Невзирая на необычайный снег и ранний час, в квартале собралась толпа зевак. Усиленный наряд полиции удерживал слишком любопытных, не давая им зайти на тротуар. Шесть дюжих полисменов несли дежурство перед "снимком убитой" особо тщательно.

Среди зевак сновал тонконогий юноша. На его узком лице были хищные глаза-бусинки, он передвигался какой-то крадущейся походкой, останавливаясь то тут, то там и вытирая тыльной стороной ладони, довольно-таки грязной, кривящийся в гримасе рот.

Гроза начала бушевать с еще большей яростью.

Молнии озаряли фасады небоскребов. Снег сменился дождем. Температура воздуха поднималась.

Узколицый юноша носил низко надвинутую на крысиное лицо кепку. Одна рука его все время находилась за отворотом куртки, которую трепал ветер. Он протиснулся сквозь толпу зевак к самой витрине со "снимком убитой".

Аронсон, владелец музыкального магазина, наседал на инспектора Кэрнахана.

- Вы не имеете права держать этих копов перед моим магазином, когда наступило время торговли, - жаловался толстый музыкант.

- Я могу держать копов по делам службы до тех пор, пока луна не станет такой же зеленой, как этот чертов свет, который разлит тут повсюду, отвечал инспектор Кэрнахан.

Следуя инструкциям Дока, Монах и Хэм оставались на своем посту. Им было велено охранять витрину.

Начал барабанить дождь. Его струйки стали проникать сквозь элегантный летний шедевр портновского искусства, бывший на Хэме. Юрист перешел под узкий навес.

Злорадная улыбка появилась на грубо вытесанном лице Монаха.

- Если бы вы, адвокат, имели обыкновение носить одежду, похожую на ту, что носят мужчины, а не пижоны с Пятой авеню, вы бы не боялись легкой сырости, - сказал Монах.

- А если бы у меня был костюм из обезьяньего меха и твоя физиономия впридачу, я вернулся бы в джунгли и вообще не носил никакой одежды, возразил Хэм нарочито оскорбительным тоном. - Кроме того, я думаю...

Вежливая реплика Хэма навсегда осталась неоконченной.

- Проклятие! - завизжал Монах. - Гляньте-ка!

Обезьяноподобный химик метнулся вперед и в сторону. Тяжелый снаряд летел по воздуху. Это был молот с тупой цилиндрической головкой. Он был с силой брошен прямо в изображение убитой женщины на зеркальном стекле.

Монах попытался поймать молот, но его усилия были тщетны. Увесистый "снаряд" пронесся вперед. Толстое стекло разлетелось вдребезги, и острые, как бритва, осколки посыпались на тротуар.

- Черт! Док захочет кое о чем поговорить с этим парнем! Мы поймаем его! - закричал Монах и бросился вдогонку за узколицым юношей с крысиным лицом. .

Посмертный отпечаток женщины на стекле избежал разрушения. Хотя Монах и потерпел неудачу в своей попытке поймать брошенный молот, его рука изменила направление его полета. Увесистое железо раздробило зеркальное стекло следующей витрины, расположенной рядом.

Метнувший молот юноша увеличил скорость. Мчась по переулку, он пересек три улицы и вбежал в проход четвертого, считая от музыкального магазина, квартала.

Вплотную к стене из гладкого кирпича, расположенной у входа в переулок на Четвертой улице, стоял черный закрытый седан. Несомненно, это была та самая цель, к которой стремился метатель молота. Он бежал прямо к стоящей машине.

Хэм и Монах повернули вслед за ним и побежали к автомобилю.

- Зишахам бисм эр Расуль! - проскрежетал чей-то голос.

Подобно самому Доку, его подчиненные знали многие языки мира. Хэм мгновенно обернулся и, приняв защитную позу, прижался спиной к стене.

- Боевой клич бедуинов во время набега, - пробормотал он, обращаясь к Монаху. - Убивайте, во имя Пророка.

Перед ними, словно из-под земли, вырос огромный человек с носом, напоминающим клюв ястреба. Гигантские очертания его тела скрывались под расшитой золотом аббой. Кривой ятаган с отточенным, как бритва, лезвием описал круг над головой этого человека. Под кейфихом, который спадал складками, лицо нападавшего казалось отполированным, как кусок эбенового дерева.

Монаху и Хэму некогда было разглядывать детали.

За предводителем-нубийцем шло полдюжины людей, одетых в аббы и кейфихи. Но их лица были цвета тусклого свинца.

Монах отпрянул к стене. Из потайного кармана он достал две маленькие стеклянные капсулы. Вклинившись в самую гущу черных фигур, он раздавил своими огромными ступнями тонкое стекло капсул.

Хэм увидел, что он собирается сделать, и задержал дыхание, так как знал, какое действие оказывают эти капсулы.

Они содержали сильнодействующий усыпляющий газ, эффект которого проявлялся мгновенно. Через минуту газ улетучится, но в течение минуты те, кто вдохнут его, погрузятся в сон.

Предводитель внезапно взмахнул своим ятаганом, и его украшенная драгоценными камнями рукоятка засверкала. Потом массивное оружие выпало из его рук.

Черное лицо приняло какое-то отрешенное выражение.

Глаза его закрылись, и он упал в грязный снег.

Расшитая золотом абба тут же намокла.

Однако ни одна из замаскированных фигур не прореагировала на действие газа. Монах яростно взревел и занес свой кулак над ближайшим врагом. Хэм встал рядом с ним.

Но странных противников было слишком много, и они взяли верх.

Надежно связанные и запеленутые в куски ткани, наподобие тюков, Монах и Хэм еще успели почувствовать, что их переносят в седан. Единственным слабым утешением для Монаха было то, что гигантского нубийца также втащили в машину. Он был единственным, кого усыпил газ.