В течение нескольких лет после того, как Эми познакомилась с семьей Уолкеров, она продолжала проводить евангелизацию среди жителей индийских деревень. Ей не приходилось путешествовать на большие расстояния, но даже короткая поездка на телеге или поход по жаре были нелегким делом. На западе район, где она работала, замыкался горами, а на востоке упирался в море. Часть местности, по которой ей приходилось путешествовать, была необитаема и пустынна. Иногда грабители, скрываясь за валунами или в густых кустарниках, подкарауливали неосторожных путников и отнимали у них ценности. Жители деревень, расположенных у подножья гор, рассказывали даже о тигре, который совершал опустошительные налеты на их скот. Разбивая лагерь, надо было соблюдать особенную осторожность, так как змеи и скорпионы могли заползти в свернутую постель или обувь, и тогда они представляли собой опасный сюрприз для беспечных людей. Еду надо было охранять от дерзких нападений голодных ворон или крыс, а также от легионов неутомимых муравьев.

Работа миссионеров трудна и зачастую приносит неудачи и разочарования. Эми не искала легких путей, но в конечном итоге чувствовала удовлетворение от работы. Вокруг нее сформировалась стабильная группа индийских женщин, ее помощниц, которые ко всему были ей милыми подругами. Господь был с ними и время от времени посылал им, как говорила Эми, «избыток радости». Особенно наглядно это было видно, когда Он помогал им, казалось бы, в совершенно безнадежных ситуациях.

* * *

Однажды Эми приехала из Дохнавура, где было ее основное место жительства, в деревню, которая располагалась в восточном районе и в которой она жила, когда познакомилась со Стар. Она приехала поздно ночью. На следующее утро, когда она завтракала, на дороге показалась пожилая женщина, ведущая за руку девочку на вид не более шести-семи лет. Малышка о чем-то весело болтала с женщиной, но когда увидела Эми, стремглав бросилась к ней, залезла на колени и заявила:

— Меня зовут Жемчужные Глазки. Я убежала, а вот теперь пришла к тебе и хочу быть всегда с тобой.

Девочка была так хороша, что Эми не могла удержаться, чтобы не обнять и не поцеловать ее. Затем она обратилась к женщине, которая была ей знакома как христианка:

— Что это за ребенок? Откуда он появился?

Женщина пожала плечами и развела руками, выражая свое недоумение.

— Вчера поздним вечером я несла от колодца домой воду. Проходя мимо церкви, я заметила эту малышку, совершенно одну в такой поздний час, и заговорила с ней. «Куда ты идешь и кого ищешь?» — спросила я. Она сказала, что ищет «Аммаль, привораживающую детей». — Женщина сделала паузу и потупила взгляд,— Люди тебя так называют,— пояснила она.

Эми кивнула головой. Она не понимала почему, но еще с того времени, когда она жила в Белфасте, детей как будто притягивало к ней. Она, конечно, их любила, но кто же их не любит? Она не прибегала к каким-либо уловкам, чтобы привлечь детей к себе, но некоторые индусы были уверены, что она обладает особыми чарами, которые заставляют детей приходить к ней на собрания и становиться христианами. Поэтому они назвали ее «Аммаль, привораживающая детей».

— Я спросила ее, откуда она пришла и где ее мама,— продолжала женщина,— она ответила, что сбежала из храма, который находится у реки и в котором жрецы поклоняются богам. Я не поверила ей. Как может такой маленький ребенок убежать от них! Но она продолжала настаивать на своем. Было уже очень поздно, и я решила взять беззащитного ребенка к себе домой. — Тут выражение удивления появилось на лице доброй крестьянки,— Она не захотела есть у меня рис! Сказала, что принадлежит к высшей касте. Она отправилась спать голодной, чтобы не нарушать правила касты.

О таком волевом проявлении своей маленькой гостьи женщина рассказывала наполовину восхищенным, наполовину обиженным тоном.

— Это хорошо, что ты приехала, а то бы я отвела ее обратно в храм сегодня утром. Я бы не осмелилась держать ее у себя,— закончила она, собираясь уходить.

Эми задумчиво смотрела на Жемчужные Глазки. Во время своей беседы с женщиной она дала девочке куклу, и теперь та была полностью поглощена игрою.

Пока она играла, Эми расспрашивала ее о побеге. Девочка утверждала, что убежала вчера из храма. Никто не видел, как она ушла, прошла через несколько полей, перешла вброд реку и, когда стемнело, пришла к церкви. Девочка стояла и обдумывала, что делать дальше, когда ее заметила крестьянка и привела в свой дом.

— Я пришла сюда, чтобы быть с тобой,— сказала она решительно.— Жрицы не любят меня. Никто не любит меня. Я никогда больше не вернусь туда.

Постепенно она рассказала еще многое о себе. Ее отец умер, когда она была совсем малюткой, и девочка не помнила его. Когда она немного подросла, мать отвела ее в храм и там оставила. Ребенок был очень несчастен. Отношение к девочке жрецов храма отличалось крайней жестокостью. Однажды, когда она хандрила, они в виде наказания прижигали ей руки раскаленным докрасна железом. Она убежала и зная, что мать живет в городе, расположенном в двадцати милях от храма, решила идти туда. Девочке едва исполнилось шесть лет и идти по пыльной дороге в жару ей было очень трудно. На свое счастье беглянка повстречала добрых людей, которые взяли ее в попутчицы. Три дня она была в дороге и к концу путешествия очень устала.

Разыскав свою маму, малышка бросилась ей на шею с уверенностью, что теперь будет в полной безопасности. Но жрицы разыскали ее. Они сказали ее матери, что боги очень прогневались, и та сильно испугалась.

— Я крепко обхватила ее за шею руками,— рассказывала девочка,— но она разняла мои руки и передала меня жрицам, которые увели меня с собой,— Глаза девочки стали большими от страха,— Я слышала, как они говорили между собой, что привяжут меня к богу. Я его видела. Он сделан из большого черного камня и стоит в темной и страшной гробнице.— Девчушка закрыла личико руками и заплакала.— Поэтому я убежала. Не отсылайте меня обратно,— просила она.

Эми отвела Жемчужные Глазки к мистеру Уолкеру, который, расспросив ее, послал за тамильским пастором. Они решили послать гонца в село, где находился храм, чтобы узнать, правду ли говорит девочка. Спустя некоторое время гонец вернулся и сообщил, что все правда, девочка убежала от жриц прошлой ночью. Немного погодя явились и сами жрицы в поисках девочки.

— Кто вы и что вам нужно? — спросил мистер Уолкер.

— Мы слуги богов,— ответила одна из них, но другая зашикала на нее сердито:

— Зачем ты сказала им об этом?

Они подозвали девочку и пытались уговорить ее пойти вместе с ними. Эми молчала, не делая попыток удержать или отпустить Жемчужные Глазки, и та сама сделала свой выбор. Девочка осталась с ней. Спустя некоторое время женщины ушли.

Ребенок весь дрожал, в отчаянии бросившись к Эми.

— Если они придут снова, пожалуйста, спрячьте меня,— умоляла девочка.

Спустя час большая толпа людей собралась возле их веранды, среди них находилась краснолицая горластая женщина, которая нагнала неимоверного страху на Жемчужные Глазки.

— Если ты хочешь остаться здесь, ты должна сказать о своей провинности громко, чтобы все слышали,— кричала она, злобно сверкая глазами. Девочка вся дрожала. Не сказав ни слова, она прошмыгнула мимо женщины.

В толпе раздались и другие выкрики:

— Ты, маленькая воровка. Мы вызовем полицию, чтобы они забрали тебя в тюрьму.

Эми и Уолкеры начали спрашивать, в чем дело, им объяснили, что девочка украла пол-аннаса (около 4,5 доллара)! Эми тут же на виду у всех уплатила эту сумму.

Стар стояла рядом и наблюдала за происходящим, затем она увела напуганную девочку. Ей было знакомо это чувство, когда ты становишься центром внимания толпы и объектом ее гнева, она знала, как успокоить и ободрить девочку.

Вскоре они вместе вышли на веранду и стали перед шумной толпой. На многочисленные требования возвращаться в храм девочка громко отвечала:

— Я не пойду! Я не пойду!

Толпа понемногу расходилась с угрозами написать письмо матери девочки. Однако, к удивлению Эми и Уолкеров, ни один человек больше никогда не поинтересовался судьбой Жемчужных Глазок. С того дня девочка осталась у Эми, и ее стали называть Фея.

Фея относилась к Эми как к матери и называла ее «амма», что на тамильском означает «мама». Время шло, и многие люди вслед за девочкой начали называть Эми Амма, для нее трудно было бы придумать более подходящее имя. Фея стала первым ребенком в этой постепенно выросшей до огромных размеров семье.

* * *

Фея еще многое рассказала о своей жизни в храме, да и от других людей Амма многое слыхала. Когда девочка сообщила, что ее хотят «привязать к богу», она думала, что ее привяжут к статуе веревками в темной гробнице храма. Тамильский глагол «привязать» также означал и «женить». Амма поняла, что жрицы говорили о церемонии, при которой Фею «выдали бы замуж» за одного из богов, и она должна была бы служить ему всю свою жизнь. Это означало, что, повзрослев, девочке пришлось бы вести порочный и развратный образ жизни. Ее мать думала, что, отдав свою дочь богам в подарок, она получит их благоволение для всей остальной семьи.

В то время в Индии многие люди верили, что можно получить благословение богов, отдав или продав своих девочек храмовым жрицам, чтобы те со временем «выдавали их замуж за богов». Амма со своими друзьями многое узнала о подобной торговле детьми. Занимаясь этой проблемой, она поняла, что Господь призывает ее посвятить остаток своей жизни спасению таких детей и обращению их сердец к Нему.

Немногим раньше в Англии Армия Спасения и другие социальные реформаторы начали борьбу против так называемой торговли белыми рабынями, которая заключалась в том, что бессовестные люди скупали и перепродавали девочек с целью денежной наживы. Это была трудная война, но реформаторы победили и добились принятия законов, запрещающих подобную торговлю.

В Индии обычай покупать и продавать детей опирался на религию, и с ним было тяжелее бороться. После того как Индия обрела независимость, ее правительство в 1947 году приняло ряд законов, запрещающих омерзительную торговлю детьми для храмов, но свою работу Амма начала еще в 1901 году, и в то время нашлось бы не так уж много людей, которых заботили реформы в этой сфере.

Индийские дети, которым негде жить или которые нуждаются в другого рода защите, до сих пор находят приют в дохнавурской семье, хотя их Амма давно ушла к Господу, которого она так любила.