Глава 25

Ян Якобсон постарался не дернуться, когда лезвие коснулось кожи. Он никогда не любил сам брить голову, но в полевых условиях выбора не было. Его команда прибыла на антарктическое побережье накануне. Скоро, как только все участники займут свои стартовые позиции вдоль побережья, начнется гонка к центру континента.

Бритва в руке у Яна была тупой по сравнению с той, которой пользовался Йонас, его лондонский парикмахер, а маленькое карманное зеркальце так сильно искажало отражение, что казалось, будто бреешь конус. Ян провел бритвой спереди назад в последний раз и промыл ее водой из фляги. Ему никогда не нравились собственные волосы. Стоило им отрасти на четверть дюйма, как они превращались в дурацкие кудряшки, совершенно не вязавшиеся с образом сурового воина, не знающего жалости. Служба в британском отряде особого назначения накладывала определенные обязательства.

Впрочем, армии Великобритании больше не существовало. Как и самого государства. Страны Старого Света объединились в Европейское Королевство… только вот пригодных для жизни мест на его территории почти не осталось. А это означало, что в числе первых трех претендентов до цели должна добраться команда Яна Якобсона.

Она состояла из десяти человек — по трое англичан и французов, двое испанцев, один немец и один итальянец. Общим языком, к счастью, был английский. Якобсон не знал другого.

Он убрал бритву в рюкзак и застегнул его, наклонился проверить, туго ли завязаны шнурки, и поднял с земли оружие. Затем прошел через поляну, расчищенную накануне миноносцем, который стоял на рейде неподалеку. Таким простым способом была создана удобная площадка для команды и делегатов от других соревнующихся стран, которые присутствовали здесь, чтобы наблюдать за стартом.

Якобсон посмотрел на часы. Еще пятнадцать часов! Он ненавидел ожидание.

Около большого камня посреди зеленого поля, которое тянулось до шумевшего футах в трехстах океана, беседовали трое серьезных мужчин в деловых костюмах — китайские делегаты. На них были солнечные очки и полосатые галстуки. Должно быть, им не хотелось привлекать к себе внимание, но все же Якобсон с улыбкой остановился перед ними, решив заверить, что с его командой никаких проблем нет и не будет.

— Добрый день, джентльмены. Кто-нибудь из вас говорит по-английски?

— Немного, — кивнул один из них.

— Уже все команды находятся на стартовых позициях? — спросил Якобсон.

— О нет, — ответил делегат. — Американцы еще не прибыли.

— Проклятые янки, — буркнул Якобсон. — Нам не следовало выпускать из своих рук колонии. Тогда они были бы пунктуальнее.

Делегат явно не понял, что он имел в виду, и вопросительно на него посмотрел.

— Ладно, забудем, — сказал Якобсон. — Спасибо вам за помощь.

Он сообразил, что китаец недостаточно хорошо говорит по-английски и получить у него информацию не удастся. На самом деле Яна совершенно не беспокоило опоздание американцев. Он знал, что они задумали. И, если честно, на это рассчитывал. Европейцы должны были встретиться с командой США примерно через пятьсот миль после начала гонки. Они планировали добраться до цели вместе, а третьими предположительно станут бразильцы. Дальше они объединятся против Китая и Советов, двух передовых коммунистических стран, а также против Арабского Альянса. И тогда в Антарктиде победит демократия.

Арабский Альянс не представлял серьезной угрозы. Учитывая ограниченные возможности и тактику, направленную на самоуничтожение, они прикончат друг друга прежде, чем успеют добраться до остальных. Кроме того, другие государства не хотели, чтобы они одержали победу, и этот факт лишал их надежды на лидерство. На Ближнем Востоке испокон веков царил настоящий хаос, и никто не желал иметь таких соседей.

По дороге в лагерь Якобсон взглянул на антарктический лес. Знать бы, что их там ждет… Растения, выросшие здесь с невероятной скоростью, были совершенно незнакомыми. Аппетитные с виду плоды могли оказаться несъедобными, прикосновение к ядовитым листкам угрожало серьезной инфекцией и даже смертью. Все слышали доклады о том, что в джунглях видели мелких животных — здесь стремительно развивались новые формы жизни. Путешествовать через самую негостеприимную местность на земле было бы безопаснее, поскольку люди знали бы, чего ждать, кого избегать и куда стрелять. Здесь они были слепы. Густой полог листьев не позволял провести разведку со спутников. Рельеф изменился, когда растаял лед, и континент поднялся над уровнем моря более чем на двадцать футов. Место, где сейчас стоял Якобсон, всего два месяца назад находилось под водой.

Бывший британский военнослужащий остановился и провел рукой по бритой голове. Несмотря на тупую бритву и кривое зеркало в пластиковой рамке, он вполне прилично справился со своей задачей. Осталось всего несколько шероховатых участков. Якобсон надеялся, что сумеет выйти целым и невредимым из этого жуткого предприятия, и Йонас приведет его в порядок… если он жив, конечно. Каким ужасным местом стал их мир! Якобсон вздохнул, понимая, что впереди его и товарищей ждет несколько кошмарных недель.

 

Глава 26

Доктор Кларк слушал отчет о катастрофе, стиснув зубы. Райт выложил ему все через несколько минут после того, как Меррилл освободил их из ловушек и нейтрализовал те, что не сработали. Время от времени доктор распахивал глаза и недоверчиво качал головой, но ни разу не перебил. Да, мир погрузился в хаос, но, в общем, человечество выжило. Событие, которое могло уничтожить людской род, возможно, сохранит его на вершине эволюции.

Более жуткой истории ему еще не приходилось слышать, однако она занимала его внимание не полностью. Меррилл думал о своей дочери, которую не видел вот уже два года. Она, сложив на груди руки, стояла с каменным лицом неподалеку от него. Но дистанция, разделявшая их, сейчас была больше, чем когда Мира находилась на другом краю земли. И от этого у Меррилла разрывалось сердце.

Райт закончил рассказ о гонке.

— Первая команда, которая доберется до географического центра Антарктиды, разделит континент с двумя другими лидерами. — Капитан посмотрел на Меррилла, дожидаясь подтверждения, что тот его понял. — Доктор Кларк?

— Я не уверен, что даже с моей помощью мы сможем найти то место, куда вы хотите попасть, — сказал Меррилл. — Антарктида велика, и заблудиться здесь совсем не сложно.

— У нас есть карты, — возразил Райт.

Меррилл фыркнул.

— В течение последних двенадцати тысяч лет Антарктиду покрывали льды, в некоторых местах толщиной с милю. Карта не поможет.

Райт достал большие фотографии, сделанные из космоса. Меррилл разглядывал их, не в силах сдержать волнение. Как все изменилось! Изображение было великолепным, четким, но…

— На этих снимках мы видим только горы, реки и массу зелени. Толку от них никакого.

— А что, если мы соединим их с внутренней картой? — лукаво предложил Райт.

— Я уже сказал, что она бесполезна, если только ей не двенадцать тысяч лет.

Райт достал из рюкзака маленький картонный футляр, открыл его и развернул большую карту.

— У нас найдется по экземпляру для всех.

Меррилл затаил дыхание.

— Что… это такое?

— Вы слышали про Пири Рейса? — спросил капитан.

— У вас есть полная карта Пири Рейса? — У Меррилла от изумления отвисла челюсть. — Дайте посмотреть! Давайте сюда!

Меррилл выхватил карту у Райта и принялся ее изучать. Он моментально нашел участок, который знал досконально, — там, где Африка ближе всего подходила к седьмому континенту. Береговые линии полностью совпадали. Значит, он держал в руках подробную карту Антарктиды, ее внутренних и прибрежных районов, и этому бесценному документу было более двенадцати тысяч лет — считалось, что оригинальные источники относятся еще к дошумерской эпохе, когда появились письменность и мореходное искусство. Меррилл даже представить не мог, что когда-нибудь увидит полную карту… пусть даже и копию.

— Я сделаю все, что вы хотите, — сказал Меррилл. — Но у меня одно условие.

— Какое?

— Я хочу прогуляться с дочерью.

— А я не уверен, что это хорошая идея. — Райт кивнул на Уитни, которая, поджав губы, смотрела в землю. — Мне кажется… вы ее огорчили.

— Очень сильно, — сказал Меррилл. — И именно по этой причине нам нужно уладить все сейчас. Вы же не хотите, чтобы мы остановились посреди гонки, чтобы начать выяснять отношения?

Райт повертел шеей, чувствуя, как хрустят позвонки.

— Сколько времени вам нужно?

— Два часа.

— Два… — По выражению лица Меррилла капитан понял, что тот не намерен отступать. — Два, и не больше. Если вы не вернетесь вовремя, мы притащим вас обоих силой.

— Что же, это честно, — заявил доктор Кларк, который уже собрался встать, но передумал. — Капитан Райт, скажите, а почему вместе с Мирабель не прилетел Сэм?

— Кто? — удивленно спросил Райт.

— Сэмюэль Уитни. Муж Миры.

Капитан испытующе глянул на доктора, а затем на его лицо набежала тень.

— О нет. — У Меррилла к горлу подкатил ком. Он догадался.

— Она овдовела около года назад, доктор Кларк. Вы не знали?

Меррилл встал и молча скрылся в тени джунглей.

Через десять минут он вернулся в лагерь. Его глаза покраснели, щеки были влажными. «Какой же я проклятый дурак!» — думал доктор. Он оставил Миру одну. Все это время он охотился за древними реликвиями, а его дочь, которую он любил больше всего на свете, страдала. Он бросил ее, предоставив в одиночку справляться с самыми тяжелыми переживаниями в жизни. Он знал, что значит потерять свою половинку и как такая утрата меняет человека. Как она может его раздавить.

Меррилл пнул ногой стоявший около него ящик, потом поднял голову и увидел небо сквозь прорехи в листве, образовавшиеся из-за его ловушек.

— Господи, что же я наделал!

— Папа? — услышал он, словно издалека. — Папа, ты здесь?

— Здесь, — ответил Меррилл, и его голос сорвался.

Мирабель подошла ближе и, увидев его слезы, не могла сдержать свои. Он потянулся к ней, обнял и прижал к себе, всхлипывая, точно ребенок.

— Мне так жаль, малышка. Так жаль.

— Его больше нет, папа. Сэм погиб. — Уитни выпустила на свободу боль, которая надрывала ее душу целый год, и задохнулась от плача. — Его застрелили. Мы… мы поздно возвращались домой… на нас напали грабители… — Рыдания мешали ей говорить.

Меррилл еще сильнее прижал ее к себе. Он не мог найти подходящих слов, не умел утешать. За прошедшие десять лет он так и не сумел смириться с собственной потерей. Доктор гладил дочь по спине, тихонько покачивая, как ребенка, чувствуя, как его рубашка становится мокрой от ее слез, а потом сказал единственное, что пришло ему в голову:

— Я тебя люблю.

Меррилл чуть-чуть отодвинулся, заглянул дочери в лицо, и у него перехватило горло. Ее карие глаза, кофейного цвета кожа и светлые волосы разбудили в его сердце воспоминания об Эйми. Она была археологом из Южной Африки, изучала культуру древних племен. Они познакомились на симпозиуме, подружились, а вскоре у них начался роман. Мира родилась через два года. И вот их дочь стоит перед ним, такая взрослая, что успела выйти замуж и овдоветь.

Слабо улыбнувшись, Уитни сказала:

— Я тоже тебя люблю.

Меррилл расплылся в улыбке и снова обнял ее. Потом отодвинулся и сказал:

— Я боялся, что больше никогда тебя не увижу.

Она вытерла нос.

— Я тоже.

— Мне так жаль, — проговорил Меррилл, затем откашлялся и добавил: — Это было ужасно? Ну… катастрофа? Что осталось от Портсмута?

— Ничего. Он перестал существовать.

— О… и скольким людям удалось спастись?

— Насколько мне известно, одному.

Глаза Меррилла широко раскрылись.

— О господи! Ты единственная?

— Как и ты, — кивнув, ответила Мирабель.

— В каком смысле?

— Ты единственный, кто остался здесь в живых.

— В регионе? Станция Мак-Мёрдо разрушена?

— Ты единственный, кто выжил на всем континенте.

Меррилл покачал головой, но, похоже, нашел объяснение случившемуся:

— Он за нами присматривает.

— Я сейчас не в том настроении, чтобы рассуждать о Боге, — сказала Мира.

Меррилла ее слова нисколько не удивили; у него тоже было не то настроение, чтобы говорить о Боге. Его занимало совсем другое. Нечто такое, что могла оценить только его дочь, а не тупицы военные, прилетевшие вместе с ней.

— Хорошо, — кротко произнес он, лишив ее возможности обороняться, и взглянул на часы. — У нас осталось час и сорок пять минут. Времени достаточно, но придется поторопиться.

Меррилл взял Мирабель за руку и повел в противоположную сторону лагеря, к тропинке, которая исчезала в тенистых джунглях.

— Куда мы идем?

— Мне нужно тебе кое-что показать. Нечто совершенно невероятное.

 

Глава 27

Генерал Куан-Йин Зау окинул взглядом идеальный строй своих солдат. Для выполнения этой важнейшей миссии под его командование выделили двести человек. Зау гордился оказанной ему честью. Перед ним стояли отборные воины, включая его собственного сына, капитана Ли Зау — его заместителя.

Ли шел вдоль строя, осматривая форму и оружие солдат, оценивая их выправку. Если он обнаружит недочеты, провинившегося с позором отправят домой. Впрочем, Зау не питал никаких иллюзий. Профессионализм и безупречный внешний вид его армии мгновенно развеются, как песок под ветром, едва они войдут в джунгли и начнут свой путь к центру Антарктиды. А нынешнее представление устроено, исключительно чтобы запугать соперников. Он видел, что делегаты от других стран наблюдают за китайской командой с изумлением. Разумеется, демонстрация столь жесткой дисциплины заставит их трепетать, и они тут же бросятся докладывать об этом своему руководству. Запугивание творит на поле боя чудеса.

А впереди — настоящее сражение. Его люди вооружены вовсе не затем, чтобы воевать с деревьями. Ли знал, что американцы и европейцы не хотят иметь общую границу с китайцами и сделают все, чтобы им помешать. «Пусть попробуют, — думал Зау, — им нас не остановить». Благодаря вовремя полученным разведывательным данным он был уверен, что ряды американцев поредеют задолго до того, как доберутся до цели… если они вообще смогут приблизиться к ней. Советы займутся ими…

Учитывая тот факт, что русские будут отвлекать менее серьезных претендентов на победу, воины Поднебесной без помех придут к финишу. И позаботятся о том, чтобы в Антарктиде воцарился коммунизм, который так долго главенствовал в Китае, а Советы превратил в супердержаву. Весь мир увидел, что произошло, когда страна лишилась коммунистических корней: в ней воцарились нищета и отчаяние. Именно по этой причине китайцы рассчитывали разделить континент с новым Советским Союзом, принимая во внимание не только сходство политических взглядов, но и общие в прошлом границы. Все это обещало сделать переходный период в отношениях двух государств гладким и легким.

Что же до третьей страны, которая разделит с ними Антарктиду, так лучшего варианта, чем Южная Африка, не сыскать. Она не только находится в весьма выгодном географическом положении — от бывшей ЮАР до антарктического побережья всего шесть часов лёта, — но и в случае чего не сможет противостоять вторжению, даже если проигнорирует эту угрозу. Превосходный план!

Ли закончил инспекцию и пришел к выводу, что все готовы к маршу. Генерал Зау почувствовал, как его переполняет гордость. Не за сына, а за свою армию. Она была безупречна.

— Генерал. — Ли подошел к нему, щелкнул каблуками и отдал отцу честь.

— Доложите обстановку, — приказал ему Зау.

— Все люди в полном порядке и готовы выступить в джунгли.

Зау кивнул.

— Пусть остаются на своих местах до тех пор, пока не начнется гонка.

Ли замер, и Зау посмотрел ему в глаза.

— Капитан?

— Прошу меня простить, сэр, — сказал Ли. — Но температура воздуха сейчас больше тридцати пяти градусов при очень высокой влажности. Солдаты в полном обмундировании, им может грозить обезвоживание. Сэр, до начала гонки шесть часов.

В глазах Зау вспыхнул гнев. Он не собирался спускать собственному сыну такую наглость и влепил юноше пощечину. Ли был потрясен, но продолжал настаивать на своем:

— Отец…

Зау ударил его снова, причем так сильно, что появилась кровь. Генерал наклонился к мальчишке и сердито прорычал:

— Вы скажете солдатам, чтобы они оставались в строю до тех пор, пока не начнется гонка. Если я увижу, что кто-то хотя бы чуть-чуть расслабился, вы его пристрелите. Вы меня поняли, капитан?

Губы Ли на мгновение дрогнули, но он взял себя в руки и отдал идеальный салют.

— Слушаюсь, сэр!

И резко развернулся, собираясь уйти.

— Капитан! — позвал его Зау, заставив сына остановиться. — Если вы еще раз назовете меня «отец», когда вы в форме, я собственноручно вас пристрелю, а тело отправлю домой вашей матери.

Ли едва заметно кивнул.

— Идите, — разрешил Зау.

Ли, выпрямив спину, пошел прочь — безупречная осанка, ноги и руки напряжены.

Мальчик еще очень молод, и в голове у него путаница. Зау не сомневался, что из него когда-нибудь получится великолепный командир, но следовало немного поработать над его приоритетами. Когда мир погружен в хаос, времени на удовлетворение юношеских желаний нет. Да, Ли хотел стать фотографом, а вовсе не солдатом. Он гонялся за девушками и писал им стихи. Витал в облаках. Но участие в этой миссии покажет ему, что гораздо важнее служить своей стране. Он узнает, что проливать кровь врагов Китая — это настоящее искусство, а вопль смерти — поэзия, такая прекрасная, что срывается с уст лишь раз в жизни… Его ненужная любознательность иссякнет, неразумная воля будет сломлена, и Ли сумеет привести Поднебесную к великому будущему.

А если сын окажется недостойным, Зау бросит его в пути. Ему трусы не нужны. Они готовятся создать новый мировой порядок, где не будет места хаосу и аморальности, на их место придут дисциплина и иерархия. После того как они получат Антарктиду, заселят ее и начнут строительство под знаменем коммунизма, стабильность и процветание вернутся в мир… а их нацию возродит новая супервласть.

 

Глава 28

Уитни заметила, как отец посмотрел на пистолет, висевший у нее на поясе. Он никогда не любил оружие и был ярым пацифистом. Он выступал против смертной казни и часто повторял: «Мы все грешники, Мира. И заслуживаем шанс на прощение. Убийство в ответ на убийство — это все равно убийство. Разве человек, привязанный к электрическому стулу, может кому-нибудь угрожать? Преступник, запертый в тюремной камере, не опасен для общества».

Она же возражала ему, заявляя, что общество не должно платить за еду для убийцы и даже за воду, которую он спускает в туалете. Если же он мертв, оно может о нем забыть и двигаться дальше. Этот довод никогда не срабатывал; в ответ Уитни слышала: «Убить человека, чтобы получить деньги, или для того, чтобы их сэкономить, — это одно и то же. Нам не дано права распоряжаться чужой жизнью. И не нам приговаривать душу к адским мукам. Убийца может заслужить прощение, Мира».

Что скажет отец, узнав, что Сэм погиб из-за часов? Его убийца, двадцатилетний паренек, получил пожизненное. Нет, он не заслужил столь мягкого приговора. Нельзя позволить жить человеку, который легко отнимает жизнь у другого! Даже если остаток своих дней он будет гнить в тюрьме.

— Хороший пистолет, — заметил отец.

Уитни так удивилась, что споткнулась о корень. Она не ожидала подобного комментария. В нем не было даже намека на сарказм.

— Тебе его военные дали? — спросил Меррилл, на ходу отодвигая ветки кустов. Он шагал впереди по темной тропинке, уводившей их далеко в лес. — Будь осторожна, там впереди по обе стороны ловушки.

— Это мой пистолет, — ответила Уитни.

— А ты умеешь из него стрелять?

— Я могу попасть в банку из-под кока-колы с пятидесяти ярдов… стоя неподвижно.

— Неплохо, — сказал Меррилл.

Уитни была озадачена. Страстный противник оружия радуется тому, что у нее есть пистолет?

Меррилл взобрался на большой камень, за которым начинался подъем на склон.

— Кажется, я видел у тебя и другое оружие. — Он повернулся и, протянув Уитни руку, втащил ее на вершину заросшего мхом валуна.

— Да. Штурмовую винтовку ХМ-двадцать девять. Страшнее не бывает. Дуло двойное: верхнее с программным управлением, стреляет разрывными пулями, нижнее стандартное.

— Ты умеешь с ним обращаться? — удивленно спросил Меррилл.

— Пока нет, — ответила Уитни. — И надеюсь, мне не придется.

— Не слишком на это надейся, — проронил Меррилл.

— Папа… — Интонация дочери заставила доктора остановиться. — Что происходит? Ты же ненавидишь оружие.

Меррилл вытер лоб банданой.

— Да, ненавижу, — подтвердил он. — Но осознаю, что в определенных ситуациях иметь его полезно.

— В каком смысле?

— Возьмем, к примеру, твой пистолет. Я понимаю, почему ты его купила и всюду носишь с собой. Знаешь, если бы твоя мать погибла от рук человека, я, возможно, пересмотрел бы свое отношение к смертной казни.

Меррилл глубоко вздохнул. Жара и влажность отнимали у него силы. Он проделывал этот путь каждый день, но не привык разговаривать на ходу. С Везувием особенно не побеседуешь…

— Кстати, а где Везувий? — спохватился Меррилл.

— Я оставила его с Райтом. Они успели подружиться.

— Нам следовало взять его с собой, — сказал Меррилл.

Уитни видела, что отец по-настоящему нервничает. Везувий оставался его единственным спутником на протяжении всех этих лет, и потерять его было все равно что потерять члена семьи.

— С ним все будет хорошо, — заверила она.

— Я беспокоюсь не о нем, — ответил Меррилл. — Везувий здорово научился распознавать опасность и предупреждать меня о ней.

— О какой опасности ты говоришь? — удивленно спросила Уитни. — На сотни миль вокруг никого нет. А гонка начнется только через шесть часов.

— Мира, я поставил ловушки задолго до того, как узнал про последствия катастрофы и, кстати, про вашу дурацкую гонку.

Уитни затаила дыхание. Действительно, если ловушки нужны для того, чтобы добывать пищу, почему их так много? Кроме того, зачем Мерриллу нужно, чтобы они выдерживали большой вес?

— Ты видел что-то подозрительное?

— Ничего. Пока, — ответил он. — Но я чувствую опасность. У меня на голове шевелятся волосы, и в ушах стучит кровь. Словно какое-то первобытное чувство предупреждает, что я должен соблюдать осторожность. Как правило, Везувий улавливает эти сигналы одновременно со мной. Мне неизвестно, что там скрывается, — произнес доктор, глядя в темноту джунглей, — но я знаю, что оно за мной наблюдает.

Уитни огляделась по сторонам. Ее отец никогда не отличался мнительностью. Иррациональные вещи его не интересовали, если не считать религию и древнюю мифологию. Он был скучным человеком — для него все было либо черным, либо белым. Но она же не знала, что ему пришлось пережить в Антарктиде, ведь он здесь жил один, да еще так долго…

— А у тебя нет никаких мыслей насчет того, кто это может быть?

— Иди за мной, — сказал Меррилл, прибавив шагу. — Уже близко.

Через десять минут они вышли к толстенному стволу, закрывавшему обзор. Доктор повернулся к Уитни.

— За этим деревом то, что я искал всю жизнь… но теперь жалею, что нашел это. Если мои опасения верны, то мне, пожалуй, понадобится такая же, как у тебя, винтовка — ХМ-двадцать девять.

Уитни не смогла сдержать улыбку. Ее отец любил устроить настоящее представление, прежде чем показать свою находку.

— Это хорошо, потому что я уже устала таскать с собой твою.

Меррилл был взволнован, предвкушая эффект, который произведет его открытие на Мирабель.

— Они дают мне оружие?

— Да, но оно предназначено для того, чтобы стрелять в людей.

— Люди — это меньшая из наших проблем.

Уитни следом за отцом обошла дерево и вскрикнула, когда увидела огромную стену. Она была построена из гигантских камней, обработанных замысловатым способом. Мастерство строителей поражало. Уитни быстро сбросила рюкзак и достала фотоаппарат. Через пару секунд она уже щелкала объективом с разных точек и расстояний, забыв про отца и не замечая, что он машет ей рукой. Наконец она оторвалась от съемки и побежала к нему. Меррилл стоял футах в тридцати от нее возле выкопанной под стеной ямы.

Увидев, что на дне, Уитни ахнула. Там лежали скелеты очень крупного человека и хищного динозавра. Казалось, они сжимают друг друга в объятиях. Челюсти животного сомкнулись на человеческом черепе; шея, судя по всему, была сломана. Грудную клетку чудовища пронзал длинный меч, который выглядел как новенький. Эти двое погибли в сражении одновременно. Уитни перевела взгляд на голову динозавра и узнала витую костяную корону над глазами.

— Криолофозавр.

— Очень хорошо, — похвалил ее Меррилл. — Но этот человек не такой большой, как другие…

— Его рост не меньше десяти футов!

— Десять футов и три дюйма. Посмотри-ка лучше на верзилу, которого я вытащил оттуда. — Доктор показал на расположенное вдалеке место раскопок.

Пробные раскопы были сделаны на расстоянии десяти футов друг от друга, и в каждом третьем вырыты глубокие ямы. Ее отец не терял времени зря.

— Четырнадцать футов и пять дюймов, — с гордостью сообщил ей Меррилл.

— Невозможно.

— Земная кора сдвинулась на сорок градусов, убила два с половиной миллиарда людей, растопила Антарктиду, которая превратилась в тропические джунгли, занимающие такую же площадь, как Штаты, а ты мне говоришь о невозможности существования человека ростом четырнадцать футов?

У нее не было оснований не верить отцу. В конце концов, за последние два месяца произошло столько невероятных событий…

— Значит, это… народ великанов?

— Вот именно.

— Кем же они были? Есть идеи?

— Ничего существенного, но кое-какие мысли у меня появились.

— Расскажешь?

Уитни показалось, что отец воспринял ее интерес к древним гигантам как попытку восстановить прежнее доверие.

— Конечно, — ответил он.

Мирабель наклонилась над ямой. Ей представилась сцена насилия и смерти, чей жуткий слепок пережил тысячелетия.

— Ты боишься их? Великанов?

— Нет. Они очень велики, но все же это люди. Думаю, они не могли бы выжить в условиях сублимации. Виды эндемиков, что совершенно очевидно, приспособлены к циклам замораживания и оттаивания, а эти огромные существа — скорее всего, пришельцы из других мест. Однако в отличие от них криолофозавр в состоянии переждать жестокий мороз — благодаря ангидробиозу, конечно, — а затем проснуться в целости и сохранности.

— Интересно: задумка природы или эволюция постаралась?

— Не важно, — ответил Меррилл. — Значение имеет тот факт, что криолофозавры вернулись — вместе с другими древними обитателями Антарктиды.

Уитни с сомнением посмотрела на него.

— С чего ты так решил?

Меррилл показал на край ямы. На земле отпечатались следы.

— Они появились на следующий день после того, как я это нашел.

Уитни присела, чтобы разглядеть их получше. В дополнение к трем пальцам с когтями имелся четвертый — сзади. Он был глубоко вдавлен в землю. Она навела камеру на след и начала снимать.

— Это потрясающе, папа. Правда.

Мирабель, увлекшись, слышала только щелканье затвора, однако Меррилл благодаря долгой жизни среди дикой природы отличался более тренированным слухом. Он насторожился и вдруг схватил дочь за руку. Уитни с неохотой оторвалась от объектива и увидела, что доктор пристально вглядывается в заросли.

— Что там такое?

Меррилл распластался на краю ямы и высвободил из скрюченных фаланг мертвого воина доисторический меч.

— Приготовь свою винтовку, — сказал он. — К нам приближается нечто громадное.

 

Глава 29

Эти псы поджали свои драные хвосты. Ахмед аль-Азиз видел страх в глазах делегатов. Не только американцев. Китайцы, европейцы, советские, бразильцы — все его боялись. Они стояли перед ним футах в тридцати, смотрели в его сторону, но быстро отворачивались, когда он встречался с ними взглядом. Возможно, они понимают, что Аллах на его стороне. Они испытали на себе гнев Всевышнего и теперь знают правду: Он благословил Ближний Восток и проклял неверных.

Штаты лишились большей части своих территорий. Миллионы американцев замерзли насмерть или утонули. Они заслужили такую судьбу. Советы, нарушив границы искони мусульманских земель, сгорели за свои преступления. Европейцы тоже понесли кару. В то время как Ближний Восток стал таким, каким был когда-то, и его голые, безжизненные пески превратились в цветущие сады.

Да, конечно, Израиль тоже выиграл, и теперь евреи слишком заняты, чтобы принимать участие в гонке. Новый Арабский Альянс объявил им джихад. Пусть технологическое преимущество на их стороне — благодаря своей численности и нескончаемому потоку мучеников народ Пророка скоро восстановит свои законные границы.

С его помощью воины Магомета одержат победу и здесь. Неважно, кто разделит с ними континент, — новые земли, подаренные Всевышним, рано или поздно будут очищены от гяуров.

Аль-Азиз перевел холодный взгляд с делегатов на слуг Аллаха и солдат Арабского Альянса, с нетерпением ждавших начала гонки. Они решили использовать стратегию, которая всегда приносила успех: двадцать человек отправятся к цели, а тринадцать пар, снабженных достаточным количеством взрывчатки, чтобы стереть с лица земли вражеские команды, выполнят другое задание. Они по очереди уничтожат себя, обеспечив себе место в раю, и унесут с собой жизни ближайших соперников Альянса. Тогда он станет единственным победителем. Остальные страны вступят в сражение за свободные две трети Антарктиды, и за это время воины ислама организуют оборону по всему континенту. Они объявят джихад и развяжут решающую битву за то, чтобы весь материк целиком и полностью принадлежал правоверным.

Аль-Азиз засунул руку в карман черной жилетки и нащупал квадраты С-4, прикрепленные к его телу. Каждый член его группы представлял собой живую бомбу. Взрывчатка не была активирована, но в случае необходимости на это уйдут считаные секунды. Кроме того, у них имелись гранатометы, мортиры и автоматы АК-47. При помощи оружия они разорвут гяуров на части, а затем, когда противников охватят ужас и смятение, промчатся сквозь их ряды и станут мучениками Аллаха.

— Ахмед, — позвал Абдул, его напарник, потом подошел поближе и прошептал ему на ухо: — Почему бы нам не прикончить этих шакалов прямо сейчас и не начать гонку? Всего один из нас легко превратит их в прах. И пусть птицы обчистят их кости.

Абдула сжигала ненависть к миру. Его родные погибли при взрыве бомбы, предназначенной Саддаму Хусейну. Аль-Азиз тоже не слишком жаловал диктатора, но тот не уничтожил всю его семью одним ударом. За это преступление Абдул мечтал отомстить неверным много лет. Однако стремление убивать делало его безрассудным и не слишком полезным.

— Нет, — ответил Аль-Азиз. — Как ты считаешь, лучше прикончить змею или этих червей? — Он посмотрел Абдулу в глаза. — Они пустое место. Если враги узнают, что мы убили их представителей и стартовали раньше срока, они пришлют целые армии, чтобы нас остановить. А мы не можем зря терять время. Мы должны следовать этому единственному правилу, чтобы выполнить праведное дело во славу Аллаха.

Абдул задумался над его словами, пытаясь принять решение, и его взгляд остановился на делегатах. Китайцы вели себя сдержанно. Бразильцы громко болтали между собой. Американцы делали вид, что они спокойны, но их лица были напряженными. Один из них заметил, что Абдул на них смотрит… и улыбнулся!

— Нет! — со страстью прошептал он. — Они неверные, и мы объявили против них джихад. Позволить им уйти отсюда живыми — значит погрешить против Бога. Они должны умереть.

Аль-Азиз вздохнул. Разумеется, Абдул прав. Но это нелегко, и нужно все проделать правильно. Он взял напарника за плечи.

— Мы подождем до начала гонки. Пусть они свяжутся со своими начальниками и доложат, что мы стартовали вовремя. Когда они решат, что мы ушли, ты вернешься и прикончишь их. А я один исполню все назначенное.

Абдул ухмыльнулся.

— Спасибо, Ахмед. Я буду ждать тебя в раю вместе с девственницами.

Аль-Азиз улыбнулся в ответ.

— Я скоро к тебе присоединюсь. А теперь расскажи остальным, что мы задумали, чтобы никто другой не пришел сюда тоже.

Подразделения мусульманских солдат, как правило, не общались между собой, но их час приближался, и важность миссии допускала нарушение протокола. Ахмед не сомневался, что кроме Абдула найдутся еще желающие стать смертниками, а он не мог рисковать больше чем одной ячейкой.

Аль-Азиз не боялся, что ему придется участвовать в гонке в одиночку. Всевышний его благословит.

— Великий Аллах, — прошептал он. — О, я не подведу. Укрепи во мне дух, как в пророке Магомете, пусть Твоя милость пребудет со мной, чтобы я смог уничтожить жалких псов и исполнить Твою волю.

 

Глава 30

Меррилл весь дрожал, хоть и делал вид, что ему все нипочем, размахивая кривым мечом, точно древний воин. Прежде он участвовал лишь в словесных баталиях… Уитни удивилась, что отец так напуган. Она не могла поверить, что след на земле оставил живой динозавр.

Не спуская глаз с джунглей, Уитни выхватила пистолет и медленно подняла его, напряженно пытаясь уловить шелест листьев или мелькание тени. Каким-то непостижимым образом ее отец смог услышать, вернее, почувствовать приближение неведомого существа. Она не замечала ничего, что указывало бы на его присутствие.

— Папа, я ничего не вижу, — сказала она.

Он знаком показал, чтобы она замолчала, и сделал шаг вперед, повернувшись одним ухом в сторону густых зарослей.

— Я привык к голосу джунглей, — сказал Меррилл. — Говорю тебе: там кто-то есть.

И тут Уитни тоже уловила звук — будто наждаком трут о дерево. Казалось, он доносится издалека, но, если отец прав, лучше не рисковать.

— И что нам делать?

— Обычно я пережидаю опасность вместе с Везувием, — пожав плечами, ответил Меррилл. — Мне кажется, тот, кто там прячется, не видел раньше собак. Люди местным обитателям знакомы. — Меррилл кивнул на яму, где лежали гигантские скелеты, сплетенные в смертельном объятии. — Мы здесь не первые, а вот такие существа, как Везувий, тут никогда не жили.

— А теперь, когда его рядом нет…

— Я не знаю.

Уитни огляделась в поисках пути к спасению. Увы. Они стояли спиной к древней стене высотой в двадцать пять футов. Джунгли простирались на сотни ярдов вокруг. Доктор и Мирабель оказались в ловушке.

Раздался резкий звук трения. Уже ближе.

— А почему бы нам просто не убежать? — предположила Уитни.

Если они не станут терять время и ретируются прежде, чем существо приблизится, возможно, им удастся добраться до своего отряда.

Меррилл покачал головой.

— Слишком много ловушек.

— Мы побежим по тропинке.

— Не получится.

— Почему?

Меррилл показал на участок джунглей, где тропинка выходила на поляну. Папоротники колыхались.

— У нас гости.

Блестящая темно-зеленая спина с красной полосой на мгновение поднялась над зарослями, а потом исчезла. Уитни начала задыхаться. Сердце отчаянно колотилось, пытаясь выскочить из груди.

— Дерьмо.

Меррилл строго взглянул на нее.

— Извини, — сказал она, чуть не рассмеявшись. Неизвестное чудовище вот-вот их сожрет, а отца беспокоят ее словечки! Она увидела, как он помрачнел.

— Это неприемлемо, — заявил Меррилл.

— И правда. — Уитни не смогла удержаться от язвительной интонации. — Ты не думал, что нас съедят заживо, когда мы снова встретимся и помиримся?

— Я не с тобой разговариваю.

Уитни сперва испугалась, что доктор начал сходить с ума — ведь он так долго пробыл в одиночестве. И тут вспомнила, что он привык разговаривать вслух с Богом. Меррилл сосредоточенно наклонил голову, губы его беззвучно шевелились.

— Не думаю, что это нам поможет, — сказала она.

— У тебя есть идеи получше? — спросил доктор.

Деревца на краю поляны, примерно в двадцати футах от тропинки, закачались и на миг расступились в стороны; чуть поодаль дрожали листья. Значит, здесь не одно чудовище, а больше! Они окружены…

Уитни взяла меч у Меррилла. Какой тяжелый! Она сомневалась, что отец сможет как следует им взмахнуть. В руках великана клинок казался маленьким, хотя был огромным и таким массивным, что вряд ли годился для сражения.

— Эй, что ты…

Уитни сунула пистолет в руки Мерриллу.

— Стреляй во все, что выйдет из джунглей. А у меня появилась идея получше. — Она сбросила рюкзак, вытащила из него моток веревки, быстро привязала один конец к мечу и выпрямилась. — Отойди в сторону.

Меч взвился в воздух и перелетел через стену. Веревка легла на неровный шов в камне, куда Мирабель и целилась. Когда звон металла стих, она подергала за веревку, пока та не натянулась, потом повисла на ней всем телом, и веревка выдержала.

Забрав пистолет у отца, Уитни сказала:

— Ты первый.

Меррилл открыл рот, но она заставила его замолчать.

— У нас нет времени на споры, папа, давай шевели задницей!

Доктор схватился за веревку и начал подтягиваться наверх, упираясь в кладку ногами. Он поднимался не слишком быстро. Уитни навела пистолет на папоротники. Когда Райт показал ей ХМ-29, она пришла в панический ужас, но сейчас отчаянно жалела, что не взяла винтовку с собой. У нее не много патронов, и ей крупно повезет, если она сможет поразить хотя бы одного криолофозавра, — если, конечно, в джунглях прячутся именно они.

Кусты задрожали, и наждачный скрежет разнесся уже со всех сторон. Спасения не было. Она подняла голову. Меррилл почти добрался до вершины стены.

Из зарослей донесся клекот, словно загомонила стая гигантских птиц. Ветки стали дико раскачиваться, и Уитни поняла, что ее единственный шанс на спасение — немедленно лезть вверх. Не сделав ни одного выстрела, она убрала пистолет в кобуру и бросилась к веревке. И едва начала подниматься, как услышала шум — трещали и гнулись стволы деревьев, сыпались на землю листья.

Чудовища пошли в атаку.

Через несколько мгновений джунгли прорезал неистовый визг. В нем чувствовались удивление и возмущение. По характерному свисту, который издавали с силой разгибавшиеся ветки, Уитни догадалась, что часть ловушек сработала. Она ускорила темп и взобралась на стену за пятнадцать секунд. Недаром в школе она быстрее всех лазала по канату. Учителя часто повторяли, что математика пригодится ей в жизни больше других наук, но теперь Мирабель твердо знала, что самой необходимой дисциплиной является физкультура.

Уитни вскрикнула, когда ее схватили за руку, подняла голову и увидела отца, со всклокоченной бородой, грязного, взмокшего, как борец на ринге. Он втащил ее наверх, и она на краткий миг ощутила себя в безопасности. Сделав три глубоких вдоха, Мирабель глянула вниз. Веревка, на которой она лежала, туго натянулась под чьей-то тяжестью.

Уитни вытащила свое оружие и крикнула:

— Закрой уши!

Она быстро выстрелила три раза, и веревка лопнула. Раздались грохот и вой.

— Умница! — похвалил ее Меррилл, который тем временем подтянул к себе меч по другой стороне стены. Он подцепил его за рукоятку и положил рядом с собой.

— Что теперь?

Уитни прислушалась. Она уловила скрежет когтей по камню — хищники не сдавались. А еще до нее донесся звук, вселяющий надежду: шум вертолетного винта.

Она принялась вглядываться в небо и увидела пролетающий вдалеке вертолет — товарищи их искали. И тут Уитни вспомнила про наушники. Она надела их и включила.

— Райт, это Мирабель, ты записываешь?

— Уитни, где ты, черт тебя побери? — сердито спросил Райт. — Гонка начинается через четыре часа!

— На нас напали, — ответила Уитни.

— Где вы?! — закричал капитан.

Уитни взяла у отца меч и подняла так, чтобы от клинка отразились лучи солнца.

— Выгляни в левое окно.

Уитни увидела, что вертолет развернулся налево и направился прямо к ним.

— В вас стреляют? Нам приготовиться к бою?

Мирабель свесилась вниз, но никого не обнаружила под стеной. Чудовища сбежали, видимо испугавшись незнакомого громкого звука.

— Нет, — ответила Уитни. — Они ушли.

— Кто это был? — спросил Райт. — Ты видела форму?

Уитни не сдержала нервного смешка.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу.

Через минуту отца и дочь на специальных ремнях подняли в воздух и втащили в вертолет. Уитни с удивлением обнаружила в нем Райта, Круза, Феррел и Везувия. Пилот подождал, пока новые пассажиры пристегнутся, и они полетели над пологом леса в сторону стартовой площадки. Скоро начнется самое сложное испытание из всех, в которых им когда-либо доводилось участвовать.

 

Глава 31

Деревья плотной стеной сомкнулись вокруг. Даша Попова не ожидала, что джунгли окажутся столь густыми, впрочем, особой паники не испытывала. Она знала, что надо делать. Ей приходилось работать в тропиках прежде. Пожалуй, немного тревожил ее только слабый солнечный свет, с трудом пробивающийся сквозь листву. Она предпочитала темноту. К сожалению, все здесь было для нее непривычным. Этот лес такой странный… Даже воздух казался горьким.

Перешагнув через большой камень, Попова вляпалась в вязкую глину, с трудом вытащила ногу и выругалась. Ее чистые сапоги испачкались. Попова понимала, что очень скоро она вся вывозится в грязи, но ей хотелось подольше сохранить одежду чистой. Это почему-то помогало двигаться быстрее. Даша задержалась возле влажной впадины, в которой валялись комья земли, смешанные с почерневшей травой. Пахло гнилью. То, что так долго пребывало в замерзшей почве, теперь пропитывалось влагой и разлагалось.

Она двинулась вперед, прорубая дорогу между лианами ударами мачете. Попова шла медленно, но у нее была фора в целый день. Ее имя не значилось в списке участников гонки. Если Дашу убьют или возьмут в плен, соотечественники будут отрицать, что им известно о ее существовании; и это утверждение никто не сможет оспорить, поскольку она не служила в армии. Задача Поповой была предельно проста: опередив остальные команды, убивать их членов одного за другим. Воздействовать таким образом на их моральное состояние. Постараться ранить побольше людей, чтобы их задержать. А еще лучше — уничтожить. Официальная команда России состояла из десяти военнослужащих, все они были отличными бойцами, но никто из них не относился к убийству так же хладнокровно, как Попова.

Здесь, в Антарктиде, основную опасность для нее представляла американка Кэтрин Феррел. Обе проходили подготовку у одного и того же специалиста. Обе являлись киллерами высочайшего класса, причем верно служили своей родине. Убийцы-патриотки. Вот почему именно Феррел была первой и главной мишенью Поповой. Как только ее удастся убрать, Попова сможет действовать спокойно, не опасаясь ответных ударов.

Она продиралась сквозь джунгли уже в течение десяти часов и прошла около двадцати миль. Предстояло преодолеть еще сорок, чтобы оказаться возле американской команды, и до тех пор она не могла позволить себе отдыха. Уставшие люди вряд ли будут ждать нападения после первого дня гонки. Попова хотела застать противника врасплох.

Что это? Она принюхалась и застыла на месте. Сильный запах гниения, преследовавший ее на всем пути, изменился. Она со страхом поняла, что это вонь разлагающейся плоти. Попова переложила мачете в левую руку, а правой вытащила пистолет. Легкий ветерок шевелил ее светлые волосы.

Она принялась с остервенением рубить вставшие на пути растения. Когда стволы рухнули на землю, перед ней открылась прогалина, и в следующее мгновение Даша нажала на курок — ей показалось, что она видит человеческие фигуры. Две пули попали в ближайшую из них, но обе отскочили, не причинив вреда.

— Проклятье, — пробормотала она, сообразив, что стреляла по статуям. Страх она испытывала редко, не испугалась и сейчас, однако огорчилась из-за пустой траты патронов.

На небольшой поляне кругом стояли изваяния, смутно напоминавшие истуканов с острова Пасхи. Каждое было высечено из цельного куска камня. Не головы и даже не бюсты — статуи в полный рост, от головы до пят, воины или древние божества, вооруженные мечами, копьями, топорами и гигантскими молотами. Высота их составляла около двадцати футов.

Как такие высокие скульптуры могли сохраниться во время таяния льдов? Почему их не смыло водой, мчавшейся с материка в океан? Попова опустилась на колени возле одного изваяния и увидела, что его основание уходит в землю. Трудно предположить, насколько глубоко, но если статуи простояли тысячи лет, значит, не меньше чем на высоту каждой из них.

Хотя ей хотелось рассмотреть истуканов получше, она не могла задерживаться. Попова решительно пересекла круг, и вдруг ее что-то остановило. Статуи наблюдали за ней! Двенадцать пар гигантских глаз взирали на нее сверху вниз.

Нет, не на нее. Их взгляды были направлены в центр поляны. Попова посмотрела под ноги и обратила внимание, что земля здесь неровная — похоже, ее тонкий слой лежит на камнях.

Из любопытства она присела, коснулась мягкой земли пальцем и попыталась вытащить один из камней… Но это оказался совсем не камень. Даша держала в руках череп без нижней челюсти, размером с голову большой собаки. Он производил отталкивающее впечатление. Узкая морда с жутковатыми пустыми глазницами. Выступающий над ними гребень, который выглядел противоестественно. И только после того, как Попова увидела похожие на пилы острые верхние зубы, она догадалась, что это череп древнего ящера.

Поразмыслив, Попова пришла к выводу, что перед ней доисторическое капище. Наверное, жители здешних мест приносили в жертву динозавров. Но они же такие огромные! Она повертела свою находку и решила, что это, конечно, детеныш, с ним-то можно справиться. Когда Антарктида будет принадлежать России, она обязательно доложит начальству о своем открытии. Пусть ученые поломают головы. Интересно, может, она даже прославится!

Наемница бросила череп и улыбнулась. Пожалуй, те, кто создал эти статуи, заслуживают ее уважения. С мечом и копьем в руках они убивали громадных свирепых ящеров, которым не было равных среди хищников. Попова вновь углубилась в джунгли, на прощание дав каменным гигантам обещание вернуться:

— Охота вновь начинается. Вы еще будете мной гордиться.

 

Глава 32

— Я не могу оставить его здесь! — закричал Меррилл. — Мне пришлось бросить в лагере другие находки, и это ужасно, но меч… меч бесценен для истории!

До старта оставалось добрых полчаса, когда американская команда добралась до исходной позиции, и тут Райт завел неприятный для доктора разговор:

— Он слишком тяжелый, мистер Кларк.

— Тогда я тоже останусь.

— Данный вариант не рассматривается.

— Вы не можете заставить меня идти с вами, — заявил Меррилл непререкаемым тоном, словно Райт был его подчиненным, но вовремя спохватился, осознав, что ведет себя как четырнадцатилетний подросток. Он попытался объяснить капитану, какое огромное значение для науки имеет это вещественное свидетельство древнейшей культуры. Однако тому было все равно.

Райт устал слушать, вытащил пистолет и направил его в лоб Меррилла.

— Отдайте меч делегатам. Они позаботятся о том, чтобы его сохранить.

Доктор был ошеломлен. Никогда прежде на него не наводили оружие. Он сомневался, что Райт нажмет на курок, но зрачок направленного на него дула производил гнетущее впечатление.

— Я никому не доверю меч! — продолжал настаивать на своем Меррилл.

В этот момент боковым зрением он заметил, что к нему кто-то стремительно приближается. Кларк решил, что сейчас Феррел или Круз просто-напросто отнимут у него меч, однако не мог отвести взгляд от пистолета. Дуло оставалось совершенно неподвижным. Райт продолжал смотреть Мерриллу в глаза и не видел, как к нему подскочила Мирабель.

Она не слишком грациозно подпрыгнула и двинула Стивена ногой так, что он отлетел в сторону. Меррилл решил, что дочь занималась карате, когда проходила стрелковую подготовку. Однако Райт легко сделал кувырок, снова оказался на ногах и наставил оружие на Мирабель.

Меррилл с удивлением наблюдал, как его дочь выхватила свой девятимиллиметровый «таурус» и теперь оба целились друг другу в головы. Доктор ожидал, что переговоры начнет Райт, но первой заговорила Уитни:

— Если ты еще раз наведешь ствол на моего отца, я тебя пристрелю.

Меррилл не знал, действовала ли Мирабель сознательно или в припадке гнева, но она сумела его убедить. Судя по всему, ей удалось произвести впечатление и на Райта. Он опустил оружие.

— Что ж, это справедливо.

Райт принялся стряхивать пыль с одежды, но Мирабель не опускала дуло.

Капитан улыбнулся.

— Я бы не стал в него стрелять.

Она не шевелилась.

— Я даже не снял оружие с предохранителя.

Ее рука не дрогнула.

У Меррилла мелькнула догадка, превратившаяся в уверенность: Мира никогда не поступила бы так, если бы не смерть Сэма. Сейчас ненависть к его убийце вышла из-под контроля и выплеснулась наружу. Райту грозила серьезная опасность, хотя он этого не понимал. Доктор шагнул вперед и положил руку на пистолет Уитни.

— Дорогая, убери эту штуку.

Она послушно сунула пистолет в кобуру и бросила на Райта мрачный взгляд.

— Больше никогда так не делай.

Он кивнул.

К ним торопливо подошел Круз с рюкзаком за спиной. Его глаза сияли в предвкушении волнующего приключения.

— Осталось десять минут, собирайте вещи, отправляемся.

Но Райт не успокаивался.

— Оставьте эту штуку, или вы не пойдете с нами.

— Вы нуждаетесь во мне, — возразил Меррилл.

— Уитни справится и без вас.

Меррилл скорее продал бы душу дьяволу, чем позволил бы им забрать у него Миру. Он с тоской посмотрел на бесценный меч, представил мастеров-великанов, которые выковали клинок и рукоять. Каменный век еще не закончился в 6000 году до нашей эры, когда появились первые бронзовые изделия. Но меч был сделан по меньшей мере на шесть тысяч лет раньше — и из другого металла. Меррилл не мог точно определить, что это за сплав, но сомневаться не приходилось — у него в руках реликвия довольно развитой цивилизации.

Доктор поднял голову. Мирабель закидывала за спину рюкзак. Вновь она остро напомнила ему Эйми… Меррилл перевел взгляд на древнее оружие.

«Я сумасшедший», — подумал он и отбросил его в сторону. Меч зазвенел, ударившись о камень, и Меррилл вздрогнул. Ему показалось, что лезвие сломалось. Клинок действительно отделился от рукояти, однако между ними оставалось какое-то соединение. Даже Райт заинтересовался, когда доктор поднял с земли свою драгоценность. Скрежет металла, трущегося о металл, прозвучал довольно громко. Меррилл сразу догадался, что большой клинок служил ножнами, и вытащил оттуда громадный кинжал. Им можно было добить врага, разделать добычу после того, как будет нанесен первый страшный удар сплеча. Двойное оружие годилось и для войны, и для охоты. Работа поражала воображение.

Меррилл внимательно изучил кинжал. На изогнутом лезвии примерно двухфутовой длины были начертаны знаки — вероятно, древний текст.

— Вам доводилось видеть что-нибудь похожее? — спросил Меррилл, показывая клинок Райту.

Райт покачал головой.

— Впечатляет… но вы все равно не можете взять его с собой.

— Вот уж нет, — проворчал Меррилл, вытаскивая свой мачете и заменяя его кинжалом.

Райт вздохнул.

— Через пять минут мы войдем в джунгли, доктор Кларк. Разрешите помочь вам надеть рюкзак.

Меррилл улыбнулся.

— Благодарю вас.

— Не стоит благодарности, — усмехнулся Райт. — Лучше постарайтесь защитить меня от вашей дочери. Не характер — порох!

Улыбка Меррилла стала еще шире.

— Вы даже не представляете, какая она вспыльчивая.

 

Глава 33

Аль-Азиз с Абдулом и двенадцать других маленьких отрядов Арабского Альянса начали гонку пять минут назад. Их поглотили сумеречные джунгли. Делегаты остались стоять на поляне. Большинство из них уже доложили своему начальству, что исламская группа отправилась в путь вовремя и все прошло спокойно.

Вот теперь Аль-Азиз вознес молитву Аллаху — пусть Абдулу сопутствует успех. Эти псы еще не знают, какая участь им уготовлена. Его напарник уже двигался в сторону побережья — он нападет на них сзади. Задолго до того, как прибудет транспорт, чтобы забрать их домой, они превратятся в кровавое месиво, а их внутренности будут разбросаны по земле. Абдул об этом позаботится.

С самого детства Аль-Азиз был уверен, что у Всевышнего особые планы на его жизнь и он лишь орудие Его воли. Абдул нашел свой путь — он станет мучеником. Ахмед собирался вскоре последовать за ним.

Он обернулся к берегу и поднес к глазам бинокль. Вот и делегаты. Он видел их всех очень отчетливо. Если кто-то из них и подавал признаки волнения, то только не американцы. Эти трое спокойно стояли, скрестив руки на груди и время от времени поглядывая по сторонам.

Аль-Азиз быстро опустил бинокль, когда один из мужчин посмотрел в его сторону. Они наблюдают! Эти псы им не доверяют! Типичные американцы. Подозрительность — одна из отвратительных черт этой нации. Похоть, жадность, зависть, ложь, обман, убийство и хаос — вот что породила Америка. Так его учили, и он твердо усвоил: порядок может быть достигнут лишь через джихад. Да, необходима священная война против зла в мире. Иными словами, против всего того, что представляли собой Соединенные Штаты.

Он не сразу обрел свою веру. Его отец был миролюбивым человеком, хорошим плотником и мусульманином. Но он погиб во время «Бури в пустыне». «Оказался не в том месте и не в то время», — сочувственно сказал Аль-Азизу один солдат. Никаких других объяснений он не слышал. Тогда ему было всего десять. Однако мать Ахмеда вовсе не считала смерть мужа нелепой случайностью. Ее горе и возмущение не знали предела. Она с детьми бежала из Ирака в Пакистан и сделала все возможное, чтобы привить им идеи джихада.

Довольно долго Аль-Азиз внутренне сопротивлялся, когда людей расстреливали, вешали и резали на куски прямо у него на глазах. Он не мог принять это, но ему некуда было деваться, и он научился обращаться с оружием и взрывчаткой. Порой ему казалось, что он здесь чужой и никогда не станет таким, как все. Однако те, кто не выполнял законы джихада, могли покинуть общину лишь одним способом — ногами вперед. И по мере того как шло время, учение, проповедовавшее насилие и столь сильно отличавшееся от убеждений его отца, оскорбляло душу Аль-Азиза все меньше и меньше.

Семена ненависти, брошенные в податливую почву, проросли, и когда американцы развернули кампанию под лозунгом «Освобождение Ирака», он уже был готов к войне без перемирия и без пощады. Страну вновь наводнили иностранные войска, пролилась кровь невинных людей. Таких, как отец Аль-Азиза, который учил сына любить жизнь и которого тот не мог забыть. Все зло мира сосредоточилось для него в солдатах американской армии.

В тот день, когда его мать подошла к вражескому контрольно-пропускному пункту и взорвала бомбу, прикрепленную к ее груди, забрав с собой на тот свет пятерых неверных, Аль-Азиз окончательно понял смысл джихада. Его мать стала мученицей, она обессмертила свое имя, добровольно отдав свою жизнь ради прославления имени Аллаха. Аль-Азиз вычеркнул из памяти все, что говорил когда-то отец, и вступил в «Джамаат Ансар аль-Сунна», экстремистскую группировку, поставившую перед собой цель вернуть Ирак в лоно ислама. Однако жалкому человеку неведом высший промысел. Через шесть месяцев произошла страшная катастрофа, и арабский мир объединился. Аль-Азиз, его ближайший друг Абдул и шестеро братьев по «Ансар аль-Сунна» вызвались участвовать в антарктической миссии, как только о ней стало известно.

Теперь они здесь, чтобы исполнить волю Аллаха. Он улыбнулся. Его мать гордилась бы им. И Аль-Азиз шепотом прочел суру Корана. Пусть никто не заметит Абдула и он сумеет довести начатое до конца! Спустя несколько минут он вновь поднял бинокль и обнаружил, что американцы отвернулись и что-то увлеченно обсуждают между собой.

Его напарник бежал, низко пригибаясь к земле, а потом спрятался за большим камнем. Он находился совсем рядом с гяурами, на расстоянии менее пятидесяти ярдов, и мог преодолеть эту дистанцию за несколько секунд. Аль-Азиз видел, как Абдул осторожно выглядывает из-за камня. Он выбирал подходящий момент. Милостивый и Милосердный любит терпеливых мужчин, а тех, кто не умеет ждать, часто постигает неудача. Ахмед бросил взгляд в сторону делегатов. Никто не смотрел в сторону Абдула.

Смертник выскочил из-за камня и стремглав помчался к ним. Сейчас он выкрикнет слова благодарности Аллаху и взорвет бомбу, прикрепленную к его телу. Его душа отправится на небо, а неверные шакалы низринутся в ад. Он находился в десяти шагах от цели, когда на его груди появилась красная клякса.

Аль-Азиз ахнул. В Абдула стреляли!

Его глаза резанула вспышка — снайпер затаился неподалеку от того места, где Абдул вышел из джунглей. Вторая пуля попала в его правую ногу. Он упал, но, умирая, не забыл о своем долге и поднял лицо к небу. Его большой палец почти прикоснулся к детонатору. Возможно, он не сумеет убить всех, но многие погибнут.

Еле удерживая бинокль трясущимися руками, Аль-Азиз наблюдал за агонией своего друга, силившегося нажать на кнопку, чтобы вознестись прямо в рай… Но из джунглей раздался третий выстрел — прямо в запястье. Рука упала. Абдул не сумел выполнить то, к чему стремился.

Несколько мгновений Аль-Азиз размышлял, не завершить ли ему самому дело, начатое его напарником. Но удастся ли ему продвинуться дальше его — ведь кто-то не зря поставил снайпера в джунглях.

«Нет, — решил Аль-Азиз. — Аллах выбрал для меня лучший путь».

Он отвернулся от поляны и углубился в джунгли. Гонка началась.

 

Глава 34

Джунгли наполнял монотонный свист металлических клинков, рассекающих стволы и стебли. Построившись в шеренгу, пятнадцать китайских солдат прорубали широкую тропу — в дальнейшем здесь можно будет проложить шоссе. Труд не из легких, но какой смысл отряду из двухсот человек пробиваться вперед поодиночке — ведь тогда они не смогут даже увидеть, не то что поддержать друг друга!

Такова была теория генерала Зау. Плотный строй и эффективная работа позволят им первыми прибыть к финишу. Каждые десять минут бойцы авангарда уступали место второму ряду, а сами отходили в сторону и отдыхали, пока мимо шли остальные. Следующие пятнадцать принимались за дело, и отряд неуклонно двигался вперед, не снижая скорости.

Солдаты не успели слишком утомиться, но, конечно, каждый знал, что произойдет, если кто-то потеряет силы и упадет. Его пристрелят. Зау не был жестоким человеком; он испытывал огромную гордость за своих людей, ведь все вместе они олицетворяли могущество своей родины. Он следил за тем, чтобы его подчиненные не страдали от жажды, и надеялся, что благодаря разумному режиму работы все как один останутся в строю.

Зау был даже уверен, что ему не придется никого расстреливать.

Однако очень скоро оказалось, что он ошибся.

Генерал с самого начала выбрал для себя позицию в центре отряда. Ведь если он погибнет в сражении, начнется хаос. Безусловно, в этом случае командование примет Ли, но у Зау не было уверенности, что мальчик справится с таким крупным подразделением. Он еще к этому не готов.

И вдруг, окруженный своими верными солдатами, Зау заметил, что порядок нарушен. Люди замедлили шаги. Через минуту весь отряд застыл на месте. Зау знал: только его сын мог отдать такой приказ. Именно Ли следил, чтобы смены происходили через каждые десять минут, он отвечал за работу передовой шеренги.

Жаль, что придется расстрелять сына. Но если серьезной причины для остановки нет, у него не будет выбора. Если он выкажет снисхождение хотя бы к одному человеку, пусть даже члену семьи, в отряде может наступить раскол. Однако очень скоро Зау понял, что у его заместителя имелись веские основания для такого приказа. Сжатый кулак в середине каждой шеренги означал, что получена команда занять оборону.

Генерала охватили самые разные эмоции. На них напали? Опасность? Так скоро? Нет, этого не может быть. Даже если американцы решили их атаковать, им потребуются недели, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние! Эта мысль вызвала у Зау страх: неужели сын совершил ошибку и ему придется его расстрелять?!

Бойцы вокруг начали действовать. Те, кто находился с краю, опустились на одно колено и прицелились в окружающие заросли. Остальные подняли винтовки, но продолжали стоять. Любое живое существо, показавшееся из джунглей, будет уничтожено залпом. Генерал испытал чувство гордости: силы врага, даже объединившись, не смогут противостоять ярости его людей.

Прошла минута. Солдаты замерли в напряженном внимании. Однако атака не началась, и стало ясно, что ее не будет. Тогда генерал с пистолетом в руке зашагал вперед. Его приветствовал задыхающийся солдат с мачете в руке. Он явно вернулся из передней шеренги.

— Почему мы остановились? — спросил Зау. — Докладывай.

Солдат вздохнул и сказал:

— Сэр, командир Ли исчез.

Брови Зау полезли вверх, а сердце сбилось с привычного ритма. Неужели его сын дезертировал?

— Объясни.

— Мы прорубались сквозь джунгли. Раздался непонятный звук. — Говоривший запнулся и опустил глаза. — Странный шум, словно… лай собак. Вой. Но очень громкий.

Зау кивнул, ничем не выказывая охватившего его гнева. Какой-то вой явился причиной их возмутительной задержки и побега его сына!

— Капитан Ли приказал остановиться и прислушаться к шуму. Он опасался, что рядом враг.

«Глупо», — подумал Зау. Если бы Ли сохранил рассудок, то сообразил бы, что настоящие враги еще очень далеко.

Солдат продолжал:

— Ли взял с собой в разведку пятерых солдат. И отдал приказ перейти к обороне.

— И?

— Ли и разведчики не вернулись. — Солдат опустил голову и замялся.

— Рядовой, — сказал Зау и направил пистолет ему в грудь, — закончи свой рапорт в течение следующих тридцати секунд. Китай не может терять время из-за отдельных трусов.

Солдат встал по стойке «смирно», стараясь не нарушать устав.

— Сэр, из джунглей доносился шум схватки.

— Но я не слышал выстрелов.

— Выстрелов не было, сэр. — Китаец не сводил глаз со своего мачете. — Я и еще девять человек отправились вслед за капитаном Ли. Мы нашли тела…

Генералу стало нелегко скрывать свои эмоции. Его отряд нес потери — но никто ни разу не выстрелил. Какой позор!

— Они… сэр, они…

— Отведи меня к ним.

На лице рядового появилось облегчение — ему больше не нужно было ничего говорить. Он поклонился, повернулся на каблуках и поспешно зашагал обратно. Зау последовал за ним, обратив внимание на шепоток, который пробежал по рядам его подчиненных. Он решил, что должен немедленно положить этому конец.

Генерал уверенно и спокойно, словно ничего не произошло, подошел к передней шеренге. Он обязан подавать пример вверенному ему подразделению. Зау звучно отдал приказ передним двум шеренгам. Тридцать человек тут же отошли немного назад, держа оружие наготове, и тот, кто докладывал обстановку Зау, повел их за собой.

— Они довольно близко, — сказал солдат, показав на заросли.

Генерал кивнул и велел сопровождающим идти за ним на некотором расстоянии с винтовками наперевес. Он решительно двинулся вперед.

…Никогда прежде, за все годы военной службы, ему не приходилось видеть ничего подобного. На его глазах людей расстреливали, закалывали штыками, их разрывало на куски снарядами. Но все это меркло перед сценой, которую ему довелось наблюдать сейчас. На земле лежали четыре голых трупа. Их четвертовали, головы отсекли.

Постаравшись не ступить в лужу крови, Зау наклонился над несчастными. Конечности были не отрезаны, а, похоже, с дикой силой оторваны. Запястья и лодыжки раздавлены, как будто их зажали в тиски и дернули. Из разодранной плоти торчали кости. Головы валялись в стороне, на лицах застыл ужас. Некоторые черепа треснули, словно под чудовищной пятой.

Как и докладывал солдат, следов Ли не было. Зау обследовал окружающую территорию и обнаружил истоптанную землю — здесь прошло нечто тяжелое. Он посмотрел наверх и заметил несколько сломанных веток. Враг напал оттуда.

Что ж, для выводов вполне достаточно.

Генерал решительно продрался сквозь кустарник и прокричал команду, по которой все солдаты направили оружие на деревья. Построив свой отряд, Зау обратился к тому, кто доложил ему об исчезновении Ли.

— Как тебя зовут?

— Джан Шан, — ответил солдат.

— Ты будешь исполнять обязанности Ли. Обойдешь это место, а потом снова двинешься в прежнем направлении. И не останавливайся. Люди должны держаться вместе. Больше противник не застанет нас врасплох.

— Есть, сэр. А как поступить с капитаном Ли, сэр?

— Если он вернется, приветствуй его. Как положено. Если найдешь его тело, доложи мне. Если он не вернется, что ж… тогда он для нас потерян.

Джан кивнул.

Зау вернулся на свое место в центре отряда. Мысль о том, что сын попал в плен, терзала его еще мучительнее, чем предполагаемое дезертирство Ли. Зау ощутил укол совести, ведь он поверил в худшее и готов был расстрелять мальчика. А тот действовал разумно и смело. Зау вспомнил собственного отца, который однажды бросился к нему на выручку, когда мальчишки постарше колотили его. Отец объяснял ему, что слабых защищать благородно, но его слова заглушила жажда мести, которая тогда вспыхнула в сердце Зау. А теперь, когда его собственный сын более всего в нем нуждается, он оставляет его в руках врагов. Ли почти наверняка будут допрашивать и пытать — такой судьбы не заслуживает ни один солдат.

Когда гонка завершится их победой, он попросит разрешения найти тех, кто напал на его людей и сына. Голос сердца звучал громче, чем прежде. Генерал Зау Куан-Йин дал себе слово, что отомстит.

 

Глава 35

— Значит, вы верите, что прежде здесь жили великаны? — спросил Круз, обернувшись через плечо. Не дождавшись ответа, он нанес мощный удар мачете по стоящему у него на дороге деревцу и ногой отбросил срубленный ствол в сторону.

Каждый шаг требовал больших усилий. Сзади пробирались через джунгли Меррилл, Уитни и Райт. Везувий трусил рядом с Мирабель, толкал носом ее ладонь, чтобы она его погладила. Феррел ушла вперед, на разведку.

Меррилл остановился возле поваленного ствола.

— Ну, они не такие, конечно, как Веселый Зеленый Великан, — задумчиво произнес он, — но я сказал бы, что их можно считать настоящими гигантами.

Последние четыре дня идти было очень тяжело, и они стали больше разговаривать друг с другом. Это отвлекало от трудностей пути — ноющих мускулов, липкого пота, москитов, налетавших на них тучами. Они побеседовали о классических автомобилях, мексиканской кухне, любимых книгах, а теперь обсуждали находки Меррилла.

Доктор начал потихоньку раздражаться. Круз решительно не соглашался с его гипотезами. Подобное отношение со стороны коллег не удивило бы Меррилла, но сомнения какого-то подрывника вызывали у него возмущение.

Круз продолжал рубить лианы и кустарники, расчищая довольно широкий проход для остальных.

— И какого они роста? Восемь футов? Девять?

Меррилл вздохнул. Он заранее знал, как отреагирует Круз.

— Те, кого я нашел, были от десяти до пятнадцати футов.

Круз громко рассмеялся.

— «Лейкерс» мог бы использовать парочку таких парней, верно? А ты, случайно, не нашел новый сорт табака, пока жил тут совсем один?

— Послушай, малыш, — вмешалась Мира, — у тебя будет право критиковать моего отца после того, как ты научишься делать еще что-нибудь кроме взрывов и тако.

Круз фыркнул.

— Ты на завтрак скушала тестостерон, Уит?

— У тебя-то его на всех хватит.

— Хочешь, я с тобой поделюсь?

После таких разговоров Мерриллу страшно хотелось треснуть Круза по башке кинжалом — плашмя, конечно, — однако он решил вернуться к исходной теме.

— Мирабель видела кости. Она подтвердит мои слова.

— Это правда, — кивнула она. — И насчет криолофозавра тоже.

— Криоло… как ты сказала?

— Криолофозавр, — проговорил Меррилл. — Местный хищник, похож на аллозавра, только поменьше. Длина от морды до хвоста — от десяти до двадцати футов. Их останки впервые обнаружены на горе Киркпатрик, неподалеку от того места, куда мы направляемся. На голове у них высокий поперечный гребень, напоминающий корону. Он начинается сразу над глазами, вероятно, служит не только для защиты, но и для нападения, но не исключено, что предназначался для привлечения противоположного пола.

— Извините, что я встреваю в вашу ученую беседу, — заговорил Райт, который почти все время молчал, боясь потерять бдительность. — Но как тебе удалось найти динозавра и гигантского человека в одной яме? Люди появились на земле через много тысяч лет после того, как эти монстры вымерли.

— Совершенно верно, — сказал Меррилл. — Считается, что криолофозавры жили в юрскую эпоху, и я не стану с этим спорить, но полагаю, что они сумели адаптироваться к периодам замерзания и потепления, через которые регулярно проходила Антарктида.

— И как часто такое случалось? — поинтересовался Райт.

— Каждые двенадцать тысяч лет, плюс-минус тысяча. К сожалению, пока нашу науку трудно назвать точной.

— И эти динозавры погибли во время последнего похолодания, когда люди уже жили в Антарктиде?

— А разве я сказал, что они вымерли? Нет-нет, я так не говорил.

— Ну конечно, я просто сделал вывод…

Меррилл повернулся к дочери.

— Ты им не рассказала?

Мира широко раскрыла глаза.

— Я думала, это сделал ты.

Рука Круза с мачете замерла в воздухе. Он резко обернулся.

— Чувствую, мы сейчас узнаем нечто новое.

Меррилл посмотрел на встревоженного Райта.

— Криолофозавры… не вымерли, капитан. Они сейчас где-то неподалеку.

Райт заметно побледнел. Круз вновь рассмеялся и принялся рубить лианы.

— Ты уверен? — спросил Райт.

Меррилл кивнул.

— Нет никаких оснований считать, что они вымерли. Из того факта, что они существовали двенадцать тысяч лет назад, следует, что они адаптировались к периодическим изменениям климата в Антарктиде. Если это правда, то они уже здесь, стараются отвоевать свою территорию — так же как и джунгли.

Райт вздохнул.

— Так вот кто на вас напал возле стены?

— Мы не видели, кто на нас напал, — ответила Мирабель.

— Однако они оставили следы, — добавил Меррилл, которому не хотелось, чтобы его слова вновь поставили под сомнение.

— Достаточно, — прервал его капитан. — Теперь я должен знать все, что науке известно о криолофозаврах. Меня интересуют способ передвижения, манера нападения, реакции.

— Эти твари подобны тираннозаврам. Они хищники и питаются своими жертвами, возможно, поедают их живьем. У них пилообразные зубы, которыми они рвут мясо, проглатывая его кусками. Ученые пришли к выводу, что столь огромные существа должны охотиться в одиночку… но по опыту я знаю, что это не так. Мы не видели особей, которые атаковали нас, но мы их слышали. Большая группа. Боюсь, их было не меньше двадцати.

Меррилл нервно потер ладони. При мысли об ужасных ящерах ему хотелось бежать куда глаза глядят.

— Каждая лапа, — справившись с волнением, продолжал он, — которая является вполне функциональной конечностью, — не то что у тираннозавров, — заканчивается тремя острыми, точно бритва, когтями. Задние лапы снабжены тремя такими же крючьями, а также изогнутым в противоположном направлении четвертым когтем, как у велоцерапторов.

— Я тоже смотрел «Парк юрского периода», док, — крикнул, обернувшись, Круз.

— Прекрасно, представьте, что перед вами стремительный, сообразительный, яростный хищник, который вдвое меньше тираннозавра, — и вы получите криолофозавра. Лучший из лучших пожирателей всего, что движется, — и в старом, и в новом мире. Стоит ли удивляться, что он такой живучий? С ним, пожалуй, может сравниться только крокодил.

Райт мрачно кивнул, но сохранил хладнокровие.

— Есть ли у них слабые места?

Меррилл криво улыбнулся.

— Тут особо не о чем говорить. О них вообще мало известно. Мне удалось обнаружить единственный полный скелет криолофозавра, и у меня не было времени на его изучение. Я ничего не могу сказать о его привычках и поведении.

— Когда ты в следующий раз что-нибудь вспомнишь, поделись со мной, — устало сказал Райт. — Кто-то из нас мог погибнуть.

— Со всем уважением, капитан, но если криолофозавр атакует, я сомневаюсь, что нам удастся его остановить. Выход один — бежать.

— А если швырнуть в него связку гранат? Поможет? Ему каюк, мы в дамках, — вмешался Круз. — Да я с нетерпением жду такой возможности. Не каждый день удается взорвать чей-то кошмар.

Меррилл решил не обращать внимания на реплику Круза, который явно старался вывести его из себя. Но латиноамериканец замолчал и прижал руку к наушнику.

— Кажется, я слышу Феррел, — сказал он.

Словно в ответ Крузу, зарычал Везувий. Шерсть у него на загривке встала дыбом, и он напрягся, собираясь кинуться в атаку. Что-то напугало пса.

Райт покосился на Меррилла. Если Феррел попадет в беду, виноват будет антрополог. Однако тот, судя по всему, с нетерпением ждал щелчка, означавшего начало контакта, и выказал искреннюю радость, услышав голос Кэтрин. Но то, что она сказала, никому не понравилось.

— Райт, это Феррел. Ты меня слышишь?

— Да, — ответил Райт. — Что случилось?

— У нас появилась компания.

— Сколько?

— Один человек.

— Вы контактировали?

— В некотором смысле. — В голосе Феррел послышался гнев. — В меня стреляли.

— Детали.

— Снайперская пуля. Задела руку, но я сумела перевязать рану.

Меррилл растерялся. Еще несколько мгновений назад он опасался появления существа из детских кошмаров, и вдруг начинаются приключения из разряда современных стрелялок. За ними охотится снайпер! «Интересно, — подумал он, — долго ли я смогу выдерживать подобные развлечения? Ведь я уже далеко не юноша».

— Угроза поражения сохраняется? — спросил Райт.

— Нет. Она ушла.

— Ты была так близко к стрелку?

— Нет. Я ее не видела.

— Ее?

— Я узнала пулю. Я пользуюсь такими же. Сделана вручную, как нас учили.

Райт негромко выругался.

— Феррел знает, кто в нее стрелял? — спросила Мира.

— Мы оба знаем, — ответил Райт. — Даша Попова. Ровесница и соперница Феррел. Обе были довольно мелкими киллерами, когда ими заинтересовалась подпольная сеть наемников «Вооруженный ответ». Им требовались оперативницы, а у Поповой и Феррел был талант. Они вместе проходили подготовку и стали снайперами — в течение нескольких лет даже вместе воевали, впрочем, насколько я понял, так и не подружились. «Вооруженный ответ» распался после того, как ЦРУ провело расследование и устроило рейд, в результате которого всех лидеров отряда уничтожили. Феррел и Попова снова ударились во фриланс, только теперь превратились в мастеров своего дела. Попова решила работать на русских и с тех пор очень опасна для нас. Несмотря на то что холодная война официально закончилась в конце восьмидесятых, втихую она продолжалась до самой катастрофы. В некотором смысле она идет и сейчас. Мы не раз пытались вывести Попову из игры, но всякий раз терпели неудачу.

— Только из-за того, что ни разу не посылали меня, — послышался голос Феррел в наушниках. — И спасибо за путешествие в прошлое.

Казалось, Райт знает, что она намерена делать дальше, и потому громко сказал:

— Не нужно ее преследовать. Ты меня слышишь, Кэт?

После недолгой паузы Феррел ответила:

— Извини, Райт. Убрать Попову способна только я. А рядом с вами я стану для нее легкой мишенью.

— А как же мы? — вмешался Круз.

— Она захочет сначала разобраться со мной. Попова понимает, что реальную угрозу для нее представляю только я.

— А что будет, если ты потерпишь неудачу? — спросила Уитни.

— Вы все погибнете.

Это было последнее, что они услышали от Феррел. Она отключила связь.

Райт помрачнел, но усилием воли заставил себя успокоиться. Вытащив мачете, он обошел Уитни и Меррилла.

— До тех пор, пока мы не услышим Феррел, нам следует удвоить скорость.

— А если она с нами не свяжется? — спросил Меррилл.

— Тогда мы будем бежать все время.

Именно этого Меррилл и боялся. Он был в очень хорошей форме и мог пробежать некоторое расстояние, но переживал, что в силу возраста не сумеет угнаться за остальными. К тому же рюкзак и огромная винтовка даже ходьбу делали нелегким испытанием. Если придется ускориться с таким снаряжением, он не выдержит и часа.

Когда Райт углубился в джунгли, на бегу срубая лианы, Меррилл обернулся к дочери. Она выглядела встревоженной.

— Не беспокойся обо мне, — сказал он. — Я не отстану.

Однако он солгал. Если Феррел постигнет неудача, он станет первой жертвой. Самый слабый из стаи плетется в хвосте, и хищник его убивает. Таковы законы природы. Именно они правят этим миром.

Он устремился вперед, рядом трусил Везувий. За ними следовала Уитни, замыкал отряд Круз. Они бежали марафонским шагом, огибая деревья, продираясь сквозь кустарник.

Казалось, сами джунгли пытались им помешать. Меррилл сосредоточился на беге. Он знал, что размышления о силах, которые им противостоят, лишь приведут к потере энергии и собьют дыхание.

И тут доктор вспомнил знаменитое изречение президента Франклина Делано Рузвельта: «Есть только одна вещь, которую следует бояться, — это страх». Увы, Рузвельт ошибался. Он никогда не бывал в Антарктиде.

 

Глава 36

Ян Якобсон радовался тому, что остальные выдерживают заданный им темп. Он не тратил силы на то, чтобы рубить лианы и кустарник. Он не замедлял шага, когда шипы впивались ему в ноги. В результате они на целый день опережали собственный график и почти наверняка лидировали в гонке. Конечно, мало добраться до цели первыми, нужно занять там прочную позицию. Но для этого необходимо преимущество во времени, которое позволит им подготовиться.

Однако усталость взяла свое. Якобсон выдохся, начал хватать воздух ртом — хотя его учили, что это неправильно. И ощутил в воздухе отвратительную примесь. Привкус смерти. Он насторожился, но страшный запах исчез, его унес ветер. Листья зашелестели, нет, загрохотали — от малейшего дуновения огромные ветки в этом лесу словно стукались друг о друга. Из-за шума деревьев можно не услышать звука чужих шагов. Впрочем, полагал Якобсон, при такой скорости встреча с врагом маловероятна.

Ему нравились тяжелые физические нагрузки и было хорошо знакомо состояние мышечной радости — в особенности он любил бег, позволявший расслабиться и отвлечься. Сейчас все его мысли притягивала Антарктида. Тайна нового века. Она не просто оттаяла, на ней возникла жизнь, прежде неизвестная. Якобсон вспомнил о коллекции своих книг по мифологии — интересно, в древности сюда ступала нога человека?

Когда он был мальчишкой, его семья отправилась на Лох-Несс — и это произвело на него неизгладимое впечатление. Они провели на озере три дня, но никто из них не заметил ничего необычного. Однако истории, которые рассказывали местные жители, поразили Яна. Он вернулся в эти места подростком, организовав собственную экспедицию — для себя самого. У него не было оборудования, если не считать старой восьмимиллиметровой камеры с двойным увеличением, но скудная экипировка меньше всего волновала юного искателя приключений. Он взял напрокат лодку и целый день провел на озере. Вечером ему удалось снять десятисекундный фильм, в котором фигурировал разрезающий воду странный объект с тремя горбами. Этого оказалось достаточно, чтобы сделать Яна героем новостей и разжечь его жажду открытий.

После армейской службы он пустился на поиски новых впечатлений. Все свободное время Якобсон посвящал изучению таинственных уголков планеты. Он отправился в Канаду, чтобы увидеть снежного человека. В Мексике хотел найти чупакабру. В Конго — мокеле-мбембе. Он путешествовал по всему миру, движимый страстным желанием стать свидетелем чуда. И ему повезло — он попал в новую Антарктиду и принял участие в удивительной гонке. Якобсон был счастлив, его переполняли благоговение и восторг. Похожие чувства он испытал бы, если бы ему довелось участвовать в полете на Марс.

Якобсон так замечтался, что не заметил глубокой впадины впереди. Земля резко пошла под уклон, он не удержал равновесия на бегу и покатился вниз. Однако сумел ухватиться за ветку, которая, к счастью, росла низко. Он ушибся, но, по крайней мере, не переломал себе кости. К нему на помощь поспешил один из французов, и через мгновение Якобсон снова стоял наверху.

Он хотел поблагодарить товарища за помощь, но волна ощущений нахлынула на него, и слова застряли в горле. В нос ударил запах гниения. Какофония бомбардировала барабанные перепонки — казалось, рядом птичий базар. Шум шел снизу, куда он только что чуть не упал.

Ян переглянулся с французом. Между тем сзади собралась вся группа, люди растерянно хватались за оружие. Якобсон подполз к краю обрыва и глянул вниз. Дикий ор издавала стая крупных птиц — если их можно было так назвать — ростом никак не меньше трех футов. Их было пять. Они напоминали пингвинов: черная спина, белая манишка. Длинные ярко-оранжевые перья росли над бровями, переходя в двойной хохолок. Крошечные крылья не могли поднять их в воздух, но каждая из птиц обладала парой мощных ног и острым загнутым клювом. Они пронзительно кричали и клевали падаль. Человеческую.

Смерть, очевидно, наступила давно, жалкие останки никто не смог бы опознать.

Француз свесился вниз рядом с Якобсоном.

— Мой бог, что это за существа?

Якобсон пожал плечами. Он понятия не имел. Даже в любимых книгах по мифологии он не встречал ничего подобного. Птицы напоминали объевшихся стероидов пингвинов, скрещенных со страусами. В любом случае отряд не мог из-за них задерживаться.

Однако у француза возникла другая идея.

— Интересно, каковы они на вкус? — задумчиво проговорил он.

Якобсон положил руку на винтовку француза и покачал головой.

— Почему нет? — спросил француз. — Мы идем с опережением графика, сейчас самое подходящее время для привала.

— Мы сделаем привал, когда я скажу… — Тут Якобсон заметил, что птицы смолкли.

Он посмотрел вниз. Четверо этих тварей пялились на него, казалось, темные зрачки пытаются пронзить его насквозь. Пятая исчезла.

Оранжевый сполох мелькнул в кустарнике слева, и она атаковала Якобсона, нацелившись клювом в его горло. Он уже не успевал выстрелить из тяжелого ружья, а потому выхватил нож и нанес быстрый удар. Клинок описал широкую дугу. Якобсон почувствовал, как лезвие, преодолев сопротивление живой плоти, рассекает ее. Клекот стервятника захлебнулся и затих. Ян увернулся, и его поверженный противник рухнул на француза. Тот вскочил с громким воплем, его голову и грудь залила брызнувшая из раны кровь. Птица была мертва.

Стая продолжала наблюдать за Якобсоном, словно оценивая его. Пернатые монстры совершенно не боялись человека. Более того, видели в нем будущую жертву. Даже в мифах звери предпочитали избегать встречи с людьми. Но эти были другими. Они вызывали страх и омерзение.

Якобсон поднял винтовку, намереваясь покончить с ними. Но прежде чем он успел выстрелить, что-то привлекло внимание бескрылых пожирателей падали, и они повернули головы к джунглям. Перья у них на головах встали веером — очевидно, это был знак опасности. Без единого звука они быстро побежали к кустарникам и очень скоро скрылись из виду.

Француз приподнял мертвую птицу и сказал:

— Теперь я могу ее съесть?

«Лягушатники всегда поглощены мыслями о еде», — поморщился Якобсон и вырвал добычу из его рук.

— Не веди себя как павиан!

Тот хотел обидеться, но увидел, что все остальные направили свое оружие в сторону леса.

— Что это? — прошептал француз.

— Кое-кто похуже этих, — ответил Якобсон, кивая туда, где недавно пировала стая стервятников. Дерево далеко впереди вдруг покачнулось и рухнуло на землю. — Причем гораздо хуже.

 

Глава 37

Спускаясь по склону холма, Уитни почувствовала, как потянуло холодком. «Интересно, откуда так дует», — подумала она. Но плотная листва закрывала обзор до тех пор, пока они не оказались у подножия. На равнине деревья поредели, и… впереди показалась голубая полоса! А еще через минуту путешественники вышли к огромному озеру.

Его берега терялись вдали, сливаясь с линией горизонта. Легкий ветерок доносил свежие запахи влажной земли и цветов. Как похоже на весну в Новой Англии! По сравнению с душной жарой леса здесь был рай — столбик извлеченного из рюкзака термометра медленно опустился на пятнадцать градусов ниже. Приятному разнообразию антарктического климата обрадовались все без исключения, в том числе и Везувий.

Пес забежал в озеро по самое брюхо и принялся жадно лакать воду. В джунглях во время изнурительного перехода его мучила одышка, он все чаще вываливал наружу язык, выказывая усталость, но сейчас заметно повеселел.

Уитни присела на корточки, зачерпнула живительную влагу ладонями, сделала пару глотков и ощутила прилив энергии. Боже мой, она пьет самую чистую на Земле воду! В течение тысяч лет здесь лежал глетчер, поэтому в ней нет и толики вредных примесей. Утолив жажду, Мирабель улыбнулась. «"Поланд-спрингс" не имеет с этой прелестью ничего общего», — подумала она. Потом вспомнила, что Поланд погребен под горами снега и льда, и вкус воды сразу утратил волшебство.

Райт покрутил свой коммутатор и громко произнес в микрофон:

— Феррел, ты меня слышишь? Ты на связи?

Уитни расслышала лишь шум помех. Райт сорвал наушник.

— Не работает? — спросила Уитни, предполагая, каким будет ответ.

Райт покачал головой.

— Помехи. — И обратился ко всей группе: — Рация отрубилась, так что не расходитесь далеко.

Свежая вода и прохлада озера стали настоящей отрадой для усталых путников. Тем не менее у них возникли серьезные затруднения. Если они решат обойти озеро, то потратят неделю или даже больше…

— Ты знаешь, где мы находимся? — поинтересовалась у отца Уитни.

Меррилл огляделся по сторонам.

— Понятия не имею. — Он похлопал капитана по спине. — Похоже, вы выбрали проводником не того парня.

— Значит, ты не знаешь этого места? — разочарованно протянул Райт, поставив рюкзак на берег.

— Ни в малейшей степени, — осерчал доктор. — Не забывайте, это вовсе не город, в котором я вырос. Антарктида — целый континент. Я не сумел бы выучить его вдоль и поперек, даже если бы прожил здесь всю жизнь. Я… — Тут он смолк, уставившись в пространство.

Уитни проследила за взглядом отца. Он смотрел на далекую гору.

— Что это? — спросила она.

— Шея Старого Гуся, — воскликнул Меррилл, показывая на вершину. Ее очертания действительно напоминали изгиб гусиной шеи.

— Так ты понял, где мы? — с надеждой спросил Райт.

Меррилл улыбнулся и кивнул.

— В прошлый раз все покрывал толстенный слой снега и льда. — Он махнул рукой: — Наша стоянка находилась там. Конечно, это место изменилось.

— Я никогда здесь не бывала, — призналась Уитни. — А ты как сюда попал? — Ей тут же стало неловко. Кому, как не ей, знать ответ!

— Вместе с твоей матерью, — сказал доктор, глядя в лазурные воды озера. — Знаешь, ей бы здесь понравилось.

— Да, очень понравилось бы, — ответила Мирабель. — Быть может, она все это видит.

— Хорошая попытка, юная леди. — Меррилл слабо улыбнулся. — Но я знаю, что ты не веришь в Бога. И не думаю, что ты права насчет матери. Мертвые уже не с нами.

Уитни покачала головой. Какой неутешительный взгляд на мир.

— Звучит не слишком оптимистично.

— Вовсе нет, — возразил Меррилл. — Когда-нибудь я снова увижу твою маму. А сейчас меня больше тревожит то, что творится у тебя в душе.

— Не волнуйся за меня, — сказала Уитни, хотя втайне обрадовалась, что отец до сих пор о ней беспокоится.

Его постоянно волновали вечные вопросы — например, состояние чьей-то души… Чьей души? Древние цивилизации, библейские события, динозавры — вот что было обычной темой их разговоров… Прошлое всегда значило для него больше, чем настоящее. Однако теперь Мирабель находила, что отец изменился, минувшее словно потеряло над ним былую власть. В последнее время его гораздо больше занимало то, что происходит здесь и сейчас. И еще она, Мира.

— Я молился о тебе каждую ночь, — сказал Меррилл. — О твоей безопасности. И о том, чтобы ты меня простила.

Уитни заглянула в глаза отца. В них стояли слезы.

— Забудь, папа. Это не твоя вина.

— Мне следовало быть рядом.

— Я понимаю, почему ты ушел, — проронила она. — Теперь понимаю… Пустота возникла в твоем сердце после того, как мама… Разве ты виноват? Ты ничего не мог сделать. — Уитни обняла отца. — Это древняя история. — Она улыбнулась.

Это было его любимым выражением, которое она помнила с детства. Он всегда так выкручивался, когда не хотел вдаваться в подробности. И наверное, эта манера передалась ей.

Оба рассмеялись. Меррилл слегка отстранился от дочери, его глаза все еще оставались влажными, но в них сияли искры радости.

— Древняя, как египтяне?

— Дошумерская, — ответила Уитни.

Меррилл рассмеялся.

— Моя любимая!

— Эй, — послышался акцент Круза. — Кончайте эти глупые игры в дочки-матери, ладно? У меня от вас мигрень.

— А у тебя была мама, Круз? — ядовито спросила Уитни.

Тот попытался придумать остроумный и едкий ответ, но ничего подходящего ему в голову не пришло, и он тихонько выругался по-испански.

Уитни повернулась к Райту, который решил перебрать вещи в своем рюкзаке. На земле рядом с ним лежал аккуратно сложенный голубой материал.

— Как ты думаешь, в какую сторону нужно идти, чтобы быстрее обогнуть озеро? — спросила она.

Райт показал рукой в сторону противоположного берега.

— Не смешно, — сказала Уитни. — Я не так хорошо плаваю.

Райт улыбнулся.

— Я тоже. — Он потянул прикрепленный к голубому прямоугольнику шнур, которого Мира не заметила. Послышалось шипение. Вскоре прочная надувная лодка уже плавала у берега.

— Я ведь был бойскаутом, помнишь?

Уитни вскинула брови.

— Это озеро есть на фотографиях, сделанных со спутника, — продолжал Райт. — Когда участвуешь в гонках, глупо пускаться в путь, не зная, что тебя ждет. — Капитан сделал знак Крузу, тот вытащил два складных весла из своего рюкзака и отдал одно Райту. — Все на борт!

Везувий с довольным видом выбрался из воды, старательно отряхнулся, обрызгав стоящих рядом, и гавкнул. Его морда выражала полнейшую невинность. Уитни обеспокоенно взглянула на собаку.

— А как быть с ним?

Райт склонился к псу и принялся осматривать его лапы, а тот пытался лизнуть его в нос. Капитан, отбиваясь от наскоков Везувия, подошел к Мерриллу.

— Лодка довольно прочная, она должна выдержать, если этот дружище вздумает скрести ее когтями, но лучше не рисковать. У тебя, конечно, нет щипчиков, чтобы сделать парню педикюр?

Меррилл покачал головой и нахмурился. Уитни встревожилась. Она очень хорошо представляла, что когти пса могут сделать с их плотом. Нужно что-нибудь придумать. Отец с ума сойдет, лишившись Везувия! Однако у Райта появилась идея.

Через несколько секунд он вытащил из рюкзака две пары носков и опустился на колени рядом с собакой.

— Лапу, — сказал Райт. Везувий поднял переднюю лапу, и Райт надел на нее носок. Потом повторил ту же процедуру с остальными тремя лапами пса. Щелкнув пальцами, Райт обратился к Крузу: — Липкую ленту.

Круз покачал головой.

— И все для собаки. — Он протянул ленту Райту. — Ты же знаешь, она может понадобиться.

— Мне много не надо, — заверил его Райт, аккуратно наматывая ленту вокруг собачьих лап, чтобы носки прочнее держались. Закончив работу, он погладил ньюфаундленда по голове. — Хороший мальчик. — В награду он получил широкую улыбку Уитни. Райт повернулся и отдал ленту Крузу. — Теперь мы можем отплывать.

Мирабель легко представляла себя рядом с таким человеком, как Райт. Однако подозревала, что между ним и Феррел что-то есть. Им было хорошо вдвоем, хотя они тщательно это скрывали. Женская интуиция подсказывала Уитни, что Райт тревожится за Кэт, которая погналась за русской. Он постоянно прислушивался к звукам, доносящимся из джунглей, но явно не потому, что был озабочен своевременной подготовкой обороны. В его глазах всякий раз вспыхивал огонек надежды, но никто не появлялся из зарослей, и ему далеко не всегда удавалось скрыть разочарование. Бойскаут и убийца. Уитни покачала головой. Поди тут разберись. Райт не хотел оставлять Феррел одну, но Уитни понимала, что выбора у них нет. Возможно, киллерша уже мертва. И если они не будут двигаться вперед, их ждет такая же участь.

Когда они отплыли от берега, Мирабель успокоилась. Райт и Круз мерно поднимали и опускали весла. Лодка легко шла по тихой воде. Уитни сняла рюкзак и сапоги, рядом устроился Везувий. Она прилегла, болтая ногами в прозрачной воде, и ее охватила дремота.

Однако мысль о том, что отец сказал о Боге, не давала ей покоя. Он был настолько крепок в своих убеждениях, что Уитни не могла их просто отбросить. Меррилл обладал выдающимся интеллектом, и она это знала. Тем не менее для нее он оставался прежде всего папой, близким, родным человеком, и его религиозные убеждения никогда не производили на нее впечатления. Но теперь, когда в мире произошли катастрофические изменения и каждого из них постигла личная трагедия, Мира нуждалась в духовной опоре.

Меррилл был убежден, что снова встретится с ее матерью. Однако Уитни сомневалась, что когда-нибудь увидит Сэма. Он ушел навсегда. Ее отец цеплялся за надежду, смысл которой ускользал от Уитни. Речь шла не просто о желании воссоединиться с тем, кого ты любишь; тут было нечто более глубокое, сложное, оставшееся незыблемым, когда весь мир рухнул в тартарары. Нет, единственное, что не изменилось, — вера ее отца, что говорило о многом. Впервые в жизни Уитни чувствовала интерес к этой стороне его жизни. Ей были известны стандартные постулаты, которым учит церковь, и она удивлялась тому, как Мерриллу удавалось примирить свои знания о древней истории с тем, что написано в Библии, и считать правдой совершенно невероятные вещи. Она решила обязательно задать отцу этот вопрос, но ее убаюкали плеск весел и журчание поднимавшихся из глубины пузырьков.

 

Глава 38

Потоки оскорблений, которые обрушила на себя Попова, заглушили физическую боль. Впервые за всю свою карьеру она промахнулась. И в какой момент!..

Она не понимала, как Феррел сумела почувствовать ее присутствие. Попова так тщательно замаскировалась, что увидеть ее было невозможно. Она набросала на себя куски дерна, и на ней не было ни капли парфюма. Кроме того, ветер дул в ее сторону, а потому Феррел не могла уловить ее запах. Попова сохраняла полную неподвижность, ее скрывал кустарник на вершине холма, когда она увидела пробирающуюся через джунгли соперницу.

Ей очень повезло, что она сумела первой заметить американку. Попова тщательно прицелилась, положила указательный палец на спусковой крючок и мягко надавила на него. Сквозь оптический прицел ей показалось, что она сделала точный выстрел. Феррел упала назад. Но, почти коснувшись земли, она вдруг энергично перекатилась вбок и мгновенно спряталась за деревом.

Попова вскочила на ноги через секунду после того, как поняла, что промахнулась, и бросилась в джунгли. Она знала, что ее позиция обнаружена и Феррел тут же попытается нанести ответный удар. Еще через несколько мгновений взрыв разнес ее импровизированное убежище, сбив Попову с ног. Однако она быстро поднялась и помчалась дальше, стараясь менять направление, чтобы ее труднее было преследовать. Она знала, что теперь Феррел попытается свести с ней счеты, и мысль об этом вызвала у нее улыбку.

Игра в кошки-мышки началась. Осталось найти ответ на вопрос: кто будет кошкой, а кто мышкой.

Пробежав милю, Даша замедлила шаг, но вовсе не из-за того, что устала, — нет, она заметила отличное место для засады. Высокая груда камней, похожая на курган, поднималась почти на тридцать футов, пробивая зеленый полог листвы. Попова полезла наверх — с высоты она сможет с легкостью обнаружить приближающуюся Феррел.

Оказавшись на вершине, наемница привела в боевую готовность винтовку и присела на плоскую твердую плиту. Оглядевшись, чтобы выбрать удобную позицию, Попова замерла от удивления. За холмом был вырыт котлован около четверти мили в диаметре. Его окружали каменные глыбы, вкопанные в землю, некоторые напоминали статуи, которые она уже видела прежде.

Карьер. А камни вытесаны руками человека.

Впрочем, это не могло заинтересовать Попову надолго. Во всяком случае, до тех пор, пока где-то рядом находилась Феррел. Сначала Даша разберется с ней, а когда американцы придут ее искать, покончит и с ними. Она улеглась на живот и поудобнее пристроила винтовку. Теперь оставалось следить за любым, даже самым незначительным движением, попавшим в поле зрения. Феррел больше не будет легкой мишенью, ведь она уже знает о грозящей ей опасности, но не сможет приблизиться к Поповой, не обнаружив себя.

Десять минут прошли быстро. Следующие двадцать тянулись очень медленно. Миновал еще час — он показался Поповой бесконечным. Быть может, Феррел вернулась в свой отряд? Она сразу отбросила эту мысль, вспомнив, как медленно и методично та работает. А вот сама Попова предпочитала действовать стремительно.

Она сообразила, что Феррел почти наверняка ее идентифицировала. Если ей удалось найти пулю, она обо всем догадалась. Поэтому и передвигалась еле-еле. Она рассчитывала, что Поповой не хватит терпения.

«У нее ничего не выйдет», — подумала Даша. Если потребуется, она готова ждать весь день и всю ночь. Феррел может ползти черепашьим шагом, но ее неизбежно ждет смерть.

Время шло, и Попова погрузилась в размышления. Тем не менее все ее чувства были обострены до предела. Все-таки Феррел умудрилась каким-то непостижимым образом увернуться от пули. Значит, сумела засечь засаду. Попова слышала, что ее соперница, прозванная Кошкой, обладала шестым чувством, предупреждавшим ее об опасности. И всегда считала, что этот слух распространяет сама Феррел, чтобы напугать своих врагов. Но теперь ее уверенности поубавилось.

Однако она не любила думать о пустяках.

Поднялся ветер, раскачав кроны. Зашуршали большие листья, застонали стволы. Если Феррел пойдет в атаку, она сделает это сейчас. Попова полностью сконцентрировалась, готовая в любой момент стрелять на поражение.

Солнечные лучи просачивались сквозь шумящую листву волнами, то озаряя фигуру затаившейся снайперши, то отбегая прочь. И вдруг мелькание теней прекратилось. Что-то загораживало падающий сверху свет. Кто-то стоял над ней.

Попова перевернулась, как пантера, перехватила винтовку и за несколько секунд выпустила всю обойму. Лишь после того, как патроны закончились, она прекратила нажимать курок. Растерянность и ужас отразились на ее лице. Все ее пули попали в цель, однако тот, в кого она метила, продолжал спокойно стоять. Казалось, его только забавляет стрельба, хотя кровь сочилась из отверстий, пробитых на его груди. На Попову с тем же выражением, какое бывает у ребенка, изучающего муравья под лупой, взирало чудовище.

Она закричала, точно баньши, и это было последнее мгновение ее жизни.

Феррел замерла на месте.

Она слышала выстрелы и крик Поповой.

Кэт медленно пробиралась вслед за ней по кронам деревьев. Она знала, где та будет ее поджидать. С самого начала она опережала русскую на один шаг и прекрасно видела, как Попова пряталась в кустарнике. Даже позволила ей разок пальнуть. Напоследок. Все по-честному. Феррел знала, что больше Поповой такая возможность не представится. Однако не рассчитывала, что кто-то другой доберется до нее раньше.

Теперь Кошка Кэт заторопилась, перепрыгивая с одной ветки на другую без прежних предосторожностей, не боясь демонстрировать свою легендарную ловкость, — пуля снайпера ей больше не грозила. Вот этот курган, где залегла Попова. Феррел остановилась и прислушалась.

Ничего, кроме шума листвы, она не уловила. Правда, заметила, что в одном месте верхушки деревьев метались так, словно ветер там дул сильнее. Странно. Перед нею, куда ни кинь взгляд, расстилалось изумрудное покрывало джунглей. Дальше высился горный кряж. Трансантарктическая гряда, решила Феррел. В остальном все имело самый обычный вид. Она еще раз повернулась туда, где только что энергично раскачивались макушки лесных великанов. Все стихло и успокоилось.

Феррел спустилась пониже и сквозь листву рассмотрела курган, где находилась позиция Поповой. Ее снайперская винтовка лежала, погнутая и сломанная, посреди лужи багрового цвета. Красные ручейки медленно стекали по камням.

Что же произошло с Поповой? Неизвестно. Ясно одно: она мертва. От нее осталось кровавое пятно.

И тут раздался треск! Дерево, на котором сидела Феррел, затряслось и начало падать, словно его подрубили снизу. Но она успела прыгнуть, ухватиться за соседний ствол, затем соскользнула на землю и, не оглядываясь, побежала.

Тот, кто прикончил русскую, раздавив ее, точно муху, вернулся, а она даже не почувствовала этого! Умение нового врага бесшумно передвигаться — и убивать — превосходило понимание Феррел. Она осознавала, что у нее нет ни единого шанса на спасение. Деревья валились у нее за спиной, земля дрожала. Кто-то огромный гнался за Феррел, заходясь в леденящем душу вое.

 

Глава 39

Райт и Круз напряженно работали веслами. Мерриллу казалось, что у него выдался свободный денек на озере Уиннипесоки. Конечно, сейчас оно замерзло, как и большая часть водоемов Нью-Гемпшира, — да что там, вся Америка подо льдом! — и он никогда больше не увидит удивительных старых городков, расположенных на его берегах. Вулфборо, Мередит, Лакония, Алтон-Бей… Все они исчезли. Меррилл вздохнул. Очень скоро им на смену появятся новые поселения в Антарктосе.

Доктор начал называть Антарктиду ее древним именем. Ему казалось, оно больше подходит континенту, хотя не сомневался, что со временем его переименуют. Ведь от того места, где он раньше находился, теперь очень далеко… У него на коленях лежал большой лист бумаги — карта Пири Рейса, и Меррилл, оторвавшись от грустных мыслей, принялся внимательно изучать ее. У него не было такой возможности с того самого момента, как он ее увидел, и сейчас доктор воспользовался случаем, стараясь побольше запомнить.

Меррилла поразило, насколько детально прорисованы все подробности. Несмотря на то что тысячи лет эта земля спала под снежным покровом, топография изменилась незначительно. Долины были шире и глубже, это очевидно, но лед послужил защитным барьером против эрозии, которая постепенно меняет рельеф, защитил его от ветров, приливов и прочих разрушительных явлений. В результате карта Пири Рейса показывала все в точности таким, каким оно было двенадцать тысяч лет назад.

Все бухты и изгибы береговой линии были тщательно нанесены на карту. Не забыты речные системы, озера, горные кряжи, показаны характерные особенности географии внутренних районов. Меррилл повернул карту и положил палец на то место, где, по его представлениям, они сейчас находились. Вот озеро, которое они переплывали. В него впадало несколько рек, а одна большая вытекала в океан. Если придется вернуться к побережью, то самый лучший вариант — сплавиться по ее течению.

Меррилл принялся изучать территорию вокруг озера и обнаружил на карте несколько любопытных деталей. У них за спиной остался глубокий овраг, полный камней. На фоне воды было нарисовано несколько продолговатых фигур. А перед ними танцевали два существа — то ли люди, то ли обезьяны. Доктор задался вопросом: поскольку точны географические детали, не могут ли быть достоверными другие изображения? Однако как разгадать эту тайну…

Он провел пальцем в сторону океана, повторяя тот путь, который они проделали, и задержался возле своего лагеря. Меррилл с удовлетворением отметил, что здесь показана обнаруженная им стена, только она была значительно длиннее, вдавалась глубоко в долину, а потом шла вдоль берега. А по другую сторону громадного сооружения, которую ему тогда не удалось исследовать… Доктор протер глаза. Быть не может! Пири Рейс обозначил на склоне горы город — судя по рисунку, построенный из таких же обтесанных камней, что и стена! Рядом была тщательно вычерчена ступня, размером ненамного меньше границ поселения.

По спине Меррилла пробежал холодок, и он ощутил растущее возбуждение. Карта подтвердила его находку. Изображение указывало, что в Антарктосе действительно жили великаны. Очевидно, здесь еще очень многое предстояло исследовать.

Меррилл собрался рассказать Райту и Крузу о своем открытии, но тут Мира проснулась и с криком поджала ноги. Везувий вскочил и навострил уши.

— Что случилось? — спросил доктор.

Мирабель оглядела лодку, потом голубую гладь озера, словно что-то искала.

— Тебе приснился кошмар? — спросил Круз.

Они с Райтом перестали грести и схватились за оружие.

Она покачала головой.

— Это не было сном. Что-то коснулось моей ноги.

Райт положил весло и поднял ХМ-29.

— Можешь описать свои ощущения?

— Ну… — протянула она, — нечто гладкое и довольно мягкое.

Везувий залаял на воду; однако выглядел скорее веселым, чем рассерженным, и шерсть на его загривке, обычно встававшая дыбом, когда его что-нибудь тревожило, оставалась гладкой. И все же что-то находилось рядом с лодкой.

Райт и Круз направили свое оружие на воду, молча дожидаясь появления опасности. Меррилл взглянул на озеро, а потом вновь перевел взгляд на карту, где были нарисованы удлиненные существа. На бумаге они не производили особого впечатления, но кто знает? В целом их очертания что-то напоминали. Конические туловища, маленькие головы. Похожи на торпеды, только с глазами. Кто же это такие?

Когда лодку сотряс удар снизу, Меррилл понял, что очень скоро они это узнают. Райт и Круз перебирались от одного борта к другому, дожидаясь, когда можно будет стрелять, но ничего не видели. Однако доктор заметил, как мимо кормы проплыла тень длиной в десять футов. Он сглотнул и произнес:

— Ничего себе.

— Что такое? — спросил Райт.

Жуткий высокий звук разнесся над водой.

Несколько мгновений Меррилл ничего не мог сказать.

— Что ты видел?

— Оно большое, — сказал Меррилл. — Около десяти футов.

— Переходи на разрывные пули, — велел Райт Крузу. — И постарайся не задеть лодку.

Круз кивнул и вновь прицелился. Капитан с недоумением повернулся к Мерриллу, а потом к Мирабель, которые завороженно глядели в глубину.

— Чего вы ждете? — поинтересовался он.

Меррилл взял свой ХМ-29 и неуверенно поднялся, слегка продавив дно лодки. Он не представлял себе, какие ощущения испытывает человек, стреляющий из ружья, не говоря уже о пальбе разрывными пулями. «Неужели нельзя обойтись без такого оружия?» — с досадой подумал доктор, с трудом справившись с предохранителем. Но в днище вновь что-то ткнулось, и он, потеряв равновесие, нечаянно нажал на курок. Раздался выстрел, пуля, вжикнув, ударила в дерево приблизительно на высоте человеческого роста — берег был уже довольно близко. Ствол перерубило пополам, Меррилла отшвырнула назад сильная отдача, и они рухнули в озеро одновременно. Винтовка упала на дно лодки.

Доктор вынырнул на поверхность и закашлялся. Вода оказалась ледяной. Если воздух напоминал парную, то она еще хранила холод ледника. Да и глубина здесь могла быть в тысячи футов. Между тем темно-серая спина быстро приближалась к Мерриллу.

Везувий залаял и попытался прыгнуть в воду. Мира с трудом его сдерживала.

— Стреляйте! — закричала она.

— Он слишком близко! — сказал Райт. — Нужно переключиться на обычные патроны!

Пока Райт и Круз возились со своими автоматами, животное приблизилось, и Меррилл различил светлые и темные пятна, покрывавшие его шкуру. И тут он его узнал!

— Не надо стрелять, — прохрипел он.

Существо подплыло к Мерриллу и толкнуло его в грудь, не слишком сильно, однако этого было достаточно, чтобы доктор погрузился с головой. Солнечный свет пронизывал воду, и он увидел напротив большие черные глаза, в которых не было злобы. Потом обитатель озера отпрянул в сторону, и Меррилл вынырнул на поверхность.

Его тут же втащили в лодку. Круз и Райт осторожно опустили мокрого Меррилла на дно.

— Ну как ты? — кинулась к нему Мира.

— Все отлично, — ответил тот с широкой улыбкой.

— Он чокнулся, — проворчал Круз.

— Я всегда был немного сумасшедшим, — отозвался Меррилл. — Однако опасность нам не грозит.

— Это чудовище пыталось тебя сожрать! — угрюмо заметил подрывник.

— Нет, оно просто проявило любопытство… Их там много.

Лодку еще раз толкнули, и все свесились за борт. Большая тень проплыла под водой совсем рядом. Круз прицелился.

— Нет! — закричал Меррилл, отталкивая дуло в сторону. — Это всего лишь тюлень.

Круз удивился.

— Тюлень?

— Это тюлени Уэдделла, — пояснил Меррилл. — Они едят только рыбу и для нас не опасны.

— Тюлени живут в океане, — возразил Райт. — Как они сюда попали?

— Из озера вытекает река, которая впадает в океан, — объяснил Меррилл. — Она есть на карте Пири Рейса. Если тюлени жили здесь до того, как Антарктида замерзла, они могли уплыть в океан. А когда континент оттаял, наследственная память заставила их вернуться. Должно быть, им подходит и морская, и пресная вода.

И, словно в ответ на слова Меррилла, большой тюлень вынырнул около борта и уставился на них.

— Будь я проклят, — расхохотался Райт.

Тюлень пошевелил усами и фыркнул.

Мира наклонилась и погладила его по голове.

— Я вижу, ты очень любопытный парень, верно? — Он затрубил и нырнул. — И любишь покричать.

Везувий залаял и вновь попытался прыгнуть в озеро. Ему хотелось поиграть с новыми приятелями. Мирабель крепко держала пса, наблюдая, как на поверхность поднимаются пузыри.

Десятка два тюленей, от шести до десяти футов длиной, высунулись из воды. Они с любопытством изучали людей, и порой кто-то из них, сделав изящный пируэт, ненароком задевал лодку. Райт и Круз вновь взялись за весла, а Мира и Меррилл принялись разговаривать с животными, поглаживая тех, кто подплывал поближе. Отец и дочь так радовались, точно встретили старых друзей.

Тюлени сопровождали лодку до причала, а потом долго кружили футах в тридцати от берега. Уитни помахала рукой Аргусу — это имя она дала вожаку, который первым осмелился с ними познакомиться. И вскоре путешественники вновь углубились в джунгли, где их поджидали куда менее дружелюбные существа.

 

Глава 40

Якобсон устал держать оружие наперевес, однако продолжал стоять, готовый в любое мгновение открыть огонь. Но пока никто не атаковал их. С того места, откуда гонщики заметили странных, похожих на пингвинов птиц, разглядеть, что творилось в джунглях, было невозможно — сквозь просветы в кустарнике просматривалось футов десять в глубь леса, и не дальше. Отряд приготовился к обороне, надеясь, что враг не сумеет их найти.

Вдруг послышался звук, напоминающий трущуюся о камень наждачную бумагу.

— Что это такое? — прошептал француз.

Якобсон сердито посмотрел на него, пожал плечами и приложил палец к губам. «Этому только бы жрать и болтать», — подумал он с неприязнью.

Затем раздался клекот. Так могла бы кричать стая гигантских индеек, охваченных ужасом. Гонщики навели стволы на деревья. Но какой смысл стрелять, пока не появилась реальная цель?

Только теперь Якобсон сообразил, что они совершили фатальную ошибку, оставив свой тыл без защиты. Когда затрещали ветки и во все стороны полетели листья, он бросился в сторону, увлекая за собой француза. Дальше все происходило словно в кошмарном сне. Из зарослей выскочили жуткие существа и кинулись на людей.

Прозвучало всего несколько бесполезных выстрелов. Бой закончился, так и не начавшись. Через десять секунд все товарищи Якобсона были мертвы. И лишь после того, как монстры принялись рвать тела на части, оцепеневший от ужаса англичанин распознал в них динозавров. Их оливково-зеленые шкуры, покрытые темно-бордовыми полосами, казалось, невозможно пробить обычными пулями. Желтые змеиные глаза метали ярость, ящеры щелкали мощными челюстями, показывая пилообразные клыки величиной с кинжал, — каждый искал жертву и не желал уступать ее сородичам. Они прижимали убитых к земле острыми когтями, одним движением срывали с них одежду и пожирали.

Не отводя глаз от чудовищной трапезы и стараясь остаться незамеченными, Якобсон и француз осторожно пятились, но внезапно земля у них за спиной содрогнулась. Они обернулись и увидели огромного динозавра, страшилище в тридцать футов ростом, которое могло бы без труда проглотить человека в два приема. Его отвратительная морда была низко опущена, лапы напряжены. Еще мгновение, и он ринется на людей.

Ошеломленные, они замерли на месте. Ящер, уверенный, что его добыча никуда не денется, потянул ноздрями воздух. Уловив запах крови, исходивший от формы французского солдата, он взревел и шагнул вперед. Отчаянный крик несчастного смолк, когда страшные челюсти ухватили его за голову и рывком оторвали от земли…

Шум привлек внимание другого хищника, помельче. Он пронзительно заклекотал и прыгнул на Якобсона. Реакция бывшего британского военнослужащего была мгновенной — годы тренировок не пропали даром, к тому же его подстегивал страх. Он сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и швырнул в открытую пасть нападавшего. Тот щелкнул зубами и проглотил ее.

— А вот тут ты ошибся, — сказал Якобсон.

Он отпрыгнул как можно дальше и скатился вниз, туда, где недавно пировали диковинные птицы. Сзади раздался приглушенный взрыв, во все стороны полетели куски мяса. Часть динозавров обратилась в бегство, других сильно ранило осколками, и они с воем рухнули на землю. Тридцатифутовое страшилище, сожравшее француза, испустило злобный рев. Якобсон слышал, как оно топочет наверху, явно намереваясь его отыскать.

Пригибаясь и прячась за кустами, англичанин бросился в джунгли. Он остановился, чтобы отдышаться, лишь оказавшись достаточно далеко от места ужасной бойни, будучи в полной уверенности, что преследователь потерял его из поля зрения. А потом помчался со всех ног. С такой скоростью он еще не бегал никогда. Ян знал, что надолго его не хватит и скоро ему придется снова устроить себе передышку, но сейчас хотел как можно сильнее оторваться от стаи людоедов.

На бегу Якобсон заметил на рукавах пятна и какие-то ошметки отвратительного вида — его обрызгало после взрыва. Если ящеры почуют этот запах, ему не спастись. Необходимо вычистить одежду и двигаться дальше, к месту встречи с командой США. Если они еще живы.

 

Глава 41

Озеро осталось позади, и теперь передвигаться было гораздо легче. Влажность и духота поубавились, сквозь полог леса пробивалось больше солнца — здесь росли хвойные деревья, похожие на гигантские сосны. Казалось, высоченные стволы, достигавшие сотни футов, вытянулись вверх благодаря каким-то сверхэффективным удобрениям. На конце каждой иголки висела маленькая красная ягода. В воздухе витал цитрусовый аромат, мешавшийся с запахами нагретой коры и сухой почвы.

Феррел пропала неделю тому назад, и ее товарищи потеряли надежду на то, что она присоединится к отряду. Райт ушел в себя и большей частью молчал. Он заявил, что искать Кэт не имеет ни малейшего смысла: у них не было времени, к тому же после ее ухода они прошли сотню миль. Если Феррел жива, то нет никакой уверенности, что она идет в том же направлении. Их могло разделять громадное расстояние. Очевидно, такое решение далось капитану нелегко, но его правота не вызывала сомнений.

В этот день они решили разбить лагерь пораньше, когда солнце только начало садиться. Команда опережала свой график, и все очень устали. Круз развел костер — на обед им удалось подстрелить какого-то мохнатого зверька. Райт освежевал его и поджарил на огне. Меррилла на миг кольнула совесть — ну как можно съесть существо, которое вернулось к жизни после анабиоза, продолжавшегося двенадцать тысяч лет! Однако доктор знал, что мясо прекрасно поддерживает силы. А силы были на исходе… Он сел поближе к огню и начал горячо молиться.

Меррилл благодарил Бога за то, что Он защищал и направлял их в течение этих трудных дней, просил о благополучном возвращении Феррел. Взглянув на своих спутников, он с удовлетворением заметил, что Райт, не открывая глаз, произнес: «Аминь». Сидевшая напротив Уитни улыбнулась.

— Ты забыл о еде, — сказала она.

— Он знает, что мы Ему за это благодарны, — немного смущенно ответил Меррилл и мысленно вознес хвалу Господу, даровавшему им сытную трапезу.

Райт разделал тушу и разложил порции в маленькие металлические тарелки, которые путешественники достали из своих рюкзаков. Все принялись за еду. Везувий получил сердце, печень и язык и успел покончить с ужином и улечься прежде, чем Меррилл попробовал стряпню Райта.

Доктор откусил кусочек и был поражен нежностью и ароматом мяса. Наверное, капитан работал поваром, перед тем как пошел служить в армию. Впрочем, они уже давно держали вынужденный пост, может, поэтому Мерриллу показалось, что он за всю свою жизнь не ел ничего вкуснее. Впервые за последние две недели он не чувствовал голода.

Похоже, остальные придерживались такого же мнения. В течение десяти минут никто не произнес ни слова. Когда остались одни кости, все устроились поудобнее, наслаждаясь приятным ощущением сытости.

— Значит, ты веришь всему, что написано в Библии? — спросил Круз.

— Что ты имеешь в виду?

— Истории про Адама и Еву, про потоп…

Меррилл кивнул.

— Да, верю.

Круз приподнялся на локте.

— Но почему? Разве есть научные доказательства того, что весь мир затопило? Ведь должны были остаться… ну, я не знаю… какие-то следы. Я никогда не читал об этом.

— Что ж, тогда тебе повезло.

Мира перехватила улыбку, промелькнувшую на губах Меррилла. Он любил рассуждать на эту тему.

— О чем ты? — удивился Круз.

— Дело в том, что я ученый, — ответил Меррилл.

Подрывник наградил его белозубой улыбкой, блеснувшей в свете костра. Он явно получал удовольствие от разговора.

— Ну, если у вас есть доводы, мистер ученый, поделитесь ими со мной.

— Доктор наук, с вашего позволения. — Меррилл расправил плечи и глубоко вздохнул. Он давно не читал лекций, и сейчас ему захотелось проверить, способен ли он изложить материал скептически настроенным слушателям. — Давай поговорим о потопе. На эту тему спорили и спорят очень много, либо принимая эту теорию, либо отвергая ее.

Круз кивнул.

— Для начала неплохо. — Он показал на свой подбородок, словно говоря: «Давай бей!» — Я весь внимание.

— Каковы главные догмы, отрицающие Великий потоп? Они кому-нибудь известны? — Меррилл решил оценить подготовленность своей аудитории. Конечно, он знал, что думает Мирабель, но как насчет остальных?

— Слишком мало воды, — заявил Райт.

— Верно, — кивнул Меррилл. — Однако данное мнение ошибочно. Во-первых, ледники тают, в чем мы убедились на личном опыте, и одно это существенно повышает уровень Мирового океана. Когда земная ось изменила положение в прошлый раз, лед на полюсах мог исчезнуть на довольно длительный срок. Во-вторых, под землей имеются обширные запасы воды, которая при определенных обстоятельствах — скажем, при серьезном смещении земной коры — может выйти на поверхность, еще сильнее увеличив зону затопления. Кроме того, существуют некоторые географические особенности, но о них редко вспоминают. Глубина Марианского желоба в Тихом океане составляет одиннадцать тысяч метров — это на тридцать шесть тысяч футов ниже уровня моря. Мы предполагаем, что впадина существовала до потопа, но что, если она появилась в результате его?

— Давление воды в сочетании с ослаблением земной коры, — добавил Райт.

— Правильно. — Меррилла слушали с гораздо большим вниманием, чем в студенческой аудитории, и это вдохновляло его. Очень скоро его товарищи будут иметь представление обо всем, что знает он сам. — Образуются океанские депрессии, ледники вновь замерзают, вода частично уходит под землю. В итоге уровень воды понижается.

— А как же Гильгамеш? — спросила Уитни.

Меррилл не сомневался, что она обязательно вступит в разговор, и с нетерпением ждал этого момента. Мира прекрасно разбиралась в древней истории, но ее учили люди, не умеющие взглянуть на проблему изнутри и обладавшие слишком узким кругозором. Наука и религия часто менялись местами — так считал Меррилл. Ученые боялись искать истину, стараясь придерживаться удобных взглядов. Его коллеги в основном опирались на теорию Большого взрыва и дальнейшей эволюции, прекрасно обходясь без веры. Но на самом деле тайна Большого взрыва — все из ничего — давала столько доказательств существования Бога, что у многих это вызывало тревогу.

Что же до эволюции, то Меррилла не смущало, что человек произошел от более простых видов, — у него не было ни малейшего желания утверждать, будто ему ведом Божий промысел, — просто жизнь не могла возникнуть сама по себе; это событие было статистически невозможным. Исследователи пришли к выводу, что случайное исходное формирование протеина, кирпичика земной жизни, математически недоказуемо.

Научные теории никогда не оскорбляли религиозного чувства Меррилла. И не подрывали его веру. Просто рассуждения о том, что Большой взрыв противоречит существованию Бога, вызывали у него раздражение. Доктор даже подозревал, что его коллеги создали собственную конфессию, не хуже прочих, — их доктрина столь же быстро менялась в зависимости от бытовых нужд. Что же исповедовали они?

Убеждения, не основанные на неопровержимых доказательствах.

Они цеплялись за выдумки тех, кто чванился своими степенями и одновременно подтасовывал факты, чтобы получить признание, увековечить свое имя. Это было преступлением против истинной науки, какого не совершалось с 1616 года, когда Римско-католическая церковь запретила книгу Коперника «Об обращении небесных сфер». Апологеты современного научного мировоззрения отвергали труды беспристрастных авторов с той же эффективностью и с меньшим количеством возражений. Подлинную науку тихо душили люди, утверждавшие, что они ее поддерживают. Они боялись тех, кто глубоко копал… Это всегда вызывало гнев Меррилла, но он понимал, что сейчас лучше оставить свои эмоции при себе.

Между тем Уитни продолжала:

— …И как можно объяснить, что во всех культурах присутствует легенда о потопе? История Гильгамеша не единственная. Тебе не кажется более естественным предположить, что древние иудеи просто адаптировали мифы для своей религии?

— О потопе действительно упоминается в преданиях разных народов мира, что лишь подтверждает постулаты Библии. Такое могло произойти только в том случае, если свидетельство о катастрофе передавалось из поколения в поколение, начиная с тех, кто уцелел после нее: Ноя и его семьи.

— И все? — воскликнула Уитни. — Таков твой ответ?

— А ты хочешь услышать нечто большее? — Меррилл усмехнулся про себя. Он не сомневался, что Уитни рассчитывает поймать его на противоречиях, загнать в угол, но сейчас она задала простой вопрос, на который существовал простой ответ. Доктор решил пояснить свою точку зрения остальным. — Девяносто пять процентов мировых мифов о потопе утверждают, что вся поверхность земли оказалась под водой. В Древнем мире это считалось непреложным фактом. Семьдесят процентов говорят, что спасение человечества зависело от лодки. Семьдесят семь — что вместе с людьми выжили животные. Семьдесят восемь процентов полагают, что жизнь была дарована избранной семье. Мне продолжать?

Уитни слегка смутилась.

— Продолжай, конечно.

— Все это, конечно, интересно, — заявил Круз, — но где физические доказательства? Можно предположить, что впадины появились после потопа, но серьезных оснований все равно нет.

— Осадочные породы, — ответил доктор. — Они формируются в водной среде. Камни разрушаются, и фрагменты переносятся на новое место. Вот и доказательства: семьдесят процентов поверхности планеты покрыто осадочными породами, которые могли возникнуть только под водой. — Меррилл поднял в воздух указательный палец. — И прежде чем кто-нибудь из вас начнет возражать, я добавлю: оставшаяся часть земной поверхности состоит из вулканических пород, результата постоянных извержений. А из этого следует, что вся планета могла находиться под водой.

Круз ухмыльнулся.

— Вода не могла полностью накрыть горы.

Теперь пришел черед Меррилла смеяться.

— Осадочные породы обнаружены на вершине Эвереста.

— Вот как?

— Именно так, Круз. Даже самая высокая вершина мира когда-то была затоплена. Это научный факт. Но поймите — в отличие от своих противников я готов рассмотреть и другие возможности. Нельзя исключать, что на месте Эвереста прежде находился океан. Я не могу утверждать это, лишь хочу сказать: есть основания считать, что ветхозаветные события происходили на самом деле. Но наука это полностью отрицает. А я верю, что в Библии написана правда.

— Я никогда не понимал, как в ковчеге поместилось по паре всех животных, — признался Райт. — Ведь их миллиарды!

— Это сегодня их много, — ответил Меррилл. — Однако существуют ключевые виды, которые в результате естественного отбора превращаются в новые. Собаки тому прекрасный пример. — Везувий навострил уши. — Не ты, Везувий. — Пес тут же опустил голову. — Ною не требовалось брать на корабль все породы собак, к тому же в те времена многих не было и в помине. Для этого вполне хватило бы двух волков. В результате сегодня известны тысячи разновидностей псовых. С остальными животными произошло то же самое. От одной пары могли произойти бесчисленные вариации. Я уже не говорю о видах, которые исчезли за последние двенадцать тысяч лет. Ковчег, в соответствии с размерами, приведенными в Библии, мог взять на борт сто тридцать семь тысяч животных. По всей вероятности, там находилось почти семьдесят пять тысяч. И они занимали около шестидесяти процентов пространства лодки. Оставалось еще место для людей со всеми их припасами. Если отбросить предубеждения, то можно считать, что потоп был реальностью.

Все довольно долго молчали, обдумывая слова Меррилла. Он был рад, что возражения не посыпались сразу. Похоже, слушали его внимательно. Даже Мирабель.

— Значит, ты веришь, что спаслись только Ной, его семья и животные? — спросил Круз.

— Да, — ответил Меррилл, но тут же спохватился: — То есть нет.

Мира с удивлением посмотрела на отца.

— А кто еще уцелел?

Мысли беспорядочно теснились в голове Меррилла. Почему же он не подумал об этом раньше? Сейчас все показалось ему совершенно очевидным.

— Исполины.

Прежде чем Меррилл успел объяснить, что он имел в виду, послышался треск, а Райт и Круз схватились за оружие. Однако Везувий даже не залаял, лишь поднял уши. Доктор сразу догадался, что Феррел вернулась.

Она продралась сквозь кустарник и упала на землю рядом с Мерриллом. Он возблагодарил Всевышнего, что Райт и Круз не нажали на спусковые крючки, — в противном случае Феррел была бы мертва. Она и без того выглядела едва живой. Райт отшвырнул оружие, бросился к ней и подхватил ее на руки.

— Огонь, — хрипло сказала она. — Потушите огонь.

 

Глава 42

Тяжелая взрывчатка на поясе у Аль-Азиза мешала ему двигаться быстро, но он знал, что именно это оружие — залог его непобедимости, и упорно шагал вперед. Испытания сделают его награду более ценной, а все остальное не имело значения.

«Интересно, как там остальные двенадцать групп?» — думал он. Встретились ли они с врагом? Приняли смерть за веру? Хотя он никогда бы в этом не признался, ему не хватало Абдула. Они должны были быть вместе, сражаться бок о бок. Однако его друг слишком рано отдал свою жизнь. И самое ужасное, что он не взял с собой ни одного гяура. В результате Ахмеду придется в одиночку бороться со страхом смерти, который преследует любого вставшего на путь мученичества. Его учили избавляться от подобных мыслей — они вели к сомнениям, колебаниям и в конечном счете к никчемной гибели. Но он послушен воле Аллаха. И не потерпит поражения.

Аль-Азиз смахнул пот, застилающий глаза, и остановился, чтобы передохнуть. В джунглях было полно мелких насекомых, которые зудели и кружились над ним. Жару становилось все труднее переносить, мольбы о спасительной прохладе оставались без ответа. Кожа стала скользкой от пота, одежда неприятно липла к телу. Из-за резких запахов джунглей араб начал задыхаться, поэтому перестал дышать носом. Влажность, облако пыльцы, мошки, липнувшие к ноздрям, — все это казалось пыткой.

Он мечтал о пустыне. О сухом песке и полуденном обжигающем солнце. Почему люди так хотят заполучить Антарктиду? Конечно, эти земли имеют важнейшее стратегическое значение, и если они не достанутся Америке, она не станет сверхдержавой. Зато Арабский Альянс сможет изменить мир. Такова его святая цель.

Сделав большой глоток из фляги, Аль-Азиз снова принялся рубить своим мачете лианы и кустарник, стараясь думать лишь о том, чтобы двигаться вперед.

Через несколько минут выпитая им вода выступила на коже. Жажда не проходила, ноги совсем отяжелели. Однако Ахмед не поддался слабости. Фанатичная вера толкала его вперед. Он поднял взор к небу, желая найти там поддержку, но неловко поскользнулся, вытянул перед собой руки и, ломая кустарники, покатился вниз. В своем молитвенном рвении он не заметил обрыва.

Сильный удар заставил его зажмуриться. Взрывчатка! Если он не выполнит свой долг, его смерть будет напрасной. Аль-Азиз не желал столь бесславной судьбы. Нет, все в порядке. Он немного успокоился, потер ушибленный бок и сел. В следующий момент у него перехватило дыхание.

Такой ужасной бойни ему еще не приходилось видеть. Повсюду валялись растерзанные тела. Однажды ему попался труп человека, съеденного дикими собаками. Но это выглядело гораздо страшнее. Словно на людей напали дэвы и разорвали их на части. Аль-Азиз собрал свои рассыпавшиеся вещи, взял на изготовку АК-47 и осторожно приблизился к убитым.

Он нашел несколько личных знаков и понял, что это европейская команда. В самом деле, не сказочные же чудовища их уничтожили! Скорее всего, здесь нужно искать следы взрыва.

Когда он их обнаружил, у него отлегло от сердца, но лишь на пару мгновений. Каждая группа несла с собой столько взрывчатки, что можно было бы сровнять джунгли с землей в радиусе пятидесяти футов. А тут куски мяса и обломки костей разметало, судя по всему, небольшой гранатой.

Аль-Азиз обошел поле боя и наткнулся на широкую просеку, ведущую на юг. Кто проложил ее здесь? Неужели… неужели она появилась по велению Всевышнего?

— Хвала Аллаху! — закричал Аль-Азиз.

Перед ним засиял свет истины. Его миссия настолько священна, что ее поддерживает Тот, Кто посетил мир смертных, чтобы уничтожить Своих врагов. Аллах сошел на землю, чтобы помочь Аль-Азизу и показать ему путь к спасению.

Откровение ниспослано ему как пророку! От этой мысли кровь исламского смертника закипела, сердце забилось быстрее, но все еще мучила слабость в ногах и хотелось пить. Он оглянулся на изуродованные тела и увидел лежащую рядом с оторванной рукой флягу. Она оказалась полной! Аль-Азиз стал жадно пить, а потом прикрепил ее к поясу.

Аллах обеспечил его всем необходимым для джихада. Аль-Азиз побежал, он знал, что эта дорога обязательно приведет его к врагам. И недалек тот день, когда он придет туда, где его ждет награда.

 

Глава 43

Американская команда свернула лагерь с первыми лучами солнца. Остаток предыдущей ночи они провели, промывая и бинтуя многочисленные царапины Феррел. Кроме того, у нее были сломаны два пальца на левой руке. Она выглядела так, словно провела пару раундов с молодым Майком Тайсоном. В ее темных глазах, прежде глядевших спокойно и уверенно, плескался страх. Она непрерывно озиралась, как загнанный охотниками зверь.

Хриплым голосом Феррел поведала обо всем, что ей довелось пережить: о жуткой смерти Поповой и своем бегстве от огромного существа, долго гнавшегося за ней по джунглям. Описать его Кэт не могла, поскольку не видела, однако оно, бесспорно, отличалось нечеловеческой мощью: раздавило русскую, как насекомое, и с легкостью, будто спички, ломало деревья. Рассказывая об этом, Феррел судорожно сглотнула. И все-таки ей удалось ускользнуть от преследования. Она прыгнула с высокой скалы в озерцо и сломала пальцы, ударившись о дно. Выбравшись на берег, Феррел бросилась в лес, придерживаясь исходного направления. Чтобы бежать быстрее, ей пришлось бросить рюкзак и оружие…

Но сейчас, отметила Уитни, глядя на Феррел, которой отдали ХМ-29 Меррилла, только синяки говорили о том, что с ней произошли какие-то неприятности. Наемница слегка прихрамывала, а ее раны наверняка болели, но она полностью пришла в себя и демонстрировала полную боевую готовность. Мирабель сделала вывод, что эти качества заложены в ней с детства. «Интересно, — размышляла она, — каким оно было, если она способна так быстро восстановиться после страшных испытаний? Все та же Кошка… А вот выражение глаз у нее изменилось, стало напряженным».

Уитни совершенно не хотелось думать о чудовище, до смерти напугавшем Кэт. Отец настаивал, что это криолофозавр, но никто, в особенности сама пострадавшая, не соглашался с ним. Она утверждала, будто за ней гналось разумное существо, которое умело думать и строить планы.

— Никакой динозавр, пусть даже самый умный, не смог бы так долго идти по моему следу.

Мира ей поверила — эта женщина могла превращаться в призрака.

День прошел довольно спокойно. Однако разговаривать никому не хотелось. Уитни прислушалась к звукам леса. Потрескивание стволов, мирный шелест хвои, унизанной красными ягодами, перекличка смешных мелких зверьков, забравшихся на макушки деревьев… Все бы неплохо, если бы не вонь собственного немытого тела, бесконечно раздражавшая Мирабель. Отряд шел слишком быстро, и времени на личную гигиену не оставалось. Все остальные щедро пользовались дезодорантами, но Уитни все равно ощущала неприятный запах пота, который ничем нельзя было перебить. Тесный лифчик военного образца сдавливал ее полную грудь и усугублял страдания. Бедной Мире казалось, что ей на шею повесили ожерелье из разрезанных луковиц. Она уже не могла думать ни о чем другом.

И когда послышался странный шум, Уитни поначалу даже обрадовалась тому, что наконец отвлечется. Действительно, в следующий момент всякие мелочи вроде отсутствия водопровода перестали ее волновать. Лес вокруг наполнился шуршанием и скрежетом — словно закипела работа в плотницкой мастерской. Однако здесь, на Антарктосе, эти звуки означали нечто иное.

— Криолофозавры, — тихо произнес Меррилл.

Уитни сжала рукоять пистолета.

Везувий принялся отчаянно лаять, шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Заткните ему пасть! — резко сказал Круз. — Он нас выдаст.

— Они уже знают, где мы находимся, — проговорил доктор. — И лишь его лай удерживает их от немедленного нападения.

Райт взял Меррилла за плечи и посмотрел ему в глаза:

— Ты знаешь об этих существах больше всех. Что ты предлагаешь?

На глазах у пораженной Уитни ее отец из усталого старого ученого и теолога превратился в главнокомандующего.

— Нужно тихо отступить. Бегство только спровоцирует атаку. Следует найти позицию, которую удобно оборонять, чтобы они могли напасть на нас только с одной стороны.

— Зачем его слушать? — проворчал Круз. — Что мы будем делать после того, как сами загоним себя в ловушку?

Меррилл усмехнулся.

— Пусть враг наступает плотным строем. — Он похлопал по стволу винтовки Райта. — А мы обрушим на него адский огонь.

Круз не сумел скрыть улыбку.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— Так и поступим, — решил Райт. — Феррел, ты пойдешь первой. За ней Меррилл и Уитни. Мы с Крузом… — Тут пес грозно зарычал. — И с Везувием прикроем вас. Вперед.

Феррел повела отряд. Она шла быстро, но не переходила на бег. Остальные следовали за ней, стараясь держаться вместе. Со всех сторон доносился треск.

Обнаружив высокую груду камней, образовавших природный бастион в форме подковы, они пробрались внутрь и приготовились к обороне. Везувий продолжал лаять. Словно почувствовав, что добыча попалась в ловушку, стая торжествующе заревела. Шум стоял чудовищный.

Уитни подняла тяжелую винтовку. У нее дрожали руки. Неужели смерть застала их врасплох?

 

Глава 44

Смерть была кругом — близко, как никогда прежде.

Генерал Куан-Йин Зау видел ее множество раз, но все меркло перед тем, что происходило здесь. С пронзительными криками его люди гибли один за другим.

Они храбро сражались, но через считаные минуты после атаки противника их ряды были прорваны. Враг поверг китайцев в ужас мощью и яростью. Некоторые перестали стрелять и, опустив оружие, ждали конца, покорившиеся своей судьбе, как коровы на скотобойне. Но Зау не собирался сдаваться. Он швырнул пару гранат в нападавших и, прежде чем раздался взрыв, поднял чей-то брошенный автомат и прошил их очередью.

Несколько бойцов его отряда упали, милосердно убитые осколками, но атакующие почти не пострадали. Одних солдат они просто растоптали, других отшвыривали в сторону так, что они ударялись о стволы деревьев. Третьих разрывали на части. А кое-кого — и их судьба представлялась самой страшной — брали живыми.

Как Ли.

Десять минут назад подразделение китайской армии двигалось вперед с опережением графика. Эффективная машина, прокладывающая себе путь через джунгли, как гусеница, поедающая лист.

Вдруг привычный гомон леса стих. Зау приказал занять оборону. Его солдаты сделали это превосходно. Что может защитить лучше, чем надежные огневые рубежи?

И тут послышался вой. Такой низкий и громкий, что Зау испугался за свой слух. То был боевой клич врагов. Когда они пошли в наступление, затрещали деревья. Земля содрогалась.

Сначала Зау решил, что кому-то из конкурентов удалось доставить на континент танки. Конечно, очень трудно осуществить такой замысел незаметно, но оно того стоило. Однако, увидев первого из атаковавших, генерал вспомнил обстоятельства похищения Ли. Эти огромные существа вполне были способны на такое.

Люди Зау обрушили на них шквал огня — на континенте генерал не видел подобного. Грохот сотен стреляющих автоматов и буханье ручных гранатометов сливались в оглушительную какофонию. Лес снесло на полмили. Однако после того, как солдаты перезарядили оружие, выяснилось, что четверо разъяренных чудовищ остались целы и невредимы. Такое невозможно было представить! Они либо уклонялись от снарядов, либо каким-то непостижимым образом умудрялись их поглощать. Когда один из гигантов приблизился, подозрения Зау подтвердились. Существо принимало на себя пули и гранаты — а деревья за его спиной стояли в неприкосновенности. Чудовище разинуло пасть и завыло, словно насмехаясь над жалкими попытками причинить ему вред. Противник оказался неуязвимым.

С этого момента генерал понял, что он и его подчиненные обречены, но не желал признать свое поражение. Зау приказал подготовиться к новому залпу, но враг уже ворвался в их ряды, сбивая направо и налево.

Начался хаос. Около пятидесяти человек побежали в джунгли. Сто пятьдесят погибли или получили смертельные ранения. Зау был единственным, кто продолжал сопротивляться.

Гиганты двинулись к нему. Он уже давно расстрелял все патроны в своем пистолете и бросил его на землю. Кругом валялись автоматы погибших. Зау подхватил очередной из них и выпустил всю обойму в приближающегося титана. Бесполезно — пули пробивали кожу, входили в тело, и кровавые раны тут же затягивались. Казалось, древний Гуань Юй, бог войны, спустился на землю, чтобы завершить то, что начала страшная катастрофа.

Патроны в обойме закончились, а враги находились совсем рядом. Из последних сил Зау бросился к противотанковому реактивному ружью. Он схватил его, перекатился и выстрелил. Генерала отбросило отдачей, спину обжег вырвавшийся сзади столб пламени. Он приземлился на четвереньки, продолжая смотреть на чудовищ.

Первый из них отпрянул в сторону, и ракета пролетела мимо, ударив прямо в лоб стоящего за ним гиганта и оторвав ему голову. Тело рухнуло на трупы китайских солдат, как срубленное дерево.

Зау почувствовал гордость — ему удалось покончить с одним из врагов. Задача казалась безнадежной, но теперь он нащупал их слабое место. Если бы его люди не струсили, они могли бы одержать победу. Теперь же, оставшись в одиночестве, Зау знал, что все кончено.

Бросив гневный взгляд на своего мертвого спутника, великан схватил генерала и сдавил, сломав ему обе руки. Изогнувшись от боли, Зау попытался закричать, но в легких не осталось воздуха. Через мгновение он ощутил сильный толчок в спину. Тиски разжались. Его волосы развевал ветер.

Зау открыл глаза и увидел далеко впереди горы и большое озеро. Потом его резко перевернуло. Внизу колыхалось стремительно приближавшееся зеленое море джунглей. Краешком сознания он понимал, что его швырнули в воздух, словно камень. Он сдержал крик и приготовился к смерти. Генерал Зау хорошо сражался. Он неплохо командовал своими солдатами, а под конец уничтожил одного из самых страшных в его жизни противников.

Пробив слабо пружинящий слой верхних листьев, он ударился о ствол дерева и успел услышать, как трещит позвоночник. Когда его тело коснулось земли, он был уже мертв.

 

Глава 45

Уитни хотелось заткнуть уши. Жуткие скребущие звуки, которые издавали криолофозавры, когда терлись шкурой о деревья, резали слух. Их клекот раздавался совсем близко, она его уже слышала, карабкаясь вверх по многовековой стене вслед за отцом. Тогда они спаслись чудом. Мира не сомневалась, что сейчас начнется атака. Должно быть, только храбрый лай Везувия, не боящегося верной смерти, до сих пор удерживал голодных хищников.

Вздыбив загривок и оскалив клыки, пес охранял выход из убежища. В отличие от остальных схватка его не страшила, несмотря на то что силы были неравны.

— Переключите оружие на разрывные пули, если вы этого не сделали раньше. — Голос Райта заставил Уитни вздрогнуть, однако она тут же выполнила приказ.

Кустарники вокруг укрепленной позиции заколыхались — динозавры готовились к нападению. Перед стеной они вели себя так же. Уитни глубоко вздохнула. Если бы не винтовки, ее и товарищей ждала бы неминуемая гибель.

— По моей команде, — сказал Райт, — открываем огонь. И не жалейте патронов.

Все кивнули, показывая, что они готовы. Она видела, что ее отец посмотрел на маленький пистолет и нахмурился. Покачав головой, он вытащил свой древний меч и, словно старый рубака римской когорты, помахал им. Он неплохо справлялся. Гораздо лучше, чем она.

С того самого момента, как Уитни стала взрослой, она отрицала возможность жизни после смерти. Она не была законченной атеисткой, но так и не нашла неопровержимых доказательств пользы или вреда религии. Ее удивил и поразил рассказ отца о наводнении, в особенности потому, что минувшая катастрофа произошла у нее на глазах. Если отец прав, если Великий потоп действительно повторился, то одна из важнейших частей Библии получала подтверждение. В таком случае… что сказать обо всем остальном? Уитни всегда надеялась, что сумеет поколебать веру отца, но вышло наоборот. Ее убеждения изменились, а потому опасность, которая им сейчас грозила, показалась еще более серьезной.

Заросли задрожали сильнее, во все стороны полетели листья. Райт только этого и ждал.

— Ну а теперь покажем им! — крикнул он.

Уитни вздрогнула, когда Райт, Феррел и Круз открыли огонь разрывными пулями. Сначала раздавались звуки выстрелов, а потом в джунглях послышались взрывы, во все стороны полетели куски дерева, грязь… и кровь. Вой стих, и чудовища пошли в наступление.

Десять криолофозавров выскочили на поляну и устремились вперед, вытянув вперед когти передних лап и широко разинув пасти. Уитни в первый раз удалось их разглядеть. Это и в самом деле были жуткие существа, о которых говорил отец, — большие зубы, позволяющие рвать плоть, острые когти, вблизи казавшиеся еще более опасными. Гребень на голове подчеркивал могущество динозавров, их право царствовать на этих землях. Вот они, истинные властелины Антарктиды.

— Стреляй! Проклятье, стреляй! — крикнул ей Райт, выпуская очередь в наступающую орду.

Поднялось облако пыли, резко ухудшив видимость. Но вот чудовища вырвались из него и бросились вперед. Их осталось пять. Уитни навела автомат на ближайшего врага и нажала на курок.

Ничего не произошло.

«Дерьмо!» — Она выругала себя и сняла винтовку с предохранителя. Отец подбежал к ней, пытаясь прикрыть ее, но его выстрелы из пистолета не производили особого эффекта. Криолофозавр зашипел на него, словно хотел сказать: «Ты следующий», и бросился на Уитни.

У нее тряслись руки, когда она выпустила четыре пули, одну за другой. Первые две пролетели мимо и попали в землю, взметнув новые клубы пыли. Следующие попали в грудь динозавра; его отбросило назад, но он устоял на ногах. Через мгновение снаряды сработали: ящера разнесло на куски. Это произошло так близко, что взрывная волна сбила с ног Меррилла и Уитни…

Она приоткрыла веки, увидела яркую голубизну неба сквозь кроны деревьев, так похожих на сосны, и на долю секунды ощутила умиротворение. Частые взрывы, злобный рев криолофозавров и стук автоматных очередей доносились до нее, словно издалека. Потом она пришла в себя, и ее пронзила острая боль. Она потрогала голову, на пальцах осталась кровь. Очевидно, Мирабель ударилась обо что-то острое, когда упала.

Она то теряла сознание, то возвращалась к действительности. На мгновение ей померещилась Смерть с косой, которая будто парила в воздухе. Затем перед глазами у Миры прояснилось, и она поняла, что это не бред. На высоких камнях стояли два динозавра. Один средней величины, примерно в пятнадцать футов высотой, а второй вдвое крупнее, настоящий монстр. Тот, что был поменьше, спрыгнул на землю — и оказался в двадцати футах от Уитни. Такое расстояние он мог преодолеть одним прыжком.

Она перекатилась на живот и попыталась встать, но голова кружилась. С трудом поднявшись, Уитни отступила назад и споткнулась обо что-то мягкое. Обернувшись, она увидела отца, не подававшего признаков жизни. Она пошатнулась и, упав на колени рядом с ним, дотянулась до пистолета и несколько раз нажала на курок. Ничего.

В отчаянии Мирабель схватила древний меч, выпавший из руки Меррилла, и взмахнула им, пытаясь напугать криолофозавра. Тот, казалось, еще больше разозлился, испустил пронзительный крик и прыгнул вперед. Уитни отвела лезвие в сторону, готовясь нанести удар в подходящий момент. Она понимала, что это жалкое оружие против хищника, челюсти которого полны таких же клинков, но не собиралась сдаваться.

Сверху метнулась тень. Сначала Уитни решила, что это бесстрашный Везувий бросился на ее защиту. Но она ошиблась. Незнакомый человек с идеально выбритой головой оседлал криолофозавра и, стиснув его шею, с бешеной силой вонзил ему в горло длинный охотничий нож.

Боевой клич ящера превратился во влажный хрип. Человек вырвал острие из раны и нанес второй удар, в затылок, под самый гребень. Уитни невольно поморщилась, когда лезвие вышло из нижней челюсти. Тварь рухнула на землю.

Наступила тишина. Квохтанье раненых динозавров смолкло в джунглях. Огромный криолофозавр исчез. Уитни огляделась. Все члены их маленькой бригады, измученные и покрытые грязью, уцелели. Везувий, рыча, рвал зубами труп поверженного врага. Над левым глазом пса виднелась длинная царапина, наверное, останется шрам, но в остальном пес не пострадал, не иначе как грозное имя послужило ему защитой.

Райт, Круз и Феррел подняли свое оружие и окружили спасителя Уитни. Тот поднял руки и бросил нож. Залитое кровью лицо незнакомца, одетого в военную форму чужого образца, выражало дружелюбие. Мирабель исподтишка наблюдала за ним.

— Кто вы такой? — спросил Райт.

Тон капитана не оставлял сомнений: если ответ ему не понравится, этот человек разделит судьбу лежащих на земле динозавров.

— Ян Якобсон. Я единственный, кто остался из отряда европейцев.

Американцы сразу опустили стволы.

— Неужели? — пробормотал Круз. — Проклятье.

— Что с вами произошло? — спросил Райт.

Якобсон кивнул на мертвых криолофозавров.

— Они напали на нас. Мы находились на открытом месте, а эти твари застали нас врасплох и покончили с нашей группой за несколько минут. С тех пор они гонялись за мной. — Якобсон оглядел поляну. Он насчитал восемь убитых ящеров. — Похоже, я записался не в ту команду…

Райт присел, чтобы изучить рану, нанесенную ножом Якобсона.

— Ты и сам неплохо справляешься. — Капитан поднял клинок и протянул англичанину.

Затем он подошел к Уитни и доктору, который все еще лежал без сознания.

— Эй, Меррилл, — позвал Райт, осторожно похлопывая ученого по щекам, тот очнулся и принялся с криком размахивать руками.

Уитни опустилась рядом с отцом на колени.

— Папа, с тобой все в порядке. — Она положила руку ему на плечо.

Блуждающий взор Меррилла остановился на лице дочери и стал осмысленным. Он прижал к себе Мирабель, и из его глаз покатились слезы.

— Я думал, что потерял тебя, — прошептал он. — Потерял тебя…

Тем временем остальные тихо совещались.

— Это существо, которое убило Попову и преследовало тебя? — спросил Райт у Феррел, показав на криолофозавра.

Она покачала головой. Уитни не слышала ее ответа, но смогла прочитать его по губам:

— Они были… — Кэтрин слегка смутилась, — гораздо выше.

 

Глава 46

Аль-Азиз бежал, и его душу наполняла радость. Впрочем, он испытывал некоторое недоумение. Дорога, проложенная волей Аллаха, медленно, но верно сужалась, кроме того, от нее ответвлялись просеки. Еще немного — и она закончится тупиком. Однако с помощью Всевышнего он достиг этого места очень быстро, несмотря на задержку на старте, связанную с неудачей Абдула.

Вещи и взрывчатка больше не казались ему такими тяжелыми, как раньше. Ноги не болели от усталости. Он получил новый дар: бесконечную выносливость. Он опередит всех… и одержит победу. Аллах о нем позаботится.

Загудели часы Аль-Азиза, напоминая, что пришло время молитвы. Наступил полдень.

Араб расстелил молитвенный коврик и сверился с компасом. После катастрофы многие считали, что магнитные стрелки ведут себя довольно странно, и совершенно не принимали во внимание смещение земной оси. Тем не менее магнитные полюса существовали, но северное направление стало южным, и наоборот. Все зависело от того, в каком именно месте нового мира ты находился. Те, кто обладал острым умом — как Аль-Азиз, — быстро смекнули, в чем дело, и прекрасно управлялись с капризным прибором.

Он повернулся лицом к Каабе, священному храму в Мекке, поднял раскрытые ладони и произнес:

— Аллах акбар.

Затем обхватил левое запястье правой рукой, прижал их к животу и начал читать первую суру:

— Хвала Аллаху, Господу миров, Всемилостивому, Милосердному, Властителю дня Судного! Тебе поклоняемся мы и к Тебе взываем о помощи… — Аль-Азиз молился громко. Он не смог справиться с искушением и добавил от себя: — Помоги мне в моем стремлении завершить дело, которое Ты возложил на мои плечи. Яви мне волю Свою, укажи, куда идти. Открой мне моих врагов, чтобы я мог обрушить на них Твою святую месть.

Аль-Азиз вздохнул и, желая поскорее отправиться в путь, продолжал:

— Веди нас путем прямым, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, что вызвали Твой гнев, и не заблудших.

В Открывающей суре евреи и христиане не назывались, но даже умеренные мусульмане знали, о ком идет речь. Задолго до катаклизма знакомый, который часто общался по Интернету со своим братом, изучавшим медицину в Лондоне, показал Ахмеду мусульманский сайт, очень простой и удобный. Там был выложен анимационный ролик о том, как правоверные должны молиться. Фильм считался образовательным, поэтому текст перевели на английский язык. Тогда, почти десять лет назад, многие на Ближнем Востоке считали, что Америку можно покорить мирными разговорами. Это была одна из причин, по которой ислам стал самой быстроразвивающейся религией в мире. Но Аль-Азиз и многие другие знали, что одной болтовни недостаточно.

Он смотрел этот ролик, благоговейно читая арабский текст вслед за диктором, но английская версия изрядно его развеселила. Авторы фильма, безусловно, отрицали терроризм и мученичество, но правду скрыть не удавалось. Администраторы сайта выдали свой перевод исходного текста: «…не тех, кто вызвал Твой гнев (евреи), не тех, кто заблудился (христиане)». Презрение и неприкрытая ненависть к иудеям и последователям Иисуса, почитаемые за истинное изъявление священной воли, просочились и в традиционный ислам. Стоит ли удивляться, что многие мусульмане охотно присоединились к джихаду, когда Америка потеряла большую часть своего могущества? Раньше страх перед этим почти всесильным злом заставлял их молчать. А теперь они получили свободу и могли действовать!

Все эти мысли вдохновили Аль-Азиза на импровизацию:

— …и американцев, которые также заслужили Твой гнев. Очень скоро им предстоит испытать его на себе благодаря джихаду, так уничтожь же их Своим могуществом.

Аль-Азиз поднял лицо к небесам и выкрикнул:

— Ами-инь! — Такова была традиция: если намаз начинался громко, то и завершаться он должен восклицанием.

Прежде чем воин ислама успел перейти к чтению очередной суры Корана, из джунглей выпорхнула стая птиц с сине-пурпурными хохолками и взмыла в небо. Сначала Аль-Азиз решил, что спугнул их своим «аминь», но потом посчитал это добрым знаком.

Аллах ответил ему.

Впервые в жизни Аль-Азиз не закончил молитву. Он оставил мачете, оружие и все свое снаряжение рядом с ковриком и направился в ту сторону, откуда вылетели птицы. Быть может, Всевышний хочет, чтобы Аль-Азиз стал его следующим великим пророком? Араб блаженно улыбался, продираясь сквозь буйные заросли, отводя зеленые лианы от лица. И очень скоро перед ним предстало место чудовищной бойни, по сравнению с которой останки европейской команды показались бы сущим пустяком.

От огромных луж крови и желчи шла ужасающая вонь. Вокруг валялись растерзанные в клочья мышцы и осколки костей. Куски красного мяса были аккуратно сложены на каменном алтаре. Ржавые металлические крюки пронзили гниющую плоть. Из подвешенных тел свисали вырванные внутренности. Разжеванные…

Ему пришлось отвернуться.

Все, что он знал о мире и Аллахе, о добре и зле и о себе самом, изменилось. Он упал на колени, опустил голову, но вместо слов молитвы из его рта хлынула неудержимая рвота.

 

Глава 47

Следующие три дня прошли спокойно. Отряд американцев вместе с Якобсоном довольно быстро продвигался вперед, и у них появилась надежда, что криолофозавры потеряли к ним интерес. Очевидно, эти существа не привыкли, чтобы жертвы оказывали им сопротивление. Меррилл надеялся, что у них не хватит мозгов, чтобы затаить обиду и желание отомстить.

Путешественники довольно долго поднимались в гору, но наконец лес начал редеть и перед ними открылось ровное плато. Уставший доктор облегченно вздохнул. Через некоторое время отряд вышел к полю, заросшему густой, высокой травой. Зеленые пятифутовые стебли отдаленно напоминали пшеницу, но были гораздо толще.

Феррел взобралась на дерево и доложила:

— Обойти поле невозможно. Придется идти через него.

Райт покачал головой. Все понимали, о чем он беспокоится. На открытом месте они будут хорошо видны, не смогут спрятаться в укрытии или занять удобную оборонительную позицию. Стоит зайти подальше, как они станут легкой добычей для врага.

Прохладный ветерок гладил жесткие листья на верхушках растений, их шелест напоминал шум статических помех. Райт нахмурился. Они даже не услышат, как приближается кто-то чужой.

— Просто замечательно, — пробормотал Якобсон.

Ян казался симпатичным парнем, он говорил с приятным акцентом и никогда не повышал голоса. Впрочем, у англичанина была небольшая странность — он тщательно следил за тем, чтобы его голова оставалась идеально гладкой. Иногда он на ходу доставал бритву и принимался соскребать крошечные волоски, которые успевали вырасти за несколько часов.

— Держите оружие наготове, со снятыми предохранителями, до тех пор, пока мы не пересечем поле, — приказал капитан. — Будем идти один за другим. Если заметите постороннее движение, сразу же стреляйте, пока оно не прекратится. Понятно?

Все молча кивнули. Первым пошел Райт, за ним Круз, Меррилл, Мирабель, Везувий и Якобсон. Феррел прикрывала тыл.

Когда они шагали по полю, ветер стих, воздух стал словно затхлым, начала донимать жара. Меррилл облизнул губы, и ему показалось, что его язык превратился в наждак. Он отвинтил крышку фляги и сделал пару глотков. Тревога не покидала его, и причины ее крылись вовсе не в неудобствах и тяготах путешествия. Доктор размышлял об опасностях, подстерегавших их группу. Остальные считали, что сюрпризы, которые так щедро преподносил им Антарктос, остались позади, но Меррилл их уверенности не разделял. Криолофозавры были не единственными обитателями материка, проснувшимися через двенадцать тысяч лет. Меррилл боялся, что предстоит встреча с еще более страшными хищниками. Он не нашел их следов при раскопках, но в мире, где жили тероподы средних размеров, такие как криолофозавры, всегда водились более крупные и опасные ящеры. Аллозавры, кархародонтозавры, тираннозавры и гигантозавры — на два метра длиннее и на две тонны тяжелее тираннозавров — вполне могли оказаться их антарктическими кузенами. К тому же новый континент отличался тем, что здесь то и дело сталкивались представители разных эпох, видов, наций.

По всей вероятности, с появлением современных людей стычки ужесточатся. Тем более нечто подобное уже происходило много веков назад — Меррилл вспомнил о скелетах гигантского человека и криолофозавра, сцепившихся в смертельной схватке. Возможно, стена защищала древние поселения от динозавров… Доктору очень хотелось, чтобы гонка поскорее закончилась и он смог вернуться к своей работе — его ждало столько открытий! Он надеялся, что Мира присоединится к нему, сделает фотографии, чтобы задокументировать их совместный труд. Они опубликуют его под названием «Возвращение в Антарктос».

Конечно, Меррилл понимал, что в ближайшее время мир не будет особенно интересоваться книгами по истории. Во всяком случае, до тех пор, пока миллионы людей, лишившихся крова и родины, не обретут жилье. Антарктос будет разделен, заселен и цивилизован. Наверное, будущим городам дадут имена уничтоженных. Нью-Бостон. Нью-Вашингтон. Нью-Нью-Йорк? Нет, этот вариант совсем не звучит. Меррилл не сомневался, что застроят, и довольно плотно, все побережье, не обойдут вниманием и большое озеро, которое они недавно переплыли. Парочка крупных населенных пунктов там точно появится…

Его отвлекла от размышлений странная вещь: стебли теперь высились ровными рядами, отстоящими друг от друга на несколько футов. Они напомнили Мерриллу кукурузные поля, где он работал в детстве. Нет, эти злаки не могли быть естественного происхождения.

— Растения не могут вырасти так сами по себе, — заявил Меррилл.

Райт остановил отряд.

— Ты уверен?

Меррилл кивнул.

— Да. Поле засеяно людьми.

— Ты думаешь, здесь кто-то уже живет? — спросила Уитни.

— Нет, — ответил Меррилл. — Вероятно, это местное растение, которое пробудилось после многовековой спячки, как и другие виды. Но оно не дикое. Много тысячелетий назад эту землю кто-то возделывал.

— Гиганты? — спросила Уитни.

— Исполины.

— Исполины? — неожиданно вмешался Якобсон и процитировал: — «Сильные, издревле славные люди».

Меррилл широко улыбнулся. Англичанин ему и раньше нравился, и теперь он знал почему. Он замечал в его глазах искорки интереса, которые выдавали в нем человека, неравнодушного к тайнам мироздания.

— Книга Бытия, глава шестая, — подтвердил доктор.

— Значит, они были здесь? — воскликнул Ян.

— Я так думаю, — сказал Меррилл, которому очень хотелось начать дискуссию.

Однако у Райта были совсем другие планы.

— Давайте не будем останавливаться, пока не перейдем поле. Я не хочу, чтобы мы привлекали внимание.

Якобсон кивнул, вновь превратившись в профессионального солдата, а Меррилл не сумел скрыть разочарование. Он занял свое место и мрачно зашагал вперед. Через пару секунд его похлопали по плечу. Он обернулся и увидел улыбающегося Якобсона, который поднял вверх большой палец и сказал:

— Мы поговорим об этом позже.

Доктор согласился. Научные споры и правда подождут, к тому же сейчас было неподходящее время для важных заявлений. Ведь если он не ошибся, эти земли нельзя считать пригодными для жилья или сельского хозяйства. Они могли быть чем-то заражены.

Меррилл постарался больше не думать об исполинах и вернулся к прежней теме — о новых городах и их названиях. Он вытащил карту Пири Рейса и, разглядывая на ходу, пытался отыскать место, где они сейчас находились. Вот озеро, за ним — леса и горы, переходящие в огромное плоское пространство, разделенное на квадраты. Полной уверенности у Меррилла не было, но он предположил, что это и есть поле, через которое они шли. Что же дальше? Он отметил небольшой участок леса, несколько высоких холмов, а потом…

Меррилл сложил карту так, чтобы она не дрожала. Так. Впереди большая гора, а на ее склоне изображено нечто вроде крепости. Верхняя часть сооружения напоминала человеческий череп. У подножия горы нарисована река, как будто вытекающая из недр, — возможно, ее исток связан с огромным подземным резервуаром, одним из тех, что сыграли роковую роль во время потопа.

Меррилла завораживала картина, созданная много лет назад. Он не мог оторвать взор от черепа, пытаясь понять, что он означает. Быть может, это предупреждение об опасности? Или скала вроде Старика Горы в Нью-Гемпшире? Рассматривая мелкие детали, Меррилл ахнул — он различил очертания двух огромных ног, переплетающиеся с изображением горы. Ему уже попадались похожие символы, но гораздо мельче.

Вдруг резко подул ветер, вырвал карту из рук доктора и потащил прочь. Меррилл бросился вдогонку.

— Кларк! — зашипел Райт. — Немедленно вернитесь!

Однако ученый не собирался терять драгоценный документ, до которого оставалось всего несколько дюймов. У каждого из группы имелся свой экземпляр, и если пропадет этот, другого у него уже не будет. Доктор сильно сомневался, что правительство выдаст ему дубликат.

Новый порыв поднял карту в воздух. Меррилл подпрыгнул, сумел ухватить ее за уголок, но не удержался на ногах и неловко упал.

Он приготовился к тому, что Райт обрушится на него с проклятиями, но ничего не произошло. Меррилл поднял голову. Подбежавшие к нему спутники смотрели на что-то за его спиной. Он обернулся и увидел посреди травы идеальный круг земли, усеянной растоптанными стеблями.

Вокруг валялись брюки, носки, шлемы — явно военная форма — и оружие. Отряд осторожно подошел поближе, опасаясь ловушки. Феррел обнаружила вышитую на одежде эмблему — красный прямоугольник с большой золотой звездой в верхнем левом углу и справа четыре звезды поменьше, расположенные в форме вертикального полумесяца.

— Китайцы, — сказала она.

Райт поднял один из десантных автоматов и протянул Мерриллу.

— Вооружайтесь, — сказал он.

Доктор осторожно взял его за ремень. Пожалуй, эта штука потяжелее пистолета, зато легче ХМ-29. Он знал, что в его руках любое оружие бесполезно, но из автомата у него было больше шансов попасть в цель, и Меррилл закинул его на плечо.

— Что здесь произошло? — спросила Мира.

— Круг на полях, — ответил Якобсон.

— Вздор, — вмешался Меррилл, всегда полагавший, что так называемые круги на полях были созданием шутников и безработных подростков и интересовали только энтузиастов уфологов.

— Существует гипотеза, что круги возникают из-за энергии внутри земли, — пояснил Ян. — Они, если можно так выразиться, выпариваются.

— Полная чепуха, — не сдавался ученый.

— Я удивлен, доктор Кларк, — с улыбкой сказал Якобсон. — Неужели вы не видите связи между исполинами, о которых вы так горячо рассуждали, и некоторыми необъяснимыми явлениями?

Мерриллу показалось, что у него в мозгу, как в механизме, бешено крутятся колесики, которые вдруг со скрипом тормозят и начинают вращаться в противоположную сторону. Якобсон был прав! С давних пор исполинам приписывали демонические способности. Похоже, они действительно ими обладали.

К ним подошел Райт.

— Послушайте, вы можете обсудить свои исторические бредни, после того как мы окажемся за пределами поля. Больше я не намерен вам это повторять.

— Согласен, — произнес Меррилл, но вовсе не потому, что опасался последствий. Ему самому хотелось побыстрее покинуть эту местность. — Но могу я попросить вас об одолжении?

Райт приподнял брови, показывая свое нетерпение, но дал возможность доктору высказаться.

— Держитесь подальше от очищенных участков. — И Меррилл с Якобсоном обменялись значительными взглядами. — Они могут быть опасными.

Остаток пути пришлось пробежать, продираясь сквозь густо растущие стебли. Они достигли леса уже на закате и разбили лагерь в темноте, стараясь не шуметь. Огонь не разводили. После того как все дела были закончены, Меррилл решил, что теперь они с Якобсоном смогут продолжить разговор. Однако до него донесся голос Миры:

— Вы чувствуете запах?

Меррилл втянул воздух и кивнул, хотя никто не мог его видеть.

— Дым, — сказал он.

 

Глава 48

Несмотря на протесты, Мерриллу пришлось остаться в лагере с Везувием, а остальные отправились на поиски источника дыма. Пес давно доказал свою преданность, но Райт не хотел, чтобы он своим лаем выдал их присутствие.

Шагая по темным джунглям, Уитни начала сомневаться, стоило ли ей идти вместе со всеми. Мало-помалу ею овладевало жуткое ощущение, которое парализовало ее в той страшной замерзшей церкви. Да, она стреляла из ХМ-29 и даже прикончила одного криолофозавра, но ей просто повезло. Ведь прежде она попадала лишь в силуэты гангстеров в тире. Она не была солдатом-героем. Не умела двигаться бесшумно, хотя ей приходилось подбираться к диким животным с камерой. Ну, еще она фотографировала хищников…

Уитни нахмурилась — в последнее время столько всего навалилось, что она совершенно забыла о необходимости делать снимки. Ее коллеги — если кто-либо из них остался в живых — будут ею недовольны. С другой стороны, бездействие умиротворяло ее, и она вполне себя оправдывала: новый мир был таким необычным, таким удивительным и завораживающим, что фотографии не смогут передать его своеобразие.

Низкая ветка шлепнула ее по лбу. Мирабель замерла, понимая, что звук может их выдать. Нет, ей не следовало идти со всеми. Однако ничего не произошло. Все было тихо.

Послышался шепот:

— Осторожно, малышка.

Круз знал, что сейчас она не станет с ним ругаться и замахиваться на него. Паршивец.

Группа двигалась медленно и бесшумно под предводительством Феррел. Запах стал более отчетливым, и Уитни подавила желание откашляться. Скоро они обнаружат, в каком месте загорелось, и уберутся отсюда подальше.

Разведчики поднялись по склону небольшого холма и остановились на вершине перед довольно крутым спуском на поляну. Уитни еще в лагере повязала голову темно-зеленым платком. Она была уверена, что темная кожа не выдаст ее во мраке, а вот светлые кудри будут маячить издалека. Убедившись, что ни одна прядка не выбивается наружу, она бросила осторожный взгляд вниз. В центре поляны ярко пылал костер. У огня на красном коврике сидела одинокая фигура. Человек что-то бормотал себе под нос, непрерывно раскачиваясь. Он был раздет до нижнего белья. Широкий пояс, обмотанный вокруг его тела, доходил до груди и напоминал корсет. Темная кожа и короткие черные волосы не позволяли определить происхождение этого одиночки — в гонке участвовало много людей с Юга и Востока. Вокруг него лежали предметы, неразличимые в неверных отблесках пламени. Поодаль маячили какие-то сооружения.

Отряд отступил назад. Взошла полная луна. Уитни разглядела лица своих товарищей, озаренные голубоватым светом, который пробивался сквозь редкие деревья. Райт заговорил, четко произнося каждое слово, хотя его голос оставался едва слышным.

— Феррел, Круз. Обойдите его с другой стороны. Атакуем по моему сигналу. Стреляем только в ответ.

Она скользнула направо, он налево. Оба беззвучно исчезли.

— Якобсон, пойдешь со стороны девятки. — Ян кивнул. — Уитни, ты на тройке.

Мира недоуменно подняла брови.

— Что?

— От меня на три часа.

Уитни догадалась, что он пользуется военными терминами для обозначения позиций, но все еще не понимала, что это значит.

Райт вздохнул.

— Справа от меня.

Уитни благоразумно удержалась от саркастического замечания. Она заняла указанное место, и они поползли вниз, не сводя глаз с незнакомца.

Он по-прежнему равномерно раскачивался, скрестив ноги, продолжая бормотать что-то невнятное. Слова разобрать не удавалось, но язык явно не был английским. Уитни показалось, что мужчина заметно нервничает. Райт медленно поднялся на ноги и знаком показал команде, что все должны последовать его примеру. Капитан шагнул на поляну, громко свистнул и побежал вперед, направив луч фонаря и ствол на сидящего человека. Через мгновение тот оказался в окружении.

Приблизившись к костру, Райт встал как вкопанный. Остальные также замерли на своих местах. Внимательнее взглянув на неизвестного, Уитни похолодела: на его поясе висели скрепленные между собой блоки взрывчатки. Она догадалась, что он из команды Арабского Альянса.

Райт взял на мушку его руку, сжимавшую детонатор. Сможет ли меткий выстрел остановить смертника? Уитни надеялась, что она никогда не узнает ответа на этот вопрос.

Мужчина не подал виду, что заметил их. Казалось, он бредит, повторяя одно и то же по-арабски. Мирабель провела достаточно времени в Египте, фотографируя Нил, чтобы узнать этот язык. Правда, понимала она всего несколько слов.

Однако Феррел свободно им владела.

— Убери руку от детонатора, — приказала она. — Прямо сейчас.

Мужчина быстро заморгал. На его лице отразился ужас, и Уитни испугалась, что он поддастся панике и взорвет бомбу; но, повернув голову к Феррел, он немного успокоился. Видимо, араб ожидал увидеть кого-то другого. Он начал внимательно всматриваться в лица остальных.

— Кто… кто вы такие? — спросил он у Феррел.

— Команда Соединенных Штатов, — ответила она.

Эту часть Уитни поняла.

Мужчина послушно разжал пальцы и опустил ладонь на землю. Облегченно вздохнув, он заговорил по-английски:

— Спасибо вам! Спасибо, что пришли!

— Мы здесь не на вечеринку собрались, — заметил Круз, не отводя в сторону оружие. — Почему ты нас так радостно встречаешь?

Араб немного смутился, но потом его лицо просветлело.

— Я думал… это они. Гиганты.

У Миры затряслись поджилки. Она сделала шаг вперед.

— Кто?

— Те, кто все это создал. — Мусульманин обвел поляну рукой.

«Да уж, — хмыкнула про себя Уитни, — отец бы изучил окрестности, прежде чем начинать охоту впятером на одного. Будем надеяться, здесь нет ловушек». Она огляделась, но дым щипал глаза и заставлял ее щуриться. Он нес не только аромат горящего дерева, но и запахи распада. Уитни старалась дышать ртом, не обращая внимания на вонь, но от сухого воздуха, полного пепла, саднило горло. Она отошла подальше от обжигающего пламени и с трудом сдержала крик ужаса.

В глубине поляны стояли деревянные колья, образующие круг. Каждый венчала человеческая голова. По чертам можно было узнать китайцев. На каменных алтарях лежали куски мяса, аккуратно разделанные на филе и образующие сложный узор. Несколько обнаженных безголовых тел свисало с крюков, из животов, словно лианы, торчали внутренности. Над самым большим алтарем висел крупный криолофозавр, выпотрошенный, как и человеческие тела. С него содрали кожу и натянули между двумя кольями, обнажив внутренние органы, мышцы и сломанные зазубренные ребра. Морда застыла в мучительной гримасе. Его разделывали живым. Он являл собой центр жуткой картины. Землю вокруг костра испещряли сложные символы. Шокированная Уитни еще раз посмотрела на рассеченные трупы и упала на одно колено, стараясь удержать рвоту. Здесь было совершено преступление — но не против китайцев, арабов или американцев. Это было преступление против человечества.

И когда араб заговорил, Уитни поняла, что и он это прекрасно понял.

— Меня зовут Аль-Азиз. Я очень хотел бы присоединиться к вашему отряду. Пожалуйста.

 

Глава 49

Вся группа отчаянно боролась с тошнотой. Якобсон упер ладони в колени и опустил голову. Он тяжело дышал. Круз закрыл рукой нос и рот. Даже Феррел была заметно потрясена. Она опустила оружие, глаза ее блестели от навернувшихся слез…

Только Райтом овладела ярость, а не отвращение и скорбь. Он прижал дуло ХМ-29 к виску Аль-Азиза.

— Что ты сделал? — прошипел он. — Что ты сделал с этими людьми?

Араба затрясло от страха. Его глаза широко раскрылись, и в них отразилось пламя костра.

— Я ничего не делал! — Он покачал головой. — Когда я пришел, здесь все так и было.

Райт ударил его ногой в плечо и повалил на землю, не обращая внимания на взрывчатку, прикрепленную к его поясу.

— Тогда кто разжег костер?

Лицо Аль-Азиза исказила паника.

— Я… я его разжег.

Райт отступил на шаг, продолжая держать допрашиваемого под прицелом. Он явно намеревался застрелить мусульманина. Однако Уитни не была уверена в его виновности. Представшая перед ними сцена выглядела нечеловечески жестокой. И потом, один человек не мог сотворить такое.

— Остановись! — закричала она.

Райт продолжал держать палец на спусковом крючке, но не выстрелил.

— Убери руку с моего плеча, Уитни.

— Он этого не делал. — Капитан молча слушал, что она говорит. — Посмотри на колья, Райт. Посмотри на алтари. А он один. Сколько форменных рубашек мы нашли на поле? Пятнадцать? Неужели ты думаешь, что он мог взять в плен пятнадцать китайцев, раздеть их, доставить сюда и…

Райт отвел взгляд от араба и посмотрел на Уитни.

— Кто-то должен за это ответить.

— Так и будет. Но не он.

Аль-Азиз трясся, словно животное, попавшее в медвежий капкан. Уитни стало его жалко.

Райт опустил оружие.

— Благодарю вас, — прошептал Аль-Азиз, склонив голову сначала в сторону Райта, а потом Миры. — Благодарю вас.

— Можешь пойти с нами, — заявил Райт, — однако ты должен отказаться от своего места на финише. Ты выходишь из гонки.

Тот кивнул.

— Согласен, я предпочел бы не участвовать в гонке и…

— Твое мнение меня не интересует, — оборвал его капитан. — Оружие тебе не дадут. И у тебя не будет права голоса.

— Значит, я ваш пленник?

Райт немного подумал.

— Если ты хочешь уйти, я не буду тебе мешать. Вот мои условия. Бомба у тебя на поясе в любом случае делает тебя террористом — и то, что ты ее не взорвал, ничего не меняет.

— Понимаю. После того как я увидел все это… я понял, что мог сделать с другими людьми… Я поворачиваюсь спиной к джихаду. И больше не могу исповедовать учение ислама.

Уитни не верила своим ушам. Она достаточно знала о фундаменталистах, чтобы понимать: подобное заявление, даже если оно сделано, чтобы обмануть врага, приведет Аль-Азиза к страшной смерти в любой из мусульманских стран. Однако ей казалось, что он говорит искренне.

Райт поманил Круза.

— Сними с него бомбу.

Круз шагнул к Аль-Азизу, но тот вскочил на ноги.

— Нет! Бомбу нельзя снять.

Райт вновь навел на него автомат.

— Сейчас не самое подходящее время для споров.

— Если ее снять, она взорвется, — сказал Аль-Азиз, дыхание которого стало прерывистым.

Райт оценивающе смотрел на солдата Арабского Альянса.

— Глупые террористы. — Он сердито тряхнул головой. — Для тебя это был билет в один конец.

— Мученичество достижимо только при потере жизни, — подтвердил Аль-Азиз.

Райтом опять овладел гнев, и Уитни заподозрила, что ему уже приходилось иметь дело с экстремистами. Глаза американца засверкали ярче, чем угли в костре. Это не укрылось от внимания Аль-Азиза.

— Я стал другим человеком, — заявил он. — Вам не следует меня бояться.

По губам Райта скользнула презрительная улыбка.

— Я вас никогда не боялся.

К ним подошел Якобсон.

— Азиз, ты можешь рассказать нам о тех, кто это сделал? О гигантах? — спросил он, стараясь успокоить всех.

На лице араба мелькнуло выражение ужаса, словно он заново переживал случившееся, и он едва слышно заговорил:

— В джунглях была широкая тропа. По ней я вышел к этому месту. Раздвинул листву… Меня вырвало.

Уитни верила, что он говорит правду. Ее мутило, и она надеялась, что рассказ окажется коротким. Больше всего на свете ей хотелось уйти отсюда.

— Я испугался, — продолжал Аль-Азиз, — и бросился в джунгли. Однако не успел убежать далеко. Они вернулись через час и принесли еще людей. Я смотрел, как они разделывают тела, и… — На глазах бывшего террориста появились слезы. — И они стали их есть.

Уитни почувствовала дурноту. Казалось, самые ужасные ночные кошмары воплощаются в жизнь.

— Они произносили множество… заклинаний.

Якобсон кивнул, показывая Аль-Азизу, что тот подобрал правильное слово.

— Потом они запихнули часть тел в большие сумки и ушли. — Глаза Аль-Азиза стали жесткими. — Я ждал, пока эти псы вернутся.

Уитни поняла. Он отказался от веры и от даров, положенных мученику, но был готов отдать жизнь, чтобы наказать этих чудовищ.

— Долго ты ждал? — спросила Уитни.

— Три дня. Я не думаю, что они придут снова.

Она больше не могла сдерживать любопытство.

— А как они выглядели?

— Молюсь, чтобы вы никогда их не увидели, — ответил Аль-Азиз. — Они были выше жирафов, пожалуй, более двадцати футов ростом, и приносили целые деревья для костра, словно те весили не больше, чем ветки.

— «Там видели мы и исполинов, сынов Енаковых, — начал цитировать Якобсон, — от исполинского рода; и мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их».

Все взгляды обратились к Якобсону.

— Откуда это? — спросил Аль-Азиз.

— Из Библии. Книга Чисел.

— Значит, ты знаешь, кто они такие?

Ян задумчиво произнес:

— Дети дьявола.

Райт нахмурился, подобрал одежду Аль-Азиза и бросил арабу.

— Одевайся. Мы уходим.