Оставив Мэри в ванной, Алек быстро оделся и спустился вниз, в библиотеку. Он не собирался раздумывать о том, что только что произошло и, как он надеялся, произойдет снова. И снова.

А может, еще раз до того, как он утром во вторник посадит ее в поезд.

Или в среду.

Он должен сердиться на Мэри Ивенсон. Быть в ярости. Она и ее тетка обвели его вокруг пальца – черт, да они четыре года обводили вокруг пальца все светское общество! Подумать только, отправить девчонку в львиное логово вроде дома Берли с незаряженным пистолетом, стирать грязное белье общества, а также сводить хозяйку с горничной или невесту – с конюхом. Агентство «Ивенсон эдженси» занималось всем этим и хорошо делало свою работу.

И милая, то и дело краснеющая Мэри стояла в центре его деятельности!

Ну, допустим, она не так уж мила. Алек на себе испытал уколы ее острого язычка. Хотя нет, заметил он, недавно они приходились ему по вкусу.

Рухнув на один из диванов с потрескавшейся кожей, он посмотрел в окно. Бен-Враки ответил на его взгляд – голубой и мрачный в послеполуденных солнечных лучах.

Дом был тих, нанятые Алеком рабочие больше не нарушали воскресного покоя. Он начинал испытывать голод, но все съестное, что можно было найти в кладовке, перевезли в сторожку.

Алек тревожился и испытывал беспокойство. Ему надо расслабиться. Испытывать чувство триумфа. Секс с Мэри стал для него откровением. Она была так чувствительна и отзывчива на его ласки, что он едва не забыл выйти из нее перед оргазмом. Алеку хотелось накрыть ее своим телом и подняться вместе с нею к пику наслаждения, как будто у них есть одна цель. Но это смешно. Чуть больше часа назад он даже не знал ее настоящего имени.

Возможно, выпивка поможет ему успокоить нервы. Он уже хотел было встать с дивана, как в комнату вошел Эван, его каштановые волосы превратились в массу влажных темных кудряшек. Да что там волосы – все в нем было мокрым и издавало весьма зрелый запах, если бы у Алека хватило грубости сказать брату об этом.

– Купался? – спросил Алек.

– Я наводил красоту в твоем любовном гнездышке, придурок, – буркнул Эван в ответ. – Твой лакей Мак подстерег меня и испортил мне весь день. Кажется, я передвинул всю мебель в сторожке и ползал на животе, как рептилия. Там повсюду валялись высохшие дохлые крысы. Будь мне снова десять лет и будь мисс Маккорки все еще жива, мы могли бы подбросить их в ее кровать.

Мисс Маккорки была одной из их несчастных гувернанток. Совсем старенькая, она с трудом справлялась с тремя озорными братьями Рейнберн. Мальчишки едва не убили ее, но, покинув их дом, она вскоре умерла. Алек надеялся, что эта женщина простила их, где бы она сейчас ни была. Насколько Алек помнил, она была Атиллой с линейкой, но ей следовало бы лупить их рулеткой.

Эван без приглашения направился к столу с напитками и щедрой рукой налил им обоим по стакану виски.

– Итак, кто эта женщина, с которой ты так хочешь уединиться?

– Она… друг, – ответил Алек. – Там все готово? Всех крыс убрали?

Эван фыркнул:

– Не знаю, почему вдруг ты решил зарыться в эту пыльную маленькую норку, когда в твоем распоряжении весь дом? Мы позаботимся об этом парне по имени Бауэр, если только он сунет сюда нос.

– Ты будешь занят на своем заводе, и я не думаю, что тебе захочется играть роль сторожевого пса. У тебя есть свой собственный дом, в котором ты спишь. Мне будет намного лучше, если никто не узнает, где находимся мы с Мэри. Этот тип пытался изнасиловать ее и сжечь меня.

Эван тихо присвистнул и разбудил собаку Эдит, спавшую на другом конце дивана. Наверное, Алеку надо выбрать блох из этого шелудивого маленького хищника. Отвернувшись от Беовульфа, который сразу бросился его лизать, Алек опустил собаку на пол. Беовульф тут же запрыгнул обратно на диван, снова свернулся клубком и вздохнул.

– Так я и знал, что отель все нам испортит, – сказал Эван. – Что я могу сделать?

Алек точно знал, что именно брат может сделать, чтобы дать ему возможность все утро проваляться в постели с Мэри.

– Ты едешь завтра утром в банк? – спросил он.

– Завтра понедельник, а я всегда езжу в банк по понедельникам, – ответил Эван.

– Хорошо, это избавит меня от поездки в Питкарран. Найди, пожалуйста, сэра Джона и попроси его выписать ордер на арест Бауэра или хотя бы выяснить, куда тот поехал. Я все напишу.

– Найти судью? А разве он не один из совладельцев отеля? – с сомнением спросил Эван.

– Да, так и есть, и если он беспокоится о процветании своего бизнеса, то посадит своего ручного доктора за решетку, – сказал Алек. – У меня есть свидетели, и этот проныра Прескотт будет сотрудничать с нами, если захочет получить чек. При желании я бы мог вообще закрыть это заведение. Боже, как от тебя воняет!

– Спасибо на добром слове, братец! – Допив одним глотком содержимое стакана, Эван со звоном поставил его на стол. – Пойду, пожалуй, в нашу старую комнату и приму там ванну, если уж я так оскорбляю твое обоняние.

– Нет!

– Нет?

– Там Мэри. Мисс Арден. Мисс Ивенсон, – поправился Алек.

– В твоей комнате три женщины?! Целый гарем! Боже, Алек, я тобой горжусь! Я думал, что ты потерял хватку после смерти Эдит. Мы все так о тебе беспокоились.

– Черт возьми, Эван! – воскликнул Алек. – Наверху только мисс Ивенсон, и я прошу тебя быть с ней любезным. – При мысли о том, что Эван может увидеть нежную кожу Мэри, покрытую веснушками, кровь Алека забурлила. Раньше он до бесчувствия избивал Эвана и готов сделать это снова. Брат глупо улыбнулся, и Алек почувствовал, как его пальцы невольно впиваются в ладони.

– Так кто же эта роковая женщина? Не в родстве ли она с той особой, которая держит печально известное агентство «Ивенсон эдженси»?

Алек рассказывал брату о своем плане, прежде чем поехать в Лондон, чтобы обратиться за услугами к миссис Ивенсон. Эван считал план безумием, однако был уверен в его успехе. Алек всегда был самым большим мыслителем в их семье и старался подходить к делу рационально, хотя ему при его внушительных размерах и неуемном темпераменте было бы проще выйти победителем из любой переделки другим путем.

Но сейчас он забыл о собственном рационализме благодаря Мэри Ивенсон.

– Она работает на свою тетю, – ответил Алек, не желая вдаваться в подробности. Эван взвоет от смеха, если узнает, что Алек ошибочно принял Мэри за ее тетку, независимо от того, насколько убедительными были ее очки с париком, и никогда не забудет этого. Лорд Алек Рейнберн, превосходный знаток женщин с пятнадцати лет, свалял дурака? Алеку казалось, что он уже слышит хохот своего брата.

– И когда же я познакомлюсь с этим образцом совершенства?

– Не раньше, чем приведешь себя в порядок.

– Да ты и сам пока не слишком шикарно выглядишь, – парировал Эван. – У твоих волос такой вид, будто ты расчесывал их взбивалкой для яиц, да и побриться тебе бы не помешало. Побриться! Черт, а где же твоя борода? То-то я смотрю, что в тебе что-то изменилось!

– Я устал от нее, – солгал Алек. Мэри Ивенсон стала для него своеобразной Далилой.

– Но у тебя же так быстро растет щетина! Вот увидишь, ты скоро устанешь бриться два-три раза в день, – заметил брат, напоминая Алеку, почему он отрастил бороду.

– Мак себе на жизнь заработает, брея меня. Он вернулся с тобой?

– Он уже заканчивал – делал последние штрихи, когда я ушел, – сказал Эван. – И сколько времени ты собираешься оставаться в лесу?

– До тех пор, пока не разрешится дело с Бауэром. Если выяснится, что он уехал в Эдинбург к жене и детям, это меня вполне устроит. – Но тогда уедет Мэри, и он будет…

Какого же черта он будет делать летом? Стричь своих овец? Помогать арендаторам с урожаем? Болтаться дни напролет в офисе Эвана и напиваться до бессознательного состояния? Сессия парламента начнется только через несколько месяцев, к тому же политика ему надоела. Он много лет выступал против Англо-бурских войн, и к чему это привело, кроме обвинений в отсутствии у него патриотизма?

Может, ему следует отправиться в путешествие? Попытаться разыскать Ника и притащить его домой.

Домой… Зачем? Красоты Нагорья не компенсировали пустоты в Рейнберн-Корте.

Только, может, пустота не в его доме, а в нем самом?

– Подожди, пока я кое-что напишу сэру Джону. А потом исчезни. Не хочу, чтобы ты напугал мисс Ивенсон. – Алек пошел к письменному столу. Письмо Мэри к ее тете было прислонено к чернильнице. – Это ты тоже можешь взять и отправить по почте, – добавил он.

– Ты уверен, что не хочешь поехать со мной? Было бы лучше, если бы ты лично донес до судьи свои доводы.

– Не хочу оставлять Мэри одну. Бауэр может даже сейчас прятаться где-нибудь в кустах.

Эван подошел к окну.

– Пока его нигде не видно, – сказал он. – Как ездит твоя машина?

– Как мечта. Ты обязательно должен купить себе автомобиль, – ответил Алек, вкратце описывая, что произошло вчера вечером и сегодня рано утром.

– Что? И кататься на ней по дороге от дома вдовы до винокурни? Да там расстояние меньше полумили, и к чему тратить бензин, когда у меня есть свои ноги? К тому же зимой машина бесполезна.

– Поверь моему слову, когда-нибудь начнут производить автомобили, которым никакие стихии не будут страшны. Ну вот, этого достаточно для того, чтобы дело пошло. Скажи сэру Джону, что я, возможно, заеду к нему в среду, если повезу Мэри на станцию.

Эван приподнял рыжеватую бровь.

– «Если»? Только не говори мне, что ты хочешь навсегда оставить в Рейнберн-Корте свою любовницу.

– Мэри мне не любовница, – возразил Алек. – Она… друг, который пережил чудовищный шок. Возможно, к среде она еще не будет готова уехать.

Возможно, и сам Алек еще не будет готов к ее отъезду.