Форзит, Пертшир, Шотландия

9 июня 1904 года

Алек Рейнберн попыхивал сигарой в одной из башен отеля «Форзит пэлас», предназначенных исключительно для мужских развлечений подобного рода. Напротив него, за крытой шифером крышей, находилась женская башня, в которой несколько молоденьких, одетых в белые платья клиенток, не замечая видневшейся вдалеке голубой вершины Бен-Враки, в открытую разглядывали его. Они пытались привлечь его внимание, яростно размахивая носовыми платочками и кивая головами, но Алек игнорировал их, глядя на круглую подъездную аллею отеля.

Должно быть, девушки еще не слышали о нем и о его порочности, хотя можно не сомневаться, что их матери вот-вот ворвутся в башенку, уведут своих дочерей подальше и выложат тем все, что им, по их мнению, известно. Прошел почти год, и Алек уже привык к тому, что в комнате воцаряется молчание, когда он туда входит, взгляды устремляются в углы, и люди внезапно вспоминают о назначенных встречах. Он всегда привлекал к себе внимание – мужчина таких размеров не мог оставаться невидимкой, – но сейчас это внимание было ему ни к чему.

Ему все это надоело. Как только все будет кончено, он решится на что-нибудь. Сбежать из Англии будет не так уж трудно, потому что его сердце в Шотландии. Однако смерть Эдит накрыла мрачной пеленой его любимый Рейнберн-Корт, который, конечно же, по-настоящему не изменится от того, что там появятся новые драпировки и мебель. Оставаться в изоляции будет очень тоскливо, но Алек понимал, что общественное мнение о нем изменится еще не скоро.

Он не мог сказать правду. Даже человек с таким черным сердцем, как у него, не стал бы использовать Эдит для того, чтобы объяснить, что случилось. Ее родители уже ненавидели Алека за его недостатки. Но Алек мог жить рядом с их ненавистью – да и жил с самых первых дней его брака с Эдит, но ему не вынести новой волны горя, которую он им причинит, если они узнают причину отчаяния их дочери.

Независимо от того, что она сделала, он не смог убедить Эдит довериться ему. Через короткое время он бросил эти попытки и стал жить собственной жизнью – как делали многие мужчины, равные ему по положению в обществе. Он не был святым, да и никто не был. Взгляните хотя бы на короля – «Кинги», у которого в прошлом было более чем достаточно внебрачных приключений.

По крайней мере Алек никого не подпускал к своему сердцу – его амурные похождения были короткими и бескровными. Он полюбил Эдит, но получил за это сполна, так что о любви больше и речи быть не может. Поэтому ему оставалось только каким-то образом восстановить справедливость, и его помощники уже на пути к нему.

Накануне он получил телеграмму от миссис Ивенсон. Двое его новых работников – мужчина и женщина – прибудут сюда дневным поездом. Алек не стал спорить в ее офисе, когда она объяснила ему, что никакая порядочная женщина не отправится в одиночку в этот глухой уголок Шотландии, пусть даже в такое роскошное заведение, как этот отель, предоставляющий гостям личных горничных и лакеев.

Алека не волновало, сколько ему придется выложить за это усилие, – его репутация погублена. Он больше не женится, и у него не будет сына, которому он сможет передать свой титул и поместье. Брат Алека Эван не растеряется, унаследовав от него несколько сотен фунтов стерлингов: Эван владеет винным заводом, продукция которого нравится самому королю Эдварду, и он богаче самого Алека.

Алек вытянул шею, когда внизу на длинной аллее остановился запряженный лошадьми блестящий черный омнибус отеля. Его пассажиров забрали на железнодорожной станции, и он приехал сюда по извилистой дороге, тянущейся вдоль сверкающей реки Таммел, прославившейся своим лососем. Они миновали джентльменов-гостей, которых привезли сюда раньше и которые теперь бродили по воде, ловя рыбу, потом шеф-повара, обещавшего приготовить им их улов на обед, а теперь ехали мимо игроков, рассыпавшихся по принадлежащему отелю полю для гольфа с девятью лунками.

Бауэр и его деловые партнеры попали в точку, создавая это великолепное заведение, отвечающее любому вкусу, будь то спортсмены, страдающие ипохондрией титулованные вдовушки или семьи с застенчивыми дочерьми, которые желали привыкнуть к высшему свету, сидя в общей столовой. Алек скрепя сердце с уважением относился к этому гениальному плану. Покойная королева сделала горный край Шотландии фешенебельным местом десятилетия назад, но не было тут места более фешенебельного, чем отель «Форзит пэлас».

Интересно, кто из выходящих из омнибуса людей – его Мэри Арден? И кто из них ее «брат»? Алек видел только их головы, прикрытые соломенными канотье и такими огромными дамскими шляпами, что те полностью загораживали фигуры надевших их женщин.

Алек положил сигару в хрустальную пепельницу. Он с деланно безразличным видом спустится к стойке регистрации и посмотрит, удастся ли ему распознать актрису, которую наняла миссис Ивенсон. Он надеялся, что она будет выглядеть наивной и беззащитной, – судя по дневнику Эдит, Бауэр хвастался тем, что волочится за самыми слабыми женщинами, которым всегда льстило его внимание. Он проникал в их постели и выуживал деньги из их кошельков. Шансов на то, что он женится на одной из них, не было ни малейших – у него были жена и дети, спрятанные где-то в Эдинбурге.

Алек недоумевал, почему все они хранили в тайне его гнусные проделки, но он же не женщина. Несмотря на то, что мир быстро меняется, правил высшего света это не касается. Скандал остается скандалом. Женщина должна хранить невинность до замужества.

А иногда она остается чистой и после замужества, с горечью подумал Алек.

Пройдя мимо лифта, Алек быстро спустился по лестнице на первый этаж. Колонны и сводчатые проходы вели к огромному вестибюлю, который, в свою очередь, выходил на остекленную веранду, окружавшую всю заднюю часть здания. Все это производило огромное впечатление. Даже Алек, который вырос в Нагорье, не мог считать все это великолепие само собой разумеющимся. Целая толпа гостей пила чай, сидя на изящных плетеных стульях, и за звяканьем блюдец и вилок до него доносились приглушенные разговоры. Несколько человек повернули головы в его сторону, а потом поспешно отвернулись. Как всегда.

Носильщики катили нагруженные багажом тележки по пандусам, ведущим с одного этажа на другой. Архитектор позаботился о том, чтобы обеспечить пути эвакуации для многочисленных гостей отеля и его персонала. Пожары в таких больших отелях – дело обычное, поэтому любая мера по спасению людей от бедствия не была лишней. В заведении было несколько современных лифтов, несколько лестниц, металлические пожарные лестницы в задней части здания, а также пандусы для прислуги, позволявшие горничным носить свои швабры не на глазах у клиентов.

Дюжину или около того новоприбывших гостей встречал сам доктор Джозеф Бауэр, в накрахмаленном белоснежном врачебном халате, с аккуратно причесанной светловолосой бородой. Утром Алек проходил мимо местной парикмахерской и видел Бауэра, расслаблявшегося в кожаном кресле.

Интересно, почувствовал ли бы он расслабление, если бы Алек поднес к его горлу бритву? Нет, для этого теперь есть Мэри Арден. Алек не знал, зачем она привезла с собой мужчину-компаньона, но пара лишних ушей и глаз никогда не помешает. Только он не потерпит, если Мэри Арден закрутит тут любовь с парнем, которого привезла с собой. Она должна направить все свои усилия на то, чтобы заманить в ловушку Джозефа Бауэра.

Алек дал им неделю на то, чтобы привести доктора к падению. Обновления в его доме не займут больше времени. В основном рабочие должны вывезти тонкую мебель Эдит и снять занавески из ситца. Ему нужны стулья, которые не сломаются под его весом, и он не из тех парней, которые любят ситец. Но в самом начале он дал Эдит карт-бланш на изменение своего родового особняка, и она эти изменения сделала. Свобода в декорировании дома не превратила ее в более свободного человека, так что Алека раздражала не только ее холодность, но еще и неподходящие сиденья.

Святой Господь! Алек спрятался за колонной. Миссис Ивенсон явилась сюда собственной персоной, одетая с головы до ног во все черное, в этих своих маленьких серых очках, тяжело опиравшаяся на трость. К ней бросилась горничная и усадила ее на стоявший в вестибюле диван, а доктор начал говорить какую-то ерунду.

Не думает же она, что Джозеф Бауэр захочет соблазнить ее? Нет, разумеется, нет. Должно быть, она приехала, чтобы присматривать за двумя актерами. На Алека это произвело впечатление: подписывая контракт, он никак не ожидал, что ему уделят такое внимание.

Несколько других гостей вслед за миссис Ивенсон расселись по диванам. Слева стояли бледная рыжеволосая девушка в голубом и в простой, но элегантной шляпке, и дьявольски красивый молодой человек. Что-то в нем было знакомо Алеку. Секретарь? А она, должно быть, Мэри Арден. Все остальные гости, которые только что приехали, казались слишком старыми, хотя и она тоже явно не первой молодости.

Она была не очень красивой, но для того чтобы привлечь внимание Бауэра, это не так уж необходимо. Алек подумал, что ее красота просто не бросается в глаза: у нее тонкий и прямой нос, а губы – достаточно пухлые, но не такие, будто ее укусила оса. Ее высокий лоб, должно быть, свидетельствует о некотором интеллекте. Алек никогда не оставался равнодушным к формам женщины, и у Мэри Арден с этим все было в порядке. Невысокая, но с соблазнительными округлостями. Талия безжалостно затянута в тугой корсет, а те кусочки кожи, которые открывались взору, были такими белыми, словно она веками не подставляла их солнцу. Правда, она казалась немного болезненной, но, вероятно, причиной тому была светлая пудра.

Нанятая им женщина не должна быть обычной клиенткой, которая прогуливается по ухоженной территории, позирует для фотографий и играет в теннис. Постоянные гости не в компетенции доктора Бауэра, для них тут есть подобострастный отельный менеджер, мистер Прескотт. Пациенты доктора Бауэра принимали все процедуры в дальнем крыле отеля – турецкие, грязевые и дройтвичские солевые ванны, массаж и мытье тела шампунем, которое длилось не меньше двадцати минут. Пациентам помогали местные работники, но иногда доктор Бауэр сам обслуживал там клиентов, чтобы иметь возможность воспользоваться беспомощностью – и наготой – молодых женщин.

Алек представил себе, что Мэри Арден должна быть весьма хороша обнаженной со своей белой кожей и светло-рыжими волосами, спадавшими ей на спину. Впрочем, Алек надеялся, что она не почувствует себя обязанной заходить так далеко, хотя в нем крепла уверенность в том, что миссис Ивенсон не допустит такого рвения, пусть даже Мэри Арден и актриса, нанятая лишь для того, чтобы исполнить свою роль. Она прижалась к молодому человеку, выдававшему себя за ее брата, но он с отвращением оттолкнул ее руку. Мисс Арден качнулась назад, и Алеку стоило огромных усилий не броситься к ней через весь вестибюль, чтобы удержать ее от падения.

К тому же она не упала, успев ухватиться за спинку дивана, на котором сидела миссис Ивенсон. Пожилая женщина подняла голову и что-то ей сказала. Мисс Арден кивнула. Осторожно обойдя диван, она упала на подушку.

Заметив это, Джозеф Бауэр прервал свою заготовленную речь, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Умная девчонка привлекла к себе внимание с первой же минуты. Она подняла на доктора прозрачные ореховые глаза, и Алек едва сдержал усмешку. Мисс Арден была живым воплощением милой уязвимости – лучшего спектакля он и представить себе не мог.

Алек увидел достаточно. Миссис Ивенсон соответствовала своей репутации и намеченное выполняла. Маленькая мисс Арден достаточно привлекательна для того, чтобы обратить на себя внимание любого мужчины. Алек попытается уединиться с ней на минуту перед обедом: у него в голове созрел отличный – так он, во всяком случае, считал – план, который поможет ускорить обольщение доктора Бауэра.

Пора вернуться в свои покои и приготовиться к вечеру с помощью лучшей продукции своего брата Эвана. В отеле «Форзит пэлас» блюли трезвость, так что алкоголя «для здоровья» здесь не подавали; хорошо хоть они не обыскивали багаж клиентов и не конфисковывали запрещенного. При этом многие гости тайком поддерживали свои силы с помощью спиртного во время пребывания в отеле, причем как джентльмены, так и леди. Алек прихватил в Рейнберн-Корте целую коробку виски и методично попивал его. Не много, но и не мало. После смерти Эдит Алек вел себя как полный осел, принося себя в жертву сплетням. Впадал в ярость и напивался до бесчувствия, поэтому большинство слуг ушли от него, опасаясь того, что он и их выбросит в окно.

Потребовалось не много времени, чтобы пересуды слуг достигли Лондона. Наверное, во всей Британской империи не осталось места, где не слышали бы о порочном лорде Рейнберне. Алека все это не особо интересовало, когда он приезжал в свой лондонский городской особняк и развлекался с распутными женщинами, но черт его побери, если он остаток жизни проведет как монах! Ради Эдит он был готов соблюдать обет безбрачия, да только проку это не принесло.

Его брак был катастрофой. Но месть поможет ему соблюдать пост в холодные пустые ночи, что ждут его впереди.

Алек вошел в свой люкс на верхнем этаже. Его слуга Маккензи уже готовил ему поднос с напитками. Не сказав ни слова, Алек опрокинул в себя первый бокал со спиртным и протянул руку за вторым. Этого на сегодня хватит, чтобы сдержать гнев. Он примет еще одну ванну, превратится в цивилизованного человека в безупречном черно-белом вечернем костюме и сохранит свои тайны, как горькие пилюли под языком.