Если бы Изабеллу спросили, что же произошло с ней тем весенним вечером, она не смогла бы ответить четко и ясно, даже если от этого зависело бы спасение ее жизни.

Туман чего-то непередаваемо восхитительного накрыл ее в банкетном зале «Палас-отеля» в то мгновение, когда Рон Брендон представил ей Патрика Морро, и так и не рассеялся до следующего утра…

Остались лишь обрывки воспоминаний, но все они были невыразимо прекрасными.

Твердо же она знала только одно – проснувшись утром, она повернула голову и увидела рядом с собой улыбавшегося Патрика, который ожидал ее пробуждения.

Он поднял руку, обвел пальцами контур ее лица, наклонился и нежно коснулся губами ее приоткрытых губ.

– Спасибо, любовь моя, – шепнул он, прежде чем зарыться носом в ее рассыпанные по подушке волосы.

Стыда как не бывало, будто его смыло нахлынувшим приливом.

– О, Патрик, – прошептала она, отвечая на его поцелуй и бесстыдно-неопытно скользя кончиками пальцев по выпуклым мышцам его груди сверху вниз, в сторону живота. – Я так счастлива…

Патрик довольно засмеялся и откинулся на подушку, счастливо уступая ее ласкам.

– Ах ты, плутовка, – с самодовольной ухмылкой проговорил он, – знаешь, как снова завести бедного парня, который и так почти не спал всю ночь.

Изабелла, и так не очень хорошо понимавшая, что с ней происходит и как вести себя дальше, отдернула руку, как будто ее током ударило. На лице моментально выступила краска, и она уже собиралась вскочить с постели и кинуться в спасительное одиночество ванной, но Патрик перекатился следом за ней, схватил ее за обе руки, уложил на лопатки и впился в распухшие губы долгим и страстным поцелуем. Когда он отпустил ее, оба задыхались.

– Ты неправильно поняла меня, красавица, – шепнул он, лаская пальцами ее грудь. – Тебе нечего стесняться. Я не пытался намекать на то, что у тебя якобы большой опыт в любовных делах. Мне ли говорить такие глупости? Ты восхитительная, упоительная, фантастическая женщина. Ты моя женщина.

Краска на лице Изабеллы стала еще ярче при одном упоминании этого слова – женщина.

– Да-да, – хрипловатым от возбуждения голосом продолжил Патрик, целуя ее, – моя женщина. Потому что я сделал тебя ею и намерен наслаждаться плодами своих трудов. Иди же ко мне, иди, моя Изабель, любовь моя…

Она отвечала ему, отвечала губами, руками, ногами, каждой мышцей, каждой клеточкой переполненного любовью и желанием тела, упиваясь его голосом, плененная сладостным звучанием слов любви.

Они слились, слились воедино, соединив не только молодые и полные жара тела, но и сердца, души, мысли, стремления, и творили величайшее на земле чудо – чудо любви…

– О, Патрик, я так счастлива, так счастлива! Ты даже не представляешь, что я испытываю… Я была такой дурочкой, никогда по-настоящему не верила, когда слушала болтовню подружек о сексе, о том, что это самое лучшее, самое потрясающее… – призналась Изабелла, лениво накручивая на палец прядь волос своего любовника.

Он приоткрыл один глаз, окинул любовным взглядом ее сияющее лицо и ответил:

– И правильно делала, что не верила.

– Но, Патрик! – изумленно и с оттенком тревожного упрека воскликнула Изабелла, приподнявшись на локте. – Как ты можешь такое говорить, после такой ночи…

– Могу, потому что просто секс – это ничто. Просто секс – это что-то вроде безвкусного гамбургера, когда есть хочется. Проглотил, не ощутив вкуса, утолил голод и забыл. Вот что такое просто секс. А то, что у нас с тобой, это не секс, Изабель, это… – Он сделал паузу, будто подбирая слова, но на самом деле чтобы подчеркнуть значение того, что собирался сказать. – То, что произошло между нами, Белль, это любовь. Настоящая любовь.

– Да, с первого взгляда, – шепнула она, счастливо улыбнувшись. – О да, Патрик, я люблю тебя. И я так рада, что дождалась тебя. Именно тебя. Что это случилось именно с тобой.

Он поцеловал ее долгим и невыносимо нежным поцелуем.

– Спасибо тебе за это ожидание, Белль, спасибо за твой потрясающий дар. Я люблю тебя, Белль, люблю всей душой, всем сердцем. Ты веришь мне?

Она радостно засмеялась.

– Конечно! Что за глупый вопрос? Неужели ты думаешь, что я могу сомневаться в твоих словах?

Патрик пожал плечами.

– Ты даже не представляешь, со сколькими высокомерными американцами я столкнулся за почти полтора года, что провел в этой стране. Не только женщины, но и мужчины почему-то считают, что французы народ легкомысленный и что их словам верить не стоит.

– Серьезно? – поразилась Изабелла. – Возможно ли такое?

– Да еще как! Многие, конечно, не говорят ничего подобного, но я все равно ощущаю это во взглядах, в интонациях, в несерьезных, необдуманных ответах. Ха! Пока я не приехал в Штаты, я и понятия не имел, что многонациональный народ, к тому же не имеющий по существу – ну, по крайней мере сравнимо с Европой – истории, может оказаться таким почти воинствующим националистом.

– Ты… у тебя была здесь… – начала Изабелла, но засомневалась, стоит ли задавать этот вопрос, и неуверенно замолчала.

Он поднял подушку, уселся, притянул Изабеллу к себе.

– Белль, ненаглядная моя красавица, мне почти тридцать, так что, будь уверена, я не буду с легкостью разбрасываться такими словами, как любовь. Если я говорю, что люблю тебя, это значит, что я люблю тебя. Вся моя душа, каждая клеточка моего тела полны тобой, счастьем быть с тобой и огромной благодарностью судьбе, которая позволила мне найти тебя.

– О, Патрик, – шепнула она, вложив в этот шепот все то, что кипело внутри, переполняя ее невыразимым счастьем.

– Да, любовь моя, да. И поэтому между нами не должно быть ничего недоговоренного. Если ты хочешь что-то спросить, спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос. Любой. Правдиво и искренне. Обещаю. Ты ведь хотела спросить, была ли у меня здесь любовница? – Она безмолвно кивнула и напряглась, с трепетом ожидая ответа. – Нет. Здесь у меня не было никого. Я нахожу, вернее находил до вчерашнего дня, американок грубыми, самонадеянными, чрезмерно самоуверенными, прямолинейными до отвращения и лишенными вкуса и какой бы то ни было женственности. Впрочем, нет, – немного подумав, продолжил он, – я и сейчас так считаю. Ты не изменила моего мнения о современных американских женщинах. Ты исключение, удивительное, потрясающее, счастливое исключение, которое лишь подтверждает правило. Ты драгоценное сокровище, Белль. И цена его многократно умножается тем, что ты сама не отдаешь себе в этом отчета.

Она прильнула к его груди, довольная и умиротворенная. Ей даже не верилось, что можно быть до такой степени счастливой. Будь это в ее власти, она провела бы остаток дней в этой комнате, с этим мужчиной, который меньше чем за сутки стал для нее дороже всех и всего на свете.

– Ты сам настоящее чудо, Патрик, – проговорила Изабелла, покрывая его быстрыми, легкими поцелуями. – Я так люблю твое имя – Патрик, Патрик, Патрик. Ты научишь меня произносить его правильно? С таким же раскатистым «р», как у тебя? И если я, как ты уверяешь, чудо, то это лишь потому, что ты сотворил его. – Она снова засмеялась переливчатым смехом. – Мне теперь кажется, что до вчерашнего дня – нет, до вчерашнего вечера – я и не жила. Была… хм… Как бы это сказать? Да, я была куколкой, ожидавшей превращения. И только твои поцелуи смогли взломать кокон, в котором я находилась, и выпустить меня на свободу, в жизнь! Патрик, любовь моя… Патрик… Патрик…

Ее голос постепенно затихал, приобретая уже знакомые ему хрипловатые нотки желания, и он не мог, да и не хотел, устоять и моментально откликнулся на них со всем жаром новорожденной страсти.

Он притянул ее к себе и принялся ласкать кончиками пальцев лишь ему известные сокровенные уголки ее великолепного тела, вызывая ответный трепет. И скоро она уже извивалась и стонала, умоляя не мучить ее дольше и скорее взять ее…

Когда Изабелла в следующий раз открыла глаза, откуда-то доносился упоительный запах свежесваренного кофе и чего-то пряного и жареного. Повернув голову и обнаружив рядом пустую подушку, она потянулась и подумала: ну что за мужчина! Поистине нет конца его достоинствам! Как же мне повезло! Боже, как повезло!

С этой мыслью она вскочила, быстро приняла душ и в отсутствие чего-либо более подходящего завернулась в рубашку Патрика, доходившую ей почти до колен. Завернув болтавшиеся рукава, она направилась в сторону умопомрачительных ароматов и оказалась в небольшой, но аккуратной кухне, где ее возлюбленный с помощью сковороды творил чудеса.

– Кофе пахнет божественно! – заявила она, подкравшись сзади и обняв его за пояс. – Что на завтрак?

Патрик расхохотался.

– Ты имеешь хоть малейшее представление о том, сколько сейчас времени? Трапезу в начале четвертого дня трудно назвать завтраком.

Изабелла была настолько потрясена, что разжала руки и начала озираться в поисках часов.

– Бог ты мой! Я и не знала, что уже так поздно! – почти с ужасом воскликнула она.

– Ты куда-то торопишься? – удивленно отозвался Патрик, доставая посуду и быстро накрывая на стол. – О черт, я ведь даже не спросил, когда ты уезжаешь. – Он покачал головой, поражаясь собственной рассеянности. – Белль, умоляю, только не говори, что сегодня. Умоляю!

Изабелла хихикнула.

– То есть ты планируешь использовать сегодняшнюю ночь на всю катушку, а уж завтра, насытившись, преспокойно проститься со мной и отправить восвояси, так, месье Патрик Морро?

– Будешь болтать глупости, даже в шутку, останешься голодной, – притворно сурово сдвинув брови, пригрозил Патрик. – Прошу за стол, мадемуазель. – Он с подчеркнутой галантностью усадил ее, разложил по тарелкам омлет, достал из холодильника бутылку шабли.

– Бог ты мой, Патрик, да это же настоящий пир! – воскликнула Изабелла, вдыхая аромат, поднимавшийся от омлета, и глядя, как бокалы наполняются золотистым вином. – Пахнет несравненно!

– Подожди хвалить, сначала попробуй. Итак, мадемуазель Морган, – он произнес ее фамилию на французский манер, с ударением на последний слог и пророкотав «р», – тост. Я хочу выпить за судьбу и поблагодарить ее за то, что она позволила мне найти тебя, привела к тебе, заставив проделать долгий и временами непростой путь. И за то, что она заставила тебя дождаться нашей встречи.

– О, Патрик, да… – со слезами на глазах начала Изабелла, но он не дал ей закончить.

– Пей, любовь моя, пей. За судьбу!

– За судьбу, Патрик!

А когда они осушили бокалы, он взял ее руку и поднес к губам. Этого Изабелла уже не выдержала и разрыдалась.

– Белль, Белль, что с тобой? Девочка моя, любимая, почему…

– О, Патрик, не обращай внимания, – между всхлипами выдавила она. – Это от избытка чувств. Мне еще никто и никогда до тебя не целовал руку. А ты…

Патрик криво ухмыльнулся.

– Да, я уже обратил внимание, что в вашей стране этот обычай не принят. Признаюсь, я отношу его на счет непривлекательности американских женщин, о которой уже говорил. Но ты ешь, не отвлекайся, – перебил он сам себя, – тебе силы еще понадобятся.

Изабелла снова порозовела.

– Ох как же мне нравится твоя манера мило краснеть, просто прелесть. Кстати, и этой особенности я до встречи с тобой как-то не встречал.

– Ну, ты просто заплевал моих соотечественниц, – заметила Изабелла, прежде чем набить рот стряпней Патрика. – О! Это что такое?

– Омлет а-ля Морро, – гордо ответил он. – Вкусно?

– Божественно! – воскликнула она.

– Еще вина?

– Давай! Праздновать так праздновать!

– Ты, кстати, так и не сказала, когда уезжаешь, – во второй раз наполняя бокалы, заметил Патрик. – И вообще пока ничего не рассказала мне о себе. Хотя, не скрою, кое-что я все же знаю. Со слов Ронни, – пояснил он, заметив ее удивленный взгляд.

– Вот как? – На этот раз она не порозовела, а побагровела, не представляя, что именно Рон мог рассказывать о ней.

– О да, – подтвердил Патрик, безошибочно ощутив ее смущение, и быстро пояснил, не дав ему перерасти в панику. – Он говорил, что был когда-то давно влюблен в тебя, но как последний кретин упустил свой шанс на счастье. Он также немного рассказывал о своей неудачной женитьбе. Если бы ты знала, как я рад, что Рон оказался таким простофилей. И по-настоящему признателен ему. Ведь именно он пригласил тебя сюда, приблизив нашу встречу.

– Приблизив?

– Конечно. Я глубоко убежден в том, что нас свела судьба. Судьба, а не Рон. Он был просто орудием в ее руках. Если бы не сейчас и здесь, мы бы встретились в другом месте.

– Ты так твердо веришь в судьбу?

– А ты разве нет? Разве ты не ждала меня? Если не ждала, то как получилось, что ты узнала меня с первого взгляда?

– Ты прав. Ты даже не представляешь, насколько прав. Я… – Она запнулась, не зная, как сказать, как объяснить свою жизнь, не вызвав в нем ревности.

– Ну-ну, говори, – подбодрил ее Патрик. – Говори мне все, что хочешь сказать, спрашивай все, что хочешь спросить. Белль, я отношусь к тебе серьезно, очень серьезно, максимально серьезно. Пусть тебе это покажется странным, ведь мы знакомы меньше суток, но я… – Он покрутил головой, прислушался к своим внутренним ощущениям и хмыкнул. – Черт возьми, Белль, а ведь я был уже почти уверен, что так и умру холостяком.

Она фыркнула.

– Ты не поверишь, но я тоже в какой-то момент решила, что мне не суждено встретить своего мужчину.

– Фантастика! Но что ты хотела сказать, когда я тебя перебил своими высокопарными призывами?

– Да, собственно, примерно это и хотела. У меня была пара увлечений в колледже, но, как ты мог бы заметить, они закончились ничем.

– Поверить не могу, что встречаются такие идиоты! – воскликнул Патрик. – Но опять-таки спасибо Ее Величеству Судьбе.

– Да, верно. Так вот, тогда я и решила, что мне лучше всерьез заняться тем, что мне по-настоящему интересно, чем заводить глупые, бессмысленные романчики… Можно еще кусочек? – перебила она сама себя. – В жизни не ела такой вкуснятины.

Он засмеялся, польщенный и довольный, и тут же положил ей еще одну порцию, даже больше предыдущей.

– Вижу, что ночь прошла не зря. Аппетит у тебя отменный.

– Вы очень уж самонадеянны, месье Морро. И это заставляет вас расставлять неверные акценты. Мой аппетит вызван твоими кулинарными, а не любовными талантами, так и знай!

– Ах вот оно что! – делано возмущенно вскричал Патрик. – В таком случае больше даже не пытайтесь соблазнить меня своими прелестями, мадемуазель, коль скоро вы недовольны мной как любовником!

– Нечего мне угрожать, – с удовольствием подхватила шутливо-любовную перебранку Изабелла. – Если бы не ароматы, которые ты распустил по всему дому, я бы до сих пор спала, пытаясь прийти в себя от непривычных излишеств.

– Ах излишеств?! В таком случае, полагаю, сегодня ночью ты не захочешь воспользоваться моими скромными услугами. Что ж, а как насчет завтра? Хотелось бы заранее спланировать…

На сияющее лицо Изабеллы набежало не облачко, а целая туча.

– Что с тобой, Белль? – тревожно спросил Патрик. – Неужели ты обиделась на мою болтовню?

– О, Патрик… – Она зарылась лицом в ладони и тихо заплакала, вспомнив, что ее ждет завтра.

Он вскочил, упал перед ней на колени и, покрывая поцелуями ее руки, все же сумел заставить ее опустить их.

– Белль, скажи мне, Белль, скажи, что… О черт! Черт! Я знаю, я понял. Ты завтра уезжаешь, – упавшим голосом закончил он.

Она безмолвно кивнула.

– О, Белль, любовь моя, не плачь! Я тебя умоляю, не надрывай мне сердце, не плачь. У тебя прекрасные глаза, такие выразительные, такие сияющие, но, когда ты плачешь, это сияние исчезает.

Она с трудом заставила себя улыбнуться.

– Ну вот, совсем другое дело! Словно второй раз за день солнце взошло! – воскликнул Патрик.

Она не удержалась и рассмеялась.

– Белль, послушай меня, любовь моя, я не говорю тебе сейчас никаких излишне эмоциональных слов, не требую никаких внезапных решений, но я хочу сказать с полной ответственностью, что раз уж мне повезло найти тебя среди почти шести миллиардов, населяющих нашу такую маленькую планету, то я намерен сделать все возможное, не очень возможное и совершенно невозможное, чтобы не потерять тебя. Веришь мне? Веришь? Ну же…

Она уронила вилку и упала в его объятия.

Стоит ли упоминать о том, что в кухню они вернулись очень и очень нескоро?