Форстер лежал на спине в жаркой удушливой темноте. Сверху доносился приглушенный лязг и скрежет непонятного механизма. Джек не мог двинуть ни ногой, ни рукой, застрявшими в чем-то твердом и грубом. Он дернулся, желая приподняться, и ударился лбом. Воющий скрежет то и дело прерывался, но неуклонно делался все громче.
– Ты уж извини, – пробормотал Фист.
Вспыхнул свет, болезненно режущий глаза.
– Ой, пардон.
Глазам стало легче – паяц направил фонарь в другую сторону. Хозяин с куклой лежали в длинном тесном деревянном ящике из неплотно пригнанных досок. В щели просочился и затвердел цемент.
– Это лучшее из всего, на что меня хватило, – сообщил Фист, прижатый к груди Джека.
Снова загрохотало и заскрежетало, и паяцу пришлось вопить во всю глотку:
– Все это виртуальное! Мы в глубине твоего разума!
– Что за шум?! – крикнул в ответ Джек.
– Сверло! Гарри пытается пробиться к нам!
– Сколько у нас времени?!
– Пара минут! Но нам хватит!
– Фист, на что хватит?!
– Прости, Джек! У меня не было выбора!
– Выбора чего?!
– Мне пришлось! Нельзя давать этому говнюку мое оружие!
– Ты о чем?! – крикнул Джек.
Шум сверления стал еще громче.
– Мне очень жаль! Но боль скоро пройдет! – крикнул в ответ паяц, а затем наклонился и накрыл маленькими деревянными ладошками рот и нос Джека.
Тот не сразу понял, что делает паяц. Форстер забился, затрясся, но гроб был очень тесным, а Фист – сильным и цепким. И вскоре Джек сдался.
В темноту просочился свет, деревянные стенки исчезли. Джек завис в бесконечности и вспомнил о храме Зари. Его окутал негромкий, но мощный и ритмичный звук – словно воздух разгоняли огромные птичьи крылья.
Потом Джек умер.