— Не кричите, Гас. Я вовсе не собираюсь выходить замуж за Томми Каннингэма, можете мне поверить.

На следующее утро после приема у Беннингэмов Седж приехал на Хаф Мунстрит, чтобы объясниться с Джорджи, и уединился с ней в библиотеке. Он был не в силах сдерживаться и сразу же перешел на крик, грозясь, что свернет шею молодому Каннингэму, если тот посмеет приблизиться к Джорджи хоть на шаг.

— Надеюсь, что вы не лжете, Джорджана, — он взял ее за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не позволю вам опозорить доброе имя Сент— Реджисов!

— Я не понимаю, Гас, какое это имеет отношение к имени Сент-Реджисов, — невозмутимо ответила Джорджи. — Даже если бы я вышла замуж за Тома, каким образом это может отразиться на вас? Но, повторяю, я не собираюсь выходить за него замуж. И за вас, кстати, тоже.

Стряхнув с себя его руки, она отступила назад. Седж смотрел на нее из-под насупленных бровей, и его лицо было темнее грозовой тучи.

— Меня не интересуют ваши планы, Джорджана. Я уже спланировал все за вас. Долг чести обязывает меня сделать вас моей женой, и вы выйдете за меня замуж, хотите вы этого или нет.

— У меня сейчас нет времени на то, чтобы думать о замужестве. Том и Сьюзен приехали в Лондон, и я должна им помочь… Вообще-то, честно говоря, мне понадобится ваша помощь.

Джорджи замолчала, выжидая, когда раздражение виконта уляжется и он сможет выслушать ее спокойно.

— Моя помощь? — Седж удивленно поднял брови.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне пробудить в Томе ревность.

Седж вздрогнул и резко вскинул голову. Ее слова ранили его, как удар кинжала. Значит, она действительно неравнодушна к Тому и хочет пробудить в нем ответное чувство.

— Я все понял, — сухо проговорил он.

— Нет, вы еще ничего не поняли, Гас. Позвольте, я объясню вам. Я хочу, чтобы вы немного поухаживали за Сьюзен — тогда Том…

— Тогда Том будет свободен, и вы попытаетесь вскружить ему голову, — закончил за нее Седж с

иронической усмешкой.

— Да нет же, Гас, совсем не так! Мне нужна ваша помощь, чтобы…

— Чтобы добиться от Каннингэма признания в вечной любви, — снова перебил он. — Однако вы ошибаетесь, если думаете, что я стану вам помогать.

— О Боже, Гас, вы самый настоящий осел! Я не знала, что вы так глупы и упрямы.

Осел. Это было уже слишком. Гордость Седжа взбунтовалась от этого унизительного слова. За всю свою жизнь ему не случалось слышать ничего более оскорбительного, да и кто бы посмел оскорбить его, виконта Седжемура? Но Джорджана, наверное, считала, что ей все дозволено. Для нее не существовали ни приличия, ни даже самое элементарное уважение. И он еще хотел жениться на этой грубиянке? Нет, теперь с него довольно. Он распрощается с ней, и пусть она сама заботится о своей репутации. Ему не нужна жена, которая называет его ослом.

— Вы правы, мисс Картерет, я повел себя, как самый настоящий осел, предложив вам стать моей женой, — сказал он ледяным тоном. — К счастью, вы ответили мне отказом, и я не совершил непоправимой ошибки. А теперь позвольте мне откланяться. Думаю, что в ближайшее время я буду очень занят и не смогу насладиться вашим обществом. — Седжемур, не оборачиваясь, направился к двери.

Его холодность почему-то встревожила Джорджи, ей вдруг показалось, что он намерен уйти из ее жизни навсегда.

— Постойте, Гас, — она схватила его за руку. — Не уходите прямо сейчас, я так надеялась, что вы поможете мне со Сьюзен! Уделите ей немного внимания, тогда Том тоже заметит, что она…

Джорджи с мольбой заглянула ему в глаза. В течение долгой минуты Седж смотрел на нее, стоя в нерешительности перед дверью. Но гордость в конце концов взяла верх. Он высвободил руку и распахнул дверь.

— Прощайте, мисс Картерет, — сказал он, оборачиваясь с порога. — Желаю вам счастья и всяческих благ.

Джорджи смотрела ему вслед, покусывая нижнюю губу. Управлять Седжемуром оказалось труднее, чем она думала. Что ж, он еще вернется, на этот счет у нее не было сомнений. А тем временем она попросит Роберта посодействовать ей в ее планах. У Роберта не такой тяжелый характер, с ним легче договориться. Если Роберт станет оказывать Сьюзен всевозможные знаки внимания, этого будет достаточно, чтобы Том почувствовал первый укол ревности.

— Доброе утро, Джорджи, — Макс Темплтон подошел к Джорджи, когда она прогуливалась с Ра-фасом в парке. — Вы уже на ногах в такую рань, а прошлой ночью вы танцевали до самого рассвета, я в этом не сомневаюсь.

Рафас натягивал поводок, таща за собой Джорджи, и ей приходилось почти бежать, придерживая на ходу шляпку. В конце концов она передала пса заботам Сайкса, который, как всегда, сопровождал ее во время прогулки, и остановилась перед Максом.

— Я так рада вам, Макс! — улыбнулась она в ответ на его приветствие, с трудом переводя дыхание. — Мы не виделись целую вечность. Где вы были последние две недели? И почему вас не было на вчерашнем балу? Вы уезжали из Лондона?

— Нет-нет, я был все это время в Лондоне.

— Ага! Значит, вы нарочно избегали меня?

— Вы угадали, Джорджи. Я старался избегать встреч с вами, — полушутливо-полусерьезно ответил Макс.

— Но почему, капитан Темплтон? Разве я вас чем-то обидела?

— Вы ничем не обидели меня, Джорджи. Просто я… побаиваюсь вас.

— Вы боитесь меня? — Джорджи окинула оценивающим взглядом высокую, широкоплечую фигуру Макса. Он был так высок, что ей приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в лицо, и отличался атлетическим телосложением. — Но вы, наверное, шутите. Я никогда не поверю, что такой большой, сильный мужчина, как вы, может испытывать страх перед маленькой, хрупкой девушкой.

— Я вовсе не шучу.

— Но чем же я могла вас напугать, позвольте спросить?

Макс внимательно посмотрел ей в глаза.

— Если я буду проводить слишком много времени в вашем обществе, со мной может случиться беда.

Джорджи рассмеялась и взяла его под руку.

— Я не понимаю, о какой беде вы говорите, — невинным тоном сказала она, направляясь вместе с ним в глубь аллеи.

— Вы, может, и не понимаете, какую власть вы имеете над мужчинами, но я заметил, что они буквально боготворят вас. Генри Эджворф, Линдхарст и молодой Каннингэм без ума от вас и готовы выполнять каждый ваш каприз. Даже Седж и тот не остался равнодушным к вашим чарам.

— О, не преувеличивайте, Макс, — кокетливо отозвалась Джорджи. — Я вовсе не такая сердцеедка, какой вы пытаетесь меня изобразить.

— Но самое ужасное — это то, что вы играете вашими поклонниками, — продолжал молодой человек. — Пока они вздыхают по вас, вы планируете их дальнейшую судьбу, подыскиваете для них невест. Не думайте, что я не разгадал ваших намерений, Джорджи. Я не хочу становиться марионеткой в ваших руках, а не то я и оглянуться не успею, как окажусь женатым по вашей милости.

Джорджи улыбнулась собственным мыслям. Макс попал в самую точку — в течение последних двух недель она только тем и занималась, что строила планы для своих друзей, стремясь устроить их жизнь. Она задалась целью поженить Сьюзен и Тома, в то же время пыталась наладить взаимоотношения между Робертом и Энн Форестер, зная, что Роберт влюблен в эту девушку, хотя однажды и повел себя с ней нечестно. Что же касалось Седжемура, тот все еще был в обиде на нее и старался держаться в стороне, но она была уверена, что скоро он снова начнет искать ее общества, и тогда она попытается сблизить его с Шарлоттой Фрэзер. На днях она сказала Сьюзен:

— У меня такое ощущение, моя дорогая, что я разыгрываю три шахматные партии одновременно — продумываю каждый ход таким образом, чтобы к концу игры появились три счастливые пары. Правда, иногда я сомневаюсь, что правильно распределила роли. Я не удивлюсь, если под конец все фигурки перемешаются и пары распределятся совсем не так, как я спланировала. Но я буду рада, если мне удастся устроить хотя бы один брак…

— Раз уж мы коснулись этой темы, Джорджи, могу я узнать, какие планы имеются у вас относительно Седжа? — осведомился Макс. — Должен признаться, я сгораю от любопытства.

— Ну что ж, Макс, я доверю вам эту тайну. Я знаю, что вы настоящий джентльмен и не станете ее разглашать. Сердце подсказывает мне, что Гас и Шарлотта будут счастливы вместе, если только мне удастся их поженить. У них много общего — оба истинные аристократы, оба придают значение этикету и очень сдержанны в проявлении своих чувств. Трудность в том и состоит, что они слишком сдержанны. Шарлотта робеет перед Гасом, а Гас не проявляет даже капли интереса к ней. — Джорджи на секунду задумалась. — Вообще-то я не очень уверена, что Гасу нужна именно такая жена, как Шарлотта, — продолжала она, теперь уже менее решительно. — У Шарлотты слишком мягкий характер, вряд ли она справится с ним. А Гас иногда становится просто невыносим. Мне бы хотелось найти для него девушку, которая не побоится противопоставить себя ему… Впрочем, если Гас и Шарлотта поженятся, я дам ей несколько полезных советов, чтобы она знала, как ей следует обращаться с ним. Уж я-то знаю, как надо ему отвечать, когда он начинает брюзжать и придираться, можете мне поверить.

Джорджи смотрела прямо перед собой, поэтому не могла видеть широкой улыбки своего спутника. Макс очень сомневался, что ей удастся заставить Седжа плясать под ее дудку. Седж был не из тех, кто подчиняется чужой воле.

— Кстати, в последние дни я заметила, что Генри проявляет интерес к Шарлотте, — продолжала Джорджи. — По правде сказать, я этого не ожидала. Генри вообще очень застенчив, и мне казалось, что Шарлотта не в его вкусе.

— Любовь — вещь загадочная, Джорджи, — глубокомысленно изрек Макс. — Она приходит неожиданно и вопреки всем нашим предположениям.

— О да, вы правы, — согласилась Джорджи. — Но Генри и Шарлотта ужасно некоммуникабельные и молчаливые люди. Я не могу себе представить, как они общаются между собой.

— Быть может, поэтому они и тянутся друг к другу, что оба застенчивы, — предположил Макс. — У обоих возникают трудности в общении с окружающими, и это в некотором смысле сближает их. Люди всегда симпатизируют себе подобным.

Джорджи удовлетворенно кивнула.

— Что ж, если Генри и Шарлотта вместе найдут свое счастье, я буду очень рада. Тогда мне больше не придется беспокоиться о них.

Макс с трудом сдерживал смех. Джорджи рассуждала, как заботливая мать, задавшаяся целью устроить судьбу своих детишек.

— А что насчет вас, Джорджи? Как вы намереваетесь распорядиться своей собственной судьбой? — поинтересовался он. — Наверное, вы выйдете замуж за Каннингэма?

— О, нет, нет, ни в коем случае, — Джорджи энергично замотала головой. — Как вам вообще могла прийти в голову эта безумная мысль, Макс?

— Каннингэм утверждает, что он женится на вас.

— Том очень упрям, но он еще одумается. Есть одна девушка, которая давно влюблена в него, и я уверена, она сумеет сделать его счастливым. Правда, здесь у меня возникли определенные трудности — Том пока даже не смотрит в ее сторону. С Робертом и Энн у меня тоже возникли сложности…

Джорджи замолчала, размышляя над тем, какую тактику ей избрать, чтобы помирить между собой этих двух людей.

— По-моему, у вас ничего не выйдет с Робертом и Энн, — предположил Макс. — Энн никогда не простит Роберту измены, так что лучше оставьте эту затею. — Он делал над собой неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться. — Но, кстати, на ком вы жените Седжа, если мисс Фрэзер выйдет замуж за Генри? Может, на вашей лучшей подруге, мисс Теннисон?

— Сьюзен и Гас? Нет, это просто невозможно, они совершенно не подходят друг другу. К тому же Сьюзен влюблена в другого мужчину, и я позабочусь о том, чтобы он ответил ей взаимностью. Однако вы правы, Макс: я должна подыскать невесту для Гаса на тот случай, если с Шарлоттой у меня ничего не выйдет. Нашего дорогого виконта необходимо женить для его же блага. В противном случае он превратится в ворчливого, озлобленного холостяка.

Макс больше был не в силах сдерживать смех. Джорджи взглянула на него с укоризной.

— Вы смеетесь надо мной, Макс, но я говорю с вами серьезно. Конечно, Гас очень проблематичная личность, но все проблемы рано или поздно разрешаются, не так ли? Не думайте, пожалуйста, что я задалась целью устроить его судьбу просто развлечения ради. Он будет несчастлив, если останется один. У него трудный характер, и именно поэтому он нуждается в подходящей спутнице жизни — в женщине, которую он сможет полюбить и которой будет сохранять верность.

— В последнее время Седж стал совсем другим, — задумчиво произнес Макс. — У него всегда были интрижки с женщинами, он только и делал, что менял любовниц. Я думал, он будет продолжать в том же духе до конца своих дней. А теперь он вдруг остепенился и даже не смотрит на дам. У меня такое ощущение, что Седж устал от беспорядочных любовных связей. Наверное, вы правы, ему действительно пора обзавестись семьей.

— Вот видите! — торжествующе воскликнула Джорджи. — Оказывается, вы тоже поняли это. Наш общий друг созрел для брака, и я обязательно найду для него невесту.

— Однако я очень сомневаюсь, что из Седжа получится верный муж, — заметил Макс. — Он слишком долго вел свободный образ жизни. Старые привычки будут давать о себе знать, и время от времени он будет поддаваться искушению. Я заранее сочувствую девушке, которая станет его женой.

— А вот тут вы ошибаетесь, — Джорджи покачала головой. — При всех его недостатках Гас очень цельная личность. Если уж он решится на брак, то покончит раз и навсегда со своими старыми привычками. Он никогда не станет вести двойную жизнь. В нем очень развито чувство собственного достоинства, оно не позволит ему отступиться от моральных принципов.

Макс удивленно взглянул на Джорджи.

— Вы, кажется, очень хорошо знаете Седжа. Я задаюсь вопросом, как вам удалось разобраться во всех тонкостях его характера.

— О, я знаю, что он из себя представляет, — Джорджи небрежно махнула рукой. — И я достаточно наслышана о его любовных похождениях. На сколько мне известно, его последним увлечением была леди Дайана Карстэрс, только он не успел завести с ней любовную интрижку… Мне бы очень хотелось познакомиться с этой дамой.

— В самом деле? Но почему она вас так заинтересовала?

— Мне любопытно взглянуть, какая она из себя, тогда я смогу понять, какие именно внешние качества Гас ценит в женщинах.

— И это поможет вам найти для него жену, — со смехом поддел ее Макс.

— О, Макс, наверное, вы считаете меня отвратительной сводней, — Джорджи сжала локоть своего спутника и попыталась заглянуть ему в глаза. — Ведь признайтесь, я внушаю вам презрение?

— Что вы, Джорджи, напротив, я восхищаюсь вами. В ваших попытках устроить счастье других людей нет ничего дурного, — поспешил уверить ее он. — И мне, честно говоря, доставляет удовольствие наблюдать за этим спектаклем.

— А вам бы не хотелось стать одним из действующих лиц, Макс? Кто знает, может, для вас бы тоже нашлась подходящая пара.

— О нет, благодарю вас, я предпочитаю быть просто зрителем, — Макс поспешно бросил на Джорджи настороженный взгляд.

— Но ваш черед тоже наступит, — предупредила его Джорджи, лукаво улыбаясь. — Когда я покончу со всеми остальными, то непременно займусь вами.

Макс усмехнулся.

— Надеюсь, это случится не слишком скоро, — прошептал он.

Глядя на Макса, Джорджи пожалела, что у нее еще нет на примете подходящей невесты для него. Ей очень нравился этот молодой человек с мужественной наружностью и военной выправкой. По ее мнению, такие мужчины, как Макс, должны пользоваться успехом у женщин. Но сам Макс вовсе не считал себя привлекательным, ему явно недоставало уверенности в себе. Быть может, все дело было в этом узком шраме, который пересекал его щеку от уха до подбородка и очень бросался в глаза. Макс получил его от удара саблей во время битвы на Саламанке, как он сам ей рассказал. Джорджи подозревала, что Макс стыдится этой отметины и считает себя чуть ли не уродом. Но шрам вовсе не портил его лицо, напротив, делал его облик еще более мужественным.

Макс был на редкость приятным собеседником, любил пошутить и посмеяться. Когда он смеялся, в его орехово-карих глазах зажигались озорные огоньки, и от этого он становился еще более привлекательным. К тому же он был умен и проницателен. Макс уже давно разгадал ее игру, однако помалкивал, наблюдая за развитием событий. Из всех других ее друзей-мужчин Макс был самым надежным. С ним Джорджи могла разговаривать на любые темы, не боясь, что он выдаст ее планы. Джорджи очень симпатизировала Максу и надеялась, что когда-нибудь ей представится возможность устроить свадьбу своего друга.

— Вы будете сегодня на балу у Сары Макинтайр, который она дает в честь своей помолвки? — спросила Джорджи, прощаясь. Макс взглянул на нее с подозрением, и она рассмеялась. — О, можете не бояться, я пока еще не нашла подходящей девушки для вас. Сегодня вечером вам не грозит опасность, полковник Темплтон.

— Я уже получил приглашение от полковника Макинтайра, но появлюсь на балу лишь в том случае, если вы поклянетесь, что не станете знакомить меня с девушками и пытаться устроить мою жизнь. — Макс улыбнулся. — И если пообещаете, что позволите мне пригласить вас хотя бы на один танец.

— Я обещаю вам и то и другое, Макс.

— Тогда до вечера, Джорджи.

— Сара Макинтайр не разочаровала своих родителей, она подцепила богатого мужа. Ее жених является единственным наследником своего дяди, графа Вичестера, — заметила Стелла Вивере, вдова сэра Рандольфа Виверса, подходя к Седжу.

Седж стоял, опершись спиной об одну из декоративных колонн в глубине зала, и безучастно наблюдал за парами, кружащимися в вальсе.

— Я очень рад за Сару и за ее жениха, — коротко ответил он, всем своим видом давая понять, что не расположен к беседе.

С того самого дня, как Седжемур вернулся в Лондон, леди Вивере упорно пыталась завладеть его вниманием. Прошлой осенью у нее была короткая интрижка с ним, и Стелла хотела возобновить их прежнюю связь. Пару месяцев назад до нее дошел слух о том, что Седж увлекся Дайаной Карстэрс и намерен встретиться с ней в поместье барона Лефтриджа. Движимая ревностью, она добилась приглашения от барона и приехала в Грэй Тауэре, где леди Дайана уже поджидала Седжа. Но Седж в последнюю минуту сообщил, что не сможет приехать, из чего Стелла заключила, что он потерял интерес к Дайане. Теперь, когда красавица Дайана больше не стояла на ее пути, Стелла надеялась, что ей удастся снова заполучить Седжа.

— Макинтайрам очень повезло, что их дочь выходит замуж за племянника графа, — продолжала настаивать Стелла, обмахиваясь своим роскошным веером с серебряной каймой. — Полковник и миссис Макинтайр растратили все, что оставалось от их состояния, на туалеты Сары и званые вечера в расчете на то, что она очарует какого-нибудь богатого наследника, и Сара не обманула их ожидания. Но жених, наверное, будет очень рассержен, когда узнает, что у Сары практически нет приданого. Тем более что он сам тоже не располагает большими средствами. Я задаюсь вопросом, на что они вообще будут жить, пока не получат наследство от графа.

В тоне леди Вивере слышалось злорадство. Седж начинал испытывать раздражение, эта женщина действовала ему на нервы. Сегодня вечером он уже и так пребывал в дурном расположении духа: Джорджи приехала на бал в сопровождении лорда Роберта, который явно задался целью покорить ее сердце, и уже не один танец протанцевала с ним.

— Я думал, этот брак заключается по любви, — холодно проговорил он.

— По любви? — леди Вивере саркастически рассмеялась. — Да разве эти двое юнцов знают что-нибудь о любви? И вообще, что такое любовь? Может, это просто выдумка поэтов, вы так не считаете, Седж?

— Задайте этот вопрос кому-нибудь другому, Стелла. Я затрудняюсь вам ответить. Лично мне никогда не случалось испытывать подобное чувство. Мне знакомо лишь физическое влечение, и я знаю на опыте, что оно быстро проходит. Вот все, что я могу вам сказать.

Леди Вивере соблазнительно облизнула губы и кокетливо улыбнулась Седжу.

— Да-да, я полностью с вами согласна. Физическое влечение, страсть — это действительно может сблизить мужчину и женщину, если оба достаточно опытны, чтобы доставлять друг другу наслаждение. А юноша и девушка, у которых совершенно нет опыта, вряд ли смогут насладиться физической близостью. Что же касается романтической любви, которую воспевают поэты, то пусть в нее верят те, кому недостает любви телесной.

Говоря, она взяла Седжа под руку и прижалась к нему всем телом. Седж поморщился, однако не стал отстраняться.

— Вы правы, физическая любовь — замечательная вещь, — согласился он. — В тех случаях, разумеется, когда оба партнера испытывают желание.

Эти слова подействовали на Стеллу отрезвляюще. Она отпустила его руку и отступила на шаг, обиженно надув губы. Седж отвернулся, наблюдая за Джорджи, которая кружилась в объятиях Тома Каннингэма. Лорд Роберт танцевал с мисс Теннисон.

— Малышка Картерет очень скоро создаст себе дурную славу, если будет флиртовать с каждым мужчиной, — заметила Стелла, проследив за его взглядом.

Она была очень рассержена, узнав, что Седжемур близко знаком с Джорджаной Картерет и несколько раз сопровождал ее на балы. Сейчас она решила сделать все возможное, чтобы Седж увидел мисс Картерет в невыгодном свете.

— Насколько мне известно, даже Макс Темплтон не устоял перед чарами этой маленькой кокетки, — проговорила она с ехидным смешком. — Сегодня утром их видели вместе в парке, они прогуливались под руку и увлеченно беседовали. В такой ранний час они не могли встретиться там случайно. Вероятно, заранее условились о встрече.

Седжемур никак не прокомментировал ее слова. Он был зол на Джорджи, но еще больше он был зол на леди Вивере за то, что она пыталась унизить Джорджи в его глазах. Что бы ни натворила Джорджи, он никогда не станет критиковать во всеуслышание ее поведение; если это окажется необходимым, он объяснится с ней с глазу на глаз.

— Вполне возможно, что мисс Картерет станет очередной жертвой лорда Роберта. Хотя мне, честно говоря, кажется странным, что он заинтересовался этой неуклюжей девчонкой, когда вокруг полным-полно красивых, воспитанных девушек, готовых пасть в его объятия.

— Если уж на то пошло, то это Роберт станет ее жертвой, — перебил Седж, смерив Стеллу уничтожающим взглядом.

Его раздражение возрастало с каждой минутой еще и потому, что в словах Стеллы была доля правды. Он сам уже давно заметил, что Роберт положил глаз на Джорджи, а Джорджи всячески приветствует его ухаживания.

В леди Вивере тоже закипал гнев. Седж защищал эту вульгарную девчонку! Вероятно, он тоже поддался обаянию Джорджаны Картерет, поэтому и не проявлял никакого интереса к ней.

— Кстати, мне кажется, что я уже видела мисс Картерет раньше, — продолжала она свою обличительную речь. — В феврале, когда я гостила у барона Лефтриджа, я оказалась проездом в Литтл Биктоне. Я видела ее неподалеку от гостиницы. Она сама управляла лошадьми, и у нее был ужасно растрепанный вид. Хотя, быть может, то была не она, а какая-то другая девушка, очень похожая на нее. У той девушки были такие же огненно-рыжие волосы, только они были длиной почти до пояса, и в точности такое же лицо, полное веснушек. Если это действительно была Джорджана, то я задаюсь вопросом, что она могла делать одна в Литтл Биктоне. Быть может, она тайно встречалась с каким-нибудь молодым человеком, и они избрали местом своих свиданий деревенскую гостиницу? Что ж, такое тоже возможно… Правда, мне кажется удивительным, что какой-то мужчина мог всерьез увлечься Джорджаной, ведь в ней нет и капли женственности, ее непрекращающаяся болтовня наводит скуку. Она обо всем говорит с энтузиазмом, как маленькая девочка, впервые попавшая в город, по-моему, это просто тошнотворно.

— Вы так считаете, Стелла? Что ж, это ваше право, однако все остальные буквально очарованы Джорджаной. Не только молодые люди и девушки, но и старшее поколение с огромным удовольствием проводит время в ее обществе. Почему-то люди не скучают, разговаривая с ней, а ее энтузиазм вызывает у всех симпатию.

Завершив таким образом их беседу, Седж отошел от леди Вивере, которая смотрела на него с раскрытым ртом, задыхаясь от злости. Конечно, он сам вовсе не был в восторге от поведения Джорджи, но он никогда не позволит другим поливать ее грязью. Направляясь в противоположный конец зала, он раздумывал над тем, что только что услышал от Стеллы. Оказывается, она видела Джорджи в Литтл Биктоне! Что будет, если она станет сплетничать на этот счет, делиться своими догадками с окружающими? А она вполне способна на такое. Если кто-нибудь узнает, что он тоже был в Литтл Биктоне в феврале, его и Джорджану обвинят в том, что они состоят в тайной связи. Тогда случится именно то, чего он более всего боялся: его доброе имя будет запятнано. Необходимо предотвратить скандал… Но ведь он решил порвать раз и навсегда с Джорджаной!

Седж взял бокал шампанского с подноса, который держал перед ним лакей, и сделал несколько жадных глотков. Итак, он вынужден жениться на Джорджане Картерет, хочет он этого или нет. В течение последних двух недель он ни разу не заговорил с Джорджи, наблюдая за ней издалека во время балов и приемов. Каннингэм и Линдхарст все время вертелись вокруг нее, и это действовало ему на нервы. Но он дал себе слово, что не станет вмешиваться. Однажды он встретил в парке ее бабушку, которая выехала на прогулку в открытом экипаже. Леди Картерет с присущей ей прямолинейностью осведомилась, почему он так быстро признал свое поражение, когда мог бы проявить настойчивость, и посоветовала ему прибегнуть к какой-нибудь любовной уловке, чтобы растопить сердце ее внучки.

Взгляд Седжа снова отыскал Джорджи среди танцующих, и его пальцы нервно сжали ножку бокала. Том Каннингэм шептал ей что-то на ухо, кружась в медленном вальсе, а Джорджи улыбалась ему, и ее глаза сверкали от счастья. Вероятно, она уже давно решила, что выйдет замуж за Каннингэма, только прежде, чем дать ему свое согласие, она хотела, чтобы он поухаживал за ней, окружил ее нежностью. Что ж, она добилась своего, Том не отходил от нее ни на шаг. Наверное, теперь они уже наметили день свадьбы… Только эта свадьба не состоится, потому что Джорджи выйдет замуж за него, виконта Седжемура. Сегодня же он переговорит с ней и объяснит, какая опасность грозит ее репутации. Она не может стать женой Каннингэма — Тома не было с ней в Литтл Биктоне. С ней был он, Седж, и именно он станет ее мужем. Тогда никакие сплетни не смогут им навредить. Седж вздохнул и устало провел ладонью по лицу. Он уже мог себе представить, во что превратится его жизнь с такой женой, как Джорджана Картерет, но он очень хорошо помнил девиз своей семьи: «Честь превыше всего».

— Наверное, ты захочешь провести остаток сезона в Лондоне, Джорджи, а потом мы поедем домой и поженимся, — сказал Том, когда танец закончился и они остановились у стены.

Ему еще не удалось добиться согласия Джорджи — всякий раз, когда он заговаривал с ней о браке, она переводила разговор на другую тему. Однако он решил, что не уедет из Лондона без нее, и терпеливо ждал, когда она назначит день свадьбы.

— Том, не будь таким упрямцем, — Джорджи поморщилась. — Я никогда не обещала тебе, что стану твоей женой. Наши семьи давно договорились о том, чтобы поженить нас, но я здесь ни при чем. Моего согласия никто никогда не спрашивал.

Этот прямолинейный ответ застал Тома врасплох.

— Пусть так, моя дорогая, — об этом браке договорились наши отцы, — нехотя согласился он. — Но я не могу понять, что ты имеешь против меня. Мы с тобой друзья детства, и мне всегда казалось, что я нравлюсь тебе. Или во Мне есть что-то, что внушает тебе антипатию?

— О, Том, конечно, мы друзья, и я очень дорожу дружбой с тобой. Ты действительно нравишься мне, но только как друг. Я не испытываю к тебе такого чувства, какое женщина должна испытывать к своему мужу, ты способен это понять?

Джорджи решила, что пришло время объясниться с Томом начистоту, чтобы он больше не лелеял пустых надежд. Она знала, что ее отказ не причинит ему боли, ведь Том не был по-настоящему влюблен в нее. Он ухаживал за ней скорее в силу привычки, потому что еще много лет назад было решено, что они станут мужем и женой. Это решение было принято их отцами, и Том считал его благоразумным. Упрямство не позволяло ему отступиться от своих планов.

— Я всегда считал тебя своей невестой, Джорджи, и ждал того дня, когда мы сможем пожениться, — с упреком сказал Том.

— Мне очень жаль, Том, но тебе придется отказаться от этой затеи. И ведь согласись, я не виновата, если ты строил планы относительно нашего совместного будущего, даже не удосужившись поинтересоваться, что думаю на этот счет я. К тому же я уверена, что ты руководствовался разумом, а не чувствами. — Том собирался возразить, но она поспешила добавить: — Я не могу стать твоей женой по той простой причине, что влюблена в другого.

Это был ее последний козырь. Ей было неприятно лгать Тому, однако она не видела другой возможности избавиться от него.

Ее слова нисколько не поколебали решимости молодого человека. Глядя прямо ей в глаза, он заявил тоном, не допускающим возражений:

— Если ты влюбилась, Джорджи, значит, тебе придется забыть этого мужчину, кем бы он ни был. Ты должна была знать с самого начала, что станешь моей, и не заводить знакомств с другими. Зачем, спрашивается, ты уехала в Лондон?

— Ты прекрасно знаешь, почему я уехала из дома. Я написала тебе об этом в письме. Ты же упорно отказываешься понять, что если я говорю тебе «нет», так это означает лишь одно: нет.

Джорджи начала терять терпение. Ей никак не удавалось заставить Тома прислушаться к ее словам. Его упрямство было преградой на пути к осуществлению ее планов, касающихся Сьюзен. С тех пор как Сьюзен и Том приехали в Лондон, она прилагала все усилия к тому, чтобы сблизить их, нередко оставляла их наедине, но это ни к чему не привело. Том вбил себе в голову, что должен жениться на ней, и не обращал никакого внимания на Сьюзен, точнее, видел в ней, как и прежде, просто подругу детства.

— Ты влюблена в Роберта Линдхарста, не так ли? — сурово осведомился Том.

Джорджи промолчала. Она решила не опровергать его подозрений. Пусть думает, что она влюблена в Роберта, лишь бы только он оставил ее в покое. Истолковав ее молчание как знак согласия, Том продолжал с гневным блеском во взгляде:

— Ты попадешь в беду, Джорджи, попомни мои слова. Я пробыл в Лондоне всего две недели, но наслышался достаточно о Роберте, чтобы понять, что он из себя представляет. Ты знаешь, сколько порядочных девушек он соблазнил? Он пользуется славой развратника, и тебе это тоже должно быть известно.

Джорджи лукаво улыбнулась.

— Слухи, которые ходят о Робине, делают его еще более привлекательным в глазах женщин, — игриво сказала она. — Впрочем, я уверена, что он никогда не заинтересуется мной, я не в его вкусе. Робину нравится совсем другой тип девушек. Он предпочитает высоких худощавых брюнеток с правильными чертами лица — таких, к примеру, как Сьюзен. — Она сделала многозначительную паузу. — Кстати, я заметила, что Робин все время вертится вокруг Сьюзен. Я стараюсь быть рядом с ними, чтобы он не оставался с ней наедине. Робин очень падок на женскую красоту, а Сьюзен — самая настоящая красавица.

— Ты считаешь Сьюзен красивой?

Том удивленно взглянул на Джорджи, потом посмотрел туда, где стояла Сьюзен, оживленно беседуя с Робертом.

— Надо быть слепым, чтобы не видеть, как она красива! — воскликнула Джорджи. — Не случайно такой знаток женской красоты, как лорд Роберт, положил на нее глаз. Да и не только он. Неужели ты сам не заметил, сколько поклонников появилось у Сьюзен с тех пор, как она приехала в Лондон? Твоя подруга детства пользуется огромным успехом у мужчин, Том. Странно, что это ускользнуло от твоего внимания.

— Я как-то не замечал… — озадаченно пробормотал Том.

Его взгляд был прикован к Сьюзен. Впервые он видел в ней не подругу детских игр, а удивительно привлекательную девушку, окруженную ореолом мужского поклонения. «Наконец-то», — подумала Джорджи, наблюдая за его лицом. Кажется, ее план сработал.

— Робин вовсе не так плох, каким его изображают сплетники, — продолжала гнуть свою линию Джорджи. — И все же я не думаю, что он подходящая пара для нашей Сьюзи. Он довольно легкомысленный молодой человек и слишком избалован женским поклонением, вряд ли Сьюзи будет счастлива с ним. А он явно задался целью сделать ее своей. Взгляни, как он на нее смотрит! Он что-то шепчет ей на ухо и показывает на дверь… Могу поспорить, он приглашает ее выйти вместе с ним на террасу подышать свежим воздухом. Конечно, он хочет остаться с ней наедине, этого и следовало ожидать. Тебе не кажется, Том, что мы должны вмешаться?

— Черт побери, Джорджи, ты права! — Глаза Тома сузились от гнева. — Мы ни в коем случае не должны допускать, чтобы Сьюзен спуталась с этим развратником. Куда подевалась миссис Теннисон? Почему она не следит за своей дочерью? — Он схватил Джорджи за руку. — Пойдем, Джорджи. Мы помешаем этому негодяю совратить Сьюзен, пока еще не поздно.

Джорджи ликовала в душе, с трудом поспевая за Томом, который почти бегом бросился через зал туда, где Сьюзен и Роберт продолжали мирно беседовать. Теперь она могла поздравить себя с успехом. Роберт хорошо сыграл отведенную ему роль, пробудив в Томе ревность. А ревность — уже начало любви.