Прошли часы. Джек казался спящим, но на самом деле он увлеченно общался с паяцем.
«Хвала богам, я снова здесь! – пропищал Фист. – Ты ж без меня не можешь. Подумать только, тебя спасли дети!»
«Это очень способные дети. Они уже долго прячутся от Внуба».
Фист помолчал пару мгновений.
«Так, кое-что понял, – сообщил он затем. – Эта комната – клетка Тьюринга. Никаких взаимодействий с сетью для тех, кто внутри. А на малышке – мощные защитные программы. Она невидима в сети. Но это, похоже, не все».
«Они говорили – львы, медведи и тигры их тоже не видят. Значит, дети невидимы и для охранных программ».
«Да. Но не навсегда. Их защита пропадет, когда они станут подростками. Тогда сетевое присутствие Лиссы полностью активируется и отключит защиту».
«А что с мальчиком?» – спросил Джек.
«Похоже, его защита отключилась несколько месяцев назад. Но он с тех пор не выходил в сеть. Наверное, прятался здесь все время».
«А это возможно?»
«Почему нет? Конечно, если его здесь кормят».
«Фист, я не то имел в виду».
«Я понимаю. Бедный парень».
Сочувствие в голосе паяца удивило Джека. Он захотел сказать об этом Фисту, но передумал, боясь обидеть того и все испортить.
«Клетку и защиту они не могли получить от родителей, – равнодушно заметил Джек вместо того. – Чересчур сложно».
«Их старики наверняка были не только террористами, но и хакерами. Хм, интересненько… Я пороюсь в коде, посмотрю, как там и что».
«Нам нужно покопаться не только в коде. Пора разобраться, что именно случилось в „Трушилде“».
«Там я мог убить бога, но мне не позволил это сделать Джек „Совесть“ Форстер, и наши шкуры малость подпалили. Вот и все».
«Кстати, а ведь из всех паяцев убить бога способен только ты, – заметил Джек. – Остальных вырастили на разумах военных, специалистов по Тотальности, не представляющих устройства Пантеона. Эти куклы запутались бы в охранных программах богов».
«Да, паяц плюс бухгалтер равно способности затрахать бога, – самодовольно подтвердил Фист. – Джеки-приятель, оно было как два пальца обоссать. Безопасность Пантеона – полное дерьмо. Они там нос задрали и ни черта не видят».
«Ну не-е-ет… – протянул Джек благоговейно. – Иногда, работая поблизости от Пантеона, я слышал вдали рык его охраны. Однажды я разбирался с пятилетним планом и увидел файрвол Близнецов на горизонте – недостижимый и непостижимый. Он пылал невыносимо ярким пламенем. Я не мог на него смотреть дольше нескольких секунд. Даже не представляю, как описать его».
«А для меня все выглядело не так. Маленькая дверца. Я просто пнул ногой – и бац! – все нараспашку. Но я всегда знал, что я особенный. Эх, если бы другие паяцы видели! Посмотрел бы я на физиономии этих военпродуктов, когда б они увидели, что я умею».
«Ты более чем особенный, – заверил паяца Джек. – Фист, ты – богобойная пушка Пантеона. Скажи, ты и в самом деле мог бы убить Королевство?»
«Я мог сделать что угодно: напакостить в его корпоративных структурах, обвалить его фирмы, стереть его личность, скопировать наши на ее место… Постой-ка…»
Фист умолк на мгновение, а потом завопил, дрожа от возбуждения:
«Да я мог бы записать нас на место Королевства! Мы бы стали им! Джек, мы могли бы стать богами! Я мог бы стать богом! Давай вернемся и сделаем это!»
Ликование паяца напугало Джека.
«Ты не подумал о последствиях. – Он постарался, чтобы голос звучал как можно более спокойно и твердо. – Не забывай: у нас нет доказательств, обличающих именно Королевство. Если убить бога, погибнет много людей. А другие боги убьют нас. Мы продержимся самое большее несколько мгновений».
«НО КАКИЕ ЭТО БУДУТ МГНОВЕНИЯ!»
«Вспомни гнев Зари, – посоветовал Джек добродушно. – Представь, как за тебя возьмутся одиннадцать таких, как она».
«Да я разнесу их всех к чертям!»
«Несмотря на свои нынешние повреждения?»
«Да брось, Джек! Ямата лишь чуток задела меня. Ба, мелочи!»
«В самом деле?»
«Я в порядке! Хотя… Э-э, конечно, есть пара синяков… Но ведь пустяки же!»
«А ну-ка покажи мне».
«Да мне и думать про них неохота, – отмахнулся паяц. – Брось, давай за дело! Я – богобойная пушка Пантеона! Может, мне и не хватает пары снарядов, но я готов стрелять!»
Но теперь в его голосе звучало чуть меньше глумливого ликования – и чуть больше тревоги. Любопытно, насколько же тяжелы эти его «синяки»?
«Мне нужно их видеть, – повторил Джек спокойно, но твердо. – Я не пущу тебя никуда, пока не покажешь».
«Ну, Джек…» – заныл Фист.
«Я сказал».
Паяц выпустил серию картинок. Он предстал на них завернутым в плотно застегнутый и затянутый поясом плащ. На голове – котелок.
«Ну вот! Почти ни царапинки».
Раскинув руки, паяц повертелся вправо-влево. Похоже, он не заметил, что плащ порван под мышкой. В дыре виднелось обгоревшее тело с остатками одежды. Из-под шляпы торчали клочья волос. В движениях появилась разболтанность, будто связки растянулись и стали чересчур подвижными. Лицо и руки – темнее обычного, подкопченные дымом.
«Выглядит серьезно».
«Джеки-малыш, да я в порядке, в полнейшем! Ха-ха-ха! – Его смех казался натужным. – Всего-то пришлось переместить часть внутренней памяти. Да и ремонт еще не окончен. Так что полного видео пока – увы – не будет».
«Ты не способен атаковать в полную силу», – заключил Джек.
«Ну зачем ты все портишь?!»
«Я помогаю тебе мыслить здраво. Как ты сейчас собираешься ударить по Королевству?»
Фист промолчал.
«Сможешь ударить так, чтобы гарантированно прикончить?»
«Джек, да мать твою!»
«А если у тебя не получится? Бог сотрет и твою личность, и мою. А потом он восстановит твои боевые системы и нападет на прочий Пантеон. Мы умрем, а Королевство сможет подчинить либо убить всех своих коллег. Ты этого хочешь?»
Потрепанное лицо Фиста застыло на мгновение. Как никогда раньше, паяц был похож на деревянную куклу. Но паяц быстро ожил и заявил энергично:
«Все, надоело мне про это! Давай лучше про Ямату и Гарри. Про Королевство поболтаем, когда я покончу с ремонтом».
«Отличная идея, – поддержал Джек, у которого словно гора с плеч свалилась. – Как же Гарри сумел драться с ней и победить?»
«Могу сказать. Я сканировал его, когда он прошел через меня. Так что у меня его номерочек, и Яматин тоже. И ты знаешь, что по-настоящему странно? На системном уровне они неотличимы».
«Но она же ударила по тебе боевыми программами Тотальности!»
«Ямата – постчеловеческий разум, работающий на платформе, разработанной Тотальностью. Та медуза была сетевым образом Яматы. Гарри прикладывает больше усилий к тому, чтобы выглядеть прилично, но на самом деле он точно такой же. Потому он и смог ее прищучить».
«Но в среде Тотальности нельзя запустить человеческий разум. Тотальность и человеческое сознание работают совсем по-разному».
«Ямате и Гарри про это, наверное, никто не сказал, – съязвил паяц. – Я глубоко не лазил, но там изрядно сложное наслоение наших программ и Тотальности. И кстати, никакого софта для фетчей. И Гарри, и Ямата и рядом не стояли с Гробовыми Драйвами. Едва откинув копыта, оба стали тем, что ты видел сейчас».
«Вот дерьмо! А как с Яматой во плоти?»
«Думаю, клоны. Мозг убрали, череп заполнили наногелем. Ямата управляет ими дистанционно. Ее сигнал прослеживается до Небес. А Гарри где-то вне Станции. Скорее всего, на высокой орбите над Землей».
«Нужно сообщить Ифору», – заключил Джек.
«Зачем? Он из Тотальности, а они работают на платформах Тотальности. Спорю, он тут причастен. Подставляют нас чертовы мякиши! Надо было их всех к ногтю прижать!»
«Они ни при чем. Клоны Яматы – копии одного тела. Тотальность не делает ничего подобного. Они слишком ценят индивидуальность. И никогда не повторяются».
«А как насчет Гарри? Он, может, сидит на сервере где-нибудь в „снежинке“».
«И как, по-твоему, Тотальность заполучила его? Да и зачем? Нет, тут работа Королевства. Кто еще способен запустить два человеческих разума на платформах Тотальности?»
«И ты не разрешаешь мне тронуть его и пальцем, – упрекнул Фист. – Надеюсь, ты понимаешь, что сделался его подстилкой!»
«Мы должны отыскать твердые и однозначные доказательства причастности Королевства. Их мы передадим Заре, Сумраку и Тотальности. Вместе они уничтожат преступника. Мы станем героями. А Королевство не сможет наложить лапу на твои стволы».
Фист зевнул.
«Спать охота?»
«А-а, ремонт зовет. Придется отключиться на время. Да и разговор скучный вышел».
Фист снова нырнул в глубину сознания и вскоре изобразил писклявый храп. А Джек тихо радовался тому, что смог удержать паяца, взбудораженного мыслями о новых возможностях, от рискованных поступков. А ведь его и дальше придется контролировать, не позволяя причинить вред себе и другим! Вот морока! А есть еще и Андреа. Надо бы ее защитить… Если Гарри обнаружит связь жены с Джеком, может сорвать на ней злость. А ведь он может, хоть любовники очень старались скрываться.
– Не хочу рассказывать ему, пока не придет время, пока не удостоверюсь, что все серьезно и быть не может иначе, – обычно говорила Андреа. – Гарри очень разозлится, если обнаружит.
Джек постарался убедить себя, что не мог Гарри обнаружить их связь. Никак не мог. И вздохнул про себя.
Сон пришел вместе с воспоминаниями о ней – словно теплые волны ласкали объятый сумраком берег. Джек вспомнил, как впервые увидел Андреа в ночном клубе «Канджи-таун». Форстер поспорил с Девлином о музыке, и тот затянул его в клуб.
– Я ж говорил тебе: она намного лучше всего, что есть у ваших засранцев в Доме, – твердил Гарри горячо. – Если бы она не ушла к Близнецам, была бы самой яркой звездой на Станции.
Единственный прожектор вырвал бледную маску ее лица из тьмы, оставив остальное погруженным в ночь.
Джек вспомнил, как впервые поцеловал ее. Жаркой волной нахлынувшая нежность, застигшая обоих врасплох после нескольких часов, которые они провели вдвоем в пустом баре. Между ними посверкивали тусклым золотом два полупустых стакана. К тому времени как они решили допить их, лед уже растаял в бледном огне виски.
– Ты зря делаешь вид, что не из Дока, – впервые сказала ему Андреа тогда.
Узнав Джека получше, она не раз затаскивала его на улицы детства, заставляла вспомнить прошлое.
– Ты здесь и отсюда, – говорила она. – Настоящий ты, а не житель Дома, сделанный Сумраком.
Андреа нарочито подчеркивала свой акцент Дока, когда была с Джеком, вставляла жаргонные словечки, каких обычно избегала. Он вспомнил, как проходил с ней вместе мимо детской площадки. Дети с хохотом бегали и кувыркались.
– Когда-то я любил это место, – заметил он.
– Только посмотри на них, – умилилась она. – Они и в нашем мире смогли отыскать радость.
Потом ему становилось все труднее отпускать ее к Гарри. К концу их связи Джек почти все время жил в своем отеле в Доке, перезнакомился со всем персоналом, закрывавшим глаза на частые ночные визиты Андреа. Она тоже мучилась. Чем сильнее она любила Джека, тем больше ее терзала совесть.
– Гарри не всегда бывает хорошим, – призналась Андреа как-то во время ночной ссоры. – Но ведь он любит меня. Все лучшее в нем – для меня.
К утру она чуть не плакала. Все повторяла: «Я должна идти, должна». Но оставалась на месте.
А через три дня в Луну врезался астероид.
Милосердный сон опустился на Джека перед тем, как всплыла в памяти последняя встреча с Андреа. Дремота рассеивала мысли, забирала боль, лишала воображение яркости и силы. Напоследок он подумал о программе, делавшей потогонов невидимыми. Вспоминая связь с Андреа, он размышлял над тем, что позабыл и какая правда всплывет, если он заново прокрутит в памяти и обдумает пережитое вместе с Андреа.
И наконец заснул, слишком измотанный даже для снов.