— Мы уже отдохнули. Хватит терять время, — холодно проговорила Ясинка.

Роуэн сглотнул. Теперь он боялся произнести хоть слово. Он крепко сжал руки, стараясь унять дрожь.

— Что с тобой? — резко спросил Морелюб, — Ты болен?

Роуэн не увидел, а скорее почувствовал, как кандидаты с подозрением посмотрели друг на друга.

— Я не болен, — с трудом выговорил он, прерывисто вздохнул и попытался успокоиться.

Он подумал о Звездочке, о Джоне и об Аннад. И о маме, которая неподвижно лежит в пещере Хранителя.

«Ничего не изменилось, — сказал он сам себе. — Кто бы ни стоял за этим подлым поступком и каков бы ни был его замысел, надо делать то, ради чего я здесь. Я должен последовать указаниям Орина и найти противоядие. Времени осталось совсем мало!»

Роуэн вытащил из кармана хрустальный кувшинчик, который дал ему Джон. Прелестный сияющий сосуд — пока что, увы, пустой. Ему еще предстоит наполниться эликсиром, который спасет жизнь Джиллер.

Крепко сжав кувшинчик в руке, Роуэн тихим голосом произнес стихотворение Орина:

— Какая-то абракадабра, — заметил Морелюб.

— Это же слова Орина, — сурово сказала Ясинка. — Это тайные слова. Никто другой и не должен их понимать. Тысячу лет они были скрыты от людей. Да и сейчас не следовало бы разгадывать их смысл. Так было всегда.

Угрюм призадумался.

— Первые строчки понятны, — наконец проговорил он. — Но дальше… «горсть серебристой глубины»…

— Дальше тоже все ясно, — поспешно вставил Морелюб. — Надо взять пригоршню воды из морских глубин.

— Да первые три строчки любой ребенок разгадает, — презрительно хмыкнула Ясинка. — Дело совсем не в этом.

Дрожащими пальцами Роуэн открутил крышку кувшинчика. «Я не стану слушать их споры, — приказал он сам себе. — Надо думать только о том, что я делаю. Сперва надо добыть воду. Так вперед!» И он двинулся прочь от кандидатов, направляясь к прибрежным скалам, едва различимым в дымке из брызг.

— Подожди, Оракул из Рина, — окликнула его Ясинка.

Но Роуэн не остановился. «Ты, Ясинка, надеешься, что у меня ничего не выйдет, — сердито подумал он. — Ты уже пробовала меня отговорить. И не надейся. Ничего у тебя не получится». Он добрался до скал и принялся осторожно спускаться к воде.

И вот тут-то в одно мгновение его злость испарилась, и Роуэн понял, как опасно то, что он задумал. Волны с бешеной силой бились о скалы, разлетаясь облаками брызг и клочьями пены. Тяжелые сапоги Роуэна скользили на мокром гладком камне. Ему казалось, будто он идет по льду. А когда Роуэн подобрался поближе к воде, ледяные струи ударили ему в лицо и ослепили его, так что он больше ничего не видел.

Накатила новая волна, и нога Роуэна соскользнула вниз. Вскрикнув, он безуспешно попытался удержать равновесие. Мир стремительно опрокинулся и…

Шесть крепких рук вцепились в него и вытянули на безопасное место. Роуэн обернулся и посмотрел в лица Ясинки, Морелюба и Угрюма, которые глядели на него очень серьезно. Роуэн не мог унять дрожь. Если бы он упал вниз, то неминуемо разбился бы о камни и волны утащили бы его в бушующее ледяное Море.

Однако все трое кандидатов бросились ему на помощь. Значит ли это, что он ошибся и среди них нет врага? Или он просто должен умереть не сейчас? Может быть, кто-то хочет, чтобы он был жив и тратил впустую бесценное время, пока наконец Хранительница не покинет берега жизни, и тогда Кристалл померкнет навсегда?

Роуэн моргнул, глядя на расплывающиеся лица, и вытер глаза.

— Спасибо, — еле слышно проговорил он.

— Твоя обувь, Роуэн, не подходит для скалолазания, — улыбнулся Морелюб.

— Я же просила тебя подождать, — строго заметила Ясинка. — Лезть в эти опасные воды должен был кто-то из нас — если в этом вообще есть необходимость.

— Я попросил вас помогать мне, — слабо оправдывался Роуэн, — но я вовсе не имел в виду, чтобы вы рисковали жизнью.

— Жизнь одного из нас ничего не стоит, — твердо сказала Ясинка. — Но если погибнешь ты, погибнет весь наш народ.

Морелюб кивнул.

— Дай мне кувшинчик, и я достану воды, — предложил он. — У нас мало времени.

Угрюм открыл рот и хотел было что-то сказать, но передумал. Его взгляд — необычно рассеянный для водяного человека — скользнул с лица Роуэна на бурлящую воду.

— В чем дело? — спросил Роуэн.

— Я… я не думаю, что в стихотворении говорится об этой воде, — сказал Угрюм. — По-моему, нам надо искать ее в другом месте.

Остальные изумленно на него уставились.

— Глубина — в Море, — возразила Ясинка.

— И Море серебристо блестит на солнце, — добавил Морелюб.

Угрюм покачал головой.

— Слова «серебристая глубина» тихи, спокойны и полны таинственности, — проговорил он. — А в этом месте Море всегда бушует. Волны борются друг с другом и разбиваются в пену. Вряд ли Орин назвал бы эти воды серебристой глубиной.

— Откуда тебе знать, о чем думал Орин? — фыркнула Ясинка.

Угрюм посмотрел себе под ноги и ничего не ответил.

Роуэн прикусил губу и медленно закрутил серебряную крышку кувшинчика. Он сразу понял, что Угрюм прав. И как противно было вспоминать о собственной глупости! Он позволил себе поддаться гневу и совсем позабыл, что водяные люди хитроумны, а Орин — более всех. Только в отчаянии можно было поверить, что у первой загадки такое простое решение. Роуэн действовал до того безрассудно, что чуть не расстался с жизнью, — и все впустую!

«Я должен поступать осторожнее, — подумал он. — Нельзя поддаваться страху. Если я не буду таким же хладнокровным, как эти водяные люди, я никогда не сумею их перехитрить».

Роуэн глубоко вздохнул.

— Как ты считаешь, Угрюм, что такое серебристая глубина? — спросил он.

— Не знаю, — тихо проговорил Угрюм. — Но она должна быть где-то здесь, на острове или вблизи него. Ведь именно здесь Орин приготовил зелье.

— Тогда будем искать, пока не найдем. — Роуэн засунул кувшинчик в карман и огляделся.

Скалистый берег, бушующие волны, редкая поросль травы, густой непроходимый лес… «С чего мы начнем?»

— С чего мы начнем? — вслух повторил он свой вопрос.

— Остров для нас как незнакомые воды. — Громкий голос Морелюба перекрыл шум волн. — Здесь бывает только Хранитель. Но я часто плавал вокруг острова. На той стороне — ее из города не видно — есть тихие песчаные бухты и укромные места. Может быть, там…

Роуэн подумал и согласился.

— Надо попробовать, — сказал он. — Пойдем вдоль берега. Это проще, чем ломиться через лес.

— На той стороне острова мы будем скрыты от города, — возразила Ясинка. — А Кристалл светит настолько тускло, что Хранитель не сможет наблюдать за нами. И если с нами что-нибудь случится, никто не придет нам на помощь.

— Значит, будем надеяться только друг на друга, — сказал Роуэн.

Услышав эти слова, кандидаты вновь с подозрением переглянулись, нахмурились и словно невзначай принялись поправлять свои кинжалы.

На Роуэна накатило отчаяние. Мало надежды, что кандидаты из враждующих родов захотят помогать друг другу. Сейчас соперники для них опаснее врагов.

Роуэн начал пробираться вдоль берега, стараясь держаться поближе к деревьям и как можно дальше от коварных скал. Он вспомнил слова Ясинки: что бы с ними ни случилось на той стороне острова, из города этого никто не увидит. Сам Роуэн будет абсолютно беззащитен. Никто не помешает одному из кандидатов убить его, затем остальных, а после вернуться к Хранительнице и поведать ей о том, как по нелепой случайности все свалились в Море.

Было ли и это путешествие частью чьего-то замысла?