Просперон был мертвым миром.

Он был таковым задолго до того момента, как боевой брат Арамус впервые ступил на его поверхность. Теперь это было ясно. Но, как и другие десантники из Пятой роты Кровавых Воронов, Арамус получил приказы, и обязан исполнять их, несмотря на риск... Невзирая на цену.

Кровавые Вороны получили задание эвакуировать с планеты имперские реликвии до того, как орда тиранидов, уже захватившая все восточное полушарие, сожмет на них свои челюсти. В выполнении задания были задействованы несколько отделений, каждое из которых получило свою собственную цель. Отделение, в котором состоял Арамус - десятеро космических десантников в сопровождении ротного апотекария - было сброшено в спускаемой капсуле в леса западного полушария Просперона с приказом забрать реликвии, хранящиеся в Темплум Инкарнатум, храме, затерянном в самом центре леса.

Когда Пятая рота прибыла в систему Просперон несколько недель назад, у десантников все еще оставалась некоторая надежда, что тиранидскую заразу удастся выкорчевать с поверхности планеты; однако первый же взгляд на небеса восточного полушария, замутненные бесконечными облаками мицелиевых спор, оказался достаточным свидетельством того, что вторжение продвинулось уже слишком далеко, чтобы быть остановленным. Вокс-коммуникации на поверхности планеты оказались практически полностью парализованы, заполненные помехами из-за воздействия варп-тени, созданной висящим на высокой орбите тиранидским флотом. Когда ветер дул с востока, он нес с собой запах грибков и плесени, разложения и гнили - вонь тиранидоформирования, смрад гибнущего мира.

Без сомнения, для человеческого населения Просперона было трагедией видеть, как мир, тысячелетиями бывший их домом, поглощается Великим Пожирателем. Все те, у кого было достаточно средств для этого, уже сбежали, тем же, кто не мог себе этого позволить, осталось лишь сгрудиться вместе, моля Императора защитить свои души, и ожидать неизбежного. Но для Астартес Пятой роты здесь все еще была работа, которую необходимо было выполнить.

Сержант Форрин пал первым, повергнутый наземь выводком попросту задавивших ветерана числом хормагаунтов. Их кривые косоподобные когти снова и снова обрушивались на кроваво-красный керамит силовой брони десантника - до тех пор, пока болтер и цепной меч сержанта уже не могли более удерживать стаю чудовищ на расстоянии. Остальная часть отделения, рассредоточившегося развернутой цепью во время движения по лесу, оказалась слишком далеко, чтобы добраться до Форрина вовремя и чем-либо помочь, пока не стало слишком поздно. Используя боеприпасы «Адский огонь», которыми, вследствие чрезвычайных обстоятельств, были снаряжены их крупнокалиберные болтеры, отделение с безопасного расстояния расправилось с выводком хомагаунтов, оставив от монстров лишь жалкие ошметки разорванных тел и заливший лесную подстилку ихор.

После смерти сержанта отделение осталось без командира, но это не помешало Кровавым Воронам продолжить исполнение свою миссию. Каждый космический десантник знал свои обязанности и свою роль, и, после потери ведшего их Форрина, командование перешло к брату Веле.

Держа оружие наготове, отделение продолжило путь сквозь леса Просперона, оставив тело сержанта на попечение апотекария, задержавшегося, чтобы сделать все необходимое.

Склонившись над истерзанным телом сержанта Форрина, апотекарий Гордиан приготовил редуктор. Хормагаунты вскрыли керамит силовой брони сержанта, словно ореховую скорлупу, и в клочья разорвали плоть, но, насколько мог судить Гордиан, прогеноидные железы не пострадали. Приступив к работе, он стал повторять про себя слова Кредо Апотекария, которые всегда носил в своем сердце. За долгие годы службы апотекарием Пятой роты Гордиан привык использовать Кредо в качестве своеобразной литании, подобно линзе фокусирующей разум на конкретной задаче. Того, кто может сражаться - исцели...

При помощи редуктора Гордиан твердой рукой извлек прогеноидную железу из груди Форрина. Даже если бы сержант был все еще жив, раны были слишком серьезны, чтобы можно было надеяться спасти его; медицинское оборудование нартециума, который Гордиан носил на спине, было бы неэффективно против полученных сержантом травм. Если бы сержант был все еще жив, у Гордиана не осталось бы выбора, кроме как принести ему Милосердие Императора перед извлечением железы. Тому, кто не сможет сражаться более - даруй мир...

Гордиан совершал эту операцию бесчисленное количество раз, больше, чем он хотел бы помнить, но повторение Кредо помогало ему оставаться сосредоточенным. Эта было не рутинное бездумно совершаемое действие, но торжественная и священная обязанность. Он благоговейно поместил железу в хромированную чашу, и, очистив с помощью пульверизатора, переложил в самозакрывающийся трубчатый контейнер, один из десяти, что он носил в своем нартециуме.

От того, кто мертв - возьми, что причитается ордену.

Он рассматривал железу как имущество ордена, священную реликвию, даруемую космическому десантнику при инициации и возвращаемую обратно после его смерти. Без геносемени, содержащегося в прогеноидных железах павших десантников было бы невозможно создать зиготы, с помощью которых могут быть созданы новые космические десантники. Если когда-нибудь геносемя будет потеряно, со временем погибнет и сам орден, и войска Империума ослабнут, лишившись его поддержки. Бережно закрепляя защитный контейнер в нартециуме, Гордиан услышал позади себя шорох, и, бросив редуктор на землю, развернулся на месте с болтером в руке. Апотекарий увидел генокрада, с ошеломляющей скоростью несущегося прямо на него, размахивая когтями. С раздутого брюха твари свисали ловчие крючья.

Гордиан не стал тратить время на разглядывание монстра, и выпустил в него очередь «Адских огней». Керамические оболочки болтов врезались в панцирь чудовища, позволив находящейся внутри мутагенной кислоте проникнуть в торс генокрада, пожирая его изнутри. С отвратительным визгом, выражающим боль, гнев или разочарование, а может, и все три эмоции сразу - Гордиан не мог знать наверняка - генокрад рухнул в пыль у его ног.

Апотекарий всадил контрольный болт в основание черепа корчащегося и извивающегося на лесной подстилке чудовища. Затем, подобрав редуктор и убедившись, что с контейнером для геносемени все в порядке, Гордиан отправился вслед за остальным отделением.

Двигаясь сквозь лес так быстро, как мог, Гордиан думал о пустых контейнерах, что он нес. Считая тот, что был занят наследием Форрина, их оставалось девять. И девять космических десантников оставались в живых.

Защити и направь нас Император, если я буду вынужден использовать все девять, подумал Гордиан.

Брат Вела погиб следующим. Это случилось, когда отделение, приняв оборонительное построение, двигалось сквозь густой подлесок, все еще в нескольких часах пути от храма

-    из джунглей впереди внезапно появился ликтор и в мгновение ока оказался рядом с десантником. Веле удалось поразить одну из брюшных конечностей ликтора выстрелом из своего мелтагана, испарив сустав, но тиранид атаковал оставшимися лапами, и десантник упал наземь раньше, чем получил шанс на второй выстрел.

Арамус бросился на помощь, но прежде, чем он добежал до Велы, ликтор ударил упавшего десантника в живот косоподобным когтем длиною в рост человека, пробившим керамит доспехов на груди и спине, и прошедшим сквозь тело внутри. Ликтор отступил назад, подняв изломанное тело Велы, похожее на марионетку с оборванными нитями, в воздух. Монстр испустил ужасающий визг и затряс лапой, пытаясь высвободить коготь, чтобы напасть на кого-нибудь еще.

Арамус вскинул болтер, приготовившись стрелять. Он сомневался, что на столь близком расстоянии даже «Адских огней» будет достаточно, чтобы справиться с ликтором прежде, чем он убьет еще кого-то, но Кровавые Вороны не собирались сбегать с поля боя, и не могли отступить не попытавшись расквитаться. Однако когда он приготовился стрелять, раздавшийся в наушнике голос остановил Арамуса. Это был голос брата Велы, трещащий и едва слышимый из-за воздействия тени в варпе.

-    Убей... его...

Арамус не стал терять возможность, подаренную смертельным ранением Велы. Он знал, что говоривший боевой брат уже мертв, и не осталось никаких причин, чтобы не использовать самые жесткие из доступных методов. Если бы десантники колебались, возможно, кто-то еще из их числа погиб бы от когтей ликтора. Прокричав остальным членам отделения отойти на безопасное расстояние, Арамус сдернул с пояса фрагментационную гранату и, одним движением вырвав чеку, швырнул ее в ликтора, а затем прыгнул в укрытие.

Когда ликтор обратил внимание на Арамуса, фраг-граната уже совершила крутую дугу в воздухе, и ударилась о панцирь монстра между первой и второй верхними конечностями на спинной стороне. Настроенная на детонацию при ударе, граната мгновенно сработала. Арамус, все еще бывший в половине прыжка к укрытию, почувствовал на себе всю мощь взрывной волны от прогремевшего позади взрыва.

Когда он и остальные десантники двинулись дальше, от ликтора остался лишь ковер из измельченных останков, разбросанный на несколько метров от места, где лежал Вела. Вела был оглушен и потерял сознание, его тело изо всех сил пыталось справиться с травмами - как с дырой от когтя, так и с вторичными повреждениями от близкого разрыва гранаты. Определять сможет ли Вела оправиться от травм, было задачей апотекария, но Арамус по опыту знал, что космические десантники редко исцеляются от ран, выглядящих настолько скверно.

До пункта назначения оставалось идти еще несколько часов; на возвращение к точке эвакуации также ушли бы часы. Вела пал, неважно, сможет он очнуться или нет, и теперь командование отделением перешло к брату Дурио.

Дурио не стал тратить время, приказав оставшимся десантникам отделения продолжать движение к цели.

Арамус бросил прощальный взгляд на изломанное и бесчувственное тело Велы, затем

поднял болтер и отправился за остальными.

* * *

Апотекарию Гордиану с первого взгляда стало ясно, что брата Велу поздно спасать. Тело Велы делало все возможное чтобы справиться с травмами - клетки Ларрамана, принесенные лейкоцитами к местам ранений, контактируя с воздухом, мгновенно формировали рубцовую ткань, в то время как анабиозная мембрана перевела бесчувственное тело в состояние спячки - однако повреждения были слишком серьезны, и для десантника это была заведомо проигранная схватка. Даже космические десантники, как Вела, сверхчеловечные воины на службе Бога-Императора, не были неуязвимы к последствиям образования в теле столь огромной дыры.

Быстрое ухудшение состояния, вызванное попытками организма восстановить себя, было лишь вопросом времени, и когда это произойдет, брата Велы не станет.

-    Будь спокоен, брат, - скорбно произнес Гордиан, - Твое имя будет внесено в Книгу Чести, и о тебе будут вспоминать каждый раз, когда начнет звонить Колокол Душ. Гордиан знал, что лежащий без сознания Вела не может слышать его. Но эти слова утешения умирающему были неотъемлемой частью искусства апотекария, и Гордиан не мог пропустить их, даже если бы захотел.

-    Я должен забрать принадлежащее ордену, брат Вела.

Стальные захваты редуктора сверкнули на солнце, и Гордиан приступил работе. Павший боевой брат был огромной потерей для ордена, но, по крайней мере, из возвращенного геносемени однажды может появиться новое поколение, чтобы занять его место. А затем я дарую тебе милосердие Императора.

Теперь в нартециуме осталось лишь восемь контейнеров. Но надолго ли?

Брат Милиус умер следующим, хоть и успел забрать с собой почти дюжину тиранидов- воинов. За ним последовал брат Квао, сумевший справиться с лордом выводка и его свитой из генокрадов, прежде чем нанесенные кислотной утробой лорда травмы все-таки свалили его. Брат Краал напоролся на осколочную споровую мину, и, хотя взрыв нанес лишь небольшие повреждения его доспехам, осколок споровой оболочки вошел в плоть десантника, отравив организм токсинами, с которыми даже его оолитовая почка оказалась не в силах справиться. Брат Джавьер, с раскалившимся болтером и ревущим цепным мечом в руках, в одиночку поверг четырех рейвенеров, но и сам пал от косоподобных когтей пятого.

Из одиннадцати космических десантников, вышедших из десантной капсулы утром, лишь пятеро достигли затерянного в лесах пункта назначения, древнего имперского храма Темплум Инкарнатум, оставленного без присмотра и защиты, когда местное население сбежало, спасаясь от наступающих тиранидов. К несчастью, пятеро Кровавых Воронов быстро обнаружили, что они не первые, кто туда добрался.

-    Отделение, сбор, - сухим шепотом произнес брат Дурио, занимая позицию на опушке леса.

Храм не был большим, возможно, не больше чем в два или роста космического десантника в высоту и в полтора раза больше в ширину. Здание, возвышающееся в центре расчищенной от леса площадки, имело условно пирамидальную форму, и было украшено барельефом в виде имперской аквилы.

В здание был лишь один вход, располагавшийся насколько левее того места, где Дурио собрал отделение, всего в нескольких дюжинах метров впереди. Их цель была внутри, всего лишь на расстоянии короткой перебежки. Но все было не так просто.

Между зданием и космическими десантниками припало к земле нечто - монструозное существо, возвышающееся даже над храмом. То был карнифекс, крикун-убийца, сидящий на мертвой траве на массивных задних лапах, с огромными косами на верхней паре передних конечностей, и сращенным со средней парой биоплазменым орудийным симбиотом, стрельба которого и дала чудовищу его имя.

Сидящий мордой к храму, карнифекс был недвижим. Спал ли он, отдыхал, или же просто ждал чего-то? Космические десантники не могли этого знать. Кто мог разгадать действия или намерения существа, руководствующегося лишь безумным голодом и жаждой разрушения?

Все, что знали Кровавые Вороны - что карнифекс являлся живой машиной смерти, и что

он стоит между ними и их целью. Неистовствующий крикун-убийца мог быть почти непобедимым. Если бы им удалось каким-то образом лишить его боеспособности или уничтожить прежде, чем монстр придет в движение, то у десантников появился бы хороший шанс...

Высокочастотный визг пронзил воздух, когда карнифекс поднялся на ноги и развернулся, чтобы навести орудийный симбиот на космических десантников.

-    Апотекарий, отходи и прикрой нас огнем! Сиано, Куинзи, зайдите справа! - прокричал Дурио, ринувшись налево и на ходу паля в карнифекса из болтера. - Арамус, за мной! Брат Куинзи уже побежал направо в тот момент, когда шар ослепительно-зеленого пламени вылетел из орудия-симбионта крикуна-убийцы, но брат Сиано оказался на долю секунды более медленным, и попал под воздействие биоплазменного сгустка и последующего взрыва. Оглушенного, его отшвырнуло к линии деревьев, которые тут же загорелись. Сиано сварился заживо в собственном силовом доспехе, и его крики, вызванные болью и гневом, заполонили забитый помехами вокс-канал.

Арамус бежал в нескольких метрах позади брата Дурио, заходящего к карнифексу с левой стороны.

-    Куинзи, используй противотанковые гранаты по моему сигналу! - прокричал Дурио, продолжая сжимать одной рукой грохочущий болтер.

Противотанковые гранаты, предназначенные для поражения бронетехники и бункеров, в первые дни Тиранидских Войн оказались весьма эффективны в ближнем бою даже против крупнейших из этих ксеносов. Единственная проблема состояла в том, что нужно было подобраться невероятно близко к цели, чтобы метнуть гранату, и, в результате, оказаться столь же близко к последующему взрыву. Несмотря на то, что взрыв гранаты в этом случае направлен внутрь, а не наружу, взрывная волна могла привести к катастрофическим последствиям для любого, кто окажется слишком близко.

-    Арамус, давай в храм и забери объект! - добавил Дурио, снимая с пояса гранату.

Не теряя времени на подтверждение приказа, Арамус ускорился, изменив направление бега в сторону входа в помещение храма. Длинный шипастый хвост крикуна-убийцы хлестнул в сторону, едва не задев десантника, но Арамус не обратил на это внимания, сосредоточившись на беге.

Он был уже в нескольких метрах от входа, когда услышал оглушительный вопль готового вновь выстрелить биоплазменного орудия и голос Дурио, крикнувшего «Сейчас!». В момент, когда Арамус миновал порог имперского храма, характерное «твумп!» разрывов противотанковых гранат слилось с финальным крещендо биоплазменного залпа.

Апотекарий Гордиан выбрался из дымящихся останков древесной рощи; всякая надобность в поддержке огнем теперь отпала. Короткая и жестокая битва была окончена. Карнифекс лежал на боку, изо всех сил пытаясь подняться на ноги, игнорируя тот факт, что одна из нижних конечностей оказалась сломана во втором суставе. Один из верхних косоподобных когтей после взрыва противотанковой гранаты превратился в пульпу из ихора и хитиновых осколков, но орудийный симбиот, судя по всему, не пострадал, и если твари удастся вновь подняться на ноги и прицелиться - что, в лучшем случае, обещало занять лишь несколько минут - она смогла бы вновь открыть огонь. Победа над карнифексом далась немалой ценой. Братья Сиано и Куинзи без движения лежали на земле. Ни живым, ни мертвым, апотекарий нигде не смог найти Дурио. Гордиан подозревал худшее.

С редуктором в руке, апотекарий подбежал к ближайшему десантнику. Сиано сварился заживо в огне биоплазменного залпа, но все равно оставался шанс, что его геносемя пережило жар, отнявший жизнь боевого брата. Не глядя на карнифекса, Гордиан приступил к работе.

Закончив с геносеменем Сиано, он перешел к лежащим в нескольких метрах от него истерзанным останкам брата Куинзи. Работая, Гордиан избегал смотреть в сторону карнифекса. Сейчас он был вне досягаемости оставшихся когтей чудовища, и знал, что высокочастотный визг орудия-симбиота даст ему некоторое предупреждение о следующем выстреле.

Оставалось надеяться, что этого предупреждения будет достаточно.

Обьект, после всех принесенных ради его обретения жертв, выглядел невпечатляюще. Даже разочаровывающе, для предмета, который стоил жизни семи космическим десантникам и, в лучшем случае, тяжелых ранений еще двоим. Это был цилиндр длиной и толщиной с предплечье обычного человека, изготовленный из материала, похожего на черное стекло; полностью непрозрачный, он был закрытыт на обоих концах золотыми заглушками со сложным витым орнаментом и утыкан печатями чистоты, из-под которых свисали древние закручивающиеся полосы коричневатой бумаги. Арамус не знал что содержит в себе реликвия. Возможно, это была какая-то разновидность стазисной установки, миниатюрная версия саркофагов, в которые иногда заключались тяжело - но все же смертельно - раненые космические десантники, с тем, чтобы впоследствии быть заключенными в адамантиевые тела могучих дредноутов. Если это подобная установка, то что хранится внутри? Может быть, фаланга какого-то забытого святого? Частицы земли, по которой ступал Император, когда еще пребывал в своей смертной форме? Или же свиток, содержащий некое тайное и святое знание? Арамус не мог знать, и не хотел строить гипотез. Для него было достаточно, что это та самая реликвия, и что его отделение Кровавых Воронов было отправлено, чтобы вернуть ее и предотвратить потерю этого артефакта в челюстях захвативших Просперон тиранидов.

Поместив цилиндр в пристегнутый к бедру протвоударный футляр, взятый с собой специально для этой цели, Арамус проверил работоспособность своего болтера и зашагал обратно ко входу, чтобы из укрытия осмотреть окрестности.

Гордиан окровавленными зажимами редуктоа извлекал железу из грудной полости брата Куинзи, когда услышал позади шум, производимый поднимающимся на ноги кпрнифексом, сопровождавшийся высокочастотным воем заряжающегося симбиотического орудия. Так как геносемя Куинзи сейчас было открыто прямому воздействию воздуха, апотекарий не смел пойти на риск и попробовать ретироваться - не до тех пор, пока железа не будет благополучно помещена в защитный контейнер. Он не мог рисковать сохранностью геносемени. Склонив голову, Гордиан продолжал работать настолько быстро, насколько мог, покуда визг за его спиной становился все громче и громче.

Арамус видел, как крикун-убийца, шатаясь, поднимается на ноги и наводит орудийный симбиот на все также продолжавшего с редуктором в руках работать подле тела павшего космического десантника апотекария. Десантник знал, что оберегаемое апотекарием геносемя для ордена значит гораздо больше, чем его собственная жизнь. Вскинув болтер и один за другим выпуская "Адские огни", Арамус ринулся вперед, стараясь привлечь внимание карнифекса. Если бы ему удалось отвлечь тиранида от Гордиана, дав апотекарию время, чтобы завершить работу и оступить, геносемя возможно было бы спасти.

Такая тактика, судя по всему, оказалась верной. Когда "Адские огни" врезались в хитиновую броню тиранида, карнифекс развернулся к Арамусу. Вопль биоплазменного орудия, тем временем, становился все выше и громче.

- Апотекарий, спасайся! - прокричал Арамус, зигзагами бегая вперед-назад, стараясь затруднить карнифексу прицеливание. - Я задержу его здесь, пока ты не уйдешь!

Арамус понимал, что миссия окажется провалена, если он погибнет, не доставив реликвию к точке эвакуации. Но, все же, проваленная миссия - это лучше, чем если орден лишится будущих воинов, которых поможет создать несомое апотекарием геносемя. Возможно, один из этих будущих космических десантников сумеет совершить какой- нибудь великий подвиг на службе Императору и поможет стереть пятно на репутации ордена, вызванное провалом боевой операции из-за смерти Арамуса.

-    Арамус! - словно оклик из могилы, прозвучал откуда-то из-за деревьев крик брата Дурио, заставив десантника на мгновение растеряться. - Обьект у тебя?

Арамус, все еще носящийся туда-сюда зигзагами, пока карнифекс завершал зарядку биоплазменного орудия, бросил взгляд назад, и увидел помятую и хромающую фигуру выходящего из-за деревьев брата Дурио. Судя по всему, когда биоплазменный взрыв оборвал жизнь Куинзи, Дурио отшвырнуло далеко в лес, хотя случилось ли это вследствие удара косоподобным когтем твари или же из-за близкого взрыва противотанковой гранаты, десантник не мог сказать.

-    Подтверждаю, - просто ответил Арамус, подавив желание хлопнуть по закрепленному на бедре контейнеру одной из занятых грохочущим болтером рук.

-    Тогда уводи апотекария. Берите реликвию и уходите к точке эвакуации! - сказал Дурио, сняв с пояса свою последнюю противотанковую гранату. - Я разберусь с нашим дружком- переростком.

Вопль орудия-симбиота достиг апогея, оглушительный визг теперь разрывал воздух, словно цепной меч - мягкую плоть. Биоплазменное орудие могло выстрелить в любой момент.

Арамус не стал тратить времени на ответ, вместо этого ринувшись вправо, в сторону апотекария. Дурио хромал вперед, направляясь прямиком к карнифексу и стараясь не позволить его вниманию обратиться на кого-нибудь еще.

-    Апотекарий! - выкрикнул Арамус, подбежав к Гордиану. - Ты закончил? Гордиан загерметизировал восьмой контейнер и вернул его в нартециум.

-    Теперь да, брат, - сказал апотекарий, поднимаясь на ноги и вскидывая болтер.

-    Тогда идем!

Арамус мгновенно пришел в движение, ринувшись обратно в лес, и апотекарий по пятам последовал за ним.

-    Дай им уйти, тварь...

Продираясь сквозь заросли, Арамус и Гордиан могли слышать в воксе потрескивающий от статики голос Дурио.

-    Сразись со мной...

Даже несмотря на увеличившееся расстояние до храма, отступающие космические десантники слышали вопль орудийного симбиота, поднявшийся до финального крещендо.

-    Давай закончим это...

Визг орудия-симбиота оборвался, и лес позади десантников озарился зеленым пламенем. Долю секунды спустя их ушей достигло характерное "твумп!" разрыва противотанковой гранаты.

Брат Арамус и апотекарий Гордиан встретили относительно небольшое сопротивление противника на пути к точке эвакуации. На пол-пути своего путешествия они столкнулись со стаей горгулий, но та состояла лишь не более, чем из полудюжины крылатых тварей, и совместный огонь болтеров двух космических десантников быстро покончил с ними. Позже им встретиась пара тиранидов-воинов, но Гордиан и Арамус вновь сумели быстро расправиться с чудовищами, выпустив в монстров по очереди "Адских огней" и оставив мутагенную кислоту делать свою работу внутри тел ксеносов после того, как керамические оболочки болтов пробили панцири.

Создавалось впечатление, что цена за выполнение этой миссии уже была уплачена жизнями погибших братьев, и что волей Императора двое десантников - один с тем, чтобы доставить реликвию, цель всего задания, другой - принадлежащее ордену геносемя

-    должны выжить.

Наконец, они достигли точки эвакуации, где должны были встретиться высаженные на этом участке поверхности Просперона отделения. Судя по всему, Арамус и Гордиан прибыли последними, так как выжившие члены остальных отделений уже занимали оборонительные позиции вокруг "Громового Ястреба", ожидая приказа подняться на борт и приготовиться к отлету. Было ясно, что отделение Форрина было не единственным, понесшим потери в боевых действиях на Проспероне, хотя ни одно не потеряло столь многих.

Брат-капитан Дэвиан Тул, командующий операцией, выслушивал донесения от командиров отделений, когда явились вновь прибывшие.

-    Брат Арамус, - сказал капитан Тул, повернувшись к вернувшимся десантникам. - Доложи.

Голова капитана бала обнажена - шлем он держал на сгибе руки - так что Арамус мог видеть следы прожитых лет в морщинах и шрамах на лице Тула. Арамус снял с бедра ударопрочный футляр и протянул его капитану.

-    Реликвия возвращена, брат-капитан, как и было приказано. Капитан принял футляр и передал одному из подчиненных.

-    Что с остальными из твоего отделения? Где сержант Форрин? Или брат Вела? Арамус открыл было рот, чтобы ответить, но остановился, оглянувшись на Гордиана. Апотекарий снял со спины нартециум и теперь бережно прижимал его к груди.

-    К моему стыду, мне не удалось вернуть геносемя брата Дурио. Остальные восемь, - тут он постучал по корпусу нартециума, - запечатаны и готовы к транспортировке. Капитан Тул, по-видимому удовлетворенный этим ответом, кивнул и вернул свое внимание к Арамусу.

-    Последние боевые операции дорого обходились ордену, и сегодняшний день не стал исключением. Имена наших почитаемых мертвых никогда не будут забыты, да пребудут они во славе Императора. Но их потеря означает, что Пятая рота нуждается в командирах отделений.

Он сделал паузу, наклонившись поближе к десантнику.

-    Брат Арамус, я собираюсь остановить свой выбор на тебе. Арамус вытянулся в струнку.

-    Если эта обязанность выпадет мне, сэр, то я надеюсь лишь оказаться достойным такой чести, брат-капитан.

Тул на секунду задумался, и приподнял уголки губ в мрачной улыбке. Он вытянул руку, и похлопал по знакам покаяния, которые Арамус, как и все все боевые братья Пятой роты, носил на своих доспехах.

-    Ты уже несешь тяжкое бремя в качестве члена "Обреченных", брат Арамус. Командование лишь слегка увеличит эту ношу. Честь заключается не в этом. Верь в орден, в Императора, в свои собственные силы, и твоя жизнь - и смерть - обретут цель. Арамус кивнул, и брат-капитан повернулся к остальным десантникам, все еще прикрывавшим "Громовой Ястреб" от возможного нападения, бдительно следя за окрестными лесами в поисках вероятных угроз.

-    Кровавые Вороны! Загружаемся. Я не хочу задерживаться на этом забытом Императором мире ни на секунду дольше, чем это необходимо.

Арамус и Гордиан заняли свои места в транспортном отсеке «Громового Ястреба» и, когда пробудились к жизни мощные двигатели, приготовились к перегрузкам, вызванным взлетом и выходом из атмосферы.

-    Апотекарий, - тихим голосом произнес Арамус.

Его взгляд был устремлен на нартециум в руках Гордиана.

-    Да, брат Арамус? - ответил Гордиан, подняв глаза и встретившись с ним взглядом.

-    Наши павшие братья... - начал было космодесантник, но остановился, не в силах облечь свои чувства в слова. - Сегодня мы потеряли больше братьев, чем когда-либо... Так что, если ты чувствуешь себя.

-    Я должен быть обременен тем, что, когда жизнь и служение наших братьев заканчивается, они попадают ко мне, дабы я забрал то, что, в сущности, является искрой жизни из их груди?

Арамус молча кивнул.

-    Пожалуй, это действительно тяжело, - сказал Гордиан после секундного раздумья, - но одновременно я горд этим. Прежде всего, Кредо Апотекария говорит нам: «Пока геносемя возвращается в орден, космический десантник не может умереть». В этом смысле, в сущности, моя задача - гарантировать, чтобы каждый из наших павших братьев никогда не умер.

Губы Арамуса сжались в тонкую линию.

-    Но в случае брата Дурио...

Лицо Гордиана помрачнело, и он кивнул.

-    В случае брата Дурио, - серьезно сказал апотекарий, - я могу лишь присоединиться к тебе и остальным, скорбящим о его уходе, и вспомнить о принесенной им жертве, когда вновь зазвучит Колокол Душ.

Он остановился, и продолжил:

-    Вот почему мы должны возвращать прогеноидные железы, что бы ни случилось, - чтобы избежать подобных потерь в будущем.

Арамус потратил мгновение, обдумывая ответ апотекария, и невесело рассмеялся.

-    Если так, апотекарий Гордиан, ты должен простить меня, но я сказал бы, что надеюсь никогда не оказаться под твоим редуктором.

Смех Арамуса оборвался, поскольку он не увидел ни малейшего намека на улыбку на лице Гордиана, который, вместо этого, рассматривал десантника с выражением, похожим на жалость.

Я присоединяюсь к тебе в этой надежде, брат, - сказал Гордиан, когда двигатели «Громового Ястреба» заревели, и судно оторвалось от поверхности обреченного Просперона. - Ради всего святого, пусть эта надежда живет в каждом из нас.