— Чудесно, что вы пришли. Чем больше народу, тем веселее. Чем больше рук, тем быстрее мы разукрасим этих ребят. Правда, мальчики? — щебетал маленький человечек, кивая попеременно то нам, то своим многочисленным гномам.
Ришель поежилась. И немудрено, эта манера маленького человечка обращаться с гномами так, как будто они были живыми, действительно немного настораживала. Но мне он показался совершенно безобидным.
— Ну, может, познакомимся, а? — предложил он. — Меня зовут Элби Снук. Зовите меня просто Элби.
Элби. Это имя вызвало у меня какое-то мимолетное воспоминание. Я уже слышала где-то это имя. Причем совсем недавно. Но вот где?
Элби пожал руки каждому из нас, повторяя наши имена, которые ему называл Том. Мне единственной удалось заглянуть ему прямо в глаза. Все остальные были значительно выше его.
— Я чувствую себя как Гулливер в стране великанов, — пошутил он. — Только к Санни это не относится. Ну, ничего. Мал золотник, да дорог, правда, Санни?
Я кивнула и улыбнулась немного отрешенно. У меня из головы не выходило его имя.
— Ребята, это здорово, что вы просто так, бесплатно, пришли помочь мне, — продолжал человечек. — Так оно и должно быть. Многие люди непременно протянут вам руку помощи, если только смогут. Я всегда говорил, что хороших людей — большинство.
Мы согласно закивали.
— У меня есть один приятель — очень славный малый, с золотым сердцем, но он постоянно твердит, что окружающие так и норовят облапошить его, — тараторил Элби. — А я его спрашиваю: почему? Да потому, что они — это ложка дегтя в бочке меда. Но не всех же под одну гребенку чесать. Это, кроме неприятностей, ничего не принесет. Правда?
— Правда, — жизнерадостно заявил Ник. — А теперь почему бы нам...
— Мне будет, что ему порассказать, когда мы с ним в следующий раз увидимся, — продолжал чирикать Элби. — Вот уже десять лет, как он постоянно твердит мне, что современная молодежь совсем распустилась, только о себе и думает. А вот теперь появляетесь вы, чтобы помочь старику разрисовать этих ребят, просто так, только потому, что вы ему посочувствовали. Это просто замечательно!
Его нижняя губа скривилась, и он украдкой смахнул слезинку тыльной стороной ладони.
— Извините, — засопел он. Он выглядел немного смущенно. — Эта простуда совершенно выбила меня из колеи. Меня аж трясет всего. И потом, так горько сознавать, что эти мальчики — последние у меня. Что скоро моя старая мастерская закроется навсегда и что этими инструментами никто никогда больше не будет пользоваться. Я как-то немного расклеился.
Теперь уже Лиз поежилась. Ее совесть взбунтовалась. Она не могла смириться с тем, что мы дурачим этого беднягу. Он был нам так благодарен, а мы все это время не думали ни о чем другом, кроме, как воспользуемся его мастерской как наблюдательным пунктом.
Но меня смущало совсем другое. Я наконец вспомнила, где я слышала имя Элби. Мне помогло то, как Элби описывал своего старого добряка друга.
Во время нашей первой встречи я слышала, как Брюс Свинотт ласково ворковал с кем-то, кого он называл Элби, по телефону. Этот милый чудак, должно быть, друг Брюса Свинотта. А что, если он расскажет Свинотту, что мы были здесь? Тогда все наши планы полетят к черту!
— А вы часто общаетесь с этим вашим другом? — спросила я нарочито небрежно.
— Раз в неделю. Регулярно, — гордо заявил маленький человечек. — Каждый понедельник, часов в десять вечера, я прихожу к нему пропустить пару стаканчиков и перекинуться в картишки. Он человек занятой, но всегда выкраивает для меня время. Он очень славный. Брюс — мой самый лучший друг.
Лиз вздрогнула. И по обалдевшему виду остальных я поняла, что они наконец сообразили что к чему. И сделали соответствующие выводы.
— Я не так давно разговаривал с ним, — продолжал болтать Элби. — Он так заботится обо мне с тех пор, как я прихворнул. Так переживает. Напускает на себя неприступный вид, но под этой маской скрывается парень с золотым сердцем.
— Да уж, холодным, твердым и желтым, — пробормотал себе под нос Том. Я пихнула его локтем, чтобы он замолчал.
Но Элби не расслышал. На его лице играла улыбка.
— Он наверняка снова позвонит завтра. И можете не беспокоиться. Я расскажу ему о вашем великодушии, молодые люди. Непременно. А может, мне пригласить его в гости? Он владелец мотеля, того, что напротив. Может, вы захотите с ним познакомиться?
Он вопросительно смотрел на нас.
Я видела, как все стараются сохранить на лице вежливо-безразличное выражение. Ник, Том и Ришель с этим вполне справились, а вот Лиз и Элмо это никак не удавалось.
Но Элби, казалось, ничего не замечал. Он хлопнул в ладоши.
— Ну что, приступим к работе? — спросил он.
Он показал на баночки с красками, стоявшие на верстаке.
— Вот тут все, что вам нужно. Просто раскрашивайте, как те, что стоят в витрине.
— Они должны быть все одинаковыми? — уточнил Том.
Господи, Том! Меня даже трясло от нетерпения. Да какая разница, какого цвета должны быть эти дурацкие гномы? Время уходит!
А вдруг «человеку с золотым сердцем» взбредет в голову побеседовать со своим другом по телефону второй раз за один день? Такой возможности исключать нельзя. Телефон может зазвонить в любую минуту. И Брюс Свинотт услышит восторженные отзывы о прекрасной молодежи, которая вдруг с неба свалилась, чтобы помочь Элби. Тогда нам крышка. И возможность понаблюдать за мотелем будет упущена.
На лице маленького человечка было написано сомнение.
— Ну, я думаю, что если вы так хотите, то можно раскрашивать и по-разному, — наконец решил он. — Но я не знаю, как мальчики к этому отнесутся. Они всегда носили одежки одного цвета. Так у нас заведено.
— А может, новшество придется им по вкусу, — не сдавался Том.
Я видела, как Ник нетерпеливо пнул его по ноге. Ник сейчас чувствовал то же, что и я. Он дождаться не мог, когда отделается от Элби и приступит к работе.
Человечек внезапно широко улыбнулся. Его невыразительные покрасневшие глазки сощурились настолько, что он стал просто копией одного из своих гномов.
— А почему бы и нет? — сказал он. — Почему бы и нет? Они ведь последние в этой партии. Они могут и отличаться от остальных своих собратьев. Наверное, для торговли это не имеет большого значения. Хуже не будет.
Он засмеялся, и его щеки надулись так, что он стал еще более гномообразным.
Мне подумалось, что, когда он был здоров, он, очевидно, всегда так выглядел. Да и сейчас он не казался по-настоящему несчастным человеком. Он не испытывал особой горечи оттого, что прощался со своим делом, судя по его манере говорить об этом. Конечно, ему было грустно, но он никого не винил и не жаловался на горькую судьбу.
Как я догадалась? Да просто, если бы Элби Снук был желчным, вечно всем недовольным человеком, они с таким типом, как Брюс Свинотт, недолго оставались бы друзьями. А так они скорее всего являли собой единство противоположностей.
От смеха Элби поперхнулся и закашлялся. Он схватил свой смятый носовой платок и согнулся в три погибели. Когда он снова выпрямился, его лицо было бледным и несчастным.
— Вам лучше пойти к себе и прилечь, — быстро сказала я.
Его лоб прорезала морщина.
— А вы сами справитесь? — забеспокоился он. — Мне не очень хочется бросать вас тут одних.
— С нами все будет в порядке, — решительно заявил Ник. — Ни о чем не беспокойтесь. Мы присмотрим за... за вашими мальчиками. А вам нужно отдохнуть. В случае чего, мы вас позовем.
Элби поколебался немного, потом согласно кивнул. Уверенный тон Ника, похоже, его убедил.
— Спасибо вам, — сказал он. — Ну, мы еще увидимся. Моя спальня находится прямо за мастерской. Если что, зовите без всяких там церемоний.
Я смотрела, как он побрел прочь и вышел в дверь, ведущую в заднюю половину мастерской.
Я повернулась к остальным.
— Как распределим обязанности? — осведомилась я.
— Красить будет Том, — решила Лиз. — У него это лучше всех получается. И я, наверное, тоже справлюсь. И Ришель, если она так приноровилась разрисовывать свое лицо, то гномов сумеет раскрасить и подавно. Ой, я хотела сказать...
Том разразился хохотом. Ришель смотрела попеременно то на него, то на Лиз, соображая, есть ли у нее повод для обиды или нет.
Ник, Элмо и я оставили их заниматься гномами. А сами приникли к окнам мастерской, пристроившись как раз за рядом гномов. Точно! Мотель как на ладони. Мы приготовились ждать.