– Изабелла. Изабелла. Изабелла… – несколько раз проговорил, вернее протянул молодой человек, вслушиваясь в звучание имени, словно смакуя изысканное блюдо. – А тебе идет это имя, малышка. Изабелла. Белла. Белль. Красавица.

Девушка негромко, но мелодично засмеялась.

– Брось, Ронни, не сочиняй. Ну какая же я красавица? Это ты так просто, не подумав…

Он придвинулся к своей спутнице и, осторожно, будто боясь причинить боль, обвел пальцем нежный контур девичьего лица.

– Неужели ты действительно не понимаешь, как красива? С любой другой я бы отнес это к кокетству, но в тебе, Изабелла, его и в помине нет. Что мне, признаюсь, безумно нравится. Если бы ты только знала, до чего осточертели эти куклы-пустышки, только и знающие, что сюсюкать и строить глазки. Но ты, Белль… О, ты настоящее сокровище, необработанный алмаз. И надо совсем немного, чтобы превратить тебя в сверкающий бриллиант. – В его синих глазах промелькнула тень, он немного помолчал, потом с удивительной искренностью добавил: – Счастлив будет мужчина, которому доведется отшлифовать эти грани.

– Ронни, что с тобой? – Изабелла придвинулась ближе и с тревогой заглянула ему в лицо. – Почему это ты, прославленный на весь колледж ловелас и дамский угодник, вдруг заговорил таким тоном? Как будто только и мечтаешь, чтобы завести постоянную подружку и посвятить всего себя ей одной?

Он засмеялся в ответ, но как-то не очень весело.

– Вот именно, Белль, красавица. Ловелас и дамский угодник. Это ты верно заметила. Такова уж моя репутация, и мне теперь ничего не остается, кроме как поддерживать ее. Но иногда… иногда… если бы ты только знала, как мне это иногда надоедает. Почему, интересно знать, я должен встречаться одновременно с тремя, а то и пятью девчонками? Почему во что бы то ни стало должен добиваться их, скажем, благосклонности? А добившись ее, немедленно бросать их? На черта мне все это надо, а?! Что, странно слышать от меня такие слова, да, Изабелла? Мне самому странно…

Изабелла улыбнулась, провела тонкими пальцами по его большой руке, лежавшей на руле.

– Если тебе надоело или скучно, так почему тогда не прекратишь эту погоню за юбками? – спокойно спросила она. – Разве так уж необходимо бороться за то, чтобы тебя считали плейбоем? Что хорошего в том, что за тобой тянется шлейф женских слез и проклятий? Ты неплохой парень, Рон. С тобой интересно проводить время, ты классно рассказываешь, до черта всякого разного знаешь, отлично танцуешь.

– Угу-угу, – насмешливо покивал он темно-русой головой. – И еще пою и бренчу на фоно. Ты прямо как мамаша моя заговорила, Изабелла.

Она пожала плечами.

– Не думаю, что это самое худшее. Твоя мать вырастила прекрасного сына, которым имеет полное право гордиться. Так что едва ли любое сходство с ней может быть позорным.

Рон Брендон – мечта всех студенток Крестонского колледжа – притянул ее к себе и чмокнул в нос.

– Ты даже не представляешь, Белль, какая ты потрясающая. Удивительная. Настоящее сокровище для того, кто хоть что-нибудь понимает в женщинах.

– Но не для тебя? – опустив глаза, тихо спросила Изабелла.

Он вздохнул и убрал руку, лежавшую на ее плече.

– Ты мне нравишься, мисс Изабелла Морган. Очень нравишься. Но…

– Но что? Что, Ронни?

– Да нет, так, ничего… Ты… ты уезжаешь на каникулы?

– Да. Послезавтра. Родители ждут. Мама говорит, что очень соскучилась.

– Легко ее понимаю. Надолго?

Изабелла попыталась заглянуть в самую глубину бездонных синих глаз и прочесть там… Что? Ответ на давно волновавший вопрос? Или нечто большее? Будущее? Свою судьбу?

– Вообще-то планировала на все лето, до начала занятий, но… – Она не закончила фразы, оставила ее висеть во внезапно сгустившейся от эмоций атмосфере.

– Что ж, девочка, если не возражаешь, я отвезу тебя в аэропорт, идет? Провожу, пожелаю счастливого полета…

Изабелла еле слышно вздохнула – Рон сказал приятные, но совсем не те слова, которых она ждала с замиранием сердца. Потому что ей уже почти две недели казалось, что она не просто нравится этому парню. Он держался с ней совсем не так, как она ожидала, судя по рассказам подружек и просто сокурсниц. Рон ни разу не сгреб ее в охапку, не повалил на сиденье, не попытался залезть под юбку. Она со страхом ждала его знаменитых атак, перед которыми, по словам предыдущих жертв, устоять совершенно невозможно, не представляла себе, как среагирует на них, но, к крайнему ее изумлению, до сих пор не последовало ни одной из них.

Почему? – думала Изабелла, беспокойно ворочаясь в постели. Он относится ко мне почти как к приятелю. Или… Да нет, не так. Конечно, не так. Тут что-то другое… Но что? Странно, очень странно…

Она резко села, вспомнив его прощальный поцелуй этой ночью – нежный, но какой-то… уравновешенный, что ли, и все же еще… все же пышущий сдерживаемой страстью. О да, несмотря на все усилия Рона, ей удалось ощутить его внутренний жар.

И снова мысли ее побежали по уже пройденному кругу. Почему он никак не проявляет своего интереса к ней, кроме как словесно? Почему он – тайная и явная мечта всех ее сокурсниц – не спешит к еще одной победе? Ведь он, конечно, знает, что она, Изабелла Морган, готова сдаться перед малейшим натиском с его стороны? О да, знает… Она улыбнулась, заново ощутив легкое прикосновение его пальцев к щеке. А в голове ясно прозвучали его слова о том, какая она особенная…

О Господи, великий и всемогущий, помоги мне, я совсем запуталась, ничего не понимаю… Что все это означает? Нравлюсь я ему хоть немного или нет?

Ой, какая же я глупая! – мысленно воскликнула она, вдруг даже не поняв, но ощутив всю неуместность обращения к Всевышнему со столь фривольными сомнениями. Но ничего, утро вечера мудренее, завтра поговорю с Натали.

Решение как-то сразу успокоило ее, веки отяжелели, словно налившись свинцом, и опустились на глаза.

Изабелла Морган уснула.

Вечером следующего дня три девушки сидели в гостиной перед работавшим телевизором, не обращая на него ни малейшего внимания, и вели оживленную беседу.

– Нет, ты мне поклянись, неужели он так и сказал? Не может быть, Морган, я тебе не верю! Просто не верю, вот и все! – сверкая черными бусинами глаз, горячо воскликнула одна.

Уже знакомая нам Изабелла, лениво потянувшись, делано спокойно ответила:

– Не понимаю почему? С какой стати и с каких пор ты не веришь моим словам?

– Да с такой, что ты идиотские небылицы рассказываешь, вот с какой! А если нет, так это еще хуже! – почти яростно выкрикнула черноглазая, едва не выпрыгивая от возмущения из собственной кожи.

Третья же усмехнулась, молча встала и прошла на кухню, откуда вскоре вернулась с тремя бутылками пива.

– Да хватит вам, девчонки. Было бы из-за чего ссориться. Давайте-ка лучше выпьем немного на прощание. Все же почти на все лето расстаемся. Вот, держи, Белла.

– Спасибо, Джил. Ты как всегда полна здравомыслия.

– Ха! С вами двоими это порой просто необходимо. С чего, спрашивается, вы сцепились?

– С чего?! Как это с чего? – так и не успокоившись, продолжала на повышенных тонах вторая подружка. – Неужели и ты, Джил, ни черта не понимаешь?! Да наша Морган вот-вот станет всеобщим посмешищем!

– Это еще почему? – изумленно спросила Джил, а Изабелла широко раскрыла глаза и захлопала длинными ресницами, не в силах постичь логику своей лучшей подруги.

– Натали, что ты такое говоришь? – растерянно пробормотала она. – То я несу чушь и небылицы, то вдруг буду посмешищем…

– Все правильно я говорю! – по-прежнему пылко продолжила черноглазая. – Во-первых, Рон Брендон в жизни своей не обратит своего милостивого внимания на такую девушку, как ты, Морган. Потому что ты слишком… слишком благопристойна, что ли… Ему больше по душе яркие, смелые, вызывающие девчонки. Отвязные. Понимаешь? Ну перекинулся он с тобой от скуки парой слов, а ты уж бог знает что забрала в свою хорошенькую головку. Начнешь теперь думать да мечтать невесть о чем, мучиться, а ему и дела не будет до тебя. – Натали Стокер говорила уверенно и убедительно, так, словно владела опытом многих поколений. – Но это, конечно, в лучшем случае. Если тебе только показалось, что он обратил на тебя свое благосклонное внимание. Если же ты, несмотря на свою наивность, не ошиблась и Роналд Брендон выбрал тебя в качестве следующей жертвы, то тебе необходимо быть наготове. Знаешь, малышка Морган, я искренне рада, что ты завтра уезжаешь. С глаз долой – из сердца вон. Когда начнется следующий семестр, он о тебе уже позабудет.

– Но, Натали… – начала протестовать Изабелла, но тут же была перебита.

– Нет, малютка, ты пока помолчи и послушай старших. И в том и в другом варианте для тебя все складывается удачно. Твой отъезд домой как нельзя более кстати. Скроешься там от домогательств Рона и скоро и думать о нем перестанешь. Тебя ведь наверняка дома парень какой-нибудь ждет? Я права? Права?

– Нет, Натали, не права, – твердо возразила Изабелла. – Ронни хороший парень, он не сделает мне ничего плохого. И он, между прочим, завтра повезет меня в аэропорт. А что касается парня дома, так нет, никто меня там не ждет, кроме родителей и брата. Впрочем, Неда, скорее всего, дома не будет.

– Рон повезет тебя в аэропорт? – недоверчиво повторила Натали, словно и не расслышав окончания фразы. – И ты… ты…

– Да, я согласилась. А что в этом плохого? – удивилась Изабелла. – И такси не придется вызывать, лишние двадцать долларов сэкономлю. Брось, Натали, не психуй по пустякам и не делай из мухи слона. Я же не собираюсь прыгать с ним в постель. По крайней мере, сейчас.

– Да если бы и собиралась, кому какое дело? – почти что себе под нос буркнула Джил, поднялась с места и вышла из гостиной.

Впрочем, Натали отлично ее расслышала. Она быстро пересела на ручку кресла Изабеллы, обняла ее за плечи и проникновенно проговорила:

– Поверь, Бель, я беспокоюсь о тебе, искренне беспокоюсь. Ведь я же твоя лучшая подружка. И меня волнует твоя судьба, по-настоящему волнует. – Она чмокнула ее в щеку. – Не слушай ты Джил, она неплохая девчонка, но по большому счету ей глубоко наплевать на всех. Она только о себе думает.

– Да нет, Натали, Джил отличная и ей небезразлично, что с каждой из нас будет, но просто она считает нетактичным лезть туда, куда ее не просят, – заступилась Изабелла.

Натали Стокер вспыхнула.

– Ах она просто тактичная? А я, значит, бестактная дура и вмешиваюсь куда не надо?

– Не надо, не утрируй, Натали, я совсем не это имела в виду. И я понимаю и ценю твое беспокойство и заботу обо мне. Правда-правда. Ну, не злись, подружка, не злись. Ну что, мир? Мир?

– Мир, – неохотно, все еще раздраженным тоном ответила Натали.

Изабелла вскочила.

– Принесу еще пива. Выпьем за нашу дружбу. Идет?

На кухне Джил, посвистывая, мыла оставшуюся после завтрака посуду. Изабелла легко коснулась рукой ее плеча, она обернулась, улыбнулась и негромко проговорила:

– Наша Нат в своем репертуаре. Не успокоится, пока все не будут плясать под ее дудку.

– У каждого из нас есть свои недостатки. Но Натали очень привязана к нам обеим, – отозвалась Изабелла, открывая холодильник.

– О да, это точно. Только ее привязанность порой переходит границы разумного. Тебе не кажется?

– Есть немного.

– И что-то мне не очень понятно, чего это она так завелась из-за Брендона?

– А! – легкомысленно отмахнулась Изабелла. – У него и правда неважная репутация, вот она и распсиховалась немного. Но вообще, скажу тебе по секрету, мне Ронни нравится. Он кажется мне совсем не таким, каким его считают… С ним поговорить интересно, ну и вообще… – Она пожала плечами. – Мы с ним уже раз семь встречались, но он ничего такого себе не позволял. Даже когда на машине меня катал…

– Это хорошо. Плохо только, что среди подруг тебе приходится говорить об этом по секрету, – ответила Джил и вернулась к прерванному занятию.

А Изабелла задумчиво вернулась в гостиную, позабыв, зачем ходила.

– Ну вот, все в порядке, багаж сдали. Время еще есть. Хочешь, пойдем посидим в кафетерии? – предложил Рон, беря Изабеллу за локоть.

Это прикосновение, такое легкое, почти что небрежное и в то же время почтительное, многозначительное и даже какое-то собственническое, еще больше взбудоражило и без того взвинченные нервы Изабеллы.

Она провела практически бессонную ночь, перебирая в уме все их предыдущие встречи до мельчайших подробностей, особенно последнюю, когда он был так грустен и почти невыносимо нежен, и пыталась сопоставить этого Ронни с тем опасным плейбоем, против которого так страстно выступала Натали.

Но ей это так и не удалось. Этот Ронни, с которым она встречалась, разговаривала, смеялась, шутила, беседовала на самые разные темы, никак не соответствовал тому. Ей было сладко и горько одновременно. Сладко от того, что ей, и только ей, удалось заглянуть в глубины его души и увидеть там хорошего человека, горько от того, что предстояло расстаться с ним как раз сейчас, когда…

Когда что? Что?

Когда я почти что влюбилась в него! – вдруг призналась себе Изабелла.

Почти? Только почти? Так ли это, Изабелла Морган?

Ну хорошо. Хорошо. Буду честной хоть с самой собой. Да, я влюбилась. Первый раз в жизни влюбилась. Нечего бояться этого признания. Он… он хороший, он честный, он сам сказал, что я ему больше чем просто нравлюсь. Он… Впрочем, я же не собираюсь говорить ему об этом…

Она вела полубессвязный диалог с самой собой почти до самого утра, а когда все же уснула, на губах ее бродила улыбка ожидания счастья.

Эта же улыбка непроизвольно появилась и сейчас. Изабелла поборола внутреннюю дрожь и ответила:

– Что ж, от кофе, пожалуй, не откажусь.

Они просидели около получаса, молча глядя друг другу в глаза, даже не заметив, как появилась официантка, постояла немного рядом в ожидании заказа, потом окинула их внимательным взглядом и, понимающе улыбнувшись, удалилась, ничего не сказав.

Лишь голос из громкоговорителя, объявивший о начале посадки на рейс Изабеллы, привел их в себя.

Роналд сжал ее пальцы, поднес их к губам, поцеловал и, тяжело вздохнув, проговорил:

– Ну вот, тебе уже пора.

– Да, – не отнимая руки, отозвалась она.

– Так скоро…

– Да…

– Я столько хотел сказать тебе…

– Да…

– Я… я буду скучать по тебе, Белль.

– Я тоже, Ронни…

– Ты позволишь написать тебе?

– Написать? Да, конечно, но…

– Что тебя смущает, Белль? Тебе неудобно по каким-то причинам или…

– Нет! Нет-нет, что ты, конечно удобно. И мне будет очень приятно. Просто… просто я как-то не представляла тебя в роли… Ну, я имею в виду, мне казалось, что ты скорее позвонишь, чем… – Она запуталась, смутилась и замолчала, не закончив фразы.

Роналд усмехнулся и слегка пожал плечами.

– Я и сам не предполагал, что мне когда-нибудь захочется вступить в переписку, но с тобой, Белль, хочется говорить долго, вдумчиво и проникновенно. А телефон… это ведь так, для суетливого обмена любезностями. Средство наскоро договориться о встрече или вызвать такси. В общем, быстро-быстро.

Изабелла улыбнулась.

– Что ж, буду ждать твоих писем. Длинных, вдумчивых и проникновенных.

Он с силой сжал ее пальцы, так, что она слегка вскрикнула.

– Эй, девочка, не смейся надо мной, ладно?

– О, Ронни, ты неправильно меня понял. Я и не думала смеяться, – дрогнувшим голосом пробормотала Изабелла. Мысль о том, что ее слова могли причинить ему боль, показалась ей нестерпимой. Настолько, что на глаза навернулись слезы. – Правда, Ронни, я… я буду ждать.

– О, Белль, какой же я негодяй! – воскликнул он, выпустив ее руку и только тут заметив, как сильно сдавил ее. – Прости, я сам не знаю, что на меня нашло.

И снова голос из громкоговорителя вмешался в их бестолково-нежный разговор. Изабелла поднялась первой.

– Пора идти, Ронни. Вот, держи, тут адрес моей электронной почты. И домашний. Номер телефона тоже. На всякий случай. – Она неловко усмехнулась и потупилась, спрятав глаза под длинными пушистыми ресницами.

– Черт, как скоро. Я… я еще столько хотел сказать…

– Что? – встрепенулась она. Сердце заколотилось в ускоренном ритме. Сейчас, сейчас… – Что ты хотел сказать?

– Не имеет значения. Я еще скажу, но не в спешке. А теперь пошли, а то еще опоздаешь.

Ей уже было безразлично, что самолет может улететь без нее. То, что происходило между ними двоими, казалось самым важным, самым значительным из всего, что случалось с ней в жизни. Но Ронни уже взял ее за руку и направлялся к выходу.

Высокая стюардесса в ультракороткой форменной юбке и жакете в обтяжку машинально приветствовала пассажиров, торопя проходить на посадку, но, заметив Роналда, одарила его сногсшибательной улыбкой, продемонстрировав чуть ли не все тридцать два ослепительных зуба, чем вызвала у Изабеллы острый приступ ревности. Но Ронни как будто ничего не заметил. Он остановился, повернулся спиной к длинноногой хозяйке авиалайнера, притянул к себе Изабеллу и уткнулся носом в ее пышные каштановые волосы.

– Белль… Белль… – пробормотал он, вдыхая исходящий от нее аромат чистоты и свежести.

– Ронни, я не хочу уезжать! – вдруг с отчаянием в голосе выкрикнула она. – Не хочу. Не хочу!

– И я не хочу, чтобы ты уезжала. Но так будет лучше. Нам обоим есть о чем подумать, верно? – Он слегка отодвинулся, взглянул ей в лицо и не выдержал – поцеловал приоткрывшиеся губы.

– О, Ронни…

– Иди, Белль, красавица, иди. Я напишу. Обещаю.

Она побрела по длинному рукаву, ощущая нарастающую пустоту, остановилась, обернулась, снова пошла. Кое-как добралась до открытого люка, опять обернулась, подняла руку и помахала.

На душе было тяжело, так тяжело… словно она похоронила близкого человека…