— А вы очень привлекательный молодой человек, сэр! Хорошо, что парики уже вышли из моды, было бы жаль прятать такие роскошные кудри. И сложены вы очень даже недурно — широкие плечи, высокий рост… Видно, что вы сильный мужчина.

Этими словами леди Картерет встретила виконта Седжемура, когда горничная провела его в главную гостиную ее дома на Хаф Мун-стрит. Седж был оскорблен столь фамильярным обращением. Он полез было в карман за моноклем, чтобы смерить леди Картерет презрительным взглядом, но вовремя остановил себя, осознав, что имеет дело с пожилой женщиной. Молодость леди Картерет, вероятно, прошла в те времена, когда в высшем свете были в ходу более простые манеры, и для нее было вполне естественным говорить первое, что ей приходило на ум. В этом она походила на свою внучку.

Леди Картерет с трудом сдержала улыбку — негодование, появившееся на лице виконта, не ускользнуло от ее внимания. Подавшись вперед в кресле, она протянула гостю худую руку в черной кружевной перчатке.

— Вы должны простить меня, сэр, что я приветствую вас сидя, ревматизм совсем замучил меня в последнее время, — со вздохом сказала она, указав кивком головы на трость, прислоненную к подлокотнику кресла.

— Что вы, леди Картерет, это я должен извиниться за то, что побеспокоил вас! — учтиво поклонился Седж, пожимая ее костлявую руку. — Было очень любезно с вашей стороны согласиться принять меня, хоть я и не предупреждал вас заранее о своем визите.

Он понимал, что должен завоевать расположение леди Картерет, прежде чем объяснять ей, что привело его сюда. Ему предстояла нелегкая задача — убедить леди Картерет в том, что брак между ним и ее внучкой просто неизбежен в сложившейся ситуации и чем быстрее они поженятся, тем лучше. Эта поспешность наверняка не понравится леди Картерет, но он надеялся, что она в конце концов согласится с его доводами. Разумеется, он не станет посвящать ее во все подробности этой истории. Бедной женщине станет дурно, если она узнает, что он и Джорджана спали в одной комнате, уже вполне достаточно и того, что они жили под одной крышей. Если об этом станет известно в кругах высшего света до того, как они станут мужем и женой, их ре-путация будет запятнана.

— Что у вас с ногой? — поинтересовалась леди Картерет с присущей ей прямолинейностью, заметив, что он опирается на трость. — Она у вас повреждена или это врожденный дефект?

— У меня был перелом голени, леди Картерет. Это случилось полтора месяца назад, но теперь дело идет на поправку, скоро я смогу обходиться без этой проклятой трости.

Леди Картерет удовлетворенно кивнула, окинув его оценивающим взглядом. Седж чувствовал, что эта женщина симпатизирует ему. Он, в свою очередь, повнимательнее пригляделся к ней. На ее худом, морщинистом лице угадывались следы былой красоты, а в густых, посеребренных сединой волосах было несколько огненно-рыжих прядей. Значит, Джорджи унаследовала свои невероятно рыжие волосы от бабушки? Вполне возможно, что она унаследовала от бабушки и характер. Что же касалось телосложения, тут они не были похожи. Леди Картерет была хрупкой и худощавой. Джорджи, напротив, была крепко сбита и даже немного склонна к полноте.

— Присядьте, присядьте, молодой человек. Вы ведь приехали к моей внучке, не так ли? — проворковала леди Картерет, указывая на стул.

Она продолжала с интересом разглядывать гостя. Внешность виконта вызывала у нее самое искреннее восхищение. Он был красив и одет на редкость элегантно, к тому же умел держаться с достоинством. Лорд Седжемур был настоящим мужчиной. В сравнении с ним другие поклонники Джорджи, навещающие ее здесь, казались ей сопляками. Леди Картерет была польщена тем, что в числе знакомых ее внучки есть такой красивый и обаятельный молодой человек, происходящий из знатного рода Седжемуров.

— Я действительно хотел засвидетельствовать свое почтение вашей внучке, мэм, — подтвердил виконт. — Но ваш дворецкий сказал, что мисс Джорджаны сейчас нет дома, и я решил воспользоваться случаем, чтобы побеседовать с вами наедине на очень личную тему. Это касается вашей внучки.

— Моей внучки?

Леди Картерет взглянула на него с нескрываемым любопытством.

— Могу я говорить с вами напрямую, мэм? — осведомился Седж, решив, что ему лучше сразу перейти к делу и не терять времени на пустую болтовню.

— Конечно, молодой человек. Я сама по натуре прямолинейна и ценю это качество в других.

Седж немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Ваша внучка задержалась по пути к вам, — осторожно начал он. — Ей пришлось остановиться на несколько дней уже на самых подступах к Лондону. Она рассказывала вам что-нибудь об этом?

— Задержалась? — Леди Картерет была удивлена. — Я слышу об этом впервые, сэр. Насколько мне известно, моя внучка нигде не задерживалась, она приехала как раз, когда я ее ждала. Она послала ко мне своего слугу Пипа с письмом, в котором сообщала, что выезжает из дома и хочет пожить у меня некоторое время, если я согласна ее принять. Если я согласна! Она еще спрашивает! Да я уже три года как твержу Джорджу — так зовут моего сына, — чтобы он прислал ко мне Джорджи. Девочке уже давно пора было выехать в свет. Так нет, она была нужна ему дома! Джорджи уже долгие годы вела домашнее хозяйство, и он не знал, как будет обходиться без нее. Этот эгоист думает только о своем собственном благе, вместо того чтобы подумать о благе ребенка. А когда Джордж женился на этой вертихвостке Розелин Брэскомб, вдруг выяснилось, что Джорджи ему больше не нужна. Напротив, теперь дочка мешала ему наслаждаться медовым месяцем. Я вовсе не хочу сказать, что Джордж — плохой отец, у него просто помутился рассудок от любви. Но мужчины становятся сами не свои, когда влюбляются. Мне это очень хорошо известно. Знали бы вы, сколько таких влюбленных идиотов я встречала на своем веку!

Леди Картерет тихо засмеялась, и в ее синих, подернутых дымкой глазах зажглись озорные огоньки. Она, вероятно, вспомнила какую-то историю, приключившуюся с ней в ее лучшие годы. Внезапно посерьезнев, она вернулась к теме разговора:

— Но вы сказали, Джорджи задержалась по пути сюда? Вы можете объяснить мне, где она была и почему ей пришлось задержаться?

— Она задержалась из-за меня, мэм.

— Из-за вас? Вы, кажется, собираетесь сообщить мне что-то очень интересное, сэр. — Леди Картерет смотрела на гостя с подозрением. — Не хотите ли вы сказать, что между вами и моей внучкой что-то произошло?

— Это не совсем так, леди Картерет. То есть между нами абсолютно ничего не произошло, но обстоятельства сложились так, что ей пришлось провести несколько дней со мной.

— Что все это значит, молодой человек? Я что-то не совсем вас понимаю, — голос леди Картерет звучал сурово.

— Со мной произошел несчастный случай на дороге в Лондон, — начал Седж. — Мой экипаж перевернулся, и я сломал ногу. Ваша внучка оказалась рядом. Она помогла мне в трудную минуту — нашла людей, которые приютили меня в своем доме, вызвала доктора. Я был прикован к постели, и она осталась, чтобы ухаживать за мной.

— Какой героический поступок! Интересно, почему Джорджи не рассказала мне об этом?

Вопрос был чисто риторическим, и Седж пропустил его мимо ушей.

— Мы с вашей внучкой прожили больше недели под одной крышей, — продолжал он. — Оставшись со мной, она тем самым скомпрометировала себя. Есть лишь один способ защитить ее от злых языков, и вы, наверное, догадываетесь какой. Я приехал к вам, чтобы просить руки вашей внучки, мэм.

— Вы хотите жениться на моей Джорджи? — удивленно воскликнула леди Картерет. — Хотите сделать ее виконтессой? Что ж, я могу лишь порадоваться за нее, сэр. Я, по правде сказать, и не надеялась, что судьба пошлет моей внучке такого знатного мужа.

— Значит, условлено. Мы с вашей внучкой поженимся, как только будет покончено со всеми приготовлениями.

— Постойте, постойте, — леди Картерет подняла руку. — Вы слишком торопитесь, сэр. Я бы на вашем месте сначала спросила у Джорджи, согласна ли она стать вашей женой.

— У нее нет иного выхода, мэм. Слух об этой истории может распространиться в любую минуту, и тогда ее репутация будет испорчена. Надеюсь, вы объясните ей это в том случае, если она сама не понимает, в каком щекотливом положении оказалась.

— Я объясню ей, как обстоят дела, сэр, но я не могу заставить Джорджи выйти за вас замуж, если она сама этого не захочет. Решать будет она, а не я.

— Решать? Да здесь нечего решать, мэм! Любая девушка с радостью согласится стать моей женой.

Седж резко выпрямился на стуле и горделиво вскинул голову. Леди Картерет снисходительно улыбнулась.

— Вы, вероятно, очень высокого мнения о себе, молодой человек. Что ж, вас тоже можно понять. Вы принадлежите к древнему аристократическому роду, вы богаты, наделены привлекательной наружностью. Вполне допускаю, что многие девушки мечтают заполучить вас в мужья. Но для моей Джорджи титул и богатство ровно ничего не значат. Все зависит от того, нравитесь ли вы ей. Конечно, вы очень хороши собой, но внешность — это еще далеко не все. Я, честно говоря, вовсе не уверена, что моей внучке нужен такой муж, как вы. Видно, что вы привыкли командовать, а Джорджи этого совершенно не терпит. Она очень независимая и эмоциональная девочка. Ей нужно, чтобы с ней обращались ласково, чтобы ее любили… Нет, нет, сэр, мне кажется, вы не устроите мою Джорджи.

— Я не устрою ее — взорвался Седж. Слова леди Картерет нанесли серьезный удар по его самолюбию.

— Успокойтесь, успокойтесь. Быть может, я ошибаюсь, — примирительным тоном проговорила леди Картерет. — Вы красивы, у вас очень мужественный вид. Думаю, с таким мужем, как вы, женщина не соскучится в постели.

Она засмеялась, прикрыв ладонью рот. Седж почувствовал, как краска смущения приливает к щекам. Он плотно сжал губы, проклиная в душе всех женщин по имени Картерет. Вероятно, полное отсутствие стыдливости являлось фамильной чертой.

— Что касается меня, я буду рада, если вы поженитесь. Мне не терпится взглянуть на моих правнуков, — продолжала леди Картерет. — Но я хочу предупредить вас заранее, сэр: моя внучка очень упряма. Если она ответит вам отказом, на нее не подействуют никакие уговоры.

Седж подавил вздох. Теперь он понимал, что совершит явно опрометчивый поступок, женившись на Джорджане Картерет: вряд ли ему когда-нибудь удастся обуздать ее непокорный нрав. Перспектива их совместной жизни рисовалась ему в мрачных тонах, и он даже понадеялся, что Джорджи не примет его предложение. В конце концов, он уже выполнил свой долг джентльмена, попросив ее руки. Если она откажется стать его женой, он снимает с себя всякую ответственность за ее репутацию.

Тут он услышал торопливые шаги за дверью. В следующее мгновение дверь распахнулась, и Джорджи вбежала в гостиную, а вместе с ней в комнату ворвалась струя жизни. Весь ее облик, казалось, источал неукротимую энергию и оптимизм.

— Ты ни за что не догадаешься, бабушка, куда меня пригласили! — начала было она, но резко умолкла, заметив Седжа.

Седж поднес к глазам монокль, стараясь скрыть внезапную радость, охватившую его при ее появлении.

— Джорджи, но когда же ты научишься вести себя сдержанно? — мягко укорила внучку леди Картерет. — Как видишь, у нас гость. Поздоровайся с джентльменом, как подобает благовоспитанной девушке.

Джорджи, казалось, даже не слышала ее слов.

— Гас! — с удивлением, смешанным с радостью, воскликнула она. — Никогда бы не подумала, что вы заглянете к нам. Вас привели в город какие-то дела? Кстати, как ваша нога?

Она бросилась к нему с присущей ей импульсивностью. Седж не без труда поднялся со стула и оперся левой рукой на трость. На какое-то мгновение ему показалось, что Джорджи собирается обнять его, и он непроизвольно поднял правую руку, чтобы прижать ее к себе. Однако Джорджи воздержалась от объятия, ограничившись крепким рукопожатием. Подняв к нему лицо, она одарила его лучезарной улыбкой, и в ее взгляде зажегся радостный блеск. Сейчас она показалась Седжу красивее, чем он ее помнил.

— Джорджана.

Он ответил на ее улыбку учтивым кивком, внимательно приглядываясь к девушке. Внешность с Джорджи заметно изменилась за это время — она похудела, стала более изящной. Новая прическа очень шла ей: она подстригла волосы, и теперь волнистые огненно-рыжие пряди обрамляли ее лицо и ниспадали мягкими завитками на кружевной воротник ее элегантного платья из бледно-розового муслина. Этот цвет красиво оттенял легкий румянец на щеках и подчеркивал свежесть кожи. Во всем ее облике появилось что-то очень женственное. Она словно приобрела какой-то особый шарм за эти шесть недель пребывания в Лондоне.

— Как ваша нога, Гас? — повторила Джорджи свой вопрос.

— Моя нога идет на поправку. Как видите, я уже могу свободно передвигаться.

— О, я очень рада! Я как раз вчера думала о вас. Кто-то упомянул ваше имя в разговоре, и я задавалась вопросом: как там Седж? — Тон Джорджи, как всегда, был беззаботен и весел. — Когда вы приехали в город? — поинтересовалась она.

— Я приехал вчера вечером, — сухо ответил Седж. Его несколько задело то, что Джорджи вспомнила о нем только вчера, и то лишь потому, что кто-то упомянул его имя. А ведь он думал о ней все это время! — Вы очень хорошо выглядите, — продолжал он. — Как проходит ваш первый сезон в Лондоне?

— Просто замечательно, Гас. Мне еще никогда в жизни не было так весело. И бабушка так добра ко мне! Она позаботилась о том, чтобы меня приглашали на все приемы и балы, и не жалеет на меня денег. Вы бы знали, сколько я уже потратила на туалеты! Я как раз сейчас была у портнихи.

— Я не могу допустить, чтобы моя внучка одевалась, как оборванка, даже если к концу сезона от моего состояния не останется ни гроша, — подала голос леди Картерет, все это время с любопытством наблюдавшая за Джорджи и виконтом.

— О, бабушка, я бы никогда не смогла растратить все твое состояние, даже если бы захотела! — наивно воскликнула Джорджи. Она бросила на леди Картерет исполненный благодарности взгляд, потом снова повернулась к Седжу. — Как вам мое новое платье, Гас? — осведомилась она, теребя складки своей струящейся бледно-розовой юбки.

— Я восхищен вашим внешним видом, мисс. Вы на редкость элегантны. — Седж не кривил душой. Ее платье было последним криком моды и очень ей шло. В этом струящемся наряде она даже казалась выше ростом.

Он наклонил голову и заглянул в ее юное миловидное лицо. Веснушки были теперь не так заметны, но, может, она припудрила их? Ему бы не хотелось, чтобы Джорджи прибегала к таким дамским ухищрениям, как пудра и румяна, — это могло испортить свежесть ее кожи.

— Вы очень любезны, милорд. — Джорджи на мгновение опустила глаза, потом ее ресницы взметнулись вверх. — Позвольте вам сказать, что вы тоже выглядите очень элегантно, Гас, — она окинула восхищенным взглядом темный сюртук очень модного покроя, подчеркивающий его широкие плечи. — Вы заметно посвежели с тех пор, как я видела вас в последний раз, — заметила она с озорным блеском во взгляде, желая тем самым напомнить ему о днях, которые они провели вместе в коттедже Торпов.

— Благодарю вас, — стараясь скрыть удовлетворение, ответил Седж. Он понял ее намек и всей душой надеялся, что Джорджи не станет вдаваться в подробности в присутствии леди Картерет.

К его великому облегчению, леди Картерет принялась с энтузиазмом расспрашивать Седжа о размерах его имения. Пока Седж отвечал на ее вопросы, Джорджи не сводила глаз с его лица, отмечая про себя все положительные изменения, произошедшие в его внешности. Его светлые волосы блестели и отливали золотом. Волнистые пряди были аккуратно зачесаны назад и падали на воротник его сюртука. Теперь он носил волосы длиной почти до плеч, — они заметно отросли за последнее время, — и эта прическа привносила в его облик романтические черты. Лицо Седжа больше не было бледным и осунувшимся, оно обрело свой здоровый цвет, а в гла-зах появился оживленный блеск. От темных теней, лежавших на его веках, не осталось и следа. Единственное, что напоминало о перенесенной им болезни, — это трость, на которую он опирался.

Взгляд Джорджи скользнул по его высокой стройной фигуре, потом снова остановился на волосах. Она поймала себя на том, что с удовольствием погрузила бы в них пальцы. Судя по их виду, они должны быть такими мягкими и шелковистыми на ощупь! Мечтательная улыбка коснулась ее губ, когда она вспомнила о той первой ночи в коттедже и о том, как Седж обнимал и целовал ее, пребывая в наркотическом сне.

Седж вопрошающе взглянул на Джорджи, заметив ее улыбку.

— Я вспомнила о том, как обыграла вас в шахматы, — тут же нашлась она. — Вы не можете не признать, что я оказалась очень способной ученицей.

— Вы действительно очень быстро овладели всеми тонкостями игры в шахматы. — Он невольно улыбнулся ей. — Но все-таки ту партию вы выиграли лишь потому, что я был не совсем здоров. Надеюсь, теперь, когда я поправился, вы дадите мне возможность отыграться?

— О, вы просто ищете оправдание вашему поражению, сэр, — шутливо отозвалась Джорджи. — Посмотрим, кто из нас выиграет в следующий раз. Если я снова завладею вашим королем, вы уже не сможете объяснить это тем, что вы не в форме, не так ли?

Говоря, она продолжала с откровенным восхищением разглядывать виконта. Он был так красив и обаятелен, что захватывало дух. Быть может, и она бы пала жертвой его обаяния, если бы не успела узнать его достаточно близко за те восемь дней, что они провели вместе. Но надо быть сумасшедшей, чтобы влюбиться в человека с таким дурным характером. Нет, нет, у нее имелись совсем иные планы относительно лорда Седжемура, ведь она уже решила подыскать для него жену, которая сумеет сбить с него спесь. Она обязательно познакомит Седжа с кем-нибудь из своих подруг, с девушкой, отличающейся достаточно твердым характером. Однажды она обыграла его в шахматы, теперь она намерена найти ему достойную партнершу для игры под названием «Семейная жизнь». Это и будет ее настоящей победой.

Леди Картерет с интересом прислушивалась к их обмену репликами, откинувшись на спинку кресла. Они разговаривали, как старые друзья, и это было хорошим началом. Быть может, Джорджи все-таки согласится стать его женой, ведь очевидно, что девушка рада его появлению. Она вся буквально засветилась от счастья при виде виконта и бросилась к нему, забыв об элементарных приличиях. Что же касалось самого Седжемура, хоть он и вел себя сдержанно, но восхищение, с которым он смотрел на Джорджи, говорило само за себя. Леди Картерет сомневалась, что лишь чувство долга заставило Седжа просить у нее руки Джорджи. Она могла поспорить, что он неравнодушен к ее внучке. Наверное, гордость не позволяла ему сознаться даже себе самому в собственных чувствах, поскольку он боялся быть отвергнутым. Она уже успела заметить, что виконт очень уязвим, а его видимая самоуверенность — всего лишь маска, за которой он прячет свои слабые места. Леди Картерет удовлетворенно улыбнулась. Такой знатный, богатый и красивый жених для ее внучки был самым настоящим подарком судьбы.

— Я очень рада, что вы приехали в Лондон, Гас, — щебетала Джорджи. — Может, вы согласитесь поехать со мной на бал сегодня вечером? — Едва сказав это, она прикрыла ладонью рот, разыгрывая смущение, которого не испытывала. — О, я знаю, девушка не должна делать подобное предложение мужчине — это противоречит правилам хорошего тона, — продолжала она. — Впрочем, вам уже известно, что я отличаюсь дурными манерами. Помните, сколько раз вы укоряли меня за развязное поведение? Но я и не собираюсь придерживаться этикета, слишком скучно задумываться над каждой мелочью и бояться сказать лишнее слово. Так поедемте со мной, Гас? Думаю, вы свободны сегодня вечером, ведь никто еще не знает, что вы в Лондоне, и вряд ли вы куда-нибудь приглашены. А если у вас снова возникнет желание критиковать мои манеры, критикуйте на здоровье, я нисколько не обижусь.

Джорджи умолкла и бросила опасливый взгляд на леди Картерет. Только сейчас она поняла, что сказала слишком много и ей придется объяснять бабушке, когда она успела так близко познакомиться с виконтом.

— Я посчитаю за большую честь сопровождать вас сегодня вечером, Джорджана, — с холодной учтивостью ответил Седж. — Если, разумеется, ваша бабушка позволит, — добавил он, поворачиваясь к леди Картерет.

Та одобрительно кивнула.

— Значит, решено! — радостно воскликнула Джорджи. — Знаете, Гас, я обожаю балы. И сегодня вечером я буду танцевать до тех пор, пока подо мной не подкосятся ноги. — Она запнулась и покосилась на трость, на которую опирался Седж. — О, простите, — смущенно пробормотала она. — Я совершенно забыла о вашей ноге. Вы ведь еще не можете танцевать. Наверное, вы не захотите поехать со мной.

— Я с удовольствием буду сопровождать вас, Джорджана, хоть и не смогу быть вашим партнером во время танцев, — поспешил уверить ее Седж. — Мы с вами должны обсудить один очень важный вопрос, и как можно скорее. Я хотел бы побеседовать с вами сегодня вечером.

— Пожалуйста, присядьте, Гас, я позволяю вам сидеть в моем присутствии, — заволновалась Джорджи, только теперь осознав, что Седжу не слишком удобно стоять на ногах. Видя, что он не собирается воспользоваться ее приглашением, она взяла его за руку и чуть ли не силой усадила на стул. — Но что это за важный вопрос, который вам не терпится со мной обсудить? — с любопытством осведомилась она. — Мы можем поговорить прямо сейчас, если это так срочно.

— Давайте лучше отложим этот разговор до вечера, Джорджи. — Седж бросил многозначительный взгляд на леди Картерет.

— Вы поступаете со мной так жестоко, Гас. Вы разожгли мое любопытство, а теперь заставляете меня ждать. Я просто ума не приложу, о чем вы собираетесь со мной говорить. Я буду думать об этом до самого вечера и теряться в догадках. — Джорджи вздохнула, нетерпеливо поглядывая на Седжа. — Но я отомщу вам за вашу жестокость, сэр, — заявила она, шутливо погрозив ему пальцем. — В следующий раз, когда мы будем играть в шахматы, я буду беспощадна. Я ни за что не позволю вам отыграться. И не смотрите на меня так, словно я чем-то вас оскорбила. Ваш высокомерный взгляд нисколько не впечатляет меня, милорд, и вы должны это знать.

— Довольно, довольно, Джорджи, — вмешалась леди Картерет, с трудом сдерживая смех. — Придержи немного свой язычок, ты иногда переступаешь все грани приличия.

В душе, однако, она одобряла поведение внучки. Джорджи была права, лорд Седжемур был слишком высокомерен. Что ж, Джорджи поможет ему избавиться от гордыни, в этом у леди Картерет не было сомнений. Прежде чем дать свое согласие на брак, она изрядно помучает виконта. Леди Картерет лишь надеялась, что у того не отпадет желание жениться на ее внучке, — было бы очень жаль лишиться такого жениха.

Седж вскоре откланялся, пообещав Джорджи, что заедет за ней в половине девятого вечера. Теперь, снова повидавшись с ней, он начал сомневаться в правильности принятого им решения. За недолгое время их беседы она уже успела осыпать его насмешками. Неужели она будет продолжать в том же духе, когда они поженятся? Ведь с такой женой он не будет знать ни минуты покоя!

Однако он вовсе не собирался отступаться от слова, данного себе самому. Да и теперь, когда он посвятил в свои планы леди Картерет, было слишком поздно идти на попятную. Он должен покончить с этим делом как можно скорее, в противном случае у него может не хватить решимости. Сегодня же он сделает предложение Джорджане, и они станут мужем и женой в самое ближайшее время. Ведь главное — это избежать скандала, не запятнать доброе имя Седжемуров. Все остальное второстепенно.

Бал был в самом разгаре. Роскошный зал в доме герцогов Боскэстл сверкал праздничными огнями и пестрел разноцветными туалетами дам, кружащихся в танце в объятиях своих кавалеров. Седж сидел на одном из стульев, поставленных вдоль стены, вытянув перед собой больную ногу. Он неотступно следил глазами за Джорджи, которая самозабвенно танцевала с очередным поклонником. Виконт был рассержен и сгорал от нетерпения. Ему еще не удалось поговорить с ней наедине и вряд ли удастся до конца бала. Он не мог даже предположить, что Джорджи пользуется такой бешеной популярностью. Молодые люди толпами вертелись вокруг нее, наперебой приглашая на танец. Она уже успела обзавестись огромным количеством друзей как среди мужчин, так и среди женщин. Ее простота и открытый нрав завоевали расположение окружающих и вовсе не стали предметом насмешек, как он боялся. Он думал, что ей понадобится его помощь, чтобы ее приняли в лондонском обществе, а оказалось: она уже прижилась здесь и чувствует себя вполне уверенно. По логике вещей, он должен бы радоваться за Джорджи, но вместо этого сердится. Она совершенно не нуждалась в нем, а ему бы хотелось выступать в роли ее покровителя.

Более всего Седжа удивляло то, что даже пожилые дамы относятся к Джорджи дружелюбно. Он ожидал, что именно они станут насмехаться над ее простотой и сплетничать на ее счет. Однако она стала всеобщей любимицей. Пожилые матроны обращались с Джорджи с поистине материнской нежностью и называли ее не иначе как «моя дорогая девочка». Он бы никогда не подумал, что эта рыжеволосая девчонка, поразившая его своими дурными манерами при их первой встрече, будет иметь такой успех в кругах высшего света.

Его размышления были прерваны появлением хозяина.

— А, Седжемур, рад вас видеть, — поприветствовал его герцог Боскэстл. — Я слышал, у вас была сломана нога. Но, надеюсь, дело идет на поправку?

— Моя нога скоро придет в норму, герцог, — ответил Седж. — Думаю, к концу лета я уже смогу сесть на лошадь.

Верховая езда была одним из излюбленных хобби Седжа, но из-за ноги он был вынужден отказывать себе в этом удовольствии, так же как и в других. У него не было женщин с тех самых пор, как он перевернулся на холме в Литтл Биктоне. Подобное воздержание было для Седжа невыносимым, он привык к совершенно иному образу жизни.

— Значит, будущей осенью мы сможем выехать вместе на охоту? Приятно слышать. — Герцог похлопал его по плечу. — Кстати, Марго сказала мне, что вы приехали сюда вместе с Джорджи. И знаете, меня это нисколько не удивляет. Вы ведь никогда не отстаете от моды, а Джорджи сейчас самая популярная девушка во всем Лондоне. Все ищут знакомства с ней, все хотят стать ее друзьями, она притягивает к себе людей, как магнит. В ней есть какой-то особый шарм, природное обаяние, которое значит намного больше, чем красота. Да, да, в этой девушке есть что-то особенное.

Бросив восхищенный взгляд в сторону Джорджи, герцог отошел от Седжа и направился к другим гостям. Седж недовольно поморщился. Природное обаяние! Знали бы они, какой злой язычок кроется за этим обаянием! Всякая похвала в адрес Джорджи действовала ему на нервы, он и сам не мог понять — почему. Быть может, он ревновал, но только это был какой-то особый род ревности, она распространялась на все лондонское общество, а не на кого-то в отдельности. Ему казалось, Джорджи ускользнула от него, став центром всеобщего внимания. И ведь действительно сегодня вечером ему не удалось переброситься с ней даже парой слов. Стоило ему только заговорить, как появлялся кто-нибудь из ее друзей или подруг, и она тут же забывала о нем. Не надо было ему вообще приезжать на этот чертов бал. Из-за ноги он был вынужден сидеть в стороне, пока другие танцевали. Он думал, Джорджи будет рядом с ним, она же была поглощена танцами. Лучше бы он поговорил с ней утром, в доме ее бабушки.

Леди Картерет не поехала с ними, сославшись и на приступ ревматизма. Она редко сопровождала внучку во время ее выездов в свет. Обычно обязанности сопровождающей брала на себя дочь одной из ее подруг, Лавинии Фрэзер, леди Уайдкомб. У леди Уайдкомб была дочь Шарлотта, и девушки, выезжая вместе на балы, стали близкими подругами.

Леди Уайдкомб и ее дочь уже находились у леди Картерет, когда Седж заехал за Джорджи, и они отправились на бал вчетвером. Седж был немало рассержен тем, что ему навязали общество этих двух женщин, он рассчитывал, что сможет поговорить с Джорджи, когда они сядут в его экипаж. Пока они ехали, Джорджи болтала без умолку, откровенно восхищаясь его внешним видом и не обращая никакого внимания на укоризненные взгляды, которые бросала на нее леди Уайдкомб.

— О, Гас, но как же вы элегантны! Я еще никогда не видела вас в вечернем наряде, — щебетала она, с восхищением оглядывая его синий бархатный смокинг, серебристо-серый атласный жилет и шелковый шейный платок, завязанный замысловатым бантом. От ее внимания не ускользнула даже трость с серебряным набалдашником. — У вас, наверное, имеется отдельная трость к каждому костюму, Гас? Я не удивлюсь, если завтра увижу вас с новой тростью.

Седж был шокирован, когда Джорджи, взяв его за запястье, приподняла его руку, чтобы полюбоваться кружевной манжетой.

— Эти кружева почти закрывают ваши пальцы, Гас. И знаете, вам это идет. У вас такие аристократические руки! — с детской простотой заметила она. Повернувшись к своим двум попутчицам, добавила: — Наш кавалер сегодня на высоте, не так ли?

— Ты права, Джорджи, лорд Седжемур знает толк в моде, — с улыбкой согласилась леди Уайдкомб. — Он на редкость элегантный джентльмен.

Седж тоже не забыл похвалить внешний вид трех дам, как того требовали приличия, однако его взгляд все время останавливался на Джорджи. Она была одета с изысканной простотой — шелковое платье цвета спелого персика красиво гармонировало с цветом ее волос, украшенных золотистым атласным бантом, и оттеняло молочную белизну ее кожи. Седж помнил, что раньше она одевалась безвкусно, и был приятно удивлен этой переменой. Наверное, ее модистка или кто-то из ее подруг, наделенных вкусом, помогли ей найти свой стиль в одежде. Джорджи не шли слишком яркие цвета и броские наряды, в них она смотрелась вульгарно. Он думал, что ему придется самолично заниматься выбором ее туалетов, когда они поженятся, чтобы она не опозорила его перед друзьями, но сейчас он убедился, что в этом не было необходимости. Джорджи уже научилась одеваться за эти шесть недель пребывания в Лондоне, теперь он мог не стыдиться показаться вместе с ней в обществе.

Джорджи проскользнула мимо него в танце, махнув рукой и одарив лучезарной улыбкой. Седж ни на секунду не упускал ее из виду, беседуя с друзьями и знакомыми, которые подходили к нему. Его появление в свете вызвало интерес, в особенности у дам. Светские красавицы не оставляли его без внимания, участливо осведомляясь о состоянии его ноги и выражая свою радость по поводу его возвращения в Лондон. Замужние женщины откровенно кокетничали с ним, давая понять, что они всегда готовы стать его партнершами в любовных утехах. Седж нарочно пропускал мимо ушей их намеки. У него нисколько не лежала душа к интрижкам подобного рода. Теперь он вдруг стал подмечать фальшь в поведении этих женщин — респектабельных леди, которые всегда стремились сохранить видимость приличий, изменяя своим мужьям. Его тошнило от их лицемерия, от их напускной добропорядочности, от сарказма, с которым они отзывались обо всем. Они разыгрывали скуку, притворяясь, что устали от светских развлечений и от жизни вообще, поскольку такое поведение считалось верхом шика. Их разговоры наводили на него тоску. Сейчас ему самому казалось странным, что когда-то он с удовольствием проводил время в обществе этих женщин.

Марго, герцогиня Боскэстл, села рядом с ним и принялась уверять Седжа в том, как рада видеть его на своем балу.

— Я должен извиниться перед вами, миледи, за то, что пришел без приглашения, — учтиво проговорил Седж.

— Ну что вы, что вы, Седжемур! Вы ведь знаете, что вы всегда желанный гость в нашем доме, — ответила герцогиня с кокетливой улыбкой. — Мы считаем за честь принимать вас у себя. Ваше присутствие придает приему какой-то особый шик. Мне только жаль, что нога не позволяет вам участвовать в танцах.

— Моя нога очень скоро придет в норму, миледи, — уверил ее Седж. — Как только я снова смогу танцевать, я первым делом приглашу на танец вас, если вы, разумеется, не против.

— О, разве я могу быть против? Я с превеликим удовольствием буду вашей партнершей в танцах, дорогой мой Седжемур, — Марго тихо засмеялась и многозначительно подмигнула Седжу. — Насколько мне известно, вы приехали сюда в качестве сопровождающего мисс Картерет. Наверное, я должна благодарить ее за то, что вы почтили наш бал своим присутствием… По правде сказать, я удивлена, что вы знакомы с мисс Картерет.

Седж иронично улыбнулся, слегка наклонив голову.

— По-моему, на этом балу нет такого человека, который не был бы знаком с мисс Картерет. Я уже успел заметить, что у нее множество друзей.

— О да, вы правы, — согласилась герцогиня. — Мисс Картерет пользуется огромной популярностью, что, впрочем, неудивительно. В ней много обаяния, она всегда весела, дружелюбна. Молодежь тянется к ней, да и не только молодежь. Пожилые джентльмены и дамы с удовольствием слушают ее болтовню. Она всегда находит, о чем побеседовать с любым человеком. — Понизив голос, Марго добавила: — Просто мне казалось странным, что вы уже успели познакомиться с мисс Картерет, если приехали в Лондон только вчера.

Она, вероятно, ожидала, что Седж объяснит ей, когда и где он познакомился с Джорджаной Картерет, Седж пропустил мимо ушей ее последнюю реплику. Марго в течение нескольких секунд выжидающе смотрела на него, потом, поняв, что ответа не последует, продолжала свою болтовню.

— Конечно, Джорджи никак нельзя назвать красавицей, — говорила она. — Ее внешность не соответствует классическим канонам красоты, тем не менее многие джентльмены считают ее неотразимой. Все дело, наверное, в том, что Джорджи умеет себя преподнести. Ей недостает лоска, но и это не беда. Ее улыбка сводит мужчин с ума. А еще эти озорные огоньки, которые все время пляшут в ее глазах. В ней очень много жизни и тепла.

— Вы так считаете? — рассеянно осведомился Седж, ища глазами Джорджи среди танцующих пар.

— Так считаю не только я, вы сами видели, сколько у нее друзей. А вы бы знали, скольким юношам она помогла избавиться от робости! С ней даже самые стеснительные молодые люди начинают раскрепощаться. У нее на редкость доброе сердце, и она любит помогать людям улаживать различного рода недоразумения. К примеру, младшая дочь барона Гринли и сын графа Ганторпа обязаны ей своей помолвкой. Эти юноша и девушка давно любили друг друга, но робость не позволяла им объясниться, а их родители враждовали между собой. Джорджи удалось каким-то образом помирить семейства Гринли и Ганторп, и она помогла молодым людям открыться в своих чувствах. О, эта девушка умеет налаживать взаимоотношения между людьми. Я не удивлюсь, если до конца сезона она устроит еще не один брак.

Когда герцогиня отошла к другим гостям, Седж долго сидел, нахмурившись и размышляя над ее словами. То, что он узнал о Джорджи, не на шутку обеспокоило его. Ее привычка вмешиваться в дела других людей могла привести к весьма неприятным последствиям. Он твердо решил, что сразу же после свадьбы увезет ее в свое поместье «Дубовая Роща», пока она не натворила глупостей и не навлекла позор на свое и его имя.