Роуэн кубарем скатился по лестнице, натянул куртку, надел башмаки — они были оставлены на просушку у очага — и выбежал на улицу. Он слышал, что его родные тоже проснулись. Силач Джон, Джиллер и Аннад звали его. Роуэн откликнулся, но побежал дальше.

Каждая секунда была дорога, ведь он узнал голос Шаран. Этот крик означал одно: она в опасности.

Белое покрывало тумана окутало все вокруг. Очертания предметов исчезли. Вытянув вперед руки, Роуэн, как слепой, долго искал калитку. Выбежав на улицу, он не сразу понял, куда идти. Не было слышно ни звука. На несколько минут в деревушке вновь воцарилась тишина.

Затем снова грохот, крики Шаран, отчаянно зовущей на помощь, и еще чьи-то яростные крики.

Роуэн заметил мерцающий в тумане огонек. Туда он и поспешил.

Тем временем проснулись остальные жители Рина. До слуха Роуэна долетали вопросы и восклицания, стук распахивающихся дверей, топот бегущих ног, но Роуэн понимал, что он сейчас ближе всех к тому месту, где происходит нечто ужасное.

Крики Шаран, чьи-то крики ярости… Роуэн не мог разобрать слов, но голос показался ему знакомым. Огни в окнах Книжного Дома… Роуэн уже догадался, что произошло.

Вот наконец он и добежал: дверь распахнута настежь, внутри — яркий свет, пламя и дрожащие тени на потолке. Шаран — он не мог не узнать ее хрупкую фигурку — с кем-то отчаянно борется. Комната вся в дыму.

Роуэн ринулся внутрь и сразу споткнулся о тело, распростертое на пороге. Неверные отсветы пламени бродили по лицу лежавшего.

Роуэн в испуге отшатнулся: он узнал брата Шаран. Глаза Норриса были закрыты, висок в крови. Потеряв сознание, Норрис выронил факел, и языки огня уже начали лизать половицы. Ворвавшийся в комнату ветер раздувал пламя, огонь охватил лежавшие на полу книги и стал подбираться к высоким полкам.

Роуэн схватил факел и поднял его над головой. Теперь он ясно видел Шаран и ее противника, горшечника Нила. Тот изо всех сил пытался отшвырнуть от себя вцепившуюся в него девчонку.

— Роуэн! — закричала Шаран. — Убери огонь! Убери фа…

От сильного удара она отлетела к стене. Издав яростный крик, Нил двинулся на Роуэна. Горшечник был вне себя от бешенства — зубы оскалены, на губах пена, в глазах безумие. Он повалил мальчика на пол и попытался отобрать у него факел.

— Дай сюда! — рычал он. — Шелка надо сжечь! Да отдай же! Я сожгу их, и мы спасемся!

— Нет! — выдохнул Роуэн, вырываясь из цепких рук Нила и не отдавая ему факел.

И все же он чувствовал, что долго так не продержится, и решился на хитрость. Роуэн резко повернулся в сторону двери и расширил глаза, будто кого-то увидел.

— Джон! — закричал он. — На помощь!

Нил тоже оглянулся на дверь и на мгновение ослабил хватку. Лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно. Роуэн высвободил руку и швырнул пылающий факел в открытую дверь.

Нил заскрежетал зубами и, во что бы то ни стало желая завладеть факелом, ринулся во двор. С трудом поднявшийся на ноги Роуэн захлопнул за ним дверь. Голова у него шла кругом. Он стянул с себя куртку и принялся тушить пожар. Книги уже тлели, огонь, как прожорливая стайка красных муравьев, полз по полкам. Дым щипал глаза.

— Шаран, иди на улицу! — крикнул Роуэн девочке.

Ему никто не ответил. Роуэн обернулся и сквозь завесу дыма, что застил глаза, увидел Шаран, которая, повернувшись к нему спиной, стояла на столе и торопливо снимала шелковые полотнища, сворачивала их и складывала в деревянную шкатулку.

Роуэн снова окликнул ее, но Шаран даже не обернулась. Она была так поглощена своим делом, что скорее всего даже не слышала, что ее зовут. Дыма становилось все больше и больше. Шаран кашляла.

— Шаран! — завопил Роуэн что было сил.

Дверь распахнулась. Роуэн вздрогнул: ему почудилось, что это вернулся Нил. Когда же в клубах дыма он увидел Силача Джона, Джиллер и Бронден, из его груди вырвался вздох облегчения. Силач Джон держал в руке фонарь. Роуэн успел заметить, что во дворе столпились жители деревни.

— Нил хотел сжечь картины! — объяснил им Роуэн. — Он убежал. Куда-то туда…

Лицо Силача Джона потемнело от гнева. Он быстро вышел из Книжного Дома. Бронден бросилась вслед за ним, а остальные побежали за одеялами и водой.

«Да-да, пусть они тушат пожар и занимаются Норрисом», — подумал Роуэн. Закрыв краем шарфа нос и рот, он снова ринулся в задымленную комнату — туда, где была Шаран.

Девочка, крепко сжимая в руках шкатулку, лежала около стола. Она надышалась дымом и без сил сползла на пол. Роуэн рывком поставил ее на ноги и потащил к открытой двери.

— Я не могла спать… — всхлипывала Шаран, борясь с приступами кашля. — Я боялась, что с шелками что-нибудь случится. И вот мы с Норрисом вышли из дома и… и увидели, что в Книжном Доме горит свет и что там Нил. Мы… мы как раз вовремя пришли, ведь он уже… Норрис выхватил у него факел, они стали драться… А потом Норрис упал…

— Не бойся, — успокаивал ее Роуэн, — о Норрисе уже позаботились. И с шелками ничего не случилось.

Но будто чья-то ледяная рука сжала его сердце, когда, выйдя во двор, он увидел брата Шаран. Норрис еле шел, тяжело опираясь на плечо Аллуна: при каждой попытке ступить на правую ногу лицо его кривилось от боли.

Увы, Норрис не только ударился головой — при падении он еще и подвернул ногу. И теперь не уйдет из деревни вместе со всеми, потому что не сможет проделать весь этот долгий путь. А Шаран не бросит брата. Все именно так и будет. «Но ведь это вовсе не значит, что мой сон был вещим», — снова и снова повторял себе Роуэн, в то время как Шаран уже спешила к брату.

Послышался рев букшахов. Наверное, их разбудили запах дыма и крики. А может быть, это они из-за Нила, ведь он побежал куда-то туда, в их сторону.

Животные и без того взбудоражены. Роуэн знал, что если букшахи не успокоятся, они снова снесут изгородь и убегут. Он заторопился, пробираясь сквозь толпу и стремясь поскорее добраться до поля, где ночевало стадо.

К счастью, туман рассеялся. Теперь дорогу на пастбище можно было найти и без фонаря.

Мысленно Роуэн снова и снова возвращался к случившемуся в Книжном Доме, стараясь убедить себя, что то, что Норрис и Шаран остаются в деревне, простое совпадение.

Он говорил себе: «Во сне я видел на нас старинные плащи с капюшонами. Их делали когда-то из шкур букшахов. В прежние времена такие плащи носили воины, но в деревне их больше не осталось. Во сне Норрис говорил, что Шеба вместе со всеми отправилась к побережью. А вот этого точно не может быть! Она же сама мне сказала, что никуда не пойдет».

Букшахи продолжали реветь, Роуэн узнал низкий голос Звездочки. Он побежал быстрее и вскоре оказался у изгороди, что окружала пастбище.

Рядом был сарай, где хранились запасы сена, которым зимой кормили букшахов. Роуэн рывком отворил дверь и шагнул в темный амбар, наполненный сладковатыми запахами. Роуэн знал: лучшее средство успокоить животных — покормить их. Из маленького стожка на полу он взял охапку сухой травы и направился в поле. Там он тихонько позвал букшахов. Рев стих, но к нему никто не подошел. Удивленный Роуэн стал напряженно вглядываться в темноту.

Над Рекой клубился туман. Мальчик еще раз позвал букшахов.

Послышалось недовольное ворчание Звездочки, но букшахи и не думали идти к своему пастуху. Роуэн сам двинулся им навстречу.

Впереди уже маячили силуэты огромных животных: букшахи неподвижно стояли у изгороди, разделявшей пастбище и сады. Слабые животные — в центре стада, молодые и сильные — по краям. Они увидели идущего к ним мальчика, но даже не сдвинулись с места. Лишь Звездочка чуть подалась ему навстречу.

— Звездочка, чего вы боитесь? — спокойно сказал Роуэн. — Нил ничего вам не сделает, пожар потушили…

Он положил перед ней охапку сена и стал ласково поглаживать свою любимицу.

Кожа исхудавшей Звездочки обвисла, шерсть на загривке свалялась. Она жалобно мычала и грустно смотрела на хозяина.

Роуэн задумался. Действительно ли его букшахам нечего бояться? Звездочка всем своим видом показывала, что следует быть настороже. По опыту прошлых лет он знал, что животные способны почуять опасность раньше людей.

Он торопливо пересчитал букшахов. Внутри у него будто что-то оборвалось. Он медленно обошел все стадо, называя каждое животное по имени. Все были на месте, кроме одного. Не было любимицы Ланн, серой косматой Сумерницы, — в стаде она была самой старой. Ее исчезновению могло быть только одно объяснение.

Борясь с подступившими к горлу слезами, Роуэн делил сено между букшахами.

— Бедная… бедная Сумерница! — бормотал он. — Я не знал, что она… так ослабла. Утром я обязательно ее найду. А сейчас…

— Роуэн, это ты?

Мальчик вздрогнул. Голос Силача Джона, звучавший как-то странно, доносился со стороны садов.

— Иди сюда!

Силач Джон был явно взволнован, Роуэн понял это сразу, но что произошло? Неужели Нил еще что-то натворил?

Роуэн на прощание потрепал Звездочку за ухом, перелез через изгородь и по сугробам направился туда, где мерцал фонарь Силача Джона.

Тот ждал его в роще, где похороненные под снегом деревья в немом бессилии воздевали к небу свои черные руки-ветви.

Когда Роуэн вышел из темноты, Силач Джон во все глаза уставился на него:

— Роуэн! Где твоя куртка? Ты же, наверное, замерз!

Только сейчас Роуэн вспомнил, что куртка осталась в Книжном Доме. К букшахам Роуэн побежал в одном свитере и даже не почувствовал холода.

Ничего не понимающий отчим, глядя на него, покачал головой.

— Ладно, в конце концов, это не важно, — пробормотал он. — Посмотри, что я обнаружил, когда погнался за Нилом!

Он махнул рукой, призывая Роуэна идти следом, и двинулся прямиком через сугробы. Мальчик удивился, но пошел за отчимом. У него заныло сердце, когда стало ясно, что Силач Джон ведет его к хижине Шебы.

Сады остались позади. Силач Джон поднял фонарь: они стояли на дорожке около знакомого крыльца.

Роуэн был у Шебы вчера, однако с тех пор многое изменилось. В домике было темно, исчез терпкий запах трав, не слышалось заунывного старухиного бормотания. Широкая черная тропа уходила вдаль и терялась за холмами.

Роуэн не поверил своим глазам.

— Что это? — прошептал он.

Оставив вопрос без ответа, Силач Джон пошел по тропе. Идти было тяжело: даже сквозь толстую подошву ботинок Роуэн чувствовал неровности почвы. Приглядевшись, он заметил, что от земли поднимается пар.

Внешне Силач Джон был, как обычно, спокоен, но сейчас в его голосе звенела с трудом сдерживаемая радость:

— Это дорога через холмы! Я шел по ней, пока не узнал наверняка. На ее пути поток, но на той стороне тропа продолжается и ведет к побережью.

Роуэн посмотрел вдаль — все это не укладывалось у него в голове.

— Но ведь Шеба говорила мне… — начал было он.

— Она говорила тебе правду! — перебил его Силач Джон. — Она, как всегда, запутала и запугала тебя, но рассказала о том, что хочет сделать. Она говорила, что еще покажет нам, и показала — показала путь. Говорила, что не пойдет с нами, — и действительно отправилась без нас. Она уже в пути, она указывает нам дорогу!

Силач Джон сжал мальчику руку:

— Ты только взгляни, Роуэн! Это волшебное тепло Шебы! Она растопила снег и проложила путь!

— Но… — Роуэн запнулся. Радость, удивление и ужас охватили его. — Но Шеба не может ходить!..

— Мудрейшая не идет пешком, она едет верхом, — объяснил Силач Джон. Он поднял над головой фонарь и осветил тропу. Теперь у Роуэна не осталось сомнений в верности его слов.

На тропе виднелись следы огромных когтей Уноса…