Оставшуюся часть пути он вел машину в полной тишине, лишь пару раз мельком взглянул в мою сторону. Я не знала, почему он это делал. Может быть, волновался, что я снова могу начать плакать. Я едва сдерживала слезы, но была полна решимости не расклеиться до тех пор, пока он не уедет.

Наконец, он припарковался рядом с очень шикарным многоквартирным домом. Хотя весь район был таким.

— Это очень хороший комплекс.

Мейсон припарковался и выключил двигатель.

— Так и есть, и квартира тоже весьма неплоха. Вот почему я не могу проститься с ней, — он вышел из машины и пошел в мою сторону. Пока я мешкалась, Мейсон схватил меня за руку и вытащил из машины. Когда он сделал это, наши взгляды встретились, и мгновение ни один из нас не двигался и не говорил. Как только он взглянул на мои губы, я подумала, что должна что-то сказать.

— Спасибо.

К счастью, это разрушило магию. Честно говоря, я была не в себе. Не думаю, что нашла бы силы оттолкнуть его, если бы он попытался поцеловать меня. Насколько я больна? Мне действительно как можно быстрее нужно было побыть одной для того, чтобы я не смогла испоганить что-нибудь еще.

Мейсон мягко оттолкнул меня в сторону и закрыл дверь.

— Сюда, — сказал он, прокашлявшись. Мы прошли к лифтам, и, к счастью, двери уже были открыты. Мейсон достал свой бумажник и вытащил карту. Он приложил ее к сканеру и ввел какой-то код. Лифт сразу же закрылся.

— У них здесь очень бдительная система охраны.

— Так только у меня. У меня, знаешь ли, пентхаус.

Я приподняла брови.

— Пентхаус, да?

Он кивнул, но отвел взгляд, словно был смущен. На самом деле ему очень шло стеснение. Оно делало его милым, а я всегда думала, что Мейсон был каким угодно, но только не милым. Сильным, спортивным, красивым, но никогда милым.

Черт, мне нужно попасть в эту квартиру и как можно быстрее.

Как только я об этом подумала, двери открылись и меня встретил светлый коридор с картинами и вазами, в которых стояли искусственные, но очень похожие на живые, цветы. Мне пришлось дотронуться до них, чтобы самой убедиться в этом.

— Они потрясающие.

Я посмотрела на Мейсона, и он улыбнулся.

— Я заказал их онлайн. Они довольно неплохие, да? — улыбаясь, я кивнула. — Как твоя рука?

— Побаливает, действие обезболивающего начинает проходить.

Мейсон вдруг пошел куда-то, а я вошла в гостиную. Она была огромной, с бежевыми стенами, диванами кремового цвета и большой плазмой, висящей на стене.

— Вау, такой огромный, какая диагональ?

Мейсон вернулся и дал мне стакан и пару таблеток. Как только я взяла его, он взглянул на меня и улыбнулся.

— Семьдесят дюймов.

Мои глаза округлились.

— Я никогда не видела такой большой.

Почему это вдруг прозвучало как-то пошло?

Мейсон просто рассмеялся.

— Хорошо, ты сможешь даже посмотреть его сегодня вечером.

Я просто кивнула, а затем наступила тишина. Ему действительно нужно было уехать.

— Сейчас я в порядке, Мейсон. Тебе действительно стоит вернуться на вечеринку.

Мейсон сдержанно кивнул.

— Что мне сказать твоей матери и Хантеру?

Черт, я не подумала об этом. В действительности, мне было плевать на это, но пришлось придумать отговорку, чтобы успокоить Мейсона.

— Просто скажи им, что Кристиан нуждался во мне, и я поехала к нему. Моя мама знает, что иногда я остаюсь у него.

Мейсон нахмурился.

— Кто такой Кристиан?

Я улыбнулась.

— Он просто друг, — и улыбнулась шире, точно зная, почему он спрашивал. — Очень хороший друг-гей, — почему мне показалось, что надо было объяснять ему это?

— Ааа, — сказал он с улыбкой. — Ты уверена, что в порядке? — я кивнула. — Если тебе что-нибудь понадобится, в холодильнике есть еда. Хантер иногда заходит сюда, поэтому холодильник всегда заполнен.

Он сказал «заходит сюда» так, будто это был секрет между ним и Хантером. Думаю, я слишком хорошо это поняла.

Что заставило меня почувствовать себя еще большей идиоткой.

— Хорошо, спасибо, Мейсон. Думаю, я просто лягу спать. Сейчас я чувствую себя очень уставшей.

Мейсон кивнул.

— Неудивительно. У тебя был довольно насыщенный вечер, — я улыбнулась, но ничего не сказала, и Мейсон понял намек на то, что ему надо уйти.

— Воспользуйся моей комнатой сегодня вечером. Она первая слева.

Я снова кивнула и почувствовала себя глупо. Мейсон, наверное, знал, что Хантер был здесь со своим табуном баб и пачкал простыни. Как будто я хотела бы спать там, где он вообще когда-либо спал.

— Ладно. Я ухожу. Позвоню тебе завтра, чтобы узнать как дела.

Я кивнула.

— Мне нужно будет сделать здесь что-нибудь перед уходом?

Мейсон покачал головой.

— Нет. Раз в неделю сюда приходит женщина и убирается. Она все приведет в порядок. Чувствуй себя как дома, и увидимся в воскресенье вечером.

Кивнув, я улыбнулась, и Мейсон направился к лифту.

— Спасибо, Мейсон. Надеюсь, ты быстро доберешься до дома.

Мейсон вошел в лифт, и двери закрылись. Слава Богу, я осталась одна.

Я просто хотела лечь спать, но другой части меня нужно было выпить после прошедшего вечера. Полночь еще не наступила, но я чувствовала себя так, будто не спала всю ночь.

По пути в комнату я нашла полную бутылку бурбона. Налила себе приличную порцию, сделала несколько глотков и налила еще. Я взяла напиток с собой в комнату Мейсона — первую дверь слева.

Когда я открыла дверь, то была удивлена, обнаружив, насколько удобной и уютной была комната. Я думала, что обнаружу гигантскую кровать с водяным матрасом и роскошным атласным постельным бельем. Вместо этого меня встретила большая кровать из красного дерева с темно-красным постельным бельем. Стены были выкрашены в терракотовый цвет, что делало комнату еще более теплой и привлекательной.

Еще я сразу же заметила фотографии Хантера, когда он был маленьким. Мейсон тоже был на некоторых из них. Вау, он был сексуальным. Но теперь Мейсон выглядит даже лучше. Хантер был милашкой, что было весьма иронично. Я заметила, однако, что чем старше он становился на фотографиях, тем больше начинала проявляться нахальная сторона его характера. За этими пронзительными зелеными глазами был монстр, который поймал меня в ловушку.

Да, ему это хорошо удалось.

С этой мыслью я легла на кровать Мейсона, вздрогнув от боли, когда случайно надавила на руку. Тьма в моей голове снова возвращалась, и происходило это быстро. Я ненавидела свою жизнь. Ненавидела то, что сделала моя мать. Но больше всего я ненавидела себя.

Слезы снова наполнили глаза, и в этот раз я не останавливала их. Я позволила им течь, потому что теперь, когда никто не мог увидеть или услышать меня, я могла жалобно выть. Свернувшись в клубок, я позволила слезам литься. Я чувствовала себя глупо из-за того, что повелась на ловушку Хантера, из-за того, что касается матери, моя оборона спала. Хотя, скорее всего, я чувствовала себя глупо, потому что на самом деле влюбилась в Хантера. Да уж, очень умно, не так ли?

Будучи настолько погруженной в свой маленький мирок, я даже не заметила Мейсона, пока он не сел на кровать. Я вскочила, что повлекло за собой острую боль в руке. Поморщившись, я не могла оторвать взгляда от Мейсона и его обеспокоенного выражения лица.

— Что ты здесь делаешь? — я вытерла слезы.

— Я забыл ключи от машины, но не заметил этого, пока не спустился вниз.

Он собирался сказать что-то еще, но я подняла руку.

— Пожалуйста, не надо, — я не хотела последующих вопросов, которые знала, что будут. Я не могла справиться с ними. Мне просто хотелось побыть в одиночестве.

— Я как раз собирался спросить, нужно ли тебя обнять?

Еще одна слеза скатилась по щеке, когда я кивнула. Мейсон придвинулся и обнял меня. Он ощущался приятно, знакомо и тепло. Я знала, что сейчас лето, но из-за кондиционера в квартире было жутко холодно. На самом деле, я не осознавала, что так замерзла, пока не оказалась в его объятиях.

Я обнаружила, что все сильнее прижимаюсь к нему. Он не отдалялся. На самом деле, он только усилил свою хватку.

Через мгновение он ослабил ее, и я подумала, что это конец, но вместо этого он начал гладить мои волосы. Его ласки были такими мягкими, даже нежными. От этого мне захотелось посмотреть на него и благодарно улыбнуться. Но когда я подняла голову, он опустил свою. Без сомнений, он хотел поцеловать меня в лоб, но вместо этого его губы задели мои.

Меня сковало. Я не могла пошевелиться. Сначала Мейсон отстранился с выражением шока на его великолепном лице, но когда он посмотрел мне в глаза, то точно увидел в них что-то. Что это было, я не знаю, но это заставило его вновь наклониться, и прежде, чем я смогла вздохнуть, его губы снова оказались на моих. Он снова отстранился... мгновение смотрел на меня, перед тем как украсть еще один поцелуй. Словно искал разрешения. Как будто знал, что не должен был делать этого, но просто не смог устоять.

И я тоже не смогла.

После уродства этого вечера, я нуждалась в этом. Мне нужно было почувствовать тепло. Нужно было почувствовать защиту. Мне было необходимо почувствовать себя любимой. Хотя я прекрасно понимала, что это была не любовь, но, тем не менее, я обняла его.

Мейсон вновь отстранился, но только для того, чтобы каждый из нас смог сделать вдох. Он тяжело дышал мне в рот, в то же время нежно поглаживая мою щеку. Я застонала. Не смогла сдержаться. Я хотела, чтобы он продолжал так прикасаться ко мне. Хотела, чтобы он трогал меня там, где, я знала, не должен был.

Он по-прежнему держал меня на руках, словно ребенка. Было неправильно желать ощущения его комфорта. Хотя после сегодняшнего вечера, мне это было нужно.

Как только Мейсон слегка провел пальцами вниз от моего лица к плечу, с моих губ слетел вздох.

Это было поощрением, в котором нуждался Мейсон. Он захватил мои губы, но в этот раз не был нежным. Он был нуждающимся, голодным и полным страсти. Когда я впервые встретила Мейсона, он также нервничал, как и я, но сейчас он владел мной с таким изяществом, что у меня внутри все горело. Он точно знал, как управлять мною, и, Боже, мне нравилось это.

Наши языки какое-то время касались друг друга и переплетались, но вскоре он опустил с одной стороны мой топ и начал целовать мою шею. Я застонала, наслаждаясь каждой секундой. Он опустил его еще ниже, почти обнажив мою грудь, но в этот момент одна мысль обрушилась на меня.

Он делал то же самое с моей матерью.

— Мейсон, остановись.

Он сразу же остановился. Наше дыхание было по-прежнему прерывистым, и мой топ все еще обнажал плечо. Мейсон поднялся с кровати, и, поначалу, не мог смотреть на меня.

— Мне так жаль, Айден. Не знаю, что на меня нашло. Это не оправдание, но прямо сейчас его у меня нет.

Я подтянула свой топ вверх и с помощью здоровой руки попыталась подняться с постели.

— Мейсон, все в порядке.

Он обернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Айден, это не правда. Я говорил тебе, что не будет никаких повторений того, что случилось год назад, и вот я здесь... лапаю тебя на своей кровати, — Мейсон запустил руки в волосы. — Я должен жениться на твоей матери, и я просто... просто...

— Мейсон, ты перестанешь? Ничего не произошло.

Он посмотрел на меня сверху вниз.

— Только потому, что ты меня остановила. Только потому, что заставила меня увидеть, насколько неправильно это было. Что бы твоя мать подумала обо мне?

Мои глаза округлились.

— Она никогда не должна узнать.

Мейсон смотрел на меня.

— Я понимаю это, но я же знаю, — он указал на себя, а потом на меня. — Мы знаем, — Мейсон вздохнул, а затем сел на край кровати. — Я никогда не изменял, Айден. Конечно, у меня было много ничего не значащих отношений, но всякий раз, когда у меня были обязательства, я никогда не изменял. И я живу согласно этой философии.

Увидев, насколько разбитым он был, я подошла к нему. Положила руку на его плечо, но он даже не взглянул на меня.

— Мы просто забудем о произошедшем, хорошо? Я смогу, если и ты сможешь. Я не буду думать или относиться к тебе по-другому, и, надеюсь, что ты поступишь также.

Он посмотрел вверх с улыбкой.

— Мне очень жаль. Я ублюдок.

Я усмехнулась.

— Ты никогда не будешь им, Мейсон.

Он смотрел на меня мгновение, прежде чем снова заговорить:

— Знаешь, у тебя мамины глаза — не цвет, а то, как ты смотришь. Я теряюсь, когда смотрю в них.

Я знала, что не должна была спрашивать, но мне нужно было это знать:

— Что ты видишь, когда смотришь в глаза моей матери?

Мейсон слегка усмехнулся.

— Не знаю. Думаю, это решительность.

Я тоже засмеялась, но не потому, что думала, что это было смешно. Это было смешно, но в плохом, ироническом смысле. Моя мать была очень решительной. Просто, я думаю, что Мейсон не понял насколько.

Как по команде, телефон Мейсона зазвонил. Сначала он запаниковал, но потом понял, что тот был в его кармане. Он вытащил его, посмотрел вниз и сказал:

— Это твоя мать, — я кивнула, и он ответил. — Привет, дорогая. Да, прости, я опаздываю. Мне просто позвонили по поводу квартиры. Сработала сигнализация, — он помолчал. — Да, все в порядке, дорогая. Это, должно быть, было какое-то привидение, — он снова замолчал. — Я на пути домой. Мне действительно очень жаль, Кэт, — он кивнул. — Да. Я тоже тебя люблю.

Боже, я хотела блевануть.

Когда он повесил трубку, то посмотрел на меня и увидел мое выражение лица.

— Прости.

Я замахала руками.

— Перестань.

На самом деле, это заставило меня осознать, какую ужасную ошибку мы могли совершить. Он любит мою маму. Конечно, любит. Он, черт возьми, женится на ней. И все же, я сидела, засунув язык ему в глотку, готовая полночи заниматься с ним сексом. Господи, я серьезно ненормальная. Моим единственным оправданием было то, что я нуждалась в комфорте чьих-то объятий. В том, что я редко испытывала в жизни.

— Мне действительно нужно идти, — он подскочил ко мне, поцеловал в лоб и посмотрел на меня, как бы спрашивая моего разрешения.

Я улыбнулась.

— Иди, Мейсон. Увидимся в воскресенье. Еще раз спасибо, — Мейсон кивнул и, не говоря ни слова, ушел.

Только когда он ушел, я подумала, стоит ли мне позвонить Мэнди или Кристиану. Я соскочила с кровати в поисках своей сумочки и заметила ее лежащей на диване. Взяла телефон и увидела пятнадцать непрочитанных сообщений от Хантера.

Первое: Эйджей, где ты? Я везде ищу тебя.

Следующее: Твою мать, Эйджей, ты играешь со мной? Я нигде не могу найти тебя и ты не отвечаешь на телефон!

Следующее: Эйджей, я, блядь, серьезно выхожу из себя. Где. Ты?!

Это продолжалось до тех пор, пока последнее сообщение не пришло около десяти минут назад.

Я не могу связаться ни с тобой, ни с отцом. Где ты, Эйджей? Если ты не ответишь в ближайшие полчаса, то я звоню в полицию.

Я вздохнула. Мне не хотелось с ним общаться, но, думаю, это лучше сделать сейчас. Кроме того, разве он не дома? Конечно, моя мать должна была сказать ему, где Мейсон. Боже, а он вспыльчивый. И сексуальный зеленоглазый ловелас!

Именно тогда, в порыве гнева я сменила имя Хантера в телефоне на Блядский потаскун. Оно, казалось, очень ему подходило. Я нажала кнопку «Ответить» и начала печатать.

Я: Я в порядке. Мне пришлось уйти, и я не вернусь сегодня вечером. Не нужно паниковать. Успокой свой член!

Я нажала кнопку «Отправить», зная, что мой ответ взбесит его, но мне было плевать. Он трахался с какой-то телкой в своей комнате через пару минут после того, как пригласил меня. Его, определенно, ожидал большой сюрприз, если он думал, что я буду послушной.

Я подскочила от звука телефона. Когда увидела, что это был Хантер, то проигнорировала звонок. Он снова зазвонил, и я вновь проигнорировала его. Это продолжалось еще пару раз, прежде чем я решила выключить его к чертовой матери и пошла спать. Уже была полночь, и я была очень измучена.

Выпив оставшийся бурбон, я стянула джинсы и легла под одеяло. Я выключила свет и перевернулась, чтобы устроиться поудобнее.

Сначала я не могла уснуть. Рука немного пульсировала, и воспоминания сегодняшних событий продолжали всплывать в памяти. Я подумывала об еще одной порции бурбона, но не хотела становиться зависимой от алкоголя, используемого в качестве снотворного. В конце концов, из-за усталости мне удалось уснуть.

***

Я застряла на чердаке... снова. Я ненавидела, когда моя мать вела себя так. Иногда она игнорировала меня, и меня это устраивало. Это было хорошо, потому что лучше уж это, чем альтернатива.

Дело было вечером, и я только что вернулась домой от Мэнди. В школе у нас были экзамены, и поэтому я вернулась немного позже, чем изначально планировала. Родители Мэнди спросили, хочу ли я чего-нибудь поесть, но я отказалась. Сейчас я жалела, что не сказала «да», потому что как только я вошла домой, моя мать взяла мою тарелку с едой, открыла мусорное ведро ногой и выбросила туда содержимое тарелки. Потом она схватила меня за волосы, потащила наверх и заперла на чердаке. Я знала, что пробуду там всю ночь. Она не оставила свет включенным, так что мне пришлось сидеть с фонариком, который я припрятала здесь однажды, когда ее не было дома. Он был под половицей, потому что я боялась, что она найдет его и снова ударит меня. И еще я не хотела оставаться одна в темноте. Первый раз мама посадила меня сюда, когда мне было шесть. Темнота пугала меня. Я ненавидела ее, потому что каждая тень на стене напоминала монстра. В результате этого, я кричала, когда она затаскивала меня туда. Я не могла справиться с постоянно бьющимся сердцем, пока паника поглощала меня. Это было похоже на жизнь в аду.

Однако, в конце концов я привыкла к темноте. Темнота была моим другом, потому что, по крайней мере в ней я была в безопасности. Моя мать не могла добраться до меня в темноте. Она могла оставить меня в ней, но я знала, что пока я здесь, я в безопасности от очередного удара. В безопасности от очередного ругательства, слетающего с ее отвратительного языка.

В конце концов, это даже было хорошо. Пока я была здесь, то копалась в вещах отца, и именно тогда наткнулась на его книги. Я сидела часами и читала его книги со своим маленьким фонариком. Моя мать могла отнять у меня свободу, но эти моменты я нежно лелеяла. В эти моменты частичка моего отца была со мной. Я хотела быть похожей на него. Я уже знала, что когда закончу школу, то буду в долгу перед отцом.

Когда я сидела с фонариком, посторонний звук заставил меня подскочить. Я быстро выключила свет, чтобы спрятать фонарик под паркетной доской. Как только я надежно его спрятала, дверь распахнулась, и моя мать зашла с разъяренным лицом.

Она бросилась вперед.

— Айден, что я тебе говорила об уходе с чердака без моего согласия?

Я сжалась в углу.

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я была здесь все время.

Она потянулась вперед, снова хватая меня за волосы. Я взвизгнула, когда она дернула за них.

— Не смей мне врать. Я слышала, как ты бродила вокруг дома.

Я покачала головой.

— Клянусь, я была здесь все это время.

— Лгунья! — кричала она, пока ее рука соприкасалась с моим лицом.

Я проснулась от звука хихиканья. Сначала я подумала, что все еще сплю, но потом услышала женский голос:

— Хантер, ты не хочешь сперва приготовить мне завтрак?

— Единственный завтрак, который я хочу — это ты.

Мои глаза распахнулись, в то же время желудок сжался. Я соскочила с кровати и бросилась в туалет как раз в тот момент, как мой желудок опорожнял свое содержимое. Учитывая, что я ничего не ела, не было особо от чего избавляться.

Я вытирала рот и прогоняла сон, когда дверь распахнулась.

— Какого хрена? Эйджей?

Хантер стоял у двери, смесь ярости и удивления отобразилась на его лице. Потом он заметил мою руку.

— Эйджей, какого хрена произошло?

Я проигнорировала его, нашла немного жидкости для полоскания рта и сделала глоток. Когда я закончила, то выплюнула все и быстро прошла мимо него за дверь.

— Эйджей, поговори со мной!

Я повернулась к нему лицом.

— Не беспокойся обо мне, Хантер, просто возвращайся к своему завтраку.

Я мысленно поморщилась, потому что сорвалась, а я не хотела этого.

Хантер подошел ближе.

— Эйджей, ты, черт возьми, меня игнорировала. Ты не отвечала на мои звонки и сообщения. Что я должен был думать?

Я скрестила руки, что было непросто. Было чертовски больно это сделать.

— Эмм… не знаю, что ты должен был думать, пока трахал другую шлюшку прошлой ночью в своей комнате. Или, может быть, это одна и та же? — я покачала головой. — Нет, этого не может быть, потому что ты не сунешь свой член дважды в одну и ту же девушку в течение двух дней, не так ли?

Хантер выглядел смущенным.

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

Я вздохнула, все больше и больше злясь.

— Вчера вечером после того, как Роберт насильно засунул свой язык мне в глотку, я пошла искать тебя, потому что думала, что ты был рядом. Когда я поднялась наверх, то услышала женский голос в твоей комнате… — черт, я даже не могла произнести это.

Хантер на мгновение задумался и покачал головой.

— И что?

Я ахнула.

— Разве этого недостаточно? Хантер, ты пригласил меня в свою комнату, а затем через несколько минут трахался с кем-то еще. Ты действительно считаешь, что я настолько тупая?

Хантер подошел ближе и схватил меня за руку.

— Неужели этот ублюдок сделал это с тобой?

Я отстранилась.

— Нет. В любом случае, мы говорим не обо мне. Мы говорим о тебе.

Он не отстал.

— Айден, кто, черт возьми, сделал это с твоей рукой?

Я закатила глаза.

— Я не на суде. Это ты не смог удержать свой член в штанах больше пяти минут.

Хантер сократил расстояние между нами.

— Айден, я не буду переспрашивать. Если ты не скажешь мне, кто это сделал, я лично выслежу Роберта, а затем твоего ненормального дядю, и преподам им урок, который они никогда не забудут. Я ясно выражаюсь? — я снова вздохнула от дерзости этого парня. — Эйджей.

Я вздохнула.

— Я сделала это. Ясно?! Теперь ты счастлив? Я порезала руку, пытаясь нарезать дыню, и мне потребовалось восемнадцать швов. Твой отец отвез меня в больницу, но я не хотела, чтобы он рассказывал это кому-либо.

Хантера выглядел ошеломленным.

— Ты сказала папе ничего не говорить просто потому, что хотела отомстить мне за то, что думала, ты слышала?

Это было не так, но я не собиралась спорить с ним об этом.

— Я знаю, что слышала.

Хантер запустил руки в волосы, а затем подарил мне убийственный взгляд.

— Айден, ты понимаешь, насколько, черт возьми, сумасшедшим я был прошлой ночью, когда не мог найти тебя? Я подумал, что, возможно, Роберт сделал тебе что-то плохое, потому что в глубине души я думал, что ты никогда не оставишь меня.

Черт, я почувствовала себя плохо. Хоть он и был засранцем, но был прав.

— Я думала…

— Нет, ты ни о чем не думала, Айден. Ты думала только о себе. Я считал, что ты лучше. Я думал, что ты умнее и намного более зрелая, — он отвернулся, разочарованный. — Думаю, я был неправ.

Он отвернулся от меня, и я собиралась спросить, как он мог судить, когда трахал другую девушку, но он прервал меня.

— Прошлой ночью я искал тебя. Я нигде не мог тебя найти, поэтому запаниковал, думая, что Роберт увел тебя наверх. Когда я не нашел тебя в твоей комнате, то заглянул в свою на случай, если ты ждала меня. Тебя не было, но был кое-кто другой. Она сказала, что хочет меня трахнуть, но я оттолкнул ее и сказал ей, что ничего не произойдет. Тогда я пошел снова искать тебя, но нигде не смог найти, — он вздохнул, по-прежнему стоя ко мне спиной.

Черт. Я действительно облажалась.

— Хантер, прости.

Я видела, как его плечи поднимались и опускались.

— Уже слишком поздно для этого. Я закончил с твоими играми. Увидимся, сестренка.

Он вышел за дверь, оставив меня в шоке. Боже. Что я натворила? Возможно, если бы он знал обстоятельства, то не был бы так строг со мной, но он был прав насчет одного. Я игнорировала его, потому что была зла. В некотором смысле, я чувствовала, что он предал меня.

Какой же я была идиоткой.

Я слышала, как хлопнула его дверь, а потом снова хихиканье. Мне нужно было убраться оттуда. Определенно я не собираюсь оставаться и слушать разворачивающееся шоу.

Я взяла себя в руки, схватила свою сумку и направилась к лифту, не оглядываясь. Я включила свой телефон, и от Хантера пришло несколько сообщений. Что он подумал обо мне?

Я спустилась на первый этаж и спросила охранника, вызовет ли он мне такси. И пока ждала, набирала сообщение на телефоне.

Мне жаль, Хантер. Я не хотела оттолкнуть тебя. Надеюсь, со временем ты сможешь простить меня.