– «Мона Лиза»! – воскликнула Хелен и обернулась к Патрику Вейшу.

Он встал и подошел к ней. Только теперь Хелен заметила в походке хозяина дома что-то кошачье. Он остановился рядом с ней и посмотрел сквозь стекло в комнату, где на противоположной стене в стеклянной коробке висел знаменитый портрет.

– Что это значит? – спросила она, указывая на предупреждающий знак биологической опасности на двери. – Обычно его клеят на контейнеры с возбудителями болезней, бактериями, вирусами и тому подобным. Почему картина висит там?

– Понятия не имею, – ответил Патрик. – И в комнату я войти не решился. А вы хотите?

И он с вызовом посмотрел на нее.

Хелен выдержала его взгляд, чувствуя, как в животе у нее все сжалось. Что-то смущало ее. Пока она искала на его лице причину, ее осенило: коричневый цвет с оттенком охры, который ассоциировался у нее с его голосом, исчез, уступив место красному. Темно-красному, что обычно не предвещало ничего хорошего.

– Вряд ли это настоящая «Мона Лиза»… – заметила она.

– С моим отцом ни в чем нельзя быть уверенным. Помните, у него ведь не один миллиард долларов. И он редко довольствуется копиями…

– Ему потребовался бы триллион, – возразила Хелен. – И даже тогда купить «Мону Лизу» было бы невозможно, поскольку она не продается.

– Она стоит тысячу миллиардов долларов? – Казалось, Патрик Вейш удивился. – С чего вы взяли?

– В эту сумму оценивают сейчас «Мону Лизу», – отозвалась Хелен.

– Это много. – Уголки его губ изогнулись. Сказанное ею произвело на него впечатление. – Может быть, он украл ее?

– Тогда общественность была бы в курсе, – возразила Хелен. – Кроме того, «Мона Лиза» – это, пожалуй, самая охраняемая картина в мире. Чтобы украсть ее, ему потребовалась бы целая армия. И, самое главное… – Она умолкла.

– Что?

– Именно ее я буду изучать в Лувре.

– Вы будете изучать «Мону Лизу»? – удивленно переспросил он.

К клочьям темно-красного теперь примешивались коричневые нотки с оттенком охры, образуя новый узор.

– Мне нельзя говорить об этом. Но… да, я будут изучать «Мону Лизу» в Париже.

– В рамках вашего исследования…

Хелен кивнула.

Лицо Вейша расплылось в улыбке.

– Жаль, а я уже начал надеяться, что та «Мона Лиза» – настоящая. Как бы там ни было, однажды я все это унаследую, а с тысячью миллиардов можно много хорошего сделать. – Едва он произнес эти слова, как лицо его омрачилось и он пробормотал: – Надеюсь, это произойдет не слишком скоро…

Хелен почувствовала желание погладить его по руке, утешить. Его рубашка с длинными рукавами была теплой и мягкой на ощупь. Патрик поблагодарил ее улыбкой за этот жест сочувствия. Ей стало приятно, напряжение, охватившее ее несколько минут назад, отступило.

Жужжание рядом с ней заставило Хелен вздрогнуть. Звонил ее мобильный телефон. На экране показался номер клиники. Ее захлестнула волна надежды. Быть может, вернулась Мэйделин? Она поднесла телефон к уху, не воспользовавшись наушником.

– Да? – затаив дыхание, произнесла она.

– Алло, миссис Морган? Это доктор Рейд.

– Вы нашли ее?

– К сожалению, нет.

Хелен почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног. Она окинула взглядом комнату в поисках места, куда можно было бы присесть, но ничего поблизости не нашла. Хелен была на грани обморока. Такой беспомощности она никогда прежде не испытывала.

– Мы снова перевернули все вверх дном в ее комнате и нашли путеводитель.

– Путеводитель?

– Да, по Мадриду. Может быть, это что-то говорит вам в связи с вашей дочерью? Может быть, она собиралась отправиться туда?

Хелен перевела взгляд на стену, где висела фотография Мэйделин.

– Мисс Морган, вы еще там? Также мы нашли брошюру. Из музея. Подождите… – Послышалось шуршание, затем доктор Рейд вернулся к телефону. – Museo Nacional del Prado. Вам это о чем-нибудь говорит?

Хелен поспешно вернулась обратно к письменному столу, чтобы рассмотреть листок с фотографией дочери поближе. Да, там было написано Museo Nacional del Prado, а рядом – завтрашняя дата.

– Возможно, – выдавила она из себя. – Большое спасибо, доктор Рейд. И, пожалуйста, сообщите мне сразу же, как только получите новую информацию, хорошо?

– Обязательно. Поверьте, мне действительно очень жаль. Этот случай мы расценили как повод повысить стандарты безопасности нашей клиники…

Хелен заставила себя вежливо попрощаться и нажала на кнопку отбоя на телефоне. Ее не интересовало, что собиралась делать клиника в будущем. Все равно это не вернет ей Мэйделин.

– Кто звонил? – с тревогой поинтересовался Патрик.

Взгляд ее снова упал на фотографию дочери, на которой та казалась такой хрупкой. Ей почудилось, что девушка на снимке зовет ее.

– Что случилось?

Она повернула голову; его лицо было совсем рядом. Он обнял ее за талию.

– Это звонил врач из клиники, где лежала Мэйделин.

– Они нашли ее?

Хелен покачала головой:

– Нет, зато нашли путеводитель по Мадриду и брошюру из Национального музея Прадо. В ее комнате.

Он обернулся и посмотрел на висевшую на стене фотографию Мэйделин.

– Национальный музей Прадо, – прочел он приписку от руки и озадаченно засопел. – Думаете, она там?

Хелен пожала плечами.

– Подождите! – воскликнул Патрик и взял трубку телефона, стоявшего на столе. Набрав номер, он что-то негромко произнес. Если Хелен правильно поняла, он говорил по-польски. Несколько раз он повторил одно и то же слово, затем положил трубку и поднял на нее радостный взгляд. – Я говорил с моим другом из службы безопасности полетов. На сегодня действительно был забронирован билет на имя некой Мэйделин Морган из Варшавы до Мадрида. Судя по всему, самолет как раз приземлился!

Сердце Хелен подпрыгнуло. Ну наконец-то свет в конце туннеля! Хотя она по-прежнему не понимала, что происходит.

– Но почему… – начала она, но договорить не успела: ее прервал резкий пронзительный звук. Звонил стационарный телефон.

Патрик Вейш снял трубку.

Хелен наблюдала, как Вейш некоторое время молча слушал то, что ему говорили, затем положил трубку. В следующее мгновение он уже что-то набирал на клавиатуре компьютера, и на мониторе показалось изображение дороги возле входа на виллу. То место, где шофер высадил Хелен.

Ей пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть картинку. Она увидела множество автомобилей, а также полицейских в тяжелой униформе, сновавших перед зданием.

– Звонил Адам, один из дворецких. Прибыла полиция. Они ищут моего отца и утверждают, что у них есть ордер на обыск. А еще они спрашивали о нас с вами.

Пока он говорил, изображение потемнело, и вскоре на мониторе снова показались колонки цифр. Патрик Вейш протянул руку за монитор, и экран полностью погас. Он вынул из компьютера небольшой флеш-накопитель и спрятал его в карман брюк. Затем встал напротив Хелен, дотронулся до своего подбородка, окинул ее взглядом. По его лицу было ясно, что он намеревается сказать что-то неприятное.

– Если хотите знать мое мнение, у нас с вами есть два варианта, – начал он. Где-то у них над головами раздался громкий стук, а затем топот тяжелых сапог. – Мы сейчас можем подняться наверх и отдать себя в руки польской полиции. Они начнут задавать вопросы обо мне, о вас, о моем отце и вашей дочери. И, возможно, обо всем этом. – Патрик указал на стену, заклеенную бумагами, и на экран компьютера, где только что мелькали ряды цифр.

– Обо мне? Но я не имею к этому никакого отношения! – возмутилась Хелен. – Я вообще не знаю ни вас, ни вашего отца!

– Возможно, они приехали из-за вас. Вы сообщили полиции Соединенных Штатов, что мой отец… – Патрик Вейш пытался подобрать нужное слово, – сблизился с вашей несовершеннолетней дочерью?

– Да, конечно! – в отчаянии воскликнула Хелен. – И ведь это правда! – Она указала на фото на стене.

Он поднял руки, пытаясь успокоить ее.

– Но поверьте мне, пока они все выяснят, пройдет много времени. Особенно, если они обнаружат тот компьютерный вирус. Говорят, польская полиция не слишком церемонится с подозреваемыми… И помните: по сведениям моего друга из службы безопасности полетов ваша дочь уже не в Польше. А это значит, что польская полиция не сможет помочь вам в поисках Мэйделин.

Патрик Вейш был прав, Хелен и самой хотелось как можно скорее убраться из этого дома.

– Вы говорили, что у нас есть два варианта? Каков же второй? – спросила она. Топот над их головами стал громче.

– Мы можем воспользоваться тайным запасным выходом и убраться отсюда, не общаясь с полицией. Мой отец построил под домом систему туннелей, по которым можно попасть в северную часть имения. Мы уйдем прежде, чем кто-либо наверху заметит, что мы вообще были здесь. Если верить надписи и дате рядом с фотографией вашей дочери, мы найдем ее и, возможно, моего отца завтра в мадридском музее.

Из соседней комнаты послышался громкий стук.

– Они пытаются вломиться сюда. Надолго стальная дверь их не задержит, – заявил Патрик Вейш.

Хелен снова посмотрела на фотографию Мэйделин, затем вскочила и сорвала ее со стены. Липкая лента, с помощью которой она крепилась, оказалась удивительно прочной, и часть фотографии, прямо рядом с головой Мэйделин, оторвалась. Грохот, раздавшийся из-за двери, заставил их вздрогнуть. Судя по всему, полиция решила пробиваться сюда силой.

– Поспешите же! – поторопил ее Патрик, протягивая руку. Хелен приняла ее, и он потащил женщину к стоящему у стены книжному шкафу. – Классика, – насмешливо произнес он и снял книгу с верхней полки.

В следующее мгновение шкаф отъехал в сторону, как электрическая раздвижная дверь, открывая прямоугольную нишу в стене, достаточно широкую и высокую, чтобы пройти в нее в полный рост. Патрик уже поставил туда ногу, когда она выпустила его руку и бросилась обратно к письменному столу.

– Что вы делаете? – испуганно воскликнул он.

Но она уже схватила старинную книгу. В соседней комнате снова раздался оглушительный грохот, а затем послышались взволнованные мужские голоса, из-за которых перед глазами у Хелен возникли яркие молнии. Голоса стали громче, как и топот тяжелых сапог. Она торопливо сорвала со стены несколько записок. Неизвестный за́мок с перечеркнутой башней, статья в газете… Стук в дверь заставил ее обернуться. Скомкав листки в руке, она прижала книгу к животу, и пять секунд спустя Патрик втащил ее в коридор через нишу. Последний взгляд Хелен упал на голую стену, на которой, кроме липкой ленты, остался один-единственный рисунок: изображение пчелы.

Негромко зажужжав, тяжелый шкаф за их спинами встал на место, и их окружили полнейшая темнота и тишина.