Люди, считающие исторические изыскания работой нудной и кропотливой, попросту не удосужились покопаться в прошлом воинствующего монашеского ордена рыцарей-тамплиеров. Повесть о его участии в великих крестовых походах, даже в сухом изложении церковных хроник, увлекательна и полна ярких приключений.
Орден возник после Первого Крестового Похода, когда небольшой отряд рыцарей принес обет бедности, целомудрия и покорности, дабы посвятить свои жизни без остатка защите паломников, совершающих странствие в Святую Землю. Поначалу они просто охраняли пути паломничества в Иерусалим, но с течением лет мало-помалу превратились в величайшую постоянную армию христианнейшего царства. Название свое – тамплиеры, сиречь храмовники – они получили в честь своего штаба, воцарившегося в захваченной мечети, вознесенной на месте древнего храма Соломонова на Храмовой Горе Града Священного.
Их самоотверженность завоевала одобрение всего христианского света. Святой Бернар из Клерво стал их самым самозабвенным воителем, и вскоре поток даров оделил рыцарей-тамплиеров поместьями, мельницами, сукновальнями и рынками по всей Европе, равно как обширными имениями и замками в Святой Земле. Как и следовало ожидать, гордыня их разрасталась под стать их богатствам. Со временем князья и прелаты, некогда превозносившие добродетели тамплиеров, прониклись завистью к сокровищам, накопленным орденом, да в таком избытке, что одни только излишки, пущенные в оборот, сделали рыцарей-тамплиеров крупнейшими банкирами христианского мира.
Папы оказывали тамплиерам личное покровительство до тех пор, пока борьба за Священный край Иисуса Христа не утихла, то есть почти два столетия. Более двадцати тысяч воинствующих монахов сражались и погибали в священных походах. Когда рыцари-тамплиеры скрещивали мечи с турками и курдами, арабами и египтянами, на полях сечи сложили головы многие Великие Магистры ордена. Пока захватчиков-христиан теснили обратно к берегам Средиземного моря, где и окончился их поход, те являли миру неисчислимые образцы доблести и святой веры. После падения одного из замков тамплиеров в глубине страны рыцарям его гарнизона предложили жизнь и свободу в обмен на отречение от христианства и принятие ислама. Все они – более двухсот рыцарей Храма – предпочли склонить колени перед мусульманскими палачами и лишиться голов, нежели утратить веру.
Христиан мало-помалу изгоняли из одного города-крепости за другим, со временем вынудив покинуть и саму Святую Землю, и тамплиеры всегда уходили последними. Они владели замками, взять которые мусульманам так и не удалось, но в конце концов не осталось ни христианских паломников, нуждавшихся в их покровительстве, ни предводителей крестовых походов, призывавших рыцарей под свои знамена. И тогда они просто-напросто покинули свои последние цитадели.
Как только крестовые походы ушли в небытие, пропал и смысл существования тамплиеров – однако изрядная часть богатств ордена уцелела. Христианские же венценосцы, опустошившие свои сундуки ради нескончаемых войн, поглядывали на сокровищницы тамплиеров с завистью, но по алчности Филипп IV Французский не знал себе равных.
В сговоре с французским Папой Климентом V, в значительной мере пребывавшим под его контролем, Филипп замыслил обвинить орден тамплиеров в ереси – единственном преступлении, позволявшем конфисковать их обширные владения. Ради осуществления этого плана король Филипп приказал схватить всех до единого тамплиеров во Франции одновременно – на рассвете, в пятницу, тринадцатого октября 1307 года. Мучительные пытки, призванные вырвать признания в ереси, начались в тот же несчастливый день.
Папа же направил всем католическим монархам буллу, повелевавшую схватить и пытать всех рыцарей-тамплиеров в своих владениях. Одни подчинились, другие ослушались папских наказов, а иные подвергли своих местных тамплиеров суду и следствию и нашли их невиновными, но к тому времени почтенный военный орден был практически раздавлен. Тамплиеров, отрекшихся от признаний, сделанных под пыткой, судили как «упорствующих еретиков», подлежащих сожжению на костре. И одним прекрасным утром пятьдесят четырех тамплиеров сожгли в Париже живьем.
Потянулись годы неволи и пыток инквизиции, пока Папа Климент V не распустил орден рыцарей-храмовников официально в 1312 году. Их Великого Магистра Жака де Молэ продержали в парижской темнице еще два года, после чего в кандалах возвели на высокий помост перед собором Парижской Богоматери, повелев признать вину перед толпой духовных лиц, знати и простолюдинов, собравшейся послушать его. Однако стареющий, но не сломленный духом Великий Магистр воспользовался моментом, чтобы во всеуслышание возгласить о безвинности рыцарей-тамплиеров. Разъяренные сатрапы стащили его с помоста, чтобы отправить на костер еще до исхода дня.
Но даже когда палач поджег дрова под его стопами, де Молэ продолжал вещать о невиновности своего ордена. Легенда гласит, что заодно он выкрикивал проклятья Папе Клименту V и королю Филиппу IV, призывая их узреть его на троне Господнем еще до конца года. И Папа, и король скончались через считанные недели, подкрепив легенду – лишь первую из длинной вереницы. Последующие поколения пускались в домыслы о местонахождении пропавших сокровищ тамплиеров, их исчезнувших кораблей, о беглых рыцарях, ускользнувших от рук палачей и так и не найденных. Возникли предания о тайных отрядах уцелевших тамплиеров, о рыцарях этого ордена, сражавшихся на стороне Роберта Брюса против Эдуарда II Английского, и даже о тайной череде подпольных великих Магистров, якобы не прерывающейся и по сей день.
Век за веком сочинители либо приукрашивали, либо очерняли память тамплиеров. Средневековый миннезингер Вольфрам фон Эшенбах отвел тамплиерам роль в легенде о Святом Граале. Сэр Вальтер Скотт расписывал их как кровожадных злодеев. Одна из книг, опубликованных за последнее десятилетие, построена на догадке, будто тамплиеры – хранители священной царственной родословной лиц, в чьих жилах течет кровь самого Спасителя. А недавно в Италии опубликован роман о тайном обществе, основанном тамплиерами, покушающимися на мировое правление.
На фоне столь неизменного интереса, зачастую наделяющего тамплиеров аурой загадочности и волшебства, казалось бы, нет нужды в последовательном изложении фактов истории этого древнего ордена. Я решил посвятить эту книгу о монахах-воителях именно их роли воинов, а не монахов, – не говоря уж об их деятельности в качестве ростовщиков и помещиков. Один тамплиер, сетуя на то, что вынужден прозябать в Британии вместо Вифлеема, в сердцах воскликнул: «Мы тут овечьи пастыри!» Ему хотелось оказаться в гуще битвы на Святой Земле – как и нам. Суть бытия рыцарей-тамплиеров выражается в их приключениях в бытность крестоносцами, а не в возделывании ячменя в Британии или винограда в Гаскони, и даже не в их участии в войнах против мавров на Пиренейском полуострове.
Но, рассматривая тамплиеров в контексте крестовых походов, нельзя умолчать об их взаимодействии с народами и политикой Ближнего Востока, о взаимоотношениях с людьми, сражавшихся с ними рука об руку и бившихся против них. Повествование пестрит знакомыми народами наподобие армян и грузин, ливийских друзов и азербайджанских турков-азеров. Изобилуют и знакомые имена: Ричард Львиное Сердце Английский, Святой Людовик Французский, Фридрих Барбаросса Германский. Здесь мы встретим даже Святого Франциска Ассизского, присоединившегося к крестовому походу в Египте; он был не первым и не последним из тех, кто верил, будто рассудительный человек может принести мир на Ближний Восток одним лишь словом дружеского увещевания. Марко Поло прибывает сюда просить священного елея в храме Гроба Господня, чтобы принести его в дар хану Хубилаю. А во время странствия через курдские земли к северу от Месопотамии видит «фонтаны» черного «елея», бьющего из земли.
С приходом к власти Чингисхана монголы буквально не знали удержу. Проложив кровавую тропу через современный Иран, Ирак и Сирию, они в конце концов были остановлены египетской армией на западном берегу реки Иордан. Это поражение заставило монголов заслать эмиссаров к папскому престолу и монархам Европы в безуспешной попытке склонить христиан к союзу против мусульман. Они оказали огромное влияние на крестовые походы, однако не идут ни в какое сравнение ни с египетскими мамелюками, остановившими их, ни с самым достопамятным мусульманским полководцем из всех – курдским султаном Саладином.
Для понимания нашей истории необходимо разобраться в верованиях мусульманских врагов тамплиеров и расстановке их сил. Первый крестовый поход в конце одиннадцатого столетия увенчался успехом прежде всего благодаря конфликту между мусульманскими религиозными течениями, суннитами и шиитами. Новообразованному ордену тамплиеров пришлось изучить устройство мусульманского мира, как только он сделал своей резиденцией мечеть Аль-Акса на Храмовой Горе.
Так что этот труд представляет собой две книги в одной – историю рыцарей-тамплиеров и историю Святой Земли, дабы продемонстрировать их влияние друг на друга. При этом важно иметь в виду, что для полного понимания ордена тамплиеров мало рассматривать их как всего-навсего участников главных крестовых походов.
В этих грандиозных вторжениях участвовали многонациональные армии численностью от двадцати до ста тысяч человек; конечно, тамплиеры могли оказать этим войскам желанную помощь и даже руководство, но решающим военным фактором несколько сотен рыцарей стать не могли, сколь бы самозабвенно они ни бились. А вот в долгие годы между крестовыми походами регулярная армия рыцарей-тамплиеров обретала самостоятельное значение. Они были сильнейшим воинством, сдерживавшим мусульманского врага – и при обороне своих замков, и на полях сражений, и в дипломатических миссиях при исламских дворах. Если крестоносцы – воинствующие паломники – приходили повоевать и возвращались восвояси, то воинствующие монахи тамплиеры оставались в Святой Земле, дабы удержать завоеванное или навести порядок после крестоносцев, исполнивших свои обеты и покинувших поля своей славы или позора.
Здесь двухвековая история сконцентрирована до предела, втиснута в один-единственный том. Словно заказав билет на кругосветный круиз, вдруг узнаешь, что взять можно только один чемодан. Надо переворошить целые горы вещей, чтобы отобрать лишь те, что могут оказаться в предстоящем путешествии наиболее полезными.
И хотя я не один месяц провел, проверяя и перепроверяя факты, веками излагавшиеся историками и летописцами, зачастую противоречившими друг другу, я отчетливо сознаю, насколько необходимо проложить ровную тропу сквозь густую чащу имен, дат и мест. На сей счет меня частенько увещевали, что я необоснованно воздерживаюсь от сносок, придающих любой книге некое правдоподобие. Я же на это реагировал, как в детстве, когда меня уговаривали выпить какое-нибудь горькое лекарство, уверяя, что мерзкий вкус – доказательство его пользы. Цель сноски – дать дополнительную информацию, скажем, не вписывающуюся во временные рамки периода, или приводящую ссылку на источник, но помещаемую внизу страницы из нелепого соображения, что там она не помешает плавному ходу изложения. На самом же деле от меня требуют утратить нить повествования, опустить глаза в конец страницы, а после снова отыскать нужное место. Я же предпочитаю отыскивать способ просто ввести дополнение или справку прямо в повествование.
[Увы, хотя мы целиком разделяем мнение автора по этому вопросу, специфика перевода далеко не всегда позволяет обойтись без комментариев, а вводить их в текст – иной раз недопустимая вольность с нашей стороны и неуважение к автору. Поэтому нам все-таки придется порой прибегать к этому средству, но, если хотите соблюсти авторский замысел в чистоте, можете игнорировать все последующие комментарии. – Здесь и далее в квадратных скобках: примечания Александра Филонова и Etc Publishing.]
Накануне публикации я получил ряд писем историков, выражавших несогласие с некоторыми моими утверждениями. В свою защиту могу сказать лишь, что когда, к примеру, два европейских историка не сходятся между собой, а арабские летописцы противоречат обоим, мне остается только немного поразмыслить и избрать ту точку зрения, которая представляется наиболее разумной. Труднее всего опираться на своды древних летописей, ибо хроникеры обычно старались либо угодить Папе, либо ублажить монарха.
Я такой же заклятый враг и другой практики – обильно сдабривать исторические труды цитатами на иностранных языках, не сопровождаемыми переводом. Видимо, их читатель должен запросто владеть латынью, греческим, французским и средневековым английским. Я к таковым не принадлежу, хотя вовсю пользуюсь бесплатными услугами переводчика в лице своей жены, чье знание латыни и французского сэкономило мне многие часы книжных раскопок в поисках перевода.
Ради облегчения понимания, я позволил себе вольность время от времени употреблять современные названия, как-то: Иран и Ирак вместо Персии и Месопотамии – и перенес действие в области, называемые Ливаном или Югославией, хотя в те времена этих государств не было и в помине. Все это исключительно потому, что я пишу не ради того, чтобы наставлять или поучать, а чтобы поделиться со всеми тем, что люблю. Я всего-навсего желаю, чтобы путаница и недоумение не погасили восторг и изумление перед повестью легендарных рыцарей.
И наконец, если нас огорчает сознание того, что после веков раздоров древняя этническая вражда и предрассудки по-прежнему не забыты, мы можем хотя бы припомнить безудержную жестокость феодальной эпохи и утешаться тем, что на самом деле с той поры мы шагнули далеко вперед.
В то время, когда начинается наш рассказ, римская церковь ведет отчаянную борьбу за верховенство папизма на двух фронтах: с одной стороны ее осаждают христианские правители Европы, а с другой – греческая православная церковь, принятая в лоно Византийской империи, сердцем которой был Константинополь, не признававший за Папой никаких полномочий свыше. Час Рима пробил, когда Византия обратилась к нему за помощью в обуздании покушавшихся на нее турков. Папа мог убить двух зайцев одним выстрелом, спровадив воинствующую знать из Европы Византии на выручку, а заодно наверняка вынудив греческую церковь признать превосходство римской, под религиозной хоругвью Великого Крестового Похода спасающей от мусульман Святые Места, благословенные памятью Иисуса Христа. Так в одиннадцатом столетии начались крестовые походы в атмосфере веры, алчности и вражды.