Настала осень, за ней последовала долгая суровая зима. Привыкшие к вольготной жизни на равнине кабо чувствовали себя не слишком хорошо и нередко отказывались от пищи. Немало матва, ухаживающих за ними, пострадали от дурного права животных, то и дело получая укусы или удары тяжелыми копытами.

Не обошлось без проблем и с седлами для верховой езды, изготовить которые у матва не хватало искусства. Проще всего их было бы закупить в городах южных королевств, но сейчас это было невозможно, и потому матва приходилось довольствоваться кожаными попонами, которые они привязывали плетеными подпругами. Впрочем, в езде без седла были и свои преимущества: так всадники могли набраться уверенности.

В деревнях многие были недовольны тем, что Гейл отрывает юношей и молодых мужчин от жизненно важного дела добычи пропитания, без чего было не обойтись в голодные зимние месяцы. Во время бурных продолжительных споров Гейл изо всех сил пытался доказывать, что сейчас самая первейшая необходимость для всех них — это именно обучить воинов ездить верхом…

Но, разумеется, помимо трудностей, были и свои радости. Когда кабо принесли первый приплод, то со всех окрестных деревень люди собрались полюбоваться тонконогими безрогими телятами, что в поисках молока тыкались мокрыми носами в животы матерей. При виде этого трогательного зрелища не могли сдержать улыбки даже самые убежденные противники Гейла.

Страсть к верховой езде захватила всех юношей, что уха живали за кабо. Когда стадо пополнилось новыми животными, то большинство из них не пожелали возвращаться в родные деревни и занялись обучением новичков. Точно так же освоились и не пожелали уезжать мальчишки эмси, которые подобно беспощадным требовательным наставникам обучали матва, как ухаживать за кабо, чистить, седлать, кормить, поить и лечить животных. Они обучали новых друзей всему, что знали сами, дабы животные пребывали в добром здравии, слушались всадников и приносили приплод.

Однажды гость из отдаленной деревни пожелал увидеться с Гейлом. Это был мастер-оружейник, преподнесший юноше удивительный лук, во многом отличавшийся от привычного оружия матва. Лук этот был длиной примерно в половину человеческого роста и такой гибкий, что если ослабить тетиву, то он сгибался почти в кольцо.

— Нечто подобное я видел много лет назад, далеко на севере, в Холодных Землях, — заявил мастер. — Хвойные деревья, что растут там, мало подходят для изготовления луков, и потому жители тех мест вынуждены использовать детали из рога. Они варят очень крепкий клей, делают луки короткими и более изогнутыми, а закругления на концах придают стреле дополнительный толчок. Когда я услышал, какое оружие ты желаешь получить, то попытался повторить изделия северян. Я сделал для тебя боевой лук еще более изогнутый, чем тот, северный. Первые три треснули или сломались, но, похоже, в конце концов я добился своего.

— Сейчас проверим, — промолвил Гейл и велел мальчишке, чтобы тот привел его кабо.

Весь остаток дня он провел в седле, стреляя на разных аллюрах по большим и малым мишеням. Натягивать этот лук оказалось сложнее, чем длинный, однако пользоваться им в седле оказалось удобнее. Гейл не мог скрыть радости, видя как точно стрелы ложатся в цель.

— Это именно то, о чем я мечтал! — восторженно крикнул он мастеру. — Сколько подобных луков ты способен изготовить?

— Это непростая работа…

Гейл перебил его.

— Мы соберем лучников со всех деревень. Ты сумеешь обучить их своему мастерству?

— Полагаю, что да. Однако, скажу без ложной скромности, что в этом искусстве со мной никто не сравнится. Впрочем, я постараюсь их научить. Возможно, через пару лет…

— У нас нет этих лет! — воскликнул Гейл, что-то прикидывая в уме. — Вот как мы поступим: нужно прямо здесь устроить огромную мастерскую, которую ты возглавишь. Здесь мы соберем все материалы, необходимые для изготовления луков, а ты наберешь нужное количество учеников. Кроме того, ты обучишь мастеров из других деревень, и они начнут делать луки, вернувшись домой. Тебе это под силу?

— Но ведь это неслыханно… Я хотел сказать… То есть… — но взглянув повнимательнее на этого странного, деловитого юношу, мастер проглотил все свои возражения и лишь беспомощно пожал плечами. — Согласен!

Гейл похлопал его по спине.

— Вот и отлично! Люблю, когда человек принимает решения без лишних рассуждений и сомнений.

Пожалуй, одной из самых серьезных трудностей для Гейла было оставаться наедине с Диеной. В длинных жилищах матва всегда было полно народа, так что в деревне у влюбленных было мало возможностей для встреч. Улучив пару свободных часов, они обычно сбегали в лес. Когда настали холода, Гейл соорудил в лесу маленькую хижину, похожую на те, в каких обитали шессины, однако вскоре даже в этом крохотном жилище им стало слишком холодно.

Казалось, что праздник, середины зимы никогда не наступит, но все же это случилось. В длинном доме, осыпаемые градом непристойных шуток, собрались нарядно одетые пары. У многих невест под платьями заметно округлились животы. Староста деревни начал обряд на восходе солнца. Говорящих с Духами среди матва было очень немного, и потому они редко присутствовали на свадьбах, хотя порой давали имена новорожденным и принимали участие в похоронах.

Старейшина произнес новобрачным короткую напутственную речь, после чего замужние женщины осыпали их высушенными лепестками цветов и окропили молодым вином. Настоящий праздник начался, когда солнце, наконец, взошло над горизонтом. Поскольку в этот день справляли разом все свадьбы, то это был превосходный повод уничтожить все запасы еды, которая не могла храниться долго.

Вскоре наступили холодные дни с обильными снегопада ми и пронизывающим ветром. Каждый день мужчины отправлялись на охоту, но приносили лишь очень скудную добычу. В это время года животных убивали не столько ради мяса, сколько ради пушистых шкурок, которые можно было обменять весной на полезные товары. Гейл желал приобрести как можно больше кабо, но ему пришлось преодолеть серьезное сопротивление матва, у которых на свою добычу были совсем иные планы. Но Гейл настаивал на своем, будучи уверен, что именно благодаря кабо они добудут для себя и иные богатства.

Прокормить животных оказалось очень непросто. Отрядам матва приходилось уходить далеко от деревни и расчищать огромные заснеженные поляны, чтобы добыть сено. Это было очень тяжелым делом, и все же к концу зимы небольшое стадо увеличилось на два десятка голов. Особенно были поражены молодые эмси тем, что выжили почти все телята, и очень немного взрослых кабо погибли. Они объясняли это тем, что Гейл владеет особой природной магией, и сам юноша этого не оспаривал. Он старался проводить с животными все свободное время.

Во все дни, когда позволяла погода, юноша продолжал обучать матва стрелять из лука со спины кабо. Из окрестных деревень он собрал первый небольшой отряд воинов, которые затем должны были обучать новичков. Полсотни лучших лучников теперь овладевали всеми секретами верховой езды. Гейл был уверен, что эти люди навсегда останутся преданы ему. С наступлением весны он намеревался спуститься с ними на равнину. К этому было несколько причин.

Прежде всего, Гейл желал, чтобы матва как можно больше общались с эмси. До сих пор они никогда не покидали своих деревень, но сейчас для них было бы полезно побывать в новых, совсем непохожих местах. Помимо этого Гейлу по-прежнему недоставало кабо. Естественным образом поголовье росло слишком медленно, но отдать больше животных эмси едва ли пожелают, а если Гейл станет настаивать, то его непрочной власти над племенами может прийти конец.

Однако, кто-то из эмси говорил ему, что на равнинах бродят стада диких кабо. В основном, там были беглые домашние животные, которые затем смещались с дикими табунами. Они выродились и стали упрямыми и непокорными, но эмси утверждали, что всего за пару лет из них можно будет сделать отличных верховых животных. Вот почему Гейл со своим отрядом хотел поехать поохотиться за дикими кабо.

Когда снег сошел с вершин холмов, Гейл велел своим людям седлать скакунов. Из стада он выбрал здоровых и сильных животных, хотя и не самых лучших статей. Юноша уповал на то, что обратно приведет куда больше кабо. В его отряде многие воины уже были вооружены новыми короткими луками.

Гейл рассчитывал, что вскоре такое оружие появится и у всех остальных. Мастеров не следовало слишком торопить. Изготовление столь сложных луков было делом ответственным и весьма кропотливым. Сколько бы он ни выказывал не терпения, все равно, клей, скрепляющий детали оружия, не сможет затвердевать быстрее. Увы, но не раньше следующей весны подобные луки получат все его воины.

Диена вручила запасную смену одежды своему молодому супругу уже когда тот готовился сесть в седло.

— Непременно возвращайся к концу лета, — промолвила она, пока он укладывал сверток в седельную сумку.

Склонившись, Гейл поцеловал жену, нежно ощупывая ее слегка округлившийся живот.

— Неужто ты думаешь, что я мог бы пропустить появление на свет нашего первенца. Если потребуется, я ради этого готов восстать из мертвых!

На ее лицо набежала тень.

— Не смей так говорить! И непременно вернись живым и невредимым.

— Клянусь! — воскликнул Гейл, целуя ее в последний раз.

Юноша сел в седло. У левой ноги в колчане у него были прикреплены стрелы, а рядом — короткий лук; меч висел на боку, а копье — в чехле у правого бока. Для верхового боя копье не слишком годилось, но юноша ни за что не желал с ним расставаться. Лишь это оружие напоминало ему о прежней жизни.

Все жители деревни высыпали проводить отряд. Многие смотрели настороженно, и все же большинство сопровождали Гейла добрыми напутствиями и пожеланиями. Всадники весело махали руками в ответ. Им уже не терпелось отправиться в путь. Гейл тоже с наслаждением думал о предстоящем походе, и радость его омрачала лишь разлука с Диеной. Он был настолько занят перед отъездом, что с трудом могу улучить свободную минуту. Порой жизнь в одном доме со множеством по сторонних людей казалась ему совершенно невыносимой, однако подобного соседства было не избежать, особенно во время сильных снегопадов, когда почти никто не выходил наружу. Эта зима показалась ему еще более тягостной, нежели та, которую он провел с караваном Шонга в ожидании, пока откроются горные перевалы. Больше всего он досадовал, что зимой не может заниматься неотложными делами. И кроме того, Гейл по-прежнему тосковал по родному острову, где люди так много времени проводили под открытым небом.

Теперь, когда он скакал по равнине верхом на кабо, то ощущал себя словно человек, выпущенный из темницы на волю. Если бы Диена могла быть рядом, то счастье Гейла стало бы ничем не омраченным. Даже кабо повеселели, осознав, что возвращаются обратно на равнины. Фыркая и возбужденно вертя рогатыми головами, они старались чуткими ноздрями ловить ветер с низин.

Однако, после долгой зимы ослабли и люди, и животные, и потому в первый день Гейл выдерживал не слишком быстрый темп. Они разбили лагерь, когда солнце еще даже не склонилось к горизонту. Сейчас они стояли на пологом взгорье, что отделяло холмы от долины. Вокруг лагеря матва выставили охрану, затем проверили копыта и спины своих кабо, и лишь после этого разожгли костры. За время дневного перехода охотники успели настрелять мелкой дичи, и теперь выпотрошенные тушки жарились над огнем.

Гейл с удовольствием наблюдал за своими спутниками. Он был уверен, что в большинстве своем они скоро привыкнут к такой жизни и не пожелают вернуться к прежнему существованию в деревнях: охотиться, расставлять силки и собирать небогатый урожай на суровой каменистой земле.

Они предпочтут, возвращаясь домой из очередного похода длинными зимними вечерами рассказывать всем о своих необычайных подвигах. На следующую весну без всякого принуждения прочие молодые мужчины также пожелают присоединиться к ним. А потом… Но Гейл сказал себе, что на сегодня мечтать хватит. По одному шагу за раз… В свое время Молк говорил, что всякое морское путешествие начинается с относительного бездействия, когда следует установить на корабле распорядок повседневной жизни. Сейчас в отряде Гейла происходило почти то же самое: все они, люди и животные, должны притерпеться друг к другу.

К третьему дню пути и люди, и кабо слегка окрепли. Тех, кто лучше всего держался в седле, Гейл отправил в дозор вперед отряда и по флангам. Кроме того, эти люди должны были добывать для остальных пропитание. Гейл велел не убивать тех животных, которые требуют особых сложностей в приготовлении. Поскольку в это время года большие стада кочевали по равнинам, то у охотников был избыток выбора.

Вскоре Гейл начал понимать, что жизнь вождя отнюдь не столь спокойна и беззаботна, как может показаться на первый взгляд. Шли дни, их отряд спокойно двигался вперед, а у юноши возникали все новые поводы для беспокойства. Он даже не мог наслаждаться беззаботно тем, как колышется под ветром зеленое море травы, — что прежде всегда доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Но сейчас он мог думать лишь о хищниках, способных незаметно подкрасться к людям. Кроме того, он тревожился о безвредных для человека рогачах: стоит кабо угодить в норку копытом, как животное переломает себе ноги. Хорошо хоть, члены отряда пока ладили друг с другом, и между ними не возникало споров и соперничества, требующих вмешательства Гейла.

Когда на равнине им встречались мчащиеся галопом отряды эмси, жители холмов замолкали и в тревожном ожидании косились на своего вождя.

Равнинные воины, разодетые в шкуры, неизменно относились к Гейлу с почтением, однако по отношению к матва они испытывали лишь настороженность и презрение, что не могло укрыться от внимания спутников Гейла. Свирепые разрисованные лица кочевников выражали открытую враждебность, и все же юноша сообщил им, что намерен поискать диких кабо, и эмси пообещали известить его, если отыщут табун.

В кочевой жизни спутникам Гейла отнюдь не все пришлось по вкусу. Обилие дичи на равнинах, которую легко можно было подстрелить со спины кабо, приводило их в восторг, однако вскоре выяснилось, что над большими стадами вьются целые тучи мошкары. Еще труднее приходилось с добычей топлива для костра. Вместо дерева приходилось жечь сухой навоз. И все же вскоре путники привыкли и к этому… По крайней мере до сих пор никто не ворчал и не стремился вернуться восвояси. К концу третьей недели пути Гейл почувствовал, что его люди вполне приспособились к походной жизни, однако им не доставало опыта, чтобы превратиться в сплоченный боевой отряд. Разумеется, он не собирался искать возможности ввязаться в драку. Гейл сказал себе, что опыт в боях еще придет, а сейчас с них довольно и того, что матва научились уверенно держаться верхом. Сейчас их силы слишком невелики, и если в первом же бою он потеряет людей, то уже во втором отряд, скорее всего, вообще не продержится. К тому же и врагов особых у них пока не было, но Гейл прекрасно осознавал, что это в любой момент могло измениться.

Как-то утром Гейл проснулся еще до рассвета. Дозорный подкладывал ветки в костер. В воздухе ощущалась свежесть от выпавшей росы. Запах дыма смешивался с запахом животных. Поднявшись со своего ложа, Гейл отошел пройтись, но сперва удостоверился, что человек, приставленный следить за кабо, должным образом исполняет свои обязанности.

Гейл заметил неподалеку небольшой холм и решил подняться на него, чтобы оглядеть окрестности. Рассвело, и видимость была великолепная. Лагерь, что лежал рядом перед ним, казался крохотным среди бескрайних равнин. Чуть дальше паслись стада ветверогов и криворогов. На утреннюю охоту вылетели птицы-убийцы. Далеко на западе проносились огромные тучи — отголосок свирепого урагана, что днем раньше взволновал воды западного океана.

Невольно Гейлу вспомнился Молк и прочие моряки, что сейчас преодолевали опасные морские просторы. Когда же на востоке взошло солнце, он вдруг ощутил себя совсем как в юности, когда присматривал за стадами своего племени. Наслаждаясь поразительным многообразием жизни вокруг и ощущая могучую силу, исходящую от земли, на пару мгновении Гейл ощутил себя в самом центре мироздания.

Однако, этих мыслей его отвлек вид всадника, что во весь опор скакал к их лагерю по степи. Вне всякого сомнения, это был эмси. Гейл поспешил вниз с холма, желая оказаться в лагере раньше незнакомца. Его спутники были уже на ногах. Зевая и потягиваясь, они доедали жареное мясо, оставшееся после вечерней трапезы. Гейл подозвал к себе пятерых десятников.

— Сейчас здесь окажется всадник, — сообщил он им. — Надеюсь, это долгожданный гонец от эмси с новостями.

В большом волнении все ожидали прибытия кочевника. Тот с надменным видом въехал в лагерь, глядя лишь на одного Гейла. Похоже, этот человек на своем веку участвовал не в одной битве. Лицо его было испещрено множеством шрамов, волосы на голове росли какими-то клочьями… Похоже, в свое время он лишился скальпа. Кроме того, у него не было одного уха. Одежда из шкур была почерневшей и заскорузлой от грязи, копоти и засохшей крови. Натянув поводья, всадник остановился перед Гейлом.

— Привет тебе, Предреченный! — заявил он, поднося к глазам тыльную сторону ладони. — Мое имя Ленно, я из племени Синей Реки южных эмси. В двух днях пути на юг отсюда мой отряд обнаружил большой табун диких кабо в три или четыре сотни голов. Мы слышали, что вы ищете дикие стада, и мой вождь отправил меня проводить вас к этому месту.

Гейл обрадовался.

— Ты уверен, что это именно то, что мы ищем?

Ленно усмехнулся.

— Еще бы! Вожак табуна — очень крупный самец. Скорее всего, одичавший любимец какого-нибудь вождя. Так что потомки его будут отличными ездовыми кабо, даже если их матерью была коротконогая дикарка. Что касается самцов помельче, — он повел плечами, — то их можно охолостить и приучить к седлу. На таких удобно обучать верховой езде малышню.

С широкой улыбкой Гейл повернулся к своим людям.

— Быстрее заканчивайте с едой, проверьте животных и потушите костры. Выступаем немедленно!

С проворством, порадовавшим Гейла, его люди завершили все дела. Он сам проверил, хорошо ли затоптали костры, но матва по традиции лесных жителей всегда обращались с огнем очень осторожно. На равнине пожар мог принести даже больше бед, чем в лесу: за пару часов пламя выжигало огромные пространства. Эмси были беспощадны с теми, кто небрежно относился к огню.

Когда все они, наконец, сели в седло, Ленно выехал вперед: похоже, общество матва тяготило его. Рядом с Гейлом оказался один из десятников — Хошей, вождь деревни Вьюнков.

— Что-то мне не по душе этот надменный наглец, — нахмурившись, заметил он.

— А тебе вообще хоть кто-нибудь из эмси по душе? — поинтересовался Гейл.

— Честно говоря, нет… Но у этого вид такой, будто он участвовал в сотне битв — и все проиграл. Внешне он обращается к тебе с почтением, но я читаю презрение в его глазах. Не доверяй этому человеку!

— Мы будем осторожны, однако не думаю, чтобы в одиночку этот кочевник представлял опасность. Возможно, он и впрямь мало на что годен, и тогда понятно, почему именно его послал к нам вождь племени: отряд не понесет большой потери, если даже этот наглец погибнет в пути.

Похоже, Хошея это объяснение не слишком удовлетворило, но больше он не сказал ни слова.

Весь следующий день они продвигались на юг. Вечером, когда матва разбивали лагерь, Ленно отъехал в сторону и лег спать поодаль. Гейлу это показалось весьма странным, но он решил, что эмси попросту не желает провести ночь среди извечных врагов.

Без особых происшествий прошел и следующий день, а на третье утро Ленно подъехал к Гейлу.

— Мы почти у цели. Сегодня отыщем этих кабо.

— Прекрасно, — отозвался Гейл. — Надеюсь, нам удастся поймать их побольше.

— Это будет несложно, — уверил его Ленно. — Самое главное — заарканить вожака, а остальные покорно пойдут следом.

Чуть позже, возникнув словно из ниоткуда, к отряду с улюлюканьем и завыванием устремились всадники эмси. Впрочем, намерения у них несомненно, были самые мирные, хотя Ленно и встретил их хмурым взглядом.

С улыбкой к Гейлу подъехал молодой вождь эмси, разодетый в белые шкуры. Волосы его были заплетены во множество мелких косичек, а уши украшены золотыми кольцами.

— Привет тебе, Наделенный Силой! — воскликнул он. — Я был свидетелем твоего поединка с Импабой. Меня зовут Твила, я помощник вождя из отряда Двух Скал. Я слышал, вы ищете диких кабо.

— Я помню тебя, — промолвил Гейл.

В отличие от Ленно эти эмси отнюдь не были враждебны к его людям. Когда Гейл поведал Твиле о том, что узнал от Ленно, тот нахмурился.

— Странно, мы никаких кабо в этих местах не видели. Я что-то не припомню, чтобы раньше в это время года эмси с юго-востока забирались так далеко на север.

Ленно со злобным видом осклабился.

— В прошлом году на юге мы добыли много бронзы и потому рано отправились на север, чтобы закупить лучшие зимние меха, а если вы не видели табуна, так это потому, что вы, молодые, все только и думаете о том, как бы покрасоваться, а не об охоте и добыче.

С презрительным видом он уставился на богатую одежду Твилы. Тот рассердился.

— Лишь из уважения к Предреченному я согласен оставить твое оскорбление без ответа, но, полагаю, на ярмарке в середине лета мы непременно встретимся и тогда продолжим наш спор.

Ленно ухмыльнулся.

— Будь уверен, я тебя не забуду! — Он обернулся к Гейлу.

— Ну так что, мы едем, наконец? Если станем медлить, то отыщем кабо только к вечеру.

Попрощавшись с молодым вождем, Гейл вновь повел отряд на юг, но юношу томили недобрые предчувствия. Он был уверен, что какая-то опасность угрожает его отряду, хотя и сомневался, чтобы напасть на них решился кто-то из эмси. Впрочем, довольно скоро все прояснилось.

В знойном полуденном мареве Гейл видел Ленно, который выехал далеко впереди дозорных. Перед ними была возвышенность — длинный хребет, понижавшийся с юго-востока на северо-запад. По словам Ленно за ним равнину пересекала река. Там, между рекой и хребтом они и должны были обнаружить табун кабо.

Спустя несколько минут, когда Гейл с основным отрядом достигли вершины хребта, то увидели, что дозорные пребывают в замешательстве. Ленно исчез.

— Куда подевался этот эмси? — изумился Гейл.

— Понятия не имеем, — растерянно отозвался один из разведчиков. — Он был на расстоянии трех полетов стрелы от нас, когда перевалил через хребет. Но когда мы поднялись сюда, его уже не было видно. Должно быть, он пустил кабо галопом как только скрылся из глаз.

Гейл внимательно огляделся по сторонам. Впереди виднелась река — узкая полоска воды посреди долины. Во многих местах течение реки размыло почву и небольшие заводи разделяли низкие холмы. Здесь было немало животных, привлеченных водой и зарослями сочной травы. Вдоль пойм на болотах гнездились птицы.

— Кабо! — воскликнул вдруг один из дозорных, указав куда-то вдаль. У невысоких холмов виднелось с полдюжины животных.

— Они идут на водопой, — предположил Гейл. — Основной табун, должно быть, за холмами. Возможно, именно туда и направился Ленно. Давайте двигаться не спеша и с осторожностью, чтобы их не спугнуть.

Отряд двинулся вниз по склону. Гейл взял аркан наизготовку, убедившись, что петля завязана надежно. В первую очередь он надеялся поймать вожака, однако до сих пор в табуне не обнаружил ни одного крупного самца. К тому же внезапное исчезновение Ленно по-прежнему тревожило юношу.

— Смотрите! — внезапно закричал Хошей.

Они увидели большой отряд всадников: с пронзительными криками, размахивая копьями, палицами и топорами, те окружали холм. Матва разразились проклятиями: лишь сейчас они поняли, что табун кабо у реки был приманкой. А теперь ловушка захлопнулась.

— Изготовьте луки к бою! — приказал Гейл.

Взбешенный, Хошей развернулся к юноше.

— Кажется, ты говорил, будто эмси — наши друзья? А нам приготовили здесь теплую встречу!

Хошей попытался натянуть тетиву, однако первая попытка окончилась неудачей. Стрелять со спины кабо было очень непросто, и хотя Гейл перед походом тренировал своих спутников, но сейчас волнение, охватившее их перед боем, лишало руки проворства.

Гейл также ощущал растерянность. Он не понимал, что происходит. Как же могли эмси, признавшие его Предреченным вождем, теперь напасть на него? Внезапно среди приближавшихся всадников он заметил каких-то людей в домотканых туниках, украшенных перьями.

— Это не эмси! — воскликнул Гейл. — По крайней мере, не все — эмси.

Хошей, наконец, справился со своим луком.

— Похоже, ты прав. Взгляни на тех двоих, — зажатой в пальцах стрелой он указал на всадников в ярких штанах и рубахах. — Эти скорее похожи на матва.

Теперь, похоже, он недоумевал в точности, как и сам Гейл. Когда всадники приблизились, стало видно, что они являют собою совершенно разномастное потрепанное сборище.

— Это дикари-изгои! — догадался Гейл. — Такие водились и у нас на острове. Все те, кого племя изгнало из своих рядов, становятся разбойниками, чтобы не умереть от голода.

— Неважно, кто они такие, — заметил Хошей. — Их все равно вдвое больше, чем нас.

— Держитесь спокойно, — велел своим людям Гейл. — Стреляйте лишь когда будете уверены, что попадете в цель.

— Вы должны метиться только в людей. Их кабо нам еще пригодятся.

Матва взглянули на него в изумлении.

— Гейл, ты обезумел! — целиться в кабо куда проще, чем в человека. Если убить животное, то всадник будет беспомощен!

— Вы слышали мой приказ! — прорычал Гейл.

Это оказалось для матва такой неожиданностью, что даже страх перед битвой слегка отступил.

— Мы исполним твою волю, вождь, — склонил голову Хошей.

Нападающие уже почти достигли вершины холма. Чтобы не мешать друг другу целиться, матва растянулись по широкой дуге, и лишь теперь Гейл узнал предводителя противника. Эта массивная фигура была ему хорошо знакома.

— Импаба… — негромко проговорил Гейл больше для себя, чем для других.

Несмотря на владевшую им ярость, отчасти он даже испытывал восхищение перед этим негодяем. Импаба на славу продумал свой план. Он знал, что эмси никогда не нападут на Гейла и на время притворился его верным сторонником. А тем временем подбил к нападению этих алчных дикарей и только ждал удобного случая. Гейл сам предоставил ему такую возможность, когда приехал на равнину с маленьким отрядом. Если удача будет на стороне этого подлеца, то Гейл погибнет, и о предательстве Импабы никто никогда не узнает!

— Стреляйте! — велел своим людям Гейл.

Те отступили и разделились на две группы, позволяя нападавшим продвинуться вперед. Маневр матва был нехитрым, однако он сработал в силу неожиданности. Вскоре нападавшие оказались под перекрестным огнем. Стрелы матва градом посыпались на них. Изгои смешались и отступили. Гейл велел своим людям перегруппироваться на берегу реки. Там они развернулись лицом к противнику, который все еще пребывал в замешательстве.

— Потери есть? — спросил Гейл.

Двое воинов оказались ранены ударами каменных палиц, а другому бедро пробило копьем. Однако все трое пока держались в седле, но Гейл все же велел, чтобы раненых отправили в тыл отряда и задумался над своими дальнейшими действиями.

— Позиция не слишком выгодная, — заметил ему Хошей. — За спиной у нас река. Хотя это не помешало нам нанести им урон, — недобро усмехнулся он, глядя на тела разбойников, что валялись на земле и оставшихся без всадников кабо.

— Хорошо, что эмси среди них не так много, иначе они действовали бы куда слаженнее, — заметил Гейл. — По счастью, нападающие, похоже, не столь уж искусны в верховой езде.

— А возглавляет их, похоже, твой старый недруг Импаба? — поинтересовался Хошей.

— Он самый, — кивнул Гейл. — Однажды я по глупости подарил ему жизнь, а теперь, похоже, поплачусь за эту ошибку.

Тем временем Импаба, рядом с которым оказался предатель Ленно, что-то оживленно говорил своим приятелям, при этом отчаянно размахивая руками. Должно быть, сначала он утверждал, что их ждет легкая добыча, и грабители не ожидали достойного отпора. Теперь же, следуя приказам вожака, нападающие разошлись широким полукругом и вновь двинулись вперед, остановившись на расстоянии выстрела. Отсюда Гейл мог различить уродливое лицо Импабы, покрытое шрамами и боевой раскраской. Тот что-то крикнул своим приятелям. Слов не было слышно, но сомневаться в их смысле не приходилось. Пригнувшись к шеям кабо, нападавшие подняли перед их мордами щиты. Теперь они представляли из себя уже не столь удобную мишень. Прозвучала команда и разбойники вновь перешли в нападение.

Отряд Гейла не мог легко маневрировать на мягкой болотистой почве, и когда матва вновь натянули луки, он велел им:

— Стреляйте по животным!

Он отчаянно надеялся, что до такого дело не дойдет, но сейчас иного выбора не было. Внезапно клубящееся облако пыли возникло за спинами нападавших. Несколько разбойников в ужасе развернули кабо. Снизу по склону к ним во весь опор неслась группа всадников во главе с молодым вождем, одетым в белые шкуры.

— Табань! Последний приказ отставить! — от волнения Гейл невольно перешел на морской жаргон. — Стреляйте в людей, да смотрите, чтобы не ранить кого-нибудь из эмси!

Всадники, подоспевшие к Гейлу на помощь, отважно вступили в бой с превосходящими силами изгоев. Они старались оттеснить их под стрелы матва, которые метко разили цель. Некоторые из людей Гейла спешились, чтобы удобнее было целиться при стрельбе на большое расстояние. Разбойники в отчаянии заметались, оказавшись между двух огней. Эмси проворно орудовали копьями и мечами, а стрелы матва сеяли опустошение в рядах врага.

— Похоже, твой старый приятель вознамерился сбежать! — воскликнул Хошей, натягивая тетиву.

Теперь и Гейл заметил, что Импаба развернул своего кабо и пустил его вдоль реки на запад.

— Я его догоню, — выкрикнул юноша. — Собирай людей и покончите с этими ублюдками. Я скоро вернусь.

Матва проводили Гейла громкими подбадривающими криками. За спиной он слышал шум затихающей битвы, но сейчас думал лишь о том, как догнать и прикончить человека, который предал его и так жестоко обошелся с Диеной. На сей раз Импабе не будет пощады.

Обернувшись через плечо беглец увидел нагонявшего его Гейла. У Импабы был отличный скакун, но сам он был куда массивнее юноши, и потому его кабо не мог долго выдерживать столь стремительный бег. На полном скаку Гейл натянул лук и выпустил стрелу, просвистевшую у самого уха врага. От досады за такой промах, юноша невольно выругался, но тут же наложил на тетиву другую стрелу.

Испуганный Импаба пригнулся пониже и забросил за спину кожаный щит. Теперь он стал весьма неудобной мишенью, и, кроме того, Гейл ревностно заботился о кабо и не хотел попасть в животное. Поэтому, убрав стрелу в колчан, он достал аркан, привязанный к седлу.

Постепенно юноша достигал беглеца. Когда между ними оставалось не более полусотни шагов, Гейл, сделав на аркане широкую петлю, принялся вращать его над головой. Поскольку Импаба низко пригибался к холке скакуна, пришлось заарканить кабо. Петля затянулась, и животное повалилось набок. Перевернувшись в воздухе, эмси тяжело рухнул на землю, но тут же вскочил, прикрываясь щитом и сжимал в руке каменную палицу.

Гейл также спешился, с маленьким круглым щитом и копьем в руках. Разумеется, у всадника перед пешим воином имелись преимущества, но Импаба мог одним ударом прикончить его скакуна. Точно так же не было смысла и брать в руки лук: едва ли Гейл успел бы выстрелить.

— Ну, иди же сюда, мальчишка, — проворчал Импаба. — Прикончить тебя мне будет так же приятно, как спать с твоей женщиной. Надеюсь, она рассказывала тебе об этом?

— Ты покойник, Импаба, — воскликнул Гейл. — В прошлый раз я одолел тебя. С тех пор твоя жизнь была в моих руках. И сегодня я отниму ее у тебя.

Испещренное шрамами лицо Импабы исказилось от страха.

— У тебя нет колдовской силы! Ты был настолько глуп, что не убил меня, когда имел такую возможность, и теперь я пришел прикончить тебя!

— Будешь и дальше болтать или все же сразишься со мной? — насмешливо спросил его Гейл.

Со звериным рыком Импаба бросился вперед, размахивая смертоносной дубиной. Всякий раз, когда он наносил удар по щиту Гейла, тот ощущал почти парализующую боль, но всякий раз успевал сделать короткий выпад копьем, чтобы заставить эмси отскочить в сторону.

Серьезные раны нанести врагу юноша не сумел, но все же дважды задел того острым стальным наконечником. Теперь раны будут кровоточить, ослабляя Импабу.

Внезапно палица опустилась вновь, и защищаясь, Гейл вскинул щит. Однако, он недооценил, насколько гибким может быть это оружие: дубинка изогнулась, и каменный наконечник со страшной силой ударил его в плечо, От боли у юноши потемнело в глазах. Бледный как полотно, Гейл отскочил, и Импаба с торжествующим рыком ринулся на него, размахивая оружием. Он знал, что теперь противник почти не способен владеть левой рукой.

Под яростным градом ударов Гейл был вынужден согнуться почти вдвое, прикрываясь щитом. Внезапно Импаба нанес круговой горизонтальный удар, палицей задев по правому краю щита Гейла. Он резко рванул дубину на себя и сумел выбить щит у противника. Губы эмси растянулись в торжествующей ухмылке. Со свистом рассекая воздух, каменная палица устремилась к голове Гейла.

Обхватив копье обеими руками словно посох, Гейл взмахнул длинным острием и ударил по опускающемуся локтю Импабы, раздробив тому кость.

Нападавший завопил от боли и, согнувшись, рухнул плашмя. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел, как приближается к нему сверкающий наконечник копья… Предсмертная судорога исказила лицо Импабы, а затем оно застыло, подобно безжизненной маске.

Гейла, вернувшегося к месту недавнего боя, встретили громкие приветственные возгласы. Он приблизился верхом на своем кабо, ведя в поводу скакуна Импабы. Эмси и матва уже обобрали тела убитых разбойников, а теперь перевязывали раненых. Всех захваченных кабо согнали на берег реки. Спешившись рядом с Твилой, Гейл пожал ему руку.

— Я никогда не забуду, как ты помог нам!

Молодой вождь с улыбкой отозвался:

— После того, как мы расстались, я, наконец, вспомнил, где видел этого болтливого наглеца. — Он ткнул рукой в труп Ленно. — Три года назад на летней ярмарке… Он лишился уха за то, что обманул соплеменника при сделке. После такого позора племя никогда не приняло бы его обратно. Поэтому он и подался в разбойники.

— Полагаю, ты, наконец, покончил с Импабой? — поинтересовался подошедший Хошей, любуясь прекрасным мечом, захваченным в бою.

— Да — коротко откликнулся Гейл и вновь обернулся к Твиле:

— А что, в этих местах так много разбойничьих шаек?

— Несметно, — откликнулся молодой вождь. — Не меньше четырех десятков этих ублюдков спаслись сегодня бегством. Скорее всего, еще до новой луны они присоединятся к какой-нибудь другой шайке.

— Но почему же вы не прикончите этих негодяев? — изумился Хошей.

— Немного чести в том, чтобы убить изгоя, — пояснил Твила. Если воин ищет славы, он предпочтет сражаться с настоящим врагом, нежели с отбросами. Эти твари хуже падальщиков! Разбойники слишком трусливы и слабы, чтобы оказать сопротивление сильному отряду. Поэтому они могут только грабить деревни и проезжающих торговцев. Мы охотимся на них только если они обезумеют настолько, что нападут на наши стойбища или стада.

Гейл с восторгом подумал, что, похоже, ему открывается превосходное поле деятельности. Именно то, что нужно! Он видел, как эмси и матва объединились, вместе обшаривая тела нападавших, как они сражались, позабыв о давней вражде… До этого Гейл гадал, как ему помочь верховым лучникам обрести боевой опыт, не дожидаясь иноземного вторжения. Но теперь он знал, как ему превратить матва и эмси в боеспособное войско. Прежде он гадал, каким образом помирить прежних противников, чтобы те не вцеплялись друг другу в глотки при первом удобном случае… А теперь они будут заняты общим делом. К тому же они не только принесут пользу народу эмси, но и добудут немало кабо, необходимых племенам матва.

— Твила, — обратился юноша к молодому вождю, — а что ты со своими людьми собирался делать этим летом?

Вождь повел плечами.

— Ничего особенного. Поохотиться, поторговать… Ну, конечно, не стоит забывать и о девушках… Прежде, чем осенью мы соберемся в деревнях, нам особенно нечем заняться. Женатых среди нас нет, так что никто не следит, как мы проводим время. Мы не против повеселиться, но если ты о чем-то хочешь нас попросить, мы будем рады служить тебе, Предреченный!

— Вот и отлично, — воскликнул Гейл.

Он наклонился с седла и, сорвав пучок травы, тщательно принялся счищать кровь с наконечника копья.

— Твила, а как ты посмотришь на то, чтобы вместе со своими парнями поохотиться за кабо? Только не за дикими, а обученными… За теми самыми, что разбойники когда-то угнали у ваших племен? Конечно, без боя они не сдадутся. Может, большой чести в таких победах и нет, но все же ты сможешь стирать кровь с клинка, сознавая, что сделал в этой жизни что-то полезное. Что скажешь?

Твила довольно ухмыльнулся.

— Мне это нравится, — воскликнул он. — Мне казалось, что у нас и без того довольно кабо, но с тобой, Предреченный, мы отправимся куда угодно и с радостью пойдем в бой. Пусть даже победа и не принесет нам особой славы.

* * *

Когда отряд, наконец, вернулся в родные холмы, все жители деревни выбежали полюбоваться на восхитительное зрелище. Те всадники, которых вел с собой Гейл, очень изменились и ничем не напоминали юношей, покинувших деревню ранней весной.

Подобно эмси, они теперь носили одежды из кожи и заплетали в косички светлые волосы. Увы, их было на четверых меньше, чем полсотни: поход не обошелся и без погибших. Однако, потери были неизбежны…

Однако, не только вид всадников привлек всеобщее внимание. Матва с изумлением взирали на огромное стадо отлично выезженных кабо, в котором было не меньше тысячи голов; также Гейл привел с собой несколько сотен полудиких животных, пойманных в степи, чтобы на них учились ездить верхом подростки.

Три десятка эмси прибыли в деревню, чтобы помочь позаботиться о скакунах, Теперь эти два народа почти сроднились между собой. Сражаясь бок о бок, они забыли все прошлые предрассудки и былую вражду.

Теперь Гейл видел, каким образом сможет исполнить предначертанное ему судьбой. Он намеревался создать великий народ из этих двух сильных племен. Отныне каждое лето отряды матва вместе с эмси будут выезжать на равнины, пока не разделаются со всеми разбойниками. Так матва добудут для себя необходимых скакунов, а также заслужат благодарность и почет со стороны эмси. Гейл же сумеет, объединив эти два Племени, создать боеспособное войско.

Что касается эмси, то их заинтересовали короткие луки матва, и те пообещали научить новых друзей владеть ими.

В свою очередь, эмси показали собратьям приемы владения копьями для ближнего боя.

Пока все происходило именно так, как предвидел Гейл. Он верил, что путь, предначерченый ему, столь же определен, как путь корабля, идущего к берегу на приливной волне. Лишь одного он пока не ведал: в какую гавань приведет его этот прилив.

Однако, обо всех своих грандиозных планах юноша позабыл, едва лишь въехал в деревню и увидел женщину, что встречала его на мостике, перекинутом через ручей. Диена опиралась на перила и выпуклый живот отчетливо обрисовывался под платьем…

Гейл соскочил с седла. Сейчас он не думал ни о власти над народами, ни о победоносных походах, ни о воинственных армиях… Он бросил своего кабо и лук, бросил меч и копье и с безграничной любовью обнял жену, что носила под сердцем его дитя.