– Мне противно даже смотреть на него! – в сердцах воскликнула Эвелина, стукнув кулаком по старому исцарапанному столу. – Я ни за что не буду выхаживать этого мерзавца! Для чего, спрашивается? Для того чтобы потом, когда он оправится от ран, он всех нас убил?
– Джастин Баркли заслонил вас своим телом. Если бы не он, вас сейчас, возможно, не было бы в живых, – пытался образумить ее Анхель.
Эвелина провела рукой по своим растрепанным волосам, думая о том, что уже несколько дней не принимала ванну.
Они в спешке покинули Лондон и уехали, в отдаленную деревушку.
– Может быть, это очередная из его уловок. Этот человек – прирожденный интриган, – Эвелина не могла простить Джастину его подлое предательство. Ее по-прежнему жгла обида. Никакой благородный поступок с его стороны не принимался в расчет и не умалял его вины – даже то, что он спас ей жизнь.
– Или, может быть, он просто привык заботиться о вас.
– Чепуха! У этого человека нет сердца! – Эвелина с содроганием вспоминала, что позволяла ему когда-то дотрагиваться до нее.
Взгляд Анхеля стал жестче. Молодой испанец поднялся с деревянной табуретки.
– Мы уже говорили с вами об этом, Эвелина. Мы взяли лорда Баркли с собой, потому что он для нас – самый важный источник информации. Я готов ручаться чем угодно: ему известно, кто стоит за заговором против вас, и кто мог убить вашего отца.
– Даже если Баркли что-то знает, это того не стоит! Папу не воскресишь, а вернуть наследство для меня не самое важное. – Эвелина скрестила руки на груди. – Делами наследства займется мистер Таттл. Хотя маловероятно, что я все еще могу претендовать на то, что является моим по праву. Раз для меня безопаснее уехать, я намерена как можно скорее покинуть Британию.
– А как же Салли?
В горле у Эвелины встал комок.
Анхель продолжал горячо убеждать девушку:
– Салли исчез из Ньюгейтской тюрьмы. Когда его видели в последний раз, Салливана охраняло шесть человек. Никому не известно, где его держат и жив ли он вообще.
Сердце Эвелины болезненно сжалось, но она сумела совладать с собой. Бог не допустит, чтобы Салли погиб. Он должен быть жив! Она не переживет еще одну потерю. Девушка украдкой вытерла слезинку в уголке глаза. Все это казалось каким-то нескончаемым кошмаром, но только чересчур реальным. Она тяжело вздохнула, понимая, что сделает все от нее зависящее, чтобы спасти Салли.
– Я выясню у Баркли все, что ему известно, – уныло сказала Эвелина.
Анхель пристально посмотрел на девушку и прищурился.
– Ухаживайте за ним как следует, Эвелина. Хотя Джастин Баркли и замешан в заговоре против вас, он по-прежнему остается маркизом и графом. И в его роду больше нет других наследников. Если возникнет необходимость, он может нам очень пригодиться.
– Салли стоит десятка таких, как он.
– Для вас – да, но только не для англичан.
Содрогнувшись, Эвелина снова вспомнила, как отец умирал у нее на руках, но тут же постаралась отогнать от себя страшное видение.
– Я никогда не выхаживала больных с пулевым ранением. Может, для ухода за ним нам лучше пригласить фельдшера или нанять кого-нибудь из деревни.
– Доктор уже извлек пулю. Вам нужно только следить за чистотой раны и за тем, чтобы у него не поднялась температура. Более того, нам необходимо избегать огласки. Кроме вас, никто не должен услышать ни слова из того, что он может рассказать. – Увидев плотно сжатые губы Анхеля и его решительное выражение лица, Эвелина поняла, что спорить бесполезно. К тому же девушка сама понимала, что он прав, хотя ей даже думать об этом было неприятно. Эвелина знала, что лучше ей самой ухаживать за лордом Баркли.
Она покорно вздохнула и окинула взглядом убогую кухню. Этот дом на ближайшее время станет ее убежищем.
– Хорошо. Мы с Фаизой позаботимся о нем.
– И не забудьте, доктор в равной степени беспокоился по поводу его травмы головы. – Анхель надел свой длинный черный плащ и черную шляпу. – Хозяйке заплачено до конца месяца. Они с мужем будут каждый день приносить вам продукты, оставляя их на краю аллеи. Они не хотят подходить ближе.
– Что вы им сказали?
Анхель улыбнулся, хотя ему было вовсе не до смеха.
– Хозяева дома – истые христиане. Просто они переживают сейчас нелегкие времена и им нужны деньги. Но они не желают ничего знать о грехе, который совершается в их доме.
Эвелина поморщилась.
– Единственный грех, который здесь совершится, – это допрос с пристрастием, который я устрою этому подонку. Если он не расскажет мне все, что мне необходимо знать, я буду выдергивать волосы у него из головы – один за другим!
Анхель наклонился к девушке и расцеловал ее в обе щеки.
– Будьте благоразумны, Эвелина, и держите себя в руках! И соблюдайте осторожность.
Она положила руку ему на плечо.
– Анхель!
Он посмотрел ей в глаза и пожал руку.
– Я знаю, кара. Я все знаю.
Эвелина сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. А потом кивнула.
– Поблагодарите также отца от моего имени.
– Он, как и я – или даже больше, чем я, – хочет, чтобы люди, которые убили мистера Амхерста, были отданы в руки правосудия.
– Боюсь, что я уже утратила веру в правосудие. Я только хочу, чтобы Салли был цел и невредим.
Анхель подошел к двери и распахнул ее. Кухню наполнил свежий деревенский воздух. Где-то вдалеке ухнул филин. На самом пороге Анхель остановился и оглянулся.
– Помните, Эвелина: маркиз – ключ по меньшей мере к одной части загадки. Он в конце концов может стать для нас шахматной фигурой, которой мы пожертвуем ради скорейшего перехода в нападение. Не исключено, что в конечном итоге он может превратиться в нашего союзника.
Эвелина поморщилась.
– Это человек без чести и совести. Пусть даже перевес сил не на нашей стороне, для нас будет лучше, если мы обойдемся без него.
– Мне кажется, неразумно отказываться от любой помощи, какую мы только можем получить, – сказал Анхель на прощание, выходя из деревенского дома втемную глухую ночь.
Проводив Анхеля, Эвелина поспешила запереть дверь на засов.
«Нельзя откладывать неизбежное», – подумала она и направилась в соседнюю комнату.
В спальне пахло припарками, которые оставил для больного доктор. Эвелина различила среди запахов аромат мяты и льняного семени.
На тумбочках по обе стороны кровати стояли две свечи, освещая неподвижно лежащего под коричневым шерстяным одеялом человека.
Увидев хозяйку, Фаиза, сидевшая на стуле в углу комнаты, сразу же поднялась с места.
– Он так и не приходил в себя? – спросила Эвелина.
Служанка только покачала головой. Ее темные глаза смотрели печально. Фаиза не хотела ничего слышать о том, что маркиз их предал. Зато она с готовностью ухватилась за тот факт, что лорд Баркли спас ее хозяйке жизнь, хотя Эвелине этот поступок казался самым неправдоподобным на свете и уязвлял ее гордость.
Девушка подошла к кровати и склонилась над Джастином. Его голова была перевязана. Белые бинты подчеркивали неестественную бледность его лица. Сейчас, когда его глаза были закрыты, а черты смягчены сном, лорд Баркли выглядел почти безобидным. Но Эвелина была не настолько наивна, чтобы поддаться этой иллюзии.
Фаиза снова забилась в угол. Эвелина знала, что турчанка чувствует неловкость, нарушая свои обычаи и ухаживая за раненым мужчиной. Но она дала слово делать все, что в ее силах. Эвелина понимала, что ей необычайно повезло с друзьями.
Она отогнула край одеяла и посмотрела на полуобнаженное тело Баркли, стараясь видеть перед собой пациента, нуждающегося в ее заботливом уходе, а не мужчину, которого ненавидит всей душой. Его бледная кожа сияла в свете свечей. Эвелина разглядывала его стройное мускулистое тело.
Ее взгляд остановился на бинтах, стягивающих его широкую грудь. Сквозь бинты, ближе к его правому боку, сочилась кровь. На белой марле образовалось кровавое пятно размером с куриное яйцо.
– По-моему, надо обработать рану.
– Доктор сказал, что повязку лучше сменить утром, – отозвалась Фаиза. – Еще он говорил, что небольшое кровотечение из раны некоторое время будет продолжаться.
Эвелине хотелось воспользоваться любым предлогом, чтобы не прикасаться к Джастину.
– Ну ладно. Утром так утром. – Она проверила, целы ли узкие кожаные ремешки, которыми были стянуты руки маркиза! А потом приподняла одеяло, чтобы узнать, хорошо ли связаны у Баркли ноги.
Нелепая идея связать раненого человека насмешила доктора. Он уверил, что больной, очнувшись, будет слаб и беспомощен, как младенец. Но Эвелина не хотела подвергать себя и Фаизу никакому риску. Ведь они здесь совсем одни, а лорд Баркли – самый настоящий враг.
Девушка опустила одеяло и вздохнула.
– Ступай полежи немного. Я посижу с ним.
– Вам тоже нужно отдохнуть.
– Я все равно сейчас слишком взбудоражена, чтобы уснуть. Иди поспи.
Фаиза знала, что спорить с Эвелиной бесполезно, и молча направилась в спальню, которая находилась в соседней комнате. Их убежище выглядело довольно скромным, но Эвелину радовало то, что по крайней мере в их распоряжении имеется несколько комнат и можно будет хоть где-то уединиться, когда раненый придет в себя.
Доктор предполагал, что маркизу потребуется несколько недель, чтобы поправиться. Эвелине хотелось бы, чтобы он выздоровел как можно скорее. Ей нужно только, чтобы Джастин пришел в сознание и был в состоянии отвечать на ее вопросы. При этом не представляя собой никакой угрозы для нее и Фаизы. Все остальное казалось Эвелине просто невыкосимым. И не важно, что она сказала Анхелю, чтобы его успокоить: она не собирается выхаживать Баркли до тех пор, пока он не встанет на ноги. Власти, возможно, посчитают, что маркиз прекрасно справляется со своими профессиональными обязанностями, и похвалят его за верную службу. А что касается Эвелины, она нисколько не сомневалась: стоит лорду Баркли вернуться к своей шпионской деятельности, и она может ожидать от него только одного – удара ножом в спину.
Она прошла на кухню и села за грубый деревянный стол. Девушка положила на стол бумагу, чернила, перо и промокательную бумагу, мысленно благодаря Анхеля за предусмотрительность. Анхель проявлял к ней великодушие во всех отношениях. Эвелина не знала, сможет ли когда-нибудь его отблагодарить.
Обмакнув перо в чернила, она попыталась разобраться в запутанной паутине своих мыслей, что оказалось нелегкой задачей. Ей необходимо было наметить план действий на ближайшие несколько дней.
«Что нам необходимо узнать:
1. Где Салли?
2. Что вам надо от него и от меня?»
Эвелина задумалась и почесала нос. Последний вопрос подразумевал, что за всем этим заговором стоял маркиз, но это не соответствовало действительности. Ей нехотя пришлось заметить, что если бы это все затеял Баркли, он бы не стал принимать участие во вчерашней схватке. А это означает, что кто-то другой дирижирует событиями.
«3. На кого и с кем вы работаете?
4. Каковы их цели?
5. Каковы их слабые места?
6. Вы имеете обыкновение соблазнять свои жертвы? Или то, что произошло со мной, – особый случай?»
Эвелина не могла понять, откуда у нее в голове взялся этот вопрос. Девушка потерла глаза. Наверное, она устала больше, чем предполагала, если позволила эмоциям заслонить собой ее цель. Отец ей всегда говорил: утро вечера мудренее. Чтобы иметь свежую голову и мыслить здраво, необходим полноценный сон.
Эвелина вздохнула, отложила бумаги и пошла в спальню, в которой лежал маркиз. Она положила на жесткий стул подушку и села, с ненавистью глядя на человека, который лежал сейчас на смятых простынях и мирно спал с таким видом, словно ему некуда спешить и у него в запасе масса времени для отдыха. Ей хотелось, чтобы сейчас ему приснился самый страшный кошмар.
– Что-то слишком уж долго он не приходит в себя, – с тревогой в голосе проговорила Фаиза.
– Согласна. – Эвелина нетерпеливыми шагами мерила комнату. Она провела у кровати больного три дня. Все эти три бесконечно долгих дня девушка была словно на иголках. За все время раненый ни разу не приходил в сознание. Когда она делала Джастину перевязку, он почти никак не реагировал. Эвелина представляла себе, какую боль должен испытывать Джастин при таком страшном ранении. И то, что он ни разу не застонал и не пошевелился, заставило ее не на шутку встревожиться. Эвелина развязала ремешки на его руках и ногах, осознавая, что собственная безопасность должна ее сейчас волновать меньше всего.
Пепельный цвет лица больного, его слабое дыхание и продолжающееся кровотечение из раны внушали Эвелине неподдельный ужас. Каким бы нелепым это ни казалось, в глубине души девушка считала, что состояние Джастина не улучшается по ее вине. Наверное, сильная ненависть, которую она к нему испытывает, каким-то непостижимым образом влияет на то, что он так медленно поправляется. Неужели высшие силы решили, что, проклиная Джастина, она в самом деле желала ему смерти? Эвелина надеялась, что это не так. Она же добросовестно промывала его раны, ухаживала за маркизом, денно и нощно дежурила возле его постели. Это и так давалось ей нелегко. Разве можно требовать от нее чего-то большего?
У Эвелины внезапно появилось желание помолиться, что само по себе ее удивило. Она не помнила, когда молилась в последний раз. Она опустилась на колени перед маленьким окошком в комнате Джастина. Ей казалось, что в этот ясный и солнечный денек Бог должен быть где-то там – на улице, на свежем воздухе, а не в душной, пропитанной тяжелыми запахами комнате. Эвелина знала, что Фаиза на кухне. Возможно, турчанка там тоже молится, взывая к помощи Всевышнего.
Эвелина прижалась лбом к своим стиснутым в мольбе ладоням, не зная, как обратиться к небесному отцу. Ей казалось в высшей степени нелепым и лицемерным умолять Господа спасти Джастина – человека, которого она сама ненавидит со всей страстью, присущей ее натуре. Всевидящий Бог сразу же поймет, сколь противоречивы ее чувства. Что, если Бог прочтет то, что написано в сердце Эвелины – в сердце, переполненном гневом, ненавистью, страхом и безнадежным отчаянием?
От долгого стояния на коленях у Эвелины стали болеть ноги, и она в конце концов решила, что лучше всего будет попросить Господа уладить все так, как Он сам сочтет нужным. Но при этом Эвелина умоляла Бога обязательно спасти Салли, позаботиться о Фаизе и Ахмете и, наконец, помочь Джастину. Да, она не скрывает, что ненавидит этого человека. Но при этом совершенно искренне заявляет, что не желает его смерти. Она просто не представляет себе этот мир без него. Невозможно закрыть глаза на те добрые дела, которые Джастин совершил в своей жизни, в том числе спас ей жизнь, из-за чего и оказался в этом жутком состоянии. Перед мысленным взором девушки стояла картина, как он, ни секунды не раздумывая, подставляет свою грудь под пулю, которая предназначалась ей. И она почувствовала, что узы, связывавшие ее с Джастином, до сих пор не разорваны.
Эвелина поднялась с колен. Несмотря на то что от усталости она едва стояла на ногах, девушка впервые за последние несколько дней почувствовала себя уверенно. Ворвавшись на кухню, она сказала:
– Принеси мне воды из ручья, Фаиза. Греть воду не надо. Мы искупаем маркиза и попытаемся привести его в чувство.
Эвелина и Фаиза вместе обмыли раненого ледяной водой. Но он не очнулся. Они кричали ему на ухо, трясли Джастина за плечи, пробовали его поднять, но все безрезультатно. Он ни на что не реагировал. Эвелина впадала в отчаяние. Если лорд Баркли умрет, как она сможет вернуть его тело семье, не привлекая внимания властей? Если он умрет, как она сможет помочь Салли? Если маркиз умрет наконец, как она узнает, почему он сначала предал ее, а потом спас?
Темные тучи, сгустившиеся над одинокой хижиной, не рассеялись. Даже когда Анхель прислал Эвелине записку с сообщением о том, что с Ахметом все в порядке. От Салли по-прежнему не было никаких вестей.
Эвелина начала читать Джастину дневник своего отца. Это занятие придавало девушке уверенности и привносило какое-то подобие гармонии в ее искаженный мир. Если бы только отец мог явиться к ней сейчас и подсказать выход из этого тупика! Если бы написанные на бумаге слова помогли ей быстрее найти ответы на мучившие ее вопросы!
Каждый день, сидя у кровати раненого маркиза, Эвелина подолгу – вплоть до глубокой ночи – читала вслух до хрипоты. Так ей было легче. Она думала, что это не даст ей сойти с ума, а Джастину, возможно, поможет выбраться из темного коридора забытья.
– «Я уверен, что сердце у моей маленькой Эвелины больше, чем огромный корабль, который привез нас в это забытое Богом место. Сегодня она подобрала четырех брошенных котят. Хотя прислуга еще не успела прийти в себя после того, как на прошлой неделе она притащила домой ту дворнягу. По всему дому слышится мяуканье и пахнет хуже, чем от Темзы».
Читая эти строки, Эвелина нежно улыбалась, а ее глаза светились от светлых воспоминаний. Отец только притворялся, что недоволен. А на самом деле его губы тогда постоянно расплывались в улыбке. Хотя отец никогда бы в этом не признался, маленькая плутовка видела, что он, так же как и она, находит очаровательными эти пушистые, комочки. Грустно вздохнув, она продолжала:
– «Настоящий ад начался, когда она решила искупать этих маленьких чудовищ. Однако разве я могу дать ей за это нагоняй? Она веселится сама и развлекает прислугу. А это не так уж мало».
Эвелина перевернула страницу.
– «Напряжение, в котором мы работаем, просто огромно. Но мои усилия – медленно, но верно – приносят свои плоды. И я знаю, что есть надежда…»
– Госпожа! – В комнату вошла Фаиза. Морщинки у нее на лице стали глубже, а под глазами залегли темные круги. – Вам нужно сделать перерыв.
– Я хочу опять его искупать. – Эвелина отложила дневник и поднялась. – Я справлюсь сама, а ты ступай поспи.
– Я приготовлю воду и полотенце. Хоть не вижу в этом никакого толку.
– А потом ты отдохнешь, договорились?
Фаиза кивнула:
– Как скажете. Но хочу вам сказать: я обратила к Аллаху очень много молитв, которые – все до одной – остались без ответа. Я очень опасаюсь, что мы с вами не сможем поднять маркиза на ноги. Похоже, что все бесполезно. Кажется, он собирается отойти в лучший мир.
– Маркиз молод, и у него крепкий организм. Он поборет недуг. Его просто нужно немного подтолкнуть к этому.
– Нам с этим не справиться, госпожа. Нет у нас такой возможности. Видно, его призывает Аллах. Все во власти Всевышнего! – Горестно покачав головой, Фаиза вышла из комнаты.
Сидя на узкой кровати рядом с Джастином, Эвелина бережно вытирала влажным полотенцем его широкие нагие плечи и мускулистые руки. Даже в таком беспомощном состоянии маркиз выглядел исключительно мужественным.
В мерцающем свете свечи его кожа казалась мертвенно-бледной. Ее цвет не могли оживить даже его золотисто-каштановые локоны. Баркли стал похож на призрака. Но при этом от него шел жар, словно от тлеющих угольков костра.
Эвелина хотела вытереть его сухие потрескавшиеся губы и поднесла к его лицу намоченное прохладной водой полотенце. И в этот миг почувствовала, как кто-то мягко взял ее за руку. Она ахнула. Сердце радостно встрепенулось у нее в груди.
– Джастин! Слава Богу!
Он нежно дотронулся до руки Эвелины, отчего у нее по спине побежали мурашки.
Она резко отстранилась, как будто ее ударило током, и мгновенно отскочила от кровати.
Джастин пробормотал что-то невразумительное. Эвелина догадалась, что он, наверное, находится сейчас в состоянии полудремы, не различая реальность и сон. Но после того как они провели нескольких дней и ночей без единого проблеска надежды на улучшение, даже это казалось огромной удачей.
Эвелина подошла к постели, наклонилась над Джастином и слегка встряхнула его за плечо.
– Джастин!
Он ничего не отвечал. Тогда она потрогала его лоб. Ей показалось, что его лоб стал горячее, чем был за мгновение до этого.
Девушка села рядом с ним, снова взяла полотенце и вытерла ему лицо.
Вдруг его рука – сильная и уверенная – обвилась вокруг ее талии.
– Что за дурацкие шутки, Джастин Баркли! – Эвелина потрясла его сильнее, но Джастин не очнулся. Он пребывал в забытье, продолжая крепко держать Эвелину за талию.
– Очнись, Джастин.
Он снова пробормотал что-то невнятное.
– Джастин! – воскликнула Эвелина. – Ты пришел в себя? Пожалуйста, очнись!
– Ах, Рейчел! – прошептал он и улыбнулся.
Затем маркиз нахмурился, но его глаза по-прежнему были закрыты.
– Мама! Ты здесь? Разве ты не пошла в гости к королеве?
Он метался по подушке.
– Джордж! Наконец-то ты вернулся! Мы все так скучали по тебе!
Эвелина вновь приложила руку ко лбу Баркли. Слабая лихорадка сменилась нестерпимым, обжигающим жаром. Страх сковал ей сердце.
Слова слетали с его губ – сбивчивые и неразборчивые:
– Не ходи… на охоту… Пожалуйста, останься… со мной! – Джастин, охваченный паникой, закричал в бреду: – Джордж! Джордж!
Эвелина схватила полотенце, намочила его в прохладной воде и положила ему на лоб.
– Джордж!
У нее пересохло во рту. Она ужасно боялась за него.
– Ш-ш, – успокаивала она Джастина. – Не волнуйся: Джордж обедает в своем клубе. Он скоро вернется.
Лицо маркиза прояснилось.
– О, Джордж… – выдохнул он. Маленькая слезинка выкатилась у него из угла глаза и потекла по щеке.
Девушка вытерла ее полотенцем. Ее сердце сжалось от сострадания.
Эвелина провела влажным полотенцем по его шее.
– Джордж ушел в свой клуб. На ужин ему сегодня подадут ягненка с мятным желе. А на десерт – крем-брюле.
Джастин заметно успокоился и затих. А затем повернул голову набок и тут же уснул.
Эвелина прикрыла рот рукой и судорожно вздохнула. К горлу у нее подступил комок. «Нужно набрать еще воды», – подумала девушка, но не пожелала будить Фаизу. Ей хотелось хотя бы на короткое время убежать от Джастина Баркли. Ей нужно побыть одной, чтобы успокоиться и все обдумать.
Эвелина надела плащ и вышла за дверь. В кустах весело стрекотали сверчки, а птицы начинали выводить свои предрассветные трели. Первые золотистые лучи солнца обещали прекрасный день. Но Эвелина, погруженная в свои мысли, ничего этого не замечала.
Она вдохнула приятный залах травы и постаралась отвлечься от тревожных мыслей, пытаясь сосредоточиться на том, что Джастин наконец-то пришел в себя. Ну, не полностью, конечно. Но все-таки стал проявлять признаки жизни. Это было настоящее чудо, за которое ей следует благодарить судьбу.
Эвелина провела рукой по утомленным глазам. Только сейчас она поняла, что и в самом деле очень устала.
Воздух был прохладным и влажным от росы, которая блестела на траве и листве деревьев. Идя по тропинке, Эвелина старалась привести в порядок свои чувства и выработать четкую линию поведения с этим загадочным маркизом. Ну, самое главное сейчас, конечно, – думать прежде всего о деле. Лорд Баркли – ее пленник… ну… то есть ее пациент. И он обязан ответить на все ее вопросы. В конечном итоге они получат от маркиза ответы, которые необходимы им, чтобы выручить Салли. И чтобы помочь самой Эвелине и тем, кто ей дорог.
«В моем деле залог победы – способность сохранять ясную голову и не упускать из виду конечную цель», – когда-то объяснял ей отец.
Поэтому Эвелине необходимо постоянно думать о задачах, которые перед ней стоят. А значит, необходимо задушить в себе остатки страсти и чувств, которые – чего греха таить! – она все еще продолжала питать к Джастину. Ей необходимо стать похожей на отца – действовать с холодной головой и молча выполнять то, что требует от нее долг. Похоже, жизнь показала, что желание Эвелины навсегда освободиться от мира, в котором вращался ее отец, на данный момент неосуществимо. Видимо, для того, чтобы выжить, ей необходимо самой стать частью этого мира, который был ей раньше так ненавистен.