Саманта пребывала в возбужденно-лихорадочном состоянии до самого вечера, поэтому оглашение решения о составе присяжных не вызвало у нее практически никакого отклика. Единственное, что она заметила, так это то, что, несмотря на резкое преобладание среди кандидатов афро– и мексикано-американцев, в жюри вошли девять белых, включая ее саму, Мередита и крашеную куклу. На остальных она едва обратила внимание, услышала только объявленное время следующего заседания и строгое напутствие судьи Лондберга не разговаривать ни с кем, включая членов семьи, о процессе.
Душа ее пела, взмывала к небесам на крыльях надежды и мечты, порхала и трепетала, ликовала и торжествовала.
Я так и знала, так и знала! – мысленно кричала она. Я чувствовала, что встречу его здесь! Что тут начнется моя новая жизнь! Что...
Впрочем, покуда душа занималась этими и другими подобными высокопарными разглагольствованиями, тело Саманты уже приступило к решению практических задач. Оно метнулось к выходу в ту самую секунду, как молоток судьи позволил ему покинуть зал, кинулось к машине и провезло несопротивлявшуюся хозяйку по трем самым дорогим бутикам в центре Лос-Анджелеса.
Результат оказался сногсшибательным – как в плане эстетическом, так и экономическом!
Переливающееся, мягко шелестящее золотистое чудо-платье от Валентино, открывающее плечи, но скрывающее колени, того же цвета элегантные туфли, белый шелковый брючный костюм, туфли к нему, крошечная сумочка, в которую едва ли поместилось бы что-то, кроме помады и носового платка, три шелковых шарфа, полдюжины пар чулок разных цветов, три комплекта кружевного белья, два флакона французских духов, набор косметики, в котором чего только не было, – вот далеко не полный список того, что торжествующая Саманта энергично выгрузила из багажника, но занести в гостиную сумела лишь в два приема. А уж сколько все это безумство стоило, она понятия не имела, догадывалась только, что очень много, но выписывала чек за чеком, радуясь тому, что чуть ли не впервые в жизни получает удовольствие от плодов своих литературных трудов и что не должна беспокоиться и спрашивать о цене.
Напевая, она взлетела на второй этаж, кинулась в ванную, открыла горячую воду и щедрой рукой налила ароматной пены.
Однако уже через десять минут возбуждение, круто приправленное нетерпением, буквально выдернуло ее из воды и потянуло к туалетному столику.
Но и там она просидела не более пары минут, рассеянно созерцая свое отражение, после чего ахнула, вскочила и кинулась вниз разбирать плоды своего полубезумного шопинга. После получаса суетливой беготни, примерок, многочисленных попыток накраситься и, главное, непрестанного поглядывания на часы и телефон, Саманта устала и неожиданно для самой себя расплакалась.
Да что же это такое? – яростно говорила она себе, изо всех сил прижимая к глазам салфетку, дабы остановить непокорный поток слез. Не понимаю, что со мной творится? Господи, я превращаюсь в настоящую истеричку. Чуть что, сразу рыдать. Но ведь ничего не случилось, ничего! Вставай, дура, вставай и иди мочи полотенце. А то Доналд позвонит, а у тебя опухшая физиономия. Вот здорово-то! Платье за полторы тысячи и красный нос... Ха-ха...
Постепенно ей удалось уговорить себя успокоиться, привести лицо в порядок и принять еще одну ванну, не такую горячую, но более продолжительную.
К семи вечера она расхаживала по дому в одном белье и туфлях, так и не решив, что же надеть. Платье, конечно, нравилось ей больше всего, но оно было слишком уж изысканным и элегантным для какого-то бара. Да и вообще, может, не стоит так уж наряжаться и прихорашиваться, а то он решит, и совершенно справедливо, что это ее первый выход в мужском обществе за последние бог знает сколько лет. И что все это куплено исключительно ради него?
И снова неспокойное сердце взлетело к горлу и забилось там, мешая дышать и даже думать. А резкий телефонный звонок взвинтил ее до такого состояния, что она чуть не потеряла сознания.
– Да?
– Алло, Сэм, это ты? – Голос в трубке принадлежал, однако, не долгожданному Доналду Мередиту, а Бетти. – Я тебя что-то плохо слышу. Ты в порядке, Сэм?
– Д-да... – Она откашлялась и уже увереннее повторила: – Да. Я в порядке, Бет.
– У тебя странный голос, подружка. В чем дело? Ты уверена, что у тебя все хорошо?
Бетти обладала удивительной способностью вносить в душу Саманты покой и умиротворение. Не всегда, конечно, и не полностью, но достаточно.
– О, Бетти, да, я уверена, у меня все в норме. Только вот...
Та тут же уловила нотку сомнения и надавила:
– Только – что? Начала, так уж говори до конца. Знаешь ведь, что я не отстану. Давай-давай, признавайся.
– Ты не поверишь, Бет, ни за что не поверишь! – воскликнула Саманта, радуясь возможности излить накопившееся волнение. – Помнишь, я тебе рассказывала про одного мужчину, с которым познакомилась на процессе? Ну, про того красивого бизнесмена, к нему еще одна дуреха все клеилась, помнишь?
– О! – Бет решила не обескураживать ее сообщением, что не слышала ничего подобного, а на ходу подстроилась: – И что же такое с ним приключилось?
– Он тогда приглашал меня выпить с ним, а я отказалась, решила... не знаю, что я решила, но... в общем, тогда я отказалась, и он вроде как перестал меня замечать... А сегодня... сегодня в перерыве подошел и повторил свое предложение, представляешь? Он не забыл меня и не разозлился, а просто очень занят был! Ну, Бет, что скажешь?
– А что тут сказать? Очень хорошо, сходишь и развеешься немного, тебе это на пользу пойдет.
– И это все?!
– Не поняла?
– Бетти, не прикидывайся дурочкой! Как ты не понимаешь, на меня обратил внимание серьезный мужчина!
– Я и не прикидываюсь, просто не понимаю, почему ты так возбудилась. Я тебе черт знает сколько раз говорила, что ты интересная и привлекательная, а ты почему-то мне не верила. И если бы сама себя не заточила добровольно, то уже давным-давно была бы по горло в ухажерах.
Саманта радостно хихикнула в ответ.
– Да ладно, брось преувеличивать!
– Ничего я не преувеличиваю, а говорю так, как думаю. И, между прочим, далеко не впервые. Только ты меня до сих пор не слушала, а упоенно траур носила по своей трагической любви и якобы несостоявшейся жизни.
– Ну хорошо, ты права, а я как всегда полная дура. Но ты даже не представляешь, как я счастлива! Признаюсь тебе, Бет, у меня было предчувствие, что эта повестка пришла не просто так.
– Не просто так?– непонимающим тоном переспросила Бетти. – Что ты имеешь в виду?
– Я сразу почувствовала, что там, в суде, должно что-то случиться. Что-то важное. Для меня лично важное. Понимаешь?
– Ты несешь полную ахинею, – перебила ее восторженные излияния подруга. – Я повторяю в тысячу первый раз: ты не была бы такой одинокой, если бы не приложила к этому все усилия. Тебе достаточно только пойти куда угодно, в любое место, где собираются и проводят свободное время взрослые люди, не связанные семейными заботами. И пойти если уж и не самостоятельно, то хотя бы со мной, а еще лучше с Марком. Ну да ладно, все. – Бетти решила смягчиться и не читать нотаций в неподходящий момент. К тому же и женское любопытство требовало удовлетворения. – Но Сэм, малышка, расскажи же мне про своего нового знакомого.
– Ой, дорогая, ты даже не представляешь, какой он потрясающий, как держится, как выглядит! – тут же восторженно затараторила та. – А манеры... манеры настоящего джентльмена! Голос мягкий, как сливочное масло, простоявшее полдня на столе. И сам такой мужественный, такой серьезный и деловой – настоящий мужчина! С большой буквы!
– А почему ты сказала, что он не обращал на тебя внимания?
– Ну... потому, что так и было... – немного смутившись, ответила Саманта.
– И что бы это значило?
– Брось, не пытайся заставить меня почувствовать себя хуже, чем есть на самом деле. Я и так последние черт знает сколько лет ощущала себя последней тряпкой, никому не нужной, грязной и выброшенной за ненадобностью.
– Сэм, побойся бога! Не смей даже думать так, не то что говорить. Ты самая классная, самая интересная, самая привлекательная из всех известных мне женщин. И талантливая вдобавок! – Бет хихикнула. – Ты не волнуйся, малышка, твой главный поклонник уже совсем скоро вырастет и начнет приглашать тебя во все мыслимые и немыслимые места. Лишь бы твоих гонораров хватило, чтобы финансово поддержать его начинания, потому что моих финансов на это не хватит!
– Бет, я не подведу! Клянусь!
– Но-но, подружка, не давай опрометчивых обещаний! Помни, ты говоришь о моем первенце! Так что я все их запомню и подошью в дело!
Да, нечего говорить, болтовня с Бетти Грин была для Саманты лучшим средством развеять тоску, волнения и прочие неприятные эмоции. Еще пять минут – и они расстались в наилучшем настроении, в высшей степени довольные собой и друг другом. Вернее, это утверждение было действительным лишь для младшей из них – Саманты Брукс.
Бетти же положила трубку на рычаг в состоянии задумчивости и сомнений.
– Бет, что с тобой, малышка моя? – негромко спросил Марк, обняв ее за талию и легонько чмокнув мочку левого уха.
– Не знаю, но как-то мне неспокойно. Не понимаю почему. Вроде Сэм так счастлива, хотя бы временно, но...
– Но что?
– Да бросила она одну фразу, которая меня встревожила. Впрочем, скорее всего, я как обычно придаю слишком большое значение пустякам.
– Ты привыкла опекать Сэм так, словно она твоя дочь, а не подруга, – заметил он. – Это неправильно, милая. И плохо и для тебя, и для нее. Она взрослая женщина и имеет право совершать свои собственные ошибки и учиться на них.
– Ну да, ну да. На одной она учится уже почти шесть лет, – с горечью отозвалась Бет. – Но лучше давай оставим эту тему.
Надо сразу сказать, что Саманта никоим образом не разделяла таких настроений. Она перестала нервничать и в эйфории порхала по дому, ожидая звонка.
И он раздался в начале девятого. Саманта метнулась к телефону так стремительно, что едва не упала, споткнувшись о пуфик у туалетного столика.
– Да, слушаю!
– Привет, милочка, наконец-то я застала тебя!
– О господи, это ты, Джин, – не скрывая разочарования, буркнула хозяйка дома.
– Да, я. Ты, Сэм, как видно, совершенно забыла, что должна была связаться со мной на этой неделе и представить первую часть романа. Я ждала-ждала, потом начала звонить, но безуспешно. Так в чем дело, милая? Как продвигается работа?
– Слушай, Джин, ты извини, но мне сейчас не совсем удобно разговаривать. Давай я перезвоню завтра в редакцию, и мы все обсудим. Идет? – Не дожидаясь ответа, Саманта бросила трубку, энергично чертыхнулась и подбежала к календарю.
Так и есть, срок, указанный в договоре, прошел, а она даже и не вспомнила о нем.
Вот дьявол! Да как же это я так? Первый раз в жизни забыла. И не только забыла, но и не успела. Господи, что ж я завтра скажу ей? – думала она, расхаживая взад-вперед по спальне. Мысли о предстоящем свидании временно покинули ее, вытесненные другими проблемами. Почему я за последние две недели написала не больше двух страниц? Как я могла наплевать на все обязательства? Они же всегда шли мне навстречу, всегда, особенно Джин, а я... Ну что же мне ей сказать, что?
Сев на кровать, Саманта рассеянно провела пальцами по разложенному на ней новому платью и улыбнулась, таким чувственно-нежным ощущением наполнило ее прикосновение к тонкой ткани. И покаянные размышления о невыполненной работе скользнули прочь, а на их место пришли мечты о светлом и радостном будущем, которое начнется сегодня. В любую минуту.
Да, пожалуй, я надену все же его. Не исключено ведь, что после бара мы действительно пойдем ужинать в ресторан, где можно будет потанцевать. Ему будет приятно прикоснуться ко мне, обнять за талию, прижать к себе.
Она прикрыла глаза и стала негромко напевать, представляя, как будет покачиваться в объятиях сильных мужских рук, как их тела и головы будут соприкасаться, как он вдохнет тонкий аромат ее духов и легко поцелует в волосы, а потом немного отодвинется и проникновенно заглянет ей в глаза с немым вопросом, на который она так же молча ответит – да. И их губы сольются в долгом и сладостном поцелуе, который будет длиться целую вечность...
Щеки Саманты покрылись нежным румянцем, грудь вздымалась от учащенного дыхания, соски напряглись, превратившись в твердые, упругие виноградины, а низ живота сжался и начал болезненно пульсировать, томясь по давно забытому ощущению твердого и горячего члена внутри.
Она выгнулась и застонала, мысленно рисуя упоительную картину – Доналд ставит на стол нетронутый бокал с вином, подходит к ней, подхватывает ее на руки и несет к ближайшему дивану. Осторожно кладет ее и сам опускается рядом на колени и медленно-медленно принимается ласкать волнующуюся под гладкой тканью грудь. Ее руки поднимаются, обвивают его шею, пальцы гладят темные густые волосы. Их губы встречаются и сливаются в новом, еще более страстном поцелуе, и вот она уже ощущает, как его рука начинает движение вниз, туда, где она уже истекает соком ожидания...
Саманта резко села, задыхаясь, не в силах больше выносить этой сладостной муки...
Боже, что же со мной творится? Я совершенно спятила, настолько, что готова отдаться буквально первому встречному, в ужасе думала она, пытаясь отогнать видения и прийти в себя. Надо что-то делать, сейчас же, немедленно, иначе опозорюсь при первом же свидании.
Ну и наплевать, зато станешь счастливой хоть на полчаса, шепнул внутренний голос. Сколько можно изводиться от одиночества? Урви то, что жизнь готова дать тебе сейчас, сегодня, в эту минуту, и не строй долгосрочных планов. Тогда все будет тип-топ.
Заткнись! Я не какая-нибудь дешевая потаскуха, вешающаяся на шею любому, кто носит брюки! Я не желаю, не желаю... нет...
Не желаешь? Ах ты чертова идеалистка! Ну тогда отправляйся в душ, да воду пусти похолоднее, а то распалилась-то как сучка в самой поре, насмешливо посоветовал ее собеседник.
Саманта покорилась, осознавая справедливость этого заявления, и спустя пять минут появилась из ванной, завернутая в полотенце, выбивая зубами барабанную дробь. Однако средство оказалось верным – сладострастные мечты покинули ее в ту самую секунду, как первая ледяная капля коснулась разгоряченной кожи.
Растеревшись как следует и уняв дрожь, она приступила в третий раз за вечер к макияжу и причесыванию. А когда завершила этот процесс и кинула быстрый взгляд на часы, то увидела, что время приближается к десяти...
А Доналд Мередит так и не позвонил...