Лайза громко хлопнула дверью, подобрала края своей шелковой юбки и побежала прочь, подальше от этого места. Слезы застилали ей глаза, и она почти ничего не видела. Пока она бежала по коридору, она слышала, как ее отец что-то громко кричал Джослину, и это ее пугало. Ей казалось, что они могут убить друг друга. «Господи, а что, если они побегут вслед за ней?»

Лайза еще выше подняла подол юбки и повернула в другой коридор. Слезы заливали лицо, нос и щеки были совершенно мокрыми. Она прикрыла рот рукой, чтобы приглушить громкие всхлипывания, которые она не могла сдержать. Впереди показалась служебная лестница, и она стала быстро спускаться по ней. Отец никогда не будет искать ее в том крыле дома, где живут слуги.

Двигаясь ощупью мимо оружейной и комнаты стражников, она свернула в коридор управляющего домом, повернула направо и оказалась на пороге кухни. В помещении было темно, но высокие потолки позволяли проникать сюда отблескам лунного света.

Лайза наткнулась на раковину для стока воды, затем вытянула вперед руки и осторожно прошла к одному из больших центральных столов. Там она обессиленно опустилась на пол, ударившись головой о выдвижной ящик. Обхватив руками колени, она сидела в темноте и плакала, погрузив лицо в пышные складки юбки.

Обида сдавливала ее сердце. Она уже почти получила то, о чем даже не мечтала, — Джослина. И вот теперь она его потеряла. Отец разрушил их любовь. Любили ли они друг друга? Что касается ее, то она любила его. А Джослин забыл об их любви при первых же признаках опасности. Он бросил ее в ужасающие волны морского шторма и выстрелил по ней из всех пушек, вместо того чтобы попросить ее сражаться на его стороне. А при первых же признаках беды он оттолкнул ее, обвинив в каких-то ужасных замыслах и осудив ее за это.

Лайза застонала от боли. У нее было такое ощущение, будто Джослин вырвал из ее груди трепыхающееся сердце и пропустил его через мясорубку, превратив в кучу бескровных и обезображенных кусков. Она боялась его. Боялась, что снова встретит его, что ощутит на себе его презрительный взгляд.

Ее отец смотрел на нее таким взглядом всю ее жизнь. Но терпеть такой взгляд со стороны Джослина было совершенно невыносимо. Она потратила многие годы на то, чтобы убедить себя, что она не какая-то сверхъестественная, особая, что она не является объектом ненависти. А Джослин в течение нескольких минут доказал ей, что все ее тайные опасения подтвердились, что они были обоснованны.

Прошло несколько минут. Лайза воспользовалась перчатками вместо носового платка и смахнула слезы с лица. Постепенно ей удалось взять себя в руки, боль утихала. Вероятно, прошло немало часов, так как темнота стала постепенно редеть. Она потеряла ощущение времени и не заметила, как наступил рассвет. Она дольше не могла здесь оставаться. Она больше вообще не могла оставаться в Стрэтфилд-Корте.

Она знала, что где-то перед шестью часами должен быть поезд. У нее сразу созрело решение — уехать! Лайза осторожно выползла из-за стола и медленно поплелась через весь дом к своей комнате. Дом казался совершенно безлюдным, так как все давно спали.

Лайза разбудила Эммилайн и послала ее поднять главного конюха. Они должны добраться до станции, прежде чем проснутся хозяева дома.

Таким образом она исчезнет из жизни Джослина до того, как он получит возможность нанести ей новый удар. Ведь если он нанесет его, ода просто не переживет этого.

Прошло несколько недель, в течение которых Лайза пыталась возобновить свой прежний образ жизни, находясь в «Пеннантсе».

Покидая свой дом, она оставила родителям записку, в которой сообщила без лишних деталей, что решила не выходить замуж за Джослина и не принуждать его к женитьбе.

Несколько дней спустя ее мать ответила ей, что отец страшно разгневан ее бегством. Она также жаловалась Лайзе, что совершенно ничего не понимает и не находит никакого объяснения ее поступку. Лайза была слишком расстроена, чтобы проявить к записке матери хоть какой-нибудь интерес.

На смену марту пришел апрель, но она так и не заметила, когда появились первые листья на деревьях и когда в саду, окружавшем дом с трех сторон, расцвели ярко-желтые нарциссы. Она не обратила внимания и на певчего дрозда, свившего в саду свое гнездо. Ее настроение не располагало к лирике.

К тому же Лайзу стали снова тревожить старые проблемы. Убийца все еще был на свободе и, возможно, снова совершал свои преступления. Граф Холлоуэй был похоронен, а Тоби старался добыть для нее хоть какую-то информацию. Несчастный случай с каретой произошел из-за того, что кто-то вырыл огромную яму на дороге и замаскировал ее грязью и талым снегом. К тому же ось кареты оказалась на удивление слабой. Тоби предположил, что кто-то специально подпилил ее.

Однажды утром в середине апреля Лайза сидела за своим письменным столом и просматривала записи, касающиеся интересующих ее людей. Холлоуэй и Стэплтон уже погибли. Она отобрала всю информацию об их гибели и сложила эти бумаги в отдельные конверты, на которых были написаны их имена. А сейчас она аккуратно складывала листы бумаги в конверт, на котором было выведено имя Джослина.

Лайза случайно наткнулась на рисунок, изображавший ее в широком платье с накладками. Этот рисунок набросала Бетти в последнюю ночь перед тем, как она отправилась в дом Джослина. Лайза внимательно присмотрелась к рисунку. Бетти нарисовала ее в профиль, из-за чего Лайза выглядела более полной, чем она была в этом платье на самом деле. Но, несмотря на это, Лайза без труда могла узнать свое лицо, отчасти скрытое под украшенной узорчатыми кружевами шляпкой. Она вспомнила, что очень боялась того, как бы Джослин не узнал ее в этом наряде. Лайза закрыла глаза и представила его сильные руки и взгляд его зеленоватых глаз.

Взяв себя в руки, она положила рисунок в конверт и бросила его в стопку своих досье на людей, находящихся вне подозрений. Перебирая конверты, она думала о том, что ей предстоит решить, в чей дом ей нужно наняться на работу. Эшер Фокс и лорд Винтроп жили неподалеку от Джослина. Если она направится в любой из этих домов, то ей придется изменить свою внешность, чтобы никто не мог узнать ее. Возможно, ей следует вначале пойти в дом Артура Терстонз-Кумеса.

Лайза пролистывала досье на Артура Терстонз-Кумеса, когда за дверью послышались шум и чьи-то голоса. Затем неожиданно без стука распахнулась дверь. Лайза оторвала голову от своих бумаг и увидела, что на пороге ее комнаты стоит Джослин. Он был взволнован и тяжело дышал. Тоби тут же метнулся к двери и встал перед ним, загораживая ему путь в глубь комнаты.

— Послушай, парень, — сказал Тоби, — это наглость. Ну-ка быстро убирайся отсюда, пока я тебя не спустил с лестницы!

Джослин смотрел на Лайзу, затем перевел взгляд на Тоби.

Лайза вскочила на ноги и поспешила вмешаться, чтобы Джослин не сломал ему шею.

— Ничего страшного, — сказала она. — Я поговорю с ним.

Тоби пристально посмотрел на нее, нерешительно переступил с ноги на ногу и вышел из комнаты. Проходя мимо Джослина, он что-то проворчал в его адрес, на что тот ответил ему едва заметным кивком головы. Дверь комнаты закрылась, и Джослин подошел к Лайзе. Она по-прежнему стояла за письменным столом и молчала.

Джослин поклонился.

— Как ты нашел меня?

— Это мой сыскной агент. Ему не всегда везет в поисках пропавших домашних животных, но он способен выследить очаровательную даму, даже когда она переодета мужчиной. Я хотел выяснить твое местонахождение у твоего отца, но ему очень не хотелось этого. Он сказал, что найдет способ вернуть тебя домой. И я решил, что постараюсь найти тебя без его помощи.

— Поздравляю. А теперь уходи.

— От тебя по-прежнему пахнет лимоном.

— А ты по-прежнему глупец.

Она чуть было не улыбнулась, заметив, как его рот скривился от обиды. Но сдержалась. Расправив свои юбки, она снова села за письменный стол. С видом делового человека она взяла ручку, открыла бухгалтерскую книгу и стала что-то писать.

— Когда мой агент сообщил мне о тебе и о «Пеннантсе», я сначала не мог в это поверить, — продолжал Джослин, показывая вытянутой рукой на ее комнату. — Как ты можешь заниматься таким неблагодарным и скучным делом?

— Я зарабатываю себе на хлеб, и к тому же мне не приходится ночевать на улице, — сказала Лайза, не поднимая головы от стола.

— Ну ладно, — сказал Джослин. — Не думай об этом сейчас. Оставь все свои дела. Нам нужно обсудить более важные проблемы.

— Мне нечего сказать вам. Всего доброго, сэр.

— Не «сэр», а «милорд», — уточнил Джослин. Лайза спокойно продолжала записывать какие-то цифры и перевернула страницу.

— Всего доброго.

На странице появилась тень от головы Джослина. Она посмотрела вверх и увидела, что он наклонился над ней. Это была ее ошибка. Ей не следовало бы смотреть на него. Он выдержал ее взгляд и, казалось, проник в самые потаенные уголки ее души.

— У нас есть незаконченные дела, — мягко сказал он.

Она вздрогнула, но затем взяла себя в руки.

— Правильно ли я понимаю, что речь идет о свадьбе?

— Ты слишком умна для женщины.

Лайза бросила ручку на стол и с шумом закрыла бухгалтерскую книгу.

— Ради всего святого, веди себя как серьезный человек.

— Я просто стараюсь быть более чутким, — сказал Джослин и глубоко вздохнул. — Я очень расстроился и несомненно сделал ошибочные выводы, но ты сейчас демонстрируешь только тупое упрямство.

Лайза медленно встала из-за стола.

— Упрямство? Я демонстрирую упрямство? Я полностью доверяла тебе. Я любила… Да черт с тобой! Послушай меня внимательно. Мне не нужны твои титулы. Мне не нужны все твои богатства. Да и сам ты мне не нужен.

Добродушная улыбка исчезла с лица Джослина, и это ее изрядно напугало. Он отошел от ее письменного стола и недобро взглянул на нее.

— Я очень сожалею, мадам, — сухо сказал он. — Но вы должны стать моей женой. Мы тихо и спокойно поженимся, и ты переедешь со мной в мой дом в Кенте. Мне не хочется провести весь сезон в Лондоне рядом с тобой и…

Он неожиданно замолк, а Лайза посмотрела туда, куда был направлен его взгляд. Его рука легла на стопку конвертов. Как она могла забыть их на столе? Ее охватил безумный страх, когда Джослин прочитал на верхнем конверте свое имя. Импульсивным движением она попыталась убрать конверты в стол. Но он отбросил в сторону ее руки и взял верхний конверт. Открыв его, он стал медленно просматривать его содержимое.

Пока он читал бумаги, Лайзе казалось, что часы на каминной полке тикали громче, чем Биг Бен. Через секунду листы бумаги выпали из его рук и разлетелись по всей комнате. Джослин подхватил один из них, на котором, к несчастью, оказался рисунок Бетти. Он посмотрел на рисунок, затем на Лайзу. Лайза вцепилась в край стола и напряженно молчала, не находя слов. Его лицо побледнело. Он снова посмотрел на рисунок, потом на нее. Лайзе показалось, что он смотрит на нее сквозь ствол своего любимого кольта.

— Значит, все-таки я был прав относительно твоей ловушки с замужеством. Я испугал тебя, когда обнаружил твой план? Ты из-за этого сбежала из дому? Ты осознаешь, насколько это опасно — заставлять меня насильно делать что-либо?

Лайза молча покачала головой, но Джослин, кажется, совершенно не заметил этого. Он безотрывно смотрел на нее.

— Какая же последовательная маленькая сучка, мисс Эллиот, в своем стремлении заполучить мужа! — не отрывая от нее глаз, Джослин свернул рисунок и засунул его в свой внутренний карман. — Моим единственным утешением является то, что, став моей женой, ты будешь находиться под моим неусыпным контролем. Тебе придется заплатить за все, Лайза. И не думай, что ты увильнешь от меня.

Преодолевая испуг, Лайза одной рукой держалась за край стола, а другой указала ему на дверь.

— Я не выйду за тебя замуж и не собираюсь платить за то, чего я не делала. Убирайся отсюда, или я сейчас же позову Тоби.

Ей очень не хотелось, чтобы он улыбался именно сейчас. Но он улыбался, и эта улыбка напомнила ей слова Данте:

То адский ветер, отдыха не зная,

Мчит сонмы душ среди окрестной мглы

И мучит их, крутя и истязая.

— Ты должна быть в моем доме ровно через час, Лайза, — решительным тоном произнес Джослин. — Не заставляй меня ждать.

Она промолчала, когда он посмотрел на нее не терпящим возражения взглядом, повернулся и вышел из комнаты. Она почувствовала, что болит рука. Она посмотрела вниз и поняла, что до сих пор что есть мочи сжимала край стола, причем так сильно, что завтра, вероятно, на пальцах будут синяки. Усилием воли она заставила себя расслабить пальцы рук и почувствовала, что ей не хватает воздуха, а сердце колотится, как молоток. Она вспомнила почти неприкрытую угрозу насилия в глазах Джослина. Ее ноги подкосились, и она обессиленно рухнула в кресло.

В эту минуту в комнату ворвался Тоби, заставив Лайзу вздрогнуть.

— Чего хотел от вас этот негодяй?

— Он… Он все еще хочет, чтобы я вышла за него замуж, — дрожащим голосом сказала Лайза. — Мой отец сделал с ним что-то ужасное, — Лайза уставилась на стенку, хотя на самом деле не видела ее. — Он все узнал насчет Гэмп, и теперь он ненавидит меня.

— Подлец, — сказал Тоби. — Послушайте меня, мисс. По-моему, настало время сматываться отсюда. Это не тот человек, с которым вы можете тягаться, не подвергая себя опасности. Уезжайте из Лондона.

Лайза потерла холодные руки и заерзала в кресле.

— Я не могу. Мне еще нужно кое-что выяснить относительно Винтропа, Фокса и Кумеса. Да еще этот мистер Росс. Я чуть было не забыла про него. Он всегда вертится вокруг виконта, и я не доверяю ему.

— Не делайте из меня идиота, мисс, — сказал Тоби. — Вы так напуганы, что прыгаете, как воробышек.

— Ничего, я приду в себя. Что он мне может сделать?

— Я даже не хочу думать об этом, — сказал Тоби.

Продолжая ворчать, Тоби вышел из комнаты, а Лайза попыталась вернуться к своим бумагам. Но все ее попытки оказались тщетными. Как она ни старалась убедить себя, что с ней все в порядке, из этого ничего не получилось. Джослин действительно напугал ее.

Через некоторое время она пошла спать, но так и не смогла уснуть.

Вначале ей показалось, что это обычные трудности, с которыми иногда сталкивалось их агентство. Клиенты в последнюю минуту отказывались от сделанных ранее заказов, не думая о том, какие последствия может повлечь их отказ для фирмы «Пеннантс». Они делали это естественно, как избавлялись от неудобной обуви. Так, например, лорд и леди Квинс отменили свой заказ на семерых дополнительных сужанок и лакеев, которые должны были обслуживать бал в честь помолвки их дочери. Послу Франции не нужны были больше горничные, а Амбертонский клуб джентльменов потребовал возвращения мосье Жако.

Когда на следующей неделе количество аннулированных заказов еще больше увеличилось, Лайза почувствовала легкое беспокойство. Затем в одно прекрасное утро Тоби втолкнул в офис громко плачущую Мейзи Твистл. Мейзи была одной из ее последних находок и проживала в трущобах Сент-Джайлза. Лайза наткнулась на нее, когда она пыталась продать фиалки на улице, прилегающей к зданию Парламента. Это было еще в середине зимы. Девушке было чуть больше девятнадцати лет, и она совершенно отчаялась в попытке прокормить своих троих маленьких дочерей. К тому же у нее не было мужа.

— Ну а теперь перестань хныкать, — сказал ей Тоби, — и расскажи мисс, что с тобой случилось, — Тоби сунул ей в руку свой носовой платок.

— Они выставили меня за дверь, — сказала Мейзи, все еще продолжая всхлипывать в платок Тоби. — Этот старый гомик, о, простите, мисс, этот старик, то есть дворецкий, он выгнал меня из квартиры, прежде чем я успела переступить порог. — Мейзи снова начала плакать. — И они все смотрели на меня, а потом, потом он назвал меня про-сти-тут-кой!

Лайза посмотрела на Тоби через голову плачущей Мейзи и утешительным жестом потрепала ее по плечу. Затем она расправила складки на фартуке девушки.

— Здесь, вероятно, произошла какая-то ошибка, — сказала Лайза, притягивая девушку к себе, — Возвращайся сейчас же на кухню и скажи миссис Риппл, чтобы она приготовила тебе крепкого чаю и угостила печеньем. И перестань плакать.

Мейзи вытерла нос платком.

— Но, мисс, вчера Хестер получила от ворот поворот в том месте, куда вы ее послали. Точно так же сделал и мистер Хьюмвуд.

— Я позабочусь об этом, — сказала Лайза и выпроводила девушку за дверь.

Лайза вернулась к своему письменному столу и расправила большой месячный график занятости служанок и лакеев. Почти половина всех намеченных на последние две недели заказов была помечена большим знаком X. Она взяла ручку и поставила такой же знак в графу заказа Мейзи. Затем она призадумалась, постукивая карандашом по настольному календарю. Через секунду она посмотрела на ожидающего ее распоряжений Тоби.

— Все понял, — сказал он, поднимая вперед руку. — Я выясню, что там происходит. Этот паршивый дворецкий, который выпроводил Мейзи, годится только для того, чтобы издеваться над молодыми девушками и своими несчастными подчиненными.

Тоби вернулся через несколько часов с разбитой губой и порванным воротником. Но, несмотря на это, он весь сиял, когда Лайза предложила ему стул и налила в стакан холодной воды.

— Мне пришлось немножко потрудиться, но я все-таки выбил из него нужные сведения. — Он прикоснулся к разбитой губе тыльной стороной ладони. — Этот старый подонок, точнее сказать, дочь этого старого дурака служит у лорда Квинса, и она слышала все эти сплетни от сына тамошнего дворецкого.

Лайза поняла, что теперь ей требовалось лишь подтверждение своих старых подозрений.

— Кто?

— Чоук, конечно же, — сказал Тоби и хлопнул руками по подлокотникам кресла. — Я знал это. Как только милорд покинул этот дом, он тут же стал подрывать репутацию фирмы «Пеннантс». Знаете, какие слухи он распускает? Что фирма «Пеннантс» нанимает уличных женщин, так сказать, и всяких воров. А мосье Жако, как они говорят, возможно, самый известный карманный вор на континенте.

Лайза откинулась на спинку дивана. Она слышала, как заскрипели его старые доски. Он собирается уничтожить ее. Все, что ей удалось сделать, может погибнуть под руинами грязного скандала. Фирма «Пеннантс» не проживет больше недели.

Джослин доказал только то, что она уже давно знала. Под его маской цивилизованности скрывалась ужасающая жестокость и коварство. В спокойные моменты она понимала, что он чувствовал, будто бы его предали. Она также знала, что он был напуган какими-то угрозами ее отца. Именно об этом она думала последние несколько недель. Отец придумал нечто ужасное, если ему удалось напугать Джослина. Но Джослин был не из тех людей, которых можно было держать в страхе долгое время. Он, конечно же, найдет способ разделаться с ее отцом, но от их конфликта пострадает она.

Она должна непременно найти выход. Отец никогда не прислушивался к ней, значит, остается только Джослин. Но и он не будет слушать ее объяснений. Он был слишком оскорблен, чтобы выслушивать ее доводы, а она была слишком оскорблена и унижена, чтобы объясняться с ним. Но, может быть, его не оставит равнодушным то, что от его действий страдают совершенно невинные люди?

— Тоби, — сказала она, — я хочу, чтобы ты послал людей за Мейзи и ее детьми. Так, кого еще мы можем привлечь? Приведи сюда Хирама и его двух маленьких братьев, а также миссис Пик, Агги с ее малышами, Дору и ее мать. Значит, всего набирается пятнадцать человек. Приведи их всех до одного сюда.

Лайза подошла к письменному столу и написала небольшую записку. Свернув ее, она вложила ее в конверт и вручила Тоби.

— Но сначала отправь эту записку по назначению.

Тоби посмотрел на адрес, затем на Лайзу.

— Вы собираетесь к нему, не так ли? Я пойду с вами.

— Ты только испортишь все дело, — сказала Лайза. — Я не могу допустить этого. На карту поставлена судьба фирмы «Пеннантс».

Лайза приготовила все необходимые бумаги и отправилась с ними в банк. В свое время она отложила некоторую сумму денег на черный день, но их не могло хватить на долгое время. У нее работали тридцать человек, о которых она должна была заботиться. А они, в свою очередь, должны кормить свои семьи, одевать их, платить за жилье, за лечение в больнице. Она перевела все свои сбережения на счет фирмы «Пеннантс», несмотря на неодобрительное отношение к этому банковского служащего, и вернулась домой.

Ко времени вечернего чая Лайза усадила всех собравшихся у нее людей в большую карету и возглавила эту процессию, направившуюся в сторону Гроувенор-Сквер, что в западной части Лондона. Вскоре они проехали в ворота дома виконта Радклиффа и остановились возле главного входа. Пока люди выбирались из кареты, Лайза уже совершенно точно наметила, что ей нужно делать.

Неприязнь к сыну герцога никоим образом не должна была сказываться на ее внешнем виде. Поэтому она надела свое лучшее вечернее платье. Это было тяжелое платье из великолепного шелка черного и голубого оттенка, стянутое на узкой талии широким черным поясом. Ее лицо было покрыто нежной узорчатой вуалью и было так же строго, как и ее черное платье.

Поднявшись вверх по ступенькам, она остановилась на мгновение, чтобы окинуть Чоука презрительным взглядом, когда он открыл перед нею дверь. Она важно прошла мимо него, отметив про себя, что он похож на напыщенного и дрожащего от страха индюка.

— Мисс, — пробормотал он. — Мисс, вашу визитную карточку, пожалуйста.

Она проигнорировала его требование, бросив через плечо:

— Пойдемте, Мейзи, Агги и все остальные!

В большом фойе она на минуту остановилась и обратилась к Чоуку:

— Где он?

Чоук молча уставился на нее. Лайза подошла к нему, протянула руку к его галстуку и стала трясти его.

— Где (она сильно дернула галстук вниз) он (она еще раз дернула за галстук)?

Так она повторила несколько раз.

Чоук что-то прошипел и поправил галстук. Лайза снова потянулась к нему, и тот быстро отошел в сторону, пропуская ее.

— В гостиной, — сказал он.

Лайза повернулась к своим людям и махнула рукой Мейзи и всем остальным. Две ее девочки уже вовсю скользили по начищенному мраморному полу, а совсем маленький ребенок что-то радостно им кричал. Другие дети шумной толпой протиснулись мимо вышедшего на шум Следжа, корча при этом ему жуткие рожицы.

— Пойдемте, — сказала Лайза, — пойдемте все!

Окруженная полукольцом детей и взрослых, Лайза стала подниматься вверх по лестнице, придерживая рукой подол длинного платья. Подойдя к двери гостиной, она не стала тратить времени на стук в дверь, а просто распахнула ее настежь. Все дети шумной толпой ворвались в гостиную и сразу же направились к хрупкому мраморному столу в стиле барокко, где сидел хозяин. Лайза вслед за ними подошла к столу Джослина.

Услышав шум, Джослин поднял голову от стола, и его брови поползли вверх от неожиданности. Под его ногами уже ползал трехлетний мальчик.

Лайза вплотную приблизилась к Джослину и подождала несколько секунд, пока дети рассредоточились по всей гостиной. Джослин вскрикнул, когда младшая дочь Мейзи стала взбираться по его ноге вверх. Он оторвал ее от своей ноги и держал на вытянутых руках, как какую-нибудь грязную рубашку. У этой маленькой девочки было круглое розовое личико, длинные черные кудряшки и большие темные глаза. Она стала перебирать ножками в воздухе. Джослин чуть было не уронил ее, и это инстинктивно заставило его прижать девочку к себе и посадить на колени. Только после этого он посмотрел вокруг и обнаружил, что вся гостиная наполнена большой толпой детей и женщин; среди них был даже старик.

Лайза подошла к его столу и некоторое время молча наблюдала за совершенно растерявшимся, озирающимся Джослином. Тот наконец пришел в себя и грозно повернулся к Лайзе.

— Что здесь происходит, черт возьми?

— Ты должен был знать, что я приду.

Он посмотрел на нее через голову ребенка.

— Ты пришла слишком поздно.

— Неужели?

— И потом что нужно здесь этим… этим людям?

С этими словами Джослин попытался сунуть ей в руки ребенка, но Лайза крепко сжала руки на своей сумке и не собиралась брать девочку. А та в это время схватила ручонками его волосы, и когда он хотел поставить ее на пол, она не отпустила его. Джослин закричал от боли. А Лайза злорадно ухмыльнулась.

— Отпусти меня, маленькая шалунья. Услышав, что Джослин употребил американское словечко, Лайза обрадовалась в душе. Хорошо, подумала она, значит, она его уже достаточно разозлила.

Джослин наконец оторвал ручонки девочки от своих волос и посадил ее на пол. Мейзи позвала ее, и девочка послушно засеменила к маме. В этот момент раздался звук разбившейся, несомненно дорогой, фарфоровой посуды. Маленький мальчик заплакал от страха. Джослин бросил быстрый взгляд в ту сорону, где упала фарфоровая ваза, и показал рукой на мальчика:

— Уберите этого малыша оттуда!

Затем он снова посмотрел на Лайзу:

— Что это все означает, женщина?

Лайза мило улыбнулась ему. Она повернулась к двери, подошла к старику с поблекшими глазами, взяла его за руку и подвела к Джослину. Затем она взяла ребенка из рук Агги и прежде чем Джослин сообразил, что она задумала сделать, положила его ему на колени.

— Вы собираетесь уничтожить фирму «Пен-нантс», милорд, — сказала она. — Мне показалось, что вы должны знать, с кем вы вступили в джентльменскую схватку.

Джослин побледнел и молча смотрел то на Лайзу, то на ребенка.

Лайза сложила руки на груди и посмотрела на него долгим и довольным взглядом.

— Поднимите ей голову, милорд, — сказала она. — Вы же не хотите, чтобы она сломала себе шею. И прошу вас подумать о том, что эта маленькая девочка, ее мать, а также все эти люди скоро будут по вашей милости жить в коридорах и подсобках вашего дворца Уайтчепел.