– Я ведь, кажется, ясно дал понять, что никакой полиции здесь быть не должно, миссис Морган, – прозвучал голос, принадлежащий, похоже, Патрику Вейшу, однако самого его нигде не было видно.

Миллнер поднял оружие, целясь в ту сторону, откуда они пришли. Там стояла бронзовая скульптура, изображавшая, вероятно, какую-то индийскую богиню.

– Я не из полиции! – крикнул он в тишину, надеясь, что сможет определить, где находится Патрик Вейш, когда тот снова что-нибудь скажет.

– Я знаю. Вы из ФБР. Грег Миллнер. Родился двенадцатого марта 1974 года. В данный момент в отпуске. Вам нравится экстремальный отдых?

Миллнер перевел взгляд на несколько метров вправо. Если слух не обманывал его, Вейш должен прятаться где-то за большой белой статуей «Дискобола».

– Не люблю мерзавцев. Даже когда я в отпуске. – Если разозлить Вейша, возможно, он станет менее осторожным. – Выходите и покажитесь, чтобы мы смогли провести обмен. Картина за ребенка, и каждый пойдет своим путем. Каждый получит то, чего хочет. Как вы и предлагали.

Раздался язвительный смешок. Патрик Вейш явно стоял за скульптурой «Дискобола». Однажды Миллнер подарил такую – хотя и не столь большую – фигуру старому другу, когда тот закончил карьеру десятиборца. Поэтому она была ему знакома. Он присмотрелся повнимательнее, и ему показалось, что он видит краешек одежды Патрика за квадратным пьедесталом скульптуры.

– А кто гарантирует мне, что вы не пристрелите меня сразу же, как только я выйду? Или не арестуете?

– А кто гарантирует нам, что вы нас не убьете?

На миг воцарилась тишина.

– Убедили. Я выхожу!

– Оставайтесь сзади! – прошептал Миллнер своей спутнице.

За статуей, на которую он все время смотрел, стало заметно движение, затем оттуда медленно вышел Патрик Вейш. На нем был темно-серый кордовый костюм свободного покроя, под ним – белая рубашка. Волосы всклокочены, на лице, покрытом трехдневной щетиной, как у Миллнера, сверкала белозубая улыбка.

– Ну, вот и я, – произнес он.

Держа оружие в вытянутой руке, Миллнер целился Вейшу прямо в голову.

– Подойдите ближе!

Патрик Вейш с вызывающим спокойствием сделал два шага по направлению к ним, а затем прислонился к другой статуе, которая изображала женщину, лежащую в мраморном шезлонге.

– Еще ближе! – не успокаивался Миллнер. Ему хотелось выяснить, насколько он может здесь командовать.

Вейш-младший покачал головой, вытащил сигарету, зажал ее в уголке рта и закурил с тем же демонстративным спокойствием.

– Это достаточно близко, – произнес он, выпустив дым в его сторону.

– У меня оружие! – возразил Миллнер, тайком озираясь по сторонам. Патрик Вейш здесь наверняка не один.

– А у меня Мэйделин, – отозвался Патрик. – Если вы выстрелите в меня, то никогда не найдете девушку. Сколько сможет человек прожить без еды? Впрочем, малышка с анорексией может протянуть и подольше. – Он сам рассмеялся своей безвкусной шутке, выпустив струю сигаретного дыма.

– Где Мэйделин? – возмутилась Хелен и встала рядом с Миллнером.

– В безопасности, – ответил Патрик. – Пока что.

– И как это будет происходить? – спросил Миллнер, пытаясь свободной рукой толкнуть Хелен обратно к себе за спину.

– Вы отдадите мне сумку с «Моной Лизой», а я скажу вам, где найти Мэйделин. Потом вы уйдете, и, если дадите мне немного форы, то через… – он поглядел на часы, – скажем, через полчаса вы снова сможете обнять свою дочь, миссис Морган.

– Ее здесь нет? – В голосе Хелен Миллнер уловил безграничное разочарование.

– Насколько же наивным вы меня считаете? – удивился Патрик Вейш.

– Что вы собираетесь делать с «Моной Лизой»? – спросила Хелен. – Вряд ли вы сможете ее продать. Для такой знаменитой картины вы не найдете покупателя.

Вейш рассмеялся.

– Тут вы ошибаетесь. Хватает миллиардеров, которые просто от скуки готовы повесить краденую «Мону Лизу» в гостевом туалете. – Он еще раз затянулся сигаретой, на миг задержал дым в легких, а затем продолжил: – Но даже они не так богаты, чтобы заплатить мне столько, сколько я запрошу за «Мону Лизу».

– А кто же заплатит? – удивилась Хелен.

– Лувр. Или, точнее, правительство Франции. Любой, кто не захочет, чтобы «Мона Лиза» вернулась во Францию по кусочкам. Это не кража, не укрывательство краденого, а похищение. И «Мона Лиза» станет самой знаменитой заложницей в мире.

– Да уж, в похищениях вы разбираетесь, – с горечью в голосе произнес Миллнер. – Девушки в Мексике, за которых вы не потребовали выкупа. Теракты с применением взрывчатки, компьютерный вирус. Зачем все это? Столько трудов – только ради того, чтобы взвинтить цену за «Мону Лизу» до небес? И при чем здесь вымирание пчел?

Патрик Вейш усмехнулся.

– Великая загадка, верно? Это сложно. – Щелчком пальцев он стряхнул пепел с сигареты. Он по-прежнему с нарочитым спокойствием стоял, прислонившись к скульптуре лежащей женщины. – К вашему сведению, после аварии на вертолете моему отцу было очень плохо. Ожоги, психологическая травма. А тут еще внезапная смерть матери, которая произошла несколько лет назад… И умерла она именно во время пластической операции. Отец очень любил ее. А когда после этой аварии он стал страшным уродом, он просто-напросто потерял рассудок.

– Он устроил крестовый поход против красоты и золотого сечения, – перебил Миллнер Вейша-младшего, который ответил на его слова улыбкой.

– Совершенно верно! Мой отец действительно очень много размышлял над тем, что представляет собой красота. Этот призрак, который овладевает нашими умами вот уже не одно тысячелетие. И он пришел к удивительному выводу, что есть в этом нечто дьявольское. Что идея красоты – не что иное, как вирус, выпущенный в мир темными силами, который на протяжении веков снова и снова вкладывали в головы людям. Если взглянуть на эту теорию непредвзято, возможно, она не так уж неверна.

– Красивый отблеск зла, – услышал за своей спиной Миллнер, но не понял, что Хелен хотела этим сказать.

– Выпущенный в мир темными силами? – повторил он слова Патрика Вейша. – Звучит как бред параноика!

Вейш кивнул.

– Знаете, что такое «троян», мистер Миллнер? – Кончик сигареты его засветился красным, когда он вновь затянулся.

– Компьютерный вирус.

– Да, но совершенно особый. Он проникает на жесткий диск и таким образом дает доступ к данным на компьютере третьим лицам с целью манипуляции. Мой отец считал, что красота – это примерно то же самое. Вы посмотрите на эпоху Ренессанса, когда фаворитки благодаря своей красоте проникали в спальни к королям и оттуда управляли страной. Сегодня красивые люди легко достигают успеха. Или возьмите рекламу, которая посредством образов прекрасного манипулирует умами людей. Я думаю, все подпишутся под этим. Пластические операции, мания стройности – мы ведь живем в душевнобольном мире. И мой отец вбил себе в голову, что победит вирус, который поразил всех нас. Нужно понимать, что он всю жизнь боролся с вирусами, а теперь вот выбрал один, особый.

Казалось, детали мозаики в голове у Миллнера наконец-то сложились.

– А при чем здесь пчелы? – поинтересовался он.

– Признаю, это понять непросто. Он считал, что пчелы – это маленькие пособники дьявола, которые распространяют красоту, опыляя цветы. А еще он болтал что-то о пчелах и золотом сечении.

– А что он имел против золотого сечения? – вмешалась Хелен.

Патрик Вейш рассмеялся и покачал головой:

– Наверное, понять это под силу только программисту. Мой отец считал эту пропорцию, это соотношение длин, эту расчетную величину чем-то вроде исходного кода вируса красоты. Он презрительно называл его black cut или «черное сечение». Миссис Морган, вы сами знаете: все, что создается с учетом этой формулы, наш мозг воспринимает как очень красивое. Поэтому отец нацелился в первую очередь на нее. На уничтожение black cut, исходного кода вируса.

– Это же безумие! – воскликнула Хелен. – Никто не может уничтожить или искоренить красоту, она материальна, это достижение эволюции…

– О, мой отец полагал, что сможет. Он хотел подвергнуть человечество чему-то вроде поведенческой терапии. Он полагал, что если связать текущий идеал красоты и золотое сечение с достаточно отвратительными вещами и переживаниями, люди в какой-то момент передумают и, возможно, даже станут бояться их. Аналогично тому, как человек боится садиться за руль автомобиля, попав в серьезную аварию. Поверьте мне, у него было еще несколько ужасных идей, как проучить человечество – заставить его бояться красоты… Так что, возможно, даже лучше, что его больше нет среди нас.

– Но что насчет вас, мистер Вейш? Не похоже, чтобы вы разделяли идеи своего отца. Он не хотел похищать «Мону Лизу», чтобы шантажировать кого-то, он хотел уничтожить ее!

– Возможно, это была его самая безумная идея. Он был убежден в том, что эта картина создана лично дьяволом и должна… как бы это выразиться? Он считал ее источником суперинфекции, предназначенным для того, чтобы распространять по миру вирус красоты и пропорции золотого сечения. «Мона Лиза» является самой популярной картиной в мире, ее знают практически все. Он считал, что достаточно одного взгляда, чтобы заразиться вирусом красоты. Он был уверен, что взгляд на нее изменяет наш мозг.

– А «Мона Лиза» из музея Прадо?

– О, ее он очень ценил. Портрет из Прадо он считал чем-то вроде противоядия. Нарисованный «знающим» человеком, как он всегда говорил. Как там его звали? Салаи или что-то вроде того. Этот близнец подлинной «Моны Лизы», по его мнению, несет тайное послание об истинной, злой природе красоты. Поэтому он разработал план подмены. «Правильная» Мона Лиза должна была навеки заменить «злую». – Патрик Вейш презрительно фыркнул. – Он называл их «говорящими картинами». Смешно. А ведь картины выглядят совершенно одинаково!

– Говорящие картины, – услышал Миллнер шепот Хелен у себя за спиной.

– А миссис Морган? – поинтересовался Миллнер.

– Мой отец спланировал все до мельчайших деталей: эту историю с миссис Морган и ее дочерью, кражу «Моны Лизы» из музея в Мадриде и подмену картин в Лувре. Он был в своем роде гением. Но если бы все произошло именно так, как он задумал, половина Лувра вместе со зрителями показа мод, миссис Морган и оригиналом «Моны Лизы» взлетела бы на воздух.

– Поэтому вы убили его, – подытожил Миллнер. – Убили собственного отца.

Патрик Вейш презрительно сплюнул на пол.

– Не поэтому! Его мании долгое время шли мне только на пользу! Отличная идея – оставлять на месте преступления изображение пчелы. Как вы думаете, заплатит французское правительство выкуп за «Мону Лизу»? Поверит, что кто-то может быть настолько безумным, чтобы разрезать картину на куски, не получив денег? Наверное, нет. Но может быть, французское правительство все же отдаст за нее миллиард, раз похититель уже расправился с американскими королевами красоты, уничтожил несколько ценнейших культурных памятников всемирной истории и заразил весь мир чудовищным компьютерным вирусом? Думаю, да!

– Вы использовали безумие своего отца, – сказал Миллнер.

– Это верно. Симбиоз был идеальным. Он вел свою маниакальную борьбу против красоты, а я ему не мешал.

– Однако в конце концов ваши интересы разошлись… Вы хотели денег, а вашему отцу до этого дела не было.

– Он действительно уничтожил бы картину стоимостью триллион долларов, – вздохнув, подтвердил Патрик Вейш.

– А еще вы хотите заработать и на антивирусной программе, спасающей от разработанного вашим отцом компьютерного вируса…

– Этим вирусом он едва не уничтожил труд всей своей жизни. И, к тому же, мое будущее. Из-за того, что «Вейш Вирус» на этот раз не сумел выпустить эффективное антивирусное программное обеспечение, курс акций рухнул вниз. Моих акций, поскольку бо́льшая их часть на данный момент принадлежит мне! Ему так хотелось быть мучеником, но я воспротивился тому, чтобы это произошло за мой счет… И пусть для многих я – всего лишь сын Павла Вейша, но я не идиот. Я знал, как остановить компьютерный вирус, и подбросил решение собственной фирме. Думаю, в этом нет ничего предосудительного…

– Прежде дождавшись, пока вирус распространится, – цинично заметил Миллнер.

– А даже если и так, мир должен быть благодарен мне за то, что я остановил своего отца.

Он швырнул окурок на пол и раздавил его каблуком ботинка.

– Вы уже однажды пытались убить своего отца, – произнес Миллнер, по-прежнему не убирая палец с курка, готовый в любой момент нажать на него.

Патрик Вейш с удивлением уставился на него.

– Что вы имеете в виду?

– Я просматривал документы, касающиеся аварии вертолета. Точнее говоря, это была не авария, а покушение. Полагаю, что в вертолет тогда выпустили ракету класса «земля-воздух».

– Даже если…

– В то время вы были в ссоре с отцом, поскольку он не хотел передавать вам управление компанией «Вейш Вирус». Так мне сказал Майкл Чендлер. Поэтому вы решили убрать его с дороги.

– Но он выжил…

– Вот именно. Однако после катастрофы он передал вам почти все свои акции, так что вы все же достигли своей цели. Вот только вы создали монстра…

– То, о чем вы говорите, дело прошлое. Судя по всему, я поступил правильно, поскольку вскоре стану самым богатым человеком на планете.

– Не станете, – решительно произнес Миллнер. – Потому что мы оставим «Мону Лизу» себе и вернем ее в Лувр.

– Что? – прошептала Хелен, вцепившись ногтями в его плечо.

– Я знаю, что делаю, – прошептал он в ответ. – Вы арестованы, мистер Вейш. Ложитесь на пол и вытяните руки в стороны.

В глазах Патрика Вейша он прочел искреннее недоумение.

– Вы приносите ребенка миссис Морган в жертву правосудию? Или старинная картина вам важнее? – недоверчиво переспросил он.

– У вас нет Мэйделин, ваш блеф раскрыт. – Миллнер поднял оружие выше. – А теперь прошу, ложитесь на пол!

Патрик Вейш растерянно смотрел на него.

– Считайте, что ей конец! – произнес он.

– Нет! – воскликнула Хелен. В голосе ее звучала неподдельная паника.

– Я… – начал Миллнер, но договорить не успел.

Кто-то ударил его по руке, и он выронил оружие, а Хелен бросилась мимо него к Патрику Вейшу. Миллнер сделал два шага и наклонился за пистолетом, однако на оружие опустилась нога в до блеска отполированном ботинке.

– Оставьте это, – произнес спокойный голос.

Подняв голову, Миллнер обнаружил, что смотрит в дуло пистолета.

– Медленно возвращайтесь назад, – приказал водитель Патрика Вейша, знакомый Миллнеру по видео с камер наблюдения.

Ловким движением он отпихнул оружие Миллнера в сторону, и оно пролетело несколько метров по гладкому полу.

Миллнер попытался отодвинуться подальше от пистолета, которым ему угрожали, и тут услышал, как вскрикнула Хелен. Он увидел ее в нескольких метрах впереди, за спиной у нее стоял Вейш, обхватив локтем ее шею. Женщина пыталась обеими руками ослабить его хватку, чтобы не задохнуться, а ногами пинала его по коленям.

Вейш снял сумку с ее плеча, а затем изо всех сил толкнул ее в спину, так что она упала на пол рядом с ним.

– Вы ведь не думали, что я настолько глуп, чтобы встречаться с вами без оружия и подкрепления? – крикнул Патрик Вейш.

Миллнер посмотрел на Ральфа, стоявшего поодаль. Мускулистый мужчина с решительным и спокойным взглядом. Его фигура и манера держать оружие выдавали в нем человека, получившего военное образование.

– Судя по всему, обмен удался, поскольку теперь у меня есть все, чего я хотел, – послышался насмешливый голос Вейша. – Ральф, пристрели его!

Водитель поднял оружие выше, прицелившись Миллнеру в висок.

– В любой момент здесь могут появиться агенты ФБР. Подумайте, хотите ли вы иметь на своей совести еще одно убийство, – произнес Миллнер. – Первое правило: всегда прикрывай свое отступление.

– Никто не придет. Слишком уж вы переживали за Мэйделин, – бросил ему в лицо Вейш. – Ральф, убей его!

– Я знал, что Мэйделин у вас нет. Она в Мексике, – произнес Миллнер, внимательно следя за указательным пальцем Ральфа, лежащем на курке.

– Что? – в недоумении воскликнула Хелен и разрыдалась.

Ральф тоже не спускал с него взгляда, но колебался.

– Он правду сказал про аварию, Патрик? – вдруг спросил он, все так же глядя на Миллнера. – Это ты тогда подстрелил вертолет Павла?

Патрик Вейш на несколько секунд замешкался с ответом.

– Что за бред! Не верь ему! Расследование подобных результатов не дало.

Было понятно, что Вейш говорит неправду.

– Да. Потому что ваш отец не захотел, чтобы проводили расследование, – ответил Миллнер. Он стоял на коленях, подняв руки на уровень плеч.

– Твой отец однажды намекал, что это был не несчастный случай, – серьезно сказал Ральф. – Я решил, что он это выдумал.

– Так он догадывался? – удивился Патрик и презрительно фыркнул. – И все равно отдал мне долю акций?

– Ты же знаешь, что деньги стали ему безразличны. Он всегда заботился о тебе!

– А даже если и так! – рявкнул Патрик. – Ты же знаешь, каким он был. Упрямым, эгоистичным, несправедливым и депрессивным. Я был его сыном, а он всю жизнь обращался со мной как с подчиненным. А я скоро стану богаче, чем он. Кто бы мог подумать, что настанет день, когда я сумею выйти из его тени?

Миллнер покосился на Хелен, которая все еще лежала на полу перед Патриком Вейшем, продолжая безмолвно плакать. Что ж, по крайней мере, она не ранена.

– Значит, это правда. Авария – твоя работа? – Дрожь в голосе Ральфа выдавала глубину его потрясения.

– Ральф, хватит этого дерьма! С тобой он тоже не всегда был справедлив. Если бы ты знал, что он о тебе говорил… «Педик» – это только одно из самых милых прозвищ, которыми он тебя награждал.

– Заткнись! – рявкнул Ральф. При этом рука его дернулась в сторону, прозвучал выстрел – и правая нога Патрика Вейша подогнулась, он со стоном рухнул на пол.

В следующее мгновение Миллнер оказался рядом с Ральфом, схватил его руку, державшую оружие, и умело заломил назад. Одновременно с этим он отработанным жестом ударил его локтем по шее. Ральф негромко застонал, но устоял на ногах. Он вдруг ударил Миллнера в лицо левой рукой, надавив большим пальцем на его глаз.

Миллнер повернул голову в сторону, пытаясь вырвать пистолет из руки Ральфа. Это удалось только после того, как он пнул его коленом в живот и этот сильный мужчина бесшумно опустился на пол. Миллнер отошел на шаг, и тут два выстрела буквально разорвали грудную клетку Ральфа.

Метрах в четырех от него на полу подвала лежал Патрик Вейш, сжимая в руках оружие Миллнера.

Миллнер кинулся к сумке и на бегу подхватил ее за ремешок. Прозвучал еще один выстрел, пуля просвистела совсем рядом с ним. Краем глаза он увидел, что Хелен ползет к статуе лежащей женщины. Прыгнув, Миллнер скрылся за соседней скульптурой, в которую сразу же врезались еще две пули.

Прижавшись спиной к статуе, Миллнер прислушался. Крик испуга заставил его заподозрить неладное.

– Все в порядке, Хелен?

Ответа не последовало.

Прижимаясь спиной к каменному укрытию, он пытался перевести дух.

– Хелен?

Когда она снова не ответила, он осторожно выглянул из-за согнутого локтя статуи. Там, где только что лежал Вейш, осталась лишь лужа крови. Миллнер проследил взглядом за кровавыми полосами на светлом каменном полу до статуи, за которой пряталась Хелен Морган.

– Хелен? – снова крикнул он.

Новый сдавленный вопль подтвердил его худшие опасения. Миллнер отклонился в сторону, чтобы лучше видеть, но тут же пожалел об этом. Грохот выстрела заставил его снова укрыться за статуей, во все стороны полетели осколки мрамора.

– Картина все еще у меня! – изо всех сил крикнул Миллнер и, прислушавшись к происходящему у него за спиной, уловил, как где-то захлопнулась дверь.

Шепотом досчитав до десяти, он предпринял еще одну попытку проанализировать ситуацию. На этот раз, когда он вышел из укрытия, ничего не произошло. Оглядевшись, он увидел еще одну дверь в углу комнаты. Хелен говорила, что здесь, внизу, есть несколько выставочных залов. Замерев на миг, он взял сумку с картиной, заслонив ею свое тело, и стал медленно приближаться к двери. Он все еще делал ставку на то, что Патрик Вейш не станет стрелять, пока сумка с картиной находится на линии огня.

Обойдя труп Ральфа, он двинулся по кровавому следу. Тот вел к месту, где он в последний раз видел Хелен, а оттуда – в сторону двери. Миллнер зашагал быстрее. Оказавшись у двери, он на миг замер, а затем рванул ее на себя, просунув в щель сумку.

Ничего не произошло.

Держа оружие наготове, он осторожно шагнул в дверной проем и оказался в следующей комнате. В отличие от подвального помещения, где он находился прежде, здесь было довольно темно. С первого взгляда Миллнер не сумел различить на антрацитовом полу следов крови. Все выглядело пустынным и заброшенным.

Осторожно двигаясь вдоль стены, он старался не задеть висевшие там картины. Изображенные на них жестокие сцены он не удостоил ни единым взглядом. Глаза его медленно привыкали к темноте. Похоже, в комнате он был один. В нескольких метрах от себя агент заметил еще одну дверь со стеклянным окошком, вероятно, стальную.

Медленно отделившись от стены, он сделал несколько шагов к центру комнаты, когда что-то вдруг задергалось прямо рядом с ним. Отскочив, он прицелился в то, что двигалось: вырезанная из дерева фигура, которая раскачивалась из стороны в сторону, показывая ему деревянный язык. Миллнер расслабился – и вдруг тишину прорезал выстрел. Почувствовав жгучую боль в правом плече, он рухнул на пол. Падая, он заметил, что в самом конце комнаты в сторону отъехал стеллаж с книгами – из образовавшегося в стене провала в него и стреляли.

Миллнер перекатился вбок и пополз к стальной двери. Добравшись туда, он заметил блестящий желтый знак, предупреждающий о биологической опасности. Над его головой просвистела еще одна пуля и врезалась куда-то в стену позади него. К счастью, Вейш был плохим стрелком. Миллнер встал на одно колено и потянулся к дверной ручке. Надавливая на нее, он попытался встать и тут же застонал от боли в плече. К его огромному облегчению, дверь открылась. Из последних сил он перевалился через порог и закрыл за собой стальную дверь. Громкий треск сообщил ему о том, что пуля врезалась в стекло двери, не разбив его. Стекло было пуленепробиваемым.

Оглядевшись по сторонам, агент обнаружил рядом с дверью большой продолговатый огнетушитель. Одной рукой он сорвал его со стены и заблокировал дверную ручку, так что открыть ее снаружи было уже невозможно, затем сел, прислонившись спиной к столу. Каждый вдох отдавался болью.

Миллнер осмотрел рану в плече. Ранение было не сквозным, крови вытекло немного, но обработать рану самостоятельно он не мог. Правая рука бессильно висела плетью. В пальцах уже началось покалывание, словно рука онемела.

Громкий стук в дверь отвлек его от размышлений о ране. На внешней стороне испещренного трещинами стекла он увидел кровь. Внезапно там показалось лицо Патрика Вейша. Глаза его были широко раскрыты, лицо перекошено так, что Миллнеру невольно вспомнились испорченные компьютерным вирусом фотографии.

– Миллнер! – донесся до него сквозь дверь глухой крик.

Вейш скрылся, у стекла появилось испуганное лицо Хелен. Она стукнулась о него лбом.

Заставив себя подняться, Миллнер подошел к двери. При этом он держал сумку здоровой рукой, подняв ее к окошку, чтобы могли увидеть с другой стороны.

– Обмен! Миссис Морган на картину! – крикнул он как можно громче, надеясь, что его слова услышат за дверью.

Он прижался лицом к стеклу, однако помещение перед ним казалось пустым. Хелен тоже след простыл. Возможно, они сидят на корточках в не просматриваемом отсюда углу.

Внезапно снизу показался окровавленный палец и что-то написал кровью на стекле. Миллнер сумел прочесть перевернутые буквы: ОК.

Он оглянулся, взял оружие, которое перед тем положил на стол, обыскал комнату. Открывая один за другим ящики лабораторного стола, он нашел моток клейкой ленты. Вложив пистолет в руку, которой не мог толком шевелить из-за раны в плече, он обмотал липкой лентой ствол и кисть, пока не возникло ощущение, что оружие прочно сидит в ладони. Разорвав зубами ленту, он закрепил указательный палец на курке. От боли он едва не сошел с ума, но все же поднял руку, пытаясь нажать курок. На один выстрел его хватит.

Вернувшись к двери, он взял сумку в здоровую руку, выбил ногой огнетушитель. Держа сумку с картиной перед собой, он тщательно прицелился в дверь.

– Входите! – крикнул он.

Прошло несколько секунд. Наконец ручка опустилась вниз, дверь открылась снаружи. Сначала он увидел Хелен, которую за волосы держала окровавленная рука. Стальная дверь еще чуть-чуть приоткрылась, и они оказались друг напротив друга. Патрика полностью прикрывало тело Хелен, поэтому Миллнер не мог выстрелить, не ранив ее. Вейш держал у ее виска табельное оружие Миллнера.

В голове промелькнули воспоминания о захвате заложницы в Бразилии. На миг он задумался, не прицелиться ли в ногу Хелен. Нет, это не сработает. В отличие от ситуации в Бразилии, теперь он мог сделать лишь один выстрел, если это вообще получится. Агент согнул указательный палец, практически не повиновавшийся ему.

– Картину! Живо! – крикнул Патрик.

Миллнер протягивал ему сумку, пока не поднял ее настолько, что она оказалась прямо напротив лица Хелен, а затем вдруг швырнул ее мимо головы женщины за дверь. В тот же миг он схватил Хелен освободившейся рукой и втащил ее внутрь комнаты. Из последних сил он бросился на дверь, и та с грохотом захлопнулась.

– Огнетушитель! – простонал он, опираясь спиной на стальную дверь.

Хелен с изумлением огляделась по сторонам, заметила огнетушитель, подтащила его к нему. Миллнер снова просунул его в дверную ручку, а затем, тяжело дыша, так и остался сидеть, прислонившись к двери. Хелен села рядом с ним.

– Бронированная сталь, – с трудом произнес он. – Никакая пуля не пробьет.

Какое-то время в комнате слышалось лишь его тяжелое дыхание.

– С вами все в порядке? – наконец спросил Миллнер, с тревогой глядя на нее. – Это ваша кровь? – Он вытер красные следы с ее лица.

Женщина покачала головой.

Он заметил, что она дрожит как осиновый лист.

– Что вы сказали о Мэйделин? – выдохнула она. – Почему вы решили, что Вейш просто блефует и что ее здесь вовсе нет? Вы сказали, что она все еще в Мексике…

Миллнер сглотнул. Он вспомнил сообщение из Мексики, пересланное ему Келлером, которое он прочел в туалете поезда. Сейчас не время говорить ей об этом.

– Мне так показалось, – ответил он.

– Просто показалось? – вне себя от ярости воскликнула Хелен и ударила его по раненому плечу. – Вы рискнули жизнью моей дочери просто потому, что вам так показалось?

Миллнер застонал.

– Да вы же ранены! У вас кровь, – чуть мягче заметила она. – Простите меня…

Коснувшись руки, он поморщился. Взгляд его упал на странный стеклянный ящик, висевший на стене.

– Что это такое? – указал он туда кивком головы.

В прозрачном ящике на стене висела «Мона Лиза».

Хелен проследила за его взглядом, чуть повернув голову, словно прислушиваясь к картине.

– Наверное, копия, – наконец произнесла она. – Когда я увидела ее впервые, то ничего не поняла, но теперь до меня дошло, что старик Павел считал «Мону Лизу», идеал красоты, заразной и поэтому хранил эту копию в своей лаборатории за бронированными дверями со знаком биологической опасности. Полное безумие или зловещая шутка.

Она встала и прошла через комнату к картине. Миллнер наблюдал за тем, как она остановилась напротив нее и повернулась к ней ухом.

– Всего лишь копия! – сказала она, а затем принялась осматривать оборудование в комнате.

Хелен подошла к белому холодильнику, который гудел в уголке. На нее упал слабый отблеск света. Протянув руку, Хелен вынула оттуда маленькую стеклянную пробирку и поднесла ее ближе к лампе на потолке.

– Что это такое? – поинтересовался Миллнер.

– Полагаю, это имеет какое-то отношение к вымиранию пчел, – ответила она и осторожно поставила пробирку обратно в холодильник.

Миллнер нахмурился.

– Посмотрите-ка, чем он там занимается! – произнес он, зажимая рукой рану, отчего боль слегка отступала.

Хелен вернулась к двери и выглянула в окошко.

– Я его не вижу, возможно, он уже давно сбежал через потайной ход вместе с картиной… Нет, подождите!

– Что?

– Вот он! Он что-то делает… разливает что-то!

Миллнер подтянулся, опираясь на дверь, и тоже выглянул в окошко. Действительно, Патрик Вейш, хромая, разливал по полу какую-то жидкость из красной канистры.

– Это, наверное, бензин. Хочет поджечь весь дом, и нас заодно, – произнес он.

Боль в плече заставила его опуститься обратно на пол.

Хелен присела на корточки напротив него.

– Мы должны что-то предпринять, здесь мы в ловушке!

Миллнер снял липкую ленту с оружия. В магазине был всего один патрон.

– Вряд ли мы сможем этим проложить себе дорогу, – констатировал он.

Хелен встала и снова выглянула в окошко двери.

– Он машет мне рукой! Очевидно, он закончил. Теперь он сидит в офисном кресле и… – она запнулась и перевела взгляд на Миллнера, – прикуривает сигарету.

– Сигарета и бензин – это плохо. – У Миллнера снова вырвался болезненный стон.

Мысленно он прокручивал в голове их шансы на спасение, однако выбор был весьма ограничен.

– А огонь сюда не доберется? – спросила Хелен.

Миллнер окинул взглядом стены и потолок.

– Боюсь, доберется. Конечно, дверь бронированная, но лаборатория все же, наверное, не герметична. Огонь проникнет сюда в лучшем случае в тот момент, когда примется за потолочную отделку. И потом, я не вижу здесь вентиляционного отверстия.

– Значит, мы действительно в ловушке, – с поразительным спокойствием произнесла Хелен и уставилась в пол. Внезапно она с надеждой подняла голову. – А подкрепление правда скоро прибудет?

– Нет, – ответил Миллнер. – Он ведь сказал: никакой полиции.

На ее лице отчетливо читалось разочарование. Хелен опять посмотрела в окошко.

– Он все еще курит, но уже не сидит в кресле. Сумка с картиной у него на плече, он собирается уходить…

Миллнер почувствовал, что силы оставляют его. Вспомнился загадочный незнакомец в поезде. «Если в Варшаве вы окажетесь в трудной ситуации, просто наберите этот номер, и я обещаю, что все будет хорошо». Примерно так выразился тот человек. Словно догадывался…

– Листок бумаги во внутреннем кармане моего пиджака. Достаньте его! – велел он. – И мой телефон из другого кармана. – Он выпятил грудь, чтобы Хелен было удобнее. – Скорее!

Его раненая рука висела плетью.

– И как это должно нам помочь? – прошептала она, но все же принялась рыться у него в карманах. – Он вот-вот подожжет здесь все! Кто же может нас спасти?

– Набирайте номер телефона! – настойчиво произнес он, не обращая внимания на ее причитания.

Боль в плече и руке, казалось, нарастала с каждой секундой, агент опасался, что вот-вот потеряет сознание. Чуть прикрыв глаза, он наблюдал, как дрожащие пальцы Хелен скользят по клавиатуре телефона и затем тянутся к зеленой кнопке вызова.

– Подождите! – крикнул он вдруг, и Хелен даже вздрогнула. – Дайте телефон, я нажму кнопку! – потребовал он.

– Почему же? – запротестовала Хелен, но он грубо перебил ее:

– Не важно. Дайте телефон, это сделаю я!

Напуганная строгостью его голоса, она протянула ему смартфон, и он нажал на маленький зеленый кружочек со стилизованным изображением белой телефонной трубки на нем.

– Дождитесь, пока установится соединение, – произнес он и из последних сил поднялся, чтобы посмотреть в стекло на Патрика Вейша.

Тот заметил Миллнера, и губы его зашевелились, словно произнося: «Пока-пока!» Затем он как следует затянулся и насмешливо улыбнулся ему, демонстративно отведя сигарету подальше от себя. Он медленно пятился к выходу в стене рядом с книжным шкафом, все еще держа окурок в вытянутой руке. Было ясно, что он задумал: вот-вот он швырнет сигарету на пол и подожжет бензин.

– Гудок… – вдруг сказала Хелен.

И в следующий миг белая вспышка света ослепила Миллнера, за ней последовал мощный взрыв, который сорвал с петель дверное полотно.