Внимание слушателя невозможно удержать, если оратор говорит банальные, неинтересные вещи, если он нелогичен и не способен выражать свои мысли понятным языком. Внимание также бывает трудно сохранить, если содержанию речи мешает поведение оратора, если недостаток мастерства не позволяет ему элементарно донести свои идеи до аудитории. В этой главе речь пойдет именно о техниках, задача которых – обеспечить естественность в неестественных условиях публичного выступления.

 

Жест

В театральной практике существуют понятия «школа представления» и «школа переживания». Первая возникла в эпоху классицизма в XVIII веке и содержала жесткий канон, в рамках которого существовал актер. Однажды, придумав рисунок роли, тщательно подобрав и отрепетировав жесты, мимику и позы, интонационный рисунок фраз, он представление за представлением повторял их. Станиславский дал толчок к развитию «школы переживания», где актер каждый раз заново проживает свою роль, существуя на сцене органично и естественно.

Почему я об этом пишу? Потому что сегодня в практике ораторского искусства активно проповедуются приемы устаревшей школы представления. Последователи Алана Пиза с его «Языком тела» изобретают для своих учеников систему жестов и поз, демонстрирующих так называемую открытость, силу убеждения, контактность.

Разговариваю с одним таким специалистом. Он считает, что перед публикой надо активно использовать жест поднятых на уровень груди, широко раздвинутых и развернутых ладонями к аудитории рук, это, мол, свидетельствует о позитивности выступающего, его открытости. «Разве? – спрашиваю я. – Однообразная жестикуляция двумя руками параллельно свидетельствует о зажатости оратора, а не об открытости». «Как же, – возражает он, – это же так естественно, ведь симметрия есть гармония, посмотрите на рисунок Леонардо да Винчи».

«Дорогой мой, – отвечаю я, – рисунок Леонардо “Витрувианский человек” к жестикуляции имеет косвенное отношение – это изображение канонических пропорций человеческого тела, которым в действительности никто не соответствует (у нас одна нога короче другой, один зрачок больше и одна рука обязательно более сильная), поэтому в движении тело человека совсем не симметрично. Так что ассиметричная жестикуляция, когда одна рука работает активнее другой, смотрится гораздо гармоничнее».

В принципе вся система постановки «правильных» жестов и их классификация по степени открытости и закрытости без учета содержания речи, личности говорящего и сложившейся ситуации нанесла, на мой взгляд, огромный вред отечественной бизнес-коммуникации. Основанная на предположениях американской лингвистической школы, рассматривающей жестикуляцию как отдельный язык, низведенная до необыкновенной примитивности (сложил руки крест-накрест, значит, не хочет общаться, почесал кончик носа – соврал), эта система сделала многих ораторов манерными и заштампованными, а наблюдателей за чужим поведением болезненно подозрительными. А чего стоят ручки, сложенные на животике домиком…

Задача хорошей жестикуляции в том, чтобы помочь донести до слушателя мысль, отношение оратора к делу, его эмоции, поэтому она должна быть органичной и точной. От «поставленного» жеста трудно ожидать естественности. Ведь при «постановке» мы не учитываем целого ряда факторов.

• Жест индивидуален – каждый из нас обладает своими физическими особенностями, своим темпераментом, что определяет уникальность жестикуляции.

• Жест национален – поднятые плечи и разведенные в стороны руки являются ярким штрихом еврейской жестовой культуры, но не свойственны русской, а скорость итальянской жестикуляции может показаться безумной для эстонца.

• Жест историчен – продуманная жестикуляция Адольфа Гитлера, вводившая вкупе с модуляциями голоса в транс толпы немецких граждан, сегодня выглядела бы как нелепый фарс.

Вот почему так трудно без потери идентичности и органичного поведения «поставить» жест.

Вместе с тем мои слова вовсе не означают, что теперь надо забыть о руках-ногах и позволить им болтаться, как вздумается.

Чтобы жестикуляция помогала, а не мешала, нужны простые условия.

1. Свободное от мышечных зажимов тело.

2. Наличие цели в выступлении: если оратор не знает, чего он хочет от слушателей, он точно не будет знать, куда ему деть руки.

3. Сосредоточенность и вдумчивость – Том Вуджек в книге «Тренировка ума» заметил: «Если вы понаблюдаете за гранильщиком алмазов, шлифующим драгоценный камень, или за дирижером, руководящим симфоническим оркестром, то, наверное, заметите, что тот, кто глубоко сосредоточен, не делает лишних движений. Посмотрите внимательно на человека, который суетится, почесывается, постоянно покачивается или держит свои мышцы в ненужном напряжении, – и вы поймете, что беспорядочные движения являются одним из признаков рассеянного внимания».

4. Воспитание в себе культуры жеста. Культура – это ограничение. «Нечего руками махать, коли Бог ума не дал», – говорится в русской пословице. Это означает, что на площадке нужно прежде всего думать, тогда думающую голову поддержит и думающая рука. Всякая суета, махание, дерготня руками – все это от отсутствия мысли. Скупой жест всегда скажет больше, чем ряд быстрых суетливых движений. Нам вообще следует избегать многожестия. Хорошо, когда мы владеем своим телом, а не оно нами. Цзе Сюань писал: «Люди рождаются такими: если жизненная энергия собирается в пустоте внутри, то такой человек мудр. А если жизненная энергия уходит в конечности, то такой человек глуп».

Не поймите меня превратно, я вовсе не призываю прижать руки к туловищу и стоять по стойке смирно. Жестикуляция может быть яркой, эмоциональной, но обязательно – целесообразной и ненадуманной. Наше правило: простота и естественность.

Я не упомянул здесь о так называемых условных жестах, которые действительно имеют определенное общепринятое в данной культуре значение. Например, все в России понимают, что означает щелчок по горлу или ладонь военного, поднесенная к головному убору. Эти жесты мы редко используем в презентациях, а вот в жизни – часто. Иногда из-за того, что эти жесты в разных странах могут означать разное, путешественники попадают впросак.

Дело было в Копенгагене. Молодые ребята из только что развалившегося СССР, мы путешествовали по Северной Европе и чувствовали себя первопроходцами, открывая неизвестный Запад. Как-то поздним вечером вытаскиваю я из бара своего приятеля, и, пошатываясь, мы бредем к ближайшей станции метро. Надо было выбираться из центра на окраину города, где мы жили в большом доме одного маститого ученого.

В Дании свои порядки. Метро, которое еще вчера закрывалось в час ночи, в этот вечер почему-то перестало работать в ноль тридцать. Делать было нечего, пришлось ловить такси. Прислонил я дружка к серой стенке какого-то дворца и отошел к дороге – голосовать. Что мне в голову пришло – не знаю, наверное, какой-то из прежде виденных фильмов про Запад вспомнился, но я протянул руку, сжал кулак, а большой палец опустил к земле и покачиваю вверх-вниз. Решил, что именно так в Копенгагене надо машину ловить. Притормозил беленький «Форд». Водитель приоткрыл окно, вытянул руку и неожиданно показал мне средний палец. Я, что было естественно для паренька из России, подумал, что шофер спрашивает меня, мол, один ли я. «Нет. Нас двое!» – я показал два пальца буквой V. Водитель уехал, громко выругавшись. Потом я узнал, что мой первый жест имел прямое отношение к сфере нетрадиционных сексуальных услуг, а водитель нетолерантно послал меня куда подальше, на что я «победоносно» ответил. Вот и пойми теперь, о чем мы на самом деле разговаривали.

В заключение несколько советов из практики:

• Когда будете выходить к аудитории, держите руки свободно висящими вдоль туловища. Это базовое положение. Потом, в ходе речи, жестикулируйте, стараясь не поднимать их выше солнечного сплетения, но и не делайте мелких жестов, как бы боясь оторвать руки о туловища и поэтому двигая только ладонями возле бедер.

• Не поднимайте двух согнутых в локтях рук и не качайте ими, будто просите подаяния.

• Не работайте как сурдопереводчик, буквально изображая или подчеркивая каким-нибудь жестом каждое слово.

• Если вам нужно взять с собой тетрадь, планшет с подсказкой или маркер-указку – берите, но держите справа или слева у бедра, а не перед собой. Когда же они понадобятся – спокойно поднимите, посмотрите (покажите) и опустите вновь.

• Обязательно найдите возможность снять свое выступление на видеокамеру и посмотреть на себя со стороны, чтобы обнаружить давно вошедшие в привычку жесты, которые вы используете, сами того не замечая: потирание ладоней, похлопывание себя по бедрам, переплетение пальцев и т. п.

 

Поза

Можно ли стоять перед аудиторией, расставив широко ноги и заложив руки за спину? Можно ли стоять перед аудиторией по стойке вольно, да еще сложив руки на груди? Можно ли стоять к аудитории спиной?

На любой из этих вопросов консерватору и поклоннику строгого стиля стоило бы ответить «нет». Но я скажу, что можно как угодно, хоть на голове – но только в том случае, если это целесообразно. Все в выступлении должно быть подчинено цели: цвет галстука, тон речи, выбор стратегии аргументации… Если вам приходится противостоять давлению или демонстрировать жесткость, то почему бы на стоять, как офицеру американской армии? Если пришла пора отдать инициативу и уйти в тень, можно сложить руки на груди и согнуть левую или правую ногу в колене. Мне трудно вспомнить случай, когда возникает потребность стоять к людям во время выступления спиной, но наверняка и такое иногда бывает уместно.

Однако чаще всего мы хотим убедить наших слушателей, поэтому наилучшей я считаю позицию, которая немного напоминает стойку борца в дзюдо. Одна ступня чуть вперед, носки немного раздвинуты, но не до хореографических пропорций, руки в базовой позиции висят свободно вдоль туловища, вы едва наклонены к аудитории, но способны в ритме речи «пульсировать» – менять положение, то подавая корпус к слушателям в моменты экспрессивного воздействия, то отклоняясь назад. Спина прямая, плечи не подняты вверх, подбородок смотрит прямо: и не клюет, и не задирается. Вы можете легко передвигаться по диагонали, менять положение в пространстве, все время оставаясь как бы нацеленным на взаимодействие со слушателями. Если вам придется сидеть, то же положение можно сохранять и сидя, это гораздо лучше, чем сесть, расставив широко ноги (мужская привычка), обмякнуть, бросив руки на колени, и превратиться в куль с картошкой. Трудно в этом случае говорить об интенсивном воздействии. Поза должна быть активной, ведь тело способно как выразить волевой посыл, так и погубить его.

 

Работа с пространством

Как выбрать место в аудитории? Есть одно золотое правило: тебя должны видеть все, ты должен видеть всех. Ситуация, когда люди сидят в амфитеатре, а ты, как древний грек, стоишь на пустой площади и волен выбирать место, случается редко. Гораздо чаще встречается следующая диспозиция: небольшой зал, слушатели сидят рядами, перед ними пустое пространство метров на пять в длину и экран на стене. Оратору тесно, особо не разгуляешься. Времени на выступление – два часа.

Я не зря упомянул о времени. Движение по площадке зависит от количества времени, проведенного перед слушателями. Если у вас всего пять минут, вряд ли стоит метаться по сцене, отвлекая людей от содержания речи. В том же случае, когда времени гораздо больше, передвижения необходимы. Существует закон экономии сил слушателей, который требует от оратора стремления к тому, чтобы аудитории комфортно было воспринимать выступление. Слушатель и так работает вдвое больше говорящего, воспринимая, оценивая, ведя внутренний монолог… Помогайте ему не уставать. Если в течение часа оратор стоит на одном и том же месте, то у находящихся в зале элементарно затекают шейные мышцы. То же самое происходит, если оратор встает слишком близко к первым рядам. Тогда сидящие впереди, во-первых, оказываются вынуждены задирать головы, что неудобно, а во-вторых, они могут испытывать дискомфорт от слишком близкого присутствия оратора. Советую держаться от аудитории на расстоянии, равном или максимум в полтора раза превышающем ваш рост. Передвигаться в зале лучше по диагонали, по два-три шага, все время держа аудиторию в фокусе внимания. Движение по линии, параллельной первому ряду, так называемый маятник, утомляет слушателей. Агрессивным может оказаться движение внутрь, проход между рядами – если, конечно, это не разовый, осознанно используемый прием, а постоянная болтанка взад и вперед.

Работая с флипчартом или экраном проектора, можно учесть привычку людей европейской культуры к восприятию текста слева направо. Если на первом месте в выступлении, как чаще всего случается, оратор, а информация на экране или блокноте лишь дополнение к сказанному, то лучше встать от экрана слева (с точки зрения аудитории). Тогда слушатель сначала будет смотреть на вас, потом перемещать взгляд на слайд, ища дополнительную информацию, после чего опять возвращаться к вам. И наоборот, если информация на экране важнее и вы лишь комментируете ее, то лучше встать справа, чтобы слушатель (в данном случае, скорее, читатель или зритель) сначала уделял внимание написанному, а потом шел к вам за разъяснением. При этом ваша задача – как можно меньше общаться с собственными слайдами и как можно больше – с аудиторией. Ситуация, когда оратор поворачивается к публике спиной и начинает читать слайд, комична и неэффективна. Все будто попадают в школу, в первый класс, на урок чтения вслух.

О том, какими лучше сделать свои слайды, советую прочитать у таких авторов, как Джин Желязны, Джерри Вайсман и Гарр Рейнолдс.

Вернемся к нашей ситуации. В небольшом зале стоит встать на расстоянии 2–2,5 метра от первого ряда. Если экран погашен, то можно начинать выступление, стоя посередине площадки, но все-таки лучше использовать закон динамической мизансцены и начинать с точки немного левее центра (если смотреть из зала), постепенно передвигаясь вправо. Если вы работаете с презентацией и экран уже светится, встаньте с краю, чтобы не пересекать линию светового луча и не отбрасывать на экран тень.

Выступающий может и сидеть перед аудиторией, если он всем виден. Но выбор сидеть или стоять зависит не от степени стеснительности оратора, а от стратегии выступления. Вся система взаимодействия в этом случае кардинально поменяется. Положение сидя дает нам уникальную возможность подчеркнуть равенство, дать больше инициативы слушателям, а в положении стоя, в так называемой пристройке сверху, гораздо больше возможностей для единоличного, даже авторитарного управления аудиторией. Опять же замечу, что всегда есть место исключениям. Я знаю ораторов, которые, сидя в кругу слушателей, управляют так жестко, что не всякий, даже забравшись на сцену, сможет добиться такого результата, и наоборот, есть в моей профессии, например, тренеры, которые блестяще ведут диалог с группой, не садясь в привычный круг, а оставаясь на ногах.

Иногда нам приходится выступать в официальной обстановке, из-за трибуны. С точки зрения современной риторики, это устаревшая модель, потому что сегодня мы привыкли к оратору, который открыт и стремится к диалогу с аудиторией, а не прячется за деревянными или пластиковыми преградами. Если формат мероприятия и технические условия (микрофон) позволяют, то всегда лучше начать за трибуной, а затем спокойно выйти из-за нее, встать рядом или даже отойти, чтобы слушатель мог видеть вас с головы до ног.

На защите кандидатской я решил было продемонстрировать свои ораторские способности и нарушить, как мне казалось, скучнейшую процедуру зачитывания Совету и гостям автореферата. Произнес традиционное приветствие, после чего стал увлеченно импровизировать, сделал шаг из-за трибуны и был тут же остановлен председателем. Нечего, мол, нарушать устоявшиеся правила.

Оратор должен всегда точно оценивать ситуацию и действовать в соответствии с ней.

«Жизненность – это исток всего живого, стебель, питающий цветок. Поэтому тот, кто искусен в создании планов, умеет наращивать свою жизненность благодаря и действиям противника, и собственному положению, и прошлому опыту, и написанному в книгах, и погоде, и особенностям местности, и разным происшествиям, и предметам. Можно стяжать жизненность и сопоставляя обстановку с правилами ведения войны, самостоятельно обдумывая положение. Полагаясь на пустые предположения, невозможно обрести жизненность, а опираясь на действительное положение дел – можно. Таков принцип жизненности».

Вся техника, все приемы нужны нам только для того, чтобы обеспечить живой контакт с аудиторией. Поэтому любой прием ради приема засоряет среду. То, что однажды сработало, можно использовать дважды, но повторять его постоянно не следует, это лишает оратора жизненности.

Выходя на площадку, помните, что пространство может стать как вашим союзником, так и противником. Его нельзя игнорировать, с ним нужно работать. Иногда в обучении я провожу тест – несколько групп готовят презентации на флипчартах, которые предварительно расставлены в разных концах зала. Так вот, когда представителю команды нужно выступить с небольшой речью, используя свой слайд, то в 80% случаев оратор остается рядом с флипчартом, несмотря на то что тот может быть не виден большей части присутствующих, вместо того чтобы поставить его перед публикой.

В журнале «Русский репортер» за 2012 год была опубликована заметка о школе в пригороде Хельсинки [25] . Молодые архитекторы создали проект, изменивший привычное пространство класса. Теперь ученики получили возможность свободно перемещаться в аудитории, работать в командах, общаться друг с другом и учителем без барьеров из парт и столов. Организованное подобным образом школьное пространство позволило активно использовать новейшие технологии в обучении, направленные на развитие самостоятельности и смелости в освоении знаний. В результате эта школа занимает ведущие позиции в стране по уровню успеваемости.

 

Зрительный контакт

Есть три приметы, которые сразу выдают опытного оратора. Это насыщенные мыслью паузы в речи, свободное от зажимов тело и, конечно, взгляд, обращенный к аудитории. Как овладеть мастерством зрительного контакта? Как добиться того, чтобы взгляд перестал ползать по полу или блуждать среди ламп дневного света, а стал помощником в общении со слушателями? Ведь в этом случае сила убеждающего воздействия многократно увеличивается.

Прежде всего надо понять, что глаза нам нужны для изучения реакции зала. Подчините свой взгляд действию! Не нужно просто смотреть, нужно видеть. Оратору необходимо знать, что происходит с теми, кого он ведет за собой: идут ли они следом, плетутся ли, уже упали и просят пить, а может, давным-давно бродят где-то далеко? Вовсе не обязательно переводить свой взгляд от одного человека в аудитории к другому по очереди. Здесь важна спонтанность, естественность контакта. Нуждающийся в слушателях оратор не забудет никого. Он работает и с теми, кто сидит в центре зала, и с теми, кто расположился по краям. Причем взгляд, обращенный к кому-то одному, особенно в большой аудитории, воспринимается сразу несколькими людьми как направленный именно на них. Когда ваши глаза займутся делом, вам не придется изображать зрительный контакт – он станет естественным.

В школе мы любили соревноваться в гляделки. Каждый, я думаю, помнит эту игру. Очень трудно бывало смотреть, не отрываясь, в синие глаза Светы из 8 «В», так и хотелось отвести взгляд от ее насмешливого взора. Что же помогало побеждать? Простой секрет. Надо было считать реснички, благо их длина и количество позволяли заниматься этим долго. Я и занимался – и не отвлекался уже на трудности. Действие раз за разом помогало побеждать, но, увы, не спасло меня от горячей влюбленности.

Как бы ни было трудно, старайтесь обращаться к конкретному человеку в аудитории – даже если в зале погашен свет и там сидят сотни людей. Чем точнее контакт, тем конкретнее наша речь. Слово, обращенное к личности, гораздо сильнее воздействует на толпу, чем слово, обращенное к толпе, воздействует на личность.

Глаза оратора не только изучают, но и излучают. Нашу энергию, наше желание, нашу волю. Константин Станиславский придумал даже такой термин – лучеиспускание.

Итак, зрительный контакт с аудиторией возникает естественно при двух условиях:

1) нам нужна наша аудитория;

2) мы хотим добиться своего и заражаем слушателей этим желанием.

Кстати, если вы носите очки, обратите внимание на оправу. Она не должна закрывать глаза при наклоне головы, как иногда бывает, если оправа темная и очки узкие. Имеет значение и покрытие стекол. Не дело, если они дают отблеск. Лучше использовать очки без оправы и с антибликовым покрытием.

 

Мотивирующая пауза

Понаблюдайте за теми, кто не выступает в режиме диалога, а скорее, начитывает свою речь как доклад. Произносимые ими слова никак не регулируются аудиторией и льются безостановочным потоком. Не возникает ни одной паузы, кроме тех, что нужны для передышки. А ведь пауза – из числа самых лучших инструментов управления аудиторией и включения ее в диалог. Представьте себе ситуацию в кафе. Сидят двое за столиком и один другому что-то рассказывает. Допустим, они оба трезвые. И вдруг тот, который молчит, засыпает на глазах изумленного рассказчика. Может такое быть? Нет, конечно. Почему? Потому что слушатель постоянно находится в готовности поддержать диалог. Он внимателен, а если и отвлекается, то на короткое время. Почему же в аудитории через пятнадцать минут после начала, к примеру, лекции часть слушателей клюет носом, а некоторые действительно засыпают? Потому что они изначально находятся в пассивном состоянии. Потому что не предполагают участия в диалоге с преподавателем. Не ждут, что их мнением кто-то заинтересуется. Давайте лишим их возможности находиться в стороне. Для этого нам понадобится мотивирующая пауза.

Оратор говорит фразу или несколько фраз, обращаясь к конкретному человеку, и держит микропаузу, для того чтобы получить ответ. Моргнет ли слушатель, кивнет или просто будет задумчиво смотреть – это не важно. Главное, что он окажется включенным в мысленный разговор с выступающим. Так зажигается гирлянда слушательского внимания. Каждый может поделиться своей реакцией на вашу мысль. Тогда возникает диалог, и аудитория перестает быть безучастной, как это нередко случается, если оратор говорит, не останавливаясь и скользя по зрительским рядам взглядом. Мотивирующая пауза обязательно возникнет, если оратор действительно думает на сцене, если он хочет поделиться своим размышлением, если он ищет соучастников для своего дела. Для него гораздо важнее не то, что он скажет, а что поймут и что мысленно ответят ему слушатели.

Иногда мы боимся критической оценки, боимся столкнуться с неприятием наших идей. Не стоит. Нет ничего лучше, чем критически настроенная аудитория. С опытом это хорошо понимаешь, потому что именно такая аудитория легче включается в диалог, и если удастся ее переубедить, то результат превзойдет все ожидания.

 

Голос

Голос человека неповторим, как отпечаток пальца. Не существует в природе двух абсолютно идентичных голосов. Для оратора это важнейший инструмент в работе с аудиторией. Его нужно развивать, беречь, холить и лелеять. Из истории нам известны примеры, когда именно несовершенство голоса становилось серьезной проблемой для лидера. Вспомните историю Маргарет Тэтчер. Когда она решила баллотироваться на пост руководителя консервативной партии, ей посоветовали всерьез заняться голосом. Он звучал слишком высоко и тонко. Тэтчер брала специальные уроки по технике речи и сумела исправить свои недостатки.

Хочешь или не хочешь, но голос действительно является ярким маркером личности. Он способен выражать тонкие нюансы настроения, сообщать информацию о физическом и эмоциональном состоянии человека, о его отношении к нам. Ключевая задача голоса – обеспечить доставку информации. Если мы плохо слышим оратора, то ничего не поймем. Вторая задача – эмоциональная, голос является проводником чувств. Третья – очень интересная, редко нами осознаваемая: он помогает выразить мысль. В звучащей речи, как и в письменной, есть своя система знаков препинания. С помощью голоса мы ставим точку, запятую, тире, им выделяем главное, восклицаем, спрашиваем. Точнее, наш голос может и должен выполнять эти задачи, но не всегда выполняет. Почему?

Есть три основные причины:

1) напряжение;

2) небрежность;

3) монотонность.

Как возникает звук? Мы выдыхаем, и воздушная струя попадает в гортань – под давлением она стремится вверх. На переходе из гортани в ротовую полость ее встречают связки – мышечные складки в слизистой оболочке. Под давлением выходящего из легких воздуха голосовые связки сближаются, натягиваются и колеблются, в результате чего появляется голос.

Стресс может приводить к тому, что связки под воздействием напряжения начинают неправильно двигаться. Они либо плотно смыкаются, и тогда воздух как бы продирается сквозь них, либо, наоборот, образуют чересчур широкую щель, и лишний воздух, выходя, создает дополнительные шумы в речи. Звук из-за этих проблем теряет красоту, становится плоским, неспособным качественно выполнять свои функции. Кроме того, не следует забывать, что процесс восприятия речи слухо-мышечный, то есть слушатели микродвижениями своих речеобразующих мышц повторяют все произносимые нами звуки. Не зря врачи при заболевании связок просят не слушать радио и не смотреть телевизор. Получается, что оратор, который говорит с напряжением, доставляет не только эстетическое, но и физическое страдание своей аудитории.

Речевая небрежность связана не столько с плохой ротовой артикуляцией (бывает, что нижняя челюсть зажата или язык слишком вялый), сколько со слабой работой диафрагмы. Еще древние греки считали, что человек говорит животом. В таком утверждении есть доля правды: качество нашей речи во многом зависит от работы этой мышцы, которая напоминает купол цирка шапито. Она поднимается – и воздух подается на связки, опускается – и происходит его добор. Диафрагма регулирует силу выдоха и количество воздуха, а значит, обеспечивает энергию рождающемуся звуку. Если звук слаб, то ждать от речи четкости не приходится – и получается то, что мы называем кашей во рту. Часто это не так заметно, потому что эффект сказывается только на отдельных звуках, начинающих или замыкающих слово, – силы не хватает на всё. Иногда мы можем лишь догадываться, что именно сказал оратор.

Проблема монотонной речи прежде всего связана с бездейственностью оратора: если он лишь начитывает текст, то зачем голосу быть выразительным? Однако часто человеку при всем его желании не хватает диапазона собственного звучания – голосом он берет, условно говоря, три ноты из возможных десяти и больше оказывается не способен. Монотонная речь очень хороша, когда необходимо ввести слушателей в транс и погрузить в глубокий сон. Этому специально учат врачей-психотерапевтов. Впрочем, как большинству известно на собственном опыте, среди нас много талантливых самоучек.

С этими проблемами можно и нужно справляться. Для постановки правильного звучания, развития диафрагмы и расширения диапазона лучше всего подходит тренинг по методике профессора Зинаиды Савковой. Не могу не рекомендовать его просто потому, что мой собственный голос – результат занятий по этой системе. В отличие от многих других методик, применяемых сегодня, она обеспечивает легкий переход от тренировок в учебном классе к использованию голосовых качеств в жизни, она действенна и, что немаловажно, безопасна для организма. Познакомиться с ней можно в работах Зинаиды Васильевны, такой, например, как «Удивительный дар природы». В сокращенном виде методика представлена в книге «Искусство оратора».

Голос – инструмент уникальный, и его развитием лучше заниматься под руководством специалиста. В Санкт-Петербурге такие курсы и индивидуальные уроки проводят ученики профессора Савковой в компании IGRO (www.igro.ru).

 

Эмоционально-волевой посыл

У Василия Шукшина в «Калине красной» отец Любы (Иван Рыжов) говорит: «Я бухгалтеров-то видел-перевидел. Бухгалтера все тихие, маленько вроде пришибленные. У бухгалтера голос слабенький, очечки…» Пусть бухгалтеры ведут себя тихо, а вот оратору таковым быть нельзя. Ему людей убеждать, вдохновлять на великие подвиги надо. А как это сделать без энергии? В каждом из нас должен находиться двигатель внутреннего сгорания, работающий на заряженности своей идеей. Его задача – подавать энергию нашим словам. Вялый оратор не способен передать собственное убеждение другим. Ему просто не поверят. Вспомните тех, кто когда-то оказал на вас влияние. Я думаю, что всех их отличала одна особенность: они были миссионерами идеи, и их энергии, их воли хватало, чтобы убеждать. Эмоционально-волевой посыл не стоит путать с бесноватостью фальшивого проповедника, который носится по сцене и вопит: «Аллилуйя!» Это тот случай, про который в театре говорят: «Наигрывает, как лошадь». Настоящий темперамент прячется внутри, как огонь в лампе, а вовне отдается расчетливо, «по сантиграммам».

Никогда не забуду выступление одной из участниц тренинга, произнесенное уже лет восемь назад. А ведь запомнилось! Это была так называемая проблемная речь. Елена, так звали девушку, рассказывала о том, как она столкнулась с безобразным отношением к клиенту в одном из учреждений платной медицины. Они с мужем не пожалели средств и положили на лечение в пафосную больницу пожилую мать. Это была лишь затравка речи, после чего Лена стала рассуждать об отношении к пожилым людям у нас в стране. Говорила она очень спокойно, но ее боль, ее чувство стыда и вины, ее желание изменить существующее положение вещей были настолько сильны, что страсть в этом тихом голосе буквально прожигала аудиторию насквозь. У многих появились слезы на глазах. Когда Лена замолчала, зал долго не мог прийти в себя.

Рационально разложить по полочкам, как возникает эмоционально-волевой посыл, невозможно. Сыграть его тоже нельзя – фальшь распознают. Нужно просто верить в правоту своих слов и стараться всегда следовать принципу: говорить только то, что знаешь и что тебя волнует. Тогда слова сами напитаются энергией.

А как же быть в такой привычной ситуации, когда говорить вынужден вовсе не о том, что тебя лично трогает, а по необходимости? Мой опыт подсказывает, что если не найти мотив, который поможет загореться идеей речи самому, то дело швах. Это как в футболе, когда матч бывает проигран еще до выхода на поле. У каждого свои личные мотиваторы. Кто-то перфекционист по натуре, для кого-то значение имеет ответственность перед командой, многие находят внешние стимулы в виде поощрения за хорошо проделанную работу. Я же думаю, что, прежде всего, интерес нужно искать в возможности улучшить своим выступлением конкретную ситуацию. Ведь речь – это всегда решение какой-то проблемы, иначе зачем вообще говорить?

Одного преступника приговорили к смертной казни на электрическом стуле. А он был очень толстым и на стул не помещался. Решили посадить его на строгую диету. Через десять дней взвешивают – вес тот же. Посадили на воду, еще через десять дней взвешивают – нет изменений. В конце концов его спрашивают: «Ты почему не худеешь?!» А он: «У меня стимула нет».

Если в начале речи оратор захватил внимание аудитории, а в середине сумел его удержать, то в последней, финальной части выступления он должен направить его к задуманной цели, понимая, что воздействие его речи не заканчивается с последним произнесенным словом. В идеале слушатели, побуждаемые услышанным, продолжат движение в направлении, заданном оратором, и его слова еще долго будут звучать в их сознании.