Из последних сил они ковыляли по туннелю, и казалось, ему нет конца. Впереди была тьма без единого проблеска.

— Где же Кристалл? — задыхаясь, проговорила Ясинка. — Почему он не светится? Мы наверняка уже подходим к пещере. Что, если…

— Хранитель жив, — твердо сказал Морелюб, — иначе люди в домах не зажигали бы для нас огней.

— Вот он! — воскликнул Роуэн и указал на слабое свечение.

Они поспешили вперед. У Роуэна тяжело стучало в висках, и он просто умирал от жажды.

Пещера была совсем рядом, но Роуэн ничего не почувствовал. На сей раз невидимая сила Кристалла не влекла его к себе и голос Хранительницы не раздавался в ушах, заглушая все мысли.

Наконец они достигли входа. Из пещеры не доносилось ни звука, лишь монотонно журчала вода. Морелюб, Угрюм и Ясинка замерли в нерешительности, а Роуэн перевел дыхание и, опасаясь самого худшего, на цыпочках вошел внутрь.

Хранительница сгорбилась в своем кресле. Кристалл едва блестел под ее руками, бросая слабый отсвет на ближайшее пространство. Остальная часть пещеры была в полумраке.

Джон с опущенной головой стоял на коленях перед ложем Джиллер. У Роуэна упало сердце.

— Итак, ты вернулся, Оракул из Рина.

Хранительница не сделала ни единого движения и даже не подняла глаз, но ее низкий голос заполнил всю пещеру.

Джон вздрогнул и вскочил на ноги. На его лице отразились недоверие и радость, и Роуэн понял, что он успел!

Он бросился к маме и склонился над ней. Да, она еще дышала. Но очень слабо, едва заметно.

У Роуэна стучали зубы. Он дрожал всем телом. Непослушными пальцами он вытащил из кармана кувшинчик и отвинтил крышку.

— Хранитель, я принес противоядие, — сказал он, оборачиваясь через плечо. — Как мне его использовать?

Хранительница и теперь не пошевелилась, но Роуэну почудилось, будто ее тонкие губы искривились в улыбке.

— Значит, правду говорят о тебе, Роуэн из Рина, что ты способен преодолеть любые препятствия, — промолвила она. — Обмакни палец в зелье — всего один раз — и смочи ей губы. Этого будет достаточно.

Жидкость в кувшинчике оказалась холодной. Она щипала палец Роуэна, пока он делал то, что велела Хранительница.

Джиллер слегка нахмурилась во сне. Затем вздохнула и облизала губы.

Джон с силой вцепился в плечо Роуэна.

— Когда? — начал было Роуэн.

— Скоро. — Голос Хранительницы звучал сухо и приглушенно, словно шелест увядших листьев. — Смертный Сон вступает в силу лишь через два часа после того, как человек проглотит яд. Отступает он тоже не в одно мгновение, но мы не можем ждать. Я не в силах. Кристалл угасает. Мой час совсем близок. Выйди на свет.

— Избрание… — вспомнил Роуэн, с трудом поднимаясь на ноги.

Хранительница подняла голову. За спиной у нее стояли Угрюм, Ясинка и Морелюб, но не они были ей нужны. Огромные бледные глаза Хранительницы — потускневшие, как и сам Кристалл, — искали в темноте Роуэна.

— Выйди на свет, Оракул из Рина, — повторила она.

Роуэн подчинился.

Хранительница посмотрела ему в глаза.

— Пламя зажглось в чаше над пещерой — время, отпущенное на избрание, истекло, — объявила она.

От удивления Роуэн раскрыл рот. Он бросил взгляд на неподвижно стоящих кандидатов. Они тоже выглядели ошеломленными.

— Хранитель, я ведь еще и не начинал, — запинаясь, проговорил Роуэн. — Нужны испытания…

— Ваши поиски и были испытанием, — сказала Хранительница.

Роуэн воззрился на нее в недоумении. Она устало прикрыла глаза:

— Старинные испытания больше не годятся. Кандидатов на них попросту натаскивают. К тому же кандидаты изучают жителей Рина и поэтому знают, как понравиться определенному Оракулу. И еще кандидатов изолируют от сверстников, да и от самой жизни. Это неподходящий способ избирать предводителя водяных людей. Мне стало ясно, что это ошибочный путь, когда я осознала, что сама могу лишь охранять Кристалл, а на большее не способна. Я не в силах управлять водяным народом и тем более изменить его жизнь.

— Ты… — только и сумел выговорить Роуэн.

Вне себя от гнева, он оглянулся на Джиллер и Джона, который внимательно слушал Хранительницу. Внезапно Роуэн понял, в чем дело.

— Так это ты!.. — закричал он. — Это ты все задумала! Ты отравила маму!

— Как ты смеешь меня обвинять… — с угрозой в голосе произнесла Хранительница.

Но Роуэна было уже не остановить.

— Да, я тебя обвиняю! — кричал он. — Ты только что проговорилась, что яд вступает в силу лишь через два часа. Значит, маме дали яд, как только она пришла в пещеру. До того, как она познакомилась с кандидатами и отправилась на остров. — Роуэн поднял забинтованную руку и указал на Хранительницу. — Это сделала ты! Ты придумала все это! Ты обманула меня и кандидатов, и ты посмела рисковать маминой жизнью! Просто для того, чтобы устроить испытания, к которым никто не смог бы подготовиться заранее!

Хранительница открыла глаза, и на мгновение Кристалл засиял прежним зеленым светом.

— Избрание призвано выявить истину, — заявила она. — Кристалл дарует силу, мудрость и опыт. Но от Хранителя требуются проницательность и хитроумие. Хранитель должен не только уметь решать старые задачи, но и быть способным справляться с новыми. Водяной народ сможет существовать дальше, лишь если его предводитель будет изменчивым, словно Море, и отважится ходить непроторенными путями.

— Но ты чуть не погубила мою маму, — жалобно проговорил Роуэн.

— Одна жизнь ничего не стоит.

— Ты рисковала слишком многим.

— Думаю, не слишком. Я верю Кристаллу, а он сказал мне, что все будет хорошо. Что ты со всем справишься и вовремя вернешься назад. Я должна была разорвать цепи, сковывающие нас. И единственно возможный способ заключался в том, чтобы использовать тебя. Ведь ты один не похож на остальных жителей Рина.

«Они собирали сведения о тебе с тех пор, как ты появился на свет…»

Роуэн смотрел на нее во все глаза. И как это он раньше не сообразил, что уж если кандидаты хорошо осведомлены о его жизни и склонностях, то тем более об этом должна знать сама Хранительница.

— Время, отпущенное на избрание, истекло, — монотонно повторила она. — Назови имя.

Роуэн взглянул на троих кандидатов, стоявших за креслом Хранительницы.

Ясинка, Морелюб и Угрюм. Все они вызывали уважение. Они не бросили его на съедение Великому Змею. И теперь Роуэн знал, что ни один из них не заслуживает его подозрений.

Морелюб по-настоящему храбрый и сильный. Он любит жизнь, совсем как Джон. Именно за это род фисков и выбрал его кандидатом. Морелюб не похож на остальных водяных людей, но его сородичи решили, что он должен понравиться Оракулу.

Ясинка по-настоящему честная и прямолинейная. Совсем как Джиллер. Род умбров выбрал ее именно за это. Она не похожа на остальных водяных людей, но ее сородичи решили, что она должна понравиться Оракулу.

И наконец, Угрюм. Он по-настоящему умный и дельный. Его интересует, почему мир устроен так, а не иначе, и он смотрел в лицо смерти. Совсем как сам Роуэн. Род панделлисов выбрал его именно за это. Угрюм не похож на остальных водяных людей, но его сородичи решили, что он должен понравиться Оракулу.

Все трое помогли Роуэну разгадать стихи Орина и изготовить противоядие. Каждый по-своему. Но кто же из них оказался самым хитроумным и проницательным? Кто не боится ходить непроторенными путями? Ведь именно это требуется от предводителя водяного народа.

— Назови имя, — слабым голосом повторила Хранительница. — Ты… должен… сказать. Говори.

Кристалл вспыхнул с новой силой.

С лестницы послышались торопливые шаги, и через водную пелену в пещеру влетел Жемчужник.

— Паруса! — с трудом переводя дыхание, выкрикнул он. — Паруса на горизонте! Им нет числа. И они приближаются. Это зибаки!