Войдя в громадные железные ворота, Ришель остановилась и сморщила носик.

— Так здесь мы должны убирать? — протянула она, оглядывая длинную, вымощенную кирпичом подъездную дорогу. — Но ведь это огромная территория!

— Мы будем работать только неделю или около того. Пока миссис Дриск-Хэскелл не найдет постоянную уборщицу, — поспешно сказала Лиз.

— Тогда зачем ей надо беседовать с нами? — резонно осведомился Ник.

Лиз пожала плечами.

— Она очень привередлива к тем, кто работает у нее. Нас рекомендовала сестра-хозяйка из дома престарелых «Крэйгенд». Когда я навещала мисс Пламмер в пятницу, я с ней поговорила, и она сказала, что миссис Дриск-Хэскелл платит хорошо, но она очень нервная. Так чтобы никто себе ничего не позволял! Договорились?

— Р-р, — прорычал Том, усердно кивая и вытирая нос рукавом.

Лиз ткнула его под ребра, и мы зашагали по длинной, извилистой дорожке.

Миссис Дриск-Хэскелл оказалась элегантной дамой средних лет с осветленными волосами, уложенными в виде шлема. На ней был бежевый костюм, который мне не очень приглянулся. Но я заметил, что Ришель смотрит на него с восхищением, и понял, что это — от классного модельера.

— Как мило, что вы пришли, — пропела она, вводя нас в огромную светлую гостиную. — Я восхищена тем, что вы беретесь за всякий труд. Так чудесно встретить молодых людей, которые не боятся тяжелой работы.

Лиз пробормотала что-то учтивое, и миссис Дриск-Хэскелл лучезарно улыбнулась. Она погладила жемчужное ожерелье у себя на шее и начала болтать.

— Представьте себе, мне никогда не надо было работать самой, даже в юности. Я всегда была избалована, вначале родителями, а потом моим покойным мужем. Он был чудесным человеком. Вы, может быть, слышали о Реджинальде Дриск-Хэскелле? Это он.

Мы выглядели растерянно. Ее голос окреп.

— Дриск-Хэскеллы — это очень старинное и уважаемое семейство в Рейвен-Хилле, — сказала она, как бы сомневаясь, что такие невежественные люди, как мы, могут в конце концов подойти ей в качестве уборщиков.

Я глазел на нее в восхищении. У остальных, кажется, были свои интересы. Лиз и Санни старались удержать Тома в рамках приличий. Ник рассматривал антикварную мебель, видимо, пытаясь определить ее стоимость. Ришель потихоньку озиралась, чтобы посмотреть, много ли нам предстоит уборки.

— Мне о вас все рассказали, — продолжала миссис Дриск-Хэскелл, слегка нахмурившись. — Должна вам сказать, на меня наибольшее впечатление произвела ваша образованность.

Она окинула нас взглядом и остановилась на Санни.

— Вы, должно быть, дочка врача, — сказала она, потрогав затылок своего волосяного шлема. — Я, правда, не посещала вашу маму, дорогая, — Реджи всегда настаивал, чтобы я обращалась к специалистам в большом городе, — но слышала, что она замечательный врач. А кто из вас сын издателя газеты «Перо»? Элмо Циммер Третий?

Я шаркнул ножкой.

— Э... это я, — услышал я собственный лепет.

Миссис Дриск-Хэскелл повернулась ко мне, и ее улыбка исчезла. Мне показалось, что ей хотелось бы положить на мой стул газетку, прежде чем я на него усядусь. Не знаю почему. Моя одежда, хоть и поношенная, была достаточно чистой.

— Подумать только... — тихо сказала она. — Я уверена, что вы должны гордиться своим отцом. Реджи, конечно, знал вашего дедушку, потому что они оба участвовали в благотворительной деятельности в Рейвен-Хилле. Он всегда говорил, что ваш дедушка был истинный джентльмен — прекрасные манеры и элегантная одежда.

Она посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом, словно надеясь, что эти слова наконец дойдут до меня и я начну носить классный костюм-тройку и окладистую бороду, как дедушка. Затем она повернулась, чтобы сообщить Лиз, что Реджи однажды чуть не купил дом у «Фри и Сомерса», фирмы по продаже недвижимости, в которой отец Лиз был партнером.

Она также сказала Ришель, что Реджи счел бы ее настоящей маленькой красоткой. И объявила Тому, как ей было приятно узнать, что его отец — учитель, потому что Реджи однажды сказал: учителя — это спинной хребет общества.

— Брайан мне не отец, — пробормотал Том. — Он мой отчим. А мой отец — художник.

Брови миссис Дриск-Хэскелл взметнулись вверх, и она подарила Тому еще один долгий тяжелый взгляд. Очевидно, она разочаровалась в нем, так же как и во мне.

— Что ж, — сказала она чуть погодя. — Полагаю, что теперь можно перейти к делу.

Я не мог не заметить, что она вообще ничего не сказала Нику. Видимо, знаменитый Реджи не одобрял греческие семейства в Рейвен-Хилле, как бы те ни были богаты и удачливы. Я исподтишка глянул на Ника, удивляясь, почему он молчит. Но он как раз изучал миссис Дриск-Хэскелл со своей обычной высокомерной улыбкой.

— Прекрасная мысль, — протянул он. — Как вы считаете, как часто нам надо приходить?

— Думаю, что дважды в неделю, — ответила она. — Моя старая уборщица приходила раз в неделю, но на весь день. И она приводила с собой свою дочь, так что вам, наверное, тоже будет удобнее работать парами. Мне нужно показать вам все, чтобы вы имели представление о размерах дома.

Она водила нас из комнаты в комнату, обращая наше внимание на дорогие вазы, старинную мебель и картины известных художников.

— Реджи купил столько прекрасных вещей для этого дома, — вздохнула она. — Это огромная ответственность. Прежде чем вы уйдете, я дам вам свой номер телефона, но его нет в справочнике, и вы должны обещать мне, что больше никому его не сообщите. Я уверена, что могу доверять таким прекрасным молодым людям. Сестра-хозяйка сказала, что вы для меня будете отличным временным выходом, пока я не подберу постоянную уборщицу. А Реджи всегда доверял ее суждениям.

Меня уже тошнило от ее постоянных упоминаний о замечательном Реджи, и я начинал потихоньку испытывать неприязнь к миссис Дриск-Хэскелл. Она была самоуверенным снобом и ужасно меня раздражал.

Поэтому я был доволен, когда Ришель приятно улыбнулась и сказала:

— Миссис Дриск-Хэскелл, если вы ищете постоянную уборщицу, почему бы вам не пригласить миссис Флауэр, которая работает у нас? Мама говорит, что она прекрасная уборщица. Я могу дать вам ее телефон.

Ришель не любила убираться — и также не любила, чтобы к ней относились свысока. Очевидно, она считала, что ее предложение поможет нам избавиться от уборки громадного дома миссис Дриск-Хэскелл. Но почему-то та смотрела сквозь Ришель, притворяясь, будто не слышала.

Я решил немножко помочь Ришель.

— О, это хорошая мысль, — с энтузиазмом подхватил я. — Миссис Флауэр как раз начала по утрам убирать редакцию газеты

— Мой отец тоже от нее в восторге. Он утверждает, что она заслуживает доверия больше, чем все уборщицы, которые у него были.

Ришель энергично закивала, и мы вдвоем уставились на миссис Дриск-Хэскелл, ожидая ответа. Впервые она выглядела слегка смущенной и захваченной врасплох. Она начала нервно дергать свое жемчужное ожерелье и несколько раз откашлялась.

Затем она сказала:

— Это очень мило с вашей стороны, но дело в том, что миссис Флауэр — это моя старая уборщица. Она работала у меня много лет. Но, к сожалению, я была вынуждена... э... отпустить ее.