1
Расположившись на веранде, они наблюдали, как дождь поливает берег и океан. Такое во Флориде случалось: черные тучи, затянувшие небо, ни дуновения ветерка и потоки воды, падающие вниз. Заметно похолодало, поэтому сиделка заботливо укутала Номера Один теплым пледом.
— Какому царю клали в постель девственниц, чтобы те согревали его своим теплом? — спросил он.
— Давиду, — улыбнулся Анджело. — Если вы не потребуете именно девственниц, мы вам кого-нибудь найдем.
По губам Номера Один пробежала слабая улыбка.
— В моем возрасте уже нет разницы, девственница в твоей постели или нет. Все равно... К черту! Я поклялся, что доживу до ста лет, и, боюсь, так оно и будет. Нельзя давать обещания самому себе. Ты можешь их и исполнить.
По пути из аэропорта Анджело заехал в мотель. Предчувствуя, что добром дело не кончится, он снял номер, обеспечив себе запасную позицию. Прибыл он в легком пиджаке, белой рубашке с отложным воротником и светло-коричневых брюках.
Лорен Третий сидел задумчивый, погруженный в себя, не замечая ничего вокруг. Анджело даже подувал, уж не наглотался ли тот «колес». Оделся Лорен так, словно собрался поиграть в гольф. Но больше всего заинтересовала Анджело Роберта. Он слышал о ней, но встретился впервые. Роберта ^форд (не из тех Фордов) Росс Хардеман. Ему еще не доводилось видеть столь уверенную в себе женщину. Номер Один не разрешал другим женам Лорена присутствовать на деловых встречах, а вот этой разрешил. Анджело удивило, что такая женщина могла заинтересоваться Лореном.
Помимо уверенности, ее отличала и физическая стать. Отметил он и необычность прически: по бокам волосы короткие, посередине — длиннее. Не краса-вица, но сделавшая все для того, чтобы выглядеть привлекательной. Обтягивающие белые брюки, розовая рубашка навыпуск, едва не лопающаяся от огромного бюста.
— Полагаю, ты по-прежнему уверен, что мы должны запустить в производство тот странный автомобиль, о котором говорил в прошлый раз.
Анджело повернулся к старику.
— Я даже придумал для него хорошее название — «модель С».
— Сукина модель, — пробормотал Номер Один. — Ты приехал сюда шутить или поговорить об автомобиле?
— Я приехал с визитом вежливости, а не для того, чтобы говорить о делах.
— Лорен, — Номер Один посмотрел на внука, — проследи, чтобы Анджело в течение недели получил чек на двадцать пять тысяч долларов. Вознаграждение за консультационные услуги. Тогда мы сможем поговорить о делах.
— У меня нет желания говорить о делах за деньги или нет, — ответил Анджело.
— Не упрямься. — Номер Один перевел взгляд на Роберту. — Видишь, во что выливаются наши встречи. Не будем ходить вокруг да около, Анджело. Нам нужны твои знания и опыт.
— Неужели? Понадобились, значит? Для чего на этот раз?
Номер Один с полминуты вглядывался в струи дождя, и присутствующие уже решили, что он потерял нить разговора.
— Помнишь то время, когда я попросил тебя стать моими ногами?
— А потом уволили меня, потому что я слишком хорошо справился с этой работой. Старик нетерпеливо махнул рукой.
— Не будем об этом. Поговорим лучше о том, как построить новый автомобиль.
— С того дня, когда я объяснил вам, как спасти «Вифлеем моторс», прошло много времени. «Джи-эм» работает над экономичным автомобилем с переднеприводным двигателем. То же самое делает и «Крайслер». Вы засиделись на старте, мистер Хардеман.
— Да, да. Я читал твои уоллстритовские отчеты и знаю, о чем ты думаешь. Вопрос в другом. Что нам делать?
Анджело искоса взглянул на Роберту, которая, похоже, ловила каждое его слово, лишенная предвзятости Хардеманов.
— Такой автомобиль вам в серию уже не запустить. Пока вы его спроектируете, проведете переналадку производства, поставите на конвейер, ваши конкуренты захватят весь рынок. Но выход у вас есть.
— Какой же? — Лорену не удалось полностью изгнать из голоса пренебрежение.
— Нужные вам двигатель и трансмиссию изготавливает фирма «Шизока». Отличная конструкция, высочайшее качество. Объемы продаж их автомобилей в Штатах невелики, потому что... ну... «чийзай» или слишком мал, или слишком велик, смотря как на это взглянуть. Американский рынок сейчас открыт лишь для двух категорий автомобилей. Американцы готовы покупать или семейную модель, на которой шесть человек могут отправиться в воскресенье на пикник, или компактную, скоростную, которая на ходу рвет шины. При относительно небольших переделках «чийзай» можно снабдить салоном, который вместит пять, а то и шесть человек среднеамериканских габаритов. Если поработать над внешними обводами корпуса, он будет выглядеть и скоростным, и романтичным.
— Я знаю «чийзай», — нетерпеливо вставил Лорен. — Какое отношение он имеет к «Вифлеем моторс»?
— Вы наладите с фирмой «Шизока» совместное производство. Может, даже сольете две компании, хотя, возможно, необходимости в этом и не будет. Вы вместе будете разрабатывать, изготавливать и продавать один автомобиль. В Японии он будет называться так, как захочет «Шизока». В Америке вы дадите ему свое название. В Европе он получит третье. Но автомобиль будет один и тот же: среднего класса, с мощным двигателем, изготовленный по самым высоким стандартам качества.
— Совместное производство! — проревел Номер Один — Слияние! С гребаными японцами! Да путь лучше компания пойдет ко дну.
Лорен улыбнулся.
— Перестань, Анджело. За двадцать пять тысяч долларов ты мог бы предложить что-нибудь более дельное.
— Вы можете засунуть эти деньги себе в задницу. Мне они не нужны, да и вы мне не нужны.
— Все-таки ума у тебя поменьше, чем ты себе это представляешь, — пробурчал Номер Один. Анджело печально покачал головой.
— Мой дорогой друг, в тридцать девятом году, когда вы модифицировали мой детский автомобиль, вы на лету хватали идеи, хотя болезнь уже приковала вас к инвалидной коляске. Ваша беда в том, и я вас в этом не виню, что вы слишком долго жили в страдании и не приемлете все новое, что появилось после тридцать девятого года. Ваша компания не переживет вас, потому жизненных соков в вас уже не осталось. А сыну и тем более внуку вы их не передали.
Номер Один воззрился на Анджело. Лицо его напоминало маску — ни эмоций, ни мыслей. Наконец он кивнул.
— Прощай, Анджело, — вырвалось у него.
2
Анджело сверился с расписанием полетов. Он бы мог улететь вечером, но с пересадкой в Атланте. Однако Анджело решил, что лучше отдохнуть после хорошего обеда.
Он позвонил Синди, рассказал ей, что не услышал да — Хардеманов никакого предложения, попрощался с Номером Один и, скорее всего, больше никогда уже его не увидит.
По своим прошлым наездам в Палм-Бич Анджело знал, что куда приятнее пообедать за пределами Casa Ifardeman, чем сидеть за большим обеденным столом, глядя на вечно мрачного старика. Он выбрал столике видом на прибой, подсвеченный мощными прожекторами, заказал большого лобстера и бутылку белого вина. Официантка сказала, что видела Анджело на треке в Дейтоне, а потом добавила, что у нее на стоянке «понтиак» и она с радостью переберется на пассажирское сиденье, если он сядет за руль. Анджело поблагодарил ее, ответив, что с удовольствием покатает ее, когда будет трезвым.
В номер он взял бутылку шотландского, но пить не стал. Разделся, вытянулся на кровати. По телевизору транслировали матч Национальной футбольной лиги. Анджело подложил под спину подушки и увлекся перипетиями игры.
Но не прошло и четверти часа, как в дверь постучали.
— Кто там?
— Роберта Хардеман.
Изумление Анджело длилось лишь несколько секунд.
— Подождите, пожалуйста Я только оденусь. Она явилась в том же наряде, в каком сидела на Веранде, — в белых брюках и розовой рубашке.
— Можно мне войти? — спросила она, когда Анджело открыл дверь. — Я хочу с вами поговорить. Анджело кивнул и отступил в сторону.
— А где Лорен?
— Спит сном младенца. И ничего не узнает. Анджело указал ей на диван, а сам опустился в кресло.
— О чем вы хотели поговорить со мной, миссис Хардеман?
— Прежде всего договоримся, что я Роберта, а не миссис Хардеман. Вы можете предложить мне что-нибудь выпить? Или нам идти в бар?
— У меня только шотландское. Без льда.
— Портить шотландское льдом — смертный грех.
— Воды?
— Самую малость.
— С хрусталем у меня дело обстоит плохо. — Анджело протянул ей пластиковый стаканчик. Налил виски и себе. — За ваше здоровье. Так о чем мы будем говорить?
— Вы можете поверить, что я люблю Лорена Хардемана?
— Нет.
— Я знаю, почему вы так думаете. Я знаю, что он вам сделал. Даже выслушивая эту историю в его изложении, понимаешь, что Лорен поступил подло. Но... Я вышла за него не из-за денег. Денег мне хватает.
— Это хорошо. Они могут вам понадобиться. — Анджело отхлебнул виски.
Роберта долго смотрела в свой стакан, потом все-таки выпила.
— Что бы вы о нем ни думали, а мне понятно, что вы можете о нем думать... вы не хотите его убить. Я права?
Анджело пожал плечами.
— Не волнуйтесь. Если бы у меня возникло желание привлечь моих друзей из Общества чести, чтобы избавиться от Лорена, я бы сделал это давным-давно. Я выздоровел. И начал новую жизнь. Роберта улыбнулась, кивнула.
— Лорен тоже.
Анджело оценивающе оглядел Роберту с головы до ног.
— Я вижу.
— Вам нравится, что вы увидели, — отметила она.
— Вы не ошиблись.
— Это мы обсудим позже. А сейчас я хочу поговорить о Лорене. По его приказу вас избили до полусмерти, покалечили. Это цена, которую вы заплатили зато, что позволили Номеру Один использовать вас. Вы же знали, что он вас использует. Он использовал и Лорена. Знаете, какую цену заплатил он?
— Скажите мне.
— Его кастрировали. Старик отдал ему управление компанией, но сначала отрезал одно из яиц. То же самое он проделал и с Номером Два, только тот, как вам известно, лишился обоих яиц. Старик — воплощенное зло, Анджело.
Анджело покачал головой.
— Он старый, раздраженный, несчастный... да. Воплощенное зло? Я так не думаю.
— Он вам дорог?
— Я им восхищаюсь. Он перехитрил меня. Я обязан уважать человека, который на это способен. Вот почему я не могу уважать вашего мужа. Ему меня не перехитрить. Он может попытаться меня убить, но голова у меня работает лучше.
— От скромности вы не умрете. — Роберта допила виски. — Нальете еще?
Анджело взял стаканы и прогулялся в ванную, где дожидалась бутылка.
— Анджело, — продолжила разговор Роберта, когда он наливал виски, — Лорена кастрируют снова. Вы понимаете?
— Не очень. Впрочем, мне это безразлично.
— Старик отдал ему контроль над «Вифлеем моторс»...
— Семья есть семья. — Анджело вернулся, протянул Роберте полный стакан. — При всех недостатках Лорена он — Хардеман.
— Но он не Номер Один. Никому не стать Номером Один. Старик этого не допустит. Вы ничем не хуже его, и он это знает. Поэтому он вас и уволил. Лорен — другое дело. Ему не стать Большим человеком, который затмит основателя компании. Поэтому...
— Поэтому что?
— Поэтому он и отдал Лорену контроль над тонущей компанией. Номер Один создал «Вифлеем моторс»! Номер Два не смог ею управлять. А Номер Три, мой муж, приведет ее к краху, который оторвет его оставшееся яйцо.
Анджело безразлично пожал плечами.
— Анджело, вам приходилось терпеть поражение? Настоящее поражение? Вы знаете, что это такое? Я сомневаюсь. С вами такого не случалось.
— Так чего вы от меня хотите, Роберта? Зачем вы сюда пришли?
Она встала, прошествовала к окну, раздвинула портьеры и посмотрела на запруженное автомобилями шоссе. Потом одним движением сбросила рубашку через голову и повернулась лицом к Анджело. Бюстгальтер, сдавливающий грудь, впечатлял размерами.
— Гм-м, Роберта. Мы...
— Ладно. Мы не пара. Родились под разными звездами. Но позвольте мне доставить себе маленькую радость. — Роберта завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер, и ее груди освободились от узды. Таких больших ему видеть не доводилось. Мышцы — не жир. Они стояли, а не висели. — К счастью, вы не знаете, каково ходить в такой упряжи двенадцать часов в день. — Она вновь надела розовую рубашку.
Анджело опять сходил в ванную, принес бутылку шотландского и поставил ее на стол. Роберта в бюстгальтере не вызывала у него никаких эмоций, а вот огромные груди, свободно перекатывающиеся под рубашкой, возбуждали.
— Вы спрашиваете, почему я здесь? — Роберта, вновь налила себе виски. — Я пришла в надежде, что мы сможем спасти Лорена.
— Я не смогу его спасти, даже если бы и хотел. Но с чего у меня может возникнуть такое желание?
— Вы можете спасти компанию, Анджело. Старик знает, что можете. Он понимает, что вы абсолютно правы, говоря о переднеприводном двигателе и объединении усилий с японской компанией. Лорен тоже понимает, что вы правы. Они собираются попросить вас спасти «Вифлеем моторс». А сделав это, вы кастрируете Лорена точно так же, как кастрировал его старик. Вы сделаете то, что ему не по силам. Отец Лорена покончил с собой. Лорен тоже способен на самоубийство.
— А мне-то что до этого? — спросил Анджело.
— Вы не столь жестоки, Анджело Перино. Вы поможете мне спасти жизнь моего мужа... если я буду умолять вас.
— Я не хочу, чтобы вы умоляли меня, Роберта.
— Хорошо. Тогда у меня к вам разумное деловое предложение. Взаимовыгодное. Как мне, так и вам.
— И Лорену?
— В зависимости оттого, сможет ли Лорен доказать себе, что он мужчина.
— Я все-таки не понимаю, какой мне смысл вновь связываться с Хардеманами.
— Вы хотите построить новый автомобиль, не так ли, Анджело? — спросила Роберта. — В этом вы схожи со стариком. Вы можете работать консультантом, почему нет, но у вас нет более заветного желания, чем создание нового автомобиля. Как старик создал «сандансер». По этой же причине Номер Один не позволяет Лорену остановить сборочный конвейер. Дюжина девственниц под одеялом не согреют его так, как мысль о том, что «Вифлеем моторс» выпустит на дороги Америки еще одну модель.
— Согласен с вами.
— И мне, и вам плевать на огонь в душе старика, — продолжала Роберта. — Нас интересует огонь в душе Анджело. Автомобили — ваша жизнь, Перино. «Вифлеем моторс» — единственная компания, где вы можете воплотить в железо свои идеи. Вы можете...
— Старик...
— Умрет через восемнадцать месяцев, а то и раньше.
— И Лорен...
— Сделает все, что я ему скажу.
— Так как же нам удастся не кастрировать его? Если я соглашусь.
— Мы придумаем, как это сделать. Вы будете давать мне идеи. Я — скармливать их Лорену в постели. И он будет идти на работу, загоревшись вашей идеей.
— Неужели он такой болван?
Роберта улыбнулась.
— Вы знаете его дольше меня.
— У меня такое ощущение, что... меня засасывает в водоворот.
— Это хорошее слово. — Роберта похотливо улыбнулась. — Засосать. До этого мы еще дойдем. И не только. — Она снова скинула рубашку и швырнула ее в дальний угол. — Мы скрепим заключенную между нами сделку... о которой никто, кроме нас, знать не будет.
— Роберта, я...
— Не превращай меня в своего врага, Анджело. Я хочу, чтобы ты построил свой автомобиль. Я могу помочь тебе или блокировать все твои усилия. Новый автомобиль «Форд моторс» не назвали «ли» в честь Якокки, твой автомобиль тоже не назовут «анджело». Но все будут знать, кто его создатель.
Она продолжала раздеваться и в несколько секунд осталась в костюме Евы.
— Это не обязательно... — начал Анджело.
— Сделка чертовски важная, — отрезала Роберта. — И мы не можем зафиксировать ее на бумаге. Чем же нам ее скрепить? Рукопожатием? Нет. Ты знаешь, как враждующие стороны, заключая перемирие, маркировали границы в средневековой Европе? Приводили мальчика на границу, снимали штаны и стегали до крови. Тем самым гарантировалось, что мальчик этого места не забудет. Ему его не просто показали, ему там пустили кровь, так что это место он не забывал до конца своих дней. Вот и ты не должен забыть эту ночь, как и я. Мы не забудем, о чем договорились, если...
Анджело кивнул.
— Да уж, это врежется в память.
— Давай в этом убедимся. Подойди к дивану. Сядь. Я лягу тебе на ноги. Хочу, чтобы ты шлепал меня, пока моя задница не покраснеет.
— Роберта...
— Я серьезно. Пока я не заплачу и не буду умолять тебя перестать. Тогда мы запомним наш договор. А потом скрепим его кое-чем еще. Не менее запоминающимся. Не просто траханием, Анджело.
После первого шлепка она повернулась к нему и рассмеялась. После второго стиснула зубы. В какой-то момент начала плакать, но он не остановился, потому что она молчала. Наконец Роберта взмолилась: прекрати. Она еще плакала, когда, опустившись на колени, заглотнула его член. И так увлеклась им, что Анджело уже подумал, что на этом все и закончится и ничего запоминающегося не будет.
В постели она извивалась под ним, сладострастно повизгивала.
— О-о-о, Анджело! — вырвалось у нее. — Да он у тебя железный!
3
Утром Анджело разбудил телефонный звонок. Секретарь Хардемана сообщила, что мистер Хардеман хотел бы переговорить с ним до отлета в Нью-Йорк. Сможет ли он приехать?
Самолет вылетал в десять минут одиннадцатого, так что у Анджело было время подскочить в поместье и еще раз увидеться со стариком.
Но встретил его не старик, а Лорен. Он ждал его на веранде, за столиком, накрытым к завтраку: кофе, крекеры, фрукты.
Погода улучшилась, красное солнце поднималось над белыми бурунами прибоя.
— Номер Один спит, — заметил Лорен.
— Имеет право, в его-то возрасте.
— Буду краток, Анджело, — продолжил Лорен. — Номер Один и я очень хотели бы сказать, что ты ошибаешься насчет нового автомобиля, но мы знаем, что ты совершенно прав. Нам приходится признать, что ты прав и насчет объединения с «Шизокой». Судя по всему, Номер Один больше не будет ни создавать новые модели, ни вести переговоры о совместной работе с другими компаниями. Я тоже не силен ни в автомобилестроении, ни в переговорах с японскими бизнесменами. Ты нам нужен. Думал ли ты, что услышишь такое от меня?
— Но вы мне не нужны, Лорен.
— Все так. Ты из тех, кто добивается успеха в любом деле, за которое берется. Но позволь высказать одно предположение. Для тебя нет ничего важнее, чем создать новый автомобиль. Ли Якокка разработал такой для «Форд моторс». Но называется он «форд», а не «якокка», хотя все знают, кто его создатель.
«Он просто цитирует Роберту», — подумал Анджело. После их скачек она вернулась домой, разбудила Лорена, все ему растолковала... или подготовила его еще до того, как приехать к Анджело? Так или иначе, Лорен, как попугай, повторял ее слова.
— Для меня же нет ничего важнее выживания и процветания компании, — говорил Лорен. — Анджело, у тебя есть веские причины ненавидеть меня. Черт, но и у меня есть причины ненавидеть тебя. Однако мы можем подняться над этим, не так ли? Ты хочешь реализовать свои идеи в металле, построить автомобиль, который видишь мысленным взором. «Джи-эм», «Форд», «Крайслер» тебе такого шанса не дадут. А мы дадим. Номеру Один и мне нужен человек, способный создать автомобиль, который может спасти компанию. Мне нелегко даются эти слова, но я прошу тебя об этом. Возвращайся. Построй свой автомобиль.
— Должность вице-президента по исследованиям и разработке, — отчеканил Анджело. — Но сотрудник, а не консультант. Пятилетний контракт. Даже если результата не будет, ты выплачиваешь мне жалованье за все пять лет. Опционы на акции. Письменно. И ты не суешь свой нос в мои дела, Лорен. Тебя и так похвалят за то, что тебе удалось нанять Анджело Перино. А все лавры за создание автомобиля — мои.
— Ты выразился более чем ясно.
— Хочешь что-то добавить?
— Я согласен. Жалованье?
— Скажем, полмиллиона в год. А что скажет на это Номер Один?
— Анджело, что бы ни сказал Номер Один, особой роли это не играет. Сколько он еще протянет? Когда впадет в кому? Анджело, решать должны ты и я. Мы и решаем. Номер Один нам больше не нужен.