Пятница, 10 июня 1904 года

Мэри притворялась немой. Немее немой. Она не стала возражать, когда доктор Бауэр отпустил медсестру, и сделала вид, что не замечает, когда его пальцы соскользнули со стетоскопа и задержались на ее левой груди на несколько секунд дольше, чем это было необходимо. Она сосредоточилась на том, чтобы широко распахивать глаза, но при этом ничего не замечать, и заставляла себя краснеть.

Это было одним из ее редких умений – Мэри училась краснеть вместе с другими девочками в Академии для молодых леди мисс Эмброуз, пока Альберт не забрал ее оттуда, чтобы сделать кассиршей в своем магазине. При воспоминании об одной из нескольких определенных вещей ее щеки заливались румянцем, и теперь, когда она познакомилась с лордом Рейнберном, он тоже попал в ее систему «покраснения». Ей было совсем нетрудно формировать в голове греховные мысли о нем – более того, оказалось, что трудно как раз все время о нем не думать. Похоже, этот человек интересовал ее куда больше, чем остальные клиенты.

В ответ на каждый вопрос с ее уст слетали робкие, задыхающиеся слоги. Симптомы, которые она назвала доктору Бауэру, были абсолютно бессмысленными. Будь он добросовестным доктором, он сказал бы, что все это – всего лишь «нервы», и отправил бы ее собирать вещи. Вместо этого Бауэр сочувственно кивал и поглаживал руками все ее тело, прикрытое белым больничным халатом. Он прописал ей ароматные ванны и эликсир его собственного приготовления. Едва понюхав его, Мэри уловила сильный запах алкоголя, которого для эликсира явно не пожалели, – пожалуй, отелю следовало бы забыть о духе трезвости и позволить гостям по старинке пить спиртное.

Доктор Бауэр записал Мэри на травяную ванну и массаж на вторую половину дня. К сожалению, добавил он, ему придется осматривать в это время других пациентов, поэтому он не сможет сам провести ей процедуры. Мэри испытала облегчение: на сегодня с нее довольно прикосновений этого человека. Впрочем, ему надо было отдать должное. Он был осторожен. Нежен. Взгляд его голубых глаз был бесхитростен, а своими светлыми кудрями он напоминал херувима. Сатана принимает разные обличья, напомнила себе Мэри.

И вот теперь она сидела на подушке на плетеном стуле и ждала, когда «столкнется» с лордом Рейнберном. Перед ней стоял маленький чайник и тарелка печенья в глазури. Мэри так нервничала перед встречей с доктором Бауэром, что не смогла нормально позавтракать, поэтому она откусила кусочек печенья как раз в тот момент, когда к ней сзади подошел Алек Рейнберн и похлопал ее по плечу. От одного прикосновения кончиков его пальцев по ее телу разлилось тепло.

– Могу я составить вам компанию, мисс Арден? – спросил он.

Торопливо проглотив печенье, Мэри кивнула. А потом провела языком по зубам, чтобы слизнуть крошки. Нет ничего хуже, когда кто-то видит что-то, застрявшее у тебя между зубами.

– Д-доброе утро, милорд.

Лорд Рейнберн придвинул себе стул и взмахом руки приказал одной из официанток принести чай и ему.

– Ну и как все прошло? – спросил он, придвигая свой стул настолько близко к ней, что их колени почти соприкоснулись.

Мэри на мгновение задумалась. Доктор Бауэр был настолько вежлив, что сама эта вежливость подала ей сигнал тревоги, – этому она тоже выучилась у мисс Эмброуз.

– Не представляю, как женщина могла уступить ему, – сказала она.

– Но только не вы.

Мэри покачала головой:

– О нет! Даже если бы я не поверила тому, в чем вы обвиняете Бауэра, он – мужчина не моего типа. Не особо люблю бородачей.

Рука лорда Рейнберна взлетела к его собственному подбородку.

– Правда?

Неужели она его обидела? Но Мэри ничего не могла с собой поделать: она честна до неприличия, когда не лжет во благо.

– Это мой каприз, – пояснила она. – Я даже усов не люблю.

– Но король носит бороду. И от этого его успех у женщин не становится меньше, – обиженно проговорил лорд Рейнберн.

– Возможно, это так, но на мои чувства борода не влияет. – Эдуард пользовался дурной славой за целую вереницу любовниц. Бедная Александра – Мэри никогда не потерпела бы неверности мужа, даже если бы он был королем. Впрочем, не похоже, что у нее появится муж. Через несколько дней она вернется в Лондон, будет опять корпеть над своими делами, и приключение в отеле «Форзит пэлас» постепенно уйдет в прошлое в ее воспоминаниях. Взяв с тарелки печенье, она с некоторой яростью откусила половину.

Официантка принесла еще один маленький поднос с чайником для барона. Легкий ленч подадут только через два часа – здесь, на остекленной веранде, или внизу, на газоне, под навесом. Дневная еда была куда менее помпезная, чем вечерний обед. Многие гости брали в отеле корзины с едой для пикников, отправляясь осматривать огромную территорию отеля, или идя к реке, чтобы побродить по воде в своих гамашах. Если ленча окажется мало, долго испытывать голод им не придется – в четыре часа дня подавали чай. Мэри придется надеть все свои новые платья, если она останется тут до конца недели.

Она смотрела, как лорд Рейнберн вгрызается в печенье. Несмотря на голод, она неожиданно постеснялась сделать то же самое и положила на тарелку два оставшихся печеньица.

Он смотрел на нее. У него были темно-карие, почти черные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами.

– Что вы на меня так глазеете? – спросил Алек. – Еда в моей ужасной бороде застряла?

– Я вовсе не глазею. – И борода у него совсем не ужасная, честное слово.

– Нет, вы глазели.

– Не глазела. Я хочу сказать, что вы сидите прямо напротив меня. Куда еще мне смотреть? – резонно объяснила Мэри, чувствуя, что ее объяснения недостаточно.

Лорд Рейнберн указал на окно своим длинным пальцем.

– Вид из окна считается одной из местных достопримечательностей, – заметил он.

– Отлично. – Мэри повернула голову – величие гор ее ничуть не тронуло. Она предпочла бы смотреть на сидевшего напротив нее человека, а вместо этого устремила взгляд на далекую вершину.

– Так что же он сделал?

Это орел? Не важно. Если ей захочется увидеть орла, она пойдет в зоопарк. Или поедет в Америку.

– Кто?

Лорд Рейнберн вздохнул.

– Бауэр, мисс Арден, – пояснил он. – Он снял с вас всю одежду, прикасался к вам?

Она на него не посмотрит. Не посмотрит!

– На мне был больничный халат, прикрывающий меня с головы до лодыжек. Если этому человеку понравились пальцы на моих ногах, он ничем этого не показал.

– Он пообещал еще раз встретиться с вами?

– Днем он назначил мне водные процедуры, но их проведет кто-то из его помощников. Но вечером, как вам известно, он сядет со мной за обедом. – Мэри старалась не думать о том, что будет, но ей нужно каким-то образом получить щедрое вознаграждение за свою работу.

– Я тоже там буду.

– Я не могу попросить вас не есть там, но я умоляю вас держаться подальше.

Она слышала, как лорд Рейнберн сделал глоток чаю. Он пил не прихлебывая.

– Утром я отправил ему записку, как посоветовала миссис Ивенсон.

Мэри не сдержалась. Слегка повернув голову, она заметила озорные огоньки в его темных глазах.

– И что же вы там написали, милорд?

– Только то, что я намерен одержать над ним верх в его собственной игре. Что я хочу как можно быстрее обучить вас плотским утехам. И что лучший из нас выиграет.

Во рту у Мэри пересохло, и она, в свою очередь, отпила глоток остывшего чаю.

– Интересно… И он ответил?

– Ответил, – кивнул барон. – Не думаю, что он станет играть честно, так что будьте начеку.

– Ч-что вы имеете в виду? – Может быть, Бауэр собирается подкараулить ее в одном из коридоров и утащить в какую-нибудь потайную темную комнату? Отель огромный, как кроличий садок, как сказал лорд Рейнберн. Ее никогда не найдут. Возможно, Мэри следует вспомнить, как можно воспользоваться шпилькой для волос – еще одно умение, которому она выучилась в заведении мисс Эмброуз. Хоть годы обучения были далеко позади, она надеялась, что сможет восстановить в памяти этот навык.

– Вам стоит ждать чего-то вроде комнаты, полной роз из отельной оранжереи, или еще чего-то столь же банального. У Бауэра не особо развито воображение.

– В розах нет ничего плохого, – с облегчением промолвила Мэри. Уж лучше получать розы, чем быть похищенной.

Лорд Рейнберн в ответ лишь хмыкнул, а затем доел свое печенье.

– Когда у вас назначены процедуры? – спросил он, тщательно стряхнув с бороды крошки.

Не стоило ей ничего говорить про его бороду. Тетя Мим наверняка прочтет ей нравоучительную нотацию. Клиенты всегда правы, даже если совершенно ясно, что они ошибаются. Мэри не касается, даже если лорд Рейнберн отрастит бороду до пола.

Впрочем, это анатомически невозможно. Борода будет расти вниз, прямо до…

– Мисс Арден, я к вам обращаюсь.

– О, прошу прощения! Лечение назначено на два часа дня. Уж не знаю, чего и ждать.

– Думаю, вас оставят отмокать в ванне, пока ваша кожа не станет багрово-красной, а затем в нее вотрут какую-нибудь грязь. Эдит ходила на такую процедуру. По ее словам, ванна расслабляла ее, но теперь-то я знаю, что лечили ее не только водой. – Лорд Рейнберн говорил беспечным тоном, но Мэри было не обмануть.

– Я смогу снова встретиться с вами за чаем и обо всем рассказать, – промолвила она, почувствовав себя уверенной.

– Это меня устроит, к тому же типы, вмешивающиеся не в свои дела, дважды увидят нас вместе. Об этом тут же станет известно Бауэру. А чем занят сегодня Оливер?

– Он играет в гольф. Надеется завести знакомство с какими-нибудь джентльменами, которые завтра вечером согласятся сыграть с ним в карты. Вы же великодушно предложили нам свой запас спиртного. Далеко не все вспомнили о том, чтобы прихватить сюда с собой алкоголь, но при этом этих людей раздражают местные правила, запрещающие употреблять спиртные напитки. Так что, насколько я понимаю, «Рейнбернз спешиал резерв» – это неплохая приманка.

– Семейный бизнес, разве вам это неизвестно? Или по крайней мере бизнес моего брата Эвана. Он владеет одним из самых маленьких винных заводов в этих местах, но при этом самым лучшим. С сожалением должен заметить, что мне на этом предприятии делать нечего, так что остается лишь пить по случаю его продукцию.

– Прошу прощения? Вы хотите сказать, что не хотите марать рук торговлей?

– В честной работе нет ничего плохого. Я не из тех, кто попросту просиживает свою задницу и ждет, когда монеты покатятся ему в руки. Я управляю своими поместьями, прилагая к этому все свои способности, временами я даже работаю со своими арендаторами. Вас это удивляет?

Мэри представила его на поле обнаженным до пояса, на его мощной груди поблескивают капли пота, выступившего от тяжелой мужской работы. Она почувствовала, как на ее щеках предательски выступает румянец.

– М-м-м, нет. Боюсь, в этом для меня нет ничего удивительного.

– И все же вы совершенно несведущи в таких делах.

– Можно оставаться девственницей, даже лишившись невинности, милорд. – Мэри ощутила жар под тугим кружевным воротничком своей блузки.

– Да уж… А вы порой бываете весьма дерзкой, мисс Арден. Могу я называть вас Мэри?

– Это не совсем прилично.

– Зато это еще больше разъярит Бауэра. Разумеется, вы должны называть меня Алеком.

Алек… Ничего себе, называть по имени и на «ты» пэра королевства. Даже когда она помешала тайному бегству Кристабель Берк, лорд Берк не попросил называть его Персивалем.

– Очень хорошо, Алек. – Мэри нравилось, как ее язык катается по рту, когда она произносит его имя. – Ты говорил, что у тебя два брата. Эван управляет винным заводом. Твой второй брат занят тем же?

– Ник? О нет! Честно говоря, я даже не знаю, где он сейчас находится. Он путешественник, наш Ник. Художник, или пытается им быть. Кажется, считает наш Рейнберн-Корт самым скучным местом на свете, где он не находит вдохновения. Да и судьба Эдит его не особенно волновала, поэтому я не мог оставить его дома.

Мэри встретилась с ним глазами.

– Можешь немного рассказать о ней, или это все еще очень для тебя болезненно?

Лорд Рейнберн не избегал ее испытующего взора и смотрел прямо ей в глаза.

– Да не о чем особо рассказывать, – промолвил он. – Я женился на Эдит, когда ей было семнадцать лет. Да, она была слишком молода для меня, ведь я почти вдвое старше. Но она была красавицей, и я должен был заполучить ее. Кто мог подумать, что она уйдет из жизни раньше меня? – Он опустил глаза на свои большие руки, которые вполне могли выбросить хрупкую женщину из окна.

– А как вы познакомились?

– Мэри Арден, я нанял тебя не для того, чтобы ты расследовала моедело. Это не важно – я свалял дурака и до сих пор за это расплачиваюсь. – Он казался скорее раздраженным, чем разгневанным.

– Прошу прощения, если мой вопрос показался тебе проявлением любопытства, – просто я привыкла задавать много вопросов. – И по какой-то причине большинство людей отвечали на них, во всяком случае, когда она была загримирована под пожилую женщину. Алек Рейнберн не знал, что уже рассказывал ей о том, что они с Эдит так и не вступили в супружеские отношения, – это шокирующее признание он сделал миссис Ивенсон. Какой, должно быть, удар он получил! От него исходила такая мужская сила – воздух на веранде буквально потрескивал от нее.

Хотя, возможно, все дело в том, что она находится так близко от него, что воочию может оценить размер его фигуры, ощутить его запах. Алек, если она не ошибается, уже успел пригубить глоточек из запасов «Рейнбернз спешиал резерв». Нет, конечно, он не был пьян. И вокруг ощущались другие ароматы – теплого дерева, «Букета Бленхейма», слабый запах сигар. Но все равно принимать алкоголь в такое время дня еще слишком рано. Мужчины делают это от скуки или от отчаяния.

Резко встав, Алек схватил ее руку, лежащую на чайном столике.

– А теперь мне надо идти, дорогая Мэри. – Наклонившись, он поцеловал кончики всех ее пальцев. – Увидимся позднее. – Его рука без перчатки погладила ее щеку, и он посмотрел на нее влюбленным взглядом.

Мэри выпрямилась и, разинув рот, смотрела, как он лавирует между плетеными стульями и столиками. А потом она поняла причину этого представления: в комнату вошел доктор Бауэр и направился прямо к ней.

Мэри не нужно было стараться, чтобы покраснеть: она была уверена, что ее кожа пылает так, будто ее посадили в огонь.

– Мисс Арден! Мы опять с вами встретились. – Доктор без приглашения уселся на освободившийся стул. – Надеюсь, вы не считаете, что я переступаю допустимые границы, но еще вчера вечером я предупредил вас о репутации лорда Рейнберна. Вам не пойдет на пользу, если вас будут видеть в его обществе.

– М-мы случайно встретились тут, – отозвалась Мэри.

Доктор, нахмурившись, посмотрел на второй чайник на столе.

– Он пытался пригласить вас на свидание?

– На с-свидание? Что вы имеете в виду? – запинаясь, спросила Мэри, снова обретая облик глуповатой простушки.

– Он груб с женщинами. Буду говорить искренне – особа с вашей нежной чувствительностью едва ли сможет понять его мотивы. Вам ведь известно, что он убил собственную жену?

– Нет! – выдохнула Мэри.

– Местные чиновники – сборище бюрократов! Этого человека уже следовало бы повесить. Я чувствую себя ответственным за своих пациентов, мисс Арден, и не допущу, чтобы вы стали его следующей жертвой. Вас надо защитить.

О, это он делал отлично, моральное насилие ему вполне удавалось. Преданная забота! Мэри снова схватили за руку. За один день к ней проявляли больше внимания, чем за предыдущие двадцать девять лет.

– Я уверена, что вы ошибаетесь, доктор Бауэр. Лорд Рейнберн кажется таким… чудесным.

– Gott in Himmel – Господь на небесах! – выругался доктор Бауэр. – Чудесным! Да этот человек представляет для вас угрозу! Он разобьет ваше нежное сердце и испортит вам здоровье – возможно, неизлечимо.

– Боже правый! Вы с такой страстью говорите об этом, доктор Бауэр.

– Со страстью? Да для меня нет ничего важнее благополучия моих пациентов. Я сделаю все, что в моей власти, мисс Арден, все, чтобы вы вновь хорошо себя почувствовали.

Мэри пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться над его словами. Она прекрасно понимала, что на самом деле Бауэр подразумевает под словом «все».

– Б-благодарю вас, доктор Бауэр, в будущем я постараюсь быть осторожнее. И если еще раз увижу лорда Рейнберна, то попробую прервать его.

– Никаких «попробую», мисс Арден, – сказал доктор Бауэр решительно, – вы должны оборвать разговор с ним. И если он будет докучать вам, обратитесь ко мне. Я распоряжусь, чтобы его выставили из отеля. Никак не возьму в толк, почему Прескотт позволил ему тут остановиться.

– Но барон живет где-то неподалеку, если не ошибаюсь. Он говорит, что в его доме сейчас какие-то переделки и там сейчас полный беспорядок.

– Ха! Пусть спит в собственной конюшне и держится подальше от таких невинных девушек, как вы.

– Вообще-то я уже не молодая девушка, доктор Бауэр, – заметила Мэри, чтобы услышать, как он ввернет ей комплимент.

– Вы молоды, свежи и милы, – поймал наживку Бауэр. – Вы – мечта. И не бросайтесь на этого шотландского болвана.

«Не брошусь я и на австрийского болвана», – поклялась про себя Мэри.

Интересно, если бы лорд Рейнберн – Алек – не обратился в их агентство, сумела бы она раскусить Бауэра и понять, зачем он за ней ухаживает, если бы встретилась с ним при обычных обстоятельствах? Возможно, нет. Не исключено, что ей пришлись бы по нраву его льстивые речи, и они не вызвали бы в ней опасений.

А что, если бы она привезла сюда тетю Мим, когда отель только открылся? Мэри горевала в последний год из-за своего состояния старой девы, особенно увидев, как полюбили друг друга Чарлз Купер и Луиза Страттон. Она созрела для того, чтобы ее сорвать? Чувствительна к лести и вниманию? От Алека Рейнберна у нее кружится голова, а ведь он еще даже не пытался завоевать ее.

Может быть, она так же ошибается в отношении Алека Рейнберна, как Эдит ошибалась в отношении доктора Бауэра?

Нет. Эдит был только двадцать один год, когда она встретила свою судьбу. Мэри нравилось думать, что в более зрелом возрасте у нее уже появился некий здравый смысл, и этот смысл подсказывал ей, что Алеку она может доверять. Но ей не стоит рассчитывать на романтические отношения с ним. Это будет непрофессионально, а Мэри Ивенсон – настоящий профессионал в своем деле.

Черт побери!