роберта. — По части автомобилей он гений.

— Скорее, гениальный вор, — бросил Лорен. — Он пытается украсть все, что принадлежит нам. Все! Когда же вы наконец поймете, что этот Перино — мафиози?

— Без него красть было бы нечего, — спокойно заметила Бетси. — Он вытащил из дерьма Номера Один, а теперь и тебя.

— Мы слишком доверились ему, — вставила Роберта. — И напрасно ты ни во что не ставишь своего отца.

— А что он такого совершил?

— Ты говоришь, что компания не выжила бы без «стэльенов». Так вот, если в не твой отец, никаких «стэльенов» и не было бы. Анджело Перино — инженер. Без умелого менеджмента он не получил бы денег, на которые строит свои автомобили.

— Если в не участие в проекте Анджело, нью-йоркские банки не ссудили бы компании четыреста семьдесят пять миллионов, — возразила Бетси.

— Только потому, что он путался под ногами. Я бы достал деньги и без него, — отрезал Лорен.

— Где?

— Мой друг Герберт Фроулих дал бы их мне. Бетси улыбнулась и кивнула.

— Тебе пришлось бы заложить все свои акции и акции фонда Хардемана. А Фроулих потребовал бы вернуть ссуду до того, как «стэльен» начал бы приносить прибыль. Ты бы не сумел расплатиться, и компания перешла бы к нему.

— А какие, по-твоему, планы у Перино?

— Он будет следующим президентом «ХВ моторс», — без запинки ответила Бетси.

— Только через мой труп.

— Так или иначе.

— Так тебя ждет большой сюрприз, шлюха. Когда я получу наличные... Бетси кивнула.

— Я знаю. Тогда не будет никакой «ХВ моторс», которая могла бы перейти к Анджело. Но не думай, что тебе так легко удастся обратить свои акции в наличные. Как бы чего не вышло.

— Мне это по силам, — гнул свое Лорен. — Вот увидишь.

 

2

Анджело и Бетси лежали в объятиях друг друга на огромной постели в его «люксе» в Токио. Анджело прилетел туда на переговоры с Тадаши Комацу. Бетси удалось прознать, когда Анджело будет в Японии и где остановится. Каким-то образом она сумела убедить мужа, что ей надо в Детройт. Он думал, она там и по сию пору. На самом деле Бетси лишь пересела в Детройте на самолет, вылетающий в Токио.

— Я не могла не повидаться с тобой. Он собирается продать свои акции.

— Что ж... контрольный пакет у него.

— Все так. Но с другой стороны... Давным-давно Номер Один дал моему отцу и Энн по десять процентов акций «Вифлеем моторс». Отец потерял половину, когда моя мать развелась с ним. Потом согласно завещанию Номера Один он получил еще двадцать пять процентов, всего получилось тридцать, но пять он отдал Роберте. Я получила пятнадцать процентов. Номер Один завещал три процента тем сотрудникам компании, которые, по его мнению, хранили ему верность. Тридцать пять процентов акций ушли в фонд Хардемана. Фонд будет голосовать так, как скажет отец, поэтому он и сохраняет контроль над компанией.

— Ты и Энн — попечители фонда, — напомнил Анджело, — но тех, кто возьмет сторону Лорена, больше.

— Рэндолф и Мюллер — креатуры отца, не говоря уже о том, что он ввел в состав попечителей и Роберту. Номеру Один хватило глупости разрешить отцу назначить попечителями Рэндолфа и Мюллера. В те годы он не обращал на фонд особого внимания.

— Итак, у тебя пятнадцать процентов, у Энн — десять, Алисии — пять и у меня два.

— Меньше половины, — подвела итог Бетси.

— Эти тридцать пять процентов могут оказаться более существенными, чем ты думаешь. Я говорил с Полом Бургером. У мелких акционеров есть права. На твоем месте я бы тоже пообщался с Полом. Мы можем получить место в совете директоров. Может, даже два.

— А в чем смысл?

— Видишь ли, я хочу сделать Лорену новое серьезное предложение. Поэтому я в Японии. Новый автомобиль. Совершенно новый. Автомобиль двадцать первого века.

Бетси поцеловала его в шею.

— Как часто я еще смогу быть рядом с тобой, любимый? К черту автомобили. Мы сможем поговорить об автомобилях и совете директоров в Лондоне, в компании Джорджа. Черт побери, а сейчас займемся любовью. Для чего я прилетела в Японию? Две ночи... максимум три. А потом домой. Скажи мне, что любишь меня, Анджело Перино! Скажи мне это, и я тебя вознагражу. Скажи мне это, и виконтесса Невилл, новая симпатия королевы, сделает тебе качественный отсос.

 

3

— Как только мы расплатимся с кредиторами, Фроулих вновь попытается завладеть компанией, — говорил Анджело Биллу Адамсу, которого пригласил на ленч во «Времена года».

— Фроулих положил глаз на завод, построенный тобой для производства «стэльенов», — кивнул Билл. — Он может продать его многим. Завод-то первоклассный. Любая компания из Большой тройки с удовольствием приобрела бы его. Его могут купить японцы, немцы, даже русские, если найдут деньги. В любом случае он...

— Фроулиху всего лишь надо прекратить производство автомобилей, — прервал его Анджело. — Покончить со «стэльеном».

Билл Адаме кивнул.

— Он сможет продать завод за ту сумму, что предложит за акции. А выручка от продажи остальных активов компании обернется для него чистой прибылью.

— Бетси говорит, что Лорен продаст свои акции. Более того, он прикажет попечителям фонда Хардемана продать акции, принадлежащие фонду. Назначал попечителей Лорен, поэтому они сделают все, что он скажет. И фонду выгоднее иметь сотню миллионов долларов наличными, чем...

— В этом все дело, — теперь прервал его Билл.

— В чем?

— В наличных. Допустим, компании «Фроулих и Грин» не удастся собрать сумму, достаточную для выкупа акций фонда Хардемана и Лорена. Тогда они предложат вместо наличных что-то другое: акции своей компании, векселя, закладные. Лорену, возможно, достанет глупости согласиться и на это. Но фонд, по законам штата Мичиган, может приобретать далеко не все ценные бумаги. И то, что предложит «Фроулих и Грин», скорее всего, не пройдет по критерию надежности.

— А если у них хватит наличных? — спросил Анджело. — Финансовые источники у них есть. Они уже распатронили не одну корпорацию. Возможно, они сумеют занять нужную сумму.

Билл Адаме улыбнулся.

— Я в этом очень сомневаюсь. На Уолл-стрит доверием они не пользуются.

 

4

Анджело освободил Кейджо Шигето от всех обязанностей, связанных с производством «стэльена». В который уж раз убедившись, что его японский партнер — первоклассный инженер, Анджело пришел к выводу, что Кейджо должен полностью сосредоточиться на новом проекте.

Они сидели в гостиной дома Перино: Анджело и Синди, Кейджо и Тошико. Японцы жили в Штатах уже пять лет, полностью освоились и не выказывали желания возвратиться на родину. Хотя и летали в Японию раз в год, повидаться с родителями.

Три авиастроительные компании использовали пластик на основе эпоксидной смолы для изготовления крыльев и фюзеляжей, и «Шизока» продлила действие выданной ею лицензии. «СИНДИ, инкорпорейтед» приносила устойчивую прибыль. Мало того. Тадаши Комацу по достоинству оценил изменения, привнесенные в технологический процесс «СИНДИ», и новое лицензионное соглашение больше напоминало договор о совместной работе. Мистер Тадаши по-прежнему верил, что эпоксидная смола будет использована при производстве автомобильных корпусов. «С-стэльен» служил тому подтверждением.

Все четверо как раз говорили об этом за предваряющим обед «мартини», когда Анджело неожиданно улыбнулся.

— Пластики революции не сделают. Для этого нужны более фундаментальные перемены. Кейджо согласно кивнул.

— Электромобили.

— На прошлой неделе я прочел две статьи в разделе бизнеса, в которых утверждалось, что таких автомобилей не будет никогда, — продолжил Анджело. — А я вот убежден, что их можно построить. Более того, необходимо. Не можем мы и дальше жечь углеводородное горючее. Даже если нефть не иссякнет, а рано или поздно такое произойдет, бензин дорог, кпд двигателя низок, а выхлоп загрязняет окружающую среду.

— А карикатуру ты видел? — спросила Синди. — Изображающую автомобиль, который тащит за собой трейлер с аккумуляторами?

— Химическими аккумуляторами, — уточнил Анджело. — Свинец, кислота. Кто же полезет в двадцать первый век с такой рухлядью? Они все равно, что механические пишущие машинки, а мир-то уже перешел на компьютеры.

— Хуже, — уточнил Кейджо. — Это парусники в век реактивной авиации.

— Топливный элемент, — широко улыбнувшись, внесла свою лепту в дискуссию Тошико.

— Одна из возможностей, — кивнул Анджело.

— А как ты собираешься использовать в качестве топлива водород? — спросила Синди. — Он же опасен. Дело может закончиться взрывом вроде того, что уничтожил «Гинденбург». И потом, где взять заправочные станции?

— Наиболее перспективные эксперименты проводятся сейчас с метанолом, который разлагается на двуокись азота и водород. Водород идет в топливный элемент, углекислый газ выбрасывается в атмосферу. Топливный элемент, который можно установить под капот обычного автомобиля, обеспечивает такую же мощность, как и восьмидесятисильный двигатель. Разумеется, он не лишен недостатков. Главный из них — стоимость.

— Есть и другие перспективные направления, — заметил Кейджо. — Схема с маховиком.

— Ты действительно думаешь, что «ХВ моторс» будет строить электромобиль? — спросила Синди. — Лорен...

— К черту Лорена, — отрезал Анджело. — Мы его построим, с Лореном или без.

— С ним у тебя будут производственные мощности и дилерская сеть, — уточнила Синди, — без него — маленькая компания, построившая в гараже экспериментальную модель.

— Так, между прочим, начинали «Эппл компьютере» и «Микрософт», — улыбнулся Кейджо.

 

5

— Красивый парень, — шепнула Аманда Синди, кивнув в сторону обнаженного Джона, стоявшего на возвышении в ее студии.

— Я думаю, он уже не мальчик, — так же тихо ответила Синди.

— В четырнадцать лет?

— Если вы будете стоять и обсуждать меня, я, пожалуй, уйду, — прервал их беседу юноша.

— Извини, Джон. — Синди отошла от Аманды и села на диван.

— Ты действительно хочешь, чтобы я тебя нарисовала? — Аманда углем делала эскиз. — Мне бы не хотелось, чтобы ты позировал мне, не имея на то желания.

— Это семейная традиция, — чуть улыбнулся Джон.

— Мы с ним об этом говорили, — вставила Синди. — Я не хочу, чтобы он думал, будто я его принуждаю.

— Я буду единственным в нашем классе, кого нарисуют в таком виде. Я не пошел бы на это, не будь вы известной художницей. Мне нравятся ваши портреты. И мамы, и отца.

— Должна тебя предупредить. — Аманда оторвалась от мольберта. — Мальчик, который позировал мне несколько лет тому назад, потом сказал, что сожалеет об этом. Его коробило, что одноклассники могли увидеть его картину в галерее.

— Мне стесняться нечего, — ответил Джон.

Синди и Аманда переглянулись. Они не знали почему, но его член не лежал на мошонке, а заметно приподнялся.

В четырнадцать лет мускулатурой и размерами детородного органа он не уступал многим мужчинам. У его отца волос на теле хватало, и Джон, судя по всему, с возрастом должен был стать таким же. Черные волосы уже курчавились у него на груди, под мышками и на лобке. А его уверенность в себе внушала уважение.

Синди не раз хвалила себя за то, что стала инициатором переезда в Гринвич и отдала детей в частные школы. Ей нравились друзья Джона, умные, интеллигентные, с хорошими манерами. То же самое она могла сказать и о подругах Энн. Теперь оставалось следить за тем, чтобы они не пристрастились к наркотикам и алкоголю, и наблюдать, когда же у них начнут проявляться сексуальные влечения. За позирование Аманда платила щедро, и Синди гадала, на что потратит эти деньги Джон. Он зарабатывал их сам, так что мог не отчитываться перед ней или отцом в том, куда они ушли. Поневоле возник вопрос: не в этом ли, а не в восхищении талантом Аманды, истинная причина его согласия стать моделью?

Так или иначе, картина, над которой сейчас работала Аманда, будет принадлежать ей. Она уже за нее заплатила. А Джон будет позировать для пяти картин. Остальные четыре выставят на продажу в «ФКП-Гэллери».

 

6

1988 ГОД

В холодную февральскую субботу Джон и Баффи поехали в Нью-Йорк. Он привел девушку в «ФКП-Гэллери».

— Джон! Бог мой!

Баффи не видела картины, купленной его матерью. Ее повесили в спальне Синди и Анджело, после чего Джон туда Баффи не водил.

Женщина, осматривающая выставленные в зале картины и скульптуры, узнала в Джоне модель двух картин и улыбнулась ему.

— А как насчет тебя? — спросил он Баффи. — Аманда хорошо платит.

— Мои родители будут писать кипятком. Джон пожал плечами.

— Галерея принадлежит моей маме. Может, с этом и разница. Я хочу сказать, вся наша семья сжилась с искусством.

— Я бы хотела, чтобы мои родители купили одну из этих картин.

— По-моему, им не так плохо и без нее.