Кэйли вздрогнула, когда кончик длинного кухонного ножа рассёк подушечку большого пальца на левой руке, окропив брызгами крови белые кубики лука, который она нарезала на деревянной разделочной доске. Она уронила нож на стол и сунула в рот раненый палец. Почувствовав, как металлический привкус крови смешался с резким луковым вкусом, она закашлялась.
«Блин», — пробормотала она, глядя на то, как лук впитывает багровые капли крови и приобретает светло-красный оттенок. Она купила всего одну луковицу, и у неё не оставалось времени, чтобы сбегать в магазин за другой: менее чем через час на ежегодную вечеринку в честь Хэллоуина должны были подойти гости.
«Дьявольский гуляш» уже стоял в духовке, «хлеб Ван Хельсинга» с луком и чесноком, намазанный маслом, был готов для обжаривания, изысканное кроваво-красное бургундское вино охлаждалось в ведёрке со льдом, стоявшем на нарядном, праздничном столе. Оставалось лишь закончить тыквенный суп, с которого традиционно, каждый Хэллоуин, начинался ужин.
Она бросила беглый взгляд на часы, висевшие над плитой. Через пятьдесят три минуты пять голодных, наряженных в праздничные костюмы друзей постучатся в дверь и захотят сесть за стол. Она заспешила в ванную комнату и схватила маленькую коробку с бинтами, чтобы обработать порез.
Вернувшись на кухню, она вытащила из шкафа сковороду с высокими стенками и поставила её на плиту на средний огонь. Отмерила две столовые ложки итальянского оливкового масла, одну столовую ложку сливочного масла и плюхнула на сковороду. Когда масло растопилось, она соскоблила в него с разделочной доски испачканный кровью лук. Кубики его зашипели, окрасив масло красным.
Никто ничего не узнает, — подумала она, помешивая лук на сковородке деревянной лопаткой. Затем она переключилась на картофель, полфунта которого она почистила ранее и положила в холодную воду. Быстро порезав его на кубики, она добавила их к луку для обжарки.
Она достала тёрку и, удерживая её над миской, взяла крупный кусок тыквы и стала тереть его об острые зубья из нержавеющей стали. В спешке она двигала рукой вверх-вниз всё быстрее и быстрее.
Вдруг рука соскочила, и костяшки пальцев заскользили по тёрке. Кожа с них полетела пластами, а на среднем пальце стала видна кость.
Кровь ручьём хлынула по руке и закапала на разделочную доску и поверхность стола. Попало и на натёртую в миске тыкву, что сразу напомнило ей о салате с малиной. Она обмотала руку оранжевым полотенцем, которое практически сразу пропиталось кровью.
Новый взгляд на часы подсказал ей, что до того, как подать ужин, осталось сорок минут. Обычно с кухонными делами она справлялась хорошо и уверенно работала со всякой опасной утварью.
Твёрдо намереваясь подать ужин вовремя, она обвязала полотенце вокруг руки и продолжила натирать тыкву. Когда она закончила, то выложила натёртую тыкву на сковороду, смешав её с маслом.
Она заметила, как тонкие, полупрозрачные полоски кожи, попав в раскалённое масло, в конце концов исчезают в получившейся овощной смеси.
Никто ничего не узнает, — напомнила она себе.
Она поставила на плиту большую кастрюлю и достала из холодильника кварту цельного молока и пинту жирных сливок. Открыв крышку большого бидона с куриным бульоном, она вылила его в кастрюлю, затем добавила овощи со сковороды и хорошенько перемешала.
Она опустила туда ложку и, попробовав, что получилось, добавила несколько щепоток морской соли и свежемолотого чёрного перца. Затем попробовала снова.
Чего-то не хватало.
Когда она опустила ложку в суп третий раз, струйка крови, которую уже не могло впитать полотенце, сбежала вниз по пальцу и попала в кастрюлю. Красные капли исчезли в кипящей жидкости.
Отметив, что вкус супа стал лучше, она удивилась.
Она убавила огонь до минимума и добавила в кастрюлю два с половиной стакана молока и полстакана сливок. Теперь, когда суп достиг нужной температуры, его нужно было постоянно помешивать. Нельзя было допустить, чтобы он закипел или разделился на отдельные составляющие.
Она почувствовала, что какая-то влага потекла из носа и попала на верхнюю губу. Высунув язык, она попробовала её на вкус.
Кровь.
Воздух для октября был слишком сухим, и из-за недостатка влаги Кэйли каждый день страдала носовыми кровотечениями. Она сжала нос рукой, чтобы унять кровь, однако та ещё сильней стала вытекать из левой ноздри.
Она прижала к носу окровавленное полотенце, но кровотечение было слишком обильным, слишком сильным, чтобы уже пропитанная загустевшей кровью ткань могла его удержать.
Кровь дождём лилась в суп, и светло-золотая сливочная смесь расцветала блестящими оттенками красного.
Завороженная Кэйли продолжала вращать ложкой, наблюдая, как багровые капли переливаются и кружатся в водовороте. Она бросила полотенце в раковину и стала помешивать суп раненой рукой. Она крутила кистью, прикованная взглядом к мельканию белой обнажённой кости среднего пальца.
Она погрузила ложку глубже в густое красноватое варево. Закрыв глаза, попробовала суп. Он был пряный и густой, лучший из всех, которые она когда-либо готовила. Однако, по-прежнему, кое-чего не хватало. Ещё крови, возможно.
До прихода гостей оставалось менее получаса. Надо было быстрее заканчивать.
Схватив с разделочной доски нож, она полоснула кончиком по мякоти запястья, резко опустив руку вниз, когда из разреза хлынула кровь. Она держала запястье над кастрюлей, направляя кровь в суп и одновременно его помешивая, затем попробовала. Определённо лучше: более солёный, более пряный.
Нужно ещё что-нибудь этакое, — внезапно пришла ей в голову мысль. Она выдвинула ящик и достала оттуда кухонные ножницы. Удерживая концы своих длинных каштановых волос над кастрюлей, она отхватила несколько сухих прядей, которые упали в суп.
Этого показалось ей недостаточно. Совершенно недостаточно.
В неистовстве она схватила тёрку и поднесла её к верху кастрюли. Нагнувшись, она прижала свою раскрасневшуюся, покрытую веснушками щёку к металлическим зубьям и стала двигать лицом вверх-вниз.
Она кричала, куски плоти падали в суп. Кровь хлестала на стол, на белой стене за плитой брызги оставляли ужасны извилистые следы. Она ещё сильнее прижала тёрку к лицу, пока не услышала, как по зубьям заскрежетала кость.
Она посмотрела на суп. Причудливые комочки плоти плавали на ярко-красной поверхности. Размешав их, она сняла пробу.
Почти готово. Гораздо лучше. Гости будут умолять её раскрыть секретный ингредиент, который в этом году придал супу такие насыщенность и вкус, но она не скажет. Они никогда его не узнают. Это станет её способом «удивить или угостить».
Больше плоти, — решила она.
Она ударила передними зубами о край стола, затем залезла в рот. Один из зубов уже болтался. Ухватив его указательным и большим пальцами, она стала пытаться его вырвать, качая из стороны в сторону. Когда из опухшей десны начала сочиться кровь, послышалось хлюпанье.
После сильного рывка зуб освободился. Она засунула его в маленький пластиковый мешочек с застёжкой, потом положила на разделочную доску. Взяла чугунную сковородку и сильно ударила по зубу, вдребезги разбив его на множество мелких осколков. Открыла мешочек и высыпала содержимое в кастрюлю с супом.
Подключенный к электрической розетке на столешнице стоял большой блендер. Заключительным этапом приготовления супа было перемешивание всего в однородную массу до консистенции крема.
Она перелила половину кастрюли с супом в блендер, мягко надавила на кнопку режима измельчения льда и стала смотреть, как суп вращается в чаше прибора.
Она добавила ещё супа в чашу, затем вылила остатки. Потом снова нажала на кнопку, и аппарат со свистом начал работать. Она сняла с блендера крышку и опустила раненую руку в обжигающе горячую жидкость, погружая её до тех пор, пока не коснулась острых, как бритва, лезвий.
Звук блендера стал более низким, ножи с грохотом принялись за работу. Кэйли пронзительно визжала в исступлённой агонии, пока машина измельчала предлагаемую ей плоть.
Она вытащила искалеченную руку и выключила блендер. Неповреждённой рукой вылила мясистое пюре обратно в кастрюлю, затем включила огонь на максимум.
Кэйли выдвинула ящик холодильника и достала пучок свежей петрушки. Положила его на разделочную доску и нашинковала здоровой рукой. Свежая петрушка — идеальная приправа для супа из тыквы. Она придаёт ему дополнительный запах и цвет.
Пять минут до ужина.
Принюхиваясь, она низко наклонилась над кастрюлей. Пахло просто восхитительно. Она сунула туда голову, едва не коснувшись варева носом.
Чтобы попробовать суп, она осторожно высунула язык. Он сообщил ей, что тот был обжигающе горяч.
Она опустила в суп нос и рот. Они тут же покрылись пузырями, на коже закипела жирная жидкость. Отчаянно нуждаясь в воздухе, она втянула её в себя, моментально обварив кипятком носовой проход, лёгкие и пищевод.
Колени её подогнулись. Тыквенный суп заполнил все органы чувств, которыми она могла ощущать вкус, видеть, слышать, обонять, осязать. Он был вокруг неё. Он уничтожил всё.
Перед тем как рухнуть на пол и умереть, она успела подумать, что в суп было бы неплохо добавить немного мускатного ореха.