Эвелина Амхерст подставила лицо океанскому бризу и закрыла глаза. Девушке было жарко и душно в темном траурном платье. Ее лоб покрылся испариной, капелька пота побежала у нее по спине. Все хорошо в меру! Вздохнув, она раскрыла зонтик от солнца, под которым сразу же образовался восхитительный островок прохлады и тени, Эвелина задумалась, сколько ей потребуется времени, чтобы найти своих родственников. Она нахмурилась. Двоюродные братья и сестры, которых она совсем не знает! Но в данный момент Эвелина просто вынуждена обратиться к их помощи. У нее нет другого выхода.

Она вдохнула полной грудью соленый воздух, пытаясь вдоволь насладиться величием простиравшегося перед ней морского простора. В городе, куда она направлялась, моря уже не увидишь.

На пристани воняло гнилой рыбой и разлагавшимися отбросами. Эвелину поразило то, что никто, кроме нее, не замечал валявшихся повсюду груд мусора, и люди, обходя их, спешили дальше по своим делам. Казалось, каждый имел в жизни какую-то определенную цель и смысл – даже матросы, бросавшие кости на штабеле из деревянных ящиков. Эвелина с удовольствием понаблюдала бы за ходом игры, подойдя поближе, но неопрятный, отталкивающий внешний вид игроков, а также сильный запах давно не мытых тел заставили ее держаться поближе к своему багажу.

Фаиза – ее горничная-турчанка – залезла на один из чемоданов и подозрительно следила за движениями моряков. Она прижала к груди свой черный мешок, как будто думала, что он защитит ее от неверных. Ахмет, напротив, словно бы совсем не замечал царящего вокруг него хаоса. Смуглый слуга с непринужденным видом прислонился к деревянному ящику, поигрывая ножом. Но его небрежная поза скрывала настороженность профессионального телохранителя и искусного борца.

Казалось, даже самые грубые, отталкивающего вида мужланы обходили стороной хрупкую девушку и ее багаж. Возможно, все старались держаться от Эвелины на почтительном расстоянии из-за ее траурного наряда. Она была вся в черном – с головы до пят. Однако в этой строгой одежде она чувствовала себя увереннее. В ней она была молодой девушкой в трауре, а не женщиной, которая приехала сюда, чтобы спасти свою жизнь.

Многое в жизни Эвелины зависело от этой поездки в Лондон. Все ее будущее висело на волоске.

– Простите! – Молодой человек в зеленой с золотом ливрее подошел к ней и со смиренным видом встал рядом. – Миледи? Мисс Амхерст?

Девушка медленно, с достоинством кивнула.

– В экипаже вас ждет маркиз Ролингс. Следуйте за мной, пожалуйста!

– Ролингс? – Она выглядела удивленной. – Я не знаю ни одного маркиза с этим именем.

Ахмет насторожился и бочком, осторожно приблизился к ним.

– Маркиз Ролингс, граф Хаттефорд.

Эвелина покачала головой, недоверчиво глядя на незнакомца.

– Вы собирались остановиться в гостинице вместе с леди Фонтейн. Маркиз – ее племянник. Леди Фонтейн попросила его вас встретить и отвезти в гостиницу.

Девушка по-прежнему не двигалась с места. Человек в ливрее нетерпеливо вздохнул.

– Он – сын леди Баркли, двоюродной сестры леди Фонтейн, которая приходится троюродной сестрой вашей матушке, миссис Амхерст.

Немного смягчившись, Эвелина кивнула.

– А как насчет моих вещей? – Ей не хотелось оставлять то единственное, что связывало ее с домом и семьей.

Молодой человек повернулся и указал на стоящих неподалеку трех человек в таких же ливреях:

– Эти люди доставят ваш багаж в «Белфонт-Хаус» в отдельном экипаже.

Девушка кивнула и подняла ридикюль и зонтик от солнца.

– Ахмет, Фаиза, тельмек! – произнесла она по-турецки, велев следовать за ней.

Перекинув большую дорожную сумку через плечо, здоровенный смуглый турок подошел к Эвелине. Ее дородная, низенькая служанка спрыгнула с чемодана и двинулась следом, держа свой Черный мешочек перед собой, словно щит. Вся эта троица вместе представляла собой весьма живописное зрелище.

– Позвольте, я помогу вам? – Слуга в ливрее протянул руку к ридикюлю Эвелины.

– Не стоит, благодарю.

Он нахмурился и молча направился к экипажу.

Молодой человек повел их сквозь царящее на пристани столпотворение – через нагромождения портовых грузов всех мастей, обходя коробки с беспокойными цыплятами, отбросы, матросов и другие преграды на пути. К тому моменту, когда они наконец добрались до ожидавших их карет, на которых красовался строгий и изысканный герб Ролингсов, усталая Эвелина думала только о том, где можно поскорее присесть. Ей жали новые туфли, и она натерла ноги. Что бы только она не отдала сейчас за свои разношенные шлепанцы. Но Фаиза настойчиво твердила, что для английской знати внешний вид имеет гораздо большее значение, нежели практичность. Поэтому Эвелине пришлось смириться и стойко переносить эту пытку.

Слуга отворил дверь экипажа, и из кареты выскочил потрясающе красивый джентльмен в начищенных до блеска черных ботфортах. Эвелина затаила дыхание, в тот же миг позабыв о мозолях на ногах.

У него была безупречно чистая, светлая, абрикосового оттенка кожа и коротко, на греческий манер, постриженные волосы цвета меда и пшеницы. В целом его лицо с резко очерченными скулами и длинным породистым носом выглядело бы суровым, если бы не задорная мальчишеская ямочка на подбородке.

Незнакомец поклонился. Его движения были исполнены врожденной грации, выдававшей высокое происхождение.

– Лорд Баркли к вашим услугам, мисс Амхерст. – Он поднял глаза, и их взгляды встретились.

О Господи! Невероятные по красоте серо-зеленые глаза, опушенные сказочно длинными темными ресницами, заворожили ее. У Эвелины комок подступил к горлу. Спохватившись, она присела в реверансе, наклонив голову так, чтобы мужчина не видел, что от волнения у нее на щеках вспыхнул румянец.

«Наивный дурачок! – думала Эвелина, глядя на его сияющие ботфорты. – Ты наверняка считаешь меня грудным младенцем, хотя я на самом деле – прекрасно владеющая собой, воспитанная женщина двадцати двух лет с изысканными манерами». Эвелина приказала своему сердцу биться ровнее. С каких это пор она стала такой впечатлительной и влюбчивой? Ну что из того, что от его дьявольской красоты у любой женщины захватит дух? Объехав полсвета, Эвелина и не такое видала: она встречала мужчин, способных своими чарами заставить королеву отречься от сокровищ английской короны!

Просто она слишком долго не общалась со своими соотечественниками. В этом все дело. Вот и все. Слишком много времени Эвелина провела среди дипломатов с их змеиными языками. Слишком много лет прожила среди иностранцев, А то, что сразу же выделяло этого мужчину среди окружающих и приковывало к себе внимание – так это его типично английские наружность и манеры. Англичанин до кончиков ногтей! Эвелина еще раз окинула взглядом молодого человека и решила, что, вне всяких сомнений, перед ней… ее двоюродный брат. Да, именно это она и почувствовала: ощутила, что он ей – родной. Во всех смыслах слова. Но все, хватит об этом! Ей нужно сосредоточиться на серьезных делах, которые привели ее в Лондон, а не думать о своем… ах… кузене!

– Мисс Амхерст?

Эвелина очнулась, сообразив, что, пока она витала в облаках, он, должно быть, что-то ей говорил. Боже мой, как она отвлеклась!

– Добро пожаловать домой.

Эвелина боялась смотреть в лицо молодому человеку, ив поднимая глаз выше лацкана его серого двубортного фрака.

– Учитывая то, что я не ступала на землю Англии более двенадцати лет, я с натяжкой могу назвать ее домом.

– Но теперь Англия будет вашим домом, кузина. И ваши родные рады вашему возвращению. Надеюсь, ваше путешествие было приятным?

Эвелина кивнула. Вращаясь в среде дипломатов, она привыкла к тому, что соблюдение правил хорошего тона является, неотъемлемой частью жизни любого из них. Эвелина всегда безошибочно чувствовала, когда этикет требует дежурного обмена любезностями.

– Оно было превосходным, благодарю вас. Я признательна вам за то, что вы сами приехали в порт, чтобы встретить меня. – Теперь, когда Эвелина начала думать об этом греческом боге красоты как о своем родственнике, ей стало легче противостоять его чарам. – Сказать по правде, меня слегка удивило, что вы лично взяли на себя труд меня встретить. Особенно принимая во внимание то, что на самом деле мы с вами все-таки очень дальняя родня, – добавила девушка и стала ждать, как он отреагирует.

– Тем сильнее мне хотелось скорее с вами познакомиться, а в дальнейшем – узнать вас получше.

Она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо.

– Вы знали моего отца?

Молодой человек моргнул.

– Я не знал его лично, но много о нем слышал. Как я понимаю, он служил в дипломатическом корпусе ее величества и был на хорошем счету.

Эвелина еще мгновение пытливо вглядывалась в его серо-зеленые глаза. Она пока не разгадала, знал ли этот человек правду о том, чем на самом деле занимался ее отец. Возможно, ему ничего не было об этом известно. Маловероятно, что маркиз станет марать руки в таких весьма сомнительных делах, которыми занимались в окружении ее отца. В этот момент Эвелина почувствовала, что стена, отделяющая ее от этого дальнего родственника, становится еще толще.

– Так мы идем? – Он протянул руку к ее ридикюлю, но девушка запротестовала:

– Я справлюсь сама, благодарю вас.

Он пожал плечами и направился к карете.

– А где мои слуги?

Он показал на экипаж, который стоял за первой каретой.

– Встретимся у «Белфонт-Хауса». Ваша компаньонка будет ждать вас в гостинице.

Эвелина поднялась в экипаж и закрыла глаза, погрузившись в мечтания. Внутреннее пространство наполнял волнующий запах мускусного одеколона, который показался девушке ароматом соблазна. На одном из сидений в напряженной позе сидела, источая удушающий цветочный запах, долговязая женщина с орлиным носом. Судя по одежде, это была старшая прислуга. Эвелина кивнула женщине и села на сиденье напротив, рядом с дверью. Потом она сделала так, как ее учили, – поставила ридикюль на пол, а зонтик прислонила к ноге.

Маркиз, аккуратно расправив полы фрака, сел рядом с Эвелиной.

– Могу я представить вам мисс Миртл, вашу новую служанку, любезно пожалованную вам тетушкой Леонорой?

– Благодарю вас, но не стоило беспокоиться. У меня уже есть служанка.

– Да, но мисс Миртл – англичанка. Ее выбрали для вас специально, чтобы облегчить вам возвращение в свет.

Эвелина приоткрыла занавеску и посмотрела в открытое окошко экипажа. Должно быть, на краю пирса моряки потрошили рыбу, потому что стая голодных чаек возбужденно кричала и кружила у них над головой. Небо потемнело, и некоторые матросы, задрав головы вверх, водили носом, словно нюхали ветер. Эвелина попыталась сделать то же самое, но ничего не почувствовала. Ее мутило, и она прислонилась головой к окну, чтобы было легче дышать.

– Я горю желанием работать у вас в услужении, мэм, – сказала служанка-англичанка. Вдобавок к удушающим духам она жеманно говорила в нос.

– Фаиза меня вполне устраивает. Она прекрасно удовлетворяет все мои потребности. Она работает у меня уже десять лет.

Маркиз явно занервничал. Хотя выражение его лица ничуть не изменилось, об этом можно было догадаться по тому, как он начал барабанить пальцами по набалдашнику своей черной трости.

– Леди Фонтейн очень любезна и великодушна. И так предусмотрительна!

– Я непременно поблагодарю ее при первом же удобном случае.

– Думаю, она будет настаивать на том, чтобы вы оставили у себя новую служанку.

Эвелина повернулась и посмотрела на Баркли. Темно-зеленая ткань, которой была обита внутренняя часть экипажа, подчеркивала зеленоватый оттенок глаз молодого человека. Девушка почувствовала, что ей становится все легче противостоять его шарму – они словно находятся в разных мирах. И он не сможет ее понять.

– Для Фаизы, с ее смуглым цветом кожи и иностранным происхождением, будет трудно привыкнуть к новой стране и новым обычаям. Я ни за что не отставлю ее только для того, чтобы ублажить вашу тетушку.

Маркиз выпрямился.

– Я могу вас заверить, что ни с вашей служанкой, ни с вашим слугой не будут плохо обращаться.

Тем временем карета тронулась с места. Эвелина бросила прощальный взгляд на величественные воды океана, мгновенно испытав чувство утраты и неотвратимости того, что с ней происходит. Ну ладно. Что будет – то и будет! Ей не остается! ничего другого, как продолжать делать то, что она задумала. Возвращение в Англию – пусть и временное – насущная необходимость. Экипаж свернул за угол, и пирс исчез из виду.

Эвелина повернулась к маркизу:

– Разумеется, никто не станет плохо обращаться с моими людьми. Потому что Фаиза будет жить со мной, а Ахмет и сам прекрасно о себе позаботится.

– Но когда вы будете выезжать в свет, ваша прежняя служанка едва ли может быть подходящей компаньонкой для вас.

– Вы забываете, что у меня траур, милорд.

– Ваш траур закончится через два месяца. А учитывая сложившиеся обстоятельства, требования к соблюдению условностей не будут слишком строгими.

Эвелина нервно теребила мягкие складки черной шерстяной юбки.

– А вы знаете, что в Испании невеста на свадьбе одевается в черное?

– Нет, я этого не знал. – Маркиз нахмурился. – Я что-то пропустил? Вы собираетесь выйти замуж?

Она тихо рассмеялась.

– Не думаю.

– Вы сказали это так, словно вообще не намерены выходить замуж.

– Не намерена. Если мне удастся этого избежать.

Он покачал головой.

– Должен вам признаться, мисс Амхерст, вы меня удивляете. Вы совсем не такая, какой я вас представлял.

– Уверяю вас, милорд, вы не первый, кто это мне говорит.

Она прислонила голову к обитой тканью стенке экипажа, мечтая о минуте покоя.

– Если вы не против, я немного вздремну. Путь был неблизким, и я несколько устала.

Последнее, что Эвелина видела, закрывая глаза, было выражение беспокойства на лице маркиза и его нахмуренный лоб. Ну и пусть! Пусть уж лучше ее сочтут странной и чудаковатой, чем смотрят свысока и с презрением. Она вздохнула. Всего несколько недель – и она сможет окончательно распрощаться с миром своего отца. Впереди ее ждут новая жизнь и новый дом – и у нее больше не будет тревог. Экипаж трясло и раскачивало, а Эвелина молча молилась о том, чтобы именно так все и случилось.