– Ира, я ведь тебе говорила, что мне нужны каждый день чистые полотенца?

– А у вас какие? – Она сидела на диване и листала журналы. Считалось, что она разбирает их.

– А у меня просто глаженые. А мне нужны стираные.

– Ладно. – Ира пожала плечами. – На этой фотографии вы нормально получились. Вам надо улыбаться почаще. Как я.

– Хорошо. – Я искала зарядку от телефона

– Да. Вот мой свадьбу отложил, а я – ничего, улыбаюсь, сижу, журнальчики рассматриваю. Сейчас еще свекольник готовить буду.

– Не надо.

– Почему не надо? Улыбка украшает человека.

– А может, тебе, наоборот, надо попробовать не улыбаться? Может, он тогда на тебе женится? Может, ему зубы твои не нравятся, а он тебе признаться боится? – Я наконец-то нашла зарядку. За телевизором.

– Он ничего не боится. – Она гордо встала. – Ему просто кое-какие дела закончить надо.

– Тебе тоже. Ты помнишь насчет полотенец?

Я подъехала к ИТАР-ТАСС. Online-конференция.

Жду на пропускной Сан Саныча. Телефон зазвонил колокольным набатом. Регина.

– Колонку написала? – кричит она. – Они меня убьют! С 6 утра звонят! Им журнал надо сдавать!

– Не написала, – вздохнула я.

– А чего? – тихо спросила Регина.

– Не знаю… Не смогла.

– Не пошло?– еще тише и очень сочувственно.

– Не-а…

– Ну и хрен с ними. Обойдутся один раз без твоей колонки. Бее равно эти журналы никто не читает.

– Так они же место держат?

– Ну, да, держат.

– Они же не могут с пустой полосой…

– Рекламу поставят. Ничего страшного. Не переживай.

– А они уже проплатили?

– Ну, да. Ну и что? За следующую платить не будут…

Запорошенный снегом, переходил Садовое кольцо Сан Саныч. Ему со всех сторон сигналили машины, он отмахивался от них, как от назойливых мух, и упорно пробирался на эту сторону Садового.

– Ты весь в снегу, – удивилась я.

– Уникально: на той стороне идет снег, а здесь – нет.

– Прикольно.

На компьютере появляются вопросы, которые мне шлют читатели.

Я не набиваю сама ответы. Я их диктую.

Сан Саныч смотрит на второй монитор.

«Ваш любимый кинорежиссер?»

«Режиссер – не знаю. А кинопродюсер – Сережа Члиянц».

«Вы очень красивая. Наверное, вам помогают профессионалы. В какой салон вы ходите? Я бы тоже хотела ходить туда».

Очень люблю такие вопросы. Отличный повод пропиарить бизнес друзей.

«Тре жоли».

Леночка, не благодари.

«Вам не кажется, что шумиха вокруг вас не слишком естественна. Или вы считаете, что действительно сделали что-то выдающееся?»

Сан Саныч придвинулся к монитору, как будто бы страдал дальнозоркостью.

«Я ничего не делала для того, чтобы эту шумиху организовать. Люди пишут книги, поют песни, летают к звездам – делают то, что им нравится. А уж все остальные решают – выдающееся или нет. Если вы считаете: нет – ваше право. Я и сама не считаю, что сделала что-то особенное. Просто я рассказала то, что хотела рассказать».

«Спасибо за ответ. Просто моя жена – ваша поклонница. И я немного устал оттого, что дома разговоры только про вас».

Сан Саныч развалился на стуле, вытянув вперед длинные ноги в белых кроссовках.

«А вы не собираетесь снимать кино?»

«Не знаю Пока я об этом не думала».

«Вы пишете стихи?»

«В детстве писала, сейчас – нет».

«А я пишу. Что мне с ними сделать?»

«Отправьте их в издательство. Адрес есть на сайте. Удачи вам!»

«Вы считаете себя красивой?»

«Хи-хи. Конечно. Самой красивой».

«А вам не кажется, что ваше лицо похоже на тыкву?»

Сан Саныч сделал из ладони пистолетик и выстрелил в экран указательным пальцем.

«А вы что, не любите тыкву?»

«Я вообще не люблю овощи».

– Ничего не диктуй! – громко сказал Сан Саныч и повернулся к администратору конференции. – Служба безопасности. В интересах нашей подопечной на эти вопросы буду отвечать я сам.

Администратор – пожилая женщина, не то чтобы равнодушная, но явно уставшая – вскинула на меня глаза.

Я кивнула.

«Давно это у вас?» – набивает на компьютере Сан Саныч.

Ответ приходит с небольшой паузой.

«Не так давно».

«Вам было бы интересно поговорить со мной? Встретиться?»

У Сан Саныча такое же лицо, как у моего папы, когда он играет в шахматы.

Ответа не последовало.

«Здравствуйте, мне 17 лет. Я закончила школу. Я бы очень хотела жить на Рублевке. Что вы мне посоветуете?»

– Он меня вычислил, – сказал Сан Саныч. – Возможно, мы имеем дело с профессионалом.

– Это ужас-ужас? Или просто ужас? – спросила я.

Сан Саныч улыбнулся, достал телефон.

– Хотя, может быть, он просто очень осторожен… Алло? Петь? Был контакт. Срочно вычисли терминал, с которого вышли на связь… Уже? Отлично… да… да… понял.

– Техника, мамаша. – Сан Саныч улыбнулся администраторше. Ей не очень понравилось слово «мамаша». – Интернет-кафе на Красносельской. Это удача! Во многих подобных заведениях установлены камеры видеонаблюдения. В рамках программы борьбы с терроризмом. Я с вами прощаюсь, мамочки.

«Я очень люблю ваши книги. И вы тоже мне очень нравитесь. Скажите, пожалуйста, а как бы мне познакомиться с богатым и умным мужчиной? Спасибо».

Позвонила Регина.

«Снежная Королева» отказалась от своего предложения.

– Почему? – не поняла я.

– Не знаю. С Орбакайте подписали.

– Не может быть! Ты уверена? Они, наверное, просто выпендриваются.

Я села в машину. У меня была назначена встреча с психологом Сан Саныча.

– Дорогая моя, я думаю, это ты выпендривалась. Слишком уж. А они сейчас крутые, у их такой бюджет!

– Бред какой-то! Ничего нельзя сделать?

– Я позвоню девчонкам в «Баркстел», поговорю.

– Что это?

– Агентство. Одно из самых продвинутых. «Снежная Королева» – их клиент.

– Поговори. Что за бред? Какая Орбакайте? У меня и так неприятностей хватает.

– Ладно, не волнуйся. Кстати, тему колонки оставили на следующий месяц. Так что ты уж их не подведи. А то, я думаю, они договор расторгнут.

– Ой, ну и пошли они».

Психолог все рассказала мне про шизофрению

Ей нравилось подмигивать мне одним глазом. Правым.

И про фобии. Фобии делятся на простые, социальные и агорафобии.

Сказала это и подмигнула.

Я провела в ее кабинете два часа и вышла оттуда значительно спокойнее.

Я поняла, что не страдаю пениафобией – боязнью обнищания, но с детства подвержена педалофобии – боюсь стать лысой.

Когда я была маленькая, мама стригла меня как мальчика. Коротко. И меня называли мальчиком в автобусе.

А в младенчестве меня вообще побрили. Это самая нелюбимая моя фотография.

На ощупь лысые черепа похожи на животики лягушек.

Телефон почти что проквакал.

– Алло. – «Алло» явно из третьей группы. Сан Саныч.

– Мистика какая-то!

– Что случилось?

– К тому моменту, как мы подъехали к интернет-кафе, их затопила квартира сверху.

– И что?

– Как что? Записи пропали, аппаратура испорчена! Можно матом ругаться?

Тогда получается, что я просто лягушек не люблю. А это уже не педалофобия. А самая настоящая батрахофобия.

– Тебе можно. Думаешь, правда мистика?

– Да нет! Просто невезуха. Хотя теперь у нас есть предполагаемый район проживания твоего Садовника.

– Красносельская?

– Звонок во время передачи был из телефонного аппарата. С Новой Басманной. А это все рядом. У тебя, кстати, там никаких знакомых нет?

– Нет.

– Слушай, а с мужем твоим… Кто кого бросил?

Я завела машину. Тронулась.

– Я его.

– Серьезно?! – Сан Саныч оживился.

Включила фары. Зимой их можно вообще не выключать.

– Но он сам все сделал для того, чтобы я его бросила.

Только если поднимешься в небо, то увидишь, как танцуют звезды.

– Жалко.

– Почему?

– Был бы мотив. Он на Патриарших живет, тоже недалеко.

– Он овощи любит. На гриле. Особенно перец.

– Это не важно.

Перед Новым годом всегда пробки.

Почему есть «овощной» магазин и нет «фруктового»?

Я попросила Регину отменить интервью на радио.

Не хочу. Встречусь с Мариной в «Гостиной». Буду смотреть в окно и есть «макароны с потрошками».

А еще к чаю они дают безе. Сколько хочешь. Прямо в гигантской стеклянной вазе из-под цветов приносят.

– И вообще, – попросила я Регину, – отмени пока все намеченные встречи. Перенеси на после Нового года. А что со «Снежной Королевой»?

– Я позвонила в «Баркстел», Ксеньке с Тинкой, они орали как сумасшедшие. Сказали, что так себя не ведут. Что у тебя звездняк.

– Ну и ладно. Мне все равно некогда.

Марина развернула передо мной газету. Желтуха, как она любит.

– Красиво? – Фотография Марины и ее продюсера. Заголовок «Василиса осталась с носом».

– Кто это придумал? Про Василису?

– Они! – обиделась Марина. – Я только им шепнула, где мы будем, чтобы они сфотографировали, и про предложение рассказала. На всякий случай. Чтобы не расслаблялся!

– Правильно.

– Нет-нет, я только чай! – сказала Марина официанту. И потом мне, заговорщицки: – В воскресенье следить поедем?

– Ас чем вам чай? – Это официант.

– С безе. Ну, что ты думаешь?

– Не знаю, – я вздохнула. – Что будем на Новый год делать?

– Я со своим! – испуганно замахала руками Марина. – Василиса-то работает, всю ночь ездит по частникам – поет, если это можно так назвать. А мой ее не бросает. Так я в этом году ему жестко сказала: больше Новый год с подружками встречать не буду!

Пустая тарелка из-под макарон испарилась почти незаметно.

– И Регина со своим, – вздохнула я. – Она-то, наоборот, рада бы с подружками, да он не пускает.

– Ты его хоть видела?

– Чай? – поинтересовался официант. – Или кальянчик?

– Чай. Нет, не видела. Прячет.

– А Катька небось в стриптиз-клубе будет.

– Ага. И мне тоже безе принесите, пожалуйста.

Мужчина в джинсах и черной норковой курточке, явно нетрезвый, плюхнулся рядом со мной на стул и обратился к Марине:

– А вот вы лично кого из олигархов знаете?

Марина сделала надменное лицо. Тем самым давая понять молодому человеку в норке, что она лично знает всех, но с ним это обсуждать не намерена.

– Безе закончилось, – виновато улыбнулся официант. – Есть варенье.

– Какое? – расстроилась я.

Упс! – сказал нетрезвый мужчина, повернувшись ко мне. – Здрасьте. Я очень извиняюсь. С друзьями кое-что отметили… Я с вашей подружкой хотел… Извините… – Он, шатаясь, встал. – Я вашу книжку читал… Девчонки! Все отлично! И вышел.

– Варенье вкусное, – сказал официант. – Попробуете? Мы сами варим – из овощей.

– А почему вы мне варенье из овощей предлагаете? – уточнила я.

– Оно у нас вкусное, – растерялся официант.

– Дайте счет.

– А ничего мужик был, симпатичный, – сказала Марина. – Только несвежий очень.

Я позвонила мужу. Из туалета.

– Пригласи меня на ужин, – попросила я.

– На ужин? – удивился мой бывший.

– Ну да! – Я попыталась сказать это игриво.

– Ладно. Во сколько ты хочешь?

– Через час.

– Куда?

– В «Паризьен».

– Ты это имеешь.

– Okay.

Снова снег подло таял за шиворотом.

– Ты чего такая довольная? – поинтересовалась Марина.

– Так…. – Я улыбнулась.

– Твой позвонил?! – обрадовалась моя подруга.

– Да какой «мой»?! – возмутилась я. – Я тебя умоляю!.. У меня – свидание.

– С кем?

– Потом расскажу.

Есть уже не хотелось. Я заказала «Chassagne-Montrachet» 98 года от Olivier Lavaliere.

– Ничего себе, ты прибавила! – похвалил мой выбор супруг. Бывший.

Поговорили об Антоне.

– У тебя все нормально? – спросил муж.

– Да просто соскучилась.

– Соскучилась?

Я заглядывала ему в глаза и пыталась понять: производит ли это до сих пор впечатление или уже нет?

Производит.

– Не надо играть со мной в кошки-мышки, – улыбнулся он.

– Почему? – промяукала я.

– Потому что кошка – всегда я.

В ответ на мои улыбки он пару раз отводил взгляд.

– А ты когда-нибудь жалел, что мы расстались?

Он усмехнулся.

– Ну, ты-то точно не жалела.

– Почему ты так думаешь? – Я пью вино, полуприкрыв глаза. Когда мы познакомились, эта моя манера умиляла его.

– Если бы мы не развелись, ты бы книжку не написала, не стала бы звездой…

– А может, я не хотела?

А если снять туфлю и дотронуться до него ногой? Как в кино?

– Хотела, хотела. Именно этого ты всегда и хотела.

Но я в сапогах.

– Стать звездой?

– Ну… написать… или кино снять… Или еще что-нибудь. Лишь бы дома не сидеть.

– А ты хотел, чтобы я сидела дома?

– Как любой нормальный мужик. Звонок от моей юристки.

– Привет, – говорит она.

– Привет, – говорю я очень по-деловому. Перед мужем. – Как он?

Имею в виду ее собак. У нее их четыре. И обязательно надо спрашивать про их здоровье. Потому что один из них всегда болел.

– Тося? Нормально, ранка заживает. Не представляю, где он подхватил этого клеща.

– А…

– Что договор? Подписываем? Мы все формальности утрясли. Я правильно поняла: аванс миллион? Фу, фу, Боря, фу!

– Да. Миллион. – Небрежный взгляд в сторону мужа. – Что там у тебя?

– Боря чуть рассаду не сожрал, у меня мама помидоры высадила…

– Подписываем. Пока.

Мой муж поднял бокал.

– Ты, кстати, и все вопросы с моей сексуальной жизнью решила, – улыбнулся он.

– В смысле?

– Каждая девушка, узнав о том, что я твой бывший муж, считает своим долгом переспать со мной!

– Ну, я думаю, у тебя с этим и без меня проблем не было. – Мне кто-то кивнул, я кивнула в ответ. Не узнаю. Кто это?

Мне надо переспать с моим бывшим мужем. Просто необходимо.

– Ну… – протянул он.

– Красивая рубашка, – похвалила я. – Тебе идет.

Когда-то рубашки ему покупала я. А он приставал ко мне каждое утро: «Хорошо с этим костюмом? А с этим галстуком?» Может быть, когда-нибудь в старости мы будем снова вместе? Совсем в старости.

– Спасибо.

– Это я приучила тебя к ярким цветам.

– Да ладно! Я всегда носил!..

– Нет, – я покачала головой. – Ты помнишь, как в Париже я заставляла тебя купить розовый свитер?

– Да это я его выбрал!

– Ну, конечно… Здорово было…

– Да. Ты отравилась устрицей.

– И блевала в туалете.

– Действительно здорово.

– Как приятно вас снова видеть вместе! – воскликнула девушка с бровями, похожими на кардиограмму.

Она была известна тем, что продавала женам новоиспеченных банкиров левые сумки «Birkin». Недавно об этом стало известно. Всем сразу. Что они левые.

– Вы самая красивая пара в Москве, я всегда это говорила! Анжелина с Питом отдыхают!

Кто-то позвонил и молчал. Как мы и договорились с Сан Санычем, я скинула SMS-кой определившийся номер.

– За что выпьем? – спросил он.

– За нас, – улыбнулась я.

Он вызвался меня проводить.

Мы ехали в моей машине, его водитель за нами.

– Зайдешь? – спросила я у калитки.

– Антошка спит?

– Спит. Пойдем, чайку попьем. На десять минут.

Мне показалось, что я уже слышала эту фразу. Наверное, раньше так говорили мне. Точно. И никогда дело не доходило до чая. Он по-хозяйски прошел в столовую.

– Давно я тут не был… – вздохнул он, и я неожиданно обняла его за шею. И поцеловала в губы.

– Ты уверена? – прошептал он.

Почему-то мне показалось, что я должна повалить его на пол прямо в столовой.

– Сумасшедшая, Антон же дома, – прошептал он и довольно банально потянул меня в спальню.

В мою спальню.

Которая только-только начала отвыкать от супружеского секса. И поэтому восприняла его буднично, без особых эмоций.

Я принесла ему его одежду.

– Не надо, чтобы Антошка тебя видел, – сказала я.

Он кивнул. Обнял меня и не отпускал несколько минут. А я не вырывалась. Мы могли так заснуть, стоя.

Он уже разомкнул руки, а я еще льнула к нему. В последний раз, перед старостью.

Я вышла вместе с ним во двор.

– Очень сексуально, – похвалил он: я завернула свое голое тело в шубу.

Мой бывший муж уехал.

Я постояла еще немного и, достав из кармана телефон (он так и лежал там с ужина), позвонила Черновым.

Ответила заспанная домработница.

Я попросила разбудить черновского сына. Если он, конечно, уже дома…

– Скажите ему, очень надо. Только родителей не будите.

– Алле, – хрипло произнес он в трубку минут через пять.

– Привет, это я. Извини, что разбудила, покурить есть? Очень хочется.

– Есть…

– Сейчас зайду.

– Ладно.

Бывает, что хочется смотреть в небо и слушать музыку других планет.

Бывает, что хочется послать SMS. Так хочется, что ты аж подпрыгиваешь от желания! Так хочется, что даже руки немножко дрожат!

«Я только что переспала с другим мужчиной».

Отослано.

Я обещала тебе не писать SMS? Тем неожиданней оно для тебя будет!

Солнце жирно блестело, словно вымазанное в масле.

По обочинам дороги толпились пальмы.

Улицы рвались, совсем как мысли, к морю.

Счастье!

Я шла и хохотала. Я распахнула шубу и выяснила, что забыла надеть купальник.

Да здравствуют нудисты!

И зажигательная испанская сальса!

Это зазвонил мой телефон.

Я закуталась в шубу. Он? Получил мое SMS? Какой-то чужой номер.

Уличный фонарь освещал верхушки сосен, словно кто-то собирался их сфотографировать. Маньяк? Маньяк-садовник.

– Алло, – сказала я, и мой голос разнесся по ночному поселку.

– Катя разбилась. Она в больнице, – глухо сказал мужской голос.

– Это кто? – спросила я.

– Как… это… – голос начал растерянно заикаться.

– Ах да, привет!

Это Катин стриптизер.

Катя в больнице. Перелом ключицы, ноги, сотрясение мозга. Она врезалась в машину. Пьяная.

– Сейчас приеду, – сказала я и пошла одеваться.

Врачи – странные люди. Они меня не узнавали. Хорошо, им про меня медсестры рассказывали. А то не видать бы Кате отдельной палаты. В Склифосовского.

– А когда ее в ЦКБ можно перевести?

– Да когда хотите, – пожимает плечами доктор.

В коридорах спят забинтованные больные. От них пахнет кровью, потом и улицей. Все вместе эти запахи вызывают у меня брезгливый ужас.

Катя спит, обколотая успокоительными.

Ее молодой человек остается с ней.

Я представляю себя в гипсе, с подбитым глазом, а рядом на кровати сидит Александр. Б стакане на тумбочке тюльпаны; палата двухместная.

Не в смысле двухкомнатная, а просто две железные кровати.

Рублевку чистят от снега, я медленно тащусь за технологическим чудом. За мной сонно едет моя охрана.

Конечно, Алик не знал, что я полночи провела у Кати в больнице. Иначе бы не позвонил так рано.

Соображаю, какое сегодня число. У знакомой Черновой в Канкуне яхта, я договорилась, что они захватят Алика с собой. Надеюсь, он уже там.

– Я в Паленке! – кричит он в трубку. – Я купил тебе подарок!

– Да? – бормочу я спросонья. – Спасибо. А какой?

– Деревянная фигурка! Сепаратист! С автоматом, в национальной одежде! Прелесть.

– Здорово!

– Я буду пробираться в Канкун!

– Но только поторопись. Яхта от Косумеля скоро отшвартовывает в Танжер.

Я действительно послала вчера SMS? Или мне это приснилось?

– На местном автобусе опасно, а туристический делает крюк, сначала в Кампече, а потом в Мериду.

Нет, я не могла это сделать.

– Поторопись, ладно?

– Ладно. Ты никуда не собираешься лететь в ближайшее время?

Перечитала SMS. Ужас. Позор. Нельзя его вытащить оттуда? Может, еще не дошло?

Дошло.