Красный – это первое, что я вижу.

Яркое солнце проникает сквозь наше окно размером двенадцать на двенадцать и светит прямо мне в лицо и на блестящие волосы Кайли. ДефБобби так и не вернулся домой, а если и вернулся, он впервые не вломился в трейлер вдрызг пьяным и орущим так громко, что Кайли приходилось пинаться, чтобы разбудить меня. Это было бы отличным предзнаменованием того, что он, наконец, сдох, если бы я не был уверен, что он в запое.

На улице солнечно, но, тем не менее, январь и все что ниже шестидесяти по фаренгейту во Флориде предполагает куртку. Я переключаю мысли на Кайли. Ей действительно не стоило ложиться спать с мокрыми волосами. В позапрошлом году она подхватила пневмонию и с тех пор я внимательно слежу за ней. Я мысленно перебираю ее скромную одежду и останавливаюсь на черном свитере с рукавом три четверти. Дополню шотландской бордовой школьной юбкой, колготками и ботинками с металлическим носком. Музыкальный вкус сестры вносит некоторые готические нотки в стиль ее одежды. Я же больше тяготею к футболкам, джинсам и фланелевым рубашкам, но мне определенно нравится одевать ее. Кайли предпочла бы быть горячей девушкой, нежели слепой. Поэтому, я просмотрел бесчисленное количество обучающих макияжу и прическам видео на YouTube. Смоки-айс - мой козырь.

Сегодня у меня должен быть удачный день, и мне определенно потребуется косметичка сестры. У меня есть пару дел в течение дня, и у меня будет больше шансов завершить их, если я замаскирую некоторые следы "любви" нашего отца. Некоторые трюки не сработают из-за моего избитого внешнего вида. Он помешает их "похотливый парень-подросток" фантазиям, потому что нет ничего страшного в плате за секс с семнадцатилетним парнем, если он шлюха. Будучи высоким и долговязым, с внешностью андрогина, я могу быть кем угодно для большинства людей, если хочу выбрать. И я перестал удивляться тому количеству людей, которых возбуждает моя глухота. Есть и такие, кого возбуждает, как я читаю по губам их непрекращающийся поток пошлостей, пока я придерживаю свои ноги.

Мистер Сандуски, управляющий парка, любит обращаться ко мне как к своей бедной, тупой шлюхе и я притворяюсь, что не знаю, как так произошло, что наша арендная плата просрочена. Больной сукин сын сладкий, как яблочный пирог в рабочее время и активный прихожанин в местной церкви. Знаю это потому, что мы, как самые "несчастные члены общества", зачастую объекты их удушающей щедрости. Я бы сказал им, куда засунуть их "спасение", но некоторые из этих пожилых женщин оттачивали свое кулинарное мастерство, с тех пор как Эйзенхауэр был президентом, а мы никогда не отказываемся от хорошей еды.

Я вздыхаю. Не решаюсь ее разбудить.

Сегодня Кайли будет злиться на меня… праведным гневом. Мой разум тянется к прошлой ночи, к простому счастью быть вдали от наших бед, только сестра и я в нашем личном созданном мирке для двоих. Но по утрам все становится не так просто, когда реальность берет верх.

Тем не менее, нам нужна еда и кров. Нам нужна вода и тепло. Нам нужны деньги. Я не знаю, почему она настаивает на создании проблемы, в то время как я вижу только решение. Я всегда в безопасности. Я знаю, как защитить себя. Я не страдаю от заниженной самооценки. Иногда я размещаю объявления на сайтах знакомств, предлагая свои услуги в качестве "милого глухого мальчика, нуждающегося в мамочке/папочке, которые позаботятся обо мне" и я никогда не забываю упоминать, как возбуждаюсь от ценных подарков. И честно... к своему стыду... я так же не против женщин. Я заинтригован всеми их мягкими, округлыми, влажными и сочными местами. Иногда я зацикливаюсь на густых огненных волосах, изящных грудях, увенчанных сосками размером с карандашный ластик, или пухлых губах, выговаривающих слова странно знакомым способом. Но я не говорю Кайли об этом. Факт остается фактом, я бы до сих пор оставался девственником, если бы мы не нуждались в деньгах. Я не ищу сексуальных связей, если те за пределами необходимости. Этим я не хочу поощрять такое же поведение со стороны сестры.

- Кайли. - Я тихонько тормошу ее, все же надеясь, что она проспит весь день напролет. - Пора вставать. Я провожу тебя в школу.

Школа делит парковку вместе с публичной библиотекой, что крайне выгодно для меня. Я использую их компьютеры, чтобы анонимно размещать свои объявления. Также мы приобретаем там много новых навыков, поскольку библиотека получила средства для приобретения программного обеспечения и некоторых устройств, которые помогают сестре пользоваться самостоятельно компьютером. Кайли, должно быть, облазила весь интернет в ту неделю, когда их только установили. Я помню ее улыбку, удивительную и счастливую. Я научил ее многим выражениям лица, осязая мое лицо как пантомиму. Но ее эмоциональные реакции, как и ее улыбка, красивы и естественны.

- Кай, - говорю я немного громче.

В детстве, Кайли научила меня тому как связать вибрации голосовых связок, которые я ощущаю, "уровнем громкости" моей речи. Слишком громко и она вскидывала руку вверх, опуская ее ниже, ниже, и ниже пока я не понимал, что добрался до нужного мне тембра. Моей любимой громкостью был шепот. Он ощущался как крошечные пузырьки газировки, лопающиеся у моего уха.

- Просыпайся, - шепчу я ей на ухо. Она улыбается и лениво протягивает мне одну руку, чтобы показать средний палец. - Очень благородно, Кай.

Я игриво шлепаю сестру по руке.

Проходит несколько секунд, прежде чем Кайли наконец просыпается, и произошедшие вчера события всплывают у нее в голове... и затем... она просыпается полностью. И она в ярости. Сестра слишком быстро подскакивает с постели и спотыкается о мое полотенце, брошенное вчера.

- Черт! Прости, Кай. Должно быть, оно свалилось с края кровати.

Она поворачивается на звук моего голоса и ее глаза пригвождают меня к месту. Так же как она научила меня громкости, я голосом обучил ее, как чувствуется, когда ты пристально смотришь на кого-то или на что-то. Мне становится не по себе, когда она сердится. Сестра вздыхает: - Нужно быть полным идиотом, чтобы бросить полотенце здесь, Паркер!

И она права. Все должно находиться на своих местах, иначе в любой момент может произойти несчастный случай.

- Я же сказал, прости. Что ты хочешь, чтобы я еще сказал?

Она снова показывает мне средний палец и топает в сторону ванной комнаты. Я закатываю глаза и опять ложусь на кровать, уставившись на воду, стекающую с потолка. Хреновое начало дня. Сделав резкий вдох, я заставляю себя подняться с кровати, чтобы начать выбирать нам одежду на сегодня.

Кайли входит в комнату и останавливается на пороге.

- Проходить безопасно или ты все еще намерен избавиться от меня? - Я не удостаиваю ее ответом. Я сворачиваю ее колготки и кидаю ей в лицо. Она ловит их, словно знала, что я сделаю. - Спасибо, - выдыхает она нахмурившись.

- Тебе лучше не отправлять меня в идиотской одежде. - Она начинает раздеваться, чтобы натянуть колготки. Ее губы все еще двигаются. - У меня будет поганый день без тебя в школе. Они заставят Мисс Венди ходить со мной, и ты знаешь...

Сестра стягивает топ через голову, и я теряю из виду ее губы… но получаю доступ к ее идеальной груди. На несколько мгновений, я позволяю себе смотреть и притворяюсь, что они принадлежат кому-то другому. Бог - странное создание.

Зачем создавать мир, пробуждающий любопытство и затем превращать это в первородный грех? Почему мы можем смотреть, но не трогать, трогать, но не вкушать, и вкушать, но не глотать?

Кайли щелкает пальцами передо мной. Меня спалили. Снова. Я протягиваю ей бюстгальтер немного застенчиво, но все равно смеюсь. Между нами бесконечная череда поддразниваний. Мы осторожно выбираем наши моменты.

Крошечная трещина радости прорывается сквозь ее злость и Кайли улыбается.

- Извращенец. Не честно смотреть, когда я не разрешала.

- Как грубо, - преувеличиваю я. - Ты смотришь своими руками.

Я игнорирую покалывание в своем члене и выпуклость на боксерах. Утренний ритуал мастурбации так и манит, но у нас нет воды, чтобы после принять душ, поэтому мне требуется вся моя выдержка.

- Пожалуйста, - продолжает Кайли, все следы нашего маленького мгновения развеялись от ее вновь вспыхнувшей ярости. - Будто я не знаю твой каждый дюйм? Все в нашем возрасте занимаются сексом. Ты! - Она подчеркивает мысль тыча пальцем в мою сторону. - Ты занимаешься сексом. Как так произошло, что я еще даже не целовалась с парнем? Может, я тоже хочу! - Ее руки и пальцы лихорадочно двигаются, и я едва успеваю угнаться за всеми ее дикими жестикуляциями. – Может, я могу помочь тебе. Я могу брать плату за то, чтобы люди прикасались ко мне. Ты когда-нибудь думал об этом? Ты мог бы продать с аукциона мою девственность.

В три быстрых шага, я тянусь к ее запястьям и прижимаю их к стене над ее головой.

Она злится на меня за то, что я продаю себя.

Она беспокоится о моей безопасности и приходит в ярость от лицемерия, окружающего всю нашу жизнь.

Я ее понимаю.

Но есть некоторые вещи, которые я не собираюсь терпеть от нее, и она это чертовски хорошо знает. Я выхожу из себя даже при одной гребаной мысли об этом! Я твердо прижимаюсь лбом к ее лбу. Мягкие изгибы ее груди целуют мою кожу с каждым яростным вздохом.

- Не смей, - говорю я.

Слова низким басом раздаются в моей грудной клетке. Кайли облизывает губы, словно змея дегустирует воздух, кончик ее языка едва касается моего. Мои пальцы крепче сжимают ее запястья. Я не знаю какая мысль более провокационная: что моя сестра готова продать свое тело, или что она хочет, жаждет, тот тип привязанности, который я не могу ей подарить. И кого, черт возьми, она собралась целовать? Я могу перечислить, по крайней мере дюжину парней и достаточно взрослых мужчин, что годятся нам в отцы, которые вожделеют мою близняшку. Но мысль, что она взаимно хочет их... Я вздрагиваю от чувств, которые не хочу анализировать. Кто я без Кайли? Кто она в пробелах нашего совместного существования?

- Не говори так.

Она трется о кончик моего носа своим, ища понимания. Я чувствую влагу на своих ресницах, когда она моргает. Я одергиваю голову назад, чтобы читать по ее губам.

- Не делай этого, - говорит она.

Мне не обязательно слышать, чтобы ощутить боль в ее словах. Но у меня нет времени на очередные споры. Я отпускаю сестру и передаю ей оставшуюся одежду.

Дальше, пока собираемся, мы не разговариваем. Это странно. И даже неестественно. Мы всегда так или иначе общаемся, всегда, когда мы вместе - прикосновения, вздохи, она сосредотачивается на мне, и наоборот. Я ненавижу такие дни, как сегодня.