Они летели. Роуэн — с Зеел, Аллун — с Тором, а Огден — с Митреном.

Всего несколько мгновений понадобилось им, чтобы вернуться к ожидавшим их бродникам. Еще немного времени ушло на то, чтобы рассказать, что с ними случилось. Спустя несколько минут Огден отдал нужные приказы, и третьего змея подготовили к полету.

Но каждый миг был для Роуэна сущей мукой. Он все вспоминал, как мама и Силач Джон неподвижно лежат возле дома Бри и Ханы. Как тихо спит Аннад. И Ланн. А на лужайках, в садах, на ступенях домов, просто на улицах спят другие знакомые с детства люди. И все это время враг прячется во тьме, а горная ягода цветет себе и цветет.

За какое же время из кустика вырастает взрослое дерево? Содрогнувшись, он вспомнил слова Бри: «Земля была уж очень твердая — чисто железо». Твердая, уж очень твердая, — значит, неправильно они подумали, будто ее заколдовали. Нет, это тайно, во тьме прорастало взрослое дерево и готовилось…

«Скорее, скорее», — думал он и мечтал, чтобы ветер дул еще сильнее и подгонял воздушного змея. И в то же время ему было страшно даже подумать о том, что он увидит, когда они окажутся дома, в Рине.

— Скоро будем на месте, — крикнула Зеел, но ее было почти не слышно, так как голос относило ветром. — Садимся на холмы, там место есть.

Роуэн увидел прямо под собой холмы, а далеко впереди — долину. Коричнево-зеленое лоскутное одеяло куда-то делось. Теперь Рин был под покрывалом красного цвета.

Горная ягода цвела везде — она размножилась удивительно быстро. В садах, на лужайках, на полях и в огородах — где только не было этих кустов. Мельничное колесо возвышалось над красным морем, озеро, из которого пили букшахи, окружала алая полоса и тянулась потом дальше, в сады.

— Зеел, что делать? — закричал в отчаянии Роуэн.

Решительное загорелое лицо девочки обернулось к нему, и в светлых глазах он увидел ярость настоящего воина-зибака.

— Хорошо еще, что эта зараза не вышла за пределы долины, — крикнула она. — Значит, будет легче сделать то, что мы задумали. Мы сожжем ее, Роуэн! Сожжем! Сожжем!

* * *

Все вместе они сбежали вниз с холма. Пыльца от лютиков летела Роуэну прямо в лицо, и он то чихал, то вытирал слезы. Но он сам себе пообещал, что никогда больше не будет сердиться на лютики. Милые, красивые полевые цветы — их извели в Рине потому, что они не приносили пользы. А вот горную ягоду, наоборот, полюбили, ведь она сулила выгоду. Наверное, долинный народ рассуждал так же, когда принес с собой с Горы семена этого чудовища.

«Все та же гордость, и промах тот же…»

Так вот в чем смысл этого стихотворения! Но одна строчка была по-прежнему непонятна. Роуэн подумал об этом, когда они оказались у тех деревьев, где ему встретилась Шеба. Ее слова, словно колокол, звенели в ушах. Осталась одна тайна. Всего одна…

— Вон они! — яростно крикнула Зеел, указывая на буйную красную поросль, пробивавшуюся из-под деревьев.

Она подобрала ветку с сухими листьями и подожгла ее.

— Подожди, подожди! — крикнул Аллун, бросаясь к ней. — Там же люди. Сначала людей надо вытащить! Моя мать, Марли, Джиллер, Силач Джон… все там. Бежим! Бежим в деревню!

— Одну секунду! — крикнула в ответ Зеел и бросила горящую ветку в самую середину куста. — Сейчас эти уроды… Ой!

Этот возглас заставил их остановиться и обернуться. В первый момент пламя охватило все кусты. Но потом вдруг зашипело, погасло, и они увидели, как земля трескается, раскалывается и во все стороны летят пучки травы.

Из земли начали подниматься деревья — огромные, толстые черные стволы. Корни, точно гигантские змеи, поползли вперед, щелкая в воздухе, как хлысты, — к Зеел, к Роуэну, к любому живому существу, только бы скорее его проглотить.

— Бежим! Бежим! — услышал сам себя Роуэн и увидел, как Зеел устремилась прочь от деревьев, от этих отвратительных, догоняющих ее корней.

Добежав до него, бледная как полотно Зеел, запыхавшись, сказала:

— Это огонь. Как только загорелись кусты, из земли появились взрослые деревья. Они, похоже, рассердились. А какие они здоровые, Роуэн! Гораздо больше тех, что мы видели там, в роще Унрин.

— Здесь земля гораздо лучше, — хмуро заметил Огден.

Аллуна трясло.

— Мы с Марли ничего подобного на Горе не видели, — сказал он. — Совсем ничего. Где я собирал ягоды, росли какие-то хилые деревца, да…

Огден потер подбородок:

— На Горе земля каменистая и дует холодный ветер. Там эта мерзость и не может вымахать: кроме букашек да таракашек, ей жрать нечего. А вот здесь и в Золотой долине ее уже не остановишь.

Роуэн застыл на месте. Зря они понадеялись на огонь. А как еще можно спасти долину, он придумать не мог.

Аллун потянул его за руку.

— Надо спасать людей, — торопливо сказал он. — Сейчас мы только это еще можем. Надо спасать всех или… скольких сумеем. А не то… не то…

Дальше говорить он не мог.

Брови Огдена сошлись к переносице.

— Надо что-то придумать, — тихо сказал он. — Всегда можно что-то придумать. Земля мудрая. Она защитит то, что сама создала. Она знает меру.

— Но не в этом случае! — воскликнул Аллун. — Это же горная дрянь. Мне скажите спасибо, что она здесь! — В его глазах блеснули слезы. — Некогда мне вас ждать! — И Аллун сломя голову бросился в деревню.

За ним поспешили Зеел, Тор и Митрен.

— Гора — это тоже земля! — крикнул ему вслед Огден. — Обязательно что-нибудь сообразим.

Роуэн остался с Огденом.

— Ну-ка прочитай мне стихотворение еще раз, Роуэн, — велел Огден.

— Постой-ка! — поднял руку Огден. — «Доспех бесценный забыть негоже». Что бы это значило?

— Не знаю, — в отчаянии шепнул Роуэн. — Я как раз ломал над этим голову, да так ничего и не придумал. Ерунда какая-то. А ведь все остальные строчки в стихотворении что-то значат. Все!

— Ну и эта тоже, — сказал Огден. — Слушай-ка, Роуэн! Разгадка этой строчки, похоже, в тебе. Может, она и глубоко скрыта, но она есть. Ты ведь не такой, как все. Ты особенный. Тебя одного не одолела сонная одурь, и ты сумел спасти от нее Аллуна. Ты смог уцелеть в провале Унрин и не дал там погибнуть Зеел. Только ты сумел все это. Как так? Почему?

— Да не знаю я! Не знаю! — крикнул Роуэн и закрыл лицо руками. Снова вспомнились обидные крики Шебы: «Мальчишка-зайчишка! Слабак сопливый, собственной тени боишься! Матери помочь и то не в состоянии! И мне от тебя толку нет! И никому! Слабак сопливый… слабак сопливый…»

Он вздохнул и вспомнил, как, упираясь, тащил Аллуна наверх, на холм. Он вспомнил, как кусал и рвал руками омерзительные корни деревьев в провале Унрин. Он вспомнил то, что говорил Силач Джон. Вспомнил слова Зеел: «Хорошо еще, что эта зараза не вышла за пределы долины…» Вспомнил пустые глаза Шебы: «Дело надо доделать». Он резко повернулся к Огдену.

— Эти кусты никуда из долины не денутся! — крикнул мальчик. — У холмов есть грозное оружие. Золотое оружие. Бесценный доспех. Как у меня. Понял?

Огден молча смотрел на него.

— Зови всех! — крикнул Роуэн. — Я знаю, что нам нужно. Я знаю, где это найти. Оно уже готово. Оно нас ждет. Ну, Огден!

Огден не стал задавать лишних вопросов. Он поднес к губам камышовую дудочку и заиграл.