Еще толком не рассвело, когда Джек пинком распахнул дверь на лестницу, вившуюся вокруг цилиндрической постройки. Когда-то это был газгольдер, теперь в строении разместили фабрику по утилизации металлолома. Темное нутро башни, видимое с окаймляющей верх балюстрады, напоминало железную пасть с торчащими обломками зубов. Лучи фонарей выхватывали из ржавой путаницы знакомые очертания машин.

«Поверить не могу, что у меня стоит автоматическая заглушка на интимные сцены! – сокрушался Фист. – Я и не подозревал о ней!»

«Прости, не выпало случая познакомить тебя с ней раньше». Отвернувшись от здания, Джек разглядывал панораму Дока.

«Ну, по крайней мере, тебя с Зарей я видел. Хотя, наверное, с богом оно не считается за настоящий интим», – заявил Фист.

Он возник в воздухе и уселся на перила рядом с хозяином.

«А я снова прокрутил письмо Андреа самой себе. Отличная работа! Эта девочка – умница».

«Я знаю».

Впереди карабкались вверх, в темноту, крутые улицы. Кое-где сквозь сумрак пробивался свет из окон, сияние фонарей, бегущие пятна от фар, очерчивая причудливые строения – частицы причудливых жизней их обитателей. Ночной Док был городом-загадкой, полным недосказанного.

«Теперь видеть его вне сети кажется таким естественным, – заметил Джек. – А раньше тихая спальня где-нибудь казалась мне верхом покоя, хотя и там обязательно порхала пара-тройка реклам – напоминание, что за стенами комнаты кипит жизнь. Чтобы человек не паниковал, ощущая себя отрезанным от остальных».

«Так мы можем нырнуть в сеть в любое время. Джек, тебе это надо сделать! Ты уже семь лет вне сети. А со мной ты увидишь все!»

«За этим мы и поднялись сюда».

Сверху донеслось гудение флаера, пролетевшего где-то высоко, у самого Хребта. Его лампы еще не включились. Их очертания угадывались в рассеянном сиянии города. От них донеслась вдруг серия резких щелчков.

«Заряжаются, – пояснил Джек. – Еще пара минут – и настанет день. Когда они включатся, возьми меня в сеть».

«Что?»

«Фист, разбуди меня вместе с городом».

«Я могу и прямо сейчас».

«Нет. Я хочу постепенно, шаг за шагом, чтобы уж наверняка запомнить все подробности».

Поначалу, казалось, ничего не изменилось. Затем бархатная темнота истончилась, рассвет окропил блеклым золотом дома и предметы, вызывая их к яви из ночного сна. Когда город вынырнул из сумрака целиком, Фист раскрыл первый, базовый компонент оверлея: лежащую на всем координатную решетку, дающую привязку к каждой точке активного входа. Док расчертили белые прямые линии, придавая видимость порядка городскому хаосу. Из каждого узла сетки брызнули бледно-серые лучи, разделив огромный цилиндр на множество кубиков.

«Фист, мы на каком масштабе?»

«Десять на десять метров. Самый мелкий шаг пространственной сетки – миллиметры. Но если я расчерчу поле зрения ими, ты не увидишь ничего, кроме них».

«Само собой».

«Насчет локаций: если не ошибаюсь, ты хочешь видеть только основные ландшафтные метки? Я могу показать базовые описания для всех кубов, но плотность данных большая. За тридцать-сорок метров от себя ты уже ничего не различишь…»

«Фист, показывай только метки. Детализация на уровне улиц, не больше».

В пустоте вокруг родилось информационное поле. Пространство расчертили красные и желтые линии. Летящие буквы соединились в слова, обозначающие улицы, площади, кварталы, дома и станции. Кубы заполнились цветными образами, описывающими состояние просыпающегося Дока. От одного квартала к другому текли волны красок, всякий раз меняя оттенки, превращая город в огромную палитру.

«Восхитительно, – резюмировал Джек. – А сейчас давай-ка посмотрим на людей».

«Уровень детализации?»

«Базовый».

«Я разделю пополам: красные – мужчины, синие – женщины», – предложил Фист.

«Покажи и потогонов».

«Ладно, они черные. Детализация минимальная, пиксель на человека».

Паяц махнул рукой, и колоссальную сеть вокруг испещрили крошечные пятнышки. Большинство красных и синих – в жилых кварталах. Многие еще в постелях либо, по крайней мере, дома. Но некоторые уже ехали на работу – красные и синие точки словно припудрили улицы. Поезда представлялись цветными линиями, движущимися между длинными узкими сборищами точек – станционными платформами.

«В час пик их зальет целиком, – предсказал Фист. – Сплющит, как мягкое тесто. Прямо как мякишей, ха!»

«Фист, прекрати».

«Ты только глянь на потогонов!»

Город испещряла чернота. Большая часть черных точек собралась в группки.

«Еще спят на своих фабриках», – заметил Джек.

«Фабриках?»

«Так называются места, где они прячутся и загружаются „потом“».

«Разве потогоны не опасны под „потом“?»

«Если их не трогать – нет. А Внуб следит, чтобы их не трогали».

Несколько черных точек двинулись в сторону станций и главных улиц.

«Кто рано встает, первым „пот“ обретет! – пропищал Фист. – Интересно, увидим мы среди них Ахматова?»

«Я думал, ты его полностью обезличил».

«Но оставил персональные метки».

Веки паяца щелкнули, опустившись, – Фист сосредоточился.

«Вот он!» Паяц указал пальцем наверх и вправо.

Белый кружок выделил точку в переулке жилого квартала.

«Ахматов в задней комнате кафе».

«Разве Ахматова могут обслуживать? – удивился Джек. – Ты говорил, он теперь невидимка».

«Кафе еще не открылось. Наверное, он вломился внутрь, чтобы укрыться».

«Ладно, не будем отвлекаться, – решил Форстер. – База у нас в порядке. Теперь попробуем развлечения и коммерцию».

В картинку словно выстрелили цветной дробью эмблем и вывесок. А с ней, врезаясь в глаза и уши, прилетела жуткая какофония тысяч слитых воедино рекламных завываний.

«ФИСТ!!!» – заорал Джек.

Он согнулся, как от удара кулаком в живот, и зажмурился, прижав ладони к ушам.

«Ох, дерьмо, забыл ограничители!»

Рекламный вой стих так же внезапно, как и прилетел.

«Фист, черт побери, никто же не слушает все сразу!» – с трудом выговорил Джек, отняв ладони от ушей и тряхнув головой.

Вокруг кипел разноголосый галдеж. Мир сверкал картинками, сетевыми значками, видеороликами, и все это сопровождалось песнями и криками. То там, то тут вспыхивали одинаковые эмблемы торговых сетей: ломти пиццы пританцовывали на толстеньких ножках, кружки с кофе летали на трепещущих, глянцевито-коричневых крылышках, а гламурный лоточник вдохновенно пел о своем товаре. Стоило Джеку задержать взгляд на символе, тот расползался на четверть экрана. Если выждать пару секунд, из символа поползут описания скидок и предложений.

«Я уже и забыл, как ненавидел все это», – покачал головой Джек.

«Ничего, сейчас выправлю».

«Сможешь блокировать?»

«Большинство бы не смогло, а я все сделаю!»

Мельтешение значков заметно замедлилось.

«Семь лет назад их было меньше», – вздохнул Джек.

«Эй, посмотри! Там что, и в самом деле танцующий у шеста гамбургер?»

«Боюсь, что да».

«Ваши культурные достижения не перестают меня восхищать».

«Кстати, выжженные места тоже показались на сетке», – сообщил Джек.

«Они в одном слое с коммерцией? Ух ты!»

Над городом висели лица детей – черно-белая память об ушедшем. Образы сменялись каждые полминуты, одно скорбное лицо медленно перетекало в другое. Иногда вспыхивали слова, например «помни», или «невинный», или «нет с нами».

«Депрессивненько смотрится», – сообщил Фист.

«Так и было задумано. А теперь – социальные сети».

«Ладно».

Архитектура Дока проектировалась с расчетом на социальные сети. По всему полю зрения вспыхнули узлы и магистрали неформальных человеческих связей. Деловито пульсировали неформальные группы по интересам, люди вносили первые утренние дополнения в свой статус, здоровались с приятелями на разных концах города. За неформальными сетями тускло поблескивали корпоративные. Скоро пробудятся и они. Часть превратится в плотные раздутые сгустки – служащие соберутся в офисах, заводах и магазинах. Другая часть, от сетевых фирм, не требующих сбора сотрудников в одном месте, останется растянутой по городу. Небольшая толика потянется вместе с рабочими за пределы Дока, в Бородавку или даже Дом. И уж совсем тонкий пучок прыгнет в пустоту, полезет к Хребту и гаваням за ним и еще дальше.

«О чем сегодня говорят?» – осведомился Джек.

Мир заполнился человеческим гамом. Различить что-то связное было трудно. Люди радостно гомонили, приветствуя новый рассвет, нового партнера, даже новую чашку хорошего кофе. Другие, унылые, с тоской глядели на очередной день работы, брюзжали об одиночестве и холодной постели, стонали от похмелья.

«Так все банально!» – заныл паяц.

«Обычные человеческие дела. Столь же важные, как необычные».

«И зачем слушать их глупости? Что дальше?»

«Покажи мне Пантеон», – попросил Джек.

«Богов? Но они увидят тебя».

«Фист, я доверяю твоим охранным системам».

«Хорошо, я их инициирую. Но – терпение. Их не сразу загонишь на место. Закрой глаза».

«Фист…»

«Закрой, я сказал».

Джек зажмурился, и мир исчез. Сумятица утренних голосов плеснула в уши и стихла. Пронзительно свистя, забился в металлических конструкциях ветер. В небе вспыхнуло что-то невыносимо яркое даже сквозь веки. Дрожа, родился тяжелый фабричный гул – словно хор машин пел в стальной церкви.

«Джек, ограничиваю сигнал!»

Гул стал ревом, затем ослаб, стих до мягко пульсирующего ритма. Вспышки и гул за ними повторились одиннадцать раз, неизменно слабея, отфильтрованные Фистом.

«Как оно?» – поинтересовался Джек.

«Трудно с их сигналом справиться, не выдавая наших сигнатур, но можно. Сейчас, ага… Все, открывай глаза!»

Мир снова изменился. Хребет заменили шесть огромных божественных символов, представляющих каждого из Пантеона. Лишь два отдаленно напоминали людей: Королевство с бритой головой и как всегда великолепная Заря. Она предстала во весь рост, одетая в мерцающее платье, струящееся и изменчивое, как сама мода. Впрочем, Заря и была воплощением моды. Программы Зари откликнулись на явление богини, и на мгновение, пока Фист не блокировал сигнал, Джек влился в армию ее восторженных почитателей, истово воспевающих ее ослепительный стиль.

Остальные божества предстали абстракциями. Лепестки Розы были обычного убийственно-алого цвета, мягкие и нежные – но теперь из-под них выглядывали острые зеленые шипы. По-прежнему медленно и плавно вращался стеклянный куб Сандала. Близнецов представляла длинная череда качающихся весов. Сперва синхронно поднимались чашки с одной стороны, потом с другой. И конечно же, здесь был Сумрак.

Низвергнутый бог, более не способный действовать самостоятельно. Однако конкуренты еще не смогли поглотить все его корпоративные структуры. Тысячи людей еще нуждались в его программах, доступе к данным на его серверах, его стратегическом планировании, финансовых службах. Так что ворон Сумрака еще сидел среди богов, но его унижение было очевидным. Широкая стальная лента опоясала его, сдавив крылья. С кольца, не дающего раскрыться клюву, свисала цепь, прикованная к серебряным кандалам на лапах. Вокруг головы обмотана закрывающая глаза тряпка. Символ Сумрака словно окаменел в своем унижении.

«Больно это видеть, – сказал Джек. – Раньше его ворон был такой живой, такой зоркий».

Когда-то птица постоянно вертела головой, почесывая взором Док и отслеживая каждую коммерческую операцию.

«Послушай, Джек, они… Они же огромные!»

«К ним привыкаешь. И вскоре уже не обращаешь внимания».

«Не обращаешь внимания?!» – изумленно выдохнул Фист.

От основания каждого символа ниспадали в город тысячи серебристых нитей. Каждая – связь с почитателем бога, сверкающая бегущими огоньками. Небесный патрон обменивался данными со своей клиентурой. Чем гуще и толще серебристый пучок, тем больше приверженцев.

«Посмотри на Сумрака», – кивнул паяц.

Идущий от его символа пучок был куда тоньше, чем у остальных одиннадцати, и свинцового цвета.

«Удивительно, что у него осталось столько поклонников, – протянул Джек задумчиво и вдруг предложил: – Давай посмотрим на моих родителей!»

«Отца твоего я вижу. И спасибо Исси, теперь могу выслеживать фетчей. О, вон и мамочка!»

«Убери остальных».

Россыпь точек растаяла, оставив единственный красный пиксель рядом с единственным синим на далекой улице за Хребтом.

«Наверняка они еще в кровати».

Джеку вспомнилось детство и то, как надежно и спокойно ему спалось с мыслью, что родители рядом, за стеной. Они ведь крепкий теплый заслон от ночных страшилищ, защита от мелких бед и горестей обычного ребенка из обычной семьи на Станции.

«Можно посмотреть на них вблизи?» – спросил он, удивляясь спокойствию своего голоса.

«О да! – Фист скабрезно ухмыльнулся. – Вдруг да и увидим кое-что, хе-хе! Будет мне компенсация за прошлую ночь».

«Фист, мать твою! Если что, немедленно отключись. Как смотреть?»

«Да легче легкого! Хм, ну-ка… Так, лучший способ – через блок следящих за улицей видеокамер. Хотя оно, конечно, не без риска. Камерами заведует Роза, а у нее коды железные».

«Если Гарри умеет взламывать камеры, то сумеешь и ты».

«А-а, этот склизкий хитрый гад! Так, надо по-быстрому…»

Фист закрыл глаза и отправился мысленно в сеть, разыскивая линзы, способные увеличить изображение. Джек уныло и растерянно глядел на пару точек, почти недосягаемо далеких.

«Готово!»

Перед глазами Форстера полыхнул яркий прямоугольник, высветив улицу с цветными домами. Джеку показалось, будто открыли окно в память.

«На гнезде с камерами есть видеодроны. Сейчас подхвачу один», – сообщил паяц.

Вид изменился. Робот-муха снялся с камер, полетел, завис перед окном дома на втором этаже. Оно было распахнуто, но задернуто шторами. Фист направил муху в спальню. На двуспальной кровати лежал отец.

«Подключаю твою маму…»

«Разве для этого не придется менять ее установки? Это же может только отец!»

«Исси мне показала, как взломать их ненадолго».

На кровати вдруг оказались двое.

«Звук!» – потребовал Форстер.

Отец храпел. У Джека защемило сердце. Так захотелось шагнуть туда, в старый дом, вернуться в детство!

«У тебя всего полминуты», – предупредил Фист.

«Подведи камеру ближе!»

Отец испустил в особенности звучный храп. Мама пошевелилась, протянула руку, чтобы толкнуть его. Он заворчал, перевернулся на другой бок. Джеку представилось, как процессоры его мозга симулируют прикосновение. Мама вздохнула, убрала руку – и вдруг напряглась.

«Она просыпается! Уходим!» – прошипел Фист.

«Нет, остаемся. Я хочу увидеть ее».

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – спросила она, приподнимаясь на локте.

«Черт! Она сканирует нас!»

Женщина повернулась к камере.

«Исси предупреждала: они способны на это! Все, прерываю связь!»

«Нет».

«Джек, это опасно!»

Женщина подалась вперед, и на ее лицо упал свет, просачивающийся в узкую щель между штор. Джек охнул. Он увидел мать впервые за семь лет. Она казалась такой живой, такой настоящей.

«Что здесь? – прошептала она. – Кукла?»

И затем выдохнула чуть слышно, растерянно, отчаянно:

«Джек?»

«Она засекла нас!» – взвизгнул паяц.

«Фист, ты не разорвешь связь!»

«Еще мгновение – и Внуб засечет нас, Пантеон нас увидит! Мать твою, Джек, ты гребаный идиот!!!»

Но Форстер его не слушал.

«Мама?»

«Это и в самом деле ты?»

Отец пошевелился.

«Мама, это я», – прошептал Джек, не зная, может она его слышать или нет, забыв на мгновение о том, что она давно мертва и он не стоит перед нею.

«А мне сказали, что ты… Ох, Джек, ты ли это?»

Раздался треск, словно от электрического разряда, – и экран погас. Джек представил робота-муху, падающего на пол в далекой комнате, отца, придвигающегося к плачущей жене.

«Я же говорил тебе не отключаться!» – крикнул он яростно.

– Он и не отключался, – появившись внизу лестницы, сказал Сумрак. – Прервал связь я.

Бог поднимался по ступенькам, и под его ногами звенел металл.

– Ты подошел вплотную к границе. Еще пара секунд – и вы оба оказались бы в большой беде.

– Ты наблюдал за нами все время?

– Я установил сигнализатор на тот случай, если ты выйдешь в сеть. Подумал, что тебе не помешает толика конструктивной критики. И как оказалось, не ошибся. Приятно сознавать, что я еще могу быть полезным, хоть мне и подрезали крылья.

Сумрак указал рукой на свой символ:

– Отвратительно видеть его таким.

Раздираемый яростью и болью, Джек молча глядел на бога, не решаясь раскрыть рот, – наружу бы вырвались только проклятия. Неловкую тишину нарушил Фист.

– У меня все под контролем! – объявил он угрюмо.

– Не сомневаюсь, – заметил Сумрак с ледяной вежливостью, указывающей на то, что он нисколько не верит паяцу.

– Да пошел ты! – взвился Фист. – И не вздумай снова ковыряться в моей гребаной голове!

– Можешь не беспокоиться, в этом нет надобности. Надеюсь, теперь ты понял, что нам обоим угрожает один враг. Мне остается всего лишь смиренно попросить о помощи. Вы же не против? Для вас двоих это не составит труда.

Фист сделал вид, что сплюнул.

– Но не стоит тратить время на бессмысленную перепалку. Джек, хочу поздравить тебя с успехами.

Форстер наконец справился со злостью и ответил вопросом:

– Ты что имеешь в виду?

Бог ступил на галерею, и Джек попятился.

– Тебе нечего бояться, – заверил Сумрак.

– Я не боюсь. Но я не доверяю тебе.

– Мальчик мой, если бы я хотел навредить, то позволил бы тебе болтать с дорогой покойной мамочкой до тех пор, пока все на свете не поняли бы, что твой паяц уже не в клетке. И что бы ты делал тогда? Тебя посадили бы в ячейку Тьюринга, с которой ты уже познакомился на Каллипсо, и продержали бы пару оставшихся тебе месяцев. Итог: ты – мертв, Фист достался врагам. Я не хочу, чтобы произошло подобное.

– Говори, что хочешь, а потом проваливай!

– Джек, ты добился многого. Меня в особенности впечатлило твое решение сотрудничать с Гарри. Уверен, он тебе очень поможет.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Ты и не представляешь, как много я могу выведать от тех, кто еще верен мне. Меня впечатлила и твоя небольшая авантюра с Ахматовым.

– Ты все видел? – удивился Джек.

– За всем нужно присматривать. Мой ворон-символ слеп. Но я-то – нет.

– И ты глядишь не глазами Яматы?

– О небеса, и как тебе это в голову взбрело? – В голосе бога послышалось искреннее изумление.

– Ты и не подумал защитить меня.

– С чего бы? Я знаю, что тебя держат в целости и сохранности. К тому же раскрывать свое участие мне нет никакого резона. Мне бы очень не хотелось, чтобы разошлись слухи о моей, хм, самодеятельности. Я, знаешь ли, могу немного больше, чем это принято считать сейчас.

– Да уж, ты можешь играть в политику моей жизнью. И жизнью Фиста тоже. Все как раньше. Тебе известно, зачем он нужен им?

– Нет. И мне не слишком интересно. Возможно, его умение взламывать сеть пригодится для контрабанды наркотиков или его используют для атаки на Тотальность, чтобы снова начать войну. Это уж тебе выяснять. Честно говоря, я больше озабочен твоей верностью. Как я понимаю, я уже не твой главный покровитель? Заря заняла мое место. Она по-настоящему щедра с тобой. Думаю, уже пару поколений она не вкладывала так много себя в кого-либо. Джек, она очень неравнодушна к тебе.

– Я не собираюсь использовать ее подарки.

– Как хочешь. Возможно, в том не возникнет надобности.

– Сумрак, я просто не стану.

– Уверен, что ты не станешь и принимать предложение спасенного тобой искусственного разума. Джек, твой взгляд на Тотальность слишком наивен. Возможно, неправильно было начинать войну с ними, но это не значит, что им можно доверять. Держись подальше от них.

– Посмотрим.

– Я серьезно.

– Да уж, не сомневаюсь, – хмыкнул Джек.

На мгновение повисла тишина. Порыв ветра взметнул прядь волос бога. Джек отметил, как реалистично выглядела симуляция, и помимо воли восхитился. Его бывший покровитель не упускал ни единой мелочи.

– Сумрак, ты хочешь сказать мне что-нибудь еще?

– Я регулярно сообщал мистеру Стабсу о ваших с Фистом приключениях. Стабс всегда рад слушать о них, что лично мне кажется добрым знаком. Думаю, он постепенно подходит к мысли повидаться с вами, а в особенности с Фистом.

– Представить себе не могу, с чего бы ему не хотеть? – поделился мыслью паяц. – Думается мне, ты вообще с ним не общался.

– Верить мне или нет – дело твое. Уж извините, но мне пора. Я уже рассказал вам почти все, что хотел. Жаль, что вы оба не в настроении слушать.

– И слава богу! – прошипел паяц.

– Да уж, искренность сейчас – увы! – такая редкость. Тем она ценнее. Хочу предупредить, что ты пропустил пару редко используемых сетевых портов. Если кто-нибудь пропингует их, то сразу определит: вы – в сети. Я-то увидел их сразу, но я уже давно слежу за вами. У вас есть минуты три-четыре до того, как вашими портами займется Внуб. Закройте их сейчас же.

– Фист? – окликнул Джек.

Но паяц уже исчез.

– Когда-нибудь вы мне скажете «спасибо» за сегодняшнее, – заметил бог Джеку.

– Ты не дождешься от меня слов благодарности.

– Может, и не скажешь, – печально улыбнулся Сумрак. – Прощай, мой мальчик!

И он исчез. Виртуальный воздух с шумом хлынул на место, занимаемое виртуальным телом.

Снова появился Фист.

– И как? – осведомился Джек.

– Не забывай: это из-за тебя нас чуть не замели! – огрызнулся паяц.

– Он был прав?

– Да, была парочка открытых портов. Но никто бы не заметил их! Да и я на следующей проверке обязательно сам нашел бы эти порты.

– Фист, мать твою! Ты говорил, мы стопроцентно защищены.

– Да все у нас в полном порядке, – отмахнулся паяц. – Твой затраханный бог – сущий параноик.

– Фист, полная проверка файрвола и общей безопасности! Немедленно! А пока делаешь, полностью выведи нас из сети.

– Джек, ну что за дерьмо? – заныл паяц. – Почему ты не можешь просто поверить мне?

– Рисковать нельзя! Никто не должен узнать, что ты не в клетке. И я не хочу, чтобы Сумрак – или кто-нибудь еще – следил за нами.

Фист изрыгнул поток ругательств и пропал. Джек вздохнул. Прошлое было намного проще настоящего. Может, сейчас мама уже уснула, а отец еще не спит, озадаченный и удивленный. Интересно, сказала ли она ему, чье присутствие ощутила? А может, она объяснила себе произошедшее просто программным сбоем, какие случаются с засыпающими фетчами? Форстер посмотрел еще раз на Док. Без сети перед глазами остались только здания и пустынные улицы, тянущиеся вдаль, карабкающиеся вверх и теряющиеся в рассветном сиянии. Жизнь снова скрыла лицо и спряталась.