Кристиан де Риверс укрывал еретиков в своем подвале!

Подперев рукой щеку, Нора делала вид, что внимательно следит за игрой в мяч королевских лейб-гвардейцев. Однако, в отличие от то и дело восклицавших дам, игроки ее сейчас совсем не занимали. В голове у нее был полный сумбур. Слишком многое произошло вчера, и она чувствовала себя совершенно сбитой с толку.

Самым большим потрясением для нее явилось то, что человек, которого она считала самовлюбленным и жестокими распутником, пытался спасти жизнь старикам. Испугавшийся крыс человек был вне всякого сомнения Томом Берчем. Она никак не могла обознаться, так как описание его внешности, как и внешности Арчибальда Даймока и Джона Пексмита были по приказу епископа Боннера развешаны по всей стране. Все трое обвинялись в написании и распространении изменнических листков, призывавших народ свергнуть Марию и возвести на престол Елизавету, дабы спасти Англию от нищеты. В случае поимки, их бы несомненно повесили, вынули бы у еще живых внутренности и наконец четвертовали.

О Господи, если бы Кристиана схватили вместе с ними, его бы тоже подвергли ужасным пыткам, а потом казнили. Она представила себе, как Кристиана вешают, а потом, у еще живого, вытаскивают внутренности, и рот ее наполнился горькой слюной. Боже правый! Нора прижала кончики пальцев к губам. Нет, она не в силах больше думать об этом. Она предупредит Сесила. Сесил позаботится о Кристиане.

Однако, как она ни старалась выкинуть их из головы и успокоиться, ужасные картины наказания за государственную измену вновь и вновь возникали в с мозгу. Она плотно сжала веки, и мир вокруг сразу окутала пелена, казавшаяся из-за ярко светившего солнца кровавой. Милосердный Боже, что она станет делать, если Кристиана де Риверса арестуют? Если он умрет, она так никогда и не узнает… Господи, о чем она только думает?! Ее глаза открылись, но она видела перед собой сейчас не лужайку для игры в мяч. Она видела глаза Кристиана, и в них было выражение, которое, как она хорошо знала, означало, что он хочет к ней прикоснуться. Господи! Она любила его!

Но он ее не любил. Он считал ее дурой и трусихой. Никакого мужества, говорил он. Он хотел лишь ее соблазнить. Может, с тем чтобы поразить двор, превратив ее из невзрачного серенького воробышка в лебедя?

Кто- то дернул ее за юбку. Опустив глаза, она увидела Артура. Внезапно все придворные встали, громко аплодируя игрокам. Нора тоже поднялась и несколько раз хлопнула в ладоши. После чего, взяв Артура за руку, последовала за остальными фрейлинами во дворец. Там, однако, она пробыла недолго. Вскоре, сказав, что идет к себе, она вместе с Артуром выскользнула за дверь и направилась в расположенную на дворцовой территории тисовую рощу. Ей не терпелось как можно быстрее написать донесение о трех еретиках, и роща была одним из немногих укромных местечек, где она могла без помех этим заняться.

Артур шагал рядом с ней, неся корзинку с нитками для вышивания и письменными принадлежностями. Они устроились в тени деревьев и, поручив Артуру разобрать нитки по цветам, Нора принялась сочинять на маленьком клочке бумаги свое донесение. В последнем послании Сесила ей предписывалось помещать отныне свои сообщения в большую полую серебряную бусину.

– Госпожа, - подал вдруг голос Артур. - Вы собираетесь выйти замуж за сэра Персиваля Флегга?

Она подняла глаза на мальчика, чувствуя, как мужество оставляет ее. И это при простом упоминании имени Флегга!

– Так решил мой отец. В чем дело, малыш? Почему у тебя такой несчастный вид?

Артур скривил рот и машинально стал наматывать нитку на палец.

– Сэр Персиваль… он не любит меня.

– Что ты сделал, Артур?

– Ничего, госпожа. Это была случайность. Вы же знаете, я помогал раздеваться джентльменам, пришедшим на банкет. - Артур поддал ногой сухую ветку. - Сэр Персиваль скинул плащ прямо на меня, и он накрыл меня с головой. Я не виноват! Мне ничего было видно, и я скинул его. А он упал прямо на ноги сэру Персивалю, когда тот уходил.

Артур вновь подбросил ветвь ногой. В глазах мальчика блестели слезы, но Нора не решилась его утешить. Артуру не нравилось, когда она слишком уж, по его мнению, нянчилась с ним.

– Сэр Персиваль упал, - продолжал паж, - а когда поднялся, то хотел меня ударить, но лорд Монфор не позволил ему этого сделать. Он еще сказал ему что-то на латыни, и сэр Персиваль весь покрылся красными пятнами и зашипел, как суп на плите. Ну а потом лорд Монфор отослал меня на кухню есть марципаны, велев оставаться там, пока не настанет время уходить.

– Ах, этот ничтожный, скользкий, вонючий… - Нора на мгновение умолкла, ища в голове подходящий эпитет, и закончила:

– червяк!

Пораженный Артур уставился в изумлении на Нору, а та все никак не могла успокоиться. Мысль о том, что Флегг обидел Артура, привела ее в такую ярость, какой никакая несправедливость в отношении ее самой никогда бы не смогла в ней вызвать. Не в силах усидеть на месте, она сунула готовое донесение в карман, отставила в сторону чернильницу и, вскочив на ноги, принялась ходить взад-вперед по лужайке.

– Все в нем отвратительно! Отвратительные привычки, отвратительный смех, подлая душа. Мне все равно, что род его необычайно древний и у него красивая внешность. - Нора на мгновение остановилась перед Артуром, не замечая продолжавшего взирать на нее в немом изумлении мальчика. - Я не хочу его. Я хочу… Силы небесные! - Она прижала кончики пальцев к вискам и простонала:

– Это просто немыслимо, но я хочу…

– Хотите чего, госпожа?

Нора очнулась и покачала головой.

– Ничего. Помоги мне собрать нитки.

Она опустилась на колени и принялась собирать раскиданные по траве разноцветные нити, стараясь ничем не выдать Артуру своего волнения. Сознание того, что она любит, наполняло ее душу таким неизъяснимым восторгом, что у нее все дрожало внутри и на глаза навертывались слезы. Что же ей все-таки делать.

Кристиан никогда ее не полюбит. Он был слишком изящен, слишком красив и более обворожителен, чем сирена. Изменчивый, как сам свет, таинственный, как движение далеких звезд, он был в то же время опасен как дикий зверь, для любого, решившего его схватить. Возможно, когда-нибудь кто-то и сможет это сделать, но без сомнения, и сам пострадает при этом.

– Артур, - проговорила она, пристально глядя на склонившегося посреди алых, серебряных и золотых нитей пажа. - Артур, тебе нравится лорд Монфор?

Мальчик сунул собранные нитки вместе с несколькими прилипшими к ним травинками в корзинку и поднял голову.

Вначале он мне не нравился, госпожа, но, после того как он спас меня от сэра Персиваля, я стал относиться к нему по-другому. В конце концов он же наполовину вор, и потом, он обещал показать мне, как срезают кошель с пояса купца.

– Это правда? Он так прямо тебе это и сказал? Ну, нет. Я тебе это не позволю. Я поговорю с лордом Монфором и скажу ему, чтобы он ничего такого тебе не показывал.

– Госпожа!

– Но я попрошу его отвести тебя в школу фехтования.

Лицо мальчика вспыхнуло от восторга. Не в силах сдерживать обуревавших его чувств, он скакал вокруг Норы всю обратную дорогу до ее комнаты. Сама же она задавалась в это время мучительным вопросом.

Как же ей все-таки избежать брака с Персивалем Флеггом? Внезапно она вновь почувствовала стыд, вспомнив, как мгновенно сникла при первом же грубом окрике отца. И это после всех усилий Кристиана ей помочь! И Кристиан видел, как она струсила. Еще одно унижение у него на глазах. Кажется, когда бы они не встречались, она неизменно выставляла себя перед ним полной дурой.

А ей так хотелось, чтобы он ею восхищался. Сейчас, зная, что он, как и она, ненавидит жестокость, ненавидит всех этих фанатиков, совершавших преступления во имя веры, ей хотелось, чтобы у нее с ним было больше общего. Они могли бы вместе сражаться за принцессу Елизавету. Может, если бы ему стало известно о ее донесениях Вильяму Сесилу, он перестал бы считать ее мышью. Но она не могла сама сказать ему об этом.

Так и не придумав, что ей делать, Нора взял корзинку у Артура, отпустила его и направилась в маленький садик, где всегда оставляла свои донесения. Был уже почти час дня, время, назначенное ей для передачи сообщений. Пройдя галерею, где толпились придворные и просители, Нора подошла к двери, ведущей в самое близкое к садику крыло дворца, и взялась уже за ручку, когда кто-то позвал ее по имени. Это был Луис д'Атека.

– Я не испугал вас, госпожа Бекет? - спросил он приблизившись.

Она присела перед ним в реверансе и покачала головой.

– Хорошо, - сказал он, - потому что мне хотелось бы поговорить с вами.

Он предложил ей руку, и Норе ничего другого не оставалось, как, оперевшись на нее, последовать за испанским грандом. Он привел ее в зал, отведенный для игры в карты. Там уже сидело за столом несколько придворных, которые не обратили на них никакого внимания. Нора опустилась на скамью в оконной нише, после чего д'Атека, прислонившись плечом к стене, склонился над ней, полностью отгородив от собравшихся в зале. Нора молча ждала, когда он заговорит, моля небеса, чтобы это было поскорее, так как времени у нее оставалось в обрез.

– Банкет у графа был великолепен, не правда ли? - начал наконец д'Атека. - За исключением, разумеется, обычного для англичан отсутствия декорума.

Д'Атека говорил с сильным акцентом, и Нора мгновение помедлила с ответом, боясь что-либо перепутать. Но, разобрав слова "банкет" и "великолепен", она тут же поспешила согласиться. Она согласилась бы с чем угодно, чтобы не вызывать раздражения одного из самых могущественных приспешников короля Филиппа. Д'Атека улыбнулся, и Норе пришло на ум сравнение с роскошно одетой ящерицей. Клинообразное лицо испанца походило на дольку апельсина, тело было гибким и худощавым. Прямые светлые волосы, голубые глаза и бледная кожа придавали ему вид аскета, чему однако, противоречила роскошь его одежды и висевшая у него на груди цепь из оправленных в золото рубинов.

Нора смотрела на д'Атеку, с каждым мгновением более холодея от страха. Никогда прежде испанец не обращал на нее особого внимания, а сейчас с его лица не сходила улыбка, улыбка палача, которая словно говорила, что он был бы счастлив держать в эту минуту в своей руке топор, дабы иметь возможность перерубить им ей шею.

– Клянусь распятием, госпожа, - нарушил затянувшееся молчание д'Атека, - весь двор жужжит, подозревая, что великолепный Кит воспылал к вам страстью.

– Это не правда, милорд. Все это одни только глупые разговоры.

– Я так не думаю. Будь они глупыми, вы не покраснели бы сейчас, как маков цвет, и не опустили бы глаза с девичьей скромностью. - Д'Атека окинул взглядом Нору с головы до ног. - На лорда Монфора это совсем непохоже, эта страсть к девицам.

– Он не пылает ко мне страстью милорд.

– И, однако, он называет вас перед всем двором прекраснейшей дамой и даже сражается за право быть в вашем обществе.

– Все это было не более чем игрой, игрой и пари между лордом Монфором и Роджером Мортимером.

– Я так не думаю, - повторил д'Атека.

Нора, не зная, что на это ответить, продолжала молча глядеть на испанца.

Пальцы д'Атеки коснулись рубина на его груди.

– Огромное несчастье может постичь женщину, связавшуюся с таким необузданным человеком, каким является лорд Монфор. Его никогда не будет волновать ни ее доброе имя, ни то, что с ней случится потом. Будьте осторожны, госпожа.

– Но я ничего не сделала… - начала было Нора, однако д'Атека ее уже не слушал.

Взгляд его был прикован к кому-то в зале. Нора увидела, как мгновенно расширились и тут же сузились его глаза, и рука нервно затеребила звенья цепи. Однако, сделав над собой невероятное усилие, он в следующее мгновение овладел собой и убрал руку за спину. Только тогда Нора повернула голову, ища объект, приведший испанца в такое волнение.

Кристиан де Риверс шел по залу в компании какого-то молодого человека, представляя его то одному, то другому по мере своего продвижения. Подле карточных игроков он остановился и, склонившись поцеловал руку женщине, перед которой лежала на столе самая большая кучка золотых монет. Когда он выпрямился, дама вскрикнула, так как золото исчезло. Кристиан со смехом вытянул руки, показывая, что в них ничего нет.

– Уверяю вас в своей невиновности, леди Марджори. Вы можете даже обыскать меня, чтобы в этом удостовериться.

Одна из дам воскликнула:

– Клянусь честью, Марджори, если ты откажешься, я сама это сделаю. Ну-ка, иди сюда, негодник, чтобы я могла тебя обыскать. Обещаю приложить к этому все свое старание.

Но леди Марджори, похоже, не нуждалась ни в чьей помощи. Мгновенно поднявшись, она принялась быстро ощупывать молодого человека. Его спутник стоял рядом, наблюдая за этой сценой со скучающим видом, но даже он, казалось, был шокирован, когда рука леди Марджори скользнула меж ног Кристиана.

Внезапно д'Атека быстро подошел к Кристиану, схватил его за рукав камзола, потряс, и оттуда дождем посыпались золотые монеты. При приближении испанца Кристиан застыл, и взгляды мужчин скрестились на мгновение, как два клинка. Но тут же игроки все разом закричали, и рывком Кристиан сбросил с себя руку д'Атеки.

– Не расстраивайся, Марджори, - сказал один из джентльменов со смехом. - Я готов снова украсть твои деньги, если ты пообещаешь искать их с таким же старанием.

Нора смотрела на происходящее, вся кипя от возмущения. Она была уже готова запустить в леди Марджори своей корзинкой, когда д'Атека направился вдруг к этой бесстыдной парочке. Ярость, вспыхнувшая в ней в тот момент, когда эта распутница прикоснулась к Кристиану, была столь огромна, что все, даже недавняя тревога по поводу опоздания в садик, было ею мгновенно забыто. Не понимая, что с ней происходит, она негодовала на всех, кто так легко относит к подобному разврату, и больше всех на Кристиана Риверса. Как смеет он соблазнять женщин своим телом?! Кто мог винить эти бедные создания, если они были не в силах сопротивляться соблазну? Она сама знала, как трудно было удержаться от того, чтобы не прикоснуться к нему.

Внезапно гнев совершенно ослепил Нору. Не помня себя она вскочила на ноги, стиснула в руке корзинку и зашагала через зал прямо к Кристиану. Они встретились посредине: заметив ее, он отошел от Луиса д'Атеки и направился к ней.

Когда они оказались рядом, Кристиан поклонился и шагнул к ней, намереваясь запечатлеть на ее щеке поцелуй.

– Здравствуй, мой нежный марципан.

– Бесстыдство не заслуживает приветственного поцелуя.

Склонив набок голову, Кристиан облизал губы и присвистнул.

– Да она заметила! А я-то думал, мне придется проехаться по залам дворца голым на коне, чтобы это проверить.

– Позволить этой женщине так вас лапать!

– Вы знакомы с моим кузеном с севера?

– И перед всем двором, к тому же, - продолжала она, не слушая его.

– Куда он делся? - Кристиан вытянул шею, ища своего спутника среди толпящихся в зале придворных.

– Она готова была положить руки на ваш… на ваше…

Кристиан махнул молодому человеку, с которым он пришел, и вновь повернулся к Норе.

– Тело, моя драгоценная. Слово, которое ты ищешь. Тело. Этого будет вполне достаточно, так как я знаю, ты никогда не скажешь "член".

Нора вздернула подбородок и процитировала ему Библию:

– "Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном. Помышления плотские суть смерть"1.

Кристиан откинул голову назад и захохотал. Нора бросила на него полный ярости взгляд и открыла было, чтобы высказать ему все, что она о нем думает, но к ним подошел д'Атека.

1 - Послание к римлянам святого апостола Павла. Новый Завет, гл. 8 (5, 6)

– Мы как раз беседовали с госпожой Бекет, когда вы ворвались сюда, - произнес испанец, слегка поклонившись Кристиану.

В этот момент появился и молодой кузен с севера. Нора окинула взглядом незнакомца, обратив внимание на его блестящие темно-каштановые волосы, стройные ноги и глаза, которые, несмотря на его молодость, казалось, принадлежали умудренному жизнью старику. Кристиан представил:

– Мой кузен, лорд Ричард Фицуолтер.

Услышав свое имя, молодой человек слегка приподнял брови, однако в следующее же мгновение на лице его вновь появилось скучающее выражение, и с вежливым равнодушием он поклонился Норе и д'Атеке. Плащ его, небрежно накинутый на одно плечо, при этом распахнулся, и на боку блеснул кинжал. Он засверкал так ярко, попав в полосу солнечного света, что глазам Норы стало больно и она выдохнула:

– Блейд!

– Черт! - воскликнул Кристиан. - Ты вспомнила. - Он выхватил у нее из рук корзинку, взял обе ее ладони в свои и запечатлел на щеке поцелуй, шепнув при этом:

– Пожалуйста, дорогая, успокойся.

Способная в эту минуту думать лишь о том, как бы оказаться как можно дальше от Блейда, Нора быстро обошла Кристиана и встала подле него с другой стороны, тогда как д'Атека подошел ближе к молодому разбойнику. Кристиан схватил Нору за руку.

– Мы недаром прозвали нашего кузена Блейдом, - проговорил он, обращаясь к д'Атеке. - Идемте со мной, друзья. Мы попросим его продемонстрировать нам свое искусство.

Продолжая крепко держать Нору за руку, Кристиан вышел из дворца и направился к растущему неподалеку на лужайке старому дубу. Д'Атека с Блейдом последовали за ними. Когда они туда пришли, Кристиан отыскал в Кориной корзинке золотую нить и, сорвав с ближайшего куста розу, привязал ее к стволу дерева. После чего он, Нора и д'Атека отошли в сторону, а Блейд зашагал назад ко дворцу. Вскоре он был уже так далеко, что у Норы на мгновение даже мелькнула мысль, что он решил их покинуть. Наконец Блейд остановился и повернулся к ним лицом, держа в руке кинжал.

Д'Атека пожал плечами.

– Он никогда не попадает в цветок с такого расстояния. Я не отказался бы взять над вами верх, милорд, но не на таких условиях.

– Миледи? - обратился Кристиан к Норе. - Вы не против пари? Если Блейд попадает в цель, я требую поцелуя.

Нора подняла на него глаза. Она испробовала на себе искусство молодого разбойника и знала, на что тот способен. Прекрасно понимая это, Кристиан смотрел на нее, как коршун, ожидая ответа.

– Я принимаю пари, - ответила она тихо и, пораженная собственной смелостью, быстро отвела взгляд от Кристиана.

– Ну, так как, сеньор? - спросил тот д'Атеку. - Неужели дух ваш слабее, чем у дамы?

Испанец мгновенно весь напрягся, и мужчины обменялись быстрыми взглядами. Нора ничего не поняла, но в воздухе явно чувствовалось напряжение. В каждой фразе, с которой они обращались друг к другу, за внешней веселостью таилась угроза, и это ее безмерно пугало.

Взгляды Кристиана и д'Атеки вновь скрестились как два клинка, и Нора уже подняла руку, собираясь дотронуться до Кристиана, как вдруг раздался крик Блейда, и это несколько разрядило атмосферу. Отвернувшись от испанца, Кристиан махнул юноше, чтобы тот приблизился.

– Прекрасный кузен, - произнес он, когда Блейд подошел, - наш друг здесь настолько не верит в твое искусство, что даже отказывается заключать пари.

Молча Блейд снял шляпу и его блестящие темно-каштановые кудри рассыпались по плечам, засверкав на солнце. Бросив шляпу на землю, он вытащил из-за пояса кинжал и, не сводя глаз с д'Атеки, начал провеять на своей ладони остроту лезвия. В первый раз за это время он приковал к себе все внимание испанца.

Несколько мгновений д'Атека наблюдал за тем, как скользит взад-вперед на ладони Блейда блестящее лезвие. затем поднял глаза, и на его губах появилась плотоядная улыбка.

– Если ты попадешь в розу, прекрасный Блейд, я подарю тебе целый вечер в лучшей таверне города. Вряд ли ты видел что-либо подобное у себя на севере.

– Он не видел, - быстро ответил Кристиан. Вгляд д'Атеки был по-прежнему прикован к лицу Блейда.

– А я и не знал, что у англичан имеются дуэньи мужского пола.

– Я обхожусь без нянек с четырехлетнего возраста, - бросил Блейд, коснувшись кончиком лезвия нижней губы. - Я согласен на пари, кузен.

– Задиристый маленький петушок, - проговорил Кристиан, - мне надоело защищать твою добродетель. Заботься отныне о себе сам, если можешь.

– Я не нуждаюсь ни в чьей защите, - ответил Блейд, повышая голос.

– Пожалуйста, - сказала Нора, увидев мгновенно вспыхнувшую ярость в глазах Кристиана, и мужчины обернулись к ней. - Пожалуйста, милорды, это ведь дружеское состязание, не так ли?

Настроение Кристиана тут же изменилось.

– Ладно, кузен, давай. Госпожа Бекет, надеюсь, простит нам нашу резкость, если ты ее развлечешь. К тому же, в случае твоей победы я смогу ее поцеловать.

Блейд повернулся, собираясь отойти.

– Подожди, - остановил его Кристиан. - Чтобы победить, ты должен попасть не в цветок, а в стебель.

Так нечестно! - возмутился д'Атека.

– Не тревожьтесь, милорд, - подал голос юноша, - это легкая задача.

Д'Атека перевел взгляд с лица Кристиана, на котором застыло напряженное выражение, на Блейда. На губах молодого разбойника появилась томная улыбка, и испанец согласно кивнул.

– Возможно, Господь одарил тебя, как и твоего кузена, не только красотой, но и мастерством.

Блейд вновь отошел почти к самому дворцу. Норе с трудом верилось, что он сумеет на таком расстоянии попасть в стебель. Хотя, надо признать, этот разбойник мастерски владел своим оружием. Внезапно Блейд повернулся и, на мгновение отведя руку назад, тут же выбросил ее вперед. Клинок со свистом разрезал воздух и вонзился в кору дуба.

Вслед за Кристианом и д'Атекой Нора поспешила к дереву. Острие кинжала вонзилось прямо в стебель приблизительно на дюйм ниже цветка. Скрестив на груди руки, Кристиан посмотрел на испанца. Откровенная враждебность между Кристианом и д'Атекой, похоже ничуть не встревожила подошедшего к ним в этот момент Блейда.

Однако на Нору, которую и так снедало беспокойно по поводу ее возможного опоздания в садик, эта враждебность действовала чрезвычайно угнетающе. Так что, когда Кристиан с д'Атекой вновь затеяли свою игру, начав обмениваться колкостями, она быстро извинилась и покинула мужчин.

Как она и ожидала, Кристиан, занятый своей словесной дуэлью с испанцем, даже не заметил ее ухода. Вскоре она была уже во внутреннем садике и шагала по дорожкам, делая вид, что рвет цветы.

Яблоня подле старой облупленной скамьи была вся в цвету, и между скамьей и деревом стояли две деревянные миски. Обычно садовник собирал в них смокву и клубнику, но сейчас его нигде не было видно.

Нора опустилась на скамью и достала из кармана свое донесение и пустотелую цилиндрическую бусину. Сложив бумажку как можно плотнее, она засунула ее в крошечный цилиндр. Внезапно за стеной, отделяющей внутренний дворик от дворцовой лужайки, раздался смех, и Нора мгновенно съежилась. Ей неизменно приходилось призывать себе на помощь все свое мужество, когда бы она сюда ни отправлялась. Любой неожиданный звук, даже громкий шелест листвы от сильного порыва ветра тут же заставлял ее сжиматься от страха.

Трясущейся рукой она поискала в миске незрелый плод, чтобы не испачкаться, и одним сильным нажатием пальца вдавила бусину внутрь.

– Я так и знал, что найду тебя здесь.

Нора вздрогнула, и смоква, выпав у нее из руки, покатилась по траве, пока не замерла у кончика бархатной туфли Кристиана. Облизав пересохшие губы, Нора уставилась на плод, затем медленно подняла голову и взглянула на Кристиана.

Он улыбался ей, и в его глазах сверкал огонь, который, как она недавно узнала, был совсем не яростью, а чем-то намного более опасным для нее. Боже, только не это! Она сойдет с ума, если он именно сейчас, когда она трепетала от страха, что все откроется, вновь будет мучить ее своими прикосновениями. Нора затаила дыхание, когда Кристиан поднял смокву. Однако он тут же опустил на скамью подле нее и протянул плод ей.

– Не совсем сочная, - заметил он при этом, в отличие от тебя.

Нора выхватила у него смокву и положила в миску.

– Мне хотелось бы прогуляться. - Она попыталась встать, но он протянул руку и прижал ее к спинке скамьи.

– А мне нет.

Наклонившись так низко, что она почувствовала тонкий запах лесного мыла, которым он пользовался, Кристиан подул на выбившийся у нее из-под чепца завиток. В следующее мгновение он внезапно нахмурился и, протянув руку, сорвал чепец вместе с вуалью. Нора тут же выхватила у него чепец и уже собиралась сказать ему какую-то резкость, но тут ее остановил его голос.

– Элеонора, - голос был низким, вибрирующим, и по спине у нее пробежал холодок восторга.

Она задрожала и сделала попытку взглянуть ему в лицо, но он, держа ее пальцем за подбородок, повернул к себе профилем. В следующее мгновение он убрал палец и вновь подул на колечко волос у нее на виске. Внезапно язык его коснулся мочки ее уха, и она почувствовала в этом месте холод. В следующее мгновение Кристиан провел по уху губами, и мочку словно обожгло огнем. Ласка была такой легкой, что у Норы мурашки пошли по телу. Он не прикасался к ней ни в каком другом месте, и, однако, она была готова в любую минуту вцепиться ему в рубашку и сорвать ее с него.

Ее возбуждение достигло той стадии, когда ощущения, какими бы сладостными они ни были, начинают причинять боль. Внезапно она обнаружила, что взгляд ее прикован к мерцавшему в ухе Кристиана рубину. Ей мучительно хотелось коснуться губами его губ, пройтись ими по его щеке до нежной кожи, скрытой это драгоценностью, но она не могла. Она не могла ему позволить остаться в укромном садике. Если она это сделает, то вскоре очутится на земле подле миски с ягодами, и он будет лежать на ней. Когда Кристиан принялся водить кончиком языка по ее подбородку, она выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Блейд.

Губы Кристиана вновь обратились к ее уху.

– Блейд тебе не нужен, - услышала она его шепот. - Он слишком юн, и к тому же наш милый гранд застолбил уже там участок.

Ухватившись за эти слова, как за соломинку, Нора быстро повернула голову и взглянула в лицо своему мучителю.

– Что вы там опять затеяли? Почему этот разбойник появился здесь сегодня вместе с вами, и зачем вы навязываете его Луису д'Атеке?

– Я обещал себе подчинить своей воле этого дикого зверя, и я этого добился, - ответил Кристиан и попытался обнять ее за талию, но она шлепнула его по руке. - Блейд не твоя забота.

– Нет, моя. Он пытался меня убить.

– Если бы он пытался, то несомненно преуспел бы в этом.

Зажав чепец с вуалью в кулаке, Нора уперлась руками в бока.

– Вы выставляете его перед всеми, чтобы привлечь внимание Черного Джека.

– Клянусь кровью Христовой!

У Норы мгновенно перехватило дыхание, и она поспешно отпрянула при виде вспыхнувшей в глазах Кристиана ярости. Выпрямившись, он рыкнул:

– Не смей произносить это имя! Когда я слышу его, мне тут же хочется кого-нибудь убить!

От ужаса у Норы словно выросли за спиной крылья. Не успел Кристиан и пошевелиться, как выронив из рук чепец, она вскочила и бросилась бежать. Он крикнул ей остановиться, и в следующее мгновение она услышала, что он бежит за ней.

Ничего не видя перед собой, с единственной мыслью спастись от ярости демона, в которого в одночасье превратился этот неотразимый соблазнитель, Нора влетела во дворец. Она завернула за угол и тут же резко остановилась, едва при этом не упав. Перед ней была королева. Рядом с Марией стоял епископ Боннер, а позади них несколько фрейлин. Нора поспешно преклонила колени, и в этот момент из-за угла вылетел Кристиан. Шум его шагов мгновенно стих и, слегка повернув голову, Нора увидела, что он тоже опустился на колени.

Несколько мгновений королева, сложив руки распухшем от водянки животе, молча смотрела своих коленопреклоненных подданных. Затем сделала шаг вперед. Пухлой рукой взяв Кристиана за подбородок, она заставила его поднять голову и пристально взглянула ему в лицо.

– Что означает эта неприличная поспешность, милорд? Но оставим пока это и обратимся к более серьезным вещам. До наших ушей дошли разговоры о государственной измене. Разговоры о шпионстве и предательстве. Вы главное наше украшение, и мы решили сами поговорить с вами, не передавая вас Его Преосвященству здесь для учинения допроса.

У Норы упало сердце. Королева говорила о государственной измене. Господи, спаси и помилуй! Она знала. Королева знала об еретиках.

Кристиан не шелохнулся. Не отрываясь, он смотрел прямо в полубезумные глаза Марии. Беги, спасайся, хотелось Норе крикнуть ему. Кровавый Боннер приблизился к Кристиану и навис над ним, похожий в этот момент на раздувшегося жирного паука. Нора сжала кулаки. Откуда у нее взялась смелость заговорить, она не знала. Она лишь облизала губы, и неожиданно с них слетели слова:

– Прошу дозволения Вашего величества говорить.

– Нора, - сказала королева, поворачиваясь к ней, - мы совсем забыли о тебе, дитя. Беги. Нас ждут дела.

– Пожалуйста, Ваше величество.

Мария поморщилась, но все же кивнула.

– Ваше величество, - начала Нора, - клянусь, я просто не понимаю, как лорд Монфор мог думать о государственной измене, когда он все свое время проводит, пытаясь… пытаясь…

– Говори, девушка.

Нора скрипнула зубами и, чувствуя, как лицо ее заливает краска стыда, произнесла:

– Он… он проводит все свое время, пытаясь соблазнить меня, Ваше величество.

Нахмурившись, Мария бросила вопросительный взгляд на Кристиана.

Епископ Боннер потер влажной от пота подбородок.

– Блуд и измена шагают рука об руку, Ваше величество.

Не ответив на его замечание, Мария подошла к Норе и заглянула ей в глаза, затем перевела взгляд на застывшего Кристиана.

– Господь наделил госпожу Бекет невинностью, честностью и добродетелью. Когда невинность говорит в защиту обвиняемого, нам следует прислушаться к ее голосу. Мы все удаляемся в тронный зал.

Два лейб- гвардейца встали по обе стороны Кристиана и взяли его под руки. В ужасе от той роли, которую она сама себе избрала, Нора последовала за королевой и епископом. Она не осмеливалась оглянуться на Кристиана, страшась прочесть в его глазах ненависть. По существу, жизнь его была сейчас в ее руках. Одно ее неверное слово, и этот красавец, этот щедрый на ласку острослов примет смерть, такую мучительную и страшную, с какой ничто не могло сравниться и в самом аду.