Через два дня Стивен вернулся из своей «поездки», и Мэри, еле сдерживаясь, выслушала его краткий рассказ о состоянии дел в дальних усадьбах.

Она знала, что он лжет. Она собственными глазами видела его на вершине утеса вместе с контрабандистами.

Она старалась вести себя естественно, но ее напряженность бросалась в глаза. Стивен то и дело посматривал на нее с озадаченным видом, когда она вела себя особенно натянуто и холодно. Она с беспокойством думала о том, что делать. Если обратиться к властям, это будет означать, что она доносит на собственного мужа.

Да и, возможно, местное правосудие подкуплено. В таком случае как ей, так и Джереми грозили крупные неприятности. Они могли просто исчезнуть, и их трупы никто не нашел бы, да и не стал бы искать. Она глубоко вздохнула. Стивен повернулся к ней, едва она села на диван, сосредоточившись на каких-то счетах.

— Мэри, судя по твоему голосу, ты уже устала от дел! Почему бы их не отложить? Пойдем прогуляемся в сад.

Она попыталась улыбнуться и покачала головой:

— Мне надо все это закончить к полудню. Миссис Рэмзи после обеда пойдет в деревню…

— Я не хочу быть связанным каким-либо распорядком, — сказал он и засмеялся. В конце концов он уговорил ее пойти с ним в сад. Солнце лучезарно сияло на розовых кустах, на свежевскопанной земле, где садовники уже сажали летние цветы.

Они шли прогулочным шагом и разговаривали. Одной рукой Стивен слегка обнимал ее.

Он указал на куст сверкающих желтых роз.

— Вот как ты выглядишь в моих глазах, Мэри, — нежно сказал он. — Сияние и прелесть.

Она отвернулась. Он рукой взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе. Она посмотрела в его красивые глаза, наполненные страсти. Неужели эти глаза так могли лгать? Она внимательно изучала их, а он наклонялся все ниже и ниже. Мэри закрыла глаза, и он прикоснулся к ее губам легким поцелуем.

Она снова почувствовала, как чудесное возбуждение пробегает по ее телу. Ему достаточно было лишь взглянуть на нее, прикоснуться, слегка поцеловать, и она становилась беспомощной и беззащитной.

Он поднял голову и повел Мэри дальше.

— Бал у сквайра, по-моему, обещает быть занятным. Что ты наденешь, моя Мэри? Желтое платье?

— Если оно тебе… нравится, Стивен, — нерешительно сказала она, так как уже несколько раз его надевала.

— Что бы тебе хотелось надеть? Мне нравится желтое.

— О… я думала, что, пожалуй… ну ладно, я надену то, что ты хочешь.

— Нет, скажи мне, что тебе хотелось бы надеть?

— То, новое, изумрудно-зеленое, которое ты на прошлой неделе прислал из Лондона, — выпалила она, смутившись. — Зеленый цвет больше… идет мне.

То платье было сделано из тончайшего материала ярко-зеленого цвета, цвета, который она очень любила. Его украшали жемчужины и сверкающие камешки. Юбки были широкими и пышными, а прелестный, обтягивающий корсаж как бы манил, чтобы к нему прикоснулись.

— Не могу себе представить, чтобы какой-то цвет шел тебе больше, чем желтый, но я готов предоставить выбор твоему вкусу, — беззаботно сказал Стивен, улыбаясь. — Я и забыл, что заказывал зеленое платье. Долго оно шло?

— Около двух недель, милорд, — сквозь зубы произнесла она. Почему он забыл? Был занят более важными делами? Контрабанда, убийства? Или любовница? Ее опять пронзила вспышка ревности. Он что, и тогда ей солгал о том, куда ездил, кого видел?

— «Милорд»! Почему ты называешь меня «милорд»? — спросил он таким тоном, как будто его это забавляло, и его рука еще крепче обняла ее за талию. Вдруг позади них раздался громкий голос, заставив их обоих вздрогнуть.

Это была леди Хелен:

— Это неприлично!

Они повернулись и подождали, пока она подойдет к ним. Ее холодный взгляд, казалось, пронзил Мэри насквозь.

— Что неприлично? — спросил Стивен, несколько озадаченный.

Леди Хелен кивнула на них:

— Идти вместе… Обнимать ее… Так лакеи со своими девчонками гуляют в Лондонском парке!

Стивен разразился громовым хохотом. Мэри хотела отстраниться от него, но он сильнее прижал ее к себе:

— А почему бы и нет? Неужели только лакеи могут любить своих девушек? Почему бы мне не пройтись по собственному саду, обняв собственную жену? Разве она менее красива, чем какая-либо другая девушка? Нет, Мэри, не отходи! К черту всякие приличия! Я многие годы ждал девушку, похожую на тебя, чтобы жениться на ней. Теперь мое желание исполнилось, и я буду гулять с ней где и когда захочу, мадам, — добавил он, обращаясь к мачехе, и в его глазах вспыхнула дьявольская искорка, делавшая его лет на десять моложе.

Леди Хелен сурово покачала головой, что резко контрастировало с кокетливым завитком белокурых волос на ее морщинистом лбу. Этикет и всякие условности были для нее важнее всего… кроме пылкой любви к единственному сыну, подумала Мэри. Леди Хелен часами учила Георгиану, как надо делать то-то и то-то, как нужно ходить, говорить, здороваться. Содержание разговора не имело значения, главное — манера, в которой он должен вестись.

— Мы говорили о бале у сквайра, — сказал Стивен умиротворяющим тоном. — Ну-ка, мама, расскажи, кто должен там быть. Ты ведь всегда все знаешь.

Она сменила гаев на милость и любезно соизволила пройтись с ними по саду. Сплетни о предстоящем бале перемежались у нее с критическими замечаниями в адрес Мэри о состоянии роз, о кустарниках возле озера, за которыми не ухаживали, о деревьях возле утеса, некоторые из них надо было выкопать или пересадить.

Мэри нравились дикие кустарники, деревья, форму которым придавали неистовые ветра с моря, и она не собиралась ни пересаживать, ни выкапывать их, кроме разве что засохших.

Она молча слушала, кивала, уже решив про себя действовать так, как сама считает нужным. Но ей не хотелось, чтобы леди Хелен шла с ними и портила им удовольствие. Стивен в конце концов убрал руку с талии Мэри и лишь слегка придерживал ее под локоть. Слушая непринужденный разговор леди Хелен со Стивеном, Мэри чувствовала, что ею пренебрегают, что ее игнорируют.

Леди Хелен столько лет была хозяйкой замка. Вероятно, ей стоило немалых усилий уступить эту позицию, решила Мэри, пытаясь быть снисходительной и чуткой. Она, наверное, думала, что Стивен никогда не женится, что ее родной сын Кристофер унаследует все. Она одобряла женитьбу Кристофера на состоятельной и такой послушной девушке. Это означало бы, что она останется хозяйкой замка и будет с важным видом решать все вопросы. Но теперь, когда Мэри стала женой Стивена, лорда Сент-Джона, леди Хелен оказалась не у дел и испытывала все большую и большую досаду. Это вполне явно проскальзывало в ее поведении и речи.

Она все еще довольно резко разговаривала с Мэри, показывая тем самым, что многим недовольна. Придиралась к каждой мелочи. При малейшей возможности считала нужным заметить, как сама решила бы тот или иной вопрос. Мэри выслушивала эти советы со всем спокойствием, на которое была способна, но пользовалась только теми из них, которые считала правильными, а на остальные не обращала внимания. Она чувствовала, что сейчас ее шотландский нрав необходим ей более, чем когда бы то ни было. Она утонула бы в безбрежном море этикета и хороших манер, если бы иногда не говорила решительное «нет» в ответ на некоторые идеи леди Хелен.

Тем не менее было тягостно слушать ее бесконечные поучения, ее замечания о том, как плохо Мэри руководила горничными, о том, как миссис Рэмзи делала что-то не так…

После всего этого бал казался приятным событием. Мэри в конце концов решила надеть изумрудно-зеленое платье, и Стивен одобрил ее выбор. Он пришел к ней в комнату, когда она укладывала волосы.

— Дай-ка посмотрю на тебя, Мэри… Да, мне нравится! Ты прекрасна!

Услышав похвалу, она встала и, повернувшись, засмеялась, чтобы скрыть смущение.

— Вам нравится, милорд? — притворно-застенчиво спросила она.

— Не уверен, — важно ответил он. Бонни с удивлением широко открыла глаза. Он засмеялся. — Пожалуй, даже нет, не нравится! Все мужчины захотят танцевать с тобой, а я хотел бы приберечь тебя для себя! Нет, сегодня ты определенно слишком красива. Неужели ничего нельзя сделать? Может быть, мне растрепать твои волосы? — И он шутливо протянул руку к ее тщательно уложенным локонам. Бонни даже вскрикнула при мысли о том, что все ее труды сейчас пойдут прахом, а Стивен рассмеялся.

— Нет, нет, Стивен, я не буду готова вовремя, если ты испортишь мою прическу, — степенно сказала Мэри и опять села перед зеркалом. Пышные юбки взметнулись, и она аккуратно пригладила их. Но они все равно вздувались и колыхались прелестными волнами темно-зеленого шелка, усеянными сверкающими камешками и жемчужинами.

Стивен принес с собой фамильные хантингдоновские изумруды. Он открыл бархатные футляры, достал из одного из них восхитительное ожерелье из жемчуга и изумрудов и надел его на жену. Подвеска на ожерелье представляла собой огромный изумруд размером с голубиное яйцо, сиявший и сверкавший на шее Мэри. Стивен надел ей на правую руку кольцо с огромным камнем, а на левую — браслет. Длинные изумрудные серьги она надела сама.

— С тебя в таком виде только портрет писать, Мэри, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее белое обнаженное плечо, Портрет… Подумав об этом, она вдруг осознала, что портрета Анжелы Террент не было на прежнем месте.

Он исчез, и она только сейчас поняла, что он больше не висит в той гостиной, где она его впервые увидела. Прелестная Анжела Террент, белокурая и голубоглазая, в прелестном голубом атласном платье. Ее портрета не было. Когда его сняли? Мэри наморщила лоб, пытаясь понять, почему она этого не замечала, и вспомнила, что на его месте висит какой-то нейтральный английский пейзаж.

Стивен заботливо накинул зеленый бархатный плащ на плечи Мэри и вывел ее на улицу. Они были одни в экипаже, направлявшемся к огромной резиденции сквайра на окраине деревни. Остальные гости обогнали их в другом экипаже. Если учесть, какими огромными были юбки у женщин, места в одном экипаже было явно недостаточно. Леди Хелен заявила об этом так категорично, как будто открыла новый закон природы.

Стивен со смехом вспомнил об этом и добавил:

— Кроме всего прочего, мне лишний раз хотелось побыть с тобой наедине. Я говорил тебе, что ты очень красива?

Она попыталась ответить таким же непринужденным и шутливым тоном, каким говорил он, хотя ее сердце сильно забилось.

— О, сэр, боюсь, что нет. Вы, должно быть, считаете меня заурядной неряшливой девчонкой, раз не говорили, что я красива!

— Не больше двух раз в день с тех пор, как мы поженились, — сказал он и властно взял ее за руку. Сняв тонкую перчатку, приложил ее руку к своим теплым губам и провел ими от пальцев до запястья, затем обратно. — Я был очень невнимателен к тебе, прости меня, моя Мэри. Теперь я буду говорить тебе четыре раза в день, как ты красива. Какая ты прелестная… нежная и очаровательная… — добавил он глубоким и страстным тоном. — Сказать тебе, что я люблю тебя больше всего на свете?

— Стивен, — покраснев, сказала она упрекающим тоном, радуясь, что в темноте экипажа он не мог увидеть ее вспыхнувшие щеки.

Он наклонился к ней через пышные юбки и зашептал о том, как он ее любит, и затем поцеловал в шею долгим поцелуем. Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди, когда она наконец отпрянула от него.

— Вот мы и приехали, — сказал он с явной ноткой разочарования в голосе. Мэри даже не заметила, как экипаж остановился перед ярко освещенным входом в огромный дом сквайра.

Войдя, они услышали смех и музыку. Сквайр с лучезарной улыбкой на красном лице встретил их возле входа и провел в бальную комнату. Кто-то снял плащ с плеч Мэри, и она под руку со Стивеном пошла навстречу завистливым взглядам и притворно-вежливым улыбкам местных красавиц. В этот момент она испытывала какое-то странное чувство, похожее на гордость. Как часто у Эвертонов она стояла, опершись на перила, и наблюдала, как входят гости, мечтая хотя бы на один танец опуститься и постоять где-нибудь в уголке! А теперь она идет под руку с самым могущественным лордом в этих краях. Она — его жена, и на ней платье изумрудного цвета и фамильные драгоценности.

Не успела она опомниться от своих радостно-грустных мыслей, как Стивен закружил ее в вальсе. Он улыбался, крепко прижимая ее к себе, и неохотно расстался с ней, когда сквайр попросил оказать ему честь и потанцевать с ним.

Она думала, что теперь Стивен покинет ее и будет танцевать с другими. Но, хоть он и оставлял ее, чтобы отдать долг вежливости другим дамам, он часто возвращался к ней и любезно приглашал ее снова и снова, не давая никаких шансов другим гостям. Это вызывало неодобрительный шепот, хмурые взгляды и откровенно колкие замечания со стороны многих мужчин, но лорд был твердо намерен сам танцевать с Мэри.

— Почему я не могу танцевать со своей женой? — ответил он одной гостье, которая осмелилась, хоть и шутливо, но упрекнуть его. — Из всех женщин здесь она самая красивая. Танцует, как фея, и благоухает, как шотландская роза. Так что… — И он, улыбаясь, продолжал танцевать с Мэри.

У нее никогда еще не было такого прекрасного вечера. Она чувствовала, что ее любят, даже обожают, о ней заботятся, ее ценят. Он подал ей холодного шампанского, попросил, чтобы принесли шаль, и они сели возле высокого открытого окна, начинавшегося от пола. Чуть позже он провел жену к столу и заботливо подкладывал ей на тарелку изысканнейшие лакомства, внимательно следя за тем, что ей особенно нравилось.

После ужина танцы стали более утонченными и сентиментальными. В основном исполнялись медленные вальсы, и Мэри в крепких объятиях Стивена кружила и кружила по огромной бальной комнате. Другие танцующие казались не более чем бледным ее отражением, они были подобны неясным теням на ее фоне. Всё казалось ей нереальным, кроме руки Стивена, обвивавшей ее, его теплого тела, когда он на мгновение прижимал ее к себе, поворачиваясь и покачиваясь вместе с ней.

Он шептал ей на ухо нежные, горячие слова, которые заставили бы ее покраснеть, если бы она не была так разгорячена танцами и шампанским, если бы у нее так не кружилась голова от счастья быть с ним.

И не произошло ничего, что могло бы омрачить ей удовольствие. У нее то и дело мелькала мысль, что так не может долго продолжаться, что все скоро кончится, что кто-нибудь разлучит их. Скажет что-нибудь резкое, неприятное, попробует поставить ее на место, напомнить, что она всего лишь гувернантка, что она не принадлежит…

Но ничего такого не произошло. Когда она танцевала с другими мужчинами, они были вежливы, учтивы, льстивы. Кристофер очень редко попадался ей на глаза. Он и Георгиана смешались с толпой молодежи.

Наконец этот прекрасный вечер подошел к концу. Подъехал их экипаж, и они стали прощаться.

— Прелестный вечер, — сказала Мэри хозяйке, миссис Демерест.

— О, я так рада, что вам понравилось, моя дорогая! — ответила жена сквайра. — Если бы только шампанское не кончилось, креветки были получше… да и сквайр говорит, что молодые люди развлекаются слишком шумно…

Мэри удивленно посмотрела на нее. Все было в порядке, подумала она и с теплотой в голосе сказала:

— Это был превосходный вечер.

Как только она сели в экипаж, Стивен обнял ее.

— Наконец-то мы одни, — сказал он. — Я уж думал, что этот момент никогда не наступит. — Он наклонился и прижался губами к изгибу ее обнаженного плеча. — Вот это место манило меня весь вечер. И еще… вот здесь… — И он запечатлел еще один поцелуй на ямке у основания ее шеи.

Экипаж мягко вез их сквозь темноту. Мэри полулежала в руках мужа и думала о том, как она счастлива. Какое невероятное блаженство охватывает ее, когда они остаются одни!

Они уже подъехали к замку, но Стивен не хотел отпускать ее. Они отправились в сторону от входа и некоторое время шагали по влажной траве. Он шел рядом и то и дело поворачивался и прижимал ее к себе, целовал и обнимал.

Они то разговаривали, то молчали, медленно двигаясь мимо душистых роз и флоксов, В замке горел свет, но в темноте сада они были одни. Она услышала, как засмеялся Кристофер, как леди Хелен что-то сердито сказала ему, затем засмеялась тоже; доносился полушепот Георгианы. Наконец все умолкло и наступила тишина.

— Пора домой, уже поздно, — сказал Стивен. Бросив взгляд над его плечом, она заметила какое-то движение. Кто-то шел по саду. Она собралась было заговорить, но он добавил: — Ты не слишком устала, любовь моя? Я могу прийти к тебе сегодня ночью?

— О… да, да, Стивен, — прошептала она, и он снова обнял ее. Они целовались, шептали друг другу слова любви, и она почти забыла про ту тень. Затем они зашли в замок и поднялись в свои апартаменты.

Проснувшись ночью, она вспомнила ту фигуру. Был ли это Кристофер, гулявший в одиночестве по саду? Но фигура была не похожа на него и двигалась не так легко и проворно, как он, а медленно и зловеще. На ней был темный плащ…

У Мэри перехватило дыхание. Эта фигура… Она приближалась к ним! Теперь Мэри вспомнила, что тень шла по направлению к ним, когда они повернули в замок. Стивен вдруг начал проявлять нетерпение и шутливо поторапливать ее.

Но фигура следовала за ними. Мрачная и зловещая. Объятая страхом при мысли об этом, Мэри задрожала и плотнее укуталась в одеяло. Стивен рядом с ней спал, и ей не хотелось будить его.

Как все-таки мало она его знает, подумала Мэри и поправила на нем одеяло. У нее не было точного представления о том, каков же он на самом деле. Ока знала лишь, что любит его.

Но она не могла рассказать ему о своих страхах. Не могла сказать о тени, которая шла за ними. Не могла спросить его, почему он был на утесе вместе с контрабандистами. Не могла поинтересоваться, куда он ездил. Любит ли он ее? Она знала, что ему нравится ее тело… Только ли для этого она ему нужна?