Меня разбудил знакомый монотонный звук: металлический скрежет точильного камня о клинок. Я вдохнул запах масла и стали.
И Дел.
Я перекатился на другой бок, проклиная запутавшееся одеяло, и продрал глаза. Была уже середина дня. Солнце поднялось высоко и ярко освещало комнату через щели в крыше.
И это мне кое-что напомнило.
— Надо же, она все еще на месте, — заметил я. — Крыша.
Дел даже не посмотрела.
— Да, — буркнула она и еще старательнее заработала точильным камнем.
Расчесанные влажные волосы рассыпались по плечам. На тунике остались влажные пятна, которые быстро высыхали.
— Ты успела помыться, — удивился я.
— Да, — скрип, звон, шипение. — Да, я успела сходить в купальню.
— Акбар мог бы принести… — я тут же замолчал. Дел кинула на меня внимательный взгляд, на секунду оторвавшись от меча, и снова взялась за дело.
— Мне гораздо лучше, — сообщил я, откидывая одеяло. — Ты сумела распутать все узлы в шее и плечах. Конечно остается еще голова…
Я не закончил, потому что понял, что она меня не слушала.
— Что случилось?
Скрип. Звон. Шипение.
— Ничего.
— Никакого «ничего». В чем дело?
Она покачала головой.
— Если это из-за того, что я вчера напился…
— Нет.
Я задумался.
— Я что-то сказал? Ну то есть, когда я отключился…
— Ты не отключился, ты просто уснул. Я знаю разницу. Это не из-за твоих слов. Да, во сне ты разговаривал, но я ничего не поняла, так что не могу обвинить тебя в непристойности.
Это уже прогресс. Я сумел вытянуть из нее не только пожатие плечами или односложный ответ.
— Что тебя беспокоит?
Она отложила в сторону точильный камень и показала мне клинок.
— Смотри.
Я посмотрел. Под солнечными лучами меч светился. Жемчужно-розовая сталь, охраняемая путаницей рун, непонятных никому, кроме Дел.
— Баска…
— Смотри, — повторила она и перепачканным в масле пальцем ткнула в клинок.
И тогда я это увидел. Грязь. Пятно. Чернота.
— Я не понимаю…
— Я выбила твой меч у тебя из рук моим, — сдержанно напомнила она. — Я отбросила твой зараженный меч своей яватмой. И вот результат.
Зараженный. Интересное она подобрала выражение.
И главное очень точное.
Я облизнул губы, потом прикусил одну.
— Может дело не в этом.
— В этом, — отрезала она и снова взялась за точильный камень. — Именно в этом. Это работа Чоса Деи. Он заразил мою яватму.
— Ты не знаешь…
— Знаю, — она смотрела на меня ледяными глазами поверх клинка. — Думаешь я ничего не понимаю? Посмотри на свои ногти, Тигр. Посмотри на ладони и руки. А потом повтори, что «дело не в этом».
Я последовал ее совету и посмотрел. Ногти потемнели и из синих стали черными. Это была не чернота Чоса Деи, хотя именно из-за него произошли эти изменения, а скорее чернота синяка. Ногти отслаивались и я понял, что в скором времени все они сойдут. Кожа на руках до локтей была по-прежнему трупно-белой, шершавой и сильно шелушилась.
Я поежился, потом сел прямо и откинул одеяло. Солнце поливало комнату своими лучами, глаза болели и мне пришлось прищуриться. Головная боль донимала не сильно… но вышибать клин придется. Хотя бы один легкий удар.
— Я не знаю, что тебе сказать. Давно ты пытаешься его счистить?
— Достаточно давно, чтобы понять что толку от этого нет, — она снова отложила точильный камень и посмотрела на меня полными отчаяния глазами. — Тигр, это же мой кровный клинок…
— Я понимаю, — я действительно понимал ее. Даже лучше, чем она думала. — Баска, я не знаю, что тебе сказать. Я могу что-то сделать? Может попробовать спеть?
Она только покачала головой. Влажные волосы спадали с плеч. Короткие волоски у висков почти высохли. Покрывало из светлого, блестящего шелка… чужого Югу.
Я прочистил горло.
— А может ты попробуешь?
— Я же говорила, Чоса хочет получить этот меч. Он всегда его хотел. Это ключ к его силе. Если он его получит — если он заберется в этот меч — с ним уже невозможно будет бороться. Он справится с тобой и вырвется на свободу. Понимаешь?
Я понимал. Или чувствовал. Я лучше чем Дел знал, зачем Чоса нужен этот меч — почему он ему просто необходим.
— Значит нам надо торопиться, — стараясь не напрягать больное колено, я осторожно поднялся и немного увереннее чем вчера похромал в общую комнату.
— Для начала, мне нужно выпить чашку акиви и помыться… — я остановился и обернулся. — Ты согласна подождать пока я помоюсь и побреюсь?
Дел тоже встала. Она подошла к двери и одной рукой откинула в сторону тонкий занавес. В другой руке по-прежнему была яватма.
— Ради такого, — мрачно сказала она, — я готова прождать весь день и всю ночь.
— Очень большое спасибо, — кисло поблагодарил я, — но думаю, что ТАК долго тебе ждать не придется.
— Может и нет, — вежливо согласилась она. — Но я сомневаюсь, что тебе быстро удастся смыть с себя всю грязь.
Я в этом тоже сомневался, но решил воздержаться от язвительного ответа. В конце концов, если Дел в состоянии шутить надо мной, хотя и неудачно, значит она не так расстроена, как я боялся.
А может я действительно такой грязный.
Ладно, сначала мыться. Потом акиви.
Клин может подождать.
В Кууми все цены были ненормально завышенными, в том числе и плата за вход в купальню. Но я не пожалел о потраченных деньгах. Хотя мой кошелек почти опустел, когда я снова вышел на улицу, довольно поглаживая свежевыбритый подбородок и поправляя ремни перевязи, я чувствовал себя совсем другим человеком. Теперь мне нужна была только чашка акиви и я направился к кантине. Но далеко идти мне не пришлось. Она сидела на темно-гнедой кобыле, держа повод жеребца. На ней был белый бурнус, с плеча свисала светлая коса. Под бурнусом перевязь. Набитые вещами сумы висели у седел.
Кажется у меня открылся рот от изумления.
— Кобыла?
Дел пожала плечами.
— Что было.
— Во всем Кууми не нашлось ни одного мерина на продажу?
— Не нашлось. Я спрашивала. Я искала.
— А что я буду делать с жеребцом?
— А поведение жеребца не моя забота. Это твоя лошадь, — она сладко улыбнулась. — Уж кто-кто, а ты сумеешь ему объяснить, как мужчина должен обуздывать свои аппетиты.
— Аиды, баска…
— Она не в охоте.
Я выругался.
— Ты уверена?
Дел уставилась на меня.
— А что, он на нее лезет?
Довод.
— А если она придет в охоту? Он же голову потеряет.
— Было бы что терять, — Дел повернулась в седле. — Так ты едешь?
Я взял повод.
— Еду куда? Ты хотя бы представляешь, куда мы направляемся?
Она нахмурилась.
— Ты говорил что-то про Джулу.
— Да. В Джулу. В домейн дочери Аладара.
— Но она в Искандаре. По крайней мере еще недавно была там. Вряд ли погоня успела нас обогнать, так что пока нам ничего не грозит — если уедем отсюда быстро.
— Ты кажется говорила, что готова прождать весь день и всю ночь, пока я не помоюсь.
— Но ты уже помылся. Это сразу можно определить по отсутствию запаха,
— Дел усмехнулась, заметив, что я нахмурился. — Ну что, едем?
Я перекинул повод на шею жеребца и залез в седло.
— А почему ты так торопишься?
— Чем быстрее мы найдем Шака Обре и избавим мой меч от заразы Чоса Деи, тем лучше.
— Ты даже не знаешь, где его искать.
— Ты тоже, — она помолчала. — Или знаешь?
Я направил жеребца к Южным воротам, скрывавшимся за ветхими серыми зданиями, и махнул рукой.
— Где-то там.
Дел издала издевательский смешок.
— Многообещающе.
— Тогда веди сама.
В мрачной тишине кобыла обогнала жеребца и зашагала перед ним. Как и следовало ожидать, жеребец не мог ее не заметить.
— Так? — невинно спросила Дел.
— Все, хватит, — пробормотал я.
Жеребец совсем не обрадовался моему решению заставить его снова выйти вперед и согласился со мной только после недолгой, но оживленной дискуссии.
До Джулы за кобылой мы бы спокойно не дошли.
Мы ехали полдня, потом остановились. В абсолютной тишине мы мрачно смотрели на раскинувшееся перед нами пространство, полное сверкающих кристаллов. Граница Пенджи была едва заметной, но ее можно было различить. По эту сторону мы были в безопасности. Несколько шагов вперед — и мы уже рисковали.
Но мы рисковали и раньше.
Кобыла выгнула шею. Жеребец ответил низким утробным урчанием, которое угрожало перейти в визг. Я ударил его ногой по плечу.
— Ты ей не нужен, — отрезал я.
Дел почти улыбнулась, потом кивнула на Пенджу.
— Сколько дней до Джулы?
— Все зависит от Пенджи.
— Это понятно. Сколько было раньше?
— Не знаю. Просто не помню, много времени прошло, — я похлопал жеребца по толстой шее и отвел его подальше от кобылы. — Кроме того, тогда у нас было несколько задержек, помнишь? Ханджи, их жертвоприношение Солнцу… на это ушло несколько дней. И еще больше на выздоровление.
— И Эламайн, — напомнила Дел. Конечно она ее не забыла. — Мы спасли караван Эламайн от борджуни, потом отвезли ее к этому танзиру…
— Хаши.
— …который решил сделать тебя евнухом, — Дел покосилась на меня. — Я это помню.
Некоторые части моего тела тоже это помнили.
— Потом мы остановились в Русали…
— …и встретили Алрика, Лену и девочек, — Дел помолчала. — Тогда их было еще двое, но Лена ждала третьего ребенка…
— …и последний раз, когда мы видели их — всего четыре дня назад — она снова ждала ребенка.
Дел заулыбалась.
— Надеюсь родится мальчик. Может тогда она сможет отдохнуть.
— А по-моему Лена не имеет ничего против детей Алрика, — я шлепнул по любопытному носу жеребца концом сандалии. — Даже не думай об этом.
— И еще был Терон, — напомнила Дел.
Которого я убил в круге.
— И Джамайл, — кивнул я.
Дел нахмурилась.
— И Джамайл, — повторила она и внимательно посмотрела на меня. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО джихади?
— Откуда, в аиды, мне это знать?
Она не сводила с меня глаз.
— Но ты говорил, что Джамайл показал на тебя. Ты поклялся на своей яватме.
— Он показал на меня. И я поклялся на своей яватме. Я не выдумываю.
— Значит может… — она нахмурилась. — Нет. Это невозможно.
— Что? Что я могу быть мессией? — я ухмыльнулся. — А ты можешь представить себе человека, который подходит для этого дела больше чем я?
Взгляд Дел был уничтожающим.
— Ну хорошо. Я знаю, что все это звучит глупо, но я не вру. Дел, он действительно показал на меня.
— И когда же ты будешь превращать песок в траву?
Я фыркнул.
— Если б я умел.
— А джихади должен уметь.
— Может он и умеет.
— И у тебя это получилось… — вдруг сказала Дел. Ее лицо покраснело, потом побелело. Она уставилась на меня широко открытыми глазами. Взгляд у нее был совершенно отсутствующий.
— Что? — резко спросил я. — Что случилось?
Она сглотнула комок в горле и тихо прошептала:
— Ты превратил песок в стекло.
Несколько секунд мы с Дел смотрели друг на друга, пытаясь разобраться в новой теории.
Потом я издал смешок. До обычного ему было далеко, но в моем состоянии и это было достижением.
— Аиды, баска… вот весело, если в это пустынное предсказание действительно вкралась ошибка?
Дел была потрясена. Даже губы у нее побелели.
— Что ты имеешь в виду?
— Что этот джихади должен покрыть весь Юг не зеленью, а стеклом.
— Но… — Дел нахмурилась. — А какая польза от стекла?
— Ну как же, каждый сможет вставить его в окно, — я усмехнулся. — Ладно, это глупость.
— Но… — она пожевала губу, потом сдалась и вздохнула. — Знаешь, это было бы настоящей глупостью, если бы ты действительно оказался джихади.
Я почувствовал себя задетым.
— Почему?
Она задумчиво смотрела меня.
— Потому что ты танцор меча. Зачем тебе быть кем-то другим?
— Ты думаешь я не гожусь для этого? Думаешь я не смог бы?
— Быть мессией? Нет.
— Почему нет?
— Ты совсем не знаешь, что такое деликатность. Тонкое обращение с людьми, — она улыбнулась. — Ты можешь поделиться мудростью с человеком только пригласив его в круг.
— А меч хорошо помогает набраться мудрости.
— Джихади не танцоры мечей.
— Откуда ты знаешь? Ты даже не поняла, что это за слово, пока я не объяснил.
— Потому что… просто знаю.
— Знаешь ты недостаточно, — я шлепнул жеребца между ушей. — И не мечтай, покусанный блохами… Нет, баска, серьезно. Я жду ответа.
Она пожала плечами.
— Ты это просто ты. У тебя есть свои плюсы, которые скрываются за кучей минусов. Но джихади? Нет. Джихади ОСОБЫЕ, Тигр, — она посмотрела как я снова врезал жеребцу, когда он попытался подобраться к кобыле. — У джихади нет проблем с лошадьми.
— А ты откуда знаешь? Самого Искандара лошадь ударила по голове, помнишь?
— И ты кажется говорил, что он умер через десять дней или что-то около этого, — Дел заинтересованно взглянула на меня. — А сколько дней прошло после того, как тебя ударили?
— Видишь? Вот и доказательство. Мне тоже досталось от лошади по голове…
— Ну нет, — возразила Дел. — Это было бы доказательством если бы ты умер от удара.
Я нахмурился.
— Так что же это за джихади если он умрет до того, как успеет что-то сделать?
— Ну если ты так хочешь превратить песок в стекло, а не в траву… — Дел задумалась и простодушно поинтересовалась. — А действительно, сколько дней прошло?
Я заставил жеребца перешагнуть границу.
— Ладно, брось. Поехали.
— Четыре? — Дел на кобыле пристроилась сзади. — Значит остается еще шесть.
— А ты, конечно, собираешься считать!
— Мне бы хотелось быть готовой, — невозмутимо пояснила она.
Аиды, что за женщина.
Иногда она бывает невыносима.