Едва оказавшись в квартире Вирджинии, Фрэнк понял, что ему не следовало приходить сюда. Когда он просил Вирджинию поделиться с ним сведениями о деле отца, он не рассчитывал на ее согласие, но она пригласила его подняться.

Сейчас, когда она склонилась над папками, Фрэнк был не в силах отвести взгляд от ее ног. Они были так хороши, что у него пересохло в горле, он едва мог дышать.

Пытка, думал Фрэнк. Настоящая, безжалостная пытка. Интересно, если я поцелую ее, что она сделает? Станет протестовать? Вызовет своих подчиненных? Или… позволит мне поцеловать ее? Вздох вырвался из его груди. Воображение уже рисовало Фрэнку, как он яростно впивается в чувственный рот Вирджинии, как язык его проникает между ее губами…

Платье, которое Вирджиния надела сегодня, разительно отличалось от строгих костюмов, ставших ее своеобразной рабочей униформой. Кроме того, Фрэнк заметил, что она не надела бюстгальтер, — и он весь вечер ловил себя на том, что взгляд его то и дело останавливается на небольших крепких грудях Вирджинии. Воображение рисовало ему, как его ладонь сжимает их, он представлял себе, как его пальцы яростно теребят темные и набухшие от возбуждения соски. Затем он припадает к ним губами…

Фрэнк судорожно вздохнул. Несомненно, на сегодня вполне достаточно. Им с Вирджинией не следовало встречаться вне служебных кабинетов. Здесь, в реальном мире, все могло стать намного сложнее. Фрэнк подумывал совратить Вирджинию ради получения нужных сведений о деле отца и даже приказал своему помощнику покопаться в ее прошлом, но теперь, оказавшись в ее квартире, он начинал сомневаться в правильности подобных действий.

Она выглядит так, что он буквально готов ее съесть. Да и квартира у нее как игрушка. Один белый ковер чего стоит. Шикарная мебель. Дорогой телевизор.

— Похоже, офицерам полиции платят не хуже, чем простым смертным вроде меня, — сухо произнес Фрэнк, когда Вирджиния повернулась к нему.

— Завидуешь, Маллори? — шутливо бросила она, направляясь к нему.

— Позеленел от зависти.

— Вот и хорошо.

— Ты всегда наслаждаешься, если мужчине плохо?

— Одно из самых главных удовольствий в жизни для меня.

Каким образом эта несносная женщина может возбуждать меня? — удивился Фрэнк. В следующую субботу мне предстоит встреча с незнакомкой, с которой я переписываюсь. Судя по письмам, она намного проще Вирджинии, но, как бы я ни пытался убедить себя, что это хорошо, это вовсе не так. Стычки с Вирджинией воспламеняют мою кровь и будоражат меня. Рядом с ней моя реакция обостряется, мозг работает четко, я чувствую душевный подъем. Разве не это нужно мужчине от женщины?

Фрэнк затряс головой, стараясь отогнать непрошеные мысли. Сейчас, когда у его отца неприятности, ему не следует думать о слабом поле. Ему и его братьям надо сосредоточиться на его поисках.

И все же Мэтью и Дуглас собираются жениться, а это означает, что отсутствие у Фрэнка невесты является единственным препятствием для получения каждым из братьев своей доли от выигрыша матери.

О чем, черт побери, я думаю?! — разозлился Фрэнк. О женитьбе на Вирджинии Файфилд?! Приди в себя, Маллори!

Их пальцы соприкоснулись, когда он брал из рук Вирджинии папку, и Фрэнк вздрогнул, ощутив бархатистость и тепло ее кожи.

Плохо твое дело, Маллори, если ты остро реагируешь на подобные пустяки.

— Вот материалы, которые тебе требуются…

Вирджиния заметила, что он смотрит на нее, и появившийся в ее глазах блеск вновь пробудил в нем желание поцеловать ее. Несомненно, она догадалась о его состоянии, потому что сразу отвела взгляд.

— Не смотри на меня голодными глазами, Маллори, — бросила она чуть насмешливо. — В этих записях нет ничего личного.

— Возможно, тебе удалось узнать кое-что, способное навести меня на мысль, куда отправился мой отец.

— Там действительно содержатся кое-какие мысли, пришедшие мне в голову во время пребывания в Дувре, пока я копалась в останках разбившегося самолета. — Она помолчала. — И если резюмировать их…

— …То?

— Мне понравилась твоя семья, Маллори.

Фраза прозвучала намного весомее, чем следовало. Фрэнк почувствовал какой-то скрытый намек — любопытство или подвох, он не мог понять, что именно. Вирджиния упомянула, что давно не виделась со своими родными, но Фрэнк предпочел бы, чтобы с этим разбиралась его мать. Ванесса не носила значок полицейского, но информацию умела выуживать ничуть не хуже. Наверняка, стоит ей покопаться в прошлом Вирджинии, она обнаружит причину ее разрыва с родными.

— Тебе они понравились? — переспросил Фрэнк. — И что это значит?

— Это значит, что я надеюсь, что ты был прав. Надеюсь, существует логичное объяснение исчезновения твоего отца.

Фрэнк отметил, что она говорит искренне.

— Судя по твоему виду, убедить тебя в его невиновности не удалось даже после посещения нашего дома.

— Возможно, — пробормотала она. — Но не поддаваться убеждению — это моя работа. Мне известно, каким обманчивым может быть первое впечатление.

К ней это точно относится. Глядя на строгие костюмы Вирджинии, Фрэнк и представить не мог, что дома она порхает по поражающему роскошеством толстому белому ковру.

— Что ж… спасибо. — Фрэнк понимал, что пора уходить, но ему вдруг стало любопытно. — Не возражаешь, если перед уходом я воспользуюсь туалетом?

От удивления она раскрыла рот, и Фрэнку на секунду показалось, что она не разрешит, опасаясь его дальнейшего вторжения в ее частные владения. Но, с другой стороны, как она могла отказать гостю в такой мелочи?

— Конечно, Маллори. — Вирджиния тряхнула головой, и ее густые темные волосы заструились по обнаженной коже ее плеч. — Надо пройти через спальню.

Спальня? Он почему-то обрадовался.

— Благодарю.

Оставив папку на столе, Фрэнк направился в указанном направлении. Помедлив у порога, он сделал глубокий вдох и вошел в комнату, где Вирджиния спала. Ее рука почти коснулась его головы — он почувствовал движение воздуха, — когда Вирджиния потянулась к выключателю. Многочисленные лампы, искусно расположенные по периметру помещения, осветили все уютным розоватым светом.

— Туда. Иди и окажешься прямо перед дверью ванной. — Голос Вирджинии прозвучал глухо и взволнованно. — Свет включается справа.

— Спасибо, — едва сумел произнести Фрэнк, не в силах отвести взгляд от привлекшего его внимание предмета — кровати.

— Нет проблем, — отозвалась Вирджиния.

Но тон ее свидетельствовал, что проблемы существуют. И Фрэнк прекрасно понимал почему. По-прежнему ощущая ее присутствие за своей спиной, Фрэнк медленно окинул комнату взглядом. Здесь ковер тоже был белым. В центре его стояла кровать под пологом из прозрачной, похожей на паутину, ткани. Кровать эта с разбросанными по ней подушками и серебристым покрывалом так и манила к себе.

— Маллори! — предостерегающе произнесла Вирджиния.

Неужели она подумала, что он собирается подойти, отбросить покрывало и забраться в ее кровать? Не удержавшись, Фрэнк тихо присвистнул и ухмыльнулся.

— Что, боишься, что я стану шантажировать тебя? Наверняка никто из твоих коллег и не догадывается, что у Вирджинии Файфилд самая романтичная в мире спальня.

— Если ты станешь меня шантажировать, то я привлеку тебя к суду, — заявила она.

— Если тебе хватит смелости, ты можешь добавить к обвинению незаконное проникновение в квартиру, — подхватил Фрэнк.

— Уж не говоря об оскорблении общественной нравственности.

Улыбнувшись, он не удержался от замечания:

— О, Вирджиния, ты не представляешь, каким нескромным я могу быть.

Она вздохнула.

— Я представляю, Маллори.

— Отлично! — подыграл он ей и, войдя в ванную, добавил, прежде чем закрыть за собой дверь: — Тогда оставляю все твоему воображению, Вирджиния.

В ванной, как и в спальне, ощущалось, что хозяйка здесь женщина. На краю ванны, со вставленным в нее букетом полевых цветов, стояла бутылка янтарного цвета, очень похожая на ту, что он бросил в Темзу. У Фрэнка возникла мысль, что он переписывается с Вирджинией, но он тут же отбросил ее. Это невозможно. Слишком невероятное совпадение. К тому же разве продавец в магазине не сообщил ему, что подобные бутылки встречаются довольно часто?

Взгляд его скользнул к изящному флакону с ароматической солью, потом к матово-серебристой занавеске и, наконец, к полотенцам — белым, толстым и роскошным. Одно было влажным. Брошенное на крышку ящика для белья, оно источало нежный аромат мыла. Фрэнк представил, как, выйдя из-под душа, Вирджиния растирает махровым полотенцем свои длинные ноги…

Черт побери, если он не перестанет об этом думать, дело для него кончится плохо! Он открыл зеркальный шкафчик и стал рассматривать аккуратно расставленные там туалетные принадлежности. Фрэнк понятия не имел, что собирается найти.

— Может быть, это, — прошептал он, повернувшись к двери.

Там на крючке висел весьма экстравагантный пеньюар. Длинный, белый и такой прозрачный, что сквозь него можно было бы рассмотреть женское тело в мельчайших деталях. Фрэнк не отказал себе в удовольствии дотронуться до почти невесомой ткани. Затем поднес его к лицу и вдохнул аромат духов. Ему вдруг стало трудно дышать, грудную клетку словно стянули железные обручи. По всей видимости, чопорная Вирджиния в свободное от службы время нежилась в кровати, предназначенной для любовных утех, и носила прозрачные пеньюары.

— Мне, пожалуй, лучше убраться отсюда, — спустив воду, пробормотал Фрэнк и начал мыть руки.

Когда он вышел, Вирджиния стояла в дверях спальни, скрестив руки на груди.

— Ты рылся в моих вещах! — бросила она с вызовом, хотя выглядела смущенной.

— Откуда такая подозрительность? Мне казалось, что я оставил тебя здесь, — насмешливо заявил он, — размышлять над тем, каким нескромным я могу быть.

Ее бледные щеки порозовели.

— Стены тонкие, словно бумажные, я слышала, как ты только спустил воду.

— Великолепная работа детектива! — поздравил он ее.

Вирджиния прищурилась.

— Умение приходит с опытом.

— Я рад, что ты работаешь в полиции. С тобой я чувствую себя в большей безопасности.

— Если только ты не покрываешь преступника.

Она впилась в него глазами и сильнее стиснула сложенные на груди руки, отчего ее груди немного приподнялись. Вирджиния, разумеется, не хотела дразнить Фрэнка. И тем не менее…

Он проглотил слюну.

— Я… и моя семья чисты, как только что выпавший снег, Вирджиния.

— Это еще предстоит выяснить, Маллори.

— Спасибо за предупреждение.

— Обед был отличным, но я не хочу создавать у тебя впечатление, будто я смягчилась.

— Ты смягчилась? — Он вопросительно поднял брови. — Такого не может быть.

— Отлично. Значит, ты это понимаешь.

Фрэнку вдруг нестерпимо захотелось сказать ей, как она сексуальна, что даже ее угрозы кажутся ему сексуальными. Кровь снова горячей волной заструилась по жилам.

— Я не требую от тебя мягкости, — сказал он. — Мне нужно, чтобы нашелся мой отец.

— Я всегда нахожу нужных мне людей.

— В ответ на это мне на ум приходит с десяток возражений.

— Для столь проницательного ума можно найти лучшее применение.

— Разумеется, — согласился он, думая о ее прозрачном пеньюаре.

— Обнаружил что-нибудь интересное в ходе проверки моей ванной, Маллори?

Не обращая внимания на медленно разгорающийся огонь желания, он, ухмыляясь, двинулся к ней.

— Возможно, я и нашел кое-какие компрометирующие тебя улики.

— Не стану спрашивать, какие именно. Можно и так догадаться.

Виной тому его воображение или ее дыхание действительно участилось при его приближении? Фрэнк остановился перед Вирджинией, удивившись, что она не сдвинулась с места и даже не изменила позы. Задрав подбородок, она смотрела на него из-под полуопущенных век.

— Я оказалась не такой, как ты представлял?

Он снова подумал о прозрачном пеньюаре.

— Да. Где ты взяла бутылку янтарного цвета? Которая стоит на краю ванны?

Она не сводила с него глаз.

— А что?

— Просто любопытно.

Вирджиния подумала и спокойно сказала:

— Это подарок.

— От близкого человека?

— Ты, кажется, ревнуешь, Маллори? Черт побери, может быть!

— У тебя много знакомых мужчин?

— Твой вопрос оскорбителен.

Но оскорбленной Вирджиния не выглядела. Он был готов поклясться, что ей даже приятен его вопрос. Фрэнк, стараясь успокоиться, медленно втянул в себя воздух. Да, действительно, они с Вирджинией Файфилд сейчас идут по зыбкой почве. Он придвинулся ближе и, задев спиной дверной косяк, оказался рядом с ней на пороге комнаты — Вирджиния стояла с одной стороны, он — с другой.

— Виноват, — пробормотал он.

— То-то же.

Ну, Маллори, вперед! Сейчас все решится — либо тебя вышвырнут на улицу, либо ты очутишься в постели с Вирджинией.

Понизив голос, чтобы тот звучал обольстительно, Фрэнк произнес:

— Я стану ревновать тебя к любому мужчине, который сможет увидеть тебя в пеньюаре, висящем на двери ванной.

Вирджиния долго молча смотрела на него, лицо ее было непроницаемым. Затем сказала:

— Он тебе понравился?

— Разве он может не понравиться мужчине?

— Вот тебе и на! — с упреком произнесла она. — А я-то думала, что ты особенный, Маллори.

— Особенный?

С тобой? — добавили его глаза.

Вирджиния передернула плечами.

— Я лучше промолчу.

В этот момент он проклинал ее расчетливость и холодность. С таким же успехом она могла вести себя в суде. Приняв брошенный ему вызов, он посчитал своим долгом добиться ее капитуляции. Придвинувшись еще ближе — теперь их разделяли всего несколько дюймов, — Фрэнк представил срывающиеся с губ Вирджинии вздохи и сладостные стоны.

— Если ты собираешься молчать, Вирджиния, — лениво пробормотал он, — то, может быть, существует что-то еще, чем бы ты хотела заняться?

— Осторожнее, Маллори, своими действиями ты пытаешься препятствовать правосудию.

— Это единственное обвинение?

— Могу добавить сексуальное домогательство.

— А разве с тобой можно иначе?

Склонив голову, он приблизил свои губы к ее губам. Вирджиния уперлась ладонью ему в грудь. Опустив глаза и заметив аккуратный маникюр на ее ногтях, впившихся в его рубашку, Фрэнк ощутил новый прилив желания. Он решил, что должен увидеть, как они зарываются в растущие у него на груди волосы. И он увидит это. Фрэнсис Маллори всегда добивался желаемого.

— Сейчас, мистер Маллори, — многозначительно произнесла Вирджиния, блеск ее глаз свидетельствовал, что она тоже не осталась равнодушной к жару его тела, — вы немедленно пойдете домой.

— Почему бы тебе, как всем остальным, не называть меня Фрэнком?

— Возможно, я так и поступлю. Если ты будешь хорошо себя вести.

— Тогда придется долго ждать, — возразил он.

— Тогда пусть будет Фрэнсис.

Ему захотелось услышать, как она называет его Фрэнком. Так ему было привычнее, и воображение рисовало Фрэнку, как его имя срывается с губ Вирджинии в минуты страсти.

Она кивнула головой в сторону входной двери, но не сдвинулась с места.

— Ты злоупотребляешь моим гостеприимством.

— Так может говорить только плохая хозяйка.

— Домой! — скомандовала она.

— Ну если ты настаиваешь. — Он не потрудился скрыть, как тяжело ему дышать от близости к ней. — Но я не уйду, не сказав тебе…

Вирджиния попыталась отодвинуться от него, словно догадывалась, что должно последовать, но ее спина уперлась в дверной косяк, и путь к отступлению оказался отрезанным. Фрэнк воспользовался этим и преодолел разделяющее их расстояние, теперь их тела почти соприкасались.

— Не сказав чего? — спросила она.

— Что тебе вовсе не хочется, чтобы я уходил.

Она чертыхнулась.

— Я бы арестовала тебя, Маллори… — ее мягкий, похожий на кошачье мурлыканье голос звучал совсем не грозно, — но в тюремной камере тебе не место. Теперь я понимаю, твое место в сумасшедшем доме.

Он едва разобрал произнесенные ею слова, лишь отметил, как дрожит ее голос. Не задумываясь, он прошептал:

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя.

Вирджиния не протестовала, и Фрэнк, склонившись, коснулся губами ее щеки, затем его губы неторопливо двинулись к ее губам.

— Черт тебя побери, Маллори, — беззлобно выругалась она. — Лучше тебе этого не делать.

— Возможно, — буркнул он. — Но я не могу устоять.

— Что тебе от меня надо? — едва дыша, спросила Вирджиния.

— Многое. Я бы хотел увидеть тебя в том пеньюаре, например, — прошептал он, прижимаясь к ней всем телом.

Она попыталась — крайне безуспешно — сделать вид, что ей не нравится его напористость.

— Ты слишком высокого о себе мнения, Маллори.

— И о тебе тоже.

У нее перехватило дыхание.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он хотел сказать, что ощущает ее нарастающее напряжение. Чувствует манящее тепло ее тела. Ему казалось, что еще мгновение, и его руки станут ласкать шелковистую кожу ее бедер, а затем, подняв платье, прикоснутся к шелку трусиков и…

— Перестань бороться со мной, Вирджиния, — нежно произнес он, губы его почти касались ее губ.

— Попытка воспрепятствовать правосудию, — предостерегла Вирджиния, и голос ее, к его несказанному удовольствию, дрожал. — И я не так глупа. Мне точно известно, чего ты добиваешься.

— Неужели? — Этим словом, сопровождаемым горькой усмешкой, он постарался передать весь жар, скопившийся в его теле. — Приятно видеть, что в спальне ты столь же сообразительна, как и на службе.

— Ты пытаешься заставить меня проявить снисхождение к твоему отцу!

Возможно. А еще он собирался продемонстрировать ей, что о занятиях любовью она доселе не имела представления.

— По правде говоря, у меня нечто совсем иное на повестке дня, Вирджиния.

— Отпусти меня, Фрэнк.

— Похоже, тебе плевать на то, что между нами происходит.

— Да. Именно. Ничего не происходит.

— Неужели?

Его губы застыли над ее губами. Фрэнк в жизни не испытывал более страстного желания, чем впиться в них сейчас. Но он терпеливо ждал, пока их с Вирджинией взгляды встретятся. Последовала неуклюжая, полная напряжения пауза.

— А теперь кое-что происходит? — с вызовом спросил он и, прежде чем Вирджиния успела ответить, припал к ее губам.

Медленно, но пылко он ласкал ее губы, пытаясь заставить их раскрыться. Спустя несколько томительных секунд ему это удалось, и его язык скользнул внутрь.

Вирджиния ответила на его ласки со страстью, которой Фрэнк не ожидал. Что-то похожее на гордость овладело им, когда он ощутил горячий призыв ее губ. Стон застрял у него в горле от манящих движений ее языка, чьи прикосновения были сродни прикосновениям влажного бархата.

Когда Вирджиния задрожала, его возбуждение достигло предела. Фрэнк понял, что путь к отступлению отрезан, после этого поцелуя они окажутся в постели. Разве он не догадывался, что она заставит его столь бурно реагировать? Не об этом ли мечтал при каждой их встрече?

Фрэнк почувствовал, как Вирджиния обмякла после очередной атаки его языка. Полными томительной сладости движениями она воспламеняла его кровь, которая подобно раскаленной лаве струилась по венам.

В порыве страсти его руки смело скользнули по ее платью и замерли в нескольких дюймах от груди. Он медлил и, когда Вирджиния не выразила протеста, с нежностью сжал их и легким движением пальцев стал теребить соски. Почувствовав, как они твердеют, Фрэнк ощутил новый прилив желания, заставивший его прервать поцелуй. Подчиняясь импульсу, не в состоянии совладать с собой, он склонился и через ткань платья стал ласкать ее груди губами.

— Вирджиния, — прошептал он, испытывая непреодолимое желание припасть к ее обнаженной коже. — Думаю, нам пора в постель.

Вместо ответа она издала стон.

— Пошли, — пробормотал Фрэнк, не в силах больше терпеть.

Обвив руками за талию, он потянул Вирджинию к кровати, словно специально созданной для романтических приключений.

— Черт бы тебя побрал, Маллори, — судорожно прошептала она. — Я же сказала, что знаю, чего ты добиваешься…

Они находились почти рядом с кроватью, когда Вирджинии удалось вырваться из его объятий. Фрэнк схватил ее за руку.

— Тебе точно так же, как и мне, хочется этого.

А он хотел ее так сильно, что у него подкашивались ноги; он слишком долго мечтал о ней.

— Вовсе нет.

— Обманщица.

Он еще ближе привлек ее к себе, их бедра соприкоснулись. Желание стало всепоглощающим, плоть Фрэнка, причиняя ему сладостную боль, затвердела, и Вирджиния, когда почувствовала силу его страсти, замерла. Заметив ее испуганный взгляд, Фрэнк ощутил новый прилив желания, а вслед за ним пришла тревога. Вирджиния выглядела так, будто кто-то нагнал на нее страху.

— Вирджиния, с тобой все в порядке?

Она взяла себя в руки.

— Да.

— А вот и нет, — возразил он.

— Все в порядке.

— Ты плохо выглядишь.

Она выглядела… удивленной. Взволнованной. Напуганной.

— Со мной все в порядке, — повторила она.

Их взгляды встретились, и Вирджиния покачала головой, словно пыталась отогнать глупые мысли. Слова ее были четкими, но голос дрожал.

— Повторяю еще раз, Маллори: я не идиотка. Ты стараешься сблизиться со мной в надежде получить от меня информацию.

— Ты и так уже поделилась со мной информацией, — напомнил он, усилив нажим своих пальцев, переплетенных с ее пальцами. Помолчав, Фрэнк решил, что лгать Вирджинии нет смысла, она слишком проницательна. — Ладно, возможно, раньше так оно и было, но теперь все иначе, Вирджиния…

Они находились в двух шагах от кровати.

— Ты надеешься, что я поверю, Маллори?

— Конечно.

Глаза ее блеснули.

— Не забывай, я служу в полиции. И мыслю так же изощренно, как ты.

— Именно, — хрипло пробормотал он. — Изощренность твоего мышления больше всего и возбуждает меня.

— Ты неисправим, Маллори.

— Ты заблуждаешься относительно моих мотивов, — повторил Фрэнк, стараясь сохранить спокойствие вопреки владевшему им страстному желанию. Он хотел ее, хотел уже много лет и готов был удовлетворить свое желание при первой возможности. Взяв себя в руки, он добавил: — Вирджиния… пожалуйста.

Она попыталась отойти, но Фрэнк не собирался отпускать ее.

— Отпусти меня. — Голос Вирджинии звучал тихо и хрипло. — Чего ты от меня хочешь, Маллори?

Он резко привлек ее к себе.

— Ты знаешь, чего я хочу. Тебя.

Она чуть не задохнулась.

— Я и Великий Защитник, да?

— Именно так.

— Мне не нужен мужчина для защиты.

— Возможно, он понадобится тебе для другого.

— Для чего?

— Для совместного наслаждения.

Вирджиния вскинула голову. По-прежнему Фрэнк прижимал ее к себе, их телам было не просто жарко, сейчас — они горели. Но ее ответ был простым и исчерпывающим:

— Мы не можем этого сделать.

— Возможно, — согласился он. — Но сделаем.

— Проклятье! — буркнула она.

Это единственное слово она успела произнести перед тем, как губы Фрэнка снова с жадностью приникли к ее губам.