Обернувшись к Хиту, Тесс сдавленным голосом переспросила:

– Мертв? Человек, обвиняющий меня в ужасных поступках, мертв? Но в таком случае разве можно принимать его обвинения в расчет? Суд рассматривает показания только живых свидетелей!

– Все это бред, господин Бернард! – негодующе воскликнул Хит. – Вы, наверное, пошутили?

Адвокат покачал головой:

– К сожалению, это не шутка. Мисс Рид оставила письмо, из которого следует, что леди Голдинг является главной подозреваемой.

– Здесь какая-то ошибка, – сказала Тесс.

Мужчины повскакивали на ноги. Бернард протянул Тесс лист бумаги, на котором было написано следующее:

«Сэр! Вы предупреждали меня, что леди Голдинг в действительности не такой человек, каким она кажется окружающим. Я вам не верила, поскольку просто не могла поверить в это. Но теперь, после того ужасного происшествия, свидетельницей которого я стала, я изменила свое мнение о ней. Трудно передать словами, насколько аморально она себя вела. Поэтому нам следует встретиться, и даже тогда мне вряд ли достанет мужества и сил посвятить вас во все подробности случившегося. Надеюсь, что вы разъясните мне при встрече, как мне заставить себя смотреть леди Голдинг в глаза после всего того, что я узнала о ней. Обещайте, что эта развратница и лицемерка никогда не узнает, что я ее раскусила. Я боюсь ее мести. Вы должны меня наставить.

Искренне преданная вам, Фиона Рид.

P.S. Действуя в соответствии с вашими указаниями, я сохранила некоторые драгоценности леди Голдинг, от которых она намеревалась избавиться, и непременно передам их при нашей встрече вам».

Тесс недоуменно пожала плечами, прочитав эти строки, и воскликнула:

– Но это написано не Фионой! Это же не ее почерк!

– Верно, потому что это не оригинал письма. Копию с него снял клерк из приемной судьи, – сказал Бернард.

Лицо Тесс исказилось болезненной гримасой.

– И все равно я не верю, что Фиона могла написать такое обо мне.

– А где гарантии того, что оригинал этого письма написан рукой мисс Рид? – спросил Хит, сев на стул.

Наличие в распоряжении полиции письма, в котором жертва преступления собственноручно возлагает вину за некое злодеяние на конкретное лицо и вдобавок пишет, что она боится мести, всерьез обеспокоило его. Такая улика вполне могла быть принята судом во внимание. И хотя он знал, что в этом письме нет ни слова правды, оно таило в себе нешуточную угрозу.

Мистер Бернард отобрал письмо у Тесс и сказал:

– Мать убитой подтвердила, что письмо написано рукой мисс Рид. Это весьма существенное обстоятельство. Она также враждебно настроена против леди Голдинг и утверждает, что ее дочь никогда не лгала. И коль скоро она утверждает, что была поражена и удивлена содеянным леди Голдинг, следовательно, это действительно какое-то чудовищное злодеяние. Именно показания матери мисс Рид и заставили судью подписать ордер на ее арест.

Биллс даже присвистнул после этих слов адвоката.

– Но столь юную девушку, какой была убитая, действительно трудно назвать коварной лгуньей.

Барристер стал нервно постукивать кончиками пальцев по столу. Все остальные умолкли.

– А где нашли письмо? – наконец спросил Хит.

– Рядом с трупом, – ответил Бернард.

– Значит, оно не было непосредственно на теле мисс Рид или в ее ридикюле? – оживился Хит.

– Нет.

– Было ли оно запечатано?

– Печать была сломана, письмо помято, – ответил барристер. – Однако можно было разобрать текст. Я догадываюсь, к чему вы клоните, мистер Хит. Вы намекаете на то, что убийцей мог быть тот, кому предназначалось это письмо. Этот вопрос нам обязательно следует поднять во время слушания дела. Однако я предвижу, что обвинитель возразит на это, что мисс Рид не сумела отправить свое письмо, потому что о нем стало известно леди Голдинг. Тем не менее будет очень трудно объяснить, почему мисс Рид написала такое письмо и о каких злодеяниях в нем идет речь. – Бернард посмотрел на Тесс и спросил: – Мисс Рид не держала на вас зла?

– Мы всегда ладили с ней. Тем не менее… – Тесс нахмурилась и прикусила губу, погрузившись в раздумье.

– Ты что-то вспомнила? – встревоженно спросил Хит.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, я боюсь, что стану себе противна, – сказала она.

– Это невозможно. Говори смело! – сказал он, сжав ей пальцы.

– Благодарю тебя, Хит! Только все равно тебе вряд ли это понравится. Я позволила себе нечто такое, что может вызвать у многих отвращение…

Бернард насторожился. Биллс подался вперед. Хит поборол волнение и невозмутимо сказал:

– Что бы ты ни сделала, это не изменит моего отношения к тебе.

Говоря так, он не кривил душой. Его необыкновенные чувства к этой женщине уже ничто не могло ни омрачить, ни обесцветить.

– Хорошо, – сказала Тесс. – Я надеялась сохранить это в тайне. Но нынешние сложные обстоятельства вынуждают меня раскрыть свои сокровенные секреты.

Все затаили дыхание, предвкушая нечто экстраординарное.

– После смерти моего мужа я оказалась без средств к существованию. Мы потеряли свой дом, на моих банковских счетах не осталось ни пенни, меня осаждали кредиторы. Сейчас я могу рассказывать об этом спокойно, однако в то время мне было очень больно и горько. Меня приютили мои родители. Но их всерьез беспокоили светские сплетни о Квентине и моей роли в его смерти. А также слухи, которые распускали обо мне родственники моего покойного мужа и его приятеля лорда Бербера. Желая как-то положить конец этой ненормальной ситуации и восстановить свою репутацию, отец стал настаивать на том, чтобы я снова вышла замуж, и как можно скорее.

– Иными словами, он собирался дать повод для новых невероятных пересудов о вас, – заметил Биллс, пожевав губами.

– Да, я тоже так считала, – сказала Тесс. – Но переубедить моих родителей было невозможно. И когда я отказалась выйти замуж за своего кузена, отец выгнал меня из дома. Но я не пала духом и не стала умолять его простить меня. Не такой у меня характер – вставать перед кем-то на колени. – Она вздохнула.

– Это истинная правда, вы молодец, – сказал Биллс, улыбнувшись.

– Благодарю вас, Биллс, – с кривой усмешкой сказала Тесс. – К сожалению, иногда я совершаю безрассудные поступки. Ведь известно, что сгоряча можно наломать дров и потом еще долго сожалеть о содеянном. Примерно так тогда получилось и со мной. – Она потерла пальцами виски, пытаясь унять приступ мигрени, и продолжила свое печальное повествование: – Я была зла на весь свет за все несправедливые обиды, нанесенные мне, и решила бросить вызов высшему обществу. Мне хотелось выставить дураками всех этих злых сплетников и чванливых снобов, показать, как легко заставить их поверить любой несусветной чуши.

– Я вас не совсем понимаю, – почесав мочку уха, сказал барристер. – Что именно вы предприняли?

Тесс всплеснула руками и пояснила:

– Я написала статью для одной бульварной газеты и подписала ее псевдонимом, чтобы не спровоцировать своим настоящим именем нового скандала и соответственно новых бед для моей многострадальной родни.

– Так это вы автор аналитического опуса о деле Бринкли, вызвавшего в обществе огромный резонанс? – спросил Биллс.

– Да, вы в очередной раз угадали!

– Все это чрезвычайно интересно, господа, – сказал Бернард. – Но какое отношение это имеет к убийству мисс Рид?

– Прямое. И сейчас вы поймете почему, – тяжело вздохнув, сказала Тесс. – Некоторое время спустя ко мне пришел один человек и заявил, что он раскроет мой псевдоним, если я не соглашусь выполнять его поручения весьма щекотливого свойства.

– Мерзкий шантажист! Негодяй! – вскричал Хит. – Он, наверное, не преминул еще и склонить тебя к аморальным поступкам?

– В некотором роде да. Но при этом он сделал мне и весьма интересное предложение, – сказала Тесс. – Он обещал хорошо оплачивать мои услуги. Я не смогла ему отказать. Как я уже говорила, в то время у меня не было средств к существованию. Вот так мы с ним и нашли общий язык.

– Разве мисс Рид знала о вашем тайном соглашении с этим джентльменом? – спросил Бернард.

– Мне это неизвестно, – пожав плечами, ответила Тесс. – И даже трудно представить себе, как она могла узнать о нем. Я соблюдала осторожность, отправляясь на очередное тайное свидание с моим новым знакомым.

Хит изо всех сил пытался обуздать охвативший его гнев. Он понимал, что проклинать следует главным образом того негодяя, который воспользовался безвыходным положением Тесс. Но злился также на нее. Коль скоро она утаила от него, что была близка с другим мужчиной, она вполне могла скрыть от него и кое-что похуже. Впрочем, она пала жертвой трудных обстоятельств, подумал он, и была вправе искать кратчайший выход из тупика, в котором оказалась. Вряд ли можно было винить ее за то, что она пыталась обеспечить себе лучшее будущее. Вот только какой ценой? Он стукнул кулаком по столу.

Словно прочитав его мысли. Тесс воскликнула:

– Я не хотела лгать тебе, Хит! Прости меня, так уж вышло.

– Вы полагаете, что мисс Рид подразумевала в своем предсмертном письме именно тот случай? – спросил Бернард.

– Мне больно думать, что она была обо мне такого дурного мнения, – с грустью промолвила Тесс. – Я понимаю, что совершала неблаговидные поступки. Но поверьте, они не настолько ужасны и в конечном счете оправданы соображениями высшего порядка.

– Так кто же этот человек? – спросил Биллс.

– Высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел господин Тристрам Уитон, – выдохнула Тесс.

Хит заскрипел зубами.

– Вот уже два года, как я являюсь его секретным агентом и снабжаю его информацией, – добавила Тесс.

– Информацией? – переспросил изумленный Хит. Биллс смерил своего друга многозначительным взглядом и спросил:

– А ты о чем подумал?

– Так вы тайный агент секретной службы его величества? – выпрямив спину, спросил Бернард, в чьих глазах вспыхнул живой интерес.

– Да, именно так, – подтвердила Тесс. – Книготорговля – всего лишь прикрытие. Идею заняться этим бизнесом подал мне Уитон, и теперь я, как видите, преуспеваю на этот поприще.

– Вам ведь нравится торговать книгами? – спросил Биллс.

Она обернулась и ответила, глядя в его мудрые глаза:

– Очень! Я даже сама этого не ожидала. И, честно говоря, приятно быть независимой деловой леди, способной самостоятельно обеспечивать себя.

Бернард поскреб подбородок и спросил:

– Однако же первоначальный капитал вам предоставили сотрудники разведки, не так ли?

– Да, разумеется. Ведь у меня тогда не было ни пенни.

Узнав, что она тайный сотрудник министерства иностранных дел, Хит испытал огромное облегчение. Особенно же его порадовало то, что она ему не солгала относительно своих отношений с мужчинами.

Бернард вновь забарабанил пальцами по столу.

– А какого сорта и кому вы поставляете информацию? – спросил он. – Кто оказывается в сфере вашего внимания?

– Это решает Уитон. Как правило, он рекомендует мне поближе присмотреться к людям, испытывающим временные финансовые затруднения, а также к тем, кто имеет родственников во Франции либо симпатизирует политике Наполеона.

– Значит, ты разведчица, – подытожил с удовлетворением Хит. Теперь ему стали понятны ее скрытность, необъяснимые источники доходов, активная общественная деятельность. – Не потому ли ты втайне побывала в спальне графини ди Нотари? – спросил он. – Наверное, она заинтересовала твоих шефов?

– Да, особенно Уитона, – сказала Тесс.

– Осмелюсь предположить, что и в Общество содействия процветанию и образованию женщин вы тоже вступили не без задних мыслей? – предположил Биллс.

– Коль скоро к нему проявила интерес графиня, за ней следует присматривать, – ответила Тесс. – Но других женщин я в государственной измене не подозреваю.

– Ты настоящая патриотка! – сказал Хит. – Разве я не прав? Ты выполняешь благородную миссию.

– Это так, но все-таки доносить на людей неприятно. Мне лично вряд ли бы понравилось, если бы я узнала, что кто-то доносит на меня.

– Что ж, дорогие друзья, – задумчиво сказал Бернард, – нам нужно привлечь к защите миссис Голдинг мистера Уитона. Шансы на оправдание в суде патриотки, помогающей нашему правительству победить Наполеона, весьма велики. Пожалуй, мне удастся выиграть этот процесс.

– Моя патриотическая деятельность еще не доказывает мою невиновность, – возразила Тесс. – И конечно же, она не поможет нам установить настоящего убийцу Фионы.

– Будем действовать шаг за шагом. Первым делом нужно освободить вас от необоснованных обвинений. И для этого лучше всего показать суду ваше подлинное лицо. Это подорвет доверие к письму мисс Рид и вынудит полицию выдвинуть другие версии относительно убийства. А вдруг это дело рук иностранных шпионов? Что, если девушка оказалась втянутой ими в свои козни и позже убита как опасный свидетель?

– Послушай, Тесс, но ведь работа разведчика очень опасна! Нет, тебе пора прекратить этим заниматься! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! – воскликнул Хит, на которого вдруг снизошло просветление.

– Это не тебе решать, – заявила Тесс, сложив руки на груди. – Я ведь не указываю тебе, где лучше работать. Вряд ли тебе понравилось бы, если бы я потребовала, чтобы ты оставил службу в конторе генерального стряпчего.

– Не надо сравнивать мою работу и шпионаж! Сейчас идет война. Ты подвергаешь себя смертельной опасности! – воскликнул он и снова стукнул кулаком по столу.

– Еще раз повторяю – это мои дела! – сказала Тесс, едва сдерживая негодование. – Лучше не спорь со мной и не выводи меня из себя, иначе мы поссоримся!

– Давайте вернемся к этой теме после того, как с Тесс будет снято обвинение в убийстве! – вскинув вверх руки, сказал Биллс.

Хит, однако, и замолчав, продолжал укоризненно смотреть на Тесс. Она же задрала нос и демонстративно отвернулась. Ну почему она отказывается признать разумность его доводов? Это бессмысленное упрямство ее погубит.

– Мистер Смит прав, – хмыкнув, сказал Бернард. – В первую очередь нам надо решить главную проблему. Леди Голдинг не сможет продолжать свою разведывательную деятельность, если ей не удастся спастись от виселицы.

Представляя себе Тесс болтающейся в воздухе с петлей на шее, Хит похолодел от ужаса.

Тесс поднесла руки к горлу и вытаращила глаза от леденящего душу страха.

Хит сглотнул ком, сжав ее плечо:

– Нам лучше не ссориться, а подумать, как победить твоих многочисленных врагов.

Естественно, в дальнейшем он не собирался мириться с ее шпионской работой, чреватой крупными неприятностями.

Тесс кивнула, признавая разумность его слов.

– Для нас крайне важно убедить мистера Уитона подтвердить в суде, что вы секретная сотрудница его ведомства. Вот только пойдет ли на это он? – сказал Бернард, как бы размышляя вслух.

– Уитон хитер и коварен, но мне кажется, что он не оставит меня в беде, – сказала Тесс не очень уверенно. – В настоящее время он в отъезде, его замещает мистер Рейнольдс.

Бернард понимающе кивнул:

– Следовательно, о вашем сотрудничестве с министерством иностранных дел известно двоим. Что ж, это к лучшему. Шансы добиться снятия с вас тяжкого обвинения растут.

– Я хочу узнать, кто убил мою подругу, и заставить этого душегуба заплатить за содеянное, – сказала Тесс. – Нельзя позволить преступнику остаться безнаказанным и продолжать творить свои злодеяния.

– Безусловно, – кивнул Хит, обрадованный такой ее позицией.

– Я могу рассчитывать на твою помощь? – спросила она.

– Я приложу все свои силы и знания, чтобы поскорее найти и наказать этого негодяя, – сказал он.

Она пожала ему руку в знак их полного примирения.

– И как же нам найти этих парней из министерства иностранных дел? – спросил Бернард, почесав кончик носа. – Где их контора?

– На Даунинг-стрит, разумеется, – недоуменно взглянув на барристера, сказала Тесс. – Рейнольдс может подтвердить все, что я сказала.

– Прекрасно! – воскликнул Бернард. – Я с ним поговорю в ближайшее время. И заставлю его оказать вам помощь.

Хит встал и сказал:

– Я, пожалуй, поеду в министерство иностранных дел вместе с вами. Предлагаю не откладывать это дело в долгий ящик и съездить туда сегодня же. Нельзя терять ни минуты.

– Тогда и я составлю вам компанию, – заявил Биллс. На глазах у Тесс навернулись слезы.

– Какая же я счастливая! – воскликнула она. – У меня такие преданные друзья, что мне можно больше ни о чем не тревожиться.

– Позволю себе усомниться, что в этой тюрьме найдется еще одна заключенная, считающая себя счастливой и ни о чем не беспокоящаяся, – сказал Биллс.

– Так ведь Тесс у нас уникальная женщина. Другой такой не сыскать во всем мире, а не только в Ньюгейтской тюрьме! – воскликнул Хит, охваченный гордостью за свою мужественную возлюбленную.

Тесс скромно улыбнулась и промолчала.

А Бернард только пожевал губами и покачал головой.